Генри. Саймон. Саймон. День шестой

Генри

– И после этого вы говорите, что в замке нет привидений? А? Так что же, по‑ вашему, это было? Северное сияние? – кажется, поколебать скептицизм Мэттью было выше моих сил. Не проявлять никаких чувств ни при каких обстоятельствах – это, похоже, и есть основное качество английского джентльмена. Потрясающе.

– Генри, – Мэттью смотрел мне в лицо, но не в глаза, а куда‑ то чуть выше. Взгляд упирался мне в лоб, – действительно, на Британских островах, по статистике, кажется, около сорока процентов жителей верят в привидений, а каждый седьмой хотя бы единожды встречался с ними. Но, поверьте, – не в моем замке.

– Вы хотите сказать, что вчера мы все дружно помешались? – вкрадчиво, как перед прыжком, спросил Джефф.

– Нет, я не хочу этого сказать. Я хочу сказать только, что я живу в этом замке с рождения и ни разу не видел здесь никаких привидений.

Я прищурил глаза.

– А я слышал, что если в замке есть привидения, то туристы едут в него намного охотней, чем в замок, где привидений нет.

О чудо! Мне, кажется, удалось разозлить нашего чопорного англичанина! Небольшой румянец пополз по щекам, ноздри раздулись, губы задрожали.

– Генри! – крикнул он, но тут же взял себя в руки. – Хэмфилд не гостиница для туристов и в рекламе подобного рода не нуждается. Врать же я не умею. Если уж вас так интересует, есть ли в Хэмфилде призраки, то в нашей стране, насколько мне известно, существует несколько организаций, которые утверждают, что профессионально занимаются поиском и исследованием таких явлений, как привидения. Полагаю, что большая часть таких специалистов – шарлатаны, но, коль скоро мне вы не доверяете, не буду возражать, если вы прибегнете к их экспертному заключению. Попросите у Малкольма найти их телефон, но меня от участия в этом увольте.

На этом Мэттью развернулся и пошел прочь.

Джефф посмотрел на меня и сказал задумчиво:

– Охотники за привидениями? Хм…

– А чем черт не шутит? Может, позвоним?

– Но тут он прав – мне кажется, это очевидные шарлатаны.

– Это, я полагаю, мы в состоянии понять при первом же разговоре с ними, – возразил я.

– Ну, давай попробуем… Хотя если бы неделю назад кто‑ нибудь сказал мне, что вскоре я буду искать в «желтых страницах» телефон охотников за привидениями, я бы порекомендовал ему найти психиатра.

* * *

Малкольм принес откуда‑ то толстый телефонный справочник, почему‑ то в кожаном переплете.

– И на какую букву искать? – спросил я чуть шутливо, но, посмотрев на Джеффа, понял, что ничего смешного в этой ситуации он не видит.

– Давай попробуем на «П» – привидения.

– В смысле «Привидения по вызову»? Так у нас и своих хватает... нет… на «П» ничего такого нет. Придумывай другую букву.

– Тогда «О».

– «Охотники за привидениями»? Как в кино? – усмехнулся я.

– Генри, ищи уже.

Открыв справочник на букве «О» и пролистав несколько страниц, я крикнул голосом ведущего телешоу:

– Есть такая буква!

Кто бы мог подумать – «Охотники за привидениями» занимали почти целую страницу. Половина страницы была занята рекламой одной из таких фирм, а под ней скромно расположились объявления еще нескольких организаций.

– Ничего себе! В Ирландии, похоже, действительно много привидений, раз на них есть столько охотников! – сказал я, почесывая в затылке. – Хотя здесь, помимо местных, есть телефоны двух английских и одной шотландской компаний. В какую контору будем звонить?

– Давай в первую… «Контакт»… Раз у них такое большое объявление, они, как минимум, чувствуют себя увереннее прочих. К тому же, они в Дублине, значит ближе к нам, и лучше ориентируются в поведении местных призраков – если таковые вообще существуют.

Джефф включил громкую связь, чтобы нам был слышен разговор, и набрал указанный в справочнике номер. На третьем гудке откликнулся приятный женский голос:

– «Контакт», добрый день.

– Здравствуйте, вас беспокоят из замка Хэмфилд, графство Уиклоу. Нас тут тревожит… ммм… привидение.

– Секундочку, пожалуйста… – в трубке заиграла музыка. «Dies Irae», «День гнева» – символично.

– У них, похоже, есть досье на всех привидений Ирландии. Может, они по именам их всех знают? – сказал Джефф, прикрыв ладонью трубку.

– Вы слышите меня? – прервал его голос в трубке. – Вы знаете, из Хэмфилда у нас никогда не было вызовов. Вы уверены, что речь действительно идет о фантомных явлениях?

– Вполне уверен, мисс. Иначе бы я не позвонил.

– Видите ли, нам очень часто звонят люди, которым кажется, что в их замке привидение, а на деле оказывается, что это просто шум ветра в каминных трубах или, например, скрип рассохшихся половиц. Поэтому я спрашиваю: вы уверены в том, что имеете дело именно с фантомом?

– Я больше чем уверен! Это привидение вчера разгуливало перед замком. Видело его одновременно несколько человек, и если мы все в одночасье не тронулись умом, что вряд ли… Поверьте, в этом замке действительно происходит что‑ то странное.

– Знаете, то, что вы говорите, напоминает розыгрыш. Паранормальные объекты крайне редко напоминают привидений из мультфильмов и разгуливают перед посетителями замков.

– Мисс, у нас хорошее образование и весьма циничный образ мыслей. Мы никак не склонны к истерикам и не легковерны. И, раз уж мы звоним вам… – повысил голос Джефф.

– Да, конечно. Мы направим в замок наших специалистов, они все проверят. Но не беспокойтесь заранее. Скорее всего, вам все же это просто показалось. Чаще всего в таких случаях существует вполне обычное объяснение. В вашей местности вот уже несколько десятков лет не регистрировалось случаев паранормальной активности. Но мы все выясним. Только еще раз должна вам сказать: вероятность того, что это привидение, крайне мала.

– Благодарю вас. Когда нам ждать ваших специалистов?

– Минуту…

Мы вновь услышали музыкальное напоминание о Страшном суде…

– Они смогут быть у вас сегодня ближе к вечеру, – снова послышался голос в трубке.

– Понятно. Последний вопрос: вы принимаете к оплате кредитные карты?

– Не беспокойтесь об оплате. Мы некоммерческая исследовательская организация. Средства нам поступают от специального фонда.

– Спасибо, – сказал Джефф и повесил трубку.

– Ну что же... Пойдем, порадуем девиц и до приезда наших «спасителей» поедем куда‑ нибудь, прокатимся. Что у нас там по программе?

– Крис что‑ то говорил про скачки…

* * *

Ирландцы – большие поклонники скачек. Самые зрелищные из них проводятся в графстве Уиклоу, в котором расположен и Хэмфилд. Поэтому следующие часа три мы провели как азартные зрители, и не помышляющие о привидениях. Кто‑ то из древних сказал, что на свете есть только три красивые вещи: лошади, цветы и женщины. Так что, учитывая, что цветов в разгар лета много даже в Ирландии, у нас в этот день было в избытке все, что есть в мире прекрасного. Кроме того, на ипподроме, конечно, был тотализатор, и мы даже немного выиграли. Что еще нужно для хорошего настроения?

Саймон

…читал материалы по выставке «Золото инков», которая открывалась вскоре в Берлине, и, как всегда, выключил звук мобильного. Он начал вибрировать, и я взглянул на дисплей. Звонила Николь. Я улыбнулся и взял трубку.

– Привет, детка.

– Саймон, только что позвонили из Хэмфилда, графство Уиклоу, и сказали, что им требуются охотники за привидениями.

– Ты рассказала им, как в средние века поступали с грязными мистификаторами?

– В красках. Я даже разъяснила, как правильнее складывать костер для них.

– Умница. Но, раз ты звонишь, значит, они все же настаивают, чтобы мы приехали?

– Хочешь, чтобы я перезвонила и сказала, что ты до выходных занят чтением материалов о сокровищах Эльдорадо?

– Ты что, тоже записалась в медиумы? Как ты узнала о статье? Ладно. Позвони Энтони, пусть мальчик вытащит затычки своего плеера из ушей, и будет готов минут через сорок.

Часа через два мы уже въехали в ворота, над которыми красовался выбитый в камне девиз «Правда до конца», и теперь ехали по дороге, посыпанной гравием, который хрустел и разлетался из–под колес нашей машины. Я смотрел в окно на проносящиеся мимо деревья и аккуратно подстриженные кусты, которые обрамляли дорогу невысокой зеленой изгородью. Вдали показался замок. Ехать до него было около мили. Мне не терпелось приступить к работе. Я стал всматриваться в замок. Это было большое серого камня строение в готическом стиле. Его высокие башни устремлялись к небу, как будто пытаясь прикоснуться к нему своими шпилями. Создавалось впечатление, что он весь вытянулся ввысь. В таком замке вполне могли обитать фантомы. Кто знает, что скрывали его стены, о каких тайнах умалчивали…

Мои размышления были прерваны бешеным ритмом ударников и надрывающейся электрогитарой. Я повернулся к Энтони. Он сидел за рулем и покачивал головой в такт своей любимой музыке. Провод его наушников тянулся из нагрудного кармана и терялся в шевелюре. Один из наушников выпал из уха, и теперь я вынужден был слушать этот кошмар. Вся жизнь Энтони проносилась под звуки тяжелого рока, и, находясь рядом с ним, я периодически слушал такие вот отрывки своеобразного саундтрека к его жизни.

А еще жвачка. Он всегда жевал ее. Порой мне казалось, что он и во сне не прекращает ее жевать. Вот и сейчас он энергично двигал челюстями, а одной рукой доставал из пачки очередную бледную подушечку. Салон автомобиля сразу же наполнился мятным ароматом.

– Тони, ты хоть понимаешь, что постоянно жевать вредно? – спросил я.

– Что? – Энтони вытащил из уха наушник.

– Говорю, вредно жевать без остановки, – повторил я. – Когда ты жуешь, у тебя желудочный сок вырабатывается. Так и язву желудка недолго заработать.

– После еды можно. К тому же этот желудочный сок способствует лучшему усваиванию пищи, – ответил Энтони и снова вставил в ухо наушник.

Когда мы, наконец, подъехали к замку, первое, что мы увидели, были два столика, стоявшие неподалеку от главного входа. За одним из них сидели трое молодых мужчин, а за другим – три симпатичные девушки. Когда я вышел из машины, двое мужчин уже направлялись в мою сторону. Третий же, самый крепкий, подсел за столик к девушкам. Он обнял двух из них, блондинку и рыжую, и сказал, по‑ видимому, что‑ то очень смешное, потому что девушки громко засмеялись.

– Здравствуйте! Я Джефф, а это Генри, – сказал один из подошедших. – Если вы охотники за привидениями, то это я вам звонил.

– Мы исследователи аномальных явлений, – поправил его я. – В частности, мы пытаемся обнаружить и установить контакт с тем, что в просторечии принято называть призраками или фантомами. Я доктор Саймон Дикселль, вот моя карточка. Это Энтони, мой ассистент. Рассказывайте, что у вас происходит.

– Что происходит на самом деле, об этом, скорее, вам судить. Но мы, совсем не будучи легковерными, готовы уже, кажется, поверить в то, что в замке есть привидения, – начал Джефф. – Слишком много необъяснимых вещей произошло за несколько дней нашего пребывания здесь. Не то, чтобы очень страшно, но, признаться, интересно…

– Вы видели в замке призраков? – спросил я.

– Видели… – замялся Джефф, – нечто, более всего напоминающее привидение.

– И вы уверены, что это не могло быть шуткой хозяина или прислуги? – саркастически спросил я.

– Вы полагаете, мы не задумывались над такой возможностью? – в том же тоне ответил вопросом на вопрос Джефф. – Но это превосходит любую мыслимую мистификацию.

– О’кей. Не обижайтесь, я вовсе не хотел вас оскорбить, – поспешил я заверить его. – Хорошо. Сначала нам нужно будет ознакомиться с местностью, а потом мы осмотрим замок. А вы должны будете рассказать нам подробно обо всем, что показалось вам необычным.

– Конечно.

– Тогда приступим. Тони, доставай свои термометры для супа! – сказал я Энтони.

Повернувшись к клиентам, я заметил, что эта фраза их обескуражила.

– Ничего не понимаю в этих современных железяках. Я профессиональный историк. А мальчик – очень способный, только жует много. Прикус вырабатывает, – пояснил я и, заподозрив, что такое объяснение их удовлетворило не вполне, добавил: – Сейчас будем сканировать замок.

К этому времени Тони вылез из машины, открыл заднюю дверцу, достал ноутбук, серебристый чемоданчик с портативными датчиками, и мы направились к столикам, где располагалась остальная компания.

– Наконец‑ то вы приехали! – сказала одна из девушек, рыженькая. – Здесь такое творится! Это просто кошмар.

– Да не слушайте вы ее, – перебила ее другая девушка, образец блондинки. – Она просто трусиха. Пусть это привидение еще немного нас попугает. Это так здорово!

Было непонятно, шутила она или говорила серьезно. Энтони тем временем включил ноутбук и запустил специальную программу, выдающую на экран результаты сканирования. Я взял сканер.

– А часто вы, вообще, встречаетесь с настоящими привидениями? – спросил меня третий парень, на время прекратив тискать девушек.

– К сожалению, чаще всего мы встречаемся с людьми, излишне приверженными крепким напиткам. Или со случаями, когда хозяин дома вызывает нас, чтобы привлечь к себе внимание общественности. Несколько раз нас вызывали в случае пропажи драгоценностей или денег, но оказывалось, что это была банальная кража. Дальше такими делами занималась полиция. Иногда дети, которым родители уделяли мало внимания, начинали выдумывать истории о призраках. Но был один случай, когда мальчик не просто придумал сказку о привидении, но и с помощью своих телекинетических способностей заставил окружающих поверить в нее. У него был замечательный, редкий дар. Он с легкостью передвигал небольшие предметы на расстоянии…

Тони еще возился с приборами, и я мог себе позволить немного поболтать, одновременно наблюдая за реакцией слушателей:

– Вообще должен вам сказать, что у нас около ста пятидесяти вызовов в год, и больше семидесяти процентов из них – полная ерунда. Полагаю, и ваш случай – не исключение. Хотя бывает, конечно, что мы обнаруживаем и настоящих фантомов. Это Ирландия, и призраков здесь гораздо больше, чем в любой другой стране, кроме, пожалуй, Англии и Шотландии. Ну, еще, возможно, Мальты.

– И давно вы этим занимаетесь? – спросил Джефф.

– Я занимался историей средних веков, а медиевистика без привидений – как ирландская кухня: всего много, но вкус отсутствует начисто. Какое‑ то время назад в брюссельском университете я увлекся теорией – бредовой, конечно, – согласно которой Британские острова – это осколки затонувшей Атлантиды, поэтому их жители, как потомки атлантов, обладают различными паранормальными способностями. Чем и объясняются, в частности, нередкие случаи полтергейста. На самом деле, конечно, острова находятся в зоне большого количества мощнейших геомагнитных потоков, в том числе, аномальных, поэтому двери между параллельными мирами здесь просто не закрываются. Вот привидения и шастают – туда‑ сюда, туда‑ сюда…

Здесь я взглянул на девушек и понял, что мы можем их потерять. Они смотрели на меня не мигая, раскрыв рты. Я вспомнил прочитанную недавно статью о том, что в модных бутиках женщины впадают в измененное состояние сознания, о чем говорят все признаки транса – они перестают мигать, не реагируют на посторонние раздражители и так далее. Кажется, когда меня заносит, я конкурирую с модным бутиком. Ужас. Нужно было что‑ то делать, и я быстро свернул тему:

– Шучу, конечно. Словом, я приехал сюда, подобрал команду из местных специалистов разного профиля, нашел финансирование и начал работать… А сейчас мне нужно, чтобы замок остался абсолютно пустым. Попросите, чтобы все, кто находится внутри, покинули его.

Джефф, внимательно выслушав мое нарциссическое выступление, хотел, видимо, что‑ то сказать, но раздумал, кивнул в знак согласия и направился к замку.

* * *

Пока персонал покидал замок, я, по просьбе девушек, все же поведал им несколько легенд о привидениях. Начал, разумеется, с призраков, обитавших в Тауэре. Рассказал об архиепископе Томасе Беккете, потом – о леди Джейн Грей, известной «Королеве на девять дней». Поведал и об узнике в Железной Маске, с которым нам недавно довелось свести знакомство на юге Франции. Девушки симпатично попискивали, а когда я закончил, отчего‑ то затихли и стали похожи на старательных абитуриенток за пять минут до экзаменов. Словом, были милы.

– Это все случилось на самом деле? – спросила одна из них после некоторого молчания.

– Так гласят легенды, – ответил я, пожал плечами и, покосившись на Джеффа, вернувшегося уже некоторое время назад, добавил: – А теперь мне нужно приступить к работе!

В сопровождении притихшей свиты наших клиентов мы вошли через массивные двери в обширный холл замка. Энтони включил приборы и склонился над монитором.

– А можно поинтересоваться, как работает ваш сканер? – спросил Джефф.

– Конечно, – вздохнул я. – Правда, если я буду отвечать на все ваши вопросы, я не продвинусь дальше холла. Впрочем, извольте… – я указал на небольшое отверстие в сканере. – Там находится мембрана, которая является источником ультразвуковых излучений. Эти излучения, попадая на какой‑ либо объект, отражаются от него и возвращаются обратно к уловителю, а дальше, подобно тому, как это делают дельфины и летучие мыши, мы с помощью отраженного ультразвука можем определить форму объекта, расстояние до него, координаты и ориентацию. Кроме этого, сканер снабжен мощным излучателем рентгеновских, ультрафиолетовых и инфракрасных лучей, а также чувствительными температурными и радио‑ датчиками. Все вместе позволяет нам получить достаточно подробную информацию о местности. Словом, все похоже на миноискатель у саперов, только этот можно назвать «фантомоискателем», – сказал я и включил сканер.

Девушки зажмурились и заткнули уши руками, потому что раздался звук, похожий на писк, который издают ночью летучие мыши. Когда через минуту я выключил сканер, все облегченно вздохнули.

– А теперь информация, которую мы получили, передается в компьютер и обрабатывается специальной программой. Ну как, Тони, готово?

– Да, есть картинка, – ответил Энтони.

Генри и Джефф подошли к нему и вгляделись через его плечо в экран. На нем был четкий план первого этажа замка

– Ловко, – сказал Джефф, – действительно впечатляет.

– Вроде все показатели в норме, – сказал Энтони.

– А температурный режим? – спросил я.

– Сейчас посмотрим, – Тони набрал на клавиатуре комбинацию из нескольких кнопок, переключив режимы, и на изображении появились красные и синие зоны.

– Кажется, тоже все в пределах обычного, – сказал Энтони. – Хотя, постойте… – проговорил он, внимательно изучая план замка. – Кажется, есть небольшое колебание… Вот здесь, – он указал на зону, окрашенную синим цветом.

Тони сделал изображение более крупным. Некоторое время на картинке не происходило никаких изменений, а потом вдруг из зоны, на которую указал Тони, вынырнул небольшой синего цвета круг и довольно заметно переместился по диагонали. Рыженькая девушка, заглядывавшая, как и все, через плечо Тони, взвизгнула и прильнула к Джеффу. На какое‑ то мгновение в воздухе повисла напряженная тишина. Потом все вопросительно посмотрели на меня.

– Пока ничего не могу сказать, – сказал я. – Но интересно… Тони, отметь, где это, там нужно будет посмотреть повнимательнее.

– Вы сейчас туда пойдете? – затаив дыхание, спросила блондинка.

– Чуть позже. А сейчас, пока все, насколько я понимаю, здесь, я хотел бы задать несколько вопросов, – я достал блокнот. – Наблюдал ли кто‑ нибудь исчезновение или разрушение каких‑ либо вещей в замке?

– У меня в спальне кролик был игрушечный, а потом я его нашла с оторванной лапой, – оживилась рыженькая. – Я отдала его горничной, а потом он опять появился у меня. Весь в крови, – она поморщилась и невольно передернулась, произнеся это.

Неужели? – подняв бровь, осведомился я.

Так‑ таки с места в карьер! «Материализация объектов»? – сделал я пометку в блокноте.

– Кролика покажете?

– Я его выбросила…

– Поторопились, юная леди. Что же это вы так с животными?.. А предметы какие‑ нибудь перемещались?

– Поднос, – невнятно ответил Генри.

– Люстра раскачивалась, – как‑ то потупившись, добавил Джефф.

– Даже так? Полтергейст… Недеструктивные воздействия на объекты, – пробормотал я себе под нос. – Звуки необычные? Голоса какие‑ нибудь?

– Да. Уже в первую ночь я услышала детский плач. Еще слышала хихиканье в коридоре. И шепот, который доносился как будто из‑ за кровати, – говорила взволнованно рыженькая.

– Угу, – покачал я головой. – А визуальные контакты? Вы говорили по телефону, что кто‑ то видел самого призрака.

После этого вопроса все оживились и стали, перебивая друг друга, рассказывать о том, как прошлой ночью видели «живое» привидение. Все сошлись на том, что это была некая светящаяся сущность, которая полетела от них прочь, как только они за ней погнались, а потом и вовсе исчезла.

– Ну, и последний вопрос: никто из вас не замечал у себя каких‑ либо паранормальных способностей? Все странности ведь начались только когда вы приехали сюда?

Все молча переглянулись. Кто‑ то пожал плечами.

– Да нет, мы‑ то здесь при чем? – произнес, наконец, тот парень, которого мне еще не представили. – Все дело в замке.

– Ну, хорошо, – подытожил я. – Давайте походим по замку. Покажете, где все происходило?

Как все‑ таки обманчиво зрение – снаружи замок показался мне довольно большим, но я не ожидал, что внутри он выглядит еще внушительнее.

Мы прошли в просторный светлый трапезный зал.

– Простите, мистер… – обратился ко мне Генри.

– Дикселль. Или доктор Дикселль. Но можете звать меня просто Саймон.

– О’кей, Саймон, – кивнул Генри. – Нас с Джеффом вы уже знаете, а это Крис, – Генри указал на того мужчину, имя которого я еще не знал. – Ну, и девочки: Мэй, Пэт и Пэм, – продолжал Генри, указывая поочередно на девушек.

Девушки очень симпатично улыбнулись.

– Тони, пробегись пока по замку, – обратился я к напарнику.

– О’кей, Дэдди, – ответил Энтони, вставил в уши наушники и ушел в следующий зал.

– Дэдди?.. – удивленно спросил Джефф.

– Вся команда зовет меня так, – я махнул рукой. – После одного случая. Мы ждали ночью на окраине Брюсселя, когда появится один злобный… монстр. Я чуть задержался, а когда приехал, понял, что все на взводе. От них аккумуляторы можно было заряжать. Ну и, чтобы как‑ то сбросить напряжение, я пошутил: «Don’t worry, daddy is here». Не знал тогда, что сам придумал себе прозвище. Впрочем, мне льстит… Но мы отвлеклись.

– Посмотрите, доктор, – сказала до сих пор молчавшая черноволосая девушка, указывая на портрет какого‑ то сурового мужчины. – Видите зеркало, нарисованное за этим типом? Вчера в нем появилось вот это отражение. Как будто ребенок улыбается. Видите? Раньше его не было.

– Уверены, что не было? – спросил я и внимательно посмотрел сначала на портрет, а потом на девушку. Она производила впечатление очень неглупой.

– Абсолютно, – ответила она спокойно.

– В моей практике был случай, когда одному молодому человеку улыбался портрет его прадедушки, – начал я.

– И что? – заинтересовался Крис.

– Мы обследовали весь дом, но не обнаружили ничего необычного. Я даже забрал этот портрет для более детального исследования в лабораторию. Но все было в полном порядке. Это был вполне обычный портрет, и никакой аномальной активности обнаружить не удалось. Я вернул портрет хозяину и сказал, что с ним все в порядке. На следующий день молодой человек снова вызвал нас и сказал, что портрет на сей раз не только улыбался ему, но и подмигивал. Все стало окончательно понятно, когда молодой человек обнаружил одну закономерность: прадедушка начинал себя странно вести только после того, как правнук выпивал определенное количество вина. У вас, кстати, здесь есть винный погреб?

– Я не очень много пью, доктор, – ответила девушка (кажется, ее звали Пэт), – а когда это случается, сплю очень здоровым сном, мне не снятся кошмары и, поверьте, я не общаюсь с портретами.

– Не обижайтесь, я не имел в виду вас – просто пришлось к слову. Однако, пользуясь этим, я должен спросить, не употреблял ли кто‑ нибудь из вас в последние дни галлюциногенные препараты?

– Саймон! – перебил меня Генри. – Давайте договоримся: мы не сбежавшие из психушки сумасшедшие, и вы сделаете вид, что верите в это, а мы сделаем вид, что верим в возможность обнаружения привидений вашим, как вы говорите… термометром для супа.

– По рукам. И, раз так, давайте начнем с этого портрета.

Я извлек из кармана портативный датчик аномальной активности и диктофон.

– Лестница на второй этаж, – наговаривал я на диктофон. – Портрет маслом, написанный… – я посмотрел на подпись, – в 1753 году. Очевидец утверждает, что имело место изменение рисунка.

Я включил датчик, но тот не издал ни звука.

– Аномальной активности первой степени не обнаружено.

Я щелкнул кнопкой диктофона, и запись прекратилась.

– А что это за прибор? – спросил Крис, указывая на мой датчик.

– Это датчик аномальной активности. Он, конечно, может обнаружить далеко не все, но самые распространенные аномалии распознает сразу.

– Сильно. А давно появилась ваша фирма?

– Около пяти лет назад. Я тогда так увлекся изучением материалов о призраках, что подумал: «А может быть, фантомы и правда существуют? ». Я стал искать какие‑ то научные объяснения этому феномену. Логично предположить, что после смерти живого существа, будь то человек или какой‑ либо другой организм, его жизненная энергия сохраняется. Те самые необъясненные до сих пор семь граммов… Ее исчезновение противоречило бы всем законам физики. Я решил создать группу, которая будет изучать эту проблему. В нее вошли специалисты из разных областей: физики, биологи, химики, историки, и, конечно же, люди, которые могут непосредственно вступать в контакт с призраками – медиумы. Так появился «Контакт». На сегодняшний день…

– Привидение! – послышался женский крик откуда‑ то со второго этажа. – В моей спальне привидение!

По лестнице бежала Мэй. Я и не заметил, когда она отошла. Но сейчас она была очень красива. Все же огромные глаза и неподдельное волнение очень идут женщинам.

– Это ужасно, – говорила она нервной скороговоркой. – Я открыла дверь и увидела, что возле моей постели висит в воздухе огромное привидение. Белое, какой‑ то странной формы. Я уверена, что оно ожидало меня, чтобы… – Мэй сглотнула. – Я сразу же захлопнула дверь и побежала к вам.

– Саймон, пойдемте, посмотрим, – возбужденно проговорил Джефф, – может быть, оно еще там.

Мы побежали вверх по лестнице. Она была не очень длинная, но когда я добежал до второго этажа, у меня появилась одышка. Надо будет все‑ таки заняться каким‑ нибудь спортом! Хотя бы десяток килограмм сбросить – уже легче станет. Мы пробежали еще немного, и Джефф остановился напротив двери, где, по всей видимости, была спальня Мэй. Он посмотрел на меня, ожидая каких‑ то указаний. Я молча взялся за ручку двери и резко распахнул ее. Комната была просторной и светлой. В дальнем углу, возле туалетного столика стояла горничная. Она возилась с цветами, расставляя их в вазе так, чтобы букет выглядел идеально. Когда я открыл дверь, она лишь на мгновение обернулась и продолжила свою работу. Какие хорошенькие, однако, здесь горничные!

– Мари, здесь кто‑ то был минуты две назад? – спросил Джефф.

– Только мисс Мэй, – горничная отошла немного в сторону, посмотрела на свою работу и лишь после этого повернулась к нам. – Но она даже не вошла. Только открыла дверь и сразу закрыла ее.

Я почувствовал, что в комнату кто‑ то вошел, и обернулся – это как раз была Мэй. Сейчас она выглядела уже достаточно спокойной.

– Опишите, пожалуйста, что вы видели, – обратился я к ней.

– Оно было здесь, – тихо ответила Мэй. Она прошла мимо меня и встала так, что кровать оказалась между нами. – Огромное белое привидение. Я не успела толком его рассмотреть, потому что сразу захлопнула дверь и убежала.

– А где были вы три минуты назад? – на сей раз я обратился к горничной.

– Здесь. Наводила порядок, – горничная удивленно посмотрела на меня.

– Постарайтесь вспомнить, что конкретно вы делали и где именно вы находились.

– Я точно не помню, – было видно, что горничная растерялась.

– Ну, хорошо. Предположим, что вы протирали этот шкаф, – я указал на тот шкаф, возле которого стояла горничная.

– Нет. Это я сделала раньше, – ответила горничная.

– Значит, вы уже занимались цветами? – спросил я.

– Ммм… Скорее, я меняла постельное белье.

– Спасибо. Продолжайте, пожалуйста, свою работу.

– Так что это, по‑ вашему, было? – спросил Джефф после небольшой паузы.

– Я полагаю, что никаких призраков здесь не было, – ответил я. – Мэй, я могу вас попросить на минуту выйти из комнаты и закрыть дверь?

– Но… Да, конечно, – ответила Мэй.

– Когда я позову вас, откройте дверь.

– Хорошо, – сказала Мэй и вышла из комнаты.

Я подошел к кровати и снял с нее шелковое бежевое покрывало. Затем я убрал в сторону одеяло и подушки и схватил обеими руками белоснежную простыню.

– Входите! – крикнул я и резко вскинул руки вверх так, что оказался полностью скрыт за простыней для тех, кто войдет в спальню. Вероятно, они должны были видеть лишь мой неясный контур на фоне окна.

Когда я опустил руки, то увидел, что Мэй стояла в комнате. Она покраснела, а Джефф улыбался, глядя на нее.

– Кажется, мне удалось поймать ваше привидение, – сказал я максимально замогильным голосом.

– Так это была простыня? Простите, мне так стыдно. Я чувствую себя полной дурой, – лицо Мэй еще больше налилось краской.

– Ничего страшного, такие моменты очень развивают, по себе знаю, – успокоил я ее. – Но раз уж мы все равно оказались здесь, то скажите, что необычного вы наблюдали в этой комнате.

– Теперь уже не знаю, – начала Мэй. – Но здесь каждую ночь происходит что‑ то странное. Вот, например, эти подушки. От них исходил какой‑ то шепот. Ну, мне так показалось…

– Давайте посмотрим, что это могло быть, – я стал внимательно осматривать кровать и стену, возле которой он стояла. – Знаете, в шестнадцатом веке произошел один забавный случай, – я взял подушки. – Некий хитрый слуга захотел завладеть богатствами своего покойного хозяина. Он проделал небольшую дыру в стене спальни его вдовы, просунул в нее тростниковую трубку и стал каждую ночь общаться с ней от имени духа ее умершего мужа. Каждую ночь он советовал ей взять слугу себе в мужья. Он постоянно твердил, что это необходимо для ее же пользы… Поэтому я и проверяю все… Вдруг в этой стене, – я показал на стену, – тоже есть маленькое отверстие, которого вы просто не заметили?

– А чем закончилась эта история со слугой? – спросила Мэй после небольшой паузы.

– Все закончилось хорошо: вдова все‑ таки не решилась ослушаться совета своего покойного супруга, и вскоре вышла замуж за слугу. Он оказался замечательным мужем, и они вдвоем прожили жизнь в богатстве, любви и согласии.

Мы покинули спальню Мэй и продолжили обследование замка. В одном из коридоров к нам подошла блондинка – кажется, Пэм. Девушка была чем‑ то напугана.

– Идите скорее сюда! – произнесла она и подвела нас к какой‑ то двери. – Я хотела зайти в туалет, – она почему‑ то покраснела, после чего поспешно добавила: – Мне нужно было посмотреть, не растрепалась ли у меня прическа. Вот послушайте, – девушка приникла к двери, и мы поступили также. – Слышите? Там какие‑ то ужасные звуки…

За дверью действительно что‑ то происходило. Все затаили дыхание, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен странный шум, доносящийся из‑ за двери. Можно было разобрать тихое рычание и еле слышимое постукивание. Звук трудно было идентифицировать, но я, кажется, узнал его. Все же опыт – незаменимая штука. Я жестом попросил всех отойти от двери. Еще несколько секунд все стояли в ожидании и не знали, что делать. Вдруг из туалета раздался звук сливающейся воды. От неожиданности девушки взвизгнули и бросились в объятия мужчин, а в следующее мгновение дверь раскрылась. На пороге стоял Тони. Он замер, окинул нас удивленным взглядом и вынул из уха один наушник. Рычание и барабанная дробь, которые из него раздавались, стали слышны чуть громче. К этим звукам добавились электрогитары.

– Что‑ то случилось? – спросил он.

– Нет, Энтони. Все в порядке. Просто ты так долго не выходил, что мы начали переживать и собрались перед дверью на случай, если тебе потребуется помощь. Ты дезактивировал там всех призраков? – кивнул я в сторону туалета.

Напряжение тут же спало, и мужчины дружно засмеялись, а девушки почему‑ то обиделись и поспешили уйти.

– Правда, у нас прелестные девочки, профессор? – сказал, смеясь, Крис. – Боюсь, что скоро привидения, чудовища и вампиры станут мерещиться им за каждым углом. Я не удивлюсь, если сегодня ночью они и меня обвинят в связях с темными силами.

Я тщательно осмотрел зеркало, висевшее в этом же коридоре. Девушки утверждали, что с ним было что‑ то неладно – дворецкий временами вовсе не отражался в нем… Я попросил позвать дворецкого. Когда он пришел, мы провели эксперимент. По моей просьбе он около пяти минут производил различные действия, стоя напротив зеркала: сначала поднимал поочередно то одну, то другую руку, потом вращался, ходил взад и вперед, прыгал на месте. Получалось неплохо, я даже подумал, что мог бы работать хореографом пингвинов. Однако, как я и ожидал, отражение в зеркале терпеливо и педантично повторяло все эти движения, несмотря на их очевидную комичность. Мой датчик тоже никак не отреагировал ни на дворецкого, ни на зеркало, а это означало, что с ними все в полном порядке. Дворецкий был жив и вполне упитан, а зеркало своей безотказностью даже вызвало у меня уважение.

Потом Крис и Джефф повели меня на улицу. Мы обошли ближайшие окрестности, осмотрели то место у реки, где, по их словам, вчера летало привидение. Датчик молчал. Джефф даже сделал предположение, что он сломан. Хотя я и говорил, что это невозможно, он все же уговорил меня взять другой датчик, и мы вернулись в замок.

У дверей нас встретил Энтони. Он выглядел возбужденным.

– Саймон, тебе нужно посмотреть на это, – сказал он. – Кажется, что‑ то есть.

На экране его компьютера вновь был план замка с включенным температурным режимом.

– Смотри, – показал Тони, – вот здесь, в самом углу, – небольшая зона с пониженной температурой, а ее там, по идее, не может быть. Это то же помещение, что мы отметили вначале.

– Так, – я посмотрел на монитор. – Ну, давайте, пойдем и посмотрим. Это где?

– Это подвальный этаж. Служебные помещения.

Вместе с нами пошли Генри, Джефф, Крис и дворецкий. Первым, что мы увидели, спустившись в сумрачный подвальный коридор, была странная фигура в долгополом оранжевом балахоне, напоминавшем одеяние буддийских монахов, и, как они, человек был брит наголо. Он стоял на коленях, спиной к нам, в углу коридора и, казалось, отбивал медленные поклоны.

– Какая набожность! – сказал я. – Кажется, время вечерней молитвы еще не настало.

– Ларри, – строго произнес дворецкий, – что это вы делаете?

Не вставая с колен, человек обернулся к нам и молча покрутил щепотью пальцев, обозначая работу отвертки. Действительно, судя по лежавшим на полу деталям, он занимался креплением розетки.

– Позже доделаешь, Ларри, – распорядился дворецкий. – Проводи господ на кухню. Им нужно там кое‑ что проверить.

Ларри молча кивнул и жестом показал нам, чтобы мы следовали за ним. В подвале были в основном складские помещения. Наверное, где‑ то здесь был и винный погреб. Еще я заметил, что здесь было несколько небольших комнатушек, в которых, по всей видимости, жили работники замка. Ларри провел нас в просторное помещение кухни, где повара готовили ужин. Здесь пахло мясом, луком, какими‑ то приправами, в названиях которых я всегда путаюсь. Что‑ то шипело, потрескивало, кастрюли выпускали в воздух облака пара, а два повара перелетали от плиты к столу, что‑ то на нем резали, и возвращались обратно к плите. Они переговаривались между собой по‑ французски, и родная речь ласкала мой слух, а родные запахи – обоняние истосковавшегося в Ирландии бельгийца.

– Энтони, можешь сказать точнее, где эта зона пониженной температуры? – спросил я, стараясь отвлечься от гастрономической ностальгии. – На мой взгляд, здесь наоборот жарковато.

– Секунду, – ответил Тони, вглядываясь в раскрытый ноутбук, который он держал на весу.

Мальчик пощелкал клавишами, и картинка на экране увеличилась.

– Мы находимся вот здесь, – указал он то место, где на плане замка был изображен большой зал, полностью окрашенный в красный цвет. – Температура здесь действительно повышенная. А вот пятнышко холодной зоны. Это… там!

Мы все посмотрели в дальний угол кухни. Там стоял гигантский холодильник. Как раз в этот момент дверца его была открыта, и в недрах морозильного отделения копошился один из поваров. Как только он вылез оттуда со здоровенным заледеневшим свертком и отошел от холодильника, на экране возникло и начало двигаться синее пятнышко.

– Тони, ты перетрудился! Я же говорил тебе, что нельзя постоянно жевать, от этого устает все, что есть в голове, – сказал я.

– Зря ты это, Дэдди, – парировал Тони. – Ты просил обнаружить призрак, и я сделал это. – Он вгляделся в заледеневший сверток: – Призрак безвременно покинувшей нас индейки.

– Убедил, не зря съездили, – согласился я. – Хорошо бы забрать ее для детального исследования, но гостям замка тоже нужно чем‑ то ужинать. Господа, предлагаю переместиться в более уютное место. Здесь больше нет ничего аномального.

Находиться на кухне стало действительно тяжело. Здесь было довольно жарко, а последние несколько минут еще и шумно. Повара стали греметь кастрюлями и сковородками и довольно громко общаться, обсуждая на французском причуды гостей. К слову сказать, им повезло, что кроме меня их никто не понимал.

* * *

– Господа, – сказал я, когда мы уютно расположились в гостиной, и дворецкий принес нам напитки, – первичный анализ мы произвели, результаты вы видели. Хотите ли вы, чтобы завтра мы продолжили детальное исследование замка?

Первым заговорил Джефф.

– Саймон, во‑ первых, приятно, что вы рассеяли наш скепсис по отношению к вашей команде. Шарлатаны сделали бы все, чтобы убедить нас в существовании привидений, а вы, напротив, разуверили нас в них. Во‑ вторых, и это самое главное – приятно именно то, что вы взамен вернули нам наш скепсис по отношению к самим призракам. И, таким образом, вернули веру в нашу психическую нормальность. Вся наша история, очевидно, чей‑ то розыгрыш. Может быть, наши чудные повара там, на кухне, что‑ то подмешивают нам? Но это уже не по вашей части. Так что…

– Секунду, Джефф, – прервал его Крис. – Я согласен с тобой, но у меня есть вопрос к Саймону. Означает ли то, что вы сейчас ничего не обнаружили, что привидения нет? Или оно могло на время исчезнуть?

– Призраки никуда не исчезают, – ответил я, – просто они существуют в своем мире. Их мир не похож на наш, в нем действуют свои законы, а его жителей мы не замечаем только потому, что у нас недостаточно развиты органы чувств. Животные, например, более восприимчивы, и для них контакты с призраками не являются чем‑ то необычным. Некоторые дети также могут достаточно легко контактировать с фантомами. Взрослым же людям зачастую приходится прибегать к помощи сверхчувствительной техники. Сегодня мы пользовались только портативным оборудованием. То, что оно ничего не зарегистрировало, может означать, например, что ваш призрак, если допустить его существование, в данный момент, как мы выражаемся, «лег на дно». Он никак не проявляет себя в доступных нам диапазонах. Знаете, существование призраков можно сравнить с периодами медленного и быстрого сна у людей. В это время мозг и нервная система людей функционируют по‑ разному, и приборы регистрируют совершенно разные показатели. Призраки также периодически переходят в различные состояния. В этом случае он и сейчас находится в замке, но – в мире сверхтонкой материи. Никакая современная техника не способна чувствовать колебания, которые происходят на этом уровне. И, честно говоря, я сомневаюсь, что технологии когда‑ нибудь разовьются до такого высокого уровня.

– Но ведь то, что до нашего приезда никаких признаков присутствия привидений в замке не было, также означает, что это – мистификация, затеянная специально для нас? – продолжал допытываться Крис.

– Вероятнее всего, это так. Как я и говорил вам в самом начале. Но – не обязательно. Мир призраков – мир неустойчивого равновесия. Призрак не возникает ниоткуда. Он мог долгие годы существовать в замке, никак себя не проявляя. Ваш приезд чем‑ то нарушил это равновесие, заставил его, если хотите, выйти из спячки. Чем именно – это другой вопрос. И я все же думаю, что вопрос чисто теоретический, так как верю в существование здесь призрака еще меньше, чем несколько часов назад.

– Последний вопрос, Саймон, – подал голос Генри, – скорее, для наших спутниц, чем для нас: если вдруг все эти странности будут продолжаться… что посоветуете делать?

– Ну, на этот счет несколько рекомендаций. Во‑ первых, обращайте внимание на все, что покажется вам необычным. Во‑ вторых, сразу же звоните нам. И, в‑ третьих, относитесь к этому как минимум с юмором. В каком‑ то смысле вам необычайно повезло. Я полагаю, многие захотели бы оказаться на вашем месте. Людей всегда привлекало все неизвестное. Вы же, если, конечно, здесь есть призрак, имеете счастье непосредственно соприкоснуться с тем, что многие считают невозможным. Хотя, на мой взгляд, в существовании призраков нет ничего странного. Было бы необычно, если бы их не было. Засим, господа, позвольте…

– Дэдди, – вдруг сказал Энтони. – Может быть, все же, датчики?..

Я вновь опустился в кресло и несколько секунд обдумывал его предложение.

– Ну, пожалуй, – сказал я, наконец. – Господа, завтра мы все же привезем для вас вот такие персональные датчики, которые позволят вам чувствовать, что вы контролируете ситуацию, – я продемонстрировал коробочку, внешне напоминающую дизайнерский портсигар. – Это новейшая разработка, они крайне дороги в изготовлении, и я прошу вас относиться к ним бережно. Датчик распознает наличие большинства типов паранормальной активности в радиусе десяти‑ пятнадцати метров от вас. В том числе, сверху или снизу, то есть, в вашем случае – этажом ниже или выше. При наличии такой активности светодиод на лицевой панели начинает мигать, и раздается звуковой сигнал, напоминающий писк. Частота включения светодиода и звукового сигнала говорят об интенсивности аномального явления. Похоже на счетчик Гейгера, но излучения другие. В обращении, как видите, все предельно просто.

После этого мы, наконец, довольно церемонно распрощались и вышли из замка.

Свежий воздух мягко окутал меня, подарив приятную прохладу. Я сделал глубокий вдох и почувствовал, как кислород поступает в кровь и переносится с ней к мышцам. Накрапывал мелкий дождь, и я с радостью поднял лицо, чтобы капли живительной влаги прогнали усталость и накатывающий сон. Я закрыл глаза и стоял так, пока автомобильный гудок не вернул меня к реальности. Тони, конечно, уже сидел в машине. Я посмотрел на замок. Все же это было очень подходящее обиталище для привидения. Я сел в машину, и мы тронулись. Сначала я пытался вслушиваться в звуки, которые доносились из наушников Тони, но, поняв, что мелодию разобрать не удастся, стал погружаться в свои мысли. В голове возникла причудливая смесь из всего, что я знал о призраках, что читал о них в книгах, видел в кино. Через некоторое время все мысли в моей голове стали смешиваться и превращаться в вязкий кисель. Я закрыл глаза и позволил образам унести меня из этой реальности. Машину мягко покачивало на дороге, я силился не заснуть, иногда открывал глаза и видел, что темнеет, и Энтони уже включил фары.

Мэй

…очень даже ничего. Правда, немного грузен и староват. Внешне похож на актера Жана Рено – такой же спокойный и ироничный. Может, он сможет избавить нас от этих кошмаров? А то все идет как‑ то не так. Самое обидное, что мне так и не удалось завладеть сердцем Джеффа. Несмотря на ту восхитительную ночь, похоже, его намного больше интересует эта ведьма Мари. Наверняка, она просто околдовала его. А что я, простая американская девушка, могу сделать против ведьмы?

Странная все‑ таки штука – жизнь. Помню, еще в школе один учитель нам говорил, что есть такая теория, что история движется по спирали. Мол, все повторяется, только на более высоком уровне развития. Меня тогда мало интересовала история, а на уроках куда забавнее было рассматривать смешные старомодные очки учителя, чем слушать его речи. А его, похоже, больше волновал вырез на моей блузке, чем собственный предмет. Я сидела на первой парте, перед самым его носом, и все время строила ему глазки, а время от времени проводила кончиком языка по своим губам, будто они пересохли. Бедный учитель то краснел, то бледнел, то взъерошивал двумя руками свой редкий ежик на маленькой, начинающей лысеть, голове. И все продолжал невнятно лепетать про президента Линкольна, хотя до Линкольна ли ему было в тот момент? А ребята начинали хихикать, видя его смущение. Бедный учитель! Какие же мы были тогда жестокие. Почти все мальчики в школе были влюблены в меня. Я была в группе поддержки школьной баскетбольной команды. В коротенькой юбочке и обтягивающей футболке я делала акробатические упражнения, и ловила такое желание в глазах мальчиков... За мной ухаживали капитаны школьных команд по баскетболу и бейсболу. И симпатичный молодой тренер по дзюдо. А когда попытался ухаживать этот знаток Линкольна, я перед уроком подсыпала ему в стакан с чаем, из которого он всегда прихлебывал, слабительное. Вот смеху было!

Вот бы этой Мари что‑ нибудь подсыпать…

В холле было пустынно. За окном все было как‑ то серо и печально. Я подошла к бару, дверь в который была приоткрыта. Там было тихо, свет не горел. Мне почему‑ то стало не по себе, и я осторожно заглянула за дверь.

В кресле у окна, вполоборота ко мне, перед низким журнальным столиком, в центре которого сиротливо лежало зеленое яблоко, сидел Джефф. Я хотела было сразу войти, но что‑ то меня удержало. Джефф был неестественно бледен, сидел абсолютно недвижимо и, не мигая, смотрел прямо перед собой в одну точку. Стараясь не произвести ни звука, я не сводила с него глаз. Так прошло несколько минут. Наверное, мне нужно войти и дотронуться до его плеча. А вдруг он… В одну секунду мне стало так жутко, что я, не в силах справиться с собой, покинула свой наблюдательный пункт и бросилась бежать по лестнице, чтобы поскорее найти Пэт и рассказать ей об увиденном. И вдруг увидела на втором этаже Джеффа. Он как раз вышел из своей спальни и, закрыв дверь, направился по коридору. «Джефф… Он же внизу…» – волна ужаса окатила меня. Ноги словно приросли к полу и я не могла пошевелиться. Приблизившись ко мне, Джефф поднял голову и приостановился.

– Мэй! – сказал он задумчиво. – Ты чем‑ то напугана? Что‑ то опять случилось?

Его голос вывел меня из транса, я рванулась и через секунду уже была в своей спальне. Я бросилась на кровать и сжалась в комок. Так хотелось спрятаться, стать мышкой, скрыться в спасительной норке и никогда не вылезать оттуда. Вдруг чья‑ то холодная рука коснулась моего плеча. Я вскрикнула и что есть силы зажмурилась. Сердце, казалось, разорвалось на части, я не могла глотнуть воздуха. Та же рука провела по моим волосам и замерла на шее. Я заставила себя приоткрыть глаз и в сумраке комнаты разглядела склонившуюся фигуру в длинном одеянии.

– Мэй, это всего лишь я, – сказала Пэт.

Как будто огромная тяжесть разлетелась вдребезги. Я судорожно обняла подругу.

– Пэт, давай сбежим отсюда, – причитала я, – давай сбежим! Мы все тут погибнем. Плевать на контракт!

* * *

На улице было еще довольно светло, но на дороге не было видно ни одной машины.

– Так себе эта идея с побегом, – недовольно произнесла Пэт, кашлянув. – Хотя, когда мы подписывали контракт, все выглядело очень даже безобидно. И в контракте – ни слова о привидениях. Может быть, вернемся, позвоним этому Саймону и расскажем ему о клоне Джеффа? Он завтра приедет.

– До завтра еще дожить надо, – ответила я.

Тут рядом с нами притормозила видавшая виды машина.

– Куда, девчонки, собрались на ночь глядя? – спросил улыбчивый рыжеволосый шофер.

– До ближайшей гостиницы, – сказала Пэт, и мы залезли в машину.

Мы ехали в тумане, и не было видно ничего, кроме вересковых зарослей, по которым лучами света хлестали фары.

– Говорите, привидений испугались? – шофер оказался милым простым парнем, и мы, конечно, тут же поведали ему о своих злоключениях. – А я вот не боюсь привидений. С ними дружить надо, а иногда и угощать кружечкой пива. Мой покойный дядюшка частенько является ко мне в пятницу тринадцатого. Все говорит: «хорошо в райских кущах, только нет там нашего доброго пива».

– Шутите, – усмехнулась я.

– Отчего же…

– И как он выглядит? – спросила Пэт.

– Да все тот же старый пройдоха. Ну, может, побледнел малость. И стал… прозрачнее. Вообще, дядюшка мой был большой любитель женского пола, что не очень нравилось тетушке. Да и к алкоголю имел не очень приятное для нее пристрастие. И ругались они с тетушкой частенько. И, видно, надоел он ей сильно. Вот она ту лесенку‑ то и подпилила, а дядюшка с нее и грохнулся. Как помер, сам не заметил. Ну, и обиделся на нее дядюшка. Не хочет отправляться к праотцам, а ходит в виде призрака по ночам к тетушкиному окну, стенает там, плачет, чтобы совестно ей было. Ну, постенает он часик‑ другой, а тетка спит как убитая, не проймешь ее ничем – вот он и заглядывает ко мне на кружечку пива.

– Вот тебе и семейная жизнь, – усмехнулась Пэт, – а мы все твердим: «хочу замуж, хочу замуж».

Мы рассмеялись. Вдали показалась деревня. Вскоре мы остановились у гостиницы, которая оказалась небольшим двухэтажным коттеджем с верандой и садиком.

– Ну, всего хорошего, дамы, – сказал нам шофер, и глаза его при этом как‑ то странно блеснули.

Я быстро захлопнула дверь и, провожая взглядом красные огни машины, поняла, что мне как‑ то не по себе. «Нет, ну сейчас уж точно показалось», – попыталась я успокоить себя.

Дородная хозяйка гостиницы, вряд ли часто переполненной постояльцами, встретила нас почему‑ то с поджатыми губами и, осуждающим взглядом смерив нас сверху донизу, провела в небольшую уютную комнату с двумя кроватями.

– Здесь, конечно, не так шикарно, – сказала Пэт, развалившись на кровати, – но зато нет призраков и клонов.

Я не стала разбирать вещи, а просто кинула сумки в шкаф. Наконец‑ то все это закончилось. Делать ничего не хотелось, было желание просто перевести дух. Я присела на стул у окна и, раздвинув занавески, увидела стоявшую перед домом большую темную машину. Я приоткрыла окно и почти сразу услышала знакомый голос. Я прислушалась и смогла разобрать слова:

– Так я поднимусь к ним? Сюда?..

Через минуту дверь распахнулась, и перед нами возник улыбающийся Крис.

– Здорово я вас вычислил, правда? Девушки, ну как вы могли оставить нас на растерзание призракам! Ну как вам не стыдно! Пэт, уж от тебя‑ то я точно не ожидал такого предательства.

Пэт развела руками и отделалась молчанием. А я заявила максимально твердо, что не вернусь в замок.

– Мэй, обещаю, что как истинный рыцарь, не отойду от вас ни на шаг.

– Нет, – твердо сказала я.

– Ну, Мэй, ты же большая девочка, ты же подписала контракт.

– В котором ничего не было сказано о призраках.

– Ну и считай их дополнительным бонусом. Вернешься в Штаты, расскажешь там о наших приключениях – все иссохнут от зависти.

– Так, значит, это все ты?.. – ошеломленно выпалила Пэт.

– Типун тебе на язык! – замахал руками Крис. – Я, слава Богу, еще далеко не призрак. Я вполне живой скучный финансист, скромный раб великого бога, имя которому Бизнес. И мне в кои‑ то веки удалось выбраться в сказочную страну с такими замечательными девчонками, а они привидений испугались.

Я полагала, что ничто уже не сможет заставить меня вернуться, но Крис способен уговорить кого угодно. Видимо, это профессиональное качество бизнесмена. Через полчаса мы уже ехали назад в «Роллс‑ Ройсе». Пэт шепнула мне, что теперь она практически уверена, что все это шутки Криса.

И все же, чем ближе мы подъезжали к замку, тем тревожнее мне становилось. Хотя мы и договорились не отходить друг от друга ни на шаг, все равно было неспокойно.

Дворецкий открыл нам дверь, и тут я поняла, что не смогу переступить порог замка, хоть убейте меня. Пэт тоже побледнела.

– Что за черт! – раздраженно выругался Крис. Стало понятно, что и им внезапно овладела неуверенность.

– Изволите войти? – спросил Малкольм, и чуть заметно ухмыльнулся.

Крис судорожно вдохнул в себя воздух и скомандовал:

– Вперед!

И тут кровь опять прилила к его лицу. Бледность исчезла. Все мы отчего‑ то вдруг почувствовали облегчение.

– Чокнешься тут с вами, – пробурчал Крис.

Генри, ждавший нас у бара, предложил всем немного развеяться и съездить в ресторан. Я очень обрадовалась этому предложению. И мне было безразлично, какую кухню нам предложат, и будет ли там вообще кухня.

Саймон

…задремал. Приоткрыв глаза в очередной раз, я увидел, что начался дождь. Небо почернело, тучи расползлись от центра неба вплоть до самого горизонта, небо стало черное, как смоль, и из него полились струи дождя, казавшиеся в свете фар белыми. Они ударялись в землю перед машиной, подбрасывая камешки на гравийной дорожке, вгрызаясь в землю. Они били по стеклу машины, снижая видимость почти до нуля. Дождь падал, лился на землю с такой силой, что ветер начал выть, как испорченная волынка. Сквозь него, на фоне черного неба, я с трудом различил приближающиеся очертания замка. Хэмфилд… Зачем Тони вернулся?

В замке что‑ то происходило – не знаю, как, но это чувствовалось. Молодец, Тони, вовремя развернулся. Не надо не терять времени.

Мы выскочили из машины и под холодным шквалом воды побежали к замку, который в наступающих сумерках казался действительно устрашающим. Я остановился возле закрытой двери и взглянул наверх. Башни замка уходили в небо, которое быстро затягивали тяжелые свинцовые тучи. Я обернулся. Энтони стоял в нерешительности позади меня. В его глазах я увидел неподдельный страх подростка, стоящего перед лицом опасной неизвестности. Заметив мой взгляд, он посильнее сжал зубы, чтобы их предательская дрожь не выдавала его. Не сводя с него глаз, я медленно взялся за тяжелое кольцо на двери. Энтони только пожал плечами. Я отворил дверь и еще раз взглянул на стены замка. В его вытянутых окнах зияли черные бездны. У меня по спине пробежали мурашки. Еще мгновение мы стояли на пороге в нерешительности, а потом вошли внутрь.

Здесь не было слышно ни звука. Складывалось такое впечатление, что воздух внутри замка застыл, а время остановилось. Я прошел к выключателю и пощелкал им – свет не зажегся. Мы достали фонари и включили их. Белые лучи прорезали тьму. Сзади раздался тихий скрип, а потом мощный удар. Мы обернулись. Входная дверь была закрыта. Тони бросился к ней и попытался открыть. Он навалился на нее всей массой – бесполезно. Тогда он отошел на два шага и с силой лягнул дверь, а потом еще и еще.

– Не трать силы попусту! Она не откроется, – я подошел к Тони и схватил его за плечи.

Он тяжело дышал и слегка дрожал.

– Чертов замок! – крикнул он. – Мы не выберемся отсюда.

– Успокойся. Все будет хорошо. Мы выпутаемся. Найдем всех, а потом найдем выход.

Мы двинулись дальше. Лучи наших фонарей блуждали из угла в угол, стараясь не пропустить ничего важного. Мы вошли в столовую, в центре которой стоял огромный стол, накрытый, по меньшей мере, на двадцать персон. Я направил свой фонарь на стены. Ничего необычного. На стенах – все те же портреты бывших хозяев замка. Я остановил луч фонаря на одном из портретов – это был мужчина средних лет в светлом парике.

– Как думаешь, Тони, куда все подевались? – спросил я напарника.

– Не знаю, Дэдди. Но мне все это не нравится, – ответил Тони. – Я все‑ таки пойду, попробую открыть дверь.

Я продолжил внимательно рассматривать портрет. Мужчина был облачен в парадный наряд. На костюме, плотно облегающем его стройную фигуру, были изящно вышиты причудливые узоры. Видимо, это был очень дорогой костюм, но как же этому мужчине было в нем неудобно!

Я перевел луч света на лицо. Подбородок не очень хорошо выбрит, но тогда не было таких бритв, какие есть сейчас. Нос. Нос как нос. Нормальный нос. Мне он даже понравился. Мой нос был, как мне всегда казалось, слишком большим. Глаза… они вдруг быстро моргнули. От неожиданности я выронил фонарь. Он с глухим стуком упал на пол и откатился в сторону, но, к счастью, не погас. Я тут же поднял его и снова направил на картину. На картине уже был другой мужчина. Это был… Джефф! Я стал быстро переводить луч с одной картины на другую: Генри, Крис, Мэй, Пэт, Пэм. Чертовщина! Что здесь происходит?! Я развернулся и побежал к Энтони.

Он возился с дверью. Когда я направил на него свет фонаря, то увидел, что он стоит перед дверью, наклонившись и держа в зубах свой карманный фонарик, и обеими руками крутит какой‑ то железякой в замочной скважине.

– Что‑ то случилось? – спросил Тони, обернувшись.

– Там… портреты… они все на них… на этих портретах, – с трудом выговорил я, тяжело дыша.

– Какие портреты? Кто все? – Тони непонимающе смотрел на меня.

– Пойдем скорее! Я сейчас все тебе покажу, – я жестом пригласил его следовать за мной.

Мы направились к залу. Почему‑ то в нем теперь горел свет, и, подходя к двери, мы, чтобы не привлекать внимания, выключили свои фонари. Подкравшись на цыпочках, мы осторожно заглянули внутрь. Действительно, все люстры были включены, и зал был освещен сотней лампочек в форме свечей. Правда, самое странное было не это. За столом сидели люди... Все они о чем‑ то говорили, с их лиц не сходили улыбки, кто‑ то смеялся. Но все это происходило в абсолютной тишине, как в немом кино. Голосов не было... Они беззвучно обменивались словами, беззвучно смеялись, беззвучно чокались бокалами, в которых искрилось, играя в свете люстр, вино. Во главе стола строго сидел Ларри в черном костюме времен Кромвеля, с белым кружевным воротником. Я посмотрел на Тони.

– У тебя очень обостренная тяга к живописи, – проговорил он, с трудом шевеля непослушными губами. – Мне кажется, портреты – не самое интересное здесь.

И действительно. Сейчас с картинами все было в полном порядке. Но кто были эти люди? Мы продолжали молча смотреть это «немое кино». Некоторое время странные гости еще сидели за столом. Потом мужчины стали по очереди вставать и приглашать дам на танец. Через минуту за столом остался один Ларри, а все десять пар уже кружились по залу в полной тишине, и лишь по их движениям можно было определить, что они танцуют вальс.

Наконец, я набрался смелости и вошел в зал. Лампочки на мгновение засветили ярче, а потом плавно, но быстро погасли. Зал погрузился во тьму. Я включил фонарь и быстро обследовал его лучом весь зал. Никого не было.

– Мне срочно нужно выпить, – сказал Тони и направился к столу.

Он взял со стола бокал, поднял его до уровня своих глаз и внимательно рассмотрел со всех сторон, светя на него. Затем он поднес бокал к носу и понюхал, после чего положил фонарь на стол, поставил рюмку и взял бутылку. Некоторое время он возился с горлышком, потом, наконец, открыл ее и налил содержимое в бокал.

– Превосходный аромат, – подытожил он и сделал глоток, но тут же сплюнул и поморщился. – Это же кровь!

Я взял со стола бутылку, из которой пил Тони, и поднес ее горлышко к носу. Пахло вином. Очень хорошим, дорогим. Я аккуратно сделал глоток прямо из горлышка. Отличное вино.

– Тони, тебе показалось. Великолепное вино. Я такого никогда раньше не пробовал. Интересно, какая у него выдержка?

– Говорю тебе, Саймон, это кровь! Я что, по‑ твоему, не отличу вкус вина от вкуса крови?

– Слушай, Тони, я тоже несколько напуган всем тем, что здесь происходит. Но это не повод для истерики. Иначе мы действительно не выберемся отсюда.

Я сделал еще один глоток и почувствовал характерный для крови металлический привкус. Я резко выплюнул ее, чуть не забрызгав Тони. Во рту сразу пересохло, захотелось пить. Я наклонился и принялся сплевывать вязкую слюну, которая заполняла мне рот.

– Значит, вино? – спросил мальчик.

– Извини, Тони, ты был прав. Это кровь.

Очень хотелось пить. Мы с Тони направили наши фонари на стол. Там было множество бутылок, но пить из них мы не рискнули.

– Пойдем дальше, – предложил я. – Нам нужно поскорее найти этих американцев и убираться отсюда.

– Если они еще живы, – ответил Тони.

Мы пошли к следующему залу, где располагался бар. В баре было темно, и лишь стойка в дальнем углу зала была освещена тусклым светом ламп.

– Может быть, хоть здесь можно найти нормальную выпивку? – поинтересовался Энтони. – Не могу больше чувствовать себя вампиром.

– Можно рискнуть, – согласился я. Действительно, очень хотелось избавиться от этого металлического привкуса. – Но я первым пробовать не стану.

– Опять придется все пробовать мне? Я начинаю казаться себе слугой императора‑ параноика, обязанным отведать блюдо хозяина, чтобы тот убедился, что оно не отравлено, – болтал Тони, чтобы заглушить страх.

– Да, тревожная, наверное, у них была жизнь. Каждый обед мог стать последним, – сказал я, решив его поддержать. – Но, в любом случае, лучше уж есть такие обеды, чем питаться блюдами ирландской кухни. Только не обижайся.

Мы направились к стойке, которая призывно светилась в дальнем углу. Множество бутылок с различными напитками, рюмки, такие чистые и прозрачные, блестящие краны, которые только и ждут того, чтобы к ним поднесли бокалы, и они сразу же наполнят их прохладным светлым пивом – все это усиливало нашу жажду. Мы были путниками, отбившимися от каравана и затерявшимися в бескрайней пустыне. Последние капли воды закончились дня два назад, и во рту пересохло так, что язык прилипал к небу. Барная стойка была нашим оазисом. Только бы она не оказалась миражом! Я представил себе, как пена слегка щекочет губы, а прохладное пиво заполняет рот. Да к черту пиво! Сейчас бы очень кстати оказалась обычная вода. Какой бы вкусной она была!

– Выглядит заманчиво, – сказал Энтони. – Где же бармен?

– Где, черт побери, весь персонал и все эти американцы? – спросил в свою очередь я.

– Стоп! – крикнул Тони. – Ты видел это?

– Что? – спросил я.

– Одна из рюмок пошевелилась, – проговорил Тони.

Я пригляделся. Рюмки, как и положено, висели кверху ножками над стойкой. В следующее мгновение одна из рюмок вылетела и, пролетев между мной и Энтони, разбилась о стену позади нас. Не прошло и трех секунд, как вслед за ней почти одновременно полетели еще две рюмки. Мы в последний момент успели присесть, и рюмки пролетели мимо. Тони одним большим прыжком добрался до ближайшего столика и перевернул его. В стол с дребезгом ударились еще несколько рюмок. Я побежал к Тони. Мелкие осколки хрустели под моими ногами. Мы затаились за столом и накрыли руками головы. Через несколько секунд удары по столу стали ощутимее. С каждым ударом нас стало обдавать брызгами. В воздухе запахло спиртным.

– Бутылки пошли, – заметил Тони.

Я видел, как некоторые бутылки и бокалы пролетали над нашими головами и разбивались о стену.

– Интересно, много там еще посуды? – спросил я.

Вокруг нас образовались большие лужи: вино, виски, коньяк. Через несколько мгновений к бутылкам добавилось еще что‑ то. Это было точно не стекло. Что‑ то с глухим стуком ударилось о крышку стола. Внезапно сбоку от меня на уровне глаз блеснула сталь. Я повернулся. Это было лезвие большого ножа. Нож пробил насквозь крышку стола, и теперь его лезвие находилось в нескольких сантиметрах от моего лица. Следующий нож, пробивший стол, прорезал мой пиджак.

– Надо убираться отсюда! – крикнул я Тони. – Берем стол и быстро двигаемся к той двери, – я указал на выход в следующий зал.

Мы уперлись в ножки стола и стали продвигаться к выходу из бара. Пол был весь залит алкоголем и засыпан осколками стекла. Посуда продолжала лететь в наш деревянный щит. Наконец, мы добрались до дверей и выскочили из зала. Тони оглянулся.

– Черт! – крикнул он и бросился закрывать двери.

Вовремя. Вся мебель в баре, медленно покачиваясь, начала подниматься в воздух: столы, стулья, барные табуреты. Затем они все быстрее стали двигаться в нашу сторону. Как только Тони закрыл двери, вся мебель, что была в баре, с грохотом обрушилась на них. Двери выдержали. Было слышно, как за ними с треском ломаются столы и стулья.

– А мило мы зашли выпить, – сказал, отдышавшись, Тони.

– Отличная профилактика алкоголизма. Как рукой снимает, – ответил я.

Мы огляделись по сторонам. Это была все та же столовая, в которой недавно правил бал немой Ларри.

– Как мы умудрились сюда попасть? – спросил я.

– А я давно замечал – стоит пойти за тобой, и обязательно оказываешься там, где жратва.

– Погоди. Мы вошли из столовой в бар, а потом из него прошли в дверь, которая никак не могла вести обратно в столовую. Черт! Бьюсь об заклад, что мы должны были пройти в другой зал.

– А, может, это и есть другой зал? – неуверенно проговорил Тони.

Я осмотрелся. Только сейчас я понял, что с электричеством все было в порядке. Люстры освещали просторный зал. Да, это была та самая столовая. Портреты на стенах, стол… На столе, правда, ничего не было.

– А где скатерть? Где еда? – спросил я.

– Все же тебя интересует только это!

Молодец мальчик, хорошо держится.

– Тем более. Нет еды – значит, не имеет смысла здесь задерживаться, – согласился я и направился к дверям в другом конце зала.

– Как думаешь, куда приведут нас эти двери? Я тут знаю один бар по соседству. Правда, там сейчас грязновато и встречают в нем недружелюбно. Если за этой дверью снова он, я, пожалуй, откажусь... Тони?

Я обернулся. Тони стоял на том же месте, где я оставил его, и испуганно смотрел на меня.

– Пойдем! Что ты встал, как вкопанный?

– Я… я не могу, – проговорил срывающимся голосом Тони. – Саймон, я не могу сдвинуться с места.

Я посмотрел на ноги мальчика и оторопел – они по щиколотку ушли под пол. Он медленно погружался все ниже и ниже. Пол вокруг него из паркетного превратился в темный зыбучий песок.

– Уходи оттуда скорее! – крикнул я.

– Твою мать, Дэдди! Я не могу пошевелиться! – лицо Тони исказилось смесью испуга и злости. – Сделай же что‑ нибудь!

Я попытался подбежать к нему, чтобы схватить его, и вовремя остановился в том месте, где пол переходил в песок. До Тони оставалось около шести футов. Я протянул руку.

– Хватайся!

Тони вцепился в мою руку. Я попытался вытянуть его, но почувствовал, что у меня ничего не получится. Мои ноги стали соскальзывать, и я чуть было сам не увяз.

– Подожди! Я сейчас, только не уходи никуда, – неудачно пошутил я. – Отпусти мою руку, – казалось, Тони меня не слышит. Он мертвой хваткой держался за меня и не желал отпускать. Я посмотрел вниз. Он погрузился уже по колени. – Тони, немедленно отпусти меня! Я сейчас что‑ нибудь придумаю. Я вытащу тебя, слышишь?

Наконец, он отпустил мою руку. Я побежал к столу, схватил первый попавшийся стул и вернулся с ним обратно.

– Держи! – я протянул вперед стул, крепко держа его за спинку.

Тони попытался ухватиться, но стул вдруг рассыпался. Он превратился в песок. В такой же, как тот, в котором увязал Тони. Я снова бросился к столу, попытался схватить еще один стул, но стоило мне к нему прикоснуться, как между моими пальцами вновь оказался песок. К моим ногам ссыпалась небольшая темная кучка, которая только что была стулом. Следующий стул повторил судьбу предыдущего.

– Саймон, пожалуйста, скорее! – Тони увяз уже по пояс.

И в это мгновение вся мебель, которую я мог видеть, превратилась в песок и осыпалась на пол. Несколько секунд я стоял и смотрел на эти кучки, не зная, что мне делать. Я осмотрел зал, и мой взгляд остановился на гардинах. Я тут же бросился к окну и резким движением сорвал одну из них. Затем я быстро скрутил из нее жгут и по обеим его концам завязал по узлу.

– Хватайся! – я кинул Тони один конец жгута.

Он ухватился за этот канат чуть выше узла, и я что есть силы стал тянуть. Поначалу мне казалось, что ничего не выходит. Я упирался в пол, вкладывая всю свою силу. Кажется, у меня начало получаться. Тогда я повернулся к Тони спиной, перекинул свою половину жгута через плечо и пошел словно невольник, тянущий судно против течения. Очень медленно, но все же я продвигался вперед. Я оглянулся: сейчас Тони был погружен только по пояс. Он пытался, насколько это было возможно, помочь мне. Небольшое усилие, и я сделал еще несколько шагов. Вдруг стало совсем легко. Это произошло столь неожиданно, что я упал. Но тут же вскочил на ноги и обернулся. Все в порядке. Мальчик лежал на полу и тяжело дышал. Просто в тот момент, когда я вытащил его, он отпустил канат. Я подбежал к нему.

– Ну, как ты? Живой?

– Знаешь, Дэдди…Я вот лежу и думаю: в детстве я любил играть в песочнице. Потом полюбил песчаные пляжи. А теперь… Мне кажется, я разлюбил песок. К чему бы это? – Тони попытался улыбнуться.

– Годы берут свое. Взрослеешь! Но раз песок тебе надоел, пойдем отсюда…

– Куда теперь? – поинтересовался Тони, пытаясь подняться.

– Знаешь, выбор у нас небольшой: или вернуться в бар, но мне кажется, что я научился преодолевать жажду, или узнать, куда ведет вон та дверь, – я указал на дверь, что была в конце зала.

– Лучше второе, – сказал Тони, – потому что мне тоже не по нутру здешние коктейли.

Я улыбнулся. Получилось, правда, кривовато. Мы пошли к выходу, как вдруг выключился свет.

– Мне кажется, хозяева экономят на электричестве, – сказал Тони.

Я хотел достать из кармана фонарь, но внезапно меня повело куда‑ то в сторону, как будто мы находились не в замке, а на огромном судне, которое стало качаться на волнах. Все здание как будто накренилось, мы упали на пол и стали соскальзывать по его наклонной поверхности к стене. Вспышка молнии осветила зал, и в ее свете мне показалось, что картины, висящие на стене, к которой мы съезжали, ожили.

– Ты это видел? – крикнул я, перебирая по полу ногами и царапая его руками, пытаясь нащупать хоть какой‑ нибудь выступ, за который можно было бы ухватиться.

– Молнию? – прокряхтел Тони.

– Я про картины. Мне показалось, что у людей в свете молнии блеснули глаза.

Пол наклонился еще сильнее, мы уже не смогли удерживаться и быстро поехали к стене. Я перевернулся на спину. До стены оставалось всего каких‑ то десять футов. Прогремел гром, и в следующее мгновение зал осветила еще одна вспышка. У меня перехватило дыхание. Люди на полотнах действительно ожили. Они высунулись из рамок и тянули к нам свои руки. Пол продолжал наклоняться, и как я ни пытался пятиться назад, у меня ничего не получалось.

– Дэдди! – услышал я хриплый голос Энтони. – Кто‑ то вцепился мне в горло!

При следующей вспышке я увидел, что Тони уже стоял возле одной из картин и боролся с человеком, чьи руки торчали из нее и пытались добраться до его горла. В следующее мгновение я ощутил, как кто‑ то схватил меня за волосы и с силой потянул вверх, заставляя подняться на ноги. Я принялся не глядя бить кулаком туда, где, как мне казалось, была голова человека с портрета. Несколько раз я не промахнулся, и хватка моего обидчика ослабла. Я тут же воспользовался этим и отпрыгнул в сторону. И тут на меня упало что‑ то тяжелое.

– Это ты? – услышал я голос Тони.

– Мне было бы спокойнее думать, что нет, – ответил я, тяжело дыша. – Ты живой?

– Не настолько, насколько портреты… Еле отбился.

– Неприятная здесь живопись, согласен. Не вставай. Они висят достаточно высоко, и пока мы на полу, они нас не достанут. Надо попытаться отползти от стены.

В это мгновение пол вернулся в горизонтальное положение. Так резко, что нас с Тони отбросило от стены. Мы вскочили на ноги. В ту же секунду люстры осветили зал.

– Проклятие! Саймон, нужно убираться отсюда! – крикнул Тони.

Люди с портретов, что висели на стенах, продолжали тянуть к нам руки, хотя они никак не достали бы до нас. Но несколько картин упали на пол. Три из них быстро приближались к нам. По‑ моему, это были Малкольм, Крис и Пэм. Они торчали из полотен, и, хотя у них не было ног, быстро ползли к нам, перебирая по полу руками и царапая его тяжелыми рамами своих картин. Тони сорвался с места и как кенгуру бросился к двери. Я последовал его примеру, но кто‑ то резко вцепился мне в ногу, и я упал.

Перевернувшись на спину, я увидел, что один из преследователей схватил меня за ногу, а персонаж с другой картины уже ловко подбирался к моей голове. Я попытался вырваться, но хватка оказалось слишком крепкой. Я хотел ударить другой ногой, но третий шедевр успел схватить меня за нее. Ледяные руки сомкнулись на моем горле.

– Тони! – еле слышно прохрипел я.

Я попытался крикнуть еще раз, но не смог произнести ни слова. Лишь кашель вырвался из моего горла. Глаза наполнились слезами, и я перестал что‑ либо видеть. Вдруг раздался грохот, и руки, душившие меня, разомкнулись. Сквозь пелену я увидел, как Тони ногами раскидывает ползающие портреты. Не знаю, как смог встать, но в следующее мгновение мы уже бежали к двери. Открыв ее, мы увидели перед собой лестницу, ведущую в подвал. Выбора не было, и мы побежали вниз.

Лестница вывела в зал, освещенный тусклым красноватым светом. Мы замерли. С потолка свисали большие студенистые коконы. У меня перехватило дыхание. Это были пропавшие американцы и прислуга из замка. Все выглядело так, будто здесь жил какой‑ то огромный паук, который поймал их всех, оплел паутиной и вывесил в этом подвале.

Коконы раскачивались, все увеличивая амплитуду и с каждым разом оказываясь все ближе к нам. Это было так страшно и нереально, что напоминало бредовые голливудские фильмы. Нужно выключить этот фильм. Где тут кнопка? Где кнопка, черт возьми?!

Внезапно один из коконов сделал рывок, и жесткая холодная плоскость ударила меня по виску.

– Ты так головой окно выбьешь, – услышал я голос Тони. – Извини, резко повернул.

Передо мной была спокойная ночная дорога. Пригород Дублина. Энтони вел машину, и из его неизменных наушников доносились неразборчивые звуки музыки.

Генри

…откинувшись на спинку сидения, рассыпав черные волосы по подголовнику. Мне было хорошо оттого, что она вот так спокойно сидела рядом, и я старался не заниматься этическим анализом своего состояния. За нами ехала машина Джеффа. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел его хмурую физиономию и улыбнулся. Рядом с ним сидела Мэй, а на заднем сидении, расплывшись в блаженной улыбке, расположился Крис в обнимку с Пэм. Своим воркованием они, похоже, крайне раздражали своего водителя. Я же просто наслаждался вечерней дорогой и смотрел по сторонам, разглядывая вывески ресторанов. Думал о том, какой мне больше понравится.

Больше всего мне приглянулся ресторанчик с уютной уличной террасой. В наступающих сумерках были уже зажжены свечи, играла тихая музыка.

Выбрав столик, мы сделали заказ и болтали о пустяках. Крис рассказывал анекдоты, девушки смеялись, и медленно опускалась ночь. Подозвав официанта, я достал диск с моим любимым альбомом «Dead Can Dance», положил сверху купюру и протянул все это ирландцу. Официант без лишних слов кивнул, и вскоре прекрасный, холодный, как зимняя ночь, голос Лизы Геррард поплыл по террасе, растворяясь в матовом ночном небе.

Все хорошо, что уместно. В другой стране эта музыка слушается не так. Вкус «Гиннеса» по‑ настоящему можно оценить только в Ирландии. «Гиннес», Лиза Геррард и, конечно, замок с привидениями…

– Ну и как тебе «охотники за привидениями»? – спросил я Джеффа, потягивая кофе.

– Интересная компания, – сказал он. – Я поискал о них информацию в Интернете, нашел их сайт. Они действительно работают уже несколько лет, а Дикселль – основатель и главный специалист. Пишут, что он готовит к изданию монографию под названием «Верят ли в нас привидения? ».

– Персонально в нас, мне кажется, точно верят. Даже слишком… Но лучше расскажи, как проходит обольщение Мари.

– Отстань.

– Ты что же, хочешь сказать, что никак не проходит? Ты теряешь форму, Джефф. Меня это беспокоит.

– Прекрати, Генри! – Джефф покраснел и стушевался, как школьник.

– Как же я могу прекратить? Хочешь, я, на правах старого товарища, доверительно расскажу ей о страстях, которые бушуют в твоей израненной душе?

– Только попробуй – голову оторву!

Крис, который все это время о чем‑ то шептался с девушками, повернулся к нам и сказал:

– Друзья, не хотите с нами на дискотеку в новый клуб?

– Нет, Крис, езжайте без нас, – ответил я. – У нас с Джеффом сегодня меланхолия.

Крис взглянул на Джеффа, но тот только отрицательно покачал головой:

– Бывает. Только не увлекайтесь ей чрезмерно. Джефф, я возьму твою машину, а вы доберетесь на одной, о’кей? К вечерней молитве нас не ждите, – произнес Крис.

Пэт в это время, пошептавшись с подругами, сказала, что тоже останется, потому что после всех недавних событий у нее побаливает голова, и дискотека ее добьет. Крис с двумя девушками вышли из кафе, а Пэт отправилась в дамскую комнату.

– Ну что, давай собираться? – спросил я.

– Да, пожалуй. Слушай, я видел, в замке есть проектор и куча видеодисков, можно посмотреть что‑ нибудь.

– Это идея. Тихий бюргерский вечер в тапочках перед телевизором, даже мило. Официант!

К нам подошел официант, я попросил счет. Когда он принес его и отошел от нашего столика, я полез было в карман и, поняв, что он пуст, сказал:

– Джефф, заплати ты, я оставил бумажник в замке.

– Да, сейчас, – Джефф полез в нагрудный карман, но потом спохватился и принялся искать что‑ то во внутреннем кармане. Он достал и протянул мне несколько листочков бумаги.

– Тебе.

Я посмотрел на листочки. На них было написано: «Dead Can Dance, Дублин, V. I. P. », а снизу – завтрашнее число.

– Так они же распались! Джефф!

– Так вот, новость. Они объединились для турне, будут исполнять лучшие хиты. Я услышал, как об этом говорил по телефону Мэттью, и попросил Малкольма заказать тебе их. Так что завтра – твой день.

– Вот это да! – воскликнул я. – Джефф, я действительно тронут!

Официант пришел с кредиткой Джеффа, протянул ему чек для росписи. Джефф посмотрел на него удивленными глазами и приложил руку к нагрудному карману таким жестом, каким хватаются за сердце. Судорожно вытащил из левого внутреннего кармана бумажник, раскрыл его и уставился на содержимое. Потом перевел взгляд на официанта, на его руки, на кредитную карту в них, и спросил:

– Как она у вас оказалась?

– Карта? Вы сами мне ее дали.

– Как дал? Вы разве приносили счет?

– Да, сэр, минуту назад.

– Генри, он что, действительно приносил счет? – спросил Джефф ровным тихим голосом…

– Джефф, ты что, головой ударился? Да, минуту назад нам принесли счет, и я попросил тебя заплатить. Ты дал ему карту, а мне – вот это приглашение на завтра.

Джефф дрожащей рукой расписался на чеке и положил карту в бумажник.

– Я не помню. Представляешь? Не помню! Ужас какой…

К нам подошла Пэт.

– Что, уходим? – спросила она.

– Да, поехали. Мы только тебя ждали.

Через минуту я уже сидел за рулем, а Джефф, которого еще продолжало трясти, расположился на заднем сидении.

– Так. Все нормально, Джефф. Ты какое кино сегодня предлагал смотреть? Джефф! Эй!

– Н‑ н‑ не знаю, – с трудом выговорил Джефф, – пока не решил.

– Я что‑ то пропустила? – спросила Пэт, глядя поочередно то на меня, то на Джеффа.

– Ничего существенного. Все в порядке.

Я завел двигатель.

– Слушайте, обожаю кальвадос, а в замке его нет, я спрашивал. Заедем в супермаркет по пути, о’кей? – предложил Джефф.

– В супермаркет? А почему не поручить это Малкольму? – удивился я.

– Потому что кальвадос я хочу сейчас, – сказал Джефф напряженным голосом наркомана, испытывающего ломку.

– О’кей, Джефф, какой же вечер у телевизора без кальвадоса? К тому же, иногда даже полезно быть ближе к простым житейским проблемам и радостям, – улыбнувшись, сказал я. – Это даже интересно: тысячу лет не покупал себе в ночных магазинах спиртное.

* * *

Ночной магазин был почти пуст. Тянулись унылые ряды полок с товарами, бродили меж них один‑ два запоздалых покупателя, освещаемые неуютным светом неоновых ламп. Казалось, что Ирландия после десяти вечера ложится спать, и улицы становятся пустынными, а такие пространства обживает странная порода полуночных жителей. Пэт затерялась в отделе косметики. Джефф, держа под мышкой жестяную коробку с простеньким кальвадосом, стоял рядом со мной, рассматривая обложку какого‑ то видеодиска. Это был новый мистический триллер о привидениях. Заметив это, я рассмеялся и хотел было предложить ему выбрать какой‑ нибудь другой фильм, как вдруг в гулком, огромном зале прозвучал холодный, искаженный динамиками, металлический женский голос:

«Мистер Джефф из Хэмфилда. Джефф из поместья Хэмфилд. Вас просят подойти к главному входу».

И снова:

«Мистер Джефф. Вас ожидают у выхода из магазина».

Я удивленно посмотрел на Джеффа.

– Вот она, истинная популярность!

Кажется, Джеффа это совсем не окрылило.

– Чертовщина какая‑ то. Хватит! Не пойду я никуда.

– Да ладно тебе. Мы же в любом случае не будем ночевать среди этих полок с памперсами. Пойдем, посмотрим. Может, это Крис с девушками вернулся.

– И, забыв мою фамилию, называет меня по имени замка?

Мы быстро расплатились, вышли через автоматические двери из здания. Улица была пуста. Только ярдах в пятидесяти отсвечивал полированными боками наш «Роллс‑ Ройс». Было прохладно, и мы только что ехали, не раскрывая крыши. Но сейчас верх кабриолета был раскрыт…

– Эй! Кто там, в машине?! – сдавленно спросил Джефф.

На пассажирском сидении сидел человек. Мы медленно пошли к машине, но почти сразу замедлили шаг и остановились. Это был Джефф. Он сидел в машине как‑ то неестественно прямо и, казалось, не мигая смотрел перед собой на пустую ночную улицу.

Я посмотрел на Джеффа – того, что стоял рядом со мной. Потом на того, что сидел в машине и не нашел ни одного отличия. Тот Джефф, что сидел в машине, медленно, как‑ то механически повернулся и помахал нам рукой.

– Твою мать… – прошептал Джефф.

Его двойник на мгновение застыл, потом открыл дверцу машины и вышел на тротуар. «Откуда у него ключи? Ты же запирал машину…» – промямлил Джефф. Тот, второй, постоял немного, глядя на нас, окаменевших, и, развернувшись, стал удаляться. Через несколько секунд он вошел в темный переулок, и, не дав нам опомниться, растворился в вязкой, непроглядной темноте.

– Все. Надо идти к врачу, – сказал Джефф.

– Может, догоним? – неуверенно предложил я.

– Меня?! У тебя знакомые психиатры есть? – Джефф вдруг схватил жестяной футляр с только что купленным напитком и, явно намериваясь незамедлительно приложиться к содержимому, раскрыл его. Внутри одно на другом лежали три крупных зеленых яблока.

Не отрывая взгляда от фруктов, я философски заметил:

– Ну, в конце концов, это почти кальвадос. Разве что не очень… выдержанный. Хочешь, устроим скандал в магазине? Пошумишь, встряхнешься…

Джефф дико посмотрел на меня и помотал головой, как будто отгонял комара.

К нам подошла Пэт.

– А я вас по всему магазину ищу, – сказала она. – Что это вы такие пришибленные? Что‑ то случилось?

– Ничего. Просто у Джеффа раздвоение личности… Кризис среднего возраста, это бывает.

Джефф

Бюргерский вечер у телевизора как‑ то отменился. Первое, что мы сделали, вернувшись в замок, – позвонили Саймону и рассказали о том, как сегодня развлекались. Он выслушал, не перебивая, и сказал, что завтра днем будет у нас.

После такого дня я не мог избавиться от постоянного ощущения полного и законченного идиотизма. Абсурд‑ абсурд‑ абсурд. Чтобы как‑ то успокоить нервы, я взял с собой в спальню поднос с графином виски, двумя бокалами и ведерком льда. Яблоки я с собой брать не стал. Закусывать ими не хотелось.

Меня посетила мысль, что, оказывается, охота на привидений – целая наука, требующая методичного, профессионального подхода и специальной тонкой техники. В этой связи моя дилетантская атака накануне не выдерживала никакой критики. Было даже стыдно за вчерашние подвиги – всех переполошил, а Ларри, кажется, довел до полуобморочного состояния.

Я выпил всего два бокала, когда поднос, мирно стоявший на журнальном столике, начал дрожать. Я подошел к подносу и сжал его в ладонях. Вибрация, сопровождаемая стеклянным клацаньем, прекратилась. Тогда начал шалить стол. Было ощущение, что снизу в его столешницу кто‑ то негромко постукивает. «Опять», – с тоской подумал я.

Ладно, подождем завтрашнего приезда профессионалов. До этого я решил ко всему относиться с позиции стороннего наблюдателя. Сугубо созерцательно. Как в кино.

Получалось не очень. За себя я не боялся, хотя после встречи у магазина было не по себе. Но вот судьба Мари почему‑ то волновала меня всерьез. «Ты сможешь это остановить? » – вспоминал я заданный мне вопрос. Я повел себя как мальчишка, который долго выслеживал преступника, а потом с испугу позвонил в полицию. И вот, приехали взрослые дяди и попросили малыша посторониться, дать профессионалам сделать свою работу. Наверное, это правильно, но если с Мари что‑ то случится, я буду чувствовать себя преступником. Завтра я попрошу ее покинуть Хэмфилд. Хотя бы из эгоизма – так мне будет спокойнее.

Я засыпал, когда с улицы донеслось жизнерадостное ржание лошади. «Откуда бы это?! Конюшни далеко, а для прогулок поздновато…» – мне вспомнился всадник на угольно‑ черном коне, встреченный мной на охоте.

– Джефф! – донесся издалека голос Мари. – Джефф! Помоги мне!

Всадник в черном капюшоне медленно плыл над землей прямо к ней, и я кинулся ему наперерез. Я бежал и кричал ей, чтобы она спряталась, но слова плавились в вязком воздухе. За секунду до того, как я прыгнул, чтобы оттолкнуть Мари, всадник схватил ее, и я услышал его удаляющийся голос:

– Поздно, Джефф! Ты опоздал!

Я моментально проснулся в холодном поту.

Больше я не засыпал – боялся того, что сон повторится. Спустился вниз, нашел забытую кем‑ то пачку сигарет, а потом сидел на кровати, курил в окно и развлекал себя детективными предположениями.

Казалось бы, мы перебрали всех подозреваемых. Однако я вновь прошелся по всему списку, и внезапно меня пронзила неожиданная мысль. Стараясь не спугнуть ее, я просто собирал факты:

«Мэй говорила, что почти каждый раз, когда ночью что‑ то происходило, почти сразу, откуда не возьмись, рядом оказывалась Пэт. Это делает ей честь. Но… Когда мы с Мэй слышали хихиканье в коридоре, Крис был с Пэм, а Генри вышел к нам. А где была Пэт? Она появилась только тогда, когда Ларри уже открыл детскую спальню… Когда мы уехали кататься, а у Генри исчез поднос с лекарством, в замке, кроме него, был только один человек. И это опять была Пэт. В магазине, когда по громкой связи меня вызвали к выходу, Генри был вместе со мной, а Пэт… отошла в отдел косметики. Как и до этого, в ресторане, когда случилась какая‑ то ерунда с моей кредиткой. Она не поехала с Крисом в клуб, но именно в этот момент ее не было с нами за столом. Пэт… Единственная из трех, даже не старающаяся прикинуться дурочкой... »

Незадолго до рассвета пошел дождь.

День шестой

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒