Дж. С. Андрижески — Дракон 1 страница

От автора бестселлеров по версии USA TODAY и WALL STREET JOURNAL — увлекательная история сверхъестественной войны в суровой альтернативной версии Земли. Содержит сильные романтические элементы. Апокалипсис. Сверхъестественная романтика.

«Он Дракон... Он дышит».

После кошмара в Дубае Элли и Ревик находятся в бегах, собирают остатки своей армии, чтобы опередить Тень. Ревик знает, что они не могут бежать вечно. Он придумывает план — безумный план, который может попросту разрушить всё, чем дорожат они с Элли.

План, в ходе которого ему, возможно, придётся пожертвовать собой, чтобы сохранить в живых его семью.

Тем временем Элли возвращается в Америку, чтобы открыть охоту на сеть Тени, и работает с остатками человеческих правительств, чтобы заключить межрасовый союз. Зная, что Менлим может убить её мужа, что в её ряды внедрились шпионы, как и в руководство Соединённых Штатов, Элли старается не допустить, чтобы оставшиеся мировые власти развязали ядерную войну из-за чьих-то манипуляций.

Затем появляется Дракон — ещё один сломленный посредник с невероятной силой. Возможно, он окажется самым опасным видящим, с которым когда-либо сталкивалась Элли... даже в сравнении с её мужем, на которого Дракон, похоже, охотится по своим причинам.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: эта книга содержит нецензурную брань, секс и жестокость. Только для взрослых читателей. Не предназначено для юной аудитории. Слабонервным тоже не рекомендуется.

«Дракон» — это девятая книга в серии «Мост и Меч». Она также связана с миром Квентина Блэка и занимает место в обширной истории/мире видящих.

Посвящается настоящему Ревику, где бы он ни был…

Тому, кто разбивает себя о камни ради тех, кого он любит.

'I’lenntare c’gaos untlelleres ungual ilarte

Боги любят и хранят тебя, возлюбленнейший брат.

Пролог. Пляж

Это была идея Ревика.

Самые поистине безумные планы, которые мы реализовывали, принадлежали ему. Те, что требовали от нас вывернуться наизнанку, возможно, в процессе вырвав какую-то часть наших душ.

Но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

И это действительно отчаянные времена.

Более того, мой муж, возможно, и романтик в душе, но когда дело касается военных операций, его мозг руководил всем. А его мозг был хладнокровным ублюдком и прагматиком до мозга костей. Он предупреждал меня об этой стороне своего характера, когда мы впервые познакомились.

Само собой, он часто обвинял меня в том же самом.

И правда, мы оба согласились на это. Мы оба внесли свои поправки, соображения, свои детали в общий план. Мы оба согласились, что надо сделать нечто радикальное, чего сторона противника не будет ожидать.

Мы оба согласились, что надо рискнуть тем, что у нас есть в данный момент, чтобы достигнуть этой цели.

Я повторяла про себя всё это сейчас, как и на протяжении последних десяти месяцев.

Я повторяла это про себя, пока старалась контролировать своё сердцебиение, лежа на зернистом песке в разорванном шёлковом платье, покрытом дымом и пеплом, тяжело дыша и чувствуя песок, налипший на моё лицо, забившийся в рот, волосы и под ногти. Я видела мусор, усеивавший берег реки, включая то место, где я лежала.

Я чувствовала кричащие вспышки боли в разных частях своего тела — ожоги, порезы, царапины. Как минимум одна пуля нашла свою цель из-за нехватки брони. Я ещё не сканировала, чтобы проверить, но была практически уверена, что металл прошёл насквозь.

Я знала, что это тоже не будет иметь значения.

Я уже мертва.

Оставалось лишь дождаться финала.

Я лежала, борясь с измождением, которое пронизывало мои кости, мой разум, саму мою душу. Я говорила себе, что это идея Ревика, это его план... что это не моя вина.

Ничто из этого не особенно убеждало.

Как бы там ни было, в конечном счёте вина лежит на мне. В решающий момент я должна была нажать на курок... или не нажимать на курок, смотря по обстоятельствам.

Я подвела его. Я действительно подвела его... всех их, на самом деле.

Людей тоже.

Может, людей даже сильнее всех.

Я повернула голову, неохотно посмотрев на небо.

Думаю, по большей части я пребывала в шоке.

Этот шок усилился, когда я увидела красноватые облака дыма на горизонте.

Я даже не уверена, что этот шок действительно сводился к моей жизни. Я с самого начала знала, что наверняка не выберусь живой. Мы с Ревиком как-то раз обсудили и это — то, как мы оба не верили, что выберемся из этого живыми.

Мы лишь надеялись, что выживет достаточное количество остальных, и поэтому жертва не покажется напрасной.

Джон. Врег. Лили. Боги всевышние... Лили.

Наша дочь, Лили, настоящая причина, по которой мы ступили на этот безумный путь.

Все наши друзья и близкие, которые прошли с нами через настоящий ад. Gaos, даже Кали и её чокнутый культ, особенно если они могли сохранить жизнь людям и видящим из Списков.

Но я и Ревик? Да уж, сомневаюсь.

И он тоже сомневался.

Конечно, эта мысль сопровождалась сожалением. Я хотела жить.

Я хотела пить капучино и плавать. Я хотела видеть, как вырастет Лили. Я хотела быть замужем (по-настоящему замужем) и наслаждаться множеством долгих ленивых утр в постели с моим мужем и капучино, любуясь, как Ревик делает что-либо голым. Да что угодно, на самом деле. Я всё ещё цеплялась за фантазию о домике где-нибудь на пляже или в лесу.

Чтобы мы с Ревиком больше не носили армейское снаряжение, чтобы на наши умы не давило ничто кроме того, чья очередь вести Лили в школу, и что будет на ужин, и надо ли надеть одежду, или пойти поплавать, или остаться в постели и потрахаться ещё пару раз перед едой.

Но да, это была фантазия.

Наверное, в этом-то и смысл.

Мой взгляд сосредоточился на столбах дыма, которые я до сих пор видела вдалеке. Однако я не позволяла себе по-настоящему впитать эту информацию. Я не могла об этом думать. Пока что нет.

Я не могла думать о жизнях там, или о том, к чему приведет цепная реакция последствий. Я не могла думать о людях. Я правда, правда не могла думать о людях.

Ревик.

Я не могла думать о Ревике.

И всё же слёзы текли по моему лицу, горячие и липкие от грязного песка, пока я смотрела на тот закат... и окутанное огнём небо. Я даже не могла поискать его в Барьере, чтобы получить тот окончательный ответ.

Или сказать ему, как сильно сожалею. О последних восьми месяцах.

Обо всём этом.

Я не могла в данный момент открыть свой свет, иначе всё это окажется впустую. Сначала мне надо добраться до Лили. Мне надо освободить её прежде, чем я присоединюсь к Ревику... где бы он сейчас ни был. Я подумала, что может, привяжу её к свету Кали и Уйе. Дам им второй шанс попытаться стать хорошими родителями.

Даледжем им поможет. И Балидор.

И Мэйгар.

И Джон с Врегом.

Может, хотя бы тогда у Лили однажды будет настоящая жизнь — подростковый период, взрослая жизнь, свои приключения — даже если нас с Ревиком уже не будет рядом.

Подумав о том, как Ревик смотрел на меня в тот момент, когда я видела его единственный раз за восемь месяцев после того, как он оставил меня в Бангкоке, я ощутила, как что-то наконец-то пробилось в мой разум сквозь тот парализующий шок. Боль выплеснулась из меня, рассекая мою душу как меч.

Как бл*дский меч... полагаю, это было довольно уместно.

Когда это случилось, я наконец-то оторвала взгляд от того окровавленного неба.

Я закричала.

Я кричала и кричала, но это ни капли не освобождало меня.

Боль лишь усиливалась, пока я сжимала кулаки в грубом песке, вытесняя образы из своего сознания, выражение его лица при нашей последней встрече.

«Я люблю тебя, — пробормотал он в те несколько секунд, что у нас были. Я ощущала в нём ревность, но вместе с тем свирепую любовь, которая согрела моё тело и стёрла всё остальное. — Я бы сделал всё это вновь ради тебя, Элли. Всё. Клянусь. Я бы сделал для тебя что угодно. Никаких сожалений. Никаких. Ладно? »

Я кивнула, совсем как тогда, и впивалась руками в песок.

У меня закончился воздух в лёгких. У меня закончились крики.

Но Ревика там уже не было. Он был призраком.

Ушел, как и остальные.

«Мы знали, что может дойти до такого, — сказал он, прижимая мою руку и ладонь ближе к своей груди, к своему сердцу. — Мы знали. Мы оба. Ты не можешь винить себя. Не можешь, Элли».

Тут я тоже кивнула.

Но он ошибался.

Я могла. Конечно же, я могла.

И какую бы мысленную гимнастику я, или Балидор, или кто-то другой ни пытался провернуть в этой ситуации, что бы мы ни говорили себе о том, как мы дошли до этой точки, ничто не отменяло реальности случившегося.

Ничто не отменяло того, что я сделала.

Мои худшие кошмары наконец-то воплотились в жизнь. Я увидела демона у штурвала, посмотрела этому демону в лицо. Я наконец-то знала, кто настоящий злодей в этой истории.

Это была я.

Спустя столько времени оказалось, что те чокнутые Миферы были правы.

Тот тёмный ангел смерти, вестник конца...

Это действительно была я.

Глава 1. За десять месяцев до этого

Ревик пошевелил ногами, охнув, когда это вызвало легкую вспышку боли. В основном физической, но и других видов боли тоже.

Достаточно сильную, чтобы выдернуть его из темноты. Достаточно сильную, чтобы ему захотелось света.

Он силился вернуться в сознание, сонно открыл глаза, когда его тело встретило сопротивление не с одной стороны, а с двух. Несколько долгих секунд он просто лежал и дышал. Кажется, он не в опасности. Его свет вибрировал от прошлых травм, прошлых страхов, но сейчас на него ничего не давило.

Непосредственной угрозы не было.

Он постепенно успокоился от этого осознания.

Он по-прежнему не знал, где он и как сюда попал.

Ничто не приходило ему на ум. Ничто.

Он уставился на два тела, свернувшихся вокруг него во сне. Одно было намного меньше другого. Тогда до него дошло, на что он смотрит, в горле встал ком.

Элли. И Лили.

Обе.

Они забрались к нему в постель, окружив его с двух сторон. Они обвились вокруг него своими телами и светами и заснули.

Они также питали его светом — они обе, включая его дочь. Он чувствовал их aleimi, легко скользившие в его свет так, что он почти не замечал этого.

Они согревали его.

Ревик смотрел на их темноволосые головы, подавляя эмоцию, которая хотела задержаться в его груди. Его разум пытался прокрутить события назад, понять, как он сюда попал. Он помнил Дубай, где нашел Элли в том клубе... она танцевала на сцене, Господи Иисусе. Даже мысль об этом пробуждала боль в его свете, и дыхание перехватывало, хотя Ревик тут же подавил эту реакцию, осознавая, что Лили лежит рядом и погружена в его свет.

Он помнил, как они покинули клуб. Помнил Набережную.

Лодочную станцию, спрятанную под конструкцией. Людей и видящих в клетках.

Териан. Териан привел их туда.

Его разум превратился в белый шум.

Он вспомнил Менлима. Менлим был там.

Он произнес эти слова...

Элли заёрзала, крепче прижимаясь к его боку. Она пробормотала что-то во сне, прильнув к его телу и вызвав короткую вспышку сильной боли в его свете. Эта вспышка намного сильнее походила на боль разделения, хотя она так сильно вплеталась в его свет. Она обхватывала рукой его талию, запустив ладонь под свободную белую рубаху, в которую он был одет. Эта ладонь сжалась сильнее, пальцы крепко обхватили его рёбра.

Ревик почувствовал в этом жесте собственничество, и боль в его свете усилилась.

Её щека прижималась к его груди, губы, дыхание и волосы находились недалеко от ладошки Лили — малышка забросила на него свою ручку, и маленькие пальчики сжимали его рубаху.

Одежда не принадлежала ему. Должно быть, его одели медицинские работники.

Ревик заставил себя расслабиться, опуститься обратно на подушки. Он заставил себя думать, попытаться решить, почему его свет до сих пор ощущался настолько паникующим, бл*дь. Почему-то при виде этих двух людей, обвившихся вокруг него, тревожные вибрации усиливались.

Лодочная станция. Там была лодочная станция в конце того искусственно созданного сегмента суши.

Он не мог вспомнить.

Почему он не мог вспомнить?

Он снова посмотрел на Элли, когда его разум снова прояснился... и опять померк. В этот раз он поймал себя на том, что по-настоящему осматривает её тело и свет.

Синяки. Не только на нём — на ней.

Она пострадала. Бл*дь, она очень сильно пострадала...

Судя по её свету, ощущалось всё так, будто её избили. Будто её со всей силы колотили металлическими палками, кулаками, сбрасывали с чего-то... или швыряли во что-то.

Он чувствовал в ней ещё больше, чем видел.

Порезы на задней части головы. Сломанные рёбра, которые теперь туго перевязали, но вся её грудь наверняка напоминала сплошной синяк. её бедро было рассечено, колени тоже. Один локоть сломан. Её ладонь... два пальца забинтованы и, наверное, тоже сломаны.

Ее спина.

Что-то не так с её спиной.

Его разум обдумывал эту информацию. Она была невредимой, когда он видел её в последний раз. В том клубе. Она чуть не наградила его сердечным приступом на той бл*дской сцене, но она была совершенно здорова, даже без мелких травм, которые стали нормой для них двоих. Она была невредимой, когда они добрались до Набережной. Она была невредимой, когда они впервые увидели те клетки.

Всё это время она была в порядке. В полном порядке.

Ревик знал, что Менлим будет там.

Он чувствовал присутствие своего бывшего опекуна на каждом шагу с тех пор, как они вошли в ту конструкцию Дренгов, которая душила Дубай. Он приказал Чандрэ прибыть туда в качестве подкрепления. Чандрэ должна была последовать за ними. И она сделала бы это, потому что ну это же Чандрэ; единственная причина, по которой её могло там не быть — это смерть.

Поскольку Ревик сейчас ощущал шепотки её света в конструкции, он полагал, что она не мертва — значит, Чан должна была находиться на Набережной. Перестраховка. Если Ревик не смог бы сделать это своим светом, то это должна была сделать Чан.

Она должна была устранить Менлима по старинке.

Конечно, он понимал — высока вероятность, что они не смогут убить Менлима по-настоящему.

Убийство Менлима в лучшем случае было временной мерой, тактикой, чтобы выиграть время.

Если Менлим действительно был тем, чем считала его Элли (то есть, одним из Барьерных созданий под названием Дренги), то он вообще не был живым и лишь носил это тело сарка как дешевый костюм. Он даже был не «он», а скорее «оно»… ходячий паразит, вторженец в материальную плоскость.

Но Ревик вынужден был полагать, что убийство выведет его из игры хотя бы на короткий промежуток времени. Может, этого будет достаточно, чтобы уничтожить города Тени. Может, этого хватит, чтобы разрушить его сеть и вернуть в мир немного здравого рассудка.

Может, этого хватит, чтобы наладить свет их дочери.

Ревик подумал, что если они просто сумеют устранить Менлима, то потом удастся изменить положение дел достаточно, чтобы Элли была в безопасности, чтобы Лили была в безопасности. Без защиты Менлима Ревик смог бы беспрепятственно выследить его сеть, используя собственную связь с этой сетью.

Просчитанный риск.

Но что-то пошло не так.

Что-то должно было пойти не так.

Голова Ревика болела, и не только от того, что с ним было не так в физическом плане. Его сердце болело, и свет тоже. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вообще понять, чем это вызвано. А когда дошло, он поначалу не мог сообразить, что это значит.

Он упустил какое-то время.

Он определенно упустил какое-то время.

Осознание пронеслось по нему, тревожа даже сильнее, чем травмы на теле его жены.

Он не присутствовал, когда его жена пострадала. А может, присутствовал, но не помнил. Его накачали наркотиками? Ревик просканировал собственный свет, стараясь думать вопреки панике, нараставшей в груди.

Нет. Никто не вводил ему наркотики.

Он в этом уверен.

Он потерял какое-то время. Реально потерял время. То есть, он не мог объяснить, где он был, что с ним случилось, или почему он этого не помнил. Как он мог потерять время? У него не случалось таких настоящих провалов с тех пор...

Чёрт, с тех пор...

Со времен его детства.

Боль разразилась где-то в его свете, парализуя его и затмевая разум.

Он помнил, как сидел снаружи деревянного дома. Это было много лет назад, во время войны, Первой Войны, не второй. Когда он ещё носил Люгер, а не Глок. Он помнил, как сидел там и держа оружие. Пистолет лежал на его коленях, забрызганный кровью. Его лицо, одежда и руки были покрыты кровью. Он не знал, как именно сюда попал пистолет. Он не был уверен, как он сам здесь очутился... и где он вообще находится.

Он ничего не помнил, не понимал, что это значит.

На его руках была кровь. Кровь. Так много крови, и он держал на коленях Люгер. Плакал. Он не знал, почему плачет — пока не знал.

Это придёт позднее.

Даже теперь воспоминания не стали полностью ясными.

Он пребывал в таком смятении, бл*дь. Даже увидев стоявшую там полицию, которая приближалась к нему с поднятым оружием, он всё ещё пребывал в смятении.

Тот один коп. Он посчитал его монстром. Чем-то из истории ужасов. Вроде Джека Потрошителя. Он думал, что Ревик только притворяется, будто не знает, где он.

Он думал, что Ревик просто ничего не чувствовал.

Он думал, что он монстр.

Он находился снаружи дома. Он понятия не имел, как он туда попал.

Пирна была внутри. Это он тоже узнал лишь позднее.

Тот самый коп, приведший его в здание полиции где-то в Баварии, рассказал Ревику, что он натворил. Он в деталях пересказал Ревику, что он сделал с Пирной и её мужем, что он сделал с пистолетом, что он сделал своими кулаками и ногами.

Пирна была его школьной учительницей. Раньше, когда из него каждые несколько месяцев регулярно выбивали дерьмо. Пирна пыталась защищать его, пыталась сделать так, чтобы немецкие власти забрали его у Менлима, старалась помочь ему. Пирну он по-своему любил, и даже мысль о ней вызывала невыносимый стыд из-за того, как он спровоцировал её увольнение из школы.

Ревик убил её и её мужа.

Это сломало что-то в разуме Ревика.

Он посмотрел на Элли, чувствуя её раны, сломанные части её света. Сломанные части её тела.

Это сделал он.

Он не знал, как, но это его рук дело.

«Вэш! — позвал Ревик в Барьерном пространстве. — Вэш! Ты мне нужен! »

Затем он вспомнил, и его свет врезался обратно в него, заискрив жёсткими вихрями, когда накатило другое, более недавнее воспоминание. Горе ударило по нему прежде, чем он успел защититься, как-то отстраниться.

Вэш ему не ответит. Вэш мёртв.

Единственный, кто поистине выступал для него родителем после смерти его родителей, единственный, к кому он мог обратиться с чем угодно, в любое время, даже после того, как Вэш должен был захлопнуть перед ним дверь... умер.

По меркам эмоциональных связей Вэш ощущался как защита.

Может, как страховочная сетка. Главным образом страховочная сетка от самого Ревика — от его природы, от того, что не так с его светом, того, что Дренги сломали в нём, похоже, навсегда. На протяжении десятилетий его жизни Вэш был единственным, чьему восприятию и мотивам Ревик доверял без вопросов. Ему никогда не приходилось сомневаться в нём, задаваться вопросом, не лжёт ли Вэш, не пытается ли он манипулировать им.

Вэш всегда действовал на стороне света. Всегда.

Он был светом даже тогда, когда Ревик не был согласен с его тактиками.

Ревику никогда не приходилось задаваться вопросом, не работает ли Вэш на какие-то тёмные силы. Ему не приходилось беспокоиться, что тот может поддаться жадности, эгоизму или даже потерять надежду.

Помимо Вэша, он испытывал такие чувства лишь к одной живой душе.

Это Элли, его жена.

Боль в голове Ревика усилилась.

«Балидор, — поправился он, сделав свой свет более сдержанным, сменив резонанс и ища видящего из Адипана. — Балидор... Тарси. Мне надо поговорить с одним из вас. Мне нужно как можно скорее поговорить с одним из вас. Прямо сейчас, если вы свободны».

Он ощутил страх в собственном свете, когда обратился к ним.

Он знал, что они тоже это почувствуют.

Ему было всё равно. Это не имеет значения.

Балидор ответил первым.

«Прославленный Меч, тебя ли я слышу? — мысли лидера Адипана оставались настороженными, несмотря на дразнящий тон. — Сейчас середина ночи, брат. Это не может подождать до тех пор, пока мы не будем в более-менее сознательном состоянии? Или хотя бы под дозой кофеина? Мы оба уже не так молоды, как раньше».

Разум Тарси поднялся резко.

«Говори за себя, Адипан».

Ревик буквально слышал, как Балидор улыбнулся.

Теперь он чувствовал их обоих достаточно хорошо, чтобы задаться вопросом, не разговаривали ли они меж собой до того, как он связался с ним. Он ощутил, что как минимум у Тарси имелись кое-какие подозрения о том, из-за чего он с ними связался.

Он также почувствовал, что они оба находятся относительно рядом, в какой-то другой части корабля.

Корабль. Они были на корабле.

Не авианосец. Другой корабль.

Почему Лили с ними? Разве они не послали её вперед? С Мэйгаром?

«Она почувствовала, что вы оба пострадали, — объяснил Балидор с лёгким извинением в голосе. — Она настояла на том, чтобы увидеть вас своими глазами. Мэйгар привез её сюда вчера. Мы не видели в этом ничего плохого, поскольку вы все до сих пор связаны между собой, — Балидор поколебался. — Мы скоро пристанем к берегу, брат. Спутниковая активность сообщает нам, что нас опять отслеживают... и корабли уже не являются безопасным местом для размещения наших людей. Мы направляемся к берегу».

«К какому? » — послал Ревик.

Даже учитывая всё остальное, он не мог полностью отбросить тактическое мышление.

«Паттайя, — тут же ответил Балидор. — Затем в Бангкок. Но лишь ненадолго, брат. Нам предложили там укрытие, и нас встретят другие члены Адипана. Они доставили некоторых беженцев с юга Китая, так что есть вероятность, что они сумеют пересечься с нами в Лаосе или Северном Таиланде, в зависимости от того, как мы в итоге распределим свои ресурсы. Твоя жена посчитала, что это место пригодится и для других целей, по крайней мере, пока некоторые другие команды находятся в дороге. К примеру, у них всё ещё есть работающий аэропорт».

Ревик кивнул, позволяя голове опуститься на подушку.

Его разум вернулся к другому вопросу.

Он должен спросить. Он хотел спросить.

Теперь, когда он связался с ними обоими, он не знал, как это сделать.

Тарси, как обычно, решила проблему.

«Да, — послала она. — Ты сделал это со своей женой».

Ревик почувствовал, как его дыхание замерло в груди.

Тарси помедлила ровно настолько, чтобы он расслышал эти слова.

«Ты атаковал её в той лодочной станции после того, как твой опекун, Менлим, произнес кодовую фразу».

Она помедлила, но опять-таки, ненадолго.

«Это случилось не по твоей воле, племянник. Нет причин погружаться в чувство вины из-за этого. И да, мы уже ищем какой-то способ нейтрализовать этот триггер, который Менлим встроил в тебя. Честно говоря, для нас обоих это не стало большим сюрпризом, учитывая, как Менлим зациклен на том, чтобы заполучить тебя в свою конструкцию, а также его высокомерную уверенность в способности контролировать тебя. Мы понятия не имели, как далеко это может зайти, но мы оба догадывались, что такая лазейка может существовать. Мы ожидали, что воздействие будет более деликатным».

Что-то в её прямом признании одновременно расслабило Ревика и заставило его свет закружиться, как самолет, ушедший в штопор. Он заметил молчание Балидора.

Он осознал, что другой видящий вообще мог не сказать ему этого, во всяком случае, сразу же.

Эта мысль на мгновение разозлила его, но и её он отбросил в сторону.

Тарси права. Всё это дерьмо — не главное, бл*дь.

«Как они меня нейтрализовали? — спросил он вместо этого. — И почему, бл*дь, моя жена и дочь со мной, учитывая данные обстоятельства? »

Балидор ловко ушел от обоих вопросов.

«Мы подключим к этому больше разведчиков с высоким рангом сразу же, как только ты разрешишь, — послал он, и его мысли практически напоминали военный отчёт. — Я также рекомендовал бы Варлана для помощи с обнаружением самого триггера. И брата Врега».

Балидор умолк; Ревик почти слышал, как он прочищает горло.

Он буквально видел, как тот жестикулирует руками.

«После высадки в Бангкоке у нас появится дополнительный оперативный приоритет, — добавил Балидор. — Твоя жена помогла нам отыскать ещё две зацепки по видящим Сети. Она попросила нас послать две группы и высадить их перед прибытием в Бангкок. С твоего одобрения, конечно же. У нее также имеется более дипломатичное пожелание».

Ревик почувствовал, как его зубы сжались.

Конечно, он заметил явный уход от темы.

В то же время Ревик ненавидел оставаться в стороне (даже в связи с комой) и невольно хотел больше информации. Несомненно, Балидор знал эту его черту. После короткой паузы Ревик решил смириться с уходом от темы, как минимум временно.

«Куда? — послал он. — Какие наводки? »

Балидор ответил без колебаний.

«Та старуха. Ксарет, — мысли Балидора сделались раздраженными. — Ты можешь помнить её как Новак, судью Верховного Суда при Веллингтоне. Есть основания полагать, что она по-прежнему использует это псевдоним. Согласно информации, полученной из последней вашингтонской вылазки команды Локи, высока вероятность, что она до сих пор в Соединённых Штатах... что она никогда и не покидала свой пост в правительстве, а ушла в укрытие вместе с остальными членами администрации».

После вопросительного импульса Ревика Балидор продолжил всё таким же раздраженным тоном.

«Теперь мы вынуждены полагать, что многие из этих " сообщений о смертях" после распространения болезни были сфабрикованы. Мы видели подтверждение этого в одном из чрезвычайных планов, которые Локи нашел в Вашингтоне. Список видящих и людей, которых объявят погибшими вследствие экстренных мер Агентства по Чрезвычайным Ситуациям. Имя Новак значилось в начале этого списка. По тем же причинам мы не можем полагать, что президент Брукс умерла. Элисон хочет в дипломатичной манере обратиться к делегации в Соединённых Штатах... а также отыскать Новак».

Ревик кивнул. Умно.

Его жена всегда хорошо умела видеть перспективу.

«Конечно, учитывая, что имя Брукс в списке, я думаю, что эта защита к ней не применялась. Эти планы наверняка составлялись в расчёте на то, что в момент вспышки вируса президентом будет Териан или Галейт».

Ревик послал импульс согласия.

«В любом случае, — добавил Балидор. — Команда разведчиков во главе с Варланом и Юми получила сведения, которые подтверждают теорию, что данные планы на случай экстренной ситуации по-прежнему действуют. Судя по тому, что нам удалось определить, они наверняка все находились под землей в усовершенствованном бункере противовоздушной обороны с тех пор, как всё это началось. Мы не знаем, сколько из них выжило, и присутствует ли среди них президент Брукс».

Ревик кивнул. «Вы кого-то пошлёте? »

«Твоя жена предложила Чандрэ. Она также отправится из Бангкока».

«Не Локи? — послал Ревик. — Он знает местность».

«Твоя жена и Врег хотели поручить Локи кое-что другое», — послал Балидор.

В ответ на повторный вопросительный импульс Ревика Балидор послал волну заверения.

«Афганистан, — объяснил он. — Это решение твоей жены, но и мне оно кажется хорошим. Локи знает культуру и язык, так что он может поговорить с людьми. Элисон сказала, что после этого Локи также можетотправиться на помощь сестре Чандрэ, если ей понадобится подкрепление в Соединенных Штатах, но у Врега имеется зацепка в Кабуле, которая может привести к той другой женщине-видящей в сети».

Ревик один раз кивнул.

«Когда? » — послал он.

«Локи, Ниила и Хондо уже ищут лучший способ выбраться из Бангкока без привлечения внимания, учитывая то, что за нами следят. Врег говорит мне, что Мост приказала Локи просто отправляться в путь, как только он соберет команду... после твоего одобрения, конечно же... и не рассказывать нам детали».