|
|||
9 августа.. 11 августа.9 августа.
Я забыл зажечь свечи. В моей комнате серая полутьма. В углу зыбкий силуэт Эрны. После взрыва я отдал ей бомбы и с тех пор не видел ее Она тайком прокралась сегодня ко мне и молчит. Даже не курит. — Жорж … — Что, Эрна? — Это. . . это я виновата … — В чем виновата? — Что он не убит. Голос у нее глухой и в нем сегодня нет слез. — Ты виновата? — Да, я. — Чем? — Я делала бомбу. — Ах, пустяки… Не мучь себя, Эрна. Нет, это я, это я, это я… Я беру ее руку: — Эрна, твоей вины нет. Я тебе говорю. — Нет? .. А Федор? — Что Федор? — Он бы, может быть, жил. .. Эрна, ведь это скучно … Она встает, делает два шага. Потом тяжело садится опять. Я говорю: — Вот Генрих сказал, — что нужно оставить дело. — Кто сказал? — Генрих. — Как оставить? Зачем? — Спроси его, Эрна. — Жорж, разве правда, — оставить? — Ты так думаешь? Да? — Нет, скажи ты. Ну, конечно же, нет. Мы, конечно, убьем. И ты опять приготовишь снаряды. Она с тревогой говорит: — А кто третий? — Я, Эрна. — Ты? — Ну да. Я. Она поникла, прижалась к окну. Смотрит в темную площадь. Потом вдруг быстро встает, подходит ко мне. Жарко целует в губы. — Жорж, милый. . . Мы, ведь, вместе умрем? . . Жорж? Снова неслышно падает ночь.
11 августа.
Перед нами всего два пути. Первый путь: переждать несколько дней и опять подстеречь на дороге. Второй путь: идти во дворец. Я знаю: нас ищут. Нам трудно прожить неделю в Москве, еще труднее занять те же места. Ну, вместо Федора — я, Ваня опять на Тверской, Генрих опять в резерве. Полиция теперь начеку. Улицы усеяны сыщиками. Они караулят нас. Они, заподозрив бомбу, окружат, незаметно схватят. Да и поедет ли генерал-губернатор той же дорогой? Ведь ему легко сделать круг по Москве: выехать на Тверскую сверху, со стороны Страстного монастыря.. . Но, а если мы пойдем во дворец? Нужно оковать себя динамитом, одеть невидимый панцирь, нужно прорваться в подъезд, наконец, нужно умело взорвать. Мне, конечно, не жалко тех, кто умрет: погибнет семья, свита, сыщики и конвой. Но опасно рискнуть. Дворец велик и в нем много комнат. Если случайно во время взрыва он будет во внутренних залах или в саду? Ведь мы не в силах дойти до него … Халтуринский взрыв был рассчитан верно и все-таки кончился неудачей. Я колеблюсь. Я взвешиваю все «против» и «за». И я не знаю: пойдем ли мы во дворец? Трудно решить и нужно. Трудно знать и еще труднее узнать.
|
|||
|