Sometimes they come back 4 страница

He nodded, not remembering their names. Some of the women brought food, and one lady brought an apple pie and someone ate a piece and when he went out in the kitchen he saw it sitting on the counter, cut wide open and drooling juice into the pie plate like amber blood and he thought: Should have a big scoop of vanilla ice cream right on top.

He felt his hands and legs trembling, wanting to go across to the counter and throw the pie against the wall.

Он кивал и тут же забывал их имена. Женщины принесли кое-какую снедь, а одна дама даже испекла огромный яблочный пирог, от которого кто-то сразу отрезал кусок, и когда Джим вошел в кухню, он увидел, как взрезанный пирог истекает янтарным соком, и подумал: «Она б его еще украсила ванильным мороженым».

Руки-ноги дрожали, так и подмывало размазать пирог по стенке.

And then they were going and he was watching himself, the way you watch yourself in a home movie, as he shook hands and nodded and said: Thank you.. . Yes, I will.

Thank you.. . I'm sure she is.. . Thank you.

Когда гости засобирались, он вдруг увидел себя со стороны, словно в любительском фильме. Увидел, как пожимает всем руки, кивает головой и приговаривает: «Спасибо... Да, постараюсь... Спасибо... Да, ей там будет хорошо... Спасибо... »

When they were gone, the house was his again. He went over to the mantel. It was cluttered with souvenirs of their marriage. A stuffed dog with jewelled eyes that she had won at Coney Island on their honeymoon. Two leather folders—his diploma from B. U. and hers from U. Mass.

Гости ушли, и дом снова оказался в его распоряжении. Он остановился перед камином. Здесь были расставлены безделицы, скопившиеся за их совместную жизнь. Песик с глазками-бусинками, выигранный Салли в лотерею во время их свадебного путешествия на Кони-Айленд. Две папки в кожаном переплете -его и ее университетские дипломы.

A giant pair of styrofoam dice she had given him as a gag after he had dropped sixteen dollars in Pinky Silverstein's poker game a year or so before. A thin china cup she had bought in a Cleveland junk shop last year. In the middle of the mantel, their wedding picture. He turned it over and then sat down in his chair and looked at the blank TV set. An idea began to form behind his eyes.

Пластиковые игральные кости совершенно невероятного размера - Салли подарила их ему, после того как он просадил шестнадцать долларов в покер. Чашка тонкого фарфора, приобретенная женой на дешевой распродаже в Кливленде. И в самой середине - свадебная фотография. Он перевернул ее лицом вниз и уселся перед выключенным телевизором. В голове у него начал созревать план.

An hour later the phone rang, jolting him out of a light doze. He groped for it.

“You're next, Norm. ”

“Vinnie? ”

Зазвонивший через час телефон вывел его из дремы. Он потянулся за трубкой.

- Следующий ты. Норм. - Винни?

“Man, she was like one of those clay pigeons in a shooting gallery. Wham and splatter. ”

“I'll be at the school tonight, Vinnie. Room 33. I'll leave the lights off. It'll be just like the overpass that day. I think I can even provide the train. ”

“Just want to end it all, is that right? ”

- Мы ее шлепнули, как глиняную мишень в тире. Щелк - дзинь.

- Я буду ночью в школе, ты меня понял? Комната 33. Свет включать не стану. Темно будет, как тогда в тоннеле. И с поездом я постараюсь что-нибудь придумать.

- Что, дядя, не терпится поскорее закруглиться?

“That's right, ” Jim said. “You be there. ”

“Maybe. ”

“You'll be there, ” Jim said, and hung up.

- Да, - сказал Джим. - Так что приходите.

- Может быть.

- Придете, - сказал Джим и повесил трубку.

It was almost dark when he got to the school. He parked in his usual slot, opened the back door with his pass-key, and went first to the English Department office on the second floor. He let himself in, opened the record cabinet, and began to flip through the records. He paused about halfway through the stack and took out one called Hi-Fi Sound Effects. He turned it over.

Когда он подъехал к школе, уже почти стемнело. Он поставил машину на привычное место. отпер своим личным ключом заднюю дверь и поднялся в офис английского отделения на втором этаже. В офисе он открыл шкаф с пластинками и, перебрав около половины, нашел нужную: «Звуковые эффекты».

The third cut on the A side was “Freight Train: 3. 04”. He put the album on top of the department's portable stereo and took Raising Demons out of his overcoat pocket. He turned to a marked passage, read something, and nodded. He turned out the lights.

Room 33.

На третьей дорожке стороны А была запись под названием «Товарный поезд 3: 04». Он положил пластинку на крышку переносного проигрывателя и достал из кармана плаща захваченную из дома книгу. Нашел отмеченное место, перечитал, покивал головой. Выключил свет.

Комната 33.

He set up the stereo system, stretching the speakers to their widest separation, and then put on the freight-train cut. The sound came swelling up out of nothing until it filled the whole room with the harsh clash of diesel engines and steel on steel.

With his eyes closed, he could almost believe he was under the Broad Street trestle, driven to his knees, watching as the savage little drama worked to its inevitable conclusion.

Он установил динамики на максимальном удалении друг от друга и завел пластинку. Внезапно все пространство заполнили пыхтящие и лязгающие звуки локомотива.

Закрыв глаза, он без труда перенесся мысленно в тоннель, где перед ним, стоящим на коленях, разворачивалась жестокая драма с неотвратимым финалом.

He opened his eyes, rejected the record, then reset it. He sat behind his desk and opened Raising Demons to a chapter entitled “Malefic Spirits and How to Call Them”. His lips moved as he read, and he paused at intervals to take objects out of his pocket and lay them on his desk.

First, an old and creased Kodak of him and his brother, standing on the lawn in front of the Broad Street apartment house where they had lived.

Он открыл глаза, снял пластинку, поколебавшись, снова поставил. Нашел в книге главу «Как вызвать злых духов? ». Читал, шевеля губами, прерываясь лишь затем, чтобы достать из кармана и выложить на стол различные предметы. Старая с заломами кодаковская фотография, запечатлевшая их с братом на лужайке перед многоквартирным домом на Брод-стрит, где они тогда жили.

They both had identical crew cuts, and both of them were smiling shyly into the camera. Second, a small bottle of blood. He had caught astray alley cat and slit its throat with his pocketknife. Third, the pocketknife itself. Last, a sweatband ripped from the lining of an old Little League baseball cap. Wayne's cap. Jim had kept it in secret hopes that some day he and Sally would have a son to wear it.

Оба стрижены под ежик, оба смущенно улыбаются в фотообъектив... Баночка с кровью. Ему пришлось изловить бродячую кошку и перерезать ей горло перочинным ножом... А вот и нож... И наконец, впитавшая пот полоска материи, споротая с бейсбольной кепки участника розыгрыша Детской лиги. Кепка его брата Узина. Джим сохранял ее в тайной надежде, что Салли родит ему сына и тот однажды наденет кепочку своего дяди.

He got up, went to the window, looked out. The parking lot was empty.

He began to push the school desks towards the walls, leaving a Tough circle in the middle of the room. When that was done he got chalk from his desk drawer and, following the diagram in the book exactly and using a yardstick, he drew a pentagram on the floor.

Он подошел к окну. На стоянке для машин ни души.

Он начал сдвигать парты к стене, освобождая посреди комнаты пространство в виде круга. Затем вытащил из ящика своего стола мелок и с помощью измерительной линейки начертал на полу пентаграмму по образцу той, что была приведена в книге.

His breath was coming harder now. He turned off the lights, gathered his objects in one hand, and began to recite.

“Dark Father, hear me for my soul's sake. I am one who promises sacrifice. I am one who begs a dark boon for sacrifice. I am one who seeks vengeance of the left hand. I bring blood in promise of sacrifice. ”

Он перевел дыхание, выключил свет, сложил все предметы в одну руку и начал творить молитву:

- Князь Тьмы, услышь мою грешную душу. Я тот, кто обещает жертву. Я прошу твоей черной награды за свою жертву. Я тот, чья левая рука жаждет мести. Вот кровь как залог будущей жертвы.

He screwed the cap off the jar, which had originally held peanut butter, and splashed it within the pentagram.

Он отвинтил крышку с баночки из-под арахисового масла и плеснул кровью в середину пентаграммы.

Something happened in the darkened schoolroom. It was not possible to say exactly what, but the air became heavier. There was a thickness in it that seemed to fill the throat and the belly with grey steel. The deep silence grew, swelled with something unseen.

В погруженном в темноту классе что-то произошло. Это трудно было объяснить, но воздух сделался каким-то спертым. Стало труднее дышать, в горле и в животе словно застряли обломки железа. Глубокое безмолвие наливалось чем-то незримым.

He did as the old rites instructed.

Он действовал так, как предписывал старинный ритуал.

Now there was a feeling in the air that reminded Jim of the time he had taken a class to visit a huge power station—a feeling that the very air was crammed with electric potential and was vibrating. And then a voice, curiously low and unpleasant, spoke to him.

“What do you require? ”

Возникло ощущение, как на гигантской электростанции, куда он водил своих учеников, - будто воздух наэлектризован и вибрирует. Вдруг голос, неожиданно низкий и неприятный, обратился к нему:

- Что ты просишь?

He could not tell if he was actually hearing it or only thinking that he did. He spoke two sentences.

“It is a small boon. What do you offer? ”

Он и сам не знал, действительно ли он услышал этот голос или ему показалось, что слышит. Он коротко ответил.

- Невелика награда, - был ему ответ. - Твоя жертва?

Jim spoke two words.

“Both, ” the voice whispered. “Right and left. Agreed? ”

Джим произнес два слова.

- Оба, - прошептал голос.

- Правый и левый. Согласен?

“Yes. ”

“Then give me what is mine.

- Да.

- Тогда отдай мне мое.

He opened his pocketknife, turned to his desk, laid his right hand down flat, and hacked off his right index finger with four hard chops. Blood flew across the blotter in dark patterns. It didn't hurt at all. He brushed the finger aside and switched the pocketknife to his right hand.

Он открыл складной нож, положил на стол правую пятерню и четырьмя короткими ударами отхватил себе указательный палец. Классный журнал залила кровь. Боли не было. Он переложил нож в другую руку.

Cutting off the left finger was harder. His range hand felt awkward and alien with the missing finger, and the knife kept slipping. At last, with an impatient grunt, he threw the knife away, snapped the bone, and ripped the finger free. He picked them both up like breadsticks and threw them into the pentagram. There was a bright flash of light, like an old-fashioned photographer's flashpowder. No smoke, he noted. No smell of brimstone.

С левым пальцем пришлось повозиться. Наконец оба обрубка полетели в середину пентаграммы. Полыхнул огонь - такую вспышку давал магний у фотографов начала века. «И никакого дыма, - отметил он про себя. - Никакого запаха серы».

“What objects have you brought? ”

“A photograph. A band of cloth that has been dipped in his sweat. ”

- Что ты с собой принес?

- Фотокарточку. Полоску материи, пропитанную потом.

“Sweat is precious, ” the voice remarked, and there was a cold greed in the tone that made Jim shiver. “Give them to me. ”

- Пот - это хорошо. - В голосе прозвучала алчность, от которой у Джима пробежали мурашки по коже.

- Давай их сюда.

Jim threw them into the pentagram. The light flashed.

“It is good, ” the voice said.

“If they come, ” Jim said.

Джим швырнул туда же оба предмета. Новая вспышка.

- Это то, что нужно, - сказал голос.

- Если они придут, - уточнил Джим.

There was no response. The voice was gone—if it had ever been there. He leaned closer to the pentagram. The picture was still there, but blackened and charred. The sweatband was gone.

Отклика не последовало. Голос безмолвствовал... если он вообще не пригрезился. Джим склонился над пентаграммой. Фотокарточка почернела и обуглилась. Полоска материи исчезла.

In the street there was a noise, faint at first, then swelling. A hot rod equipped with glasspack mufflers, first turning on to Davis Street, then approaching. Jim sat down, listening to hear if it would go by or turn in.

It turned in.

С улицы донесся нарастающий рев. Рокерский мотоцикл с глушителем свернул на Дэвисстрит и стал быстро приближаться. Джим вслушивался: проедет мимо или затормозит? Затормозил.

Footfalls on the stairs, echoing.

Robert Lawson's high-pitched giggle, then someone going “Shhhhh! ” and then Lawson's giggle again. The footfalls came closer, lost their echo, and then the glass door at the head of the stairs banged open.

На лестнице послышались гулкие шаги. Визгливый смех Роберта Лоусона, чье-то шиканье и снова визгливый смех. Шаги приближались, теряя свою гулкость, и вот с треском распахнулась стеклянная дверь на второй этаж.

“Yoo-hoo, Normie! ” David Garcia called, falsetto.

“You there, Normie? ” Lawson whispered, and then giggled. “Vas you dere, C holly? ”

- Йо-хо-хо, Норми! - закричал фальцетом Дэвид Гарсиа.

- Норми, ты тут? - театральным шепотом спросил Лоусон и снова взвизгнул. - Пупсик, ку-ку!

Vinnie didn't speak, but as they advanced up the hall, Jim could see their shadows. Vinnie's was the tallest, and he was holding a long object in one hand. There was a light snick of sound, and the long object became longer still.

Винни отмалчивался, но на стене холла отчетливо вырисовывались три тени. Винни, самый высокий, держал в руке вытянутый предмет. После легкого щелчка предмет еще больше вытянулся.

They were standing by the door, Vinnie in the middle. They were all holding knives.

“Here we come, man, ” Vinnie said softly. “Here we come for your ass. ”

Jim turned on the record player.

Они остановились в дверном проеме. Каждый был вооружен ножом.

- Вот мы и пришли, дядя, - тихо сказал Винни. - Вот мы и пришли по твою душу. Джим запустил пластинку.

“Jesus! ” Garcia called out, jumping. “What's that? ”

The freight train was coming closer. You could almost feel the walls thrumming with it.

- А! - Гарсиа подскочил от неожиданности. - Что такое?

Товарный поезд, казалось, вот-вот ворвется в класс. Стены сотрясались от грохота.

The sound no longer seemed to be coming out of the speakers but from the hall, from down tracks someplace far away in time as well as space.

“I don't like this, man, ” Lawson said.

Казалось, звуки вырываются не из динамиков, а из холла.

- Что-то мне это не нравится, - сказал Лоусон.

“It's too late, ” Vinnie said. He stepped forward and gestured with the knife. “Give us your money, dad. ”

... letusgo...

Garcia recoiled. “What the hell -,

- Поздно, - сказал Винни и, шагнув вперед, помахал пером перед собой. - Гони монету, отец.. .. уйдем.... Гарсиа попятился:

- За каким чертом...

But Vinnie never hesitated. He motioned the others to

spread out, and the thing in his eyes might have been relief. “Come on, kid, how much you got? ” Garcia asked suddenly.

Но Винни был настроен решительно, и если глаза его что-то выражали, то только мстительную радость. Он сделал знак своим дружкам рассредоточиться.

- Ну что, шкет, сколько у тебя там в кармане? - вдруг спросил Гарсиа.

“Four cents, ” Jim said. It was true. He had picked them out of the penny jar in the bedroom. The most recent date was 1956.

“You fuckin” liar. ”

. leave him alone...

- Четыре цента, - ответил Джим. Это была правда - он извлек их из копилки, стоявшей дома в спальне. Монетки были отчеканены не позднее пятьдесят шестого года.

- Врешь, щенок.. .. не трогайте его...

Lawson glanced over his shoulder and his eyes widened. The walls had become misty, insubstantial. The freight train wailed. The light from the parking-lot street-lamp had reddened, like the neon Burrets Building Company sign, stuttering against the twilight sky.

Лоусон глянул через плечо, и глаза у него округлились: стены комнаты расползались, как туман. Товарняк оглушительно взвыл. Уличный фонарь на стоянке машин зажегся красным светом, таким же ярким, как мигающая реклама на здании «Барретс компани».

Something was walking out of the pentagram, something with the face of a small boy perhaps twelve years old. A boy with a crew cut.

Из пентаграммы выступила фигурка... мальчик лет двенадцати, стриженный под ежик.

Garcia darted forward and punched Jim in the mouth. He could smell mixed garlic and pepperoni on his breath. It was all slow and painless.

Jim felt a sudden heaviness, like lead, in his groin, and his bladder let go. He looked down and saw a dark patch appear and spread on his pants.

Гарсиа рванулся вперед и заехал Джиму в зубы. В лицо тому шибануло чесноком и итальянскими макаронами, удара Джим не почувствовал, все воспринималось им как в замедленной съемке.

Внезапная тяжесть в области паха заставила его опустить взгляд: по штанам расползалось темное пятно.

“Look, Vinnie, he wet himself! ” Lawson cried out. The tone was right, but the expression on his face was one of horror—the expression of a puppet that has come to life only to find itself on strings.

- Гляди, Винни, обмочился! - крикнул Лоусон. Тон был верный, но лицо выражало ужас - лицо ожившей марионетки, вдруг осознавшей, что ее по-прежнему дергают за ниточки.

“Let him alone, ” the Wayne-thing said, but it was not Wayne's voice—it was the cold, greedy voice of the thing from the pentagram. Run, Jimmy! Run! Run! Run! ”

Jim slipped to his knees and a hand slapped down on his back, groping for purchase, and found none.

- Не трогайте его, - сказал «Уэйн», но голос был не Уэйна - этот холодный алчный голос уже ранее доносился из пентаграммы. - Беги, Джимми! Беги, беги, беги!

Он упал на колени, и чья-то пятерня успела скользнуть по его спине в поисках добычи.

He looked up and saw Vinnie, his face stretching into a caricature of hatred, drive his knife into the Wayne-thing just below the breastbone.. . and then scream, his face collapsing in on itself, charring, blackening, becoming awful.

Он поднял глаза и увидел искаженную ненавистью физиономию Винни, который всаживает нож под сердце своей жертве... и в тот же миг чернеет, обугливается, превращается в чудовищную пародию на самого себя.

Then he was gone.

Garcia and Lawson struck a moment later, writhed, charred, and disappeared.

Через мгновение от него не осталось и следа. Гарсиа и Лоусон тоже нанесли по удару - и тоже в корчах, почернев, бесследно исчезли.

Jim lay on the floor, breathing harshly. The sound of the freight train faded.

His brother was looking down at him.

Он лежал на полу, задыхаясь, громыхание товарняка сходило на нет. На него сверху вниз смотрел старший брат.

“Wayne? ” he breathed.

And the face changed. It seemed to melt and run together. The eyes went yellow, and a horrible, grinning malignancy looked out at him.

“I'll come back, Jim, ” the cold voice whispered.

And it was gone.

- Уэйн? - выдохнул Джим почти беззвучно. Черты «брата» растекались, таяли. Глаза желтели. Злобная ухмылка искривила рот.

- Я еще вернусь, Джим, - словно холодом обдал голос. Видение исчезло.

He got up slowly and turned off the record player with one mangled hand. He touched his mouth. It was bleeding from Garcia's punch. He went over and turned on the lights. The room was empty. He looked out into the parking lot and that was empty, too, except for one hubcap that reflected the moon in idiot pantomime. The classroom air smelled old and stale—the atmosphere of tombs.

Джим медленно поднялся, изуродованной рукой выключил проигрыватель. Потрогал распухшую губу - она кровоточила. Он включил свет и убедился, что комната пуста. Он выглянул из окна: на автостоянке тоже было пусто, если не считать металлической накладки, на блестящей поверхности которой отраженная луна точно передразнивала настоящую. Пахло затхлостью и сыростью - как в склепе.

He erased the pentagram on the floor and then began to straighten up the desks for the substitute the next day.

His fingers hurt very badly—what fingers? He would have to see a doctor. He closed the door and went downstairs slowly, holding his hands to his chest. Halfway down, something -a shadow, or perhaps only an intuition—made him whirl around.

Он стер пентаграмму и принялся расставлять по местам парты.

Адски ныли пальцы... бывшие пальцы. Надо будет обратиться к врачу. Он прикрыл за собой дверь и начал спускаться по лестнице, прижимая к груди израненные руки. На середине лестницы что-то - то ли тень. то ли шестое чувство - заставило его резко обернуться. Некто неразличимый отпрянул в темноту. Вспомнилось предостережение в книге «Вызывающий демонов» о подстерегающей опасности.

Something unseen seemed to leap back.

Jim remembered the warning in Raising Demons—the danger involved. You could perhaps summon them, perhaps cause them to do your work. You could even get rid of them.

Да, при известной удаче можно вызвать демонов. Можно заставить их выполнить какое-то поручение. Если повезет, можно даже благополучно от них избавиться.

But sometimes they come back.

He walked down the stairs again, wondering if the nightmare was over after all.

Но иногда они возвращаются.

Джим спускался по лестнице и задавал себе один вопрос: что, если этот кошмар повторится?

⇐ Предыдущая 1 2 34