ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Темная комната с окном, из которого льется фонарный свет. Посередине комнаты стоит широкая кровать, справа и слева – по тумбе. На одной лежат книги, на другой – несколько вышивок, таблетки, тяжелая керамическая кружка и какие-то бумаги. Напротив кровати большое зеркало, полностью отражающее комнату. Свет сероватый, туманный. В квартире тишина. На кровати спит Иннокентий, рядом сидит проснувшаяся Генриетта и плачет. Вокруг нее темнота, на пол падает грязный свет из окна. Иннокентий дергается и стонет.

Генриетта (надрывным шепотом). Кеша, Кеша, проснись. Что же с тобой! (Бормочет бессвязно. ) Господи, да неужели… правда. Нет, может… или да. Кеша! Кеша! Где же мой молитвенник? Одни книжки, блокноты… дрянь, дрянь! Если он правда болен, нужно вызвать врачей. Он опасен… (Бросается к тумбе и прячет чертежи)

Генриетта поднимается с кровати и выбегает за дверь. Приводит с собой сонную Стултусскую в розовой сорочке с рюшем. Иннокентий на кровати мечется и стонет.

Взгляни на него!

Стултусская (раздраженно). В последний раз тебе говорю, Генриетта, что меня совершенно не интересует твой муж. (Оборачивается к Генриетте, которая подталкивает ее к Иннокентию. ) Я не собираюсь успокаивать его! Ты в своем уме?

Генриетта. Вдруг он умирает!

Стултусская. К счастью! Квартира достанется тебе, капитал – тоже…

Генриетта. Мама! (С волнением. ) В последнее время ему совсем плохо: работа, волнения, новые планы. Он даже дома почти не бывает! И последствия – эти чертовы приступы! Ведь ты медсестра по образованию, помоги ему…

Стултусская. Я уже двадцать лет на пенсии!

Генриетта. Ну же, облегчи его боль, успокой. (Подталкивает Стултусскую. ) Наверное, опять снится громадина. (Шепотом. ) Можно поить его таблеткам, тогда…

Иннокентий стонет и крутит головой. Генриетта закрывает лицо руками.

Скорее! Как страшна ночь…

Стултусская (устало). Но что я могу сделать? Может, пришло и его время. Это решает только Бог.

Генриетта. Бог! Не хочу слышать ни о каком Боге. Подойди к нему, попробуй разбудить. Боже, у меня нет сил смотреть на него! Как он бледен…

Стултусская подходит к Иннокентию и неосторожно дергает его за плечо. Иннокентий начинает ворочаться сильнее. Вдруг что-то стучит в окно, и Генриетта вскрикивает.

Мама, что это?

Стултусская. Дьявол.

Стук затихает.

Генриетта. Глупая ты, мама! (Смотрит, как Стултусская трясет Иннокентия. ) Мягче, пожалуйста… Ведь он болен.

Стултусская. Да я сейчас к черту брошу все! (Испуганно отпрыгивает от Иннокентия. ) Проснулся, что ли? Прямо дух из груди вылетел. Ну и ночка! (Толкает Иннокентия, бьет его по щекам. )

Генриетта. Что ты делаешь?

Стултусская. Поднимайся ты, страшный человек! Весь дом на уши поднял. Вот уже и дьявол в окна стучится, сейчас чертики из-под кровати выпрыгнут.

Генриетта. Мама, он болен!

Стултусская. Болен! Бездельем болен! Занялся бы физическим трудом, настоящей работой, мужской – и никакой болезни бы не случилось. Ишь, дамочка какая!

Генриетта. Не просыпается! Крепко его сон взял…

Иннокентий вдруг поднимается. Он смотрит на всех испуганно и берет с тумбы толстую книгу.

Стултусская. Проснулся! (Смотрит на книгу. ) Это ты чего, защищаться будешь? От жены и тещи-то?

Генриетта. Кеша, Кеша, это мы. Ты в безопасности. Взгляни на меня.

Иннокентий. Правда… правда вы. Генриетта? Мы дома?

Генриетта. Дома, милый, дома. Теперь ты проснулся, и мы вызовем врачей. Съездишь в больницу, Кеша?

Стултусская. Да, Кешенька, тебя повяжут, уложат на кушетку…

Генриетта. Не слушай ее. Мы не оставим тебя, Кеша.

Иннокентий (потерянно). В больницу… врачей… (Вдруг вскакивает, проснувшись. ) Нет! Врачей не надо, я сам разрешил задачу. Генриетта! Я понял, представь себе. (Потрясенный. ) Все понял.

Стултусская. Иннокентий, проснись! (Щелкает перед ним пальцами. ) Каков театрал, а? (Генриетте. ) Разбирайся с ним, а я собираюсь спать… Надоели, черти.

Иннокентий (подпрыгивая). Черти! Бабушка, позвольте… (Взволнованно. ) Я узнал то, от чего у вас бы волосы дыбом встали, я узнал величайшую тайну мира!

Стултусская смотрит на Генриетту, Генриетта – на Стултусскую.

Иннокентий (не глядя ни на кого). Сам, сам узнал! Отыскал ее в себе, всего лишь открыв затворку. Громадина ошибся, наивный, слишком экспрессивный. Ему не хватило рассудительности, руки у него дрожали… Одному глазу невозможно обнаружить нужные зарубки в ключе, другому же – суждено сделать это. (Вскочил ногами на кровать. ) Генриетта, нет, послушай же… Я не могу раскрыть эту тайну. Не оттого, что я ревностно храню ее, не от моей ревности и тщеславия; а оттого, что ты все равно не поймешь, как бы не объяснял я. Да! Не поймешь, и всякая тайна исчезнет. Если не дано тебе узреть высший свет, не увидишь ты его чужими глазами. Но, Генриетта, не вижу я в тебе ни мудреца, ни Громадину, у которых тоже была своя, особенная истина. Ты… прости, Генриетта, ты никогда не поймешь чуда, произошедшего со мной.

Стултусская (зевая все время). Сонный бред… Как скучно! Кеша, замолчи, пожалуйста.

Иннокентий. Вся тайна – теперь во мне. Я ее ощущаю.

Звучит стук в окно. Иннокентий улыбается

За мной! Меня зовут!

Генриетта (начиная злиться). Кеша, что за комедию ты здесь устроил? Слушать смешно. Пойди-ка ты в гостиную, спи на диване. Я не хочу сейчас видеть тебя…

Иннокентий (в бешенстве). Видеть – меня?! Нет, нет, ты не поняла. Я сейчас же соберу свои вещи и уеду, ибо невыносимо мне находиться в этом удушье. Даже воздух из окна не в силах пробить эту гадливую атмосферу! И я объяснял вам что-то, прыгал перед вами? Из милосердия лишь хотел показать вашу мелкую жизнь. Сколько лет пропало, сколько сил истрачено! Ну ничего, жизнь и в сорок лет начинается! Без тебя, Генриетта, без вас – Стултусская! Начинается обновленная жизнь, чистая! И мне нужна Громадина… (Оглядывается, что-то ища. ) Где мои чертежи, где они?

Генриетта (злобно). Я их выбросила вместе со вчерашним мусором!

Иннокентий медленно оборачивается к ней, в руках у него толстая книга

Стултусская (испуганно). Ну же, товарищи, всем пора спать. И ты, Кеша, будь спокойнее…

Иннокентий. Выбросила?

Генриетта (пятясь к тумбочке). Подойдешь – и я убью тебя. У меня в кармане перочинный ножик. Я перережу тебе глотку, и меня оправдают в суде. Иннокентий, не лезь…

Иннокентий. Врешь. Не выбрасывала ты чертежи. Ты их спрятала.

Стултусская (пытаясь пролезть между Иннокентием и Генриеттой). Глупо, друзья! Взрослые люди, а такие страсти! (Отходит в сторону, перепуганная). Генриетта, отдай ему чертежи!

Генриетта пятится. Вновь раздается стук в окно

Иннокентий. Пятнадцать лет ты убивала меня, день за днем… Думаешь, теперь меня страшат твои угрозы? Они смешны. Смерть смешна для меня теперь. Ну же, сделай роковой удар!

Стултусская. Гера, успокойся!

Генриетта. Пожалеешь!

Иннокентий. Никогда!

Иннокентий бросает книгу в Генриетту и бросается к тумбе, пытаясь достать до лежащего на ней чертежа. Стултусская вскрикивает и толкает Иннокентия. Генриетта, испуганно зажмуриваясь, хватает с тумбы керамическую кружку и ударяет ей по виску Иннокентия. За дверью слышен крик Авигайль и ее громкий плач. В комнате застывает тишина. Вновь раздается стук в окно, стекла трещат от ударов. Никто не пугается. Генриетта отступает к зеркалу, и оно разбивается.

Стултусская. Предупреждали! А, дуралей!

Вокруг осколки от зеркала. Генриетта, дрожа, приседает на корточки и дотрагивается до виска Иннокентия. Ни крови, ни последствий ударов не видно. Генриетта прощупывает пульс, слушает его сердце, перевернув на спину, и начинает плакать. Стултусская задумчиво смотрит на Генриетту, оглядывая ее.

Генриетта (задыхаясь. ) Мертв! Убила!

Стултусская. Квартира оформлена на тебя? (Оглядывает тело Иннокентия. )

Генриетта. Убила! Господи, убила! За что… Проснись, Кеша, милый, родной!.. (Бормочет. ) Не может такого быть… проснись, проснись. Мама, посмотри! Помоги ему! Помоги…

Стултусская (расхаживая по комнате). Дача несомненно оформлена на Авигайль, это я заставила его. Как своевременно! Квартира… квартиру можно продать. Если выставить все как защиту, привлечь и меня, и Авигайль… Да, дело выйдет!

Авигайль (за дверью). Сколько можно! Ни спать, ни жить не дают!

Генриетта. Посмотри же… у него нет крови, ни капли. Даже вмятины от кружки… Ничего… Заснул, ушел в небытие. Бросил меня!

Стултусская (задумчиво, смотря на Иннокентия). Говорят, у чертей и ведьм кровь не идет…

Стук в окно нарастает. Генриетта замирает над телом Иннокентия. Стултусская натыкается ногой на осколок и вскрикивает. Капля крови падает на пол.

Занавес

2020, 30. 11

⇐ Предыдущая 1 23