Череп из Коннемара 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 5Следующая ⇒

Мик (встает): Сейчас мы отвезем это на озеро и сбросим.

Мартин: Прочитав над ними молитвы, Мик?

Мик: Прочитав молитвы. Я пока подгоню машину, если ты, конечно, сам не желаешь сесть за руль.

Мартин: А ты мне не разрешишь, ведь так?

Мик: Если ты сгодишься для этого дела, почему бы нет?

Мартин: Я справлюсь, Мик! Я справлюсь!

Мик: А ты не перебрал свою норму?

Мартин: Даже не приблизился. Сделал всего пару глотков. Ну, разреши мне сесть за руль, Мик. Пожалуйста!

Пауза. Мик достает из кармана ключи от машины, бросает их Мартину, который не может их поймать и вынужден подбирать их с пола.

Мартин: Вот черт, ну и вечерок задался. Водить машину, пить и колотить черепа…

Мартин выходит из комнаты через парадную дверь, забыв мешок в комнате

Мик: Не забудь свой мешок с черепками, Мартин!

Мартин неспешно возвращается, улыбаясь, и подбирает мешок с пола.

Мартин: Я бы и голову свою забыл, если бы она не была прикручена к шее. И мама моя мне говорит: «Ты, Мартин, и голову свою забудешь». Точно.

Уходит. Его голос из-за кулис.

Я то не забуду пристегнуться, Мик, я хорошо усвоил твой урок вождения.

Слышно, как Мартин смеется.

Мик (тихо): Поступай, как знаешь, скотина…

Берет в руки молоток и какое-то время вертит им.

Это все равно ничего не изменит.

Он стремительно уходит, прихватив с собой молоток, выключает за собой свет, слышно, как во дворе заводят машину.

Сцена четвертая.

Входит Мик, включает свет. Его рубашка залита кровью. Он вытирает испачканный кровью молоток и кладет его на стол, затем подметает пол, выметая осколки в соседнюю комнату. Окончив уборку, усаживается в кресло. Раздается стук в дверь. Мик впускает в дом Мэриджонни .

Мэри: Мик.

Мик: Мэриджонни.

Мэри: Холодно.

Мик: Полагаю, холодно.

Мэри: Очень холодно, Мик.

Мик: Так ведь, кажется, ночь на дворе.

Мэри: Действительно, ночь.

Мик: Полагаю, ты зашла пропустить стаканчик виски?

Мэри: Если только у тебя найдется стаканчик, Мик.

Мик наполняет два стакана.

Мэри: Я только что с игры в бинго.

Мик: И сколько раз ты выиграла сегодня?

Мэри: Сегодня только три. Закончилась моя флуоресцентная ручка.

Мик: У-у, так всегда бывает с этими ручками. Значит, вечер не удался.

Мэри: Я выиграла только три билета на водные горки в аквапарке. Мне это ни к чему. (Пауза. ) Тебе они не нужны, Мик?

Мик: Не нужны, Мэри. Я никогда не был любителем этих горок. Никогда не видел в них толку.

Мэри: Тогда отдам Мартину или еще кому-нибудь. А Мартин умеет плавать?

Мик вытирает кровь со своей одежды.

Мик: Держу пари, не умеет.

Мэри: Что это с тобой, Мик? Ты что, красил что-нибудь?

Мик: Точно, красил. В ярко красный цвет.

Мэри: Пятна останутся.

Мик: Это всего лишь старая рабочая рубашка, Мэриджонни. Что ей будет?

Мэри: Ничего. (Пауза. ) Я слышала историю об исчезновении твоей жены, Мик. Это ужасно. Если даже спустя семь лет после смерти ты не обретешь покой, когда же ты его обретешь?

Мик: Никогда не будет тебе покоя.

Мэри: Даже думать не хочу о том, как кто-то будет убегать, прихватив мои кости.

Мик: С твоими костями никто никуда не убежит, Мэриджонни. Для начала им понадобится грузовичок.

Мэри: Это зачем?

Мик: Да, ни за чем. Просто, временами кажется, кость у тебя, вроде, широкая.

Мэри: И вовсе не широкая. Я просто слегка жирная, вот и все.

Мик: Слегка жирная, точно, точно. Действительно.

Мэри: Настроение у тебя сегодня какое-то странное, Мик.

Мик: Да. Краски, наверное, надышался, или вроде того.

Мэри (пауза): Слыхал, Рэй Дули лишился работы гидом?

Мик: Слышал. Уж, конечно, если будешь швырять дерьмо в Америкашек, тут лишишься работы.

Мэри: Верно.

Мик: Да еще травил им анекдоты о Вьетнаме.

Мэри: В следующем месяце его брат переезжает в Бостон.

Мик: В следующем, говоришь? Не самая долгая помолвка. Мы с Уной пять лет были обручены, и нам эти пять лет были очень нужны. Ну, знаешь, там, чтобы разглядеть всякие недостатки и принять их.

Мэри: А какой был ее саамы большой недостаток, Мик?

Мик: Да, по правде, не было у нее больших недостатков. Только маленькие. Ну, мелочи, понимаешь? Она никогда не умела нормально сыр заворачивать. Ну, знаешь, после того, как отрежет. Она просто оставляла его лежать прямо на воздухе. И с хлебом то же. Она и хлеб никогда как следует не заворачивала. Ну, понимаешь, когда делала сэндвичи или типа того. И омлет у нее был отвратительный, не знаю, почему, ведь его так легко готовить. У нее он всегда получался то серый, то пригоревший.

Мэри: Значит, ты по ней не скучаешь.

Мик: Скучаю. В смысле, омлет – это не так уж важно. Мы просто его редко готовили и все, понимаешь? (Пауза. ) Мне не хватает ее болтовни. Уна умела наполнить дом своими разговорами. И она всегда была на моей стороне. Знаешь, в драке, или когда люди говорили обо мне гадости. Если бы она услышала сплетню о том, что я ее убил, она бы первой встала на мою защиту.

Мэри: В таком случае, жаль, что она умерла. (Пауза. ) Интересно, кто ее забрал.

Мик: А?

Стук в дверь, входит Томас, в руках у него небольшая сумка.

Мэри: Добрый вечер, Томас. Холодно.

Томас: Ты что тут делаешь?

Мэри: Так, заглянула после игры в бинго, шла мимо.

Томас: Я ведь велел Отцу Уэлшу не пускать тебя в бинго.

Мэри: Точно, велел, но Отец Уэлш меня восстановил в правах.

Томас: В таком случае, он не повиновался официальному приказу, так? Придется мне заглянуть к нему. А ты, беги домой, Ба. Мне надо поговорить с Миком наедине.

Мэри: Да я только пришла.

Томас: Мне плевать, только что или нет. Это приказ офицера полиции.

Мэри: Нечего мне тут командовать, офицер полиции – сколько раз я тебе в детстве задницу подтирала …

Томас: Пожалуйста, Ба.

Мэри: Выйду отсюда, когда допью свой виски, и ни секундой раньше.

Мик: И вообще, о чем нам говорить наедине?

Томас: Ничего особенно важного. Просто хочу, чтобы ты написал мне одно признание, знаешь, маленькое старенькое признаньице.

Мик: Признание в чем?

Томас достает из сумки череп с огромной трещиной на лбу.

Томас: Признание в убийстве своей жены тупым предметом, или вроде того. В убийстве Миссис Уны Маргарет Дауд.

Указывает на трещину.

Мэри: Нет…!

Мик: О… Хорошо.

Томас: Что?

Мик: Хорошо, говорю. Ручка есть?

Томас (шарит в карманах): Нет. А у тебя нет разве?

Мик: Есть где-то, я точно знаю.

Мэри: У меня есть светящиеся ручки для игры в бинго, но они не все пишут.

Томас: Уж конечно флуоресцентные ручки не годятся для составления признаний!

Мэри: Желтенькую?

Томас: Нет, Господи Боже мой – «желтенькую»!

Мик (находит ручку): Вот моя счастливая ручка для игры в лото. А теперь, что ты хочешь, чтобы я написал, Томас?

Томас: Ну, правду, Мик.

Мик: А правду, это справедливо. Точно.

Мик пишет свое признание на двух листах бумаги, которые ему дает Томас, Мэри берет череп в руки.

Мэри: Это правда? (Пауза. ) Я всегда молила Бога, чтобы это оказались глупые сплетни. Если бы я только знала…

Мик: Да хоть бы ты и знала, ты бы все равно клянчила у меня выпивку, ты долбанная дешевая дура.

Томас: Не смей называть бабушку долбанной дешевой дурой, ты, упырь-убийца!

Мик: Упырь - … кто?

Томас: Убийца, убийца.

Мик: А, убийца, я думал, ты сказал «тупица».

Томас: И не вздумай критиковать мое произношение!

Мик (Мэри): А ты положи на место череп моей жены и свои гребаные ручки. Томас, ты только посмотри, сколько у нее этих ручек, при том, что эта игра – просто маленькая забава, чтобы собрать пару монет для голодающих в Африке. Мэриджонни отбирает хлеб прямо изо рта у несчастных голодающих черномазых, но я вижу, ее ты ничего не хочешь заставить написать.

Мэри: Но это все-таки лучше, чем убивать собственную жену?

Мик: Ничего, не лучше, и положи мою Уну, сказано тебе. Я не хочу, чтобы ты лапала ее своими грязными жирными ручонками.

Мэри кладет череп и продолжает пить. Мик пишет.

Мик: Где ты ее нашел, Томас?

Томас: На нашем участке. В поле.

Мик: В поле, значит. Спорим, возле той коровы, что, по словам Мартина, забрела на ваши земли и упала замертво. Тогда как вся округа знает, что он тащил ее от дома Пэйто Дули и прибил ее кирпичом. И обвинения Пэйто не выдвинул только из своего великодушия.

Томас: Это косвенная улика.

Мик: Нет, это улика, основанная на слухах.

Томас: Черт, я вечно их путаю. И что с того? Не эта мелочь делает тебя хорошим копом. Нет. Детективная деятельность, поиск разгадок, и никогда нельзя бросать нераскрытые преступления, сколько бы лет не прошло.

Мэри: Как Петрочелли.

Томас: Точно. Как Петрочелли, Ба, и первое, что я сделаю, когда меня повысят, это возобновлю дело жирного с салатом и джемом, о котором я рассказывал. Я иногда ночей не сплю, думая о его несчастном нераскрытом деле и том, как он лежит там один в своей холодной жирной могиле.

Мик: И еще одно, про того типа, что утонул в моче.

Томас: И про это дело. Я привлеку к этому делу эксперта по моче.

Мик: Какой синоним к слову «конвульсия»? Я его уже один раз использовал, и не хочется повторяться.

Томас (задумчиво): Конвульсия, конвульсия, конвульсия… Спазм.

Мик: Спазм, спазм, спазм… Хорошее слово. (Пишет. )

Томас: У меня отличный словарный запас, точно. (Пауза. ) Ты заканчиваешь уже?

Мик: Вроде, почти закончил.

Мэри: Бедняжка Уна. За что ты ее убил? Уж конечно, плохой омлет – неподходящая причина для убийства жены.

Мик: Знаю, что неподходящая, Мэри, и знаешь, что самое смешное? Я не убивал свою жену. Как я и говорю все эти годы, я не убивал жену. Я никогда никого не убивал до сегодняшнего вечера.

Он передает признание Томасу, тот быстро его читает.

Это было всего лишь вождение в нетрезвом виде, вот и все, но если вы так мечтали, чтобы я кого-нибудь пришил, получайте.

Томас: Думаешь, я куплюсь на этот бред?! Мартин на дискотеке с Рэем Дули, это я знаю точно.

Мик: Но если он на дискотеке, то как бы я смог вышибить мозги ублюдку?

Мэри: Нет…!

Мик: Посмотри на этого великого сыщика, Мэриджонни, со своими черепами и салатом в пустом холодильнике. А прямо перед этим идиотом стоит мужик в залитой кровью одежде…

Томас набрасывается на Мика, поваливает его на пол, Мик едва отбивается от его ударов.

Мэри: Оставь его Томас! Оставь его! Томас!

Позади нее появляется Мартин, заторможено, на лбу у него рваная кровавая рана, кровь из нее течет прямо на его рубашку. Некоторое время он молча наблюдает за дракой, затем его замечает Мэри, она растеряна.

Мартин: Что это делают эти недоумки?

Томас прекращает бить Мика. Оба поднимаются и таращатся на Мартина.

Мартин: Чего уставились, уроды? Я хотел сказать, ребята, чего уставились?

Томас осматривает его рану, Мэри садится, наливает себе виски.

Мэри: Как ты, Мартин?

Мартин: В порядке, Ба, не считая головной боли. Чего это ты меня лапаешь, ты?

Томас нежно вытирает его лицо.

Томас: Ты попался, Майкл Дауд, теперь ты попался.

Томас достает наручники и направляется к Мику .

Мартин: За что ты его арестовываешь?

Томас: За то, что он молотком пробил тебе башку до мозгов.

Мартин: Молотком? Ты это о чем? Просто я сел за руль в нетрезвом виде, вот и все.

Томас: Что?

Мик: Что?

Мартин: Вождение в нетрезвом виде, вот и все. С чего бы это Мику бить меня молотком по мозгам? Мик меня уважает, не так ли, Мик?

Мик: Еще как. Я считаю тебя отличным парнем.

Мартин: Вот видишь, Томас? Он считает меня отличным парнем.

За спиной у Томаса Мик поджигает свое признание, которое медленно горит, пока Томас разговаривает с Мартином .

Томас: Слушай, ты сейчас контужен, как и любой был бы на твоем месте…

Мартин: Вовсе я не контужен. Вот что я тебе скажу, нужна авария пострашнее, чтобы меня контузило.

Томас: Но ведь он только что подписал признание, что засадил молоток в твою пьяную башку!

Мартин: Правда, Мик?

Мик: Нет, не было такого, Мартин.

Мартин: Вот видишь.

Томас: Что значит, не было? Ведь эта долбанная бумажка была где-то здесь…

Томас замечает в камине последний догорающий фрагмент признания.

Мик: Опять ты облажался?

Томас: Мартин, послушай меня. Сейчас ты пойдешь со мной в участок и под присягой расскажешь, как Мик пытался тебя убить…

Мартин: Господи Иисусе, когда уже ты оставишь Мика в покое, ты «Мак-Миллан и Жена»?

Томас: Перестань меня так называть, тысячу раз тебе говорил!

Мартин: По мне так, если он говорит, что не убивал жену, пусть все остается как есть.

Томас: Ты на чьей гребаной стороне?!

Мартин: А почему бы мне не быть на его гребаной стороне, когда я застаю своего братца выпиливающим трещину в черепе его жены на следующий день после того, как ты ее выкопал?

Томас: Заткнись …!

Мартин: Я не заткнусь и я скажу тебе, почему! В ломбарде мне не дали и фунта за этот кулон, тогда как ты мне говорил, что он стоит не меньше десятки.

Отдает Мику кулон.

Он мне дал его только, чтобы я заткнулся, Мик, но я понял, что это само обыкновенное воровство, и не только по отношению к тебе, но и по отношению к бедной усопшей твоей жене, да, к тому же тот парень в ломбарде сказал, что это просто старый кусок дерьма, который ничего не стоит, понимаешь, о чем я?

Томас: Ты закончил, Мартин?

Мартин (пауза, сбит с толку): Кто заточен?

Томас: Ты закончил, я сказал.

Мартин: А-а… Закончил ли я? (Думает) Нет, не закончил, Мистер Супер-Детектив. Ага, долбаный детектив – все в Линэне знают, ты даже ребенка не можешь арестовать за мелкую кражу в магазине, даже если он признался, и рот у него измазан краденой конфетой. А если бы ты его и арестовал, то по подозрению в убийстве Кеннеди.

Томас: Так значит?

Мартин: Вот так. Тебя и держат на работе только потому, что ты так славно переводишь детишек через дорогу.

Томас: Теперь ты закончил?

Мартин: Пока что да, но если еще что вспомню, так непременно к этому вернусь, вот только дух переведу.

Томас: Но на данную минуту это все?

Мартин: На данную, все, разве я это уже не говорил раз пять?

Томас: Хорошо.

Он дважды бьет Мартина по голове молотком. Мартин корчится на полу.

Мэри: Томас!

Мик с трудом оттаскивает Томаса от Мартина .

Мик: Оставь его, Томас! Господи! Томас!

Мартин (изумленно): За что это он меня так?

Мик продолжает удерживать Томаса, тот смотрит на Мартина и делает себе ингаляцию.

Томас: Я думаю…думаю… Думаю, меня никогда не повысят.

Мик отпускает его, Мартин доползает до кресла. В прострации Томас гладит Мартина по щеке, аккуратно прикасается к его ране.

Мартин (тихо, встревожено): С тобой все в порядке, Том?

Томас кивает.

Томас: Рано или поздно я тебе это припомню, Мик Дауд. Клянусь, припомню.

Мик: Удачи тебе.

Томас кивает, смотрит на череп и на Мика, уходит. Мик садится, держа в руках череп жены. Мэри с носовым платком суетиться возле Мартина, обрабатывая его окровавленную голову. Тот тихонько постанывает от боли.

Мартин: Ай, Ба, ну ты и сука!

Мэри: Ай-яй-яй…

Мартин: В смысле, дура, я хотел сказать. Я надеюсь, на этом платке нет твоих старушечьих соплей, Ба.

Мэри: Нет, Мартин. Этот платок для выхода в свет.

Мартин: Для выхода в свет? Угу?

Выразительно смотрит на Мика, давая понять, что бабуля не в себе.

Ты это слышал?

Мик: Я думаю, тебе бы надо сейчас больницу, Мартин. Удар по голове может привести к серьезным последствиям, если не лечиться.

Мартин: Больницы существуют для гомиков.

Мик: Больницы не для гомиков. Они всех туда пускают.

Мартин: Для гомиков, лесби и прочей швали.

Мэри: Ай-яй-яй…

Мартин: Че? Разве лесби - это ругательство?

Мэри: А разве нет?

Мартин: Это просто сокращенное от лесбиянки, понимаешь?

Мэри: О…

Мартин: Лесби. … Ну, знаешь, как бородатая Мона Мак-Ги в школе. (Пауза. ) Я уже пять раз приглашал эту сучку на свидание, а она ни в какую.

Мик: И чем тебе не угодили лесбиянки? Вреда от них никакого.

Мартин: Да, вроде, нет. И в теннис они играют классно. Э…Бабуля, ты бы не могла оставить меня в покое, это мне на нервы уже действует.

Мэри оставляет голову Мартина в покое и наблюдает за Миком, сидящим с черепом в руках.

Мартин: Полагаю, это твоя жена, Мик, ведь так?

Мик: Так.

Мартин: Угу. Она сильно изменилась со дня вашей последней встречи?

Мик (пауза): Сильно, Мартин.

Мартин: Конечно, ведь как-никак семь лет прошло.

Мэри (пауза): Мартин, ты любишь водяные горки?

Мартин: Водяные горки? С чего это вдруг ты о них заговорила?

Мэри: Я выиграла два билета в Лэжерлэнд, если хочешь, можешь сходить.

Мартин: Меня не заставишь ходить на водяные горки со старой теткой, я буду выглядеть дураком.

Мэри: Нет, я имела в виду, ты бы мог кого-нибудь пригласить.

Отдает билеты.

Мартин: О, точно. Спасибо, Ба. Может, Мона согласится. А отличный выдался денек: выпивка, поездка за рулем, билеты на горки, и, конечно, самая приятная часть программы – колотить черепа в хлам.

Мэри сурово смотрит на Мика.

Мартин: Мик, тебе нужна помощь с черепом Уны, или сам управишься?

Мик: Сам управлюсь.

Мартин: Вот и славно.

Мик: А чек за ремонт моей машины я тебе пришлю по почте до конца недели.

Мартин: Это несправедливо, Мик.

Мик: Жизнь несправедлива.

Мартин (немного озадаченно): Нет, справедлива. В любом случае, Впрочем, она мне нравится. По вкусу.

Он встает и его заносит, он кружит по комнате на ватных ногах, в конце концов, хватается за стену, чтобы не упасть.

Думаю, мне все же стоит заглянуть в больницу. Голову немного кружит. До скорого.

Мик: До скорого, Мартин.

Мартин( пауза): Я сказал, пока, Бабуля!

Мэри: Пока, Мартин.

Мартин: Вот черт, оглохла.

Мартин набирает воздух в легкие, затем, качаясь, покидает комнату через дверь, которую он за собой закрывает.

Мэри: Так ты разбиваешь кости молотком в пыль…

Мик: Сегодня это случилось впервые, Мэриджонни, да и то только потому, что я был расстроен исчезновением моей бедной Уны, поверь мне…

Мэри: И ты думаешь, я поверю тому вранью, что ты все время несешь?

Мартин: Какое такое вранье?

Мэри: Только идиот мог поверить, что раны Мартина – результат несчастного случая.

Мик: А как насчет того признания, которое я немедленно написал? Это тоже вранье?

Мэри: Тогда, вранье насчет смерти твоей бедной Уны.

Мик: Ты все еще продолжаешь эту тему? Я никогда не лгал о ее смерти. Ни разу.

Мэри: Ах, так? Тогда мне должно быть кое-что привиделось в ту ночь, когда я видела вас в машине?

Мик: Что ты видела? Нечего там было видеть.

Мэри: Полагаю, что нечего. Если хочешь мне что-то сказать, говори это прямо, а не виляй вокруг да около, как черт знает кто. Если ты видела нечто, доказывающее факт убийства, какого черта ты ходишь ко мне все эти семь лет?

Мэри: Ты уже называл эту причину.

Мэри с улыбкой допивает виски и ставит стакан на место.

Мик: Чтобы вытягивать из меня долбаную выпивку, значит? Тогда проваливай со своими многочасовыми прогнозами погоды и трепотней про твоего Имона Эндрюса. Я Уну и пальцем не тронул со дня нашей свадьбы и до самой ее смерти. И если ты рассчитываешь вывести меня из себя разговорами о том, чего ты не могла видеть в ту ночь, убирайся вон, тварь.

Мэри: Ничего я не говорю. Абсолютно ничего. Все что я хочу сказать, так это то, что однажды ты встретишь свою Уну, и это уже будет ее Дух, а не череп, и она утянет тебя за собой в смердящее пламя ада, где будут гнить ваши кости. Вот так. Прощай, Мик.

Мэри идет к двери.

Мик: Мэриджонни!

Оборачивается.

Ты оставила свои светящиеся ручки.

Она их подбирает.

Мэри: Спасибо.

Мэри идет к двери.

Мик: И еще, Мэриджонни! (пауза) Я ее не трогал. Клянусь.

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒