Дж. С. Андрижески — Дракон 9 страница

Рептильными.

Саторну показалось, что он заметил в её глазах проблеск любопытства, как будто она посчитала интересным, что он собрал воедино кусочки её личности сейчас, когда уже слишком поздно. Саторн наблюдал, как она смотрит на него, и поймал себя на мысли, что всё кончено.

На этот раз всё действительно кончено... и не только для него.

Человеческая раса шла по пути динозавров.

Когда эта мысль пришла ему в голову, он издал низкий смешок.

В этом звуке вообще не было юмора. Он получился сдавленным, задушенным.

Всё ещё усмехаясь, он посмотрел на своё бедро, где теперь сжимал пистолет. Он зачарованно наблюдал, как поднял пистолет с колен. Он не посылал своему телу команду сделать это. Рука и кисть больше не принадлежали ему.

Ему показалось, что он почти видит веревочки марионетки, когда главная судья Новак заставила его прижать дуло Беретты М9 к собственному виску. Он почувствовал, как его пальцы сжались на рукоятке, палец скользнул на место спускового крючка.

И снова, сам того не желая, он улыбнулся.

Она ответила ему улыбкой, но холод не покидал её каменных глаз.

— Знаете что, Новак? — сказал Саторн.

Он с трудом сказал даже это, выдавив слова сквозь стиснутые зубы.

Она склонила голову, как видящая в знак согласия.

Теперь, увидев это, он не мог этого не видеть. Она выглядела настолько чужеродной для него, что он не мог представить, чтобы кто-то поверил, будто она человек, если они по-настоящему смотрели на неё.

Теперь она выглядела развеселившейся, такой же холодной, как самый холодный наёмник-ледянокровка, которого он когда-либо встречал в бою в те дни, когда Саторн был рейнджером и сражался в пустыне. Большинству из этих ледянокровок не просто так поручали мокруху, а не сажали их где-то в комнате, чтобы передавать информацию агентам на земле, которые нажимали бы на спусковой крючок вместо них.

Большинство из них были хладнокровными и прирождёнными убийцами.

Им это доставляло удовольствие. Убийства и траханье.

Они только это и знали. Только в этом они и хороши.

С другой стороны, может быть, именно это нужно, чтобы выжить. Может быть, именно поэтому их раса унаследует Землю, а человеческая раса сгниёт от этой грёбаной болезни.

Те серо-голубые глаза сделались чуточку холоднее.

— Да, — сказала она резким голосом с сильным акцентом. — Что такое, господин министр? Вы хотели что-то мне сказать?

Саторн силился улыбнуться.

В этот раз не получилось.

— Вы действительно выглядите как ящерица, бл*дь, — выдавил он.

Если она и ответила на его слова, Саторн этого не услышал.

В маленькой комнате прогремел выстрел, и Саторн повалился на стол из вишнёвого дерева.

Глава 11. В бункере

— Что значит «застрелился»? — Брукс нахмурилась, глядя на женщину в форме, стоящую перед ней. — Ты что, издеваешься надо мной? Саторн? Почему?

Женщина покраснела, глаза выдавали её смущение.

Она не сдвинулась с места и не опустила взгляд.

— Я этого не знаю, сэр, — сказала она. — Я могу дать вам только физическое описание самого акта. Его тело было найдено в Конференц-зале Б, сэр, в Административном крыле. Похоже, он отключил наблюдение до того, как сделал это, но у нас нет оснований подозревать нечестную игру. У него остались следы углерода на пальцах, и его отпечатки пальцев были единственными, найденными на...

— Да, хорошо, хорошо, — Брукс, поморщившись, отмахнулась от неё. — Кто его нашёл?

— Главная судья Новак, сэр.

— Новак, — пробормотала она. — Кто бы мог подумать.

— Сэр?

Выдохнув, Брукс отвела взгляд, положив руки на бёдра.

Президент Мойра Аиша Брукс — «Мой» для её друзей, которых в эти дни было очень мало, и «Мойша» для её родителей, чья смерть была подтверждена два месяца назад вместе с большинством людей, с которыми Брукс выросла в том грязном пригороде Детройта — поморщилась.

Однако она ничего не сказала.

Вместо этого она вообще отвернулась от морского пехотинца, глядя на командный центр с балкона подиума, где она стояла.

— Сэр, — начала морпех.

— Ладно. Хорошо, — Брукс опустила голову, стараясь не выругаться себе под нос. — Спасибо, что сообщили мне, Рейнольдс. Вы свободны.

Женщина помедлила, затем энергично отдала честь.

Когда она повернулась на каблуках, чтобы уйти, Брукс крикнула ей вслед:

—... Держите меня в курсе, если появится что-нибудь новое. Всё, что угодно, морпех.

Женщина снова отсалютовала ей, щёлкнув каблуками.

После ухода капитана морской пехоты Брукс выдохнула ещё тяжелее, стиснув зубы и вцепившись обеими руками в перила балкона так крепко, что побелели костяшки пальцев. Скрежет зубов был новой привычкой, которую она тоже приобрела где-то за последние шесть или около того месяцев.

Теперь она делала это не только во сне, но и наяву.

Суицид Саторна? Что дальше?

Она изо всех сил пыталась думать, глядя на главное разведывательное управление в дальнем конце комнаты.

Командный центр простирался далеко под ней, достаточно далеко, чтобы страдать от легкого искажения перспективы. Он был огромным, примерно в половину футбольного поля, с потолком высотой в три этажа. Концентрические полукольца мониторов заполняли большую часть пустого пространства главного этажа, завершаясь сценой на платформе с длинным столом для совещаний, за которым вмещалось около тридцати человек. Стол стоял прямо под монитором подачи, встроенным в стену.

На этом экране в настоящее время отображалась карта мира.

Меньшие экраны выступали из разных мест, отображая 3D-изображения в более или менее реальном времени, через серию каналов, поступавших через различные спутники, а также через то, что осталось от их наземного наблюдения. На возвышении экраны проецировали полную виртуальную трёхмерную среду одним импульсом от имплантата Брукс.

По ощущениям это походило на пребывание в настоящем месте. Вплоть до запаха пота и крови, мочи и дыма, горящих тел и гниющих растений, казалось, что она действительно была там.

Военные шишки называли командный центр «Ареной».

Это имя всегда вызывало в памяти Брукс гладиаторов, рубящихся и сражающихся друг с другом до смерти.

Что, если подумать, было более или менее уместно.

То, что осталось от её президентства, теперь жило здесь, глубоко под тем, что когда-то было бункером североамериканского командования воздушно-космической обороны. Подземный комплекс сильно расширился за эти годы, чего Брукс не осознавала до кризиса с С2-77.

Теперь это место превратилось в самостоятельный город, чёрт возьми, или близко к этому.

Её глаза снова сосредоточились на экранах, переходя от одной горячей точки к другой.

Конечно, ни на одном из этих экранов не было изображений из так называемых «затемнённых» городов. Их камеры и спутники оставались полностью недоступными для всех, кто находился в администрации Брукс. Брукс видела список этих городов так много раз, что почти запомнила его наизусть:

Дубай. Гонконг. Сингапур. Мюнхен. Буэнос-Айрес. Осло. Лхаса.

Нью-Йорк. Солт-Лейк-Сити. Анкоридж.

Были и другие, но последние три ранили сильнее всего.

Даже в её собственной стране они отрезали её.

Брукс явно не пригласили на вечеринку, где раздавали золотые билетики. С другой стороны, она надеялась, что они подавятся своей проклятой икрой, наблюдая, как мир горит внутри их (несомненно) позолоченных клеток.

Так что да, возможно, отсутствие приглашения для нее не было таким уж удивительным.

Военные, конечно, по-прежнему считали, что за всем этим стоит Китай, в том числе за затемнёнными городами, даже в Соединенных Штатах. У военной разведки была рабочая теория, что Китай использовал болезнь вместе со своим финансовым влиянием как двойной удар колонизации и геноцида, применяя армии видящих, чтобы блокировать города для своих «друзей» и (предположительно) начать процесс колонизации после того, как болезнь уничтожила любое сопротивление.

Иными словами, они думали, что Китай решил захватить мир.

Согласно этой теории, болезнь лишь проложила путь.

Она принесла дополнительный бонус в виде высвобождения природных ресурсов для возможного массового переселения китайских граждан в обезлюдевшие районы. Тем не менее, многие миллиарды китайцев могут прятаться за этими стенами, ожидая, когда умрёт весь остальной мир, им придется есть, им понадобится пресная вода, жильё и работа…

Или такова была логика.

В этом сценарии была только одна проблема.

Брукс в него не верила.

Если сообщения, которые Брукс получала по тайным каналам, были хоть сколько-нибудь точными, китайцы в процессе уничтожили почти две трети своего собственного населения. Брукс было немного трудно поверить в подобное, сколько бы генералов ни пыталось убедить её, что а) эти отчеты были фальшивыми, или б) китайцы просто не «ценят жизнь» так, как западные люди.

Опять-таки, у Брукс возникали сомнения.

Уже несколько месяцев она получала информацию по обратному каналу от источников, которые утверждали, что записывают события, действительно происходящие на материковом Китае. Многие каналы видящих подтверждали эти данные, особенно Драк, вероятно, самый авторитетный из них. Другой, чуть более антизападныйканал, управляемый какой-то мафией видящих из Макао, говорил по существу то же самое.

Согласно этим источникам, китайцы умирали толпами. Быстрее, чем в Соединённых Штатах. Быстрее, чем в любом другом месте, кроме Индии.

Конечно, её разведчики думали, что всё это чушь собачья.

Сфабрикованные данные. Обработанные записи. Пропаганда.

Кадры, создававшиеся в виртуальных студиях.

И её шеф внутренней безопасности, и глава ЦРУ яростно утверждали, что всё это просто дымовая завеса, чтобы одурачить мир, заставить его увидеть в Китае ещё одну жертву болезни. Они предположили, что эти ложные сообщения будут продолжаться до тех пор, пока не останется никого, кто мог бы дать отпор.

Далее они утверждали, что отключение спутниковой связи над материковым Китаем является достаточным доказательством того, что китайское правительство организовало отключение связи над отдельными городами в остальном мире. Они называли это «сохранением первоклассной недвижимости» и постулировали, что китайцы намеревались использовать выживших местных жителей в качестве дешёвой рабочей силы, рабов Китайской империи, которая восстанет из пепла.

Поскольку из всех щитов над Китаем самые плотные находились над Тибетом, существовали некоторые предположения, что Лхаса в конечном итоге станет новой столицей нового Китая.

В этом был какой-то извращённый смысл. С повышением уровня воды Лхаса переживёт многие старые прибрежные города.

И всё же Брукс оставалась скептиком.

Что ж, так оно и было, пока сегодня утром не пришла угроза — угроза, которая, казалось, исходила непосредственно из Пекина.

Вздохнув при этом напоминании, Брукс заправила несколько выбившихся прядей своих кудрявых, чёрных с проседью волос обратно в небрежный пучок, который она сообразила ранее. В последние месяцы более формальные аспекты её президентского поведения отошли на второй план, но так можно сказать почти про всех здесь.

Ранее в тот день она небрежно завязала волосы на затылке в основном для практических целей, поскольку работала в совете безопасности с аналитиками и руководителями АНБ и ЦРУ после получения угрозы от исполняющего обязанности президента Пекина Сяо Мин Фа.

Она всё ещё не могла поверить, что Джо Саторн покончил с собой.

Здесь было несколько самоубийств с тех пор, как всё началось... Но чтобы Джо?

Шок продолжал отдаваться в ней, мешая думать о чём-либо ещё, даже учитывая более серьезные проблемы, которые в настоящее время беспокоили её.

Саторн был ястребом старой школы и расистом до мозга костей, когда дело касалось видящих, но Брукс, по крайней мере, знала, на чьей он стороне. Более того, она доверяла ему, даже когда не соглашалась с ним. У него были хорошие инстинкты, и он не играл в игры — кроме тех, которые были в порядке вещей на этой работе.

Брукс осознала, как сильно она полагалась на его прямолинейные советы, примерно через две секунды после того, как морпех сказала ей, что он мёртв.

Неужели он сломался? Это не должно быть удивительно, учитывая всё происходящее, но почему-то всё равно удивляло. Он казался таким... твёрдым.

«Пуля в голову. Выпущенная им самим».

Эта судья с лицом ящерицы нашла его... Новак.

Из всех людей именно эта рептилия нашла тело Джо. Саторн не скрывал своей неприязни к этой старой ведьме, и он был не один. Все трое, Саторн, Брукс и её начальник штаба Хавьер Гарсия, называли Новак «доктором Менгеле»[3] за её спиной.

Брукс знала, что они не должны этого делать, что в какой-то момент это, скорее всего, дойдёт до Новак, но она, похоже, не могла заставить себя остановиться или заставить других прекратить это.

Чёрт, иногда им нужно было подбодрить себя шуточкой, особенно сейчас.

Чёрт бы побрал Джо до самого ада. Как он мог это сделать?

Как он мог поступить так с ней?

Никто из её нынешней команды не мог занять его место, даже Хавьер. Она как раз собиралась найти Джо, чтобы спросить его мнение об этом последнем ходе
Китая. Она хотела поговорить с кем-то, кроме ястребов разведки и параноиков, прежде чем нажать на спусковой крючок, чтобы сбросить ядерную бомбу на целый проклятый континент.

Джо, может, и был ястребом, но он не был опрометчивым. Он также не был глупцом.

Ей нужно принять решение, и как можно скорее.

Снова сосредоточившись на главном экране, Брукс нахмурилась.

Там были изображения Америки, её дома — и они были жестокими.

Она видела слишком много душераздирающих передач о людях, её людях, которые когда-то могли быть нормальными гражданами, сидящими в ресторанах и спортивных барах, устраивающими барбекю и вечеринки по случаю дня рождения и играющими в боулинг. В последнее время она видела, как они умирали от голода на обочине дороги, избивали друг друга монтировками из-за банок с собачьим кормом, кишащим червями, стреляли друг в друга из-за полупустой канистры из-под бензина или ржавого велосипеда.

Она видела племенные образования, управляемые частными армиями как в сельской местности, так и во внутренних городах. Многие из этих современных военачальников и «территориальных боссов», вероятно, в прошлом были профессиональными преступниками. Другие, как подозревала Брукс, не были преступниками, но, возможно, являлись личностями, созданными для того, чтобы извлечь выгоду из хаоса в любом случае.

Оружие, конечно, накапливали.

И это не происходило на равных условиях.

Положение женщин и детей, как это часто бывало, оказалось самым мрачным. Брукс было сложно даже смотреть некоторые из этих трансляций. У них не было ни людей, ни огневой мощи, чтобы вмешаться, не сейчас. По правде говоря, Брукс знала, что в данный момент имеет смысл сделать то, что, как она подозревала, делалось в Китае и других уцелевших городах, включая зоны затемнения.

То есть, просто переждать болезнь.

Пусть вирус убьёт тех, кого собирался убить, а потом можно попытаться собрать цивилизацию воедино.

Мрачно вздохнув при этой мысли, Брукс ухватилась за металлический балкон перед ней, покачиваясь на своих туфлях-лодочках на низком каблуке и смотря вниз на ряд экранов.

Она должна принять решение.

Она должна принять его скоро.

Если она этого не сделает, то от её страны и народа не останется ничего, что можно спасать.

Глава 12. Неверный выбор

— Ядерная? — я уставилась на Врега, чувствуя, как внутри у меня всё сжалось. Я посмотрела на Юми, понимая, что эта информация должна исходить от её людей. — Ты уверена?

Однако Юми смотрела на мою одежду.

Я изо всех сил старалась не обращать внимания на её пристальный взгляд.

Прошло уже несколько дней, и я знала, что они все слышали о случившемся с Чандрэ на той стене. Они также знали, что Ревик не вышвырнул меня, хотя некоторые, вероятно, считали, что он должен был это сделать.

Я понимала, что как минимум некоторые думали, будто он слишком легко позволил мне соскочить с крючка. Я подслушала шепотки теорий на этот счёт, включая чувство вины за его собственные измены.

По правде говоря, меня это не очень волновало. Теперь это казалось мне тривиальным.

Тем не менее, я не могла сосредоточиться на том, что только что сказала мне Юми — не сейчас. Не сегодня. Я не могла думать об этом сейчас. С этим придётся подождать.

По крайней мере, до завтра.

Подумав об этом, я сделала пренебрежительный жест рукой.

— Чан знает, верно? — сказала я нейтральным голосом. — Чан знает, что её это ждёт? Она и её команда? Что временное окно небольшое?

Юми бросила на меня осторожный взгляд, всё ещё слишком сосредоточившись на моей одежде.

— Да, сэр, — ответила она. — Это она подтвердила информацию, которую мы получили. Она уедет меньше чем через час. Разве вы не собирались быть там, чтобы обсудить это с ней до отъезда?

— Нет, — я покачала головой, невольно взглянув на Врега. — Этим занимается Ревик. Так что проследите, чтобы он был в курсе событий.

Юми выгнула бровь, но ничего не сказала.

Врег тоже ничего не сказал.

Я снова кивнула, пытаясь собраться с мыслями, затем отбросила это в сторону.

— Ладно, — сказала я. — Ну, что вам от меня нужно? Мы можем встретиться по этому вопросу завтра, обсудить некоторые запасные планы на случай, если люди Чан не смогут войти. Очевидно, нам понадобится больше разведчиков на их конструкции. Есть ли какая-то другая неотложная необходимость? Вероятно ли, что они нажмут на спусковой крючок в ближайшие 72 часа?

Юми нахмурилась, но решительно покачала головой.

— Очень маловероятно, сэр, — сказала она. — На самом деле, у нас есть основания полагать, что это скорее политический гамбит, а не серьёзная угроза. Способ для Тени заставить Китай капитулировать перед их требованиями, а не фактическое, запланированное нападение.

Я взглянула на Врега, и тот кивнул.

— Твой муж думает, что ему нужен Город, — прямо сказал он. — Мы с Адипаном согласны.

— Хорошо, — сказала я, выдыхая. — Я имею в виду... хорошо в том смысле, что, вероятно, Китай не будет разбомблён. Можем ли мы повлиять на это напрямую, если потребуется? Есть ли у нас связь с конструкцией Брукс?

Юми сделала ещё один отрицательный жест, на этот раз одной рукой.

— Нет, сэр, — ответила она, слегка прищёлкнув языком и шумно вздохнув. — Слишком много видящих следят за конструкцией американского президента. Мы вынуждены предполагать, что по крайней мере некоторые из них принадлежат Тени. Особенно если это правда, что один из его людей в сети остается близким к Брукс. Однако мы можем помочь Чандрэ отсюда, — она сделала паузу. — Меч упоминал, что он поручил одной из команд Адипана переместить мобильный резервуар.

Я кивнула.

— Хорошо. Это хорошо.

Молчание углубилось.

И снова я постаралась думать.

— Хорошо, — сказала я, прочищая горло. — Хорошо. Так что никаких ядерных атак сегодня вечером. Это здорово.

Когда никто ничего не сказал и даже не улыбнулся, я снова кивнула.

Затем я повернулась и направилась к низкой деревянной двери, намереваясь уйти. Небольшой конференц-зал когда-то был частной обеденной зоной в баре и ресторане для жителей здания, но с тех пор, как мы сюда приехали, мы многое перепрофилировали на лету.

Врег прочистил горло, прежде чем я успела выйти за дверь.

Когда я повернулась, он щёлкнул пальцами в мою сторону, не встречаясь со мной взглядом.

— Ты сейчас идешь обедать, Высокочтимый Мост? — спросил он чересчур вежливым тоном.

Я почувствовала, как моя шея и лицо покраснели.

— Да, — сказала я настороженно. — Ну и что?

— Ты… одета в это? — вежливость осталась, но в его словах прозвучало веселье.

Мне было совсем, совсем не смешно.

— Что ты хочешь знать, Врег? — спросила я, стиснув зубы. — Или ты хочешь мне что-то сказать, брат мой?

Он поднял взгляд. На этот раз его глаза выглядели почти виноватыми. Он попытался отмахнуться, но я видела, что он избегает моего взгляда.

— Нет, Высокочтимый Мост… абсолютно ничего, — сказал он, качая головой. — Совсем ничего. Ты выглядишь очень мило, моя сестра. Действительно, очень мило. Меч будет очень доволен.

Я хмыкнула, но всё равно почувствовала, как напряглись мои челюсти.

Может быть, Врег действительно имел в виду это как комплимент.

Или, может быть, он злился на меня больше, чем я думала — из-за ситуации с Чан или потому, что он чувствовал себя отрезанным от планировочных сессий последних нескольких дней. После той ситуации на стене я определенно чувствовала себя так, как будто ходила с алой буквой[4], приколотой к моей груди, и не только с Врегом. Многие люди смотрели на меня так, даже мой собственный брат.

Джон пока что держал рот на замке, но я подозревала, что это ненадолго.

Сжав руки по бокам, я решила, что это не имеет значения. Не сейчас.

Это действительно не имело значения. Я это знала.

Тем не менее, я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, не был ли выбор одежды ошибкой.

Я осторожно поднялась по последним ступенькам на крышу.

Я не знаю, чего ожидала в плане реакции людей на меня. Я всё ещё чувствовала желание защищаться после комментариев Врега и шепотков, которые слышала всю неделю... и теперь немного стеснялась одежды, которую надела для своего мужа.

Я не считала, что одежда была такой уж эксцентричной, но платье было довольно коротким, наверное. И да, хорошо, каблуки были довольно высокими.

Хотя обычно ему нравились такие вещи. Ревику, я имею в виду.

Думаю, не было ничего странного в том, что я нервничала.

Они решили сделать это на крыше, поэтому я захотела избежать лифтов и подняться на последние несколько этажей самостоятельно. Я также вошла на палубу одна, так как никто больше, казалось, не собирался пользоваться лестницей.

Тем не менее, было нелегко бродить даже на окраине группы так, чтобы люди не заметили моего прихода, даже когда мой свет закрыт щитами. Я знала, что не смогу долго прятаться, но я не хотела, чтобы все они заметили меня в одни и те же несколько минут.

Честно говоря, я не могла вспомнить, когда в последний раз так нервничала из-за чего-либо.

Для этого имелось несколько причин, но я бы солгала, если бы сказала, что самые весомые из них не были довольно личными, даже если принимать в расчет все текущие операции.

Мне пришло в голову, что мне, возможно, придётся сильно напиться, чтобы пройти через это.

Часть меня, однако, отвергла эту идею, учитывая то, как давно у меня не было реального контакта с Ревиком. Кроме того, я задавалась вопросом, как сильно мне нужно будет закрываться щитами. Алкоголь может оказаться не такой уж хорошей идеей, в зависимости от ответа на этот вопрос.

Так что да, я не выпила.

Избегая бара, мне было легче держаться в стороне.

Я говорила себе, что не избегаю всех в прямом смысле. Я просто предпочла получить представление о положении дел, прежде чем несколько человек заметят, что я присоединилась к ним. Так что я не избегала людей. Я просто пошла в другое место... и старалась ни на кого не смотреть, так как знала, что это привлечёт внимание.

Я устремила взгляд на парящие над городом облака, испещрённые полосами заката.

Несколько секунд спустя, оторвав взгляд от багряно-золотого неба, я остановилась, чтобы полюбоваться бассейном и трепещущим пламенем самодельных факелов. Вокруг бассейна стояли диваны с белой обивкой и дорогие с виду шезлонги. Кто-то, должно быть, почистил эти вещи или вытащил их из хранилища, потому что ни одна другая мебель, которую я видела здесь, не выглядела такой нетронутой.

Я избегала смотреть на более широкие матрасы, которые кто-то также принес сюда.

Я едва взглянула на буфет, который был устроен, по-видимому, для того, чтобы нормализовать ситуацию, превратить её в какой-то извращённый званый ужин.

Мне сказали, что это нормально — сначала поесть.

По-видимому, ещё один из обычаев видящих.

При других обстоятельствах это могло бы показаться забавным. Но почему-то это было не смешно, и мысль о том, чтобы вести светскую беседу или даже говорить о военных операциях или о чём-то ещё за ужином, только усилила тошнотворное чувство в глубине моего живота.

Всё ещё стараясь не быть узнанной, я спустилась по лестнице к более низкому участку у бассейна, осторожно ступая в туфлях на высоких каблуках.

Проделывая всё это, я держала свой свет довольно тесно обёрнутым вокруг тела.

Даже с моими попытками двигаться незаметно я чувствовала, как поворачивались головы и несколько пар глаз с любопытством поглядывали на меня. Все они осмотрели мою одежду, некоторые открыто пялились на мои ноги и грудь. Конечно, большинство из них были людьми, которых я знала. Я также чувствовала пристальные взгляды и любопытство от чужих светов, касавшихся моего тела, то есть от людей, которых я не знала.

Я знала, что они не были настоящими чужаками. Все здесь были тщательно проверены Балидором, Тарси, Юми и Ревиком.

Они явно узнали меня.

Ближайший из них стоял в группе у бара, держа напитки.

По их световым сигнатурам я подозревала, что большинство из них были из Адипана, а значит, они, вероятно, пришли с новой группой, о которой нам рассказал Балидор.

Одна женщина, в частности, со странной смесью синего и фиолетового в её радужках, открыто смотрела на меня, не отводя взгляда даже после того, как я повернулась. Широкоплечий, мускулистый видящий, стоявший рядом с ней, по телосложению напомнил мне Врега, хотя он был не таким высоким, и у него были менее напряженные глаза. Выражение глаз этого мужчины-видящего на самом деле казалось почти нежным, несмотря на резкость его света, натренированного для разведки, и его чисто физические размеры.

Когда я посмотрела на них обоих, в моей голове всплыли имена.

Далай… и Нулек. Должно быть.

Судя по их светам, они выглядели как пара.

Балидор сказал мне, что они присоединятся к нам в этом мероприятии, хотя и не уточнил, почему.

Их открытое любопытство к моей персоне немного нервировало меня. Не то, чтобы они испытывали любопытство как таковое — это довольно нормально, учитывая, кем я являлась — нервировало скорее то, что их интерес был личным.

Это заставило меня задуматься, не знали ли они Ревика.

Я вытеснила вопрос из своего света.

Последнее, что мне нужно — это начать психовать о том, сколько из этих людей уже видели моего мужа голым. Это ничуть не облегчит ситуацию... совсем.

Я даже не знала, был ли Ревик уже здесь.

Я опоздала на несколько минут, но подозревала, что он опоздает ещё больше, чем я, учитывая его послужной список за последние недели.

Однако в конечном итоге я ошиблась на этот счёт.

Сначала я его не заметила, вероятно, потому, что он делал почти то же самое со своим светом, что и я, но когда я отвела взгляд от дымчатой розы и кроваво-красной дымки бангкокского заката и далекого вида на реку, я почувствовала на себе взгляд и повернулась.

Он стоял выше меня на один уровень, держа в руке бокал.

Я видела других вокруг него, но когда он отвернулся, избегая встречаться со мной взглядом, я заметила, что он, казалось, стоял с этими другими больше для прикрытия. По крайней мере, он не принимал активного участия в том, о чём они говорили и над чем смеялись. На моих глазах он сделал большой глоток из бокала, который держал в руке.

Только тогда я заметила, что он раскраснелся. Я не могла сказать, был ли это румянец от того, что я поймала его пристальный взгляд, или он уже был пьян.

Зная его, он мог решить напиться для этого мероприятия.

Не то чтобы я его винила. Чёрт, да может, мне стоило к нему присоединиться.

Когда я наблюдала, как он время от времени кивает, улыбаясь там, где это уместно в ходе группового разговора, мне пришло в голову, что он всегда намного хитрее умел прятаться в толпе, чем я. Он знал, что только привлечёт к себе внимание, если попытается улизнуть в одиночку, поэтому он спрятался, окружив себя другими людьми. Умно.

Отложив это на будущее, я наблюдала за ним ещё несколько минут.

Я видела, как он вежливо кивал в ответ на то, что говорили другие. Я заметила, как он улыбнулся.

В основном я видела, как он пьёт.

Одно можно сказать наверняка: я определенно чересчур нарядилась.

На нём были армейские рабочие брюки, чёрные, облегающие, с четкими линиями, но да, всё равно рабочие брюки. Сверху он надел белую рубашку, застегнутую на все пуговицы, не футболку, но это всё равно относилось к повседневному стилю, особенно учитывая, что он не потрудился заправить её и закатал рукава.

Ревик, как правило, одевался формально по сравнению с людьми, которых я знала в Соединённых Штатах, так что да, для него эта одежда определенно подходила для комфортного повседневного ношения.

Позволив своим глазам опуститься к моему собственному выбору одежды, я почувствовала, как к лицу прилило тепло.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒