Дж. С. Андрижески — Дракон 26 страница

Уходя с Фиграном, он обратился к Даледжему, но не ко мне.

— Не волнуйся, брат, — сказал он. — Придет и твой черёд.

Даледжем не ответил ему, но я чувствовала его злость, глубинную, отчаянную беспомощность, которая тронула меня хотя бы потому, что я чувствовала там искренние эмоции.

Это я тоже попыталась вытеснить из своего разума.

Я знала, что Даледжем смотрел, как Дракон трахает меня.

Я знала, что он видел, как я теряю контроль.

Я понятия не имею, как это выглядело для него со стороны, или что он почувствовал от меня. Я не ощущала от него осуждения. Честно говоря, я вообще ничего не чувствовала от него в этом отношении.

С другой стороны, у Даледжема была адипанская выучка. Наверное, я бы и не узнала, что он чувствует, если он сам не решит мне сказать. Пока что этого не случилось.

Он вообще не говорил об этом — во всяком случае, прямым текстом.

Вместо этого он спорил со мной об операционных приоритетах касаемо Брукс. Он считал, что мы должны просто манипулировать его светом и забрать её с собой, и нахер переговоры. Он утверждал, что Дракон должен быть нашим приоритетом, что мы не можем страдать фигней с человеческими политиками, когда у нас имеются более срочные задачи. Он хотел, чтобы я приказала Деклану самому убрать Новак.

Он также сообщил мне, что перед встречей с ней мне надо показаться медикам.

Он спорил со мной об этих вещах на протяжении половины поездки до того фермерского домика. Он также утверждал, что я должна немедленно связаться с Балидором и сообщить ему о случившемся — и я понимала, что он говорил не только про ещё одного телекинетика на свободе.

Когда я отказалась, он сказал, что я пребываю в шоке.

Когда я возразила, что это может относиться и к нему, он сказал, что это не имеет значения — ведь это я пострадала.

Это самое близкое подобие признания случившегося со мной, что я от него слышала прямым текстом. Хотя он явно без проблем сказал другим.

Вздрогнув, я постаралась и это выбросить из головы.

Однако поначалу мне это не удавалось.

Понимание, что он наверняка сказал им об этом по операционным причинам, не помогало; и это не прогоняло чувство предательства, которое я ощутила, когда вышла из фермерского домика и осознала, что все они говорили обо мне. Мы с Даледжемом могли бы поссориться, но до того момента я честно не думала, что он может испытывать ко мне неприязнь.

После операции в бункере противовоздушной обороны я пересмотрела то впечатление и снова склонилась к тому, что это было сказано ради целей операции, но я понятия не имела, о чём он думал.

Я не знала, как спросить его, и стоит ли вообще спрашивать.

В любом случае, я не хотела обсуждать с кем-то из них ситуацию с Драконом. Я честно не видела смысла. Я почти не помнила само действо. Я понятия не имела, зачем он это сделал, и чего он от меня хотел. Что бы он ни сделал с моим светом, я не могла объяснить кому-либо свою реакцию. Я вообще не из тех людей, кто считал, что разговоры что-то решают.

Кроме того, был лишь один мужчина, с которым я очень хотела поговорить, и именно с ним в данный момент я не могла общаться.

Но я не могла снова начать думать о Ревике.

Мне нужно выбираться отсюда.

Я и без того достаточно долго провалялась на полу. Мысль о том, что кто-нибудь найдет меня такой, голышом лежащей в душе, заставила меня пошевеливаться.

Когда я во второй раз отодрала себя от кафеля, боль в ноге прострелила меня до самой спины. Я её проигнорировала, поднялась на ноги одним резким усилием за счет мышц рук. Мой свет наполовину покинул тело, пока я старалась контролировать свой разум.

Несколько долгих секунд я думала, что не смогу это сделать.

Я чувствовала, что какая-то часть меня хочет убежать. Я чувствовала ту часть себя, которая сделала бы что угодно, чтобы убраться от этого.

Но я не могла.

И это я тоже знала.

«Поспеши, Элли, — слова отдавались эхом, причиняя мне боль. — Поспеши, детка. Пожалуйста... »

Я простояла у его двери дольше, чем должна была.

Может, намного дольше, учитывая, что по тому коридору мог пройти кто угодно.

Кто угодно мог увидеть меня здесь — как минимум физическим зрением, поскольку я держала такой плотный щит, что даже Балидор вряд ли увидел бы что-нибудь. Я продолжала одержимо поддерживать эту хватку, главным образом для того, чтобы обитатель комнаты не узнал о моём присутствии.

Ну, до тех пор, пока я не решу, стоит ли стучать.

Но я всё же постучала. В конечном счёте.

Резко побарабанив по двери ушибленными костяшками пальцев, я сбросила плащ со своего света ровно для того, чтобы он узнал, кто за дверью, и добавила в свой aleimi более армейские отголоски.

Его отрешённое приглашение входить сообщило мне то, что он как минимум не спит.

В ту долю секунды перед тем, как я потянулась к дверной ручке, я честно не могла сказать, вызвало ли это у меня облегчение.

Толкнув дверь внутрь, я вошла, ничего не говоря, и резко остановилась, с удивлением обнаружив его в постели.

Его матрас выглядел ничуть не лучше моего. Пружины определенно проседали слишком низко там, где он сидел возле подушки, прислоняясь спиной к погнутому деревянному изголовью у стены. Он был одет в тёмно-зелёную футболку, которая могла быть армейской, но я подозревала, что это не так.

Я впервые заметила, что у него на руке есть татуировка Меча и Солнца.

Ну естественно.

Слегка стиснув зубы, я перевела взгляд на его лицо и увидела, что он смотрит на меня зелёными глазами с фиолетовым ободком.

Они слегка поразили меня после более тусклых контактных линз.

— Высокочтимый Мост? — он сохранял свой тон старательно вежливым, почти деловитым. — Могу я тебе помочь? Я собирался ложиться спать.

Я отвела взгляд, издав неловкий звук.

Возможно, это должно было быть шуткой, но если так, получилось не очень.

— Ага, — я ещё более неловко скрестила руки на груди, потом осознала, что это странно, и опустила их вдоль боков. — Я не удивлена. Насчёт отхода ко сну, имею в виду.

Когда я посмотрела на него в этот раз, Даледжем наблюдал за мной испытующим взглядом изумрудных глаз. Я видела, как он поколебался, словно хотел что-то сказать, затем передумал.

Он ждал.

Проведя ладонью по лицу, я потёрла свою голую руку, осознавая тонкость надетой на мне белой рубашки. Я гадала, стоит ли попросить его, и как это сделать, и был ли какой-то официальный способ, которым я никогда не пользовалась.

Мне не приходило в голову пустить в ход штучки наложницы, и наверное, не пришло бы до того, как я осознала, что он может оскорбиться.

Поколебавшись ещё несколько секунд, я наконец выдохнула, потянулась к пуговицам рубашки и начала их расстёгивать. Я делала это не особенно соблазнительным образом. Я не могла даже посмотреть на него, пока не расправилась с половиной пуговиц.

Когда я всё же подняла взгляд, я напряглась и остановилась.

Он уставился на меня.

Сказать, что его выражение было... шокированным — это ещё мягко сказано. Он выглядел так, будто находился на грани панической реакции.

Внезапно я осознала, что, возможно, я ошиблась. Может, я совершила большую ошибку.

Когда я помедлила, его взгляд скользнул от моих пальцев к моим глазам.

Этот шок постепенно превратился в нечто иное, что поначалу я даже не могла осознать.

А потом его свет взорвался яростью.

Холодной, безудержной яростью.

— Убирайся отсюда нах*й, — сказал он. — Сейчас же, Высокочтимый Мост.

Его голос звучал низко, но эмоции в его словах ни с чем нельзя было спутать. Я чувствовала его злость, но там жило и нечто иное. Я с некоторым шоком осознала, что он на грани слёз.

Когда я не пошевелилась, та ярость ещё жарче вспыхнула в его глазах.

— Убирайся нах*й! — он показал на дверь. — Сейчас же, мать твою!

Прежде чем я успела пошевелиться или хоть оторвать глаза от его лица, Даледжем сбросил с себя одеяло. Затем он встал на ноги и направился ко мне быстрыми целенаправленными шагами, источая своим светом угрозу, ярость и жестокость.

Я невольно заметила, что всё его тело, прикрытое лишь зелёной футболкой и чёрными боксёрами-брифами, состояло из сплошных жилистых мышц. Когда он схватил меня за руку, я вздрогнула и встревоженно сделала шаг назад, но он лишь крепче стиснул меня.

На самом деле я его не боялась.

И всё же интенсивность эмоций почти затмила мой разум.

Я смотрела ему в глаза, почти видя там слёзы и эмоции, исходившие из его света, пока он отказывался смотреть на меня.

Он не встречался со мной взглядом, а продолжал идти, грубо таща меня за руку к двери. Когда мы добрались до неё, он наклонился и схватил ручку свободной ладонью. Даже не глянув на меня, он повернул её и распахнул дверь.

Не успела я даже перевести дыхание, как он уже грубо вытолкнул меня за порог.

Я споткнулась, потеряв равновесие. Я едва не упала, врезавшись в стену.

Но сомневаюсь, что он это видел.

Он уже закрывал дверь.

Я просто стояла в коридоре, согнувшись в наполовину расстёгнутой рубашке и тяжело дыша от адреналина, курсировавшего по венам...

Когда дверь захлопнулась перед моим лицом.

Я всё ещё стояла там, когда он щёлкнул замком.

Глава 37. Кто следующий?

«Кое-что случилось. Тебе надо выбираться оттуда, детка... »

«Я знаю, — мягко посылает он. — Дракон».

Молчание сгущается.

Я стараюсь не впускать остальное в свой свет, не желая знать, что известно ему.

Но я отвлекаюсь на другие мысли, извивающиеся и изменяющиеся в верхних частях его света. Где-то там я чувствую то, что заставляет меня заскрежетать зубами, но уже в другом отношении.

«Боги, — посылаю я. — Ты думаешь, что Фигран прав. Ты думаешь, что он часть этого. Того, что они сделали с тобой, триггер... »

«Мы не можем обсуждать это. Даже вот так».

Свинцовая тишина повисает между нами как задержанное дыхание.

«Думаю, ты права, наверное», — посылает он потом.

Почувствовав отголосок его света, я выдыхаю в этом высоком месте.

«Чандрэ? »

«Да, — это слово падает, шепоток растягивается в тишине. — Детка, из-за этого? Из-за этого ты её поцеловала? »

«Да».

Я чувствую в нём жар, больше боли, чем я могу вынести. Это ускользает от его контроля, и я отстраняюсь, стараясь сдерживать свой свет, оставаться в том месте.

«Элли... то, другое... »

«Я работаю над этим. Я работаю над этим, хорошо? Это непросто, — я стараюсь скрыть от него остальное, поддерживать всё простым и деловым. — Возникли... осложнения. Я не могу использовать того, кого мы изначально планировали».

В его свете шепчет смятение, потом тревога.

«Почему нет? »

«Я разберусь. Не беспокойся об этом, Ревик, я разберусь».

Молчание затягивается.

«Я знаю, это сложно, — мягко посылает он. — Я знаю, боги. Но поспеши, жена. Пожалуйста».

Боль пронизывает меня, становясь лишь хуже в том пространстве.

«Я хочу вернуться домой, — тихонько посылает он. — Я хочу домой…»

Я старалась вернуть разум в рабочее русло, потирая глаза пальцами.

Я сидела во главе длинного стола в тускло освещённом зале для совещаний в Лэнгли.

Я чувствовала на себе взгляды, но это продолжалось уже много дней.

И всё же сложнее было игнорировать взгляды, которые то возвращались ко мне, то снова ускользали. Большинство из них принадлежало моим собственным людям, конечно же — тем, с которыми я приехала сюда из Мумбая, а потом из Денвера.

Несмотря на мою паранойю, ни один из этих взглядов на самом деле не был поводом для тревоги.

Я знала, что они не реагируют на что-то значимое. Скорее, они чувствовали ту другую вещь — остаточное затяжное напряжение в конструкции, которую мы все делили.

И ещё ситуация с Драконом.

Меня несколько раз припирали к стенке и вызывали на разговор. Чандрэ и Ниила. Талей, которая по какой-то причине восприняла случившееся близко к сердцу. Даже Джораг пробовал поговорить со мной. Его абсолютно неумелые попытки тронули меня не меньше того, что говорили другие.

Я не знала, кто в наших других лагерях теперь в курсе.

Некоторые из тех видящих сейчас находились в комнате, соединённые с конструкцией посредством виртуальной связи. К счастью, большинство из них в данный момент отвлеклось — слишком отвлеклось, чтобы заметить напряжение с нашей стороны или награждать меня доброжелательными, но такими удушающими обеспокоенными взглядами, которые я до сих пор получала от большинства разведчиков, физически сидевших за столом в Лэнгли.

Откинувшись на спинку, я оценила виртуальное пространство светом и заняла свой разум поисками дыр в конструкции, которую мы собрали для этой встречи.

Выглядела она вполне солидной, несмотря на нашу спешку.

Мы использовали в качестве основы старую конструкцию в Лэнгли, которая до сих пор поддерживалась местными видящими из ЦРУ, и это помогло, но по очевидным причинам мне было нужно, чтобы она была отделена и защищена от основного разведывательного комплекса, так что это заняло большую часть нескольких последних дней.

Я до сих пор не разобралась, можем ли мы подключить Брукс к некой части этих обсуждений, и как это сделать. Я встречалась с ней наедине, но эти разговоры до сих пор происходили на довольно повышенных тонах. В результате я решила повременить с более крупными и общими стратегическими собраниями, пока отношения между нами не станут более стабильными.

В данный момент называть наш союз «робким» — это ещё преуменьшение.

В особенности я не знала, как подвести её к главной теме сегодняшнего собрания — это комбинация того, что, чёрт возьми, делать с Драконом, и как, чёрт подери, мы собираемся охотиться на остальных видящих из сети Тени.

Я привлекла Балидора к работе над конструкцией.

Я также хотела, чтобы он помог мне провести собрание вместе с Джоном, Врегом и горсткой других, которые сейчас находились чуть ли не на другом конце планеты.

Их уже ввели в курс дела. Изначально я рассказала им лишь основные детали кошмара, который я им устроила: а именно то, что я потеряла Териана (снова) и выпустила в мир чрезвычайно хорошо обученного телекинетика-убийцу, который уже успел атаковать человеческий военный комплекс.

Теперь некоторые из них знали больше. Я не была уверена, кто именно в курсе, но в этот раз я прямо говорила людям держать некоторые омерзительные детали при себе.

Надо отдать им должное, всё было настолько плохо, что никто даже не потрудился подмечать очевидное или читать мне лекции о том, как глупо было выпускать Дракона.

Однако я чувствовала пелену на группе.

Я чувствовала эмоции в их светах даже через виртуальное пространство конструкции.

Я чувствовала шепотки страха и депрессии из-за Дракона, из-за потери Фиграна в пятый или шестой раз, из-за стольких человеческих смертей... и это вдобавок к тому, что многие из них до сих пор переживали из-за потери Ревика.

Думаю, для многих из них ситуация с Ревиком всё ещёё оставалась большим потрясением.

Я не знала наверняка, винили ли они меня в этом, но какой-то части меня казалось, что так и есть. Может, они даже не осознавали, что винили меня, но я сильно подозревала, что у некоторых проскакивал в голове этот вопрос.

Я определённо умудрилась раздавить ту поверхностную надежду «ну, хуже уже быть не может», которую лелеяли некоторые из них.

Само собой, никто не осмеливался заявлять это. Во всяком случае, вслух.

Я обвела взглядом стол, наблюдая, как Джон, Балидор, Ниила, Джакс, Врег, Анале, Чинья, Юми, Холо и Мэйгар смотрят на образы на экранах, пока мы показывали им записи случившегося в комплексе противовоздушной обороны. Странно было видеть, как они сидят за столом в пространстве виртуальной реальности; мне приходилось напоминать себе, что на самом деле они не здесь.

Я чувствовала их света, некоторые особенно сильно, так что это было непросто.

Однако я не могла чувствовать, где они находились, и это самое важное.

Время от времени кто-то из них потрясенно ахал, особенно когда мы показали им запись событий у главных ворот комплекса. Некоторые ахи были вызваны сходством Дракона и Ревика. Другие — тем, что он непосредственно делал.

Глянув на те же образы, я осознала — мне сложно поверить, что мы покинули Колорадо две недели назад. С одной стороны, казалось, что прошло намного больше, может, десятилетия; с другой стороны, мы как будто уехали вчера.

Я снова чувствовала на себе взгляд. Жёсткий, настойчивый.

Почувствовав, с какой стороны стола он исходит, я не стала смотреть туда.

Однако я чувствовала, как к коже прилило тепло, и это было почти хуже.

Как минимум, я знала, что он не будет бросать на меня обеспокоенные взгляды.

Я следила, чтобы мы с Даледжемом не оставались наедине в одном помещении с той ночи, когда я пришла к нему в комнату. В основном это было несложно. В первую неделю он, казалось, тоже избегал меня; в тех немногих случаях, когда нам приходилось взаимодействовать, мы без проблем ограничивались обезличенными репликами.

Большую часть этих двух недель я провела на встречах с Балидором и Врегом, так что больше почти никого и не видела, пока мы не пришли к нескольким ключевым решениям. В тот момент я просто отрубилась и проспала почти двадцать часов кряду.

Теперь мы очутились здесь.

Однако сегодня он, похоже, решительно настроился... передать мне... какой-то посыл.

Понятия не имею, что ему взбрело в голову, но я готовилась совершить какой-нибудь совершенно детский поступок — например, вылить ему на голову кружку своего дерьмового растворимого кофе.

А может, отправить его обратно в Азию.

Это всё больше и больше казалось хорошей идеей.

Я знала, что это моя вина.

Ну то есть, очевидно, что это я породила данную проблему.

И да, возможно, Даледжем отреагировал не лучшим образом, но это к делу не относится. Я спровоцировала это. Я могла признать этот факт и всё равно думать, что стоит отослать его обратно к моим родителям и Балидору. Если он до сих пор хочет сделать что-то для Ревика, пусть защищает нашу дочь.

Я говорила себе, что это прагматичное решение, хотя сама понимала, что это не совсем так.

С другой стороны, учитывая, что мы оба сейчас не в состоянии работать вместе или даже вести цивилизованную беседу, полагаю, уже неважно, какие мотивы мною двигали.

Прагматичные основания для этого имелись, и неважно, были ли они моими основными мотивами.

Но мне надо было найти кого-то другого.

Обдумывать это было сложнее.

«Я не вернусь в Азию, бл*дь, — пробормотал голос в моей голове. — Только если ты поедешь со мной. Так что можешь просто забыть об этой идее, Высокочтимый Мост».

Я не перевела взгляд.

Однако мои челюсти стиснулись.

Отвечая, я сумела сохранить мысли лишёнными эмоций.

«Ты будешь следовать приказам, брат».

«Мы поговорим об этом, — послал он, и его свет искрил жаром. — Сегодня, сестра».

«Нет. Не поговорим».

«Чёрта с два мы не... »

Я опустошила свой разум, нарочно отгородившись от него.

Когда я в этот раз обвела взглядом стол, я увидела, что Балидор недоуменно смотрит на меня. Его светло-серые глаза мельком метнулись к Даледжему, и я чувствовала, что он уловил какие-то отголоски нашего обмена репликами.

Это я тоже проигнорировала.

Скрестив руки на груди, я сильнее откинулась на спинку, попивая свой дерьмовый кофе, твердо упираясь ногами в пол и дожидаясь, пока этот кинопоказ закончится.

Я рассчитывала, что когда записи завершатся, начнутся настоящие вопросы.

Однако этого не случилось.

Когда последний сегмент воспроизвёлся до конца, и вокруг стола загорелось яркое освещение, в комнате воцарилось ещё более тяжёлое молчание.

Я обвела взглядом лица, слегка забеспокоившись.

Я заметила, что Джон смотрит на меня, и в его ореховых глазах отражается беспокойство. Однако, похоже, он волновался за меня. Я не позволила себе задуматься, чем это может быть вызвано.

Я знала, что он не успокоится чисто от моей улыбки, так что показала одной рукой лёгкий жест ободрения вместе с обещанием поговорить позднее.

И я говорила серьёзно... по большей части.

Сейчас я многого не могла ему сказать. Даже слишком многого, но я понимала, что мне нужно пообщаться с ним. В последние две недели он бывал на планировочных сессиях с Балидором, Врегом и мной, как и Кали, Юми, Тарси и даже Мэйгар, но в последнее время я мало общалась наедине со своими близкими.

Вообще почти не общалась с тех пор, как покинула Колорадо.

Это продолжалось уже несколько месяцев, если быть честной с самой собой.

Я знала кое-какие базовые факты об их жизнях.

Я знала, что Джон начал обучать людей экстрасенсорным навыкам, включая моих старых друзей из Сан-Франциско. Я знала, что если не считать Данте, самым ценным учеником Джона была Анжелина, одна из моих давних приятельниц по художественной школе и тату. Я знала, что Сасквоч демонстрировал необыкновенный дар удалённого наблюдения, а Джейден учился говорить с органическими машинами.

Я знала, что Мэйгар был одним из главных инструкторов Джона.

Я знала, что мои биологические родители, Кали и Уйе, тоже были инструкторами.

Я знала, что Юми начала обучать Джона той работе, которую проделывала она сама, чтобы помочь видящим пережить травмы и негативные эмоции, а Данте учила свою маму хакерству.

Я знала, что Балидор работал с Касс в резервуаре, и это было сродни тому, что я делала с Ревиком в Китае. Балидор признался мне, что Ярли была непреклонно настроена против этой его работы, в основном из-за ревности. Теперь, когда они с Ярли явно расстались, он сказал, что будет логично именно ему сделать эту работу.

Я не спорила. Я знала, что он лучший в наших рядах.

А также, как бы ненавистно мне ни было признаваться в этом, в глубине души мне очень хотелось верить, что он сумеет до неё достучаться.

Я даже знала, что Мэйгар и Анжелина немного встречаются, хотя я не выспрашивала детали и не узнавала, насколько всё серьёзно. Когда я впервые услышала об этом, сам факт взорвал мне мозг; а ещё это заставило меня задаться вопросом, знал ли Ревик об этом перед своим отъездом.

Чувствуя, что мои эмоции перетекают в более опасную территорию, я прочистила горло и напрягла более армейские части своего света.

— Этого нет на записях, — сказала я, обводя всех взглядом. — Но Дракон также побывал в комнате Новак... видящей, известной под именем Ксарет. Согласно временным отметкам, он добрался туда примерно на 38 минут раньше нас. Он оставил мне запись, которая автоматически стёрлась после просмотра — там он вошёл в комнату и обратился к ней. Звука не было, так что я не знаю, о чём они говорили, но возможно, что он убил её или внушил ей убить себя.

Поколебавшись, я взглянула на Балидора.

Его серые глаза удержали мой взгляд, и он легонько кивнул.

Эту часть мы также детально обсуждали, в том числе с Врегом и Тарси.

Я практически уверена, что мы пришли к правильному выводу, решив поделиться этой информацией с группой. И всё же я выдохнула, прищёлкнув, перед тем как добавить:

—... Он также оставил мне это.

Я достала из кармана органический ключ шифрования данных и положила его на стол перед собой.

— Ну, — поправилась я. — Или это оставил Дракон, или сама Ксарет. Но учитывая то, как она погибла, мне кажется маловероятным, что она могла сделать что-либо после выстрела. Так что либо она держала это, и Дракон оставил его... либо Дракон сам положил его туда.

Бросив ещё один взгляд на Балидора и на Джона, который не знал об этом до данного собрания, я пожала плечами и показала жест раскрытой ладонью.

— В любом случае, мы вынуждены полагать, что он хотел передать нам эту информацию, — сказала я.

Я смотрела, как Врег и Джон нахмурились, переглянувшись.

Врег тоже об этом не знал. До сего момента в курсе были только Балидор и Тарси.

И Джем, само собой. И я.

— Тот факт, что он оставил мне другую запись, — продолжала я. — То есть, запись того, как он входит в ту комнату и говорит с Ксарет... определённо указывает на то, что он знал о нашем пребывании в здании. Или он знал, что мы скоро придём.

Снова покосившись на Балидора, я провела пальцами в сторону, активируя чип с данными.

— Короче, вступительная часть окончена. Вот что на нём оказалось.

Я отдала мысленную команду через гарнитуру, и тут же появилась диаграмма, расширившаяся трёхмерным изображением над столом. Подсветив с помощью своей гарнитуры различные аспекты изображения, я вспомнила свой разговор с Вэшем, когда он делал нечто подобное для меня в Барьере и объяснял, как работала Пирамида.

Тот первый разговор с Вэшем в Сиртауне, казалось, состоялся миллион лет назад.

Тогда я думала, что самое страшное в мире — это Галейт и его армия сетевых видящих, Шулеров.

Теперь это казалось мне странным.

— Адипан Балидор и я несколько дней работали над этим, — сказала я. — Вместе с сестрой Тарси и двумя её служителями в Памире. Похоже, это живая диаграмма нынешнего состояния Барьерной сети Дренгов.

Я глянула на Джона, который уставился на подсвеченные нити, прищурив свои ореховые глаза. Я показала рукой, подсвечивая те части, которые в данный момент двигались и меняли форму.

— Она устроена так, что постоянно перестраивается, — объяснила я. — Намного чаще и более замысловато, чем Пирамида, с которой мы столкнулись под началом Галейта. Эти изменения также воздействуют на всю структуру — это уже не движения, направляемые с верхних уровней, как было раньше. В этой сети мы вообще не можем найти верхних уровней. Структура кажется совершенно непостоянной, даже случайной, полностью лишённой таких обыденных вещей, как порядок преемственности.

Помедлив, я обвела взглядом собравшихся за столом, наблюдая за лицами, смотревшими на вращающиеся света.

— В этой сети есть ряд черт, с которыми ни Балидор, ни Тарси никогда не сталкивались прежде. Эти вещи они уловили благодаря многочисленным годам изучения искусства конструкций в Памире.

Я глянула на Балидора и сделала жест одной рукой.

— Ты не мог бы объяснить это, брат? — вежливо попросила я.

Он один раз кивнул, его лицо оставалось безвыразительным.

И всё же я ощутила нежный импульс тепла, который он послал в мой адрес.

Это застало меня врасплох. Когда импульс развернулся, содержа в себе более явную привязанность, на мои глаза едва не навернулись слёзы. Переведя взгляд с него на Джона, Врега и Юми, я осознала, что мои друзья действительно беспокоились обо мне.

Я гадала, вызвано ли это тем, что они знали о происходящем и случившемся, или они видели что-то в моём свете — что-то, на что я пока не позволяла себе смотреть.

Но тот факт, что Балидор так заботился обо мне, тронул меня.

По правде говоря, это даже слишком тронуло меня, и я невольно ощутила прилив тепла в адрес лидера Адипана. И не просто тепла. Я чувствовала к нему любовь, как минимум из-за его непоколебимой верности и преданности.

Вытеснив боль, которая попыталась накатить на мой свет, я постаралась вернуться в военный режим.

Когда я откинулась на спинку стула, я почувствовала, что Даледжем снова смотрит на меня.

В этот раз я не остановила себя вовремя — может, потому что опустила защиты из-за того, что сделал 'Дори. Я глянула в ту сторону, где сидел Даледжем, ожидая встретить его сердитый взгляд с другой стороны стола.

Однако когда я повернулась, он не смотрел на меня.

Вместо этого взгляд его зелёных глаз был сосредоточен на Балидоре, уголки тёмных губ слегка скривились.

Это меня тоже взбесило.

Иисусе, он назначил себя стражем брака Ревика, или что? Если так, возможно, он захочет поболтать со своим приятелем на эту тему. Сегодня утром Ревик трахал кого-то другого. Я фактически проснулась от этого.

И в данном случае он опять открыл свой свет.

Вытеснив из головы этот образ, заставивший меня заскрежетать зубами, я рефлекторно закрыла свет, надеясь, что сделала это достаточно быстро, и никто другой в комнате не заметил.

Однако я не отвела глаза вовремя и заметила пристальный взгляд Даледжема, когда он хмуро глянул на меня.

Ярость пронеслась по моему свету. Я подавила желание показать ему средний палец.

Всё ещё стискивая зубы, я переключила внимание на слова Балидора, только тогда осознав, что он уже начал говорить.

—... и как уже намекнула Мост, это более матричный дизайн, — произносил Балидор. — Меньше строгой иерархии, как в версии Галейта. В результате всё это действует скорее как организм, восстанавливая разорванные или поломанные связи, изменяя соединения и классификации по мере изменения приоритетов организма. Структура, похоже, содержит все индивидуальные якоря, которые мы опознали на Земле, вдобавок к Барьерным якорям, работающим с другой стороны...

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒