БЕСТИАРИЙ 5 страница

Я вгляделся в похожие на кинжалы верхушки деревьев Китского леса, вздымающиеся на горизонте. Как бы ни была легка жизнь в этих проклятых белых стенах, я стал предпочитать тени Круора.

Лина уставилась на рельсы, нахмурив брови.

— Напомни мне, почему мы путешествуем подобным образом, если ты можешь просто перемещаться с места на место вместе с тенями? По мне так, мы могли бы добраться туда быстрее с твоей магией.

Озиас добродушно улыбнулся.

— Это так не работает. На большом расстоянии самое большее, что мы можем сделать — это спроецировать наше осознание. Мы можем прятаться на небольшой территории столько, сколько захотим, но фактическое перемещение теней ограничено. Чтобы переместиться дальше, чем на несколько миль, требуется немалая энергия, и она истощается.

Кост зашипел, повернувшись к Озиасу и вперив в него напряжённый взгляд.

— Хватит разглашать секреты Круора.

Озиас виновато поднял ладони.

— Прости, Кост. Во всяком случае, она ничего не сможет сделать с этим знанием.

— Ты не знаешь этого, — он бросил на Лину презрительный взгляд, поправляя очки. — Неважно. Поезд уже прибывает. Лучше обуздать Калема, пока не упустили его.

Прислонившись к одному из прилавков, Калем болтал с женщиной, продававшей туники ручной работы. Он наклонился, зашептав ей что-то на ухо, и она хихикнула.

— Калем, — мой голос был не более чем шёпотом.

Сквозь толчею людей и громкие призывы продавцов к распродажам ни один обычный человек не услышал бы его. Но Калем выпрямился и подошёл к нам с кривой усмешкой на лице.

— Уже пора?

Он потянул одну из выбившихся прядей, свисавших с небрежного пучка на его макушке.

Лина засунула руки в карманы кожаной куртки.

— Откуда ты знаешь? Я не видела поезда.

Чёрные брюки из телячьей кожи были заправлены в высокие ониксовые сапоги, единственным пятном цвета на ней была бирюзовая хлопчатобумажная кофточка, которую приобрёл Кост. Я давно перестал спрашивать, как он узнавал такие детали, как, к примеру, размер одежды Лины.

Кост едва удостоил её взглядом.

— Мы можем слышать на большом расстоянии. Смерть обострила наши чувства.

— Полагаю, это ты не считаешь секретом, — улыбка тронула её губы.

Кост дёрнулся.

— Если уж на то пошло, это должно стать тебе предупреждением.

Она копнула глубже, и я не мог не восхититься тем, как она не отступила перед лицом явного отвращения Коста.

— Тогда почему ты носишь очки?

— Из предпочтения. Озиас?

Озиас хмыкнул и закинул за плечи четыре из пяти сумок, и одну бросил Калему.

— Вот держи. Я оставил тебе полегче.

— Отвали, — резкие слова Калема не отразились в его взгляде, и он с улыбкой пристегнул сумку. — Я весь в предвкушении. Ортега Кей, мы идём!

Взгляд Лины скользнул по его голым рукам.

— Ты же ведь знаешь, что сегодня мы туда не доберёмся?

— Можно и помечтать, — подмигнул он, покачиваясь на пятках, и странное разочарование закипело в моей груди.

Я снова повернулся к путям. Низкий гул завибрировал в воздухе, сигнализируя о приближении поезда. На горизонте появилась чёрная масса. Двигаясь на смеси рикримов и пара, он нёсся к избранным городам по всему нашему континенту. В других местах путешествия совершались либо пешком, либо верхом, либо на лодке.

Поезд с визгом остановился перед нами, и порыв ветра, последовавший за ним, отбросил волосы Лины прямо ей на лицо. Она смахнула спутанные пряди и проскользнула сквозь колеблющуюся массу тел.

И исчезла. Унесённая ветром. Мои конечности оцепенели, и я взглядом пронзил толпу. Мне следовало быть более внимательным. Я предполагал, что теперь, когда она получила свой контракт, она не будет предпринимать никаких действий. Но, может быть, она всё-таки углядела лазейку. Решила, что её судьба будет лучше без нас.

Это не было бы неверным предположением.

— Нок.

Взгляд Коста метался от одного человека к другому. Лицо Калема стало мертвенно-бледным. Озиас рванул вперёд, создавая пространство там, где его не было, и мы последовали за ним в расступившееся море людей.

— Я знаю. Мы найдём её.

Пусть бегает сколько угодно, мы её поймаем. Всё будет не так, как раньше. На этот раз мы знали, с чем имеем дело.

А вот она, вряд ли.

Люди толпились вокруг нас, пинаясь локтями в бока и бормоча нерешительные извинения. Неужели она явилась к нам только для того, чтобы проскользнуть в другую дверь? Чёрные тени потянулись из скрытых углов поезда, собираясь вокруг моих ног и окольцовывая мои лодыжки.

— Эй, сюда, — голос Лины прорвался сквозь толпу, и мой взгляд тут же оказался прикован к её глазам. Вытянув ноги на пяти креслах вдоль задней части кабины, она помахала рукой. — Если вы не поторопитесь, кто-нибудь их займёт, и нам придётся бороться за места до следующей остановки.

Тени, задержавшиеся вокруг моего тела, отступили. Она не нарушила своего слова. Не попыталась сбежать.

Калем первым пришёл в себя, его злая ухмылка растянулась на целую милю.

— А она не глупа.

— Путь до Истренда займёт несколько часов. Устраивайтесь поудобнее, — Кост бросил на Калема суровый взгляд, когда тот опустился на сиденье рядом с Линой, протянул обе руки к потолку, затем закинул одну ей за голову, а другую положил на спинку пустого кресла рядом с собой. Мои пальцы дёрнулись, и из недр вагона послышался пронзительный вой, и окна заволокло паром. — Но не слишком удобно.

Калем усмехнулся.

— Кост, ты здесь главный.

* * *

Тихое хихиканье нарушило мой мирный сон, зажгло что-то светлое в моей груди. Не двигаясь, я приоткрыл глаза. С тех пор, как поезд умчался дальше на юг, кабина опустела, и в дальнем конце вагона осталась только спящая парочка. Кост сидел впереди меня, плотно прижавшись спиной к оконному стеклу и вытянув перед собой ноги. Уткнувшись носом в книгу, он не заметил моего пробуждения. Калем храпел несколькими рядами дальше: рот открыт, шея вытянута под невероятным углом, голова застряла между окном и подголовником. Озиас...

Снова негромкий смех. Беззаботная улыбка озарила лицо Лины, и она что-то пробормотала Озиасу, сложив ладони рупором. Невозможно было не улыбнуться, когда я смотрел на неё, полностью восхищённый, и я был не единственным. Стонущая невидимая дверь ознаменовала открытие царства тварей, и Озиас приблизившись и прищурив глаза, что-то расшифровывал в её ладонях.

— Она симпатичная, правда? — Лина заворковала, и крошечная обезьянка выпрыгнула из её рук и приземлилась на хлопчатобумажную рабочую рубашку Озиаса.
Змеящийся хвост длиннее её туловища извивался позади неё. Лина украдкой бросила взгляд на спящую пару, а потом быстро кивнула.

— Протяни мне руку.

Ладонью вниз он указал на существо. Смуглое, с тремя голубыми глазами и руками, слишком большими для его тела, существо схватило один из его толстых пальцев и приподнялось. Из горла твари вырвалось тихое кудахтанье, и Озиас просиял.

— Как думаешь, я ей нравлюсь?

Я тихонько фыркнул про себя, но Лина прижала локти к бёдрам и, наклонив голову, встретилась лицом к лицу с обезьяной.

— Конечно. Её зовут Тила. Она — Доша, тварь класса D. Она невосприимчива к любому яду и может определить, безопасна ли пища для употребления. Она также невероятно ловкая, как ты можешь заметить.

Тила склонила голову набок, а затем внезапно прыгнула на перила над ними. Липкая слизь засочилась из её пальцев. Дрожь беспокойства пробежала по бровям Лины, и она снова посмотрела на пару. Твари не были запрещены законом, но их редкость привлекала внимание.

Лина протянула руку и пощекотала Тиле брюшко.

— Давай, слезай оттуда, — её голос был мягким и нежным, и тепло в моей груди на мгновение окрасилось тоской.

Такого рода эмоция приходит с истинной связью с другим человеком. Комфорт. Счастье.

— Поры на подушечках её пальцев источают сильнейшее в мире связывающее вещество. Они принимают своего Заклинателя, привязываясь к нему.

Лина подождала, пока Тила слезет, проползет по куртке и устроится у неё на шее.

Озиас осторожно положил палец на голову твари.

— Спасибо, что поделилась ею со мной. Сколько у тебя тварей?

Улыбка Лины стала ещё шире. Она становилась более живой, более интригующей с каждой секундой, когда говорила о своих тварях, и это было уже слишком. Она не могла быть ничем большим, чем просто целью. Не тогда, когда она угрожала моему заместителю. Пролилась кровь Коста. Эта мысль отогнала шёпот тепла, и я откинулся на спинку кресла.

Лина счастливо вздохнула.

— У меня много таких маленьких ребят. Когда Заклинатели только начинают, они могут приручать тварей только класса Е, и дальше, по мере развития их способностей они поднимаются по лестнице рангов. В Хайрате многие существа естественным образом стекаются на окрестные луга. У нас очень много симбиотических отношений.

— В Хайрате?

Тишина давила на нашу кабину, нарушаемая лишь плохо замаскированным вздохом Лины. Казалось, будто это слово сломило её. Как будто она даже не осознавала, что произнесла эти слова, пока Озиас не повторил их снова.

Задумчивая грусть заиграла на её лице. Я прекрасно был знаком с этим чувством. Я прошёл через эту самую фазу после перерождения. И хотя я не знал её, даже несмотря на то, что она угрожала Косту, мне не нравилась мысль о том, что Лина когда-либо испытывала подобное чувство. Мне не нравилось думать, что я могу что-то сказать, поделиться знаниями, чтобы ей стало легче.

— Хайрат — это город тварей, расположенный в скрытой долине на Западе, — заговорил Кост, не отрывая взгляда от раскрытых перед ним страниц. — Это святилище для Заклинателей, дом, куда они всегда могут вернуться. Если, конечно, они не были изгнаны.

Покраснев от его словесной пощёчины, Лина коротко кивнула.

— Именно.

Свечение розового дерева вырвалось из её руки, и она тихо позвала Тилу обратно. Полные боли глаза остановились на Косте и скользнули прочь, двинувшись ко мне, и широко распахнулись, как только она заметила, что я не сплю.

Мгновение, я просто удерживал её взгляд. Я знал, что вижу в нём. Раскаяние. Тоску по родине. Пожертвование. Для тех из нас, кто жил на задворках общества, трудные решения часто оставляли слишком глубокие шрамы и воспоминания на всю жизнь, которые мы предпочли бы забыть. Что бы она ни сделала, чтобы заработать себе метку, мне было всё равно. Суждение делало работу нечистой, и я знал, что в своё время совершал дела и похуже. Не то чтобы она когда-либо узнает об этом. Или я когда-нибудь ей сам об этом расскажу.

Не то чтобы я мог её утешить.

Хотел. Не думаю, что я хотел её утешить.

Лёгким движением пальцев, Озиас положил ладонь на предплечье Лины.

— В следующий раз позволишь мне взглянуть на тварь побольше?

— Конечно. А сейчас если ты извинишь...

Она встала и, пройдя в центр вагона, заперлась в ближайшей уборной.

Озиас нахмурился.

— Сурово ты, Кост.

Кост захлопнул книгу.

— Сурово? Два дня назад эта женщина хотела меня убить, и ты ещё называешь меня суровым?

Озиас поморщился.

— Я понимаю. Просто, если мы собираемся сотрудничать с ней, может, нам стоит попытаться оставить это.

— Я всего лишь отвечал на твой вопрос, насколько мне известно.

— Но разве все должно быть так холодно и так официально? Твоя речь, твой подход, смягчись уже немного. Мы к этому привыкли, а она — нет, — Озиас повернулся ко мне и указал большим пальцем за плечо. — Разве ты не собираешься что-то сказать? Он только тебя слушает.

Поражённый взгляд Лины вспыхнул в моём сознании, борясь с образом окровавленного Коста. Я похоронил оба эти образа под годами тренировок и напоминанием о том, что за мной всё ещё числилась награда за её голову, которая была в силе, когда я коснулся гладкой татуированной косы на моём запястье. Приблизиться было неприемлемым вариантом.

— Он не сделал ничего плохого. Не зацикливайся сильно на этом.

Озиас смягчился и расслабился.

— Ладно.

— Мы должны прибыть с минуты на минуту, — Кост стряхнул невидимую грязь со своей куртки и пнул болтающуюся через проход ногу Калема. — Просыпайся.

— Хммммм? — Калем подавил зевок, и потом быстро пересчитал головы. — А где Лина?

— В уборной, — Озиас хрустнул шеей и встал, вытаскивая одну за другой сумки с вещами.

Послеполуденное солнце косо светило в окна. Раскинувшийся город Вильгейм исчез, оставив после себя обширную холмистую пустыню. Травянистые равнины простирались до горизонта лесов и гор, вершины которых возвышались на фоне облаков на юге.

Металлическая дверь уборной скользнула в сторону, и появилась Лина с сухими глазами. Её рассеянный взгляд отыскал Озиаса, она кивнула и вцепилась в перила, оставшись стоять в нескольких метрах от нас.

Я поправил манжет своей туники.

— Нам следует остаться в Истренде на ночь, а утром первым делом выдвинемся в путь. Уже нет смысла сейчас продвигаться вглубь территории и буквально спустя несколько часов разбивать лагерь.

— Согласен. Я сейчас же поищу торговца лошадьми, — Кост встал, когда поезд замедлил ход, и пронзительный свисток возвестил нас о прибытии.

— Увидимся в гостинице, — слова Лины резанули воздух.

В эту самую секунду отворились двери, и без единого звука Лина развернулась и шмыгнула прочь из вагона. Я шагнул следом за ней, но в проходе возник Калем.

— По рукам.

— Похоже, будет весело, — Озиас пожал плечами, проходя мимо, а его сумки с вещами ударялись об спинки сидений.

— Пошли, — я положил руку Косту на плечо, и он напрягся от моего прикосновения. — Давай найдём торговца лошадьми.

ГЛАВА 7

ЛИНА

Из окна своего номера в " Ревущем Осле" я наблюдала, как Нок и Кост ведут торг с единственным торговцем лошадьми в городе. Загнанные в большую конюшню, построенную из бревен и огороженную деревянной оградой, лошади поднимали грязь, жуя траву. Сквозь плывущую пыль я разглядела несколько родовых лошадей и несколько Зилах. Я молилась, чтобы они расщедрились битами за последнего.

Когда-то дикие магические твари, Зилахи бродили по равнинам Лендрии. Ростом в двадцать ладоней, в высоту с оленьим телом, у них были коричневые шкуры с толстыми белыми полосами на спине. Зажатый между огромными ушами, морганитовый выступ отбрасывал слабый персиковый отблеск на каждую из их грив цвета слоновой кости. Они были выносливее лошадей, даже несмотря на то, что с годами магия была выведена из них. Если мы возьмём лошадей, то наш двухдневный поход растянется на три дня. Может быть, даже на четыре. А это значит, будет меньше времени на поиски и укрощения Миад, и гораздо больше времени с этими убийцами. Я не хотела оказаться в таком затруднительном положении.

Повернувшись спиной к внешнему миру, я уставилась на более насущную проблему — нашу общую комнату. Истренд был лесозаготовительным городом. Граничащий с Лайтвудским лесом, его основным экспортным товаром была древесина, и проживало здесь всего несколько сотен жителей. Они выживали за счёт дичи из леса и свежих овощей, выращенных на нескольких сельскохозяйственных участках на окраине города. Зданий было немного. Тут было не особо оживлённо, и поскольку большинство посещало Ортега Кей исключительно по живописному и куда более дорогому маршруту на корабле, жильё было неглавным приоритетом. Гостиница была всего лишь двухэтажной, с полудюжиной комнат, и только одна из них была свободна.

Предположительно на шесть спальных мест.

Я обвела взглядом двухъярусные койки и матрас на полу, покрытый телячьими шкурами и пуховыми одеялами. Я опустилась на нижний матрас двухъярусной кровати, и пружины заскрипели под моим весом. Широко раскинув руки, я могла кончиками пальцев задеть обе противоположные койки. Шторы с чёрными закрученными узорами гладко скользили горизонтально вдоль стен. Освещённые свечами железные светильники висели по обе стороны двери, отбрасывая мерцающий свет, который заставлял тени плясать у моих ног.

Эти тени. Я не могла избавиться от образа, как они цеплялись за Нока. Если бы он не был таким чертовски угрожающим, он был бы привлекательным. Я могла бы поклясться, что он заглянул в мою душу в поезде, его обсидиановые глаза прожигали насквозь. Он знал, что такое боль, насколько я могла сказать. В его взгляде было понимание, которое невозможно было подделать. Конечно, он совершал ужасные поступки, будучи наёмным убийцей. Сожалел ли он о них? Он не выказывал никаких сомнений относительно своей роли лидера Круора. Так что же это было? Что же он выстрадал, что так легко распознал во мне эту боль? Что бы это ни было, оно было мимолетным. Тот же самый взгляд уже был холодным, как только я вышла из уборной, и я мгновенно вспомнила о его силе. О равнодушии, которым он так легко владел. Его красота не превосходила его опасность, а я не собиралась рисковать.

Дверь гостиничного номера распахнулась, и в комнату вошли Озиас и Калем. Озиас остановился как вкопанный.

— Когда он дал мне только один ключ, я думал, что он уже выделил тебе отдельную комнату.

Я пожала плечами.

— Неа. Это всё, что у нас есть.

Калем закрыл за собой дверь и бросил сумку на пол.

— Чур, верхняя койка моя.

Озиас закатил глаза.

— Прости, Лина.

Он прислонился к стене, и плечи его белой туники стали коричневыми от пыли.

— Всё в порядке.

Я посмотрела на груду одеял, наваленных на матрас на полу. Прежде чем кто-то успел заявить на них свои права, я соскользнула с кровати и упала на подушки.

— Так, — Озиас перевернул бирки на каждой сумке, нашёл одну с моим именем и поставил передо мной. — Не знаю, что туда сложил Кост, поэтому, что бы ты ни нашла, не вини меня.

Я улыбнулась.

— Спасибо.

— Не волнуйся. Я пойду в уборную и приведу себя в порядок.

Повесив сумку на плечо, он вышел.

— Знаешь, делить комнаты не так уж и плохо, — Калем подмигнул и одним махом сдёрнул с себя тунику. Жар хлынул от затылка к моим щекам. Бог солнца благословил его. Даже при слабом освещении настенных светильников его загорелая кожа почему-то блестела. Резные мускулы напряглись, когда он ухмыльнулся и наклонился ко мне. — Как насчёт этого?

Как насчёт этого? Из всех доступных мне убийц он, возможно, был самым легкомысленным. Его интерес был очевиден ещё до этого бесстыдного жеста. Кроме того, он не был жесток во взгляде, и я была знакома со случайными встречами. Может быть, разговор по душам и любовные игры в простынях — это всё, что нужно, чтобы вызвать в нём желание дать то, что мне нужно.

— Ну...

Дверь спальни распахнулась раньше, чем я успела обдумать эту мысль, и Нок с Костом застыли на пороге. Убийственный — не было другого слова для выражения, которое застыло на лице Нока, когда он впился в Калема взглядом. Калем на мгновение оцепенел, потом вздохнул и погладил себя по затылку.

— С вами совсем не весело.

— Следи за собой, — слова Нока были тихими, почти неслышными, и холодок пробежал по моим рукам.

Отстранившись от Калема, я глубже зарылась в одеяла.

— Да, конечно. Кстати, я предъявил права на верхнюю койку, — Калем бросил свою сумку на одну из кроватей, а потом проходя мимо Нока и Коста, забрал свою тунику. — Скоро увидимся, ребята.

— Он становится всё хуже, — взгляд Коста метался от кровати к кровати. — Хотя размещение могло бы быть и лучше.

— Занимай верхнюю койку. Я возьму ту, что под тобой.

— Ну, хорошо.

Оставшееся напряжение стянуло плечи Нока, отказываясь рассеиваться. Нок начал молча рыться в сумке. Я медленно выскользнула из куртки и заглянула в свою сумку. Я пробежала пальцами по груде туник и бриджей. Всё чистое. Всё, казалось бы, новое. Более тонкая ткань с прочной нитью, но всё ещё мягкая, как Пуф. Такая одежда не годилась для " Полуночного Шута".

Да и, похоже, стоила кучу битов. Я завязала сумку, проигнорировав странное желание сбегать в ванную и всё примерить.

— Внизу есть еда, — Кост повесил свой плащ на деревянные перила койки. Аккуратно отглаженная, сшитая на заказ туника не выдавала никаких признаков путешествия. Он закатал манжеты, обнажив под ними вышитый жаккардовый принт. Все убийцы одевались по-разному, но, ни один не выглядел таким ожесточенным, как он. — Может, мне заказать нам столик?

— Давай, — Нок не поднял глаз от своей сумки, и Кост ушёл, не сказав больше ни слова.

Когда мы с Ноком остались одни в комнате, молчание словно растянулось на несколько часов, пока он не вздохнул, бросив свою сумку и пригвоздив меня взглядом к стене.

— Калем может быть настоящей занозой в заднице.

— Всё нормально, — выпутавшись из одеял, я встала и стряхнула ворсинки со штанов.

Расстояние между нами не делало его взгляд менее нервирующим.

— Полагаю, я здесь не для того, чтобы указывать тебе, как проводить свободное время... — выпрямившись во весь рост, он добавил: — Но имей в виду, у тебя есть работа.

Я вздёрнула подбородок.

— Я в состоянии сказать " нет". Я делаю это постоянно.

У Заклинателей были свои недостатки, одним из которых было привлечение не особо достойных мужчин. Включая присутствующих. Нок был не из тех, кого я привела бы домой, чтобы познакомиться с семьёй, но я и не собиралась ловить " рыбку", которую необходимо было привести домой к маме. Не тогда, когда у меня были свои собственные мотивы для соблазнителя убийцы. Он, Калем, Озиас — на столе было много вариантов.

Нок изучал меня, не подходя ближе. Его облегающая туника с короткими рукавами позволяла мне разглядеть рельеф его мускулов. Под этой тканью так тесно переплеталось напряжение. Я сомневалась, что смогу убедить его беззаботно снять тунику, как это сделал Калем.

И всё же… Прямо под ключицей Нока виднелась кожа. Намёк на его грудь.

Проблеск привлекательной уязвимости под всей этой силой.

Прошло не так уж много времени с тех пор, как моё тело испытало удовлетворение, но что-то в Ноке заставило меня забыть об этом. Он был врагом, я не должна была даже рассматривать вариант получения удовольствия от его общества. Но, может быть, именно поэтому он был таким привлекательным. Опасность. Риск. Здесь не было места для привязанности.

Я прикусила нижнюю губу.

— Как и сказать " да". Иногда.

Он моргнул, явно удивлённый. Взволнованный? Трудно было сказать.

— Я... вижу. Как смело с твоей стороны, — он придвинулся чуть ближе, но скрестил руки на груди. Одновременно проявляя интерес и одновременно ставя крест на самой возможности того, чего желало моё тело. — Будь осторожна с Калемом. Последнее, чего мы хотим, это сделать эту... ситуацию более неловкой или неудобной, чем она должна быть.

Он подумал, что я имею в виду Калема. Не скажу, что была разочарована. Нет.

— Я очень сомневаюсь, что это станет проблемой. Будет крайне неловко, если он хочет от меня чего-то большего. Потому что этого никогда не случится.

— Ох?

Я приподняла плечо.

— Может, он и забавный, но... не в моём вкусе, — я не могла быть более откровенной.

— О. Понимаю.

Потирая подбородок, он изучал меня настороженным взглядом. Неужели я действительно так опасна для него? Эта мысль была почти смехотворной, учитывая, как легко он едва не покончил с моей жизнью. Он опустил руки, подошёл к двери и рывком распахнул её. Помолчав немного, он кивнул подбородком в мою сторону.

— Ужинать будешь?

Моё сердце запнулось, встрепенулось в груди.

— Конечно.

— Хорошо.

Он вышел из номера, не оглядываясь, направился к выходу и стал спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Какое-то мгновение я просто стояла в открытом дверном проёме. До меня долетали звуки таверны на первом этаже, звон столового серебра, царапанье тарелок, приглушённые разговоры друзей и прерывистый смех. И всё же голос Нока звенел у меня в голове. Его эмоции были движущейся мишенью, и я не имела ни малейшего понятия, куда целиться. Однако, несмотря на свою холодную отстраненность, он придвинулся ближе. Выразил беспокойство по поводу Калема. Обо мне.

Может быть, за его ледяными словами и горьким взглядом скрывалось что-то ещё. Мне просто нужно было найти правильный вид тепла и посмотреть, что растает под ним.

Осталось только осмелиться на это.

* * *

Ужин с мужчинами был каким угодно, но только не расслабляющим. Сидя за столом на четверых с Ноком, Озиасом и Костом, я жевала тушеную баранину и свежеиспечённый хлеб. Кост был примером эффективности, ел в рекордно короткие сроки с таким столовым этикетом, какого мне в жизни от себя не добиться. Закончив, он достал карту леса и обсудил с Озиасом возможные места для лагеря. Калем так и не присоединился к нам, отдав предпочтение барному стулу, брюнетке и нескольким кружкам эля.

И Нок… Я сделала большой глоток воды, запивая остатки еды, затем отодвинула тарелку в сторону. Нок молчал. Время от времени он кивал, соглашаясь с некоторыми вопросами Коста, но глаза его не отрывались от меня. Они внимательно изучали меня в течение всей трапезы, сжигая всё больше и больше моей кожи по мере того, как тикали минуты.

— Ты закончила, милая? — барменша кивнула в сторону моей тарелки, прежде чем вытереть руки полотенцем с цветочным узором на талии.

— Да, спасибо.

Таверна была немного лучше, чем " Полуночный Шут", но всё равно пахла домом. Покрытые пылью оконные стёкла придавали чёрному небу странный красновато-коричневый оттенок. Толстые свечи капали горячим воском на потускневшие серебряные подсвечники. И всё же бармен, разливающий напитки, чтобы успокоиться, и его спутница не обладали тем грубым очарованием, которым так легко владел Дез, да и тепла не хватало.

Возможно, это было из-за огромной силы ледяной стены, сидящей напротив меня: Нок откинулся на спинку стула, лениво сжимая рукой почти пустой стакан.

Озиас передвинул пустую тарелку на середину стола.

— Надеюсь, Калем не разбудит нас, когда вернётся, — он медленно встал, его кости захрустели, когда он потянулся к потолку. — Я собираюсь лечь спать.

Кост свернул свои карты.

— Я тоже. Нок?

Взгляд Нока не отрывался от моего лица.

— Идите. Думаю, мне нужно ещё выпить.

Кост поколебался долю секунды, но потом кивнул, повернулся и последовал за Озиасом через таверну к лестнице. С каждой секундой неумолимый взгляд Нока разгорался всё ярче, пока не вернулась барменша и не привлекла его внимание.

— Вы двое уходите? — она упёрла руки в бёдра. — Или я могу предложить вам что-нибудь ещё?

Нок указал на свой пустой стакан.

— Я выпью ещё.

— Ещё воды, пожалуйста.

— Конечно.

Барменша отошла в сторону. Она схватила из бара тяжёлую бутылку пряного желудёвого виски, затем быстро остановилась и наполнила стакан свежей водой, а после вернулась к нам. Умелыми руками она налила большое количество янтарной жидкости в стакан Нока.

— Наслаждайся.

Когда она отошла к другому столику, я, наконец, набралась смелости и сказала:

— Так...

— Почему ты не знаешь о фиолетовом сиянии Вильгейма? — вопрос вырвался из него, как будто он вынашивал его в течение нескольких часов.

Похоже, любопытство было слабостью Нока.

Вращая кольцо вокруг пальца, у меня не осталось иного выбора, кроме как смотреть прямо в эти неподатливые омуты чёрного стекла, вспоминая, как он улыбался, когда говорил о своей любви к головоломкам. Он был своего рода коллекционером, находил случайные кусочки информации для хранения в блестящей ловушке головоломки своего мозга. Мысль о том, что я так заинтриговала этого потрясающего мужчину, была неприятно притягательной.

— Я никогда там не была.

Изгнание имело скверную цену. Мало того, что меня выгнали; мои люди должны были поставить звёздочку рядом с моим именем, чтобы я в жизни не смогла найти достойную работу в безопасности Вильгейма.

Нок упёрся запястьями в стол, держа выпивку между рук.

— Думаю, этого и следовало ожидать, если ты провела большую часть своих дней в Хайрате.

Я напряглась. Мне не следовало упоминать о Хайрате. Это было место красоты и ужаса одновременно. Мой дом и источник моей боли. Мой единственный шанс вернуться назад состоял в том, чтобы убедить совет, что я достойна быть выслушанной. Что будет почти невозможным даже с Миадом, учитывая, что Винн занимал своё собственное место. Но если бы я только смогла достать зверя... если бы я могла появиться и застать их врасплох, даже... Совету пришлось бы прислушаться. Миад не станет связываться с кем-то настолько злым, какой они считают меня.

Опустив взгляд на стол, я провела пальцами по гладкой древесине. Моё изгнание было фарсом. Побочный продукт Винна, поэкспериментировавшего на живом существе, а затем использовавшего Гисс, чтобы заставить Совет поверить, что всё это время это была я.

Нок откашлялся.

— Интересно, какие ещё достопримечательности ты пропустила.

Моя голова дёрнулась вверх. Сделав медленный глоток из своего стакана, он посмотрел на меня поверх хрусталя, сочувствие промелькнуло в его глазах, но вмиг исчезло. Неужели он не собирается больше говорить об этом? Вот так просто? Волна благодарности расцвела в моей груди, и мягкая улыбка тронула мои губы.

— Я видела достаточно. Твари живут повсюду.

Он поставил стакан на стол.

— Неужели? Давай посмотрим, что ты знаешь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒