|
|||
Тахтарова с Лизан. Киселёв. Барахоева. Киселёв. Корнякова. Тахтарова. Барахоева. Яковенко. Величко. Яковенко. Величко. Барахоева. Яковенко. Величко. Киселёв. Барахоева. КиселёвТахтарова с Лизан У нас здесь очередь стоит! Киселёв Ага, Снежанна, Юля, Лера и Лизан, С утра уже стоим и ждём её, И так уже два дня. Насколько долго будет произвол? Шестнадцать человек в пути, И все за неизвестностью стоят. Барахоева Ты помолчал бы лучше, хам, И так здесь все устали от тебя! Киселёв Да ладно вам, Здесь воздуха полно. Из 1532 выходит Корнякова. Корнякова Победу праздную сейчас, Мне засчитали всё на радость! Тахтарова Тебе поздравить можно, Лиль! Лизан Ура, восславься бог! Киселёв ( с сарказмом) Осталось лишь вам для забавы На пол пустить слюней помадку. Барахоева Как ты достал! Выходит Юлия Яковенко. Яковенко Я не могу уже, Ей богу! Ты трудишься, Как проклятый в оковах, А получаешь только черствый хлеб. Величко Ну как же так? Не засчитали. Яковенко Сказала Кузнецова, что не в духе, Работа под чистую плод труда Семёна, а не наш с тобой презент. Величко Так он же постарался ради нас, Где справедливость есть? Здесь встаёт Вероника Барахоева, явно озлобленная долгим ожиданием и количеством заказанных работ Киселёва. Барахоева Да как ты можешь их писать! С людей кастишь огромные деньжищи, А сам обманываешь их. Уже выходит пятый человек, И у него провал полнейший. Ты отвечаешь за свои слова? А нет, ты просто жалкий трус, Что возомнил себя венцом. Довольно голову дурить! Уже довёл ты всех людей Своим неглядным поведением! Яковенко Кого-то забомбило снова. Величко Из уст кровища полилась. Лунёв А может быть и не из уст… Киселёв Моя любимая подруга… Барахоева Да хватит ёрничать, Семён! Киселёв Про скуку я забыл слова, Хотя напомнить очень нужно. Так вот, раз хочешь ты вот так; Из желчи ты суккуба появилась; Позволь моим словам представить толк; Кто делал все работы эти? Кто спал всего по два часа? Кто сон забыл спокойный безмятежный? А ты сказала мне: «подлец! ». Несправедливо и жестоко, А я же так хотел сказать, Как вас люблю, как помогаю. На самом деле ты глаголишь Не более, чем твой куриный мозг. Он недалёкий, тухлый и вонючий, Как гоблинов далёкий род, Прекрасный и ужасный поэтично. Прости меня за мой оксюморон, Но показать тебе могу конечно, Что в силах моих жилы трепетать. Мне только нужно кровушки напиться, И дать энергию своих потухших глаз, Маленечко чуть-чуть преобразиться. Киселёв достаёт нож и начинает резать себе руку.
|
|||
|