Канаев Илья: 15 страница

(26/08/15)

Сегодня в Сенате малолюдно. Эксперимент с объединением его и Верховного Тайного Совета закончился тем, что советники ушли во вновь образованную Консилию Министров. Сейчас они заседают по соседству вместе с другими президентами и вице-президентами коллегий, а также с руководителями правительственных канцелярий. Здесь же, в Сенате, остались сегодня только трое сенаторов (Черкасский, Семён Салтыков, Василий Лукич Долгоруков), обер-прокурор Воейков и обер-секретарь Степанов. Последний зачитывает проект нового сенатского Устава, рождённый где-то в недрах Собственной Е. И. В. канцелярии.

- Важнейшими делами коими следует заниматься Сенату является заслушивание ежемесячных отчётов министров, принятие всех законов и указов перед окончательным подписанием их императорским величеством, принятие годового Государственного Бюджета, предложения по назначению на высшие государственные должности, контроль за работой Уложенной комиссии и других сенатских учереждений, а также представление интересов губерний в столице.

- Это как же представлять интересы губерний? - заинтересовался князь Черкасский.

- Предполагается, что за каждым сенатором будут закреплены какие-то области, с губернаторами и воеводами которых нужно будет вести переписку на предмет помощи в делах.

- Так нас всего пятеро осталось, если ещё Юсупова посчитать, да Матвеева в Москве добавить. А губерний в стране четырнадцать, не говоря уже о полусотне провинций.

- Число сенаторов предполагается увеличивать, но главное - вам будут подчиняться также юристы Уложенной комиссии, которые также будут представлять какие-то губернии.

Долгоруков потёр рукой подбородок и хитро улыбнулся.

- Это значит сейчас надо бы губернии поделить между собой. Чур, Петербург за мной будет!

Черкасский хмуро на него зыркнул.

- Через столицу почти вся внешняя торговля идёт. Аппетитный кусок себе выбрал, не лопнешь ли от жадности, Василий Лукич?

- Не беспокойся, князь, тебе чай вся Сибирь отойдёт, раз ты там уже губернаторствовал!

Генерал-лейтенант Семён Салтыков поспешил пресечь начинающуюся свару:

- Не спеши делить шкуру неубитого медведя, Василий. Успеем ещё пособачиться из этого.

- Твоя правда, Семён. Однако нам также придётся сегодня делить юристов из Уложенной комиссии.

- Чай не рабы они там. Договоримся.

В этот момент в сенатском Присутствии появился офицер охраны, Степан Апраксин. Выглядел он взволнованным.

- Господа сенаторы, должен сообщить вам о стрельбе в крепости и о подозрительном происшествии на реке с императорским баркасом.

Вельможи переглянулись. Долгоруков встал из-за стола и подошёл к окну, подергал за задвижку и распахнул его. Вместе с прохладой осеннего дня, сквозь шум и крики торговцев и обывателей на Троицкой площади, в комнату ворвался треск выстрелов со стороны Петропавловской крепости. Генерал Семпён Салтыков, как единственный военный среди присутствующих сенаторов кивнул Апраксину.

- Докладывай, капитан.

- Полчаса тому часовые доложили мне что наблюдали столкновение на реке какого-то корабля с одним из баркасов императорской свиты. Расстояние не позволило рассмотреть детали, но вроде бы за упавшими в воду выплыли лодки от крепости, а позднее со стороны Летнего дворца. Корабль же после недолгой остановки последовал к морю. Происшествие тревожное, но я не счёл нужным вмешиваться, ожидая новостей из крепости, куда поплыл избежавший столкновения баркас с императорским штандартом. Однако десять минут назад началась стрельба. Посланный курьер до сих пор не вернулся. Возможно это мятеж и покушение на Его императорское величество, поэтому я счёл своим долгом поставить вас в известность об этом, Ваши превосходительства.

- Ты всё сделал правильно, капитан. Пойди, предупреди Миниха и Голицына в Консилии министров, а я попробую выяснить лично, что там происходит.

Князь Черкасский придержал Салтыкова за рукав.

- Ты уверен, Семён Андреевич? Если крепость захватили мятежники, ты попадешь прямо к ним в руки.

- Возможно, именно сейчас Его величеству требуется любая помощь, которую мы сможем оказать. Предупредите Миниха, чтобы он поднимал полки по тревоге, а я заберу с собой солдат охраны.

Десяток гвардейцев во главе с генерал-лейтенантом беспрепятственно миновали Ивановский мост, но в крепостных воротах дорогу им преградили солдаты со значками второго гарнизонного полка.

- Никак нельзя пройти, Ваше превосходительство!

- Ты соображаешь солдат кому дорогу преградил?

Салтыков побагровел от ярости, а сопровождающие его скинули фузеи с ремней и готовились применить штыки в деле. Но охрана ворот тоже решительно щёлкнула курками. Командующий ими капрал отступил на шаг.

- Приказ генерал-губернатора никого не пропускать через ворота!

Салтыков длинно и витиевато начал ругаться, вцепившись в рукоять шпаги. Он был готов зарубить наглеца, но не был уверен, что эти незнакомые солдаты не начнут стрелять. По счастью, к воротам подбежал офицер. Судя по горжету - прапорщик. Отдал честь генералу и приказал пропустить его вместе с сопровождающими. Быстро шагая к дальнему краю крепостного двора, Салтыков спросил прапорщика, что происходит.

- Мятеж, Ваше превосходительство. На Его Величество совершено покушение и сейчас с бунтовщиками идёт бой на Трубецком бастионе.

- Что с царем? Он жив?

Прапорщик внезапно остановился, а на вопрос ответил появившийся из-за угла одной из казарм генерал-губернатор Дмитриев-Мамонов. Сопровождающие его солдаты окружили гвардейцев сенатской охраны.

- Убит Его Величество. Не уберегли мальчика мы, Семён Андреевич.

Мамонов снял треуголку и перекрестился. Салтыков растерянно огляделся.

- Как же так? Кто посмел?

- Матюшкин и его люди. Сейчас заперлись в казематах Тайной канцелярии, но мы их взяли в осаду.

- Что же теперь будет? Неужто новая смута?

- Не знаю Семён Андреевич. Но если мы будем держаться вместе, то сможем заставить остальных поддержать Екатерину Ивановну на царство.

Только медлить нельзя, нужно срочно поднимать гвардию и брать под охрану Сенат. Салтыков нахмурился. Что-то ему не понравилось в словах Дмитриева-Мамонова. Какая-то неискренность. И эти незнакомые солдаты вокруг, готовые то ли арестовать, то ли убить небольшой отряд гвардейцев.

- Матюшкин там, на бастионе?

- Да.

- Я хочу поговорить с ним. Не верится мне, что он царя и душу свою предал.

- То уже не важно, что у изменника на душе. Важно, чтобы на троне родственница наша оказалась.

Сенатор, насупившись, пристально разглядывал генерал-губернатора.

- Больно скор ты, Иван Ильич. Тело государево ещё не нашёл, а уже похоронил его. Расследование покушения не провёл, а уже Матюшкина обвинил! Не препятствуй мне встретиться с ним. Не тронет меня он и честно расскажет, как дело было.

Дмитриев-Мамонов с сожалением вздохнул и покачал головой.

- Найдётся царь, река вынесет его тело. А к Матюшкину я тебя не пущу. Лучше поезжай в полк, поднимай преображенцев кричать нашу родню на царство.

- То твоя родня, а я хоть Салтыков, да всего лишь дальний родственник царевнам. Я присягу Петру Алексеевичу давал и сейчас хочу разобраться, что происходит. Пусти, богом прошу!

- Без тебя разберемся, раз от рода своего отрекаешься. А ты пока посиди под замком, охолони. Только шпагу отдай!

Чего-то подобного генерал-лейтенант Семён Салтыков ожидал с момента, когда его пытались задежать в воротах крепости какие-то непонятные солдаты. Да и раньше генерал-губернатор Дмитриев-Мамонов и обершенк Василий Салтыков пытались намёками завлечь его в какие-то свои интриги по возвращению на царство потомков Ивана V. Но сенатор старался держаться от таких опасных дел на расстоянии, памятуя о печальной судьбе Девиера, Бутурлина и Меншикова. Сегодня же новые заговорщики, похоже, перешли к решительным действиям. Только не выйдет у них ничего. Даже если мёртв Пётр Алексеевич, мир его праху, не пойдёт гвардия и народ за теми, кто его погубил. И сейчас наступил решительный момент для самого Салтыкова, для того чтобы выбрать правильную сторону. Старый ветеран Северной войны обернулся к сопровождающим его гвардейцам и, оглядев их встревоженные лица, сказал:

- Братцы, мы присягали его Величеству Петру Алексеевичу живота не пожалеть за него. А эти вот мятежники и воры погубили надежду российскую, юного Государя нашего! Слушай мой приказ! Руби разбойников без пощады!

Выхватив шпагу, генерал кинулся на Дмитриева-Мамонова, но тот успел насторожиться от речей Салтыкова и отступить за спину своих подручных. Пришлось воткнуть лезвие в бок одного из его солдат, а затем завязалась схватка. С криками и пальбой мятежники разоружили не успевших толком изготовиться к бою солдат Салтыкова. Самого его огрели прикладом по голове и генерал потерял сознание. Очнулся он запертым вместе со своим горе-родственником, обер-шенком Василием Салтыковым. Узнал у него некоторые подробности мятежа.

- Дурак ты, Салтыков! Опорочил весь наш род! Такую змею пригрел!

- Не знал я о воровских замыслах его, Семён, клянусь! Сам он, сам всё затеял! Набрал где-то лихих людей, переодел в солдатскую форму и мятеж поднял!

Но собеседник не слушал уже причитания старого пропойцы. Голова гудела, тошнило. Генерал прикрыл устало глаза. Снаружи всё стихло. Похоже, скоро всё решится, но уже без его участия.

(27/08/15)

Петербург начинался со строительства Петропавловской крепости на Заячьем острове, а крепость начиналась с Государева бастиона. Одна его сторона смотрит на Большую Неву, а вторая, через деревоземляную стену Ивановского равелина и Кронверкский пролив на старый городской центр вокруг Троицкого собора. Бастион уже практически закончили перестраивать в камне. Учитывая толщину стен и двухъярусные казематы, кирпича в него было вложено миллионы штук. Сейчас в его прохладных помещениях со сводчатыми потолками расположены мастерские, склад курительных трубок и пороховой погреб. Наверху же по ночам зажигается маяк. В последние дни его пытаются переделать с масляного на новомодное керосиновое освещение. Днём же на бастионе поднимается главный крепостной кейзер-флаг, флагшток которого через несколько лет перенесут на соседний Нарышкин бастион.

Генерал-губернатор Санкт-Петербурга, подполковник лейб-гвардии Преображенского полка, генерал-лейтенант Иван Ильич Дмитриев-Мамонов хмуро оглядывал окрестности в подзорную трубу. Его беспокоила установившаяся в последние минуты тишина. Стрельба на Трубецком бастионе утихла. Выкурить из помещений Тайной канцелярии солдат охранки с наскоку не получилось. Теперь же перебить их можно только после длительной бомбардировки из тяжёлых пушек, которые ещё нужно снять со стены и подтащить к внутренней ограде бастиона.

Несколько баркасов и шлюпок, отплывших со стороны Летнего дворца, покрутились в центре реки, подбирая выживших после недавнего столкновения, и повернули обратно. Что подозрительно, ни одна из лодок не стала причаливать к более близкой пристани у крепости. Видимо сидящие в них опасались чего-то. То ли разглядели издалека какие-то подробности покушения. То ли подсказал кто-то из спасённых, что в твердыне сейчас верховодят опасные люди.

Со стороны правительственных учреждений на Городском острове больше никто не пытался прорваться после ареста группы Семёна Салтыкова. Мамонов при мысли о недавнем коротком разговоре досадливо поморщился. На этого генерала у него были серьёзные надежды. Как и он сам ещё один подполковник Преображенского полка пользуется большим авторитетом в гвардии, а в ситуации междуцарствия поддержка преображенцев могла бы обеспечить окончательную победу сторонникам царевен, дочерей Ивана V. Теперь же остаётся только слабая надежда на отправленные Юсупову и Шаховскому письма с призывом привести гвардейцев в крепость.

- Похоже, там уже все собрались. Я вижу Миниха, Дмитрия Голицына и Остермана, - пробормотал стоящий рядом Урусов, опуская подзорную трубу в которую он также оглядывал окрестности.

Генерал кивнул. Толпа обывателей на центральной городской площади исчезла сразу после начала беспорядков в крепости. Но одновременно стало увеличиваться число солдат в зелёных и серых мундирах. Из окружающих Троицкую церовь кварталов к месту беспорядков понемногу стекались квартировавшие и несущие там службу военные. Отдельной группой стояли сановники в более пёстрых и дорогих камзолах. Кое-кого можно было узнать на таком расстоянии даже без оптических приборов.

- Не нравится мне, как всё складывается. Могут верховники сговориться между собой против нас.

Дмитриеву-Мамонову тоже было тревожно. Хотя первые шаги оказались успешными, но теперь у него не хватало людей и сильных союзников, чтобы повернуть дела в выгодную для себя сторону. Найдут ли общий язык известные противники Голицын и Остерман? Кого они выберут в приемницы утонувшего мальчишки: малолетнюю Великую княжну Наталью, герцогиню мекленбургскую или Анну Петровну в далёком Киле? Согласятся ли они с его версией виновника сегодняшнего мятежа или как Семён Салтыков продолжат глупо служить погибшему Петру II? Найдут ли достаточно сил, чтобы решиться на штурм неприступных петропавловских укреплений?

- Что у нас с обороной стен?

- Часовые везде расставлены. Батареи приведены в готовность к стрельбе. Можем потопить любое судно на реке или пальнуть картечью по тому сброду, что собирает Миних на Троцкой площади. Но для серьёзной обороны у нас маловато людей.

- Я попробую привлечь солдат из первого гарнизонного полка, из тех, что сейчас под арестом. Наговорю с три короба, пригрожу и прикажу, встанут под ружьё как миленькие!

- Всё равно их немного, да и против гвардейцев серомундирники испугаются пойти. Меня также беспокоят те разбойники, которых мы переодели в солдат. Сейчас они делят захваченную казну, но стоит им испугаться - разбегутся как крысы с корабля.

Генерал скривившись кивнул. Если за них возьмутся по-серьёзному, то скоро эта крепость превратится в ловушку и с неё будет не выбраться. И тогда только вопрос времени, как скоро они все окажутся на дыбе и эшафоте! Мамонов уже не первый раз пожалел о том, что затеял это дело. Если Урусов или Ушаков замараны в смерти отца последнего царя, то лично его, Дмитриева-Мамонова, в своё время сбили с толку интриги обер-шенка Салтыкова. Заманил посулами об укреплении ивановского рода при дворе, а сегодня сделал вид, что не подозревал, кто покушался на царя летом! Не стоило конечно поступать столь решительно, но раз встав на тропу измены Дмитриев-Мамонов уже не мог с неё свернуть, в отличии от родcтвенника. Рано или поздно виновников нашли бы, а значит, сегодня он поступил правильно, ускорив события. Угрозу со стороны непонятного мальчишки устранил. Осталось только выжить в начинающейся смуте.

(смотрите сегодня также небольшую вставку в конце предыдущей 16й главы)

(09/09/15)

Глава 18

Совещание проводили во второй приёмной со стенами обитыми зелёными обоями. Я сидел в португальском кресле обитом тиснённой кордовской кожей и пил горячий сбитень. Натали пристроилась рядом, обеспокоенно поглядывая на меня, в окно на крепость и на понемногу прибывающих посетителей. Большая часть сенаторов и министров находились на другом берегу реки. Лопухин сообщил, что отправил к ним гонцов с сообщением о мятеже в крепости. После этого стоял передо мной на вытяжку и преданно поедал меня глазами. Я постарался скрыть раздражение на верного, но не расторопного человека. Видимо он не представлял, что теряет шанс отличиться и организовать подавление опасного мятежа. Эх, жаль Миних на другом берегу сейчас! Вызывать его к себе я запретил. Сейчас основная опасность угрожала чиновникам и жителям в центре города. А здесь нам придётся справляться самим. Странно только, что в момент, когда они так нужны в моей свите не оказалось ни одного генерала!

Ну, раз нет гербовой бумаги - будем писать на простой. Я скептически посмотрел на своего бодигарда. Командовать самому? Как бы не напортачить. Помнится, в войне с Наполеоном император Александр I поначалу пытался рулить сам, пока не получил свой Аустерлиц. Войной должны заниматься профессионалы. Те, кто знает, как всё работает и имеет представление о писаных и неписаных правилах, военных хитростях и неизбежных ошибках. Я же, при всех своих исторических знаниях и полугодового опыта управления государством, боевого опыта совсем не имел. Значит, нужно довериться кому-то из полководцев, как только появится такая возможность. Обеспечу политическую поддержку и буду ненавязчиво контролировать. Миних, вице-президент Военной коллегии, самая подходящая кандидатура. Надеюсь, он уже начал что-то предпринимать на противоположном берегу Невы.

Встал со стула и подошёл к окну. На широкой глади реки практически не осталось судов и лодок, которых в обычное время всегда было много. Лишь небольшой ялик вез курьера с письмом Лопухина в Сенат. Прояснится ситуация с мятежом и Миних сможет эффективно действовать. Надеюсь, властный Голицын не станет ему мешать. Я обернулся к секретарю.

- Подготовьте письмо к первому министру об оказании всяческой поддержки генерал-аншефу Миниху в подавлении мятежа. И ещё нужен указ об отстранении Дмитриева-Мамонова от должности генерал-губернатора, коменданта Петропавловской крепости и командира Преображенского полка, а также о незамедлительном его аресте. Я поставлю подпись, а Сенат и Консилия министров подпишут уже после меня, как только курьер доставит указ на другой берег. Что ещё я могу сделать, пока не налажена связь с городским островом? Задумчиво разглядываю свой флаг на Государевом бастионе. Быть может, кто-то из бунтовщиков сейчас оттуда смотрит на меня. Но в современную подзорную трубу много не разглядишь на таком расстоянии. Зато звуки стрельбы где-то в той стороне расслышать можно. Похоже, не так хорошо идут дела у Мамонова.

- Нужно выяснить, с кем там изменники сейчас ведут бой и по возможности помочь.

- Это на Трубецком бастионе в Тайной канцелярии стрельба. Наверное, жандармы не дали застать себя врасплох, Государь. Мы можем отправить туда баркасы с десантом.

- Баркасы мятежники расстреляют как котят из пушек. Разве что по быстрому добраться со стороны Биржи или Мытного двора. Кто из военных у нас там поблизости?

- Охрана Биржи?

Я покачал головой.

- Лучше пусть в Адмиралтействе соберут морских пехотинцев. Отправьте письмо Сиверсу и сообщите Миниху о том, что я приказал морякам помочь людям Матюшкина.

Надеюсь, мои распоряжения через голову генерала не приведут к неразберихе. Но время дорого. Пока ещё он сосредоточит под себя все ниточки к силам подавления мятежа, а люди уже сейчас гибнут!

(10/09/15)

На первом заседании Консилии Министров по указу Его Величества присутствовали двенадцать человек, президентов и вице-президентов коллегий и руководителей правительственных канцелярий. Во главе стола, покрытого белоснежной скатертью (в отличии от обычных присутствий, где использовалось зелёное сукно) сел князь Дмитрий Голицын, министр финансов или Президент камер-коллегии. По правую руку от него - канцлер Головкин. По левую - генерал-аншеф Миних. Эта троица представляла главнейшие ведомства: иностранных дел, военную и камер-коллегию. Рядом с Минихом расположился адмирал Сиверс, глава Адмиралтейства. Рядом с Головкиным - барон Остерман, который помимо поста вице-президента возглавлял также почтовую канцелярию, несколько межведомственных комиссий и отчасти даже Собственную Е. И. В. Канцелярию. Далее расположились менее влиятельные лица. Глава юстиц-коллегии Пётр Апраксин. Президент коммерц-коллегии Нарышкин и его заместитель Фик. От Берг-коллегии Зыбин, от Медицинской канцелярии иван Блюментрост, брат Президента Академии Наук и Художеств. Глава доимочной канцелярии Плещеев замыкал стол вместе с другим финасистом, Иваном Бибиковым, вице-президентом Камер-коллегии и Главой недавно созданного Государственного Банка. Оба считались людьми Голицына, так что князь мог чувствовать себя уверенно среди присутствующих вельмож.

Речью Президента Камер-коллегии заседание и началось. Он уведомил присутствующих о том, что согласно воле Его Императорского Величества новая Консилия, как и Сенат является высшим правительственным учреждением. Опять же по царскому повелению ему оказана высокая честь занять пост Первого Министра. При этом Голицын с лёгким злорадством поглядел на присутствующего тут же барона Остермана, главу соперничающей немецкой партии. Но недовольство от сказанного мелькнуло почему-то на лице Головкина. Формально до сих пор именно канцлер являлся первым из министров. У него хранилась Государственная печать. Именно он полгода назад зачитывал Тестамент императрицы Екатерины после её смерти. Остерман же, напротив, рассыпался в витиеватых поздравлениях новому царскому фавориту. За ним последовали остальные, а генерал-аншеф Миних подумал про себя, что приближённый к Государю немец наверняка знает больше Голицына о планах юного царя. И возвышение князя не умаляет той огромной незримой власти, которой располагает вице-канцлер.

Потом секретарь Консилии Маслов зачитал предлагаемый Регламент работы. Заседания министров предполагались раз в неделю, по средам. Повестка будет определяться текущими проблемами и поручениями Сената и Государя. Тут Головкин не выдержал и поднял вопрос, имеет ли Сенат в нынешнем сильно урезанном виде (после ухода министров) право что-либо поручать Консилии министров. Да и почему секретарём здесь стал Маслов, а не его бывший начальник обер-секретарь Степанов, тем самым умаляя роль нового органа власти перед Сенатом?

Объяснение дал вице-президент коммерц-коллегии Генрих Фик, заявивший, что разделение ответственности и выполняемых задач между Сенатом, Консилией министров и Собственной императорской канцелярией должно помочь улучшению совокупной работы правительства. Уроженца Гамбурга поддержал вестфалец Остерман, намекнув, что такова воля Государя.

Особого удовольствия и понимания присутствующим такие соображения не доставили, но заседание на этом оказалось прерванным появлением Степана Апраксина, сегодняшнего командира охраны правительственного квартала. Капитан огорошил всех известием о беспорядках в крепости и вероятном покушении на царя. Возбуждённо гомоня министры торопливо выбрались на площадь, где присоединились к сенаторам Черкасскому и Василию Долгорукову. Впрочем, эти двое не добавили ничего нового, кроме того, что генерал Салтыков собрал отряд охраны и ушёл в крепость, чтобы выяснить что происходит. Судя по усилившейся стрельбе и отсутствии вестей от него, приняли там их неласково.

Мысль, что солдаты на дальнем конце Ивановского моста и на стенах равелина являются мятежниками, заставила всех почувствовать себя неуютно. Хороший стрелок из штуцера вполне мог подстрелить кого-нибудь из плотной толпы вельмож, стоявших меньше чем в двух сотнях саженей у входа в Здание коллегий. Поэтому все бочком-бочком сдвинулись под прикрытие стен Троицкой церкви.

Голицын хмуро рассматривал очертания противоположного берега Кронверкского пролива.

- Кто-нибудь знает, что за люди сейчас охраняют Ивановский мост и ворота в крепость?

- Судя по мундиру, это солдаты второго гарнизонного полка Венцеля, - ответил Миних.

- Что можешь сказать про этого полковника, Христофор Антонович?

- Служит верно, женат на шведке Еве Ивановне, воспитывает сына её первого мужа, бывшего обер-гофмейстера императрицы Екатерины Олсуфьева.

- Шведы? Сторонники умершей императрицы, точнее её дочерей?

Князь наморщил лоб, пытаясь понять, не связано ли это с причинами заговора. Потом тряхнул головой.

- Сейчас это не главное. Нужно понять, что с императором. Погиб ли он, томится ли в крепости или здравствует в Летнем дворце.

- Если не дай бог Пётр Алексеевич утонул, нужно защитить его законную наследницу Великую княжну Наталью Алексеевну, - подал голос Остерман.

Голицын зыркнул недобро глазами на вице-канцлера. Вопрос с наследованием не был бесспорным. Согласно последнему Закону о престолонаследии царствовать следующей должна сестра Петра Алексеевича Наталья. Но ещё не высохли чернила на Тестаменте предыдущей императрицы, по которому править должна её дочь, Анна Петровна. А если сильные роды смогут договориться между собой, то можно на трон возвести одну из дочерей Ивана V, Екатерину Мекленбургскую, Анну Курляндскую или даже дурнушку Прасковью. Но, пока нет полной уверенности в гибели Петра Алексеевича, чревато идти против его законов. Поэтому после секундной паузы Голицын кивнул, соглашаясь с Остерманом о правах наследницы у Натальи Алексеевны.

- Нужно собирать гвардию на защиту Летнего дворца. Да и самим туда податься.

- Что делать с теми, кто в крепости засел? - Миних кивнул в сторону прикрытых ворот Ивановского равелина. - Если они не выпустят наших курьеров и Салтыкова, то можно уверенно считать их изменниками.

- Ты прав. Что предлагаешь?

- Собирать войска не только у Летнего дворца, но и здесь. Организовать блокаду. Подтянуть силы и артиллерию. Выяснить кто там внутри воюет, и помочь верным присяге.

- Тебе и карты в руки, генерал-аншеф.

Министры и сенаторы засобирались перебираться на другой берег, когда прибыл курьер из Летнего дворца. Первый министр распечатал письмо и впервые улыбнулся.

- Отличная новость, господа! Его Величество жив и здоров. Находится в безопасности в своём дворце.

Вельможи облегчённо загомонили, крестясь и вознося благодарственные молитвы. А князь продолжил:

- Покушение на его Величество действительно было. Погибли люди. Но в этот раз известен главный виновник. Им оказался наш новый генерал-губернатор Дмитриев-Мамонов.

- Он не мог действовать в одиночку! - подал голос канцлер.

- В письме указано, что в заговоре участвовал князь Белосельский.

Головкин крепко выругался. Все в столице были осведомлены, чьим любовником являлся молодой морской офицер.

- Неймётся ивановским! Нужно взять под стражу Екатерину и Прасковью, а также их родичей Салтыковых!

- Готов поклясться, что сенатор Семён Салтыков не замешан в мятеже, - попытался заступиться за коллегу князь Черкасский.

- Не спеши клясться. Алексей Михайлович. Ещё недавно никто не мог подумать, что Мамонов окажется изменником! - Остерман покачал головой. - Этот поспешный поход в крепость Семёна Салтыкова выглядит подозрительным. Как бы не на помощь родственнику пошёл!

Голицын кивнул:

- С Салтыковым разберёмся позже, когда все мятежники будут арестованы и допрошены. Генерал, Его Величество рассчитывает на твою решимость!

(22/09/15)

Унтер-офицер 1-го Петербургского гарнизонного полка Андрей Маслов стоял на стене Зотова бастиона и пытался понять, что происходит. С утра его роте, также как и другим солдатам полка (который также называли Комендантским), запретили выходить из казарм, расположенных в крепости. Большинства старших офицеров не было, а приказ исходил лично от генерал-лейтенанта Дмитриева-Мамонова. Унтер-офицеры тоже ночевали в своих домах в слободе на Городском остров и так получилось, что Маслов оказался старшим по званию среди нескольких сотен солдат запертых в казармах на территории крепости. Это первая странность сегодняшнего дня. Были ещё непонятные военные в форме 2-го гарнизонного полка Венцеля. Несмотря на то, что солдаты разных гарнизонных полков не так уж часто между собой общались, большинство унтеров, не говоря об обер-офицерах, Маслов знал в лицо. С некоторыми был знаком и общался. Сегодня же у дверей казармы встал караул из десятка незнакомых бойцов во главе с опять же незнакомым прапорщиком, и это была вторая сегодняшняя странность. Солдат комендантского полка караульные не выпускали. На вопрос Маслова к прапорщику, когда кормить будут, тот только раздражённо отмахнулся. В результате понемногу скучающие от безделья солдаты начали роптать, сбиваясь в кучки и поглядывая вопросительно на унтера.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒