Прошение (Ожешко гатве, № 7)

О, Гиманс, ужасы событий
Вам вряд ли душу шевелят,
Но вы внимательно прочтите
Мой обоснованный доклад.

Тогда, быть может, вы поймете,
Какой кошмарный ныне век,
Раз от советов старой тети
Погибнуть может человек…

Вы пустоту поймете девы
Как в сердце, так и в голове
(Как в резолюциях Женевы
О незнакомой вам Литве).

Поймете вы, что оборона
Невест отрядом пап и мам
Сильней, чем линия Керзона
И остальной трактатный хлам.

Поймете вы, я в том уверен,
Что для борьбы не хватит сил:
Явись тут с нотою Чичерин,
И он бы в ухо получил…

И вот в такой-то атмосфере
Почуял я пожар в крови…
Я рад бы больше был холере,
Чем этой тягостной любви,

Но часто портится рассудок,
И, к сожаленью, вижу я,
Его не сдержишь как желудок
Приемом венскаго питья.

И вот, любовному туману
Отдавшись с головы до пят,
Я полюбил мою Татьяну
«По самый гроб», как говорят…

И что ж: Татьяна отвечала,
Что дверь мне в сердце отперта.
Ах, Гиманс! Счастие сначала
Мне улыбалось шире рта.

Но вот при первом же вопросе
О браке — радости земли,
Ея родные на подносе
Мне грязный кукиш поднесли…

Мерзавцы! Я — для Тани беден!..
Что ж Таня? Мучилась? Слегла?
Увы, — узнав, что кукиш съеден,
Другому руку отдала.

Что, Гиманс, может быть печальней, —
Когда обманутый супруг
Вдруг застает в семейной спальне
Джентльмэна некаго без брюк?

Такие случаи не редки,
Но утешение одно:
Он ваши подобрал объедки
И будет вышвырнут в окно.

Но где тут утешеньям место,
Когда в письме, весьма сухом,
Зовет вас ваша же невеста
На свадьбу с новым женихом!

Нет, легче с палкой брать траншеи,
Чем удержаться от того,
Чтоб дать сопернику по шее
И тем испортить торжество.

С душой и чувствами поспорь-ка,
Когда под общий шум и гул
Кричишь с улыбкой кислой «Горько»,
А сердце тянет: «Караул! »

Ну что же, Гиманс, в ваши руки
Судьба передана моя:
Ответа, как спастись от муки,
От Лиги ожидаю я…

Я верю вам, любви печальной
Гнет чем прикажете сниму,
Но… Все ж системы кантональной
Для брака, Гиманс, не приму.

Я ясно вижу брак этой системы.
Комнат пять подряд
Заполнены жильцами. Всеми
Хозяйка ценится как клад.

Еще бы — редкий день из дома
Хозяйкин муж не выгнан вон
И лупит весело к знакомой
Певице в дружеский кантон.

А дома — тоже пять кантонов.
В одном — Иван, в другом — Семен,
Здесь Петр Иваныч, там — Антонов,
А в пятом — трое на кантон.

И в час, когда жильцы ложатся,
Открывши двери, как пароль,
Хозяйка в роли Лиги Наций
В кантонах делает контроль.

Контроль не страшен, слава Богу,
И больше часа не займет.
Так все кантоны понемногу
К утру хозяйка обойдет.

И лишь в одном, где трое жаждой
Контроля строгаго полны,
Визит к ним Лиги Наций каждый
Слегка растягивать должны.

Не дом, а рай земной буквально.
Но, к сожаленью моему,
Проэкт системы кантональной
От вас я, Гиманс, не приму.

Затем об унии советом
Я не трудиться б попросил:
Семью я видел прошлым летом,
Где принцип унии царил.

В стремленьи к нежности и миру
На взгляд соседей — жизнь их шла,
Но муж снимал еще квартиру,
Потом жена себе сняла.

В квартире общей очень редко
Их принцип унии сводил,
И любопытный взгляд соседки
Структуру брака уследил.

«Сей брак есть моды крик последний»,
Но чрезвычайно прост и прям:
Он начинается в передней
С маршрутом к кухонным дверям.

Когда один супруг в парадный,
Другой, конечно, — в черный ход,
И даже сходит очень складно,
Когда идет наоборот.

Нет, Гиманс, унии из брака
Нельзя для жизни сотворить,
Как невозможно нам из рака
Рассольник с почками сварить.

Я лучше жду от вас совета,
Чем те, что дали для Литвы.
Всего хорошаго. Ответа
Я жду. Напишете ли вы?