Новые истины (глава 12) 17 страница

- Пререкаешься с учителем? Я сказал «дневник тащи», заморыш! Или ты глухой?! Ничего, я тебя вылечу! - закончил он тоном не терпящим возражений.

Кто-то опять подобострастно хихикнул, жаль, я не видел кто. Меня колотило от гнева и несправедливости.

Я пошёл в раздевалку за дневником и новый физрук сделал там запись: - «Пререкается с учителем. Абсолютно не умеет себя вести на уроке», и поставил двойку. Он отдал мне дневник: - встать в строй, Воробышкин.

- Я не Воробышкин! - прошипел я сквозь зубы, - не искажайте мою фамилию!

- Ты ещё не понял, чучело? - как я скажу, так и будет! И Воробышкин будешь, и Пупкин… Встать в строй!!

Я, сломив себя, повиновался.

- Восьмой «А»! Следующий урок у вас в субботу, всем взять форму, у кого не будет- получит «пару». У кого освобождения, сразу справки приносите. Кто больной, хромой, тупой или беременный, - предупреждайте заранее. Я из вас людей сделаю, а то вообще смотрю, нюх потеряли… Воробышкин, потерял нюх?! - Останешься дежурным, будешь зал в порядок приводить! И вообще, - продолжал он, обращаясь уже ко всем, - нарушители дисциплины будут дежурными после урока.

Я не ответил. Вячеслав Борисович насмешливо поглазел на меня минутку, ответа не дождался и продолжил.

- Я при школе организовываю кружок дзюдо. Занятия будут в шесть часов вечера, три раза в неделю. Желающих могу записать.

Он снова со смесью насмешливости и презрения взглянул на меня.

- Ты Воробьянин даже не подходи, - такую задроту мне даром не надо!

Опять раздались смешки. Теперь их было больше. Посмеивались даже девчонки. Все были довольны, что Вячеслав Борисович оторвался только на мне, и их минула чаша сия. Никто не хотел после урока стаскивать маты в стопку, собирать мячи разных форм и размеров, двигать «козлов» и «коней» на их законные места.

Я встретился с сочувственным взглядом Наташи Богатырёвой, - больше мне никто не сочувствовал.

Я был уверен в себе. Я знал, что любые нормативы для восьмого класса я бью. И в прыжках, и в подтягивании, и в беге, и в упражнениях на брусьях, и в отжимании от пола, и в залезании на канат. Поэтому надеялся, что когда начнутся настоящие уроки, он изменит своё мнение обо мне в лучшую сторону. А пока, пыша гневом, я молчал, чтобы не заработать ещё одну запись в дневник. Ни фига себе, - вот это новый учитель! Минуту назад я радовался, что он у нас появился, а сейчас ненавижу его, - просто убить готов! Пара человек из нашего класса записались на дзюдо, после этого он отпустил всех домой, а я убирал спортзал, после долгого перерыва снова подготавливая его для занятий.

На улице я встретился с Наташкой. Взял у неё сумку и мы не торопясь пошли в сторону её дома.

- Дим, почему он на тебя взъелся? - спросила она.

- Откуда я знаю?! - изумился я, - может, я ему не понравился? Так я не рубль новый, чтобы всем нравиться!

- Не злись, - попросила она, - он новенький, вот и вредничает.

- Я понимаю, - расстроено ответил я, - но что-то он вообще не по-теме злобствует. Слышала, как он Дубровскую обозвал? Его благо, что Дубровская дура забитая, всех стесняется, попробовал бы он это Смирновой сказать, - она бы ему устроила!

Я проводил Наташку. В подъезде обнял её. Мы немножко пообнимались, погладились, поцеловались.

- Наташка, как бы нам потрахаться? - тихо спросил её на ушко.

Наташка сконфуженно рассмеялась.

- Дурак!

- Почему дурак? - удивился я, - я уже изголодался, да вот негде…

- Ничего, не умрёшь, - прищурилась моя подружка, - ты уроки во сколько сделаешь, может погуляем потом?

- Давай, - согласился я, - а если замёрзнем, то у моего друга фотостудия есть, можно будет зайти погреться. Он нас чаем напоит и смешные фотки покажет. Любишь смешные фотки?

- Хорошо, - согласилась Наташа, торопливо чмокнула меня в щёку и забрав сумку поспешила домой. Я тоже пошёл домой. А дома мне было…

- Что это такое?! - орала мама. - Я спрашиваю: - что это такое?!! Не успел новый учитель в школу придти, как ты его доставать начал?!

- Мама, я ничего не делал!

- Кого ты лечишь, ребёнок?! Что это за запись?!

- Он ко мне придирался! Он нашу фамилию как хотел, так и склонял!

- Да перестань врать! - Ты никогда не виноват, чтобы не случилось! Итак всё ясно, - увидел, что педагог совсем молодой и решил, что можно не слушаться!

- Мам, он ко мне придирался, он меня задротой обозвал, а когда я начал защищаться, ещё и двойку поставил!

- Дим, - устало вздохнула мать, - раньше ты мне никогда не врал, так не начинай сейчас! Чтоб я больше такого не видела и не слышала, а будешь над учителем издеваться, получишь по жопе!

- Мама!!

- Я сказала!!!

Разговор закончен.

Я клокотал как вулкан! Я был обижен и зол! Никто меня не понимает, никто меня не любит! Даже мать не верит! Отец молча присутствовал при нашем разговоре, разглядывал дневник, но как только я вышел, он притворил за мной дверь и до меня донёсся его голос. Я не стал подслушивать. Мать что-то кричала, отец спокойно и властно что-то ей говорил. А вот что именно говорил, слышно не было.

Вечером мы погуляли с Наташкой, навестили Лёху-фотографа. Он как проклятый сидел в своей фотостудии, - дома его никто не ждал. Семьи у него не было, даже родителей, даже дедушек с бабушками не было, все почему-то рано умерли.

Посидели, посмеялись, напились чаю, а потом Лёха нас сфоткал. Наташке у него понравилось, да и сам Лёха понравился. Несмотря на несуразную внешность он внушал к себе доверие и располагал к себе любого человека. Наташка тоже не устояла перед обаянием длиннющего, сутулого парня с добрым, улыбчивым лицом, всклокоченными волосами и огромными глазами за стёклами толстенных очков. Вечером я проводил Наташу домой, мы немножко пообнимались, пока её папа не услышав возню на площадке не открыл дверь. Мгновенно отлепившись друг от друга, мы с Наташкой приняли самый невинный вид, попрощались и я пошёл вниз по лестнице, а Наташа домой. Кажется её папа начал что-то подозревать.

До субботы я дожил нормально, а в субботу, прихватив форму пошёл в школу. Физ-ра у нас была последним уроком, как я уже говорил. Ещё в начале учебного года с нас собрали по пятнадцать или семнадцать рублей и купили всем одинаковые синие трусы, белые футболки и зелёные кеды. И пацанам и девчонкам. Это была наша спортивная форма, - любая другая считалась недействительной, и ученик к уроку не допускался. Ему ставили двойку и делали запись в дневнике. Переодевшись, мы в спортзале ждали начала урока. Мне уже было не по себе. Я предчувствовал новую порцию издёвок и насмешек. Прозвенел звонок. Вошёл Вячеслав Борисович.

- Становись!.. Рняйсь! Миррна!.. На первый-второй… расчитайсь!

- Первый!

- Второй!

- Первый!

- Второй!..

- Сегодня нормативы. Девочки: - прыжки и приседания, мальчики: - подтягивание. Норматив: - шесть раз подтянуться.

«Это я умею. Я тебе сейчас покажу класс»! - Думал я. - «Посмотрим, как ты смеяться будешь»!

Я с нескрываемым удовольствием наблюдал, как почти все пацаны нашего класса дёргаются на турнике. Шесть раз подтянулись многие, но «чисто» не смог никто. Он ставил пятёрки, четвёрки реже, тройки ставил тем, кто просто дрыгался на перекладине, ничего не сделав. Подошла моя очередь. Эта сволочь заглянула в журнал, сделала глупую, глумливую рожу и обратилась ко мне:

- Воробей, просю к снаряду!

Кое-кто хихикнул, но я не обратил на это внимания. Я знал, что сейчас посрамлю всех. Подпрыгнув, я немного подождал, пока не прекращу раскачиваться и начал.

До плеч, не сгибая ног, не дёргаясь, я «чисто» подтянулся четыре раза, когда услышал его насмешливый голос.

- Ой наш воробей даёт! Ой атлет!.. Ну раз так борзо начал, то давай десять, а то выпендрёжников не люблю!

Раздались смешки, но мне было не до них. Я показывал своё умение и доказывал своё превосходство. Тщеславие мне не свойственно, но уж очень я хотел показать этому новому учителю, что он нашёл не тот объект для высмеивания.

Десять раз для меня не предел. Я подтянулся двенадцать, всё так же чисто и грамотно. Аккуратно спрыгнув, правильно, на обе ступни, я повернулся к Вячеславу Борисовичу в ожидании своей оценки. Учитель сумрачно смотрел на меня.

- «Четыре».

- Почему «четыре»? - опешил я, - я что, норматив не выполнил, или хуже всех его сдал?!

- Разговорчики! - обрезал меня Вячеслав Борисович, - тебе никто тут рот открывать не разрешал, - сегодня останешься дежурным, что б знал, как вести себя на уроке.

Я опешил. Такой наглости просто не ожидал.

- Почему «четыре»?! - Возмутилась Наташка Богатырёва, - вы даже Петровскому «пять» поставили, а он дёргался как червяк! И остальные хуже подтягивались, а вы им «пять» поставили!

- Заткнись Богатырёва! - рявкнул Петровский, самый толстый и неуклюжий парень нашего класса.

- Богатырёва, ты на других уроках так же без разрешения выступаешь? - заорал физрук на неё, не делая замечания Петровскому, - или я перед тобой тут отчитываться должен?!

- Вы его зажимаете! - не успокаивалась моя подружка, - воробьём обзываете и занижаете оценки, - я с первого дня заметила!

- Богатырёва, сядь! - снова подобострастно вякнул Петровский.

- Выйди из спортзала! Научишься себя вести, - вернёшься и извинишься! - сказал физрук Наташке, снова не обратив внимания на реплики Петровского.

Наташка несколько секунд с ненавистью смотрела на него, потом вышла из зала.

- Скворцов, я тебе объясню, раз так получилось, - повернулся он ко мне. - Здесь сдают нормативы простые восьмиклассники, а ты решил продемонстрировать экстра-класс, - выпендриться решил. А берёшься за гуж, не говори, что не дюж. Так вот, ты на него не тянешь, но если на него заявляешь, то и сужу я тебя, как исполнителя экстра-класса. Небольшая раскачка была, к тому же ты схватился за перекладину на неправильном расстоянии. Нужно шире расставлять руки. И вообще… на моих уроках хвост задирать не надо! Я таких как ты…- физрук говорил снисходительным, презрительным тоном.

- Что, таких как я?! - завопил я, теряя самообладание, агрессивно впившись в него взглядом.

- «Три»- заново «оценил» он меня.

- За что?!! - заорал я.

- «Два», - тащи дневник.

- Да за что?!!

- За поведение!! - Заорал он на меня, выкатив глаза, - за разговоры на уроке, за споры с преподавателем!.. Дневник тащи!!!

Я был изумлён, взбешён и подавлен.

Петровский гнусно хихикнул.

Невы у меня уже были ни к чёрту, и окончательно потеряв контроль над собой, я подошёл к ухмыляющемуся Петровскому и от души, с размаха заехал ему в морду. Никто этого не ожидал. Все вскочили, заголосили, а я в исступлении колотил Петровского по морде, по башке, - куда доставали кулаки. Физрук Синегорский схватил меня сзади за футболку и отшвырнул в сторону. Я шмякнулся на пол и проехав по деревянному полу сильно ссадил колени.

- Классного руководителя сюда, живо! - распорядился он, и кто-то побежал за нашей математичкой.

- Я из тебя вышибу дурь, гибрид! - шипя от ненависти пообещал он.

Но мне уже всё было по фигу; - сгорел забор - гори и хата!

Пришла наша «классная», долго ругала меня, стыдила, обвиняла в издевательствах над молодым преподавателем, - он оказывается ей на меня уже жаловался. Пригрозила мне, что напишет письмо на работу родителям, а потом ушла. После звонка я с трудом таскал тяжеленные маты, укладывая их в стопку в подсобном помещении. Стопка была высотой около полуметра, и взвалить на неё тяжеленный мат мне одному было невыносимо трудно. Физрук стоял в дверях и злорадно смотрел на мои безуспешные попытки втащить очередной мат на стопку. Чем больше я их таскал, тем выше становилась стопка.

- Давай-давай, - злорадно говорил он, - работай, сучонок. Любишь дисциплину нарушать, так люби и вину искупать!

- Почему вы меня оскорбляете?! - возмутился я, этот Синегорский вёл себя совсем не так, как должен себя вести преподаватель!

Он подошёл, схватил меня за волосы на затылке, задрал мою голову вверх, заставив встать на цыпочки, и плотно прижав меня своим телом к стене, как-то злобно и алчно глядя мне в глаза прошипел: - Потому, что ты, дрянь, этого заслуживаешь! Потому, что я таких гибридов, как ты, умею на место ставить! И тебя поставлю... поста-а-авлю, гнида! - с непонятным удовлетворением и ненавистью пропел он.

Я испугался. В те времена нас не так воспитывали. Мы уважали учителей, ни один учитель до этого так со мной не обращался. Меня просто пронзил ужас. Синегорский минуту подержал меня в таком положении, приплюснув к стене и задрав до ломоты голову, потом отпустил волосы и отошёл.

- Свободен воробей… пока. - На прощание сказал он, и я со скоростью молнии скрылся из спортзала, обуреваемый ужасом и ничего не понимая.

«На уроке пререкался с учителем, затем устроил безобразную драку. Уважаемые родители, вы несёте хоть какую-то ответственность за воспитание сына? Поведение 2. Успеваемость 2. »- Дочитала до конца мама.

- Что мне с тобой делать? - негромко, устало спросила она. Ну почему ты не можешь вести себя как другие, нормальные дети?! Почему я всё это читаю?! - мал помалу, распалялась мама. - Почему ваш физрук именно на тебя всё время жалуется?! А?! Говори!!! Именно на тебя!! Ты что, совсем оборзел?! Или тебе давно задницу ремнём не лечили?! Ваша «классная» мне уже звонила, рассказала всё! Да я со стыда чуть не сгорела!! Ты почему донимаешь учителя?!! А может, ты куришь?! Говори, гадость такая, ты куришь?!! - Мама схватила меня за грудки, подтянула к себе и настороженно обнюхала лицо, губы, щёки, волосы.

- Дай руки! - она обнюхала руки, - сигаретным дымом не пахло.

- Я не курю!

- Так в чём дело? - снова принялась она за меня.

- Он меня просто ненавидит, - признался я, - он во всём меня принижает, фамилию склоняет, оценки занижает… Я не знаю, почему он это делает! Он даже Наташку Богатырёву из зала выгнал, когда она за меня заступаться стала!

- Угу, - недоверчиво кивнула мама, - это мы уже проходили. Обижает, унижает, а ты как всегда ни при чём! А у Богатырёвой свои родители есть, - пусть они её воспитанием занимаются.

- Да я правда ни при чём! - вздохнул я.

- Иди уроки делай, - потом с тобой отец поговорит! - меня ты уже в грош не ставишь, - грустно вздохнула мама.

- Зачем потом? - подал голос папа. - Свет, а может всё так и есть? Ну посуди сама, - у него же никогда проблем с физкультурой не было, пока не пришёл этот, молодой... как его?

- Вячеслав Борисович, - подсказал я.

- Да, Вячеслав Борисович, - продолжил папа. - И насчёт нашей фамилии… он правда её склоняет как хочет?

- Да! - чувствуя отцовскую поддержку, радостно подтвердил я.

- И с дракой, - что за драка?

- С Петровским.

- Причина? - спросил папа.

- Он смеялся, когда физрук меня хаял, и на Наташку Богатырёву бочку катил!

- Правильно поколотил. И за себя и за девочку правильно. Но нужно было на улице, после урока, а не прямо в зале.

- Серёжа, ты что?! - опешила мама, - ты что, его нахваливаешь?! Он же ударил в лицо мальчика!

- А кого мне нахваливать?! - в голосе отца прозвучали стальные нотки, - этого учителя, придурошного, или этого глупого пацана? Димка мой сын! - я его четырнадцать лет знаю, а этот Вячеслав Борисович мне не друг и не родственник, - мне с ним детей не крестить! А может он врёт?! Пусть Димка за себя постоять умеет, и за свою девушку! И ничего страшного с этим Петровским не случится, - ничего, походит с синяком, - на то он и пацан, а своего родного сына чморить и выставлять на посмешище, я никому не позволю!

- Молодец Дим! - похвалил меня папа, - береги честь с молоду!

- Серёж! - ошалевшая мама прижала руки к сердцу, - и что из него вырастет?! Хулиган?! Драчун?!

- Всё, разговор закончен! Я сказал! - поставил точку папа.

Единственно, о чём я не рассказал родителям, так это о том, как странно физрук меня зажимал в подсобке, и драл волосы, когда уже все переоделись и ушли, а я убирал маты и остальной инвентарь в спортзале, оставшийся от других классов. Стыдно было, - уже восьмиклассник, а меня зажали как девку! Да и кто зажал, - учитель! - Это у меня до сих пор в голове не укладывалось. Не могу я такое родителям сказать. Нужно с кем-то другим посоветоваться, с тем, кто в курсе моих голубых похождений.

А молоток всё-таки у меня папка! - радовался я, - сразу на мою сторону встал. А мама слишком другим верит. Одна соседка нажаловалась ей на меня, как будто я ей газеты в почтовом ящике поджигаю, так мама мне всю плешь за это проела, а я был не при чём, - не трогал я её газеты! Но она поверила соседке, а не мне. Почему она верит кому угодно, только не мне?! И чем гадостнее сплетня, тем охотнее она в это верит! Может по себе судит? Отец говорил, что мама в школе и институте была ещё тот подарочек! Оторви и выбрось! А теперь вроде бы взрослой стала, и верит всем, кто старше меня. Сам чёрт не разберёт этих взрослых!

Я решил поговорить с Антоном, - больше терпеть такое я не мог, вот и пришёл…

- Интересно, - задумчиво протянул Антон-боксёр, минуту спустя после того, как я закончил свой рассказ.

- Что интересно? - нетерпеливо ёрзая спросил я, ожидающе вглядываясь в его лицо.

- Каким гибридом он тебя считает, - ответил Антон.

- При чём здесь гибрид?! - взвился я, - делать-то мне что?!

- А что тут сделаешь? - пожал плечами Антон, - тут природой уже и так всё сделано, - ты гибрид и есть. Родили Скворцовы в ночь, не-то сына, не-то дочь…- продекламировал мой заторможенный друг.

- Антон!! - возмутился я.

- Лисик! - отозвался он.

- Я к тебе за помощью пришёл, а ты…- обиделся я.

- Ладно, извини, - шутка! - поправился Антон, обнимая меня за шею и валяя себе на грудь. - Странный у вас физрук.

-Эт точно! - согласился я, удобно устроившись на Антоне. - Дебил!

- Дебил, это вряд ли, а вот мурыжит он что-то тёмное, - это точно! - закончил Антон. - Выебать он тебя хочет, - я так думаю. Но думает, что это невозможно, поэтому и злобствует. Он же не знает, что ты у нас безотказная давалка…

- Антон!!!

- Что «Антон»? Разве не так?! Кто тебя только не драл, - я даже считать не берусь!

- Антон…- расстроено повторил я, задирая голову и с надеждой заглядывая ему в лицо, - я же тебя не спрашиваю, кто меня трахал, а кто нет, - я просто ненавижу и боюсь этого мужика! Меня от него в дрожь бросает!

- Эх, лисица, - со вздохом продолжил Антон ероша мне волосы, - люблю я тебя, а то давно бы уже удавил, от греха подальше.

Антон обвил мою шею рукой, взял её в кольцо и тихонько сдавил. На руке надулись могучие мускулы.

- Но-но! - настороженно пригрозил я, - даже и не думай!

- О чём не думать? - тихо и интимно спросил Антон, тычась носом мне в волосы.

- Шею отпусти! - напомнил я, - и хватит меня обнюхивать, - от меня ничем не воняет!

- Поду-у-умаешь! - протянул Антон, - то же мне, лама-дрица! - и потёрся своей щекой об мою.

Антон снова вздохнул.

- Я не знаю, что тебе и посоветовать, - всё очень неопределённо, но бойся его Лисик. Один на один с ним не оставайся, а то он тебя трахнет, - рупь за сто даю. И никто тебе не поверит, потому, что все знают, какие у тебя, скандалиста, плохие отношения с молодым и требовательным учителем. Что я могу для тебя сделать, - подойти пригрозить ему? Ну подойдём толпой, наедем, - так он от всего отопрётся, - ведь он ещё ничего не сделал. Что я могу ему предъявить?! Скажет, что ты больной придурок, не слушаешься на уроках, игнорируешь его команды, нагло клевещешь на него в глаза и за глаза, и всё на этом закончится.

- Так я в капкане? - ужаснулся я, - теперь только ждать, когда он меня или отмутузит или трахнет?! Антон, я не хочу!!

- А куда деваться, Лисёныш? - ухмыльнулся Антон, но улыбка тут же исчезла с его лица.

- Это плохо, что все ему верят. Мне кажется, что он специально тебя «опускает» и перед классом и перед другими преподавателями. Да ещё и твои родаки ему верят, - это вообще ему на руку. Скоро он из тебя посмешище и чмо сделает, и тебе веры вообще не будет, - вот тогда он тобой и займётся. Лисик, пусть твой отец сходит в школу и поговорит с ним. И как можно жёстче. Пусть он покажет этому вашему физруку, что он на твоей стороне и только тебе верит, тогда он поостережётся, что-либо сделать. Пусть поговорит с вашей «классной», объяснит ей, что не всё так просто, как этот ваш физрук говорит. Пусть она тоже задумается. И вообще, - не спорь с ним, не ругайся, ставит четвёрки или тройки, - не спорь. Пусть Воробьёвым называет, пусть хоть горшком назовёт, только в печь не ставит! Терпи! И Бог даст, всё наладится. Может твоя подружка права, и он просто себя в вашем классе «ставит», а ты самый непокорный, и он это чувствует.

Антон опять тяжко вздохнул: - ты береги себя, не лезь на рожон. Я очень хочу, что бы я ошибся, и всё было именно так.

- Ты всё-таки думаешь, что…

- Да. Думаю, что он гомик. И он тебя хочет трахнуть, хочешь ты этого или нет. И чем дальше- тем сильнее.

Открылась дверь и всунулся вздорный, любопытный нос: - ну вы всё?!

- Да, всё, - заходи, Лисёна! - позвал я, и Алиска с визгом, с разбега бросилась на меня, вслед за ней мчалась полубоком, прижав уши, и выгнув спину горбом, Мурка, топая как слон.

Она тоже запрыгнула на диван, потом мне на грудь и настороженно уставилась в глаза, своими серебристыми фарами.

- Чё прискакала, лошадь? - спросил я её.

- Мря-а-а-а! - ответила Мурка и тыкнулась своим лбом мне в губы.

- Иди к чёрту, дура! - заливаясь смехом увернулся я, - ещё с тобой я не целовался!

Алиска хохотала: - Мура Лисика целует! - потом добавила с загадочной ухмылочкой, вся лучась хитростью: - А мы тебе Чебурашку слепили!

- Какого Чебурашку? - не понял я.

- Увидишь, - многообещающе протянула Алиса, сияя хитрыми глазами, - всё-о-о-о увидишь!

- Дети, идите кушать! - позвала нас их мама.

- Пошли Лисик, у нас сегодня пельмени, твои любимые! - радостно доложила Алиса и мы все направились на кухню. В моей тарелке поверх пельменей лежал слепленный из раскатанного теста и уже сваренный Чебурашка. Аккуратный такой, с ушами, глазками и пуговками. Алиска заливисто хохотала:

- Это я слепила, а Мурка под столом сидела, - она тоже помогала! Ешь Лисик, - он вкусный!

- Да, она тут старалась, - поддержала Алису мама, - своему любимому Лисику лепила.

Хорошие пельмени делала их мама! Мясо не прокрученное на мясорубке, а мелкорубленое, с чесноком. Я любил пожрать таких пельменей, да со сметаной!

- Дим, как мама с папой? - спросила их мама, тётя Вера.

- Нормально, - а чё им будет? - отозвался я, старательно жуя Чебурашку.

- А у тебя в школе как?

- И в школе нормально, жду каникул, - надоело учиться!

- И мои тоже самое говорят, - вздохнула тётя Вера, - почти и не вижу их. Антон к какой-то городской спартакиаде готовится, а Алиса всё время на улице пропадает.

- А что ещё ей делать? - спросил я, что б поддержать разговор.

Мы ещё поболтали, про погоду, про снег, выпавший двадцатисантиметровым слоем и завалившем им весь двор.

Время шло незаметно. Алиса и Мурка снова начали бегать, - они так играли. То Алиса гоняла эту сумасшедшую кошку, а та удирала, прыгая на спинки кресел, на ковры, висящие на стенах, как метеор, пролетая между стеной и задней стенкой дивана, то Алиска с визгом и хохотом удирала от Мурки, прыгающей ей на ноги. Всё это было без когтей и зубов, - не такая уж Мурка сумасшедшая, как про неё говорил Антон.

Мне было уже пора. Зима, темно, холодно, - потянуло домой, да и поздно уже.

- Я пойду, - наконец решился я, уж больно хорошо мне было в их доме, с Антоном, Алиской и её прибабахнутой кошкой.

- Я провожу, - сказал Антон и взъерошил мне волосы, - Алис, гулять пойдём? Пошли твою игрушку домой проводим? - закричал он в соседнюю комнату, откуда доносились Алисины визги. Она примчалась с радостным воплем: - конечно!

- Тогда одевайся, и потеплее, - распорядился Антон.

- Куда ты её тащишь? - появилась с кухни их мама, вытирая руки о передник, - темно совсем!

- Мы быстро, - успокоил её Антон, - мы туда и обратно, - спать лучше будет.

- Ладно, но только не долго! - на всякий случай предупредила тётя Вера и снова скрылась на кухне.

Антон оглядел нас с Алисой: - готовы? Ну, тогда на выход!

Снег мягко скрипел под ногами, отсвечивая оранжевым цветом от света фонарей, и голубоватым от света луны. На небе ни облачка, звёзды как на ладони, и нет ветра. Приятная погода, по такой грех не погулять, несмотря на то, что мороз пощипывает за нос. Лисёна с визгом мчалась впереди, она то сворачивала на газоны и пинала сугробы, то возвращалась к нам и закидывала снежками. Мы отвечали ей тем же, - её восторгу от сражения в снежки предела не было.

- Пошли через «Флёрова»? - предложил Антон.

- Зачем? - удивился я, - это же дальний путь?

- Погуляем, - ответил Антон, и мы свернули налево.

«Флёрова», - это проспект. Он очень красивый и всегда ярко освещённый. Мы не спеша брели по нему, Алиса как всегда мчала впереди.

- Она наш вожак, а мы её стая! - с лёгкой ехидцей заметил Антон.

Я рассмеялся.

На нашем пути виднелась большая группа молодёжи, вроде бы бесцельно стоящая у одного из фонарей. Они говорили, смеялись. Был бы я один, я бы насторожился, а с Антоном я никого не боялся.

- А вот и наши денюшки чешут! - нагло заявил один из незнакомцев. - Пацаны, быстро бабки давайте! - снова заявил он нам.

У меня душа ушла в пятки, их было человек десять, и три или четыре девчонки.

- Привет, - ответил Антон и протянул хулигану руку.

- Здоров! - рассмеялся хулиган, и только сейчас я узнал Душмана. Из-за большой меховой шапки я не признал его сразу.

- Привет! - протянул мне руку ещё один парень.

- Привет Митяй! - обрадовался я, - давно не виделись!

- Угу, - подтвердил он, - а помнишь, как мы на товарняке в Эн-ск уехали?

- Ещё бы! - ответил я.

- А это ваш Лисик? - спросил Душман Антона, разглядывая меня с ироничной улыбкой, - как поживаешь, Лисик?

- Нормально, спасибо, - буркнул я.

- Что делаете? - спросил Антон у Душмана.

- Из гостей идём, у одной подружки день рождения был, - поздравляли.

Одна из девушек кокетливо хихикнула.

- А вы?

- Лисёну выгуливаю, что б спала крепче, заодно Лисика проводим.

- Ну давайте, удачи! - попрощались «привокзальные» и пошли дальше.

- Пока! - попрощались мы, и пошли в другую сторону.

- Ну и шуточки у них! - запоздало возмущался я, - я чуть заикой не стал! «Бабки давайте»!! - хрипло передразнил я Душмана, - Алиса залилась смехом, Антон слегка улыбнулся и промолчал.

Мы подошли к моему дому.

- Иди сюда! - позвал я Лисёну и чмокнул в румяную как яблочко, ледяную, твёрденькую щёчку, не удержался и слегка куснул, - Алиска взвизгнула и залилась смехом.

- С тобой целоваться не буду! - заявил я Антону, и он, схватив меня за шиворот, притянул к себе и насильно поцеловал в уголок рта. Алисе это очень понравилось, - Лисика зацеловали! - комментировала она смеясь.

- Ладно, я пошёл. Пока! - попрощался я и скрылся в подъезде. Мигом поднялся на свой этаж, открыл дверь и сбросив ботинки поспешил на кухню. Антон и Алиса стояли и смотрели на мои окна. Увидев меня Алиска запрыгала, завизжала и принялась махать обеими руками, Антон тоже помахал, улыбаясь загадочно, как Сфинкс. Я помахал им на прощание, и мои друзья направились домой. Алиса понеслась вперёд бегом, как ракета, а Антон неспешно пошёл за ней следом.

Уже совсем поздно, пора спать.

Всё воскресенье я учил алгебру и геометрию- отец заставил. У меня по этим предметам были две тройки, пришлось работать, что бы их исправить.

__________________

просто Надя)))

Друг в непогоду (часть 2)

Есть вещи, которые никогда не меняются. Утро. Пропищали мои электронные часы. Одеяло в сторону, голова не соображает- спит ещё, но быстрее одеваться-обуваться и бегом на улицу. Бегом по улице. Давай-давай-давай-давай!! - яростно твердил я себе. - «Я пуля, я снаряд, я ракета на луну»!! - заводил я себя услышанной в каком-то фильме поговоркой. Разогревшись, я припустил быстрее ветра по своему маршруту. Утро раннее, кроме нескольких таких же бегунов как и я, на улице никого. Рано ещё, темень и холод собачий. К тому же сегодня понедельник. Я не понимал тех, кто любит подольше поспать- это же столько потерянного времени! А жить когда?! В спортгородке, с наступлением морозов я пользовался турником только в перчатках, а то лапы примёрзнут. А всё остальное осталось без изменений. «Ну где же мускулы»?! - иногда приходил в отчаяние я. «Чёрт! Антон говорил, что мышцы- дело нескольких месяцев, а я уже давно спортом занимаюсь и всё без толку. По-прежнему худой и тонкий, пусть ловкий и гибкий, а где же эти чёртовы мускулы?! Уже пора бы им выпереть, как полулитровым банкам из-под кожи, но их нет. Лучше быть здоровой, неповоротливой, страшной мускулистой обезьяной, чем такой «грациозной резинкой», как часто обзывал меня Антон. Обидно, чёрт побери, столько усилий без толку! Потом контрастный душ, промывка и завтрак, на скорую руку. Подхватил учебную сумку, - мам, я в школу!

- Угу, пока! - отозвалась мама из кухни.

Сегодня нет физкультуры! - радовался я, надо же, дожился. День, в который не было физ-ры, я воспринимал как праздник. День прошёл нормально. Я получил четвёрку по географии, посплетничал с Богатырёвой на переменке и ждал конца занятий, так как собирался заглянуть к русому после уроков. И вот наконец последний звонок. Моя Наташка сегодня шла на день рождения к подруге, а я, весь снедаемый нетерпением поспешил к заветному, двухэтажному дому, где жил мой любимый человек. Ну, один из любимых… точнее два… но второй уже был не моим. Из телефонной будки я решил вначале позвонить Олегу, а то вдруг его нет дома, и буду я ноги бить в такую даль.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒