По ту сторону сегодня. (статья об октябрьских событиях 1993 года). Кровавые сны

По ту сторону сегодня

(статья об октябрьских событиях 1993 года)

Кровавые сны

Некоторые европейские деятели культуры либеральной ориентации в свое время выдвинули такой тезис: " После Аушвица нельзя писать стихов". В том историческом моменте, где находится сегодня России, актуальным становится сходный тезис: " После октябрьской крови нельзя писать статей". Все, что будет написано или сказано отныне, с необходимостью или будет полуправдой или подпадет под жестокий нож политической и уголовной цензуры. С другой стороны, хранить молчание тем, кто причислял себя к оппозиции, тоже аморально. Перед нами суровый выбор. Каждый решит эту проблему по своему.

Мы пребываем в шоке. Слова не складываются в предложения. Эмоции столь сильны, что они не могут даже проявиться в каком- то определенном чувстве -- негодовании, ненависти, ужасе, ярости... Только наши сны все больше и больше наполняются кровью. Она, эта красная тягучая жидкость, давящим коконом обволакивает наши сновидения, где сюрреальные в своей жестокости кадры дневных переживаний т е х дней перемешиваются с тяжелыми образами затерроризированного бессознательного. Для большинства " наших" кровавые сны внове. Воспоминания о сталинском терроре как-то стерлись даже у очевидцев, а нонконформисты оттепели привыкли к другой, более невидимой и сглаженной форме насилия. Бритва яви октября прорезала спящие уголки нашего мозга, вызвала в нашей душе хоровод растерзанных трупов, топочащих убийц, безжалостных бронированных монстров, извергающих черную гибель...

Свидетели самых жестоких стычек на настоящей войне разделяют то чувство, которое испытали в те дни дилетанты и гражданские лица - такого ужаса на настоящей войне не бывает, там есть четкая, физически и духовно ощутимая граница между своими и врагами, там есть свой окоп, своя позиция, свое оружие. Но когда из-за каждого угла неведомо кто может прошить автоматной очередью, когда разверзающаяся темнота или грязный закоулок обрушивается на вас сталью немотивированной агрессии, когда хочется видить в каждой группе " своих", но они оборачиваются " зверьми" в бронежилетах даже бывалые солдаты начинают терять уверенность, начинают нервничать, путаться. Нет ничего страшнее гражданской войны, где глупая агрессия обезумевшей стали рвет в клочья детские тельца и неуклюжие, нелепые фигуры стариков. Мы это видели. Мы это поняли. Из нашего поколения этого отныне не вытравишь.

Многие наши дети, любимые, братья, отцы и друзья ушли. С такой памятью жить трудно. Мы стараемся думать о другом, что-то делать, как-то учавствовать в этой столь страшной отныне жизни, но они не оставляют нас. Вновь и вновь кумулятивные снаряды врываются в наши мозги и размазывают серое вещество по хрупким половинками черепа, столь же хрупким -- как стены белого здания отвратительной архитектуры позднего брежневизма. Извилины не действуют, их залепляет сукровица -- тягучая влага послеоктябрьских снов. Мертвецы населили нас как братсткую могилу. Их смерть стала содержанием нашей жизни. Кажется, что это мы умерли и смотрим сейчас их глазами на темные подвалы реальности.

12 3 4 Следующая ⇒