Канаев Илья: 20 страница

Сидевший левее Натальи Остерман раздражённо обернулся на шум в задних рядах и ропот придворных стих. На сегодняшний день обер-гофмейстер стал высшим должностным лицом среди более сотни допущенных ко двору императора и его сестры. Формально более важный обер-гофмаршал Яков Брюс после смерти Петра I удалился на пенсию в своё подмосковное имение. А обер-камергер Меншиков пока ещё сидит в Петропавловской крепости. Вчера я наконец-то навестил его в заточении.

Когда я появился в камере, Светлейший князь учтиво поклонился и невозмутимо выдержал мой изучающий взгляд. Без парика, в сумраке каземата он выглядел сильно постаревшим. Воздух здесь спёртый, и я припомнил про туберкулёзный артрит, которым он страдает. Задержав дыхание, отступил в коридор. Если я подхвачу чахотку - лечить её будет нечем. Наверное, со стороны моё шараханье выглядело как неожиданный испуг, раз узник удивлённо поднял брови и поинтересовался:

- Я так плохо выгляжу, Ваше императорское величество?

Я мотнул головой:

- Не в этом дело. Пойдём, поговорим где-нибудь в другом месте.

Только в кабинете, отгородившись от источника инфекции столом, я сел на стул и немного расслабился:

- Присаживайся, Александр Данилович, и откройте кто-нибудь окно. Душно здесь.

Свежий зимний воздух немного взбодрил заключённого. Приказал налить ему вина и, выпив чарку, князь вновь стал выглядеть как обычно, собранным и готовым к шутке или любому активному действию.

- У тебя, похоже, чахотка, князь, и я не хочу заразиться от миазмов, которыми наверняка переполнена твоя камера.

- Чахотка? Но я ведь не кашляю кровью?

- Это такая особая чахотка, действует на кости.

Не показывая удивления от такого уверенного диагноза с моей стороны, Меншиков фаталистически кивнул.

- Значит, я скоро умру.

- Ну, несколько лет у тебя есть.

Вообще-то в другой жизни Меншиков и его дочь, моя бывшая невеста Маша умрут через пару лет от оспы в Берёзове. Но вакцина должна их спасти, а сколько лет это добавит бывшему временщику, я могу только предполагать. Князь усмехнулся:

- С одной стороны, такая новость не радует. С другой стороны, это означает, что голову мне завтра не отрубят.

- Нет. Не отрубят. Будет ещё суд, но я попрошу сенаторов признать тебя невиновным в измене.

Совсем недавно Сенат уже осудил Дмитриева-Мамонова и Белосельского. Я в тот момент находился в походе, но за быстрым расследованием и приговором следил. Мне совсем не хочется прослыть самодуром. Да и подданных нужно приучать к важности соблюдения законов и авторитету судей. Процесс же над бывшим всемогущим временщиком поднимет авторитет Сената ещё немного.

- Благодарю, Государь. Рад, что ты убедился в моей верности тебе. Боюсь только, что твои враги всё равно доберутся до меня, чтобы потом погубить и тебя.

Меншиков пытливо смотрел на меня, с полным ощущением правоты своих слов. Я покачал головой:

- Не думаю, что ты так интересен моим врагам, Александр Данилович. Пока ты находился под арестом, кое-что изменилось. И к власти я тебя больше не допущу.

Генералиссимус встрепенулся, но я поднял ладонь:

- Подожди, я договорю. Мне нужно объясниться.

- Тебе не надо ничего объяснять мне, Государь. Ты в своём праве и я со смирением приму любое твоё решение...

- У тебя есть несомненные заслуги перед моим дедом и передо мной. Трон я занял, в том числе и благодаря твоим усилиям. Тем не менее, ты в итоге оказался в заточении и в моей немилости. Хочешь знать почему?

- Да, Ваше императорское величество.

- Ты зарвался, Александр Данилович. Начал за мой счёт и за счёт Государства решать свои проблемы. Убрал Девиера, пытался выдать дочь за меня...

- Всё ради твоего блага, Государь. Пока ты не вошёл в полную силу, наше родство прикрыло бы тебя от ударов врагов.

- Ты ошибаешься. Мою пулю принял не ты, а Федя Лопухин. Погибли Левенвольде и Долгоруков, десятки верных трону солдат. Хотя ты и не виноват в измене Дмитриева-Мамонова, но и пользы от твоего самоуправства не было. Я не доверяю тебе как правителю, поэтому ты тихо уходишь в отставку. А чтобы поменьше интриговал, запрещаю тебе и твоим родственникам приближаться ко мне и ко двору ближе, чем на пятьдесят вёрст.

Я холодно смотрел на князя. Светлейший моргнул, отвёл взгляд, поднялся со стула, вздохнул:

- Благодарю, Государь, за милость и надеюсь, что ты смягчишь свой приговор хотя бы для моей семьи.

Я не отвечал и смотрел в сторону окна. Это один из известных ему знаков, что аудиенция окончена. Светлейшему князю пришлось только поклониться и вернуться в свою камеру. Я же припомнил, что пришлось выдержать нешуточное давление со стороны Остермана, Голицына и покойного Алексея Долгорукова, чтобы не поступить так, как в другой истории. Конфисковать огромное имущество бывшего петровского фаворита? Сильно богаче я от этого не стану, а вот на ниве частного предпринимательства Меншиков ещё может сделать что-нибудь полезное. Отослать его в Сибирь? Пусть остаётся в Петербурге, поможет новому генерал-губернатору развивать морские ворота России, в то время как двор и сильные рода вернутся в Москву. Наказать за воровство? Так доказанных фактов немного, а воруют все. Ничему я никого в народе не научу, если попытаюсь разыграть эту карту без справедливого расследования и соблюдения законности.

(09/05/16)

Моё любимое место - возле окна. Смотрю, как с неба плавно спускаются большие снежинки, чтобы раствориться в так и не замерзшей пока воде Невы. Это мой кабинет в Зимнем дворце. Кроме меня в комнате неизменный секретарь Яковлев и вице-президент коммерц-коллегии Генрих фон Фик. Этот гамбуржец личность легендарная. Свою службу моему деду он начал во время Северной войны с масштабного шпионского сбора сведений об устройстве шведских правительственных коллегий. В результате он смог вывезти в Петербург сотни регламентов и ведомостей, чтобы принять активное участие в административной реформе моего деда.

- И как обстоят дела с контрабандой?

Фик замер, пытаясь осмыслить значение нового слова.

- Это итальянское слово. Обозначает беспошлинно ввезённый товар.

Урожанец Гамбурга кивнул, запоминая термин.

- С нарушителей взимается промыт, то есть двойное мыто. Если средств на уплату штрафа не хватает - конфискуются товар и судно.

- И как успехи?

- Всё равно пытаются везти. Особенно те товары, что облагаются высокой пошлиной.

Я покивал головой.

- Нужно будет подумать, как снизить со временем пошлину так, чтобы отбить желание у законопослушных торговцев рисковать.

- Тогда нашим купцам будет труднее продавать свой товар против заграничного.

- Не должно так быть. Наоборот, произведённые в России товары должны быть дешевле тех, что к нам привозят. Впрочем, снижение пошлин должно быть взаимным. Готовьте торговые договоры с англичанами, французами, голландцами и цесарцами о взаимном снижении пошлин.

- Это трудно. И больше зависит от коллегии иностранных дел.

- Да, конечно. Но и вы поучаствуйте. Для того и существует Комиссия о коммерции Остермана.

Фик пометил что-то у себя в блокноте, а я перешёл к другой теме.

- Мне нужен доклад по производству тех ввозных товаров, которые в России не делаются или изготавливаются в недостаточном количестве. Мыла ароматные из Испании и Италии, полотна вощёные, лощёные, печатные и крашеные, стекло посудное и оконное. Подготовьте предложения, как организовать подобные производства в России. Назовём это импортозамещением. Любой более-менее значимый товар можно произвести в империи.

- А как же сахар-сырец, Ваше величество? Или заморские пряности из жарких стран?

- Тоже нужно думать. Если ничего не придумается - так и отпишитесь.

Я помолчал, прикидывая как научиться добывать сахар из свеклы. А некоторые пряности можно попробовать вырастить на Кавказе. Но это сейчас не главное. Всё равно в таможенном тарифе из 57 ввозных позиций тридцать девять посвящены изделиям из ткани и кожи. Это то, на чем выстроен внешнеторговый оборот, хотя подозреваю, что у коммерц-коллегии просто не хватило сил на составление более обширного списка позиций в Таможенном тарифе 1724 года. О необходимости расширения списка Фик уже в курсе, как и о том, что новые таможенные пошлины лучше пересчитать не в процентах, а в фиксированных ставках. Удобнее для работы мытарей-таможенников.

Спросил немца, как продвигается перестройка работы по отраслевому принципу. Видя, что чиновник мнётся, не зная чем похвастать, принялся объяснять.

- Знаю, Генрих, это огромная работа, но её нужно делать тоже. Начните со списка отраслей производства подотчётных как коммерц-коллегии, так и другим ведомствам. В следующий раз обсудим, кому и какие письма нужно отсылать, чтобы получать нужные цифры по отраслям экономики.

С некоторым облегчением Фик кивнул. К сожалению, даже таких умных людей мне часто приходится шаг за шагом подводить к нужному результату. Я стараюсь сохранять терпение и продолжаю ненавязчиво учить современников более сложным методам администрирования. Заговорили об отмене внутренних таможенных пошлин. До Нового года, когда это произойдёт, осталось всего две недели.

- Нужно очень аккуратно провести эту реформу и не нарушить сильно баланс поступления денег в казну. Так что не позднее 1 марта жду доклад о том, сколько мы потеряли за истекший срок внутренних пошлин и сколько получили дополнительно от увеличения отвозных пошлин. Хотя бы в масштабах Петербурга и Москвы, это поможет экс... по аналогии просчитать общегосударственный эффект.

Хотел сказать 'экстраполировать', но включился внутренний фильтр. В это время всё что связано с функциями является высшей математикой, о которой имеет представление несколько академиков, но сложно ожидать от юного царя, любителя охоты и войн. Итак уже я всё больше расслабляюсь, позволяя себе не в меру умничать со смирившимися с моими странностями окружающими. Заговор Дмитриева-Мамонова в той истории не произошёл. А в этой его причиной могли стать какие-то мои неосторожные действия и слова. Не стоит умножать риски сверх возможного чтобы спровоцировать очередное покушение.

Вообще-то вряд ли мы увидимся с Фиком в марте. Я уезжаю в Москву, он остаётся в Петербурге, проследить за делами коммерц-коллегии в Северной столице. Но у него хорошие отношения с Александром Львовичем Нарышкиным, президентом коммерц-коллегии, которого я и спрошу позже по всем сегодняшним вопросам.

Когда Фик закончил доклад, и мы обсудили все текущие вопросы, я передал ему лист с проектом нового указа.

- Ты знаешь, что в последнее время наши мастера сделали ряд изобретений, а кое над чем продолжают ещё работать. Это всё не обычные безделушки, они востребованы и в армии и у частных лиц у нас в стране и за границей. Чтобы дела изобретателей не замедлялись, я хочу организовать в Петербурге и окрестностях несколько новых заводов на базе существующих предприятий. За каждый завод будет отвечать помимо директора его куратор, будь это генерал-губернатор Бон или президент морской коллегии Сиверс. Но меня беспокоит сбыт их продукции, особенно в других странах. Согласно указу при каждом заводе будут также приказчики, отвечающие за увеличение продажи продукции. За зиму их нужно набрать, подучить, а по весне отправить в наши торговые представительства оставить образцы и провести переговоры с местными покупателями.

- Что-то вроде того, что мы сделали в этом году?

- Да. Экспедиция Бредаля ещё не вернулась, но его корабли повезли наши традиционные вывозные товары: полотно, пеньку, кожи. Новые же заводы изготовят нечто уникальное с одной стороны, а с другой стороны малопонятное покупателям. Для того и образцы нужно оставлять в представительствах, а приказчики должны объяснения покупателям дать и пожелания их услышать. Вот я и хочу, чтобы ты лично проконтролировал набор и обучение этих приказчиков по сбыту. Фик принял моё указание к исполнению и ещё раз вчитался в список, который я ему дал.

1. Санкт-Петербургский приборостроительный завод на базе Адмиралтейства. Директор Кондрат Билов, изобретатель воздушно-тепловой машины (стирлинга, как его про себя называю только я). Куратор - морской министр Сиверс. Завод займётся производством термометров, анемометров, секстантов, керосиновых ламп и собственно стирлингами (которые ещё нужно довести до ума).

2. Сестрорецкий машиностроительный завод на базе Сестрорецкого оружейного завода. Директором и там и там пока будет Беэр, а куратором генерал-губернатор Бон. Надеюсь, им удастся в скором времени довести паровой двигатель до какого-то товарного вида.

3-4. Санкт-Петербургский завод измерительного инструмента и Санкт-Петербургский станкостроительный заводы на базе токарни Летнего дворца будет возглавлять Андрей Нартов, а помогать ему в этом станет гофмаршал Дмитрий Андреевич Шепелев, глава Дворцовой канцелярии. Нартов замечательный конструктор, а Шепелев влиятельный и толковый администратор. В будущем именно он построит новый Зимний дворец (Растрелли 'всего лишь' станет архитектором жемчужины Петербурга). С ресурсами дворцового ведомства Шепелев и Нартов смогут обеспечить успех новых подотчётных им производств. И я надеюсь уже на будущий год получить много новых токарных и сверлильных станков плюс очень много всяких линеек, циркулей, штангенциркулей и рулеток. Правда, рулетки нужно ещё 'изобрести' за 140 лет до американца Элвина Феллоуса.

5. Завод металлических изделий на базе Литейного двора возглавит Ферстер открывший по моему указанию тигельную плавку стали и теперь радующий Нартова неплохими токарными резцами, а прочих - хорошими пружинами. Курировать завод будет советник Берг-коллегии Блюэр. Заодно новый завод займётся производством болтов и гаек вместо тесной токарни Летнего дворца.

6. Петрозаводский завод металлургического машиностроения. Куратором его будет Блюэр, а директора я до сих пор не знаю. К сожалению, за полгода своего царствования я так туда и не добрался. Простаивающему после окончания Северной войны предприятию теперь нужно будет озаботиться распространением новых технологий металлургии, прежде всего цилиндрических мехов и установками предварительного подогрева воздуха.

7. Санкт-Петербургский завод химического машиностроения на базе Охтинских пороховых заводов. Директор Батищев, куратор - генерал-губернатор Бон. Экспериментальное целлюлозно-бумажное производство на удивление быстро добилось успеха. Теперь Батищев озадачен изготовлением целых промышленных бумагоделательных линий для переноса их в другие регионы. Заодно осваивает изготовление нефтеперегонных кубов под будущий керосиновый бум. Может быть, также часто бывающий в Охте Гмелин сообразит что-нибудь новое с красками на неорганических растворителях.

Эти семь заводов я надеюсь, ждёт большое будущее. Пусть станут одним из моих подарков родному городу. У них есть уникальные патенты, лучшие российские инженеры, готовые промышленные площадки уже действующих петербургских предприятий, поддержка кураторов и моя. Ещё и Государственный Банк поможет им кредитами. Бибикову по моему указу поставлена задача завести счета для предприятий из списка и помочь им внедрить нормальную бухгалтерию. Надеюсь, это не сильно усложнит жизнь моим питомцам.

(18/05/16)

После долгого перерыва снова иду по коридорам Посольского дворца, больше известного в истории как дворец Меншикова. Моим планам по расширению Академии Наук и Художеств, а также Университета при ней не хватает удобных помещений. Решил в итоге ускорить передачу этого здания Университету на два столетия и перепрыгнуть через эпоху существования здесь Шляхетского кадетского корпуса. Александр Данилович, выбравшись из камеры, будет неприятно удивлён, что его дом без его ведома, заняла орава студентов. Хотя несколько десятков канцеляристов и обер-офицеров по вечерам трудно пока назвать оравой. Даже с учётом трёх десятков уже действующих студентов-дневников переедущих сюда из старых помещений на троицком подворье. По счастью, семья Меншикова давно переехала в Ораниенбаум под конвоем жандармов и сейчас туда же вывозится отсюда дорогая мебель, гобелены и прочие ценности. На их место плотники Академии мастерят простые и прочные кровати, стулья и столы для учащихся. Что-то мне подсказывает, контингент тут в итоге будет разношерстный. Богатые дворяне, вероятно, будут посылать детей учиться на кафедру камеральных и коммерческих наук. А вот новосозданные медицинский факультет, инженерный факультет, кафедру технологических и горных наук, а также кафедру педагогики мне, наверное, придется заполнять студентами из подлых сословий. Уж больно много потребуется через несколько лет учителей, врачей и инженеров.

Рядом со мной идут довольные новым академическим приобретением Лаврентий Блюментрост и Василий Татищев, старый и действующий ректоры университета и Президенты Академии. На шаг позади Георг Бильфингер, заместитель Татищева по научной работе и Иван Шумахер, зам по административным делам. Все слушают меня внимательно, а я ставлю задачи Академии на ближайшие годы, пока меня не будет в Петербурге.

- Главная задача Академии - научные исследования. Руководствуйтесь не чувствами, а разумом, следите, чтобы работа не замедлялась и всегда вела к ценным для науки результатам. Оценивать должны опытные мужи из научных советов кафедр. Если же у кого-то из специалистов возникнут серьёзные сомнения по правдивости или значимости какой-либо научной работы, то тебе, Георг, необходимо вмешаться и на научном совете всей Академии разрешить спор, а меня поставить в известность. В остальном пусть кафедры живут своей жизнью. Тебе лишь, да и всем остальным нужно только поддерживать в Академии любовь к знанию и науке.

Я остановился и оглядел академиков строгим взглядом.

- Чтобы всем было понятно, за сохранение преклонения перед наукой в Академии отвечает Георг Бильфингер. От него я буду получать регулярные доклады на эту тему, и с него же будет спрос.

Татищев и Шумахер согласно наклонили головы. У них свой круг задач и к коллеге они не ревнуют. Немцу достанется материальное обеспечение деятельности всех академических заведений, а Татищеву - общее руководство и конкретные проблемы развития академического университета.

Уезжая в Москву, я оставляю в Петербурге множество толком не начатых проектов связанных с Академией Наук. Без меня всё это может заглохнуть, а учёные мужи скатятся к имитации научной работы. Чтобы процесс не останавливался, пришлось издать особый указ о целевых научно-исследовательских программах.

1. Аналитическая механика. Разработка математической теории движения точки, тела и жидкостей. Здесь заняты, прежде всего, три знаменитых математика: Якоб Герман, Леонард Эйлер и Даниил Бернулли. Эйлеру итак уже было суждено в ближайшие годы закончить разработку всеобъемлющую теории динамики точечного тела, а Бернулли отметится масштабной работой по гидродинамике. Так что за эту программу и кафедру математики я спокоен.

2. Систематика живых организмов. Семь лет осталось до публикации Карлом Линнеем своей знаменитой 'Системы Природы'. Надеюсь, он сделает это в Петербурге. Если же переманить его с учёбы в Лундском университете не удастся, то задача научной систематики живых видов поставлена Даниелю Мессершмидту. Сейчас немец пытается разгрести те огромные материалы, которые привёз из своей многолетней сибирской экспедиции. По моему указанию ему выделили помощников, деньги, помещения и личного куратора, того самого Бильфингера, неравнодушного к ботанике а главное более практичного. Собственно, я надеюсь, что знания Мессершмидта плюс кругозор и решительность Георга помогут им довести до целостной систематизации не только сотни накопившихся гербариев, но и известных науке животных и прочих организмов. В качестве намёка я уже провёл пару разговоров об интересе к таксонам живых организмов и их иерархии. Так что Мессершмидт уже присваивает открытым им сибирским травам классические двусловные названия по роду и виду, а Бильфингер планирует, кого бы послать с такой же задачей в Париж, Амстердам и Лондон, посмотреть тамошние коллекции, ботанические сады и зоопарки. Скорее всего, это поручат сидящему пока в Париже члену-корреспонденту Академии Петру Дешизо. Хотя глава кафедры, чахоточный Буксбаум не слишком хорошего мнения о французе как учёном. Так что кафедре ботаники тоже найдётся, чем заняться.

3. Пневматическая и аналитическая химия. На днях пришла из Англии заказанная мною посылка с изобретённой недавно Стивеном Гейлсом 'пневматической ванной' для сбора газов, выделяемых при разложении веществ. Гмелин, не успевший завершить работу над свойствами продуктов нефтеперегонки, теперь занялся анализом разложения различных веществ и минералов с учётом выделяемых при этом газов. В помощь ему отданы все более-менее толковые химики и пробиреры Академии, Берг-коллегии, Главной Аптеки и охтинских бумажного и пороховых заводов. Мастера уже сделали копии пневматических ванн и разослали их по лабораториям вместе с образцами минералов, которые необходимо исследовать. Как это сделать, мало кто понимает. Кинулись с вопросами к Гмелину, а он и сам с трудом соображает, чего же хочет его императорское величество. Всё-таки Гмелин пока ещё только молодой малоопытный асессор кафедры химии. Но более образованных в этой отрасли наук в России сейчас не найти. Так что, стараясь не беспокоить меня докучливыми вопросами мастера, аптекари и пробиреры принялись крошить минералы, нагревать, плавить, растворять кислотами, выпаривать и конденсировать. Все эти опыты подробно описываются, результаты взвешиваются и фиксируются. Гмелину остаётся только подкидывать задачи, исправлять ошибки, контролировать результаты и постепенно работа идёт. Думаю, через какое-то время последуют серьезные открытия, в том числе новых химических элементов. Разберутся в отличиях углекислого газа, азота, водорода и кислорода. А значит придёт понимание, из каких веществ состоят минералы и по каким основным законам они взаимодействуют.

4. Оптика и микробиология. Пока Эйлер прорабатывает теорию света, мастер Беляев и его помощники конструируют всё более совершенные микроскопы, физиолог Вейтбрехт с парой помощников разглядывает микроскопическую структуру организмов. Ничего сногсшибательного ещё не нашли. Первые сливки в микроскопических исследованиях ещё полвека назад снял Марчелло Мальпиги и другие европейцы. Но Вейтбрехту поставлена задача зарисовать всё и вся на микроскопическом уровне, а также замерить, оценить и прочее. Думаю, систематическая работа со временем даст результат. Хотя бы докажет необходимость санитарных и противоинфекционных мер, предпринимаемых сейчас в России братьями Блюментростами. Кроме того, есть надежда, что Беляев скоро сконструирует с помощью Эйлера ахроматические линзы. По крайней мере, мне он уже показывал вполне прозрачные крон и флинт. Сейчас он из них собирает особо мощную подзорную трубу мне в подарок. На очереди - телескоп и микроскоп. А с мощным микроскопом, тщательно проградуированным на кратность увеличения (спасибо Эйлеру с расчётами), Вейтбрехт наверняка найдёт много интересного в микромире.

Пришлось, правда, разработки Беляева засекретить. Об этом заботится хмурый 'особист' при Академии, который уже настрочил доносы на почти всех приехавших в Академию иностранных учёных об их переписке с зарубежными коллегами и прочими непростыми людьми. Но воли пугать допросами специально приглашённых учёных, у него нет. Зато мастеровые его побаиваются. Были уже случаи с проникновенными беседами в казематах Петропавловской крепости. Да и иностранцы, тот же Эйлер, периодически подписывают бумаги о неразглашении некоторых технологических секретов под страхом разрыва контракта и высылке из России. Для примера уже отослан профессор логики и метафизики Христиан Мартини. Хотя там причина была в его некомпетентности, но слухи гуляют разные и иностранцы предпочитают избегать контактов с сотрудниками особо засекреченных кафедр химии и оптической лаборатории. Надеюсь, это не повредит исследованиям.

5. Паталогическая анатомия. Этим занимается Аццаритти в госпитале. Им с помощниками поставлена задача исследовать тела всех умерших от разных болезней, тщательно протоколировать вскрытия и набирать материал для обобщений. Помнится его учителю, а теперь 'конкуренту' Морганьи пришлось провести 700 вскрытий, чтобы прийти к написанию фундаментальной работы по паталогической анатомии через тридцать лет. Думаю, видя успехи своего ученика в России, Морганьи возьмёт его в соавторы или сам переедет в Петербург из солнечной Падуи.

Это основные научные программы, которые займут нужными делами не такой уж большой коллектив учёных Петербурга на годы вперёд. Уверен, что попутно будут совершены важнейшие открытия в смежных областях, но эти программы дадут учёным постоянную точку опоры в своей жизни и работе, а значит, пресловутый дух научного творчества не угаснет под бременем каких-нибудь жизненных неурядиц.

(30/05/16)

В Большой зале Зимнего дворца собрался народ на новое необычное мероприятие - Оглашение Царского послания по итогам прошедшего 1727 года и на будущий год. В зале расставили стулья. Предполагалась, что знатная публика будет слушать своего императора сидя, что вызвало серьёзный переполох и споры об умалении императорского достоинства. Но Пётр II оказался непреклонным и церемониймейстеры сошлись на том, что в данном случае царь с высоты всего своего величия обращается через лучших подданных ко всему своему народу.

В центре первого ряда расположились Великая княжна и наследница Наталья Алексеевна. Справа от неё новый царский фаворит, Первый министр Дмитрий Голицын. Слева - канцлер Головкин и престарелый генерал-адмирал Фёдор Апраксин. Сбоку и сзади - чиновники и военные второго ранга, а также Члены Святейшего правительствующего Синода. Ещё дальше - десятка три генералов, адмиралов и тайных советников, за ними - президенты и вице-президенты коллегий, полковники, бригадиры, штаб-офицеры гвардии, графы, камергеры, камер-юнкеры, богатые промышленники и купцы. У дальней стенки - юнкеры V Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии.

Дмитрий Голицын, в ожидании появления царя, вёл учтивую беседу с великой княжной и митрополитом новгородским Феофаном. Одновременно размышлял о том, что полгода назад, на принятии присяги Его Величеству, было много людей, успевших за последующие месяцы попасть в опалу. Первым в апреле пострадал Петр Толстой, его сын, а также обер-церемониймейстер граф Санти. Почти сразу же репрессии коснулись личных врагов всесильного тогда Светлейшего князя Меншикова. Сначала временщик расправился с командиром преображенцев Иваном Бутурлиным, а затем с графом Девиером и генералом Скорняковым-Писаревым, бывшим директором Морской Академии. После этого репрессии не закончились, хотя и заметно смягчились. Уехали из России поляки Сапеги, в ссылку отправлен глава коммерц-коллегии Александр Нарышкин. Правда, Нарышкин уже успел вернуться после отставки самого Меншикова. Да и Девиера с Писаревым царское прощение догоняет где-то по дороге в Сибирь.

Летом петербургский двор покинули дочери Петра I, Анна и Елизавета, вместе с мужьями-голштинцами. Ушёл в отставку по старости генерал-адмирал Апраксин и сегодня он впервые вновь появился при дворе. Голицын скосил глаза на флотоводца. Дряхлый вид старого приятеля навевал грустные мысли на самого шестидесятидвухлетнего Первого министра. Старость неумолимо приближается ко всем. Разве только Его Величество ещё далёк от этого. Но у него не так много шансов дожить до преклонных годов, судя по количеству заговоров и покушений, которые он пережил за этот год.

Арест самого Меншикова, опала его сторонников Арсеньевых и Волковых стала третьей волной чистки сильных петербургских родов. Четвёртый этап наступил после второго покушения. Сначала погибли два воспитателя Петра: Алексей Долгоруков и Рейнгольд Левенвольде. За их гибель царь жестоко отомстил. Дмитриев-Мамонов убит, Ушаков под пытками даёт показания, царевны Екатерина и Прасковья Иоанновны сосланы вместе со своим дядей Василием Салтыковым. Другой Василий Салтыков, стольник и командир Санкт-Петербургского драгунского полка, ушёл в отставку и отослан, а генерал-лейтенант Семён Салтыков отставлен от командования гвардии и отправлен в Низовой корпус, на смену Василию Долгорукову. Вроде бы даже повышение получил, но вдали от трона и на опасной войне, где от болезней гибнут чаще, чем от пуль.

Четыре волны репрессий сильно проредили верхушку российской власти. А ведь ещё было дело о воровстве командующего галерным флотом адмирала Змаевича, трагическая гибель генерала Корчмина, отъезд на белгородское губернаторство князя Юрия Трубецкого и высылка лучшего друга царя, молодого Ивана Долгорукова на Урал. При дворе резко усилились иностранцы. Одна надежда на переезд в Москву, где сохранили свои посты Ромодановский, Матвеев, Мусин-Пушкин и Леонтьев. Но, зная крутой нрав царя можно начать беспокоиться и за их судьбу. На смену старым сподвижникам Петра Великого идёт молодёжь. Вот и сейчас тихо гудят разговорами сзади молодые офицеры-юнкеры Канцелярии Его Величества. Хотя ведь казнённый Белосельский тоже был из их круга. Так что старики ещё поборются!

Церемониймейстер начал громко зачитывать длинный императорский титул, публика поднялась и притихла, а затем дружно наклонила головы, когда из боковой двери вышел Его Величество. Мальчик уверенной походкой прошёл за деревянную стойку, украшенную золотым императорским орлом. Стойку сколотили недавно, говорят, её называют 'кафедра' и она предназначена для ораторов, если они не помнят о чём говорить и хотят не слишком заметно подглядывать в текст. Однако Пётр II уже прославился своей отличной памятью и в бумаги не заглядывал во время произнесения всей своей речи. Наверное, подсказки нужны были на всякий случай. Предусмотрительность была ещё одной чертой Его Величества.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 16 17 18 192021 Следующая ⇒