Самир Хотко 4 страница

Третья кампания началась весной 1266 года. Поводом послужило нападение Боэмунда VI, короля Антиохии, на Химс. Отряды тамплиеров и госпитальеров устроили ужасную резню в захваченном городе. При известии об этом Бибарс быстро собрал мамлюков и выступил в Сирию. По пути он посетил Иерусалим и «в Хеброне одарил смотрителей могилы Авраама (Ибрахима), запретив им в то же время принимать христианских паломников».

После освобождения Химса и опустошительного рейда по землям крестоносцев войско мамлюков подошло к Сафаду, неприступная крепость которого возвышалась на высоком холме на берегу Тивериадского озера. Здесь Бибарс развернул с присущей ему энергией осаду, во время которой сам был ранен. Жестокие бои за крепость продолжались три недели. Тамплиеры знали, что пощады им не будет: именно они особенно отличились при разграблении Химса. Но, получив султанскую амнистию, они решили капитулировать, иначе их ждала голодная смерть. Но повезло им меньше, чем гарнизону Арзуфа в 1265 году. Все они были обезглавлены на соседнем холме. Так бесславно закончили свою жизнь две тысячи рыцарей-монахов из ордена Храма.

В 1 268 г. Бибарс захватил Шекиф, а после непродолжительной осады и Яффу, которая вообще не сопротивлялась. Затем он двинул свою армию на Триполи и Антиохию. Бго давней мечтой было отомстить Боэмунду за его помощь монголам во время их вторжения в Сирию. Земли вокруг Триполи были разграблены, а все христианское население вырезано или уведено в рабство. Отряды мамлюков подошли к Антиохии. Город отказался сдаться и был взят штурмом. Стотысячное население этого богатейшего города пережило все ужасы резни и погрома. Десятки тысяч антиохийцев были уведены в неволю. На следующий день сдался и гарнизон цитадели, все рыцари и солдаты, числом около восьми тысяч, были розданы как невольники мамлюкам. Цитадель и город были преданы огню и, фактически, стерты с лица земли. После дележа добычи мамлюки мерили деньги чашками, а рабов на невольничьих рынках султаната было столько, что их, можно сказать, отдавали даром: мальчик стоил двенадцать дирхемов, а молодая девушка пять дирхемов. Падение Антиохии было настоящей катастрофой крестоносного движения. Даже византийцы, столько натерпевшиеся от латинян в период с 1204 по 1260 г., сочувствовали им. Вот что писал византийский историк Пахимер (1242—1308): «Вследствие постоянного прилива с севера пленных и за деньги купленных юношей, вырастала военная сила египтян, а с тем вместе увеличивалась их смелость, так что они начали выступать из определенных границ и позволяли себе нападать на соседей и наносить вред христианам. Ибо в то время, как западные народы держали в своей власти приморские места всей Сирии, владели Финикией и господствовали в самой Антиохии, и в сознании своего могущества домогались Палестины, как священных мест, ознаменованных жизнью, страданиями и домостроительством Спасителя, в это время египтяне, усиленные привлеченными от скифов отрядами, всю означенную страну превратили в пустыню до такой степени, что вытеснили христиан из больших городов, сравняв их с землей. И ныне лежат в развалинах знаменитая Антиохия, Апамия, Тир и Бейрут и Сидон. В плачевном положении находятся Лаодикк я, Триполь и Птолемаида — все великие города западных народов…. словом ничего не осталось кроме подвластных армянам мест».

В течение последующих двух-трех лет правления Бибарса военные операции против крестоносцев продолжались с тем же размахом. Мамлюки брали одну крепость за Другой. Отряды, прибывавшие из Европы, не спасли положения. В 1271 г. была взята после двухнедельной осады самая неприступная крепость Сирии Хисн ал-Акрад, бывшая ключевым звеном в обороне госпитальеров. После взятия Акрада Бибарс продиктовал письмо Боэмунду: «Наш желтый флаг победил твой красный, а Аллах Акбар заставил замолчать твои церковные колокола». В то же время Бибарс снарядил и отправил на Кипр флот, но шторм потопил его у берегов острова. Это прибежище европейских корсаров было завоевано мамлюками лишь при султане Барсбее в 1426 г.

Это были последние экспедиции против франков, предпринятые Бибарсом. С востока вновь угрожали монголы и поэтому султан поспешил заключить мирный договор с Тиром и Аккой сроком на десять лет (1275 г. ). Вскоре умер Боэмунд и Триполи также присоединился к этому договору. За исключением небольших укреплений только эти три города оставались в руках крестоносцев.

Коварные исмаилиты также покорились мамлюкам. Их горные замки Масйад, ал-Кадмус и ал-Кахф пали один за другим, а их обитатели жестоко поплатились за союз с госпитальерами (1271 г. ). Ассассины потеряли свою независимость и перешли на службу к султанам Египта. Сын Калауна ан-Насир Мухаммад часто прибегал к их услугам для устранения своих политических противников. Его современник Ибн Батута писал, что ассассины прочно обосновались в своих прежних укреплениях и «стали для египетского султана стрелами, которыми тот поражает своих врагов».

Под 1262 г. впервые в мамлюкских хрониках начинает упоминаться Армения и ее отношение к мамлюкскому султанату. В том году армянский царь Хайтон (у Закирова Хетум I) вместе с сельджуками из Малой Азии вторгся на северное побережье Сирии и подошел к Айнтабу. Армяне были тотчас же изгнаны экспедиционным корпусом мамлюков, посланным Бибарсом. Но на следующий год, получив помощь от татар и крестоносцев, армяне вновь перешли границу и осадили Харим — одну из пограничных крепостей. Но настали сильные холода и союзники удалились, сняв осаду. В ответ Бибарс прошелся рейдом и по армянским землям, и по франкским районам Антиохии, Акки и Цезареи. Осенью 1266 г. после взятия Сафада, Бибарс направил в Армению войско, которое разгромило объединенную армяно-монгольскую армию Хайтона. Вся страна от Аданы до Тарсуса была разорена, а столица Сис сожжена. Ее цитадель, в обороне которой участвовали тамплиеры, была взята штурмом. На следующий год Хайтон подчинился требованиям султана и принял присягу вассальной зависимости.

Расправившись с франками, Бибарс получил возможность сосредоточить все свои силы на борьбу с монголами. Во главе мощного корпуса мамлюков он в 1273 году перешел через Евфрат и нанес несколько поражений монгольским ордам. В 1274—75 гг. он совершил несколько успешных экспедиций против сельджукских княжеств Малой Азии, которые являлись вассалами монголов, а на обратном пути учинил в Армении погром, подобный антиохийскому. Сис и Масис были преданы огню.

В то время как мамлюки были заняты в военных действиях на севере Сирии крайние южные границы Египта подвергались разорительным набегам нубийцев (суданцев). Крайне немногочисленные мамлюкские гарнизоны в Верхнем Египте разрывались между бедуинами и суданцами, и не могли оградить феллахов от их разбойных нападений. Нубия изменила своим вассальным обязательствам и ее ждала суровая участь. В 1276 году мамлюкская армия вторглась в страну, окружила армию суданцев и почти полностью ее истребила.

В конце своего правления Бибарс нанес еще одно поражение монголам. Произошло это у Аблестина (в Малой Азии) в апреле 1277 года. А умер он 1 июля того же года в Дамаске в результате драмы, автором которой он сам и являлся. Намереваясь избавиться от главы сирийских аййубидов эмира ал-Малик ал-Кахира, которого подозревал в организации заговора, он подал ему во время пира в знак милости чашу с кумысом. Кумыс был отравлен. Эмир, почуяв опасность или зная о ней, переменил чаши с кумысом, когда султан отвернулся. Бибарс выпил отравленный напиток и умер через тринадцать дней в ужасной агонии.

Характерной чертой его правления была религиозность. Он слыл за образцового мусульманина и сурово преследовал употребление гашиша и вина. Он был чрезвычайно осторожен и никто не знал о его планах и намерениях. Поэтому многочисленные заговоры заканчивались неизменным провалом. С верными ему людьми он был необычайно щедр, раздавая на протяжении всего своего султанства поместья, дворцы, деньги и титулы. Египет при нем делал большие успехи во внешней торговле и стал экономическим, культурным, политическим и духовным центром всего мусульманского мира.

Бибарс проводил активную внешнюю политику. За время своего правления он заключил большое число договоров и союзов. В 1261 году никейскому императору Михаилу VIII Палеологу удалось выбить латинян из Константинополя и тем самым восстановить Византийскую империю. На следующий год, проездом в Золотую орду, ко двору Палеолога прибыли послы Бибарса во главе с эмиром Кушарбеком. Они поздравили императора с одержанной победой, поднесли богатые дары и просили о свободном пропуске египетских судов в Черное море. Никифор Григора писал по этому поводу: «В это время обращается к царю (т. е. к Палеологу) султан Египта и Аравии, желая вступить в дружбу с греками и получить разрешение свободного пропуска по нашему проливу (Дарданеллы и Босфор) раз в год для египетских купцов, каких он укажет ради торговых целей. Как дело, казавшееся в начале не так важным, оно легко было разрешено. С течением же времени, когда выяснилось его значение, оказалось трудным воспрепятствовать порядку вещей, получившему твердость и давность обычая. Проходя с одним или с двумя судами в год в страны европейских скифов, обитающих у Азовского моря и на Дону и то набирая у них добровольных перебежчиков, то покупая рабов у господ и детей у родителей, эти суда возвращались в египетский Вавилон (т. е. Каир) и Александрию, доставляя таким образом египтянам скифскую военную силу» [2].

Посольство Кушарбека было с почетом принято Михаилом Палеологом, который с готовностью разрешил просьбу Бибарса. Когда мамлюкские послы прибыли в Крым и высадились в Судаке, их встретил там черкес Табуко — наместник этого края. «На почтовых лошадях, — пишет Закиров, — доставил он их до владений другого наместника, Тукбуги, начальника над десятью тысячами (темника)». Египтяне были приняты Берке-ханом с большим почетом. Ему понравилось содержание письма Бибарса. Общий враг Хулагу делал союз Египта и Золотой Орды очень прочным. Бибарс был заинтересован в том, чтобы Берке вел активные боевые действия против иранских монголов на Кавказе — это гарантировало спокойствие на восточной границе султаната. Союз, заключенный Бибарсом и Берке, был продолжен их преемниками. В мечетях мамлюкского султаната молились за здоровье золотоордынского хана, а его имя произносилось в хутбе после имени султана. В мечетях Золотой Орды во время правления хана Узбека «молились за султана ал-Малик ан-Насира, поминая его имя после имени Узбека».

Бибарс заключил торговые договоры с Чарльзом Анжуйским (1264), королем Сицилии, с королем Арагона Джеймсом и с королем Кастилии Альфонсом. Папа римский призывал к бойкоту мамлюкского Египта, к отказу от торговли с ним. Однако призывы эти не могли возыметь должного действия. Вся индийско-аравийская торговля шла через территорию мамлюкского султаната, а все старинные торговые центры приморской Сирии теперь также находились в руках мусульман. Генуя, Венеция, Флоренция, Арагон и другие христианские государства Средиземноморья не могли позволить себе бойкотировать торговлю с Египтом, поскольку их процветание напрямую зависело от положения дел в этом регионе.

При Бибарсе началось активное строительство мечетей, библиотек, госпиталей, духовных училищ-медресе, каналов, мостов, крепостей и прочих сооружений, которые и поныне являются украшением городов Египта и Сирии, напоминая о славных временах правления Мамлюков.

Глава четвертая
БАШЕННЫЕ МАМЛЮКИ

«В XIII столетии Аббасидский халифат, а позднее Аййубиды и члены антихалифатской партии Египта для их охраны и защиты от возникших к тому времени и ставших опасными объединений рабов, обратились за помощью к черкесам. Взяв на себя первоначально роль телохранителей, последние постепенно стали занимать высшие военные посты Египетского государства и оказывать реальное влияние на политическую жизнь страны».
Расим Рушди.
Трагедия нации.

«Внутренние борения ислама, раздвоенного в ту эпоху на два халифата по берегам Тигра и Нила, заставили владельцев египетских искать своих телохранителей среди храбрых племен Кавказа, откуда искони вывозились невольники к разным азиатским дворам».
Базили К. М.
Сирия и Палестина.

«Горсточка черкесов обращает в бегство целую толпу скифов, так как черкесы гораздо проворнее и лучше вооружены, лошади у них лучше, да и сами они выказывают больше храбрости».
Джорджио Интериано.
Быт и страна зихов, именуемых черкесами.

«Только одно могу похвалить, что все — такие воины, каких в здешних странах не обретается, ибо, что татар или кумыков тысяча, тут черкесов довольно двух сот».
Артемий Волынский.
Донесение Петру I.

Позднемамлюкский хронист ал-Айни писал в своем труде «Связки жемчужин» о нашествии татар: «Вторгнувшись в эти земли, они покорили жившие в них Тюркские народы и племена Кипчацкия, Алланския, Асския, Авлакские, Черкесския и Русския, да (прочих) обитателей этих стран; они одолели их разбоем, грабежом, пленом и опустошением. Взятые в плен из этих народов были отвезены в земли Сирийския и Египетския. От них то (и произошли) мамлюки Адилийские, Камилийские, Ашрефийские, Муазземийские, Насырийские да Азизийские, оставившие прекрасные следы в государствах мусульманских».

Тем не менее, несмотря на столь пестрый этнический состав мамлюков, мы можем со всей определенностью выделить для второй половины XIII в. два основных этноса, представители которых доминировали в мамлюкском султанате: это кипчаки и черкесы.

Этноним черкес (черкас, джеркас), как пишет Волкова Н. Г., начинает употребляться в источниках для обозначения адыгов примерно с 40-х гг. XIII века. Вполне вероятно, что в реальной жизни это слово стало употребляться в еще более ранний период (как минимум с XII века) и уже позднее перекочевало в письменные источники. Тот же автор пишет: «Имя черкес, сменив предшествующие ему этнические названия зихи и касаги, прочно вошло в литературу всех времен и народов». Появление единого этнонима черкес отражало определенную и достаточно высокую степень консолидации адыгского этноса с одной стороны, и, с другой, фиксировало роль адыгов в военно-политической истории Руси, Золотой Орды, Кавказа и Ближнего Востока. Адыги вели непрестанную борьбу за свою независимость и успешно отражали атаки монголов на протяжении более чем полувека: с 1223-го по 1277 г. Крупную победу над косогами удалось одержать монгольскому военачальнику Ногаю в 1277 году. «Таким образом, — писал С. Броневский, — монголы сделались владетелями Азова и Тамана, равно как и многих областей внутри Кавказа, однако покорность черкесов всегда была сомнительна, или на крепких уговорах. Они сохранили независимость свою даже в разсуждении гор и лесов в их землях находящихся; а живущие по открытым местам признавали над собою Татарскую власть не иначе, как будучи к тому принуждены силою. Они удержали за собою восточный берег Азовскаго моря до Дона, овладели Керчею в Крыму, делали частые набеги, как в сем полуострове, так и в других странах Европы. От них произошли сии шайки Козаков, в то время появившихся; …».

Такую же трактовку событий мы находим и у Иоганна Бларамберга и у Клапрота.

Численность адыгов в этот период была, по всей видимости, довольно высока: наши предки занимали половину Кавказа, а численности феодальной конницы хватало не только на оборону этих обширных земель, но и на дальние походы. Кроме того, черкесское феодальное общество к XIII веку начало выдавать излишек воинов — дворянских детей, которым не находилось применения на родной земле. Ватаги этих всадников, этих странствующих рыцарей рыскали по всему Кавказу и Восточной Европе в поисках славы и добычи. Костяк этих отрядов составляли уорки — младшие дворяне и, можно предположить, что знаменитое малороссийское слово «урка» произошло от адыгского «уоркъ». Бгажноков Б. X. в своей работе «Образ жизни адыгской феодальной знати» пишет следующее: «Дальние походы рыцарей-наездников с целью грабежа, известные под названием «зекIуэ» по своей значимости в экономической и духовной жизни Черкесии — одна из самых важных страниц ее истории. Не случайно в пантеоне адыгских языческих богов числится покровитель наездничества и наездников ЗекIуэтхьэ (зекIуэ — поход, тхьэ — бог)».

Черкесская принадлежность первых казаков также не вызывает сомнения. А. Л. Станиславский приводит любопытный для нас отрывок из Московского летописного свода конца XV века, относящийся к 1492 году: «Того же лета июня в 10-й день приходили татаровя ординские казаки, в головах приходил Томешок зовут, а с ним вместе двесте и дватцать человек — во Алексин на волость на Вошан и, пограбив, поидоша назад».

Адыгом был и легендарный атаман Михаил Черкашенин, воспетый в русском фольклоре.

Свобода и жажда славы — вот два идола средневековых черкесских рыцарей. Герой одноименной повести Хан-Гирея Бесльний Абат говорит: «Наши черкесы, ей-богу, храбрее всех народов на свете и безрассуднее; никто их не посылает на войну против их воли, а сами они спешат навстречу опасности, сражаются, умирают добровольно. Ранят ли их — нет награды; убьют — их семейство никто не призрит; за все если скажут «храбрый» — вот и награда для них! За это одно слово они идут навстречу верной гибели! »

Знаменитый Айдемиркан говорил:

«Зы сэбэп къыхэмыкIынуми, Мэжджыт хужьыжьым сафIэкIуэлIэнщ», имея в виду белую мечеть Бахчисарая.

Чтобы резюмировать это необходимое отступление снова обратимся к работе Бгажнокова: «Желание заслужить славу удачливого наездника, храброго воина, человека неутомимого во всех делах и к тому же гостеприимного и на черкесский манер галантного превращалось в господствующую тенденцию жизненных устремлений военно-феодальной знати, подчас остро, болезненно переживаемую». Черкесские всадники сражались в XIII—XVI вв. одновременно в Азии, Европе и Африке, покрыв свое имя неувядаемой славой бесстрашных и искусных воинов.

Но вернемся в Каир 1277 года. После смерти Бибарса ал-Бундукдари эмиры провозгласили султаном его сына Саида. Ему было девятнадцать лет и он был глуп и жесток. От отца он не унаследовал ни одного из его положительных качеств и выдающихся способностей в нем также никто не заметил. Юный султан находился всецело под влиянием своей матери и первым его шагом на посту султана было отравление визиря и арест чиновников двора, назначенных отцом. Он потакал притязаниям своих личных мамлюков, аппетиты которых были безмерны, а заслуги перед троном еще очень незначительны. В среде эмиров и мамлюков росло недовольство его правлением. Чтобы отвлечь внимание недовольных, Саид предпринял поход против Армении, но по дороге оставил армию и расположился в Дамаске. Пробыв там некоторое время, он возвратился в Каир. Мамлюки, не дойдя до Армении, взбунтовались и во главе с Калауном вернулись скорым маршем в Каир и после недельной осады заняли цитадель. Саида отправили в ссылку. Его двухлетнее правление завершилось бесславно и без сожаления с чьей бы то ни было стороны.

Затем султаном объявили младшего сына Бибарса Саламиша, еще совсем ребенка, а регентом при нем стал Калаун. Вскоре, в ноябре 1279 года, Калаун провозглашает себя султаном. Это был высокий стройный человек, с бычьей шеей и чрезвычайно развитыми руками. По своей энергии и отваге он не уступал своему предшественнику и другу Бибарсу, но при этом не был столь властолюбив и был чужд коварства. Как и Бибарс, по ал-Айни, Калаун происходил из племени бурдж. Кстати, с черкесского имя Калаун переводится как «городской дом» или башня, т. е. тот же бурдж. Таким образом, черкесский перевод имени этого султана совпадает с арабским названием племени его происхождения. На наш взгляд совпадение это неслучайно: оно фиксирует адыгское происхождение Калауна. Его родиной также, как и Бибарса, был Солхат в Крыму, где в 1288 году на его деньги была воздвигнута мечеть.

Первоначально Калаун был мамлюком ас-Салиха, о чем свидетельствует его прозвище ас-Салихи. Куплен он был за огромную сумму в тысячу золотых монет, отсюда еще одно его прозвище ал-Алфи («Тысячный»). Ал-Мансур Сайф ад-дин Калаун ал-Алфи (1279—1290 гг. ) стал основателем настоящей династии внутри «династии» Мамлюков. Он стал «единственным мамлюкским султаном, в чьем роду наследование продолжалось до четвертого поколения». Последний бахритский султан ас-Салих Салах ад-дин Хаджжи II был его правнуком.

Черкесское происхождение Калауна тем не менее не влечет к отрицанию кипчакского характера династии Калаунидов — его потомков, которые совершенно были ассимилированы кипчакским (тюркским) окружением. Примеров таких династий в истории более чем достаточно: Рюрик был варягом, а его потомки обрусели несмотря на присутствие варяжских дружин; Вильгельм Завоеватель — норманн, а его потомки слились с саксонской средой; в самом Египте династия Мохаммеда Али, албанца по происхождению, стала первой арабской династией в этой стране. Отуречиванию наследников Калауна не помешало присутствие значительного контингента башенных черкесов, выдвижению которых на руководящие посты в армии и государственном управ лении всячески препятствовали бахритские эмиры. Калауниды сдерживали бахритов при помощи бурждитов и, наоборот, когда последние возвели на престол черкеса Бибарса Джашангира в 1309 г., сын Калауна ан-Насир Мухаммад вернул себе власть, опираясь на отряды бахритов.

Мы уже упоминали о крупном поражении, нанесенном черкесам в 1277 г. Ногаем и Менгу-Тимуром. В результате этого поражения большое число черкесов оказалось в плену у монголов. Вероятно именно их и продали монголы генуэзцам и мамлюкским агентам. В течение 1277—1279 гг. Калаун приобрел 12000 черкесов, из числа которых сформировал свою гвардию. Численность черкесской гвардии Калауна к моменту его восхождения на трон не превышала 4—5 тыс. человек. Остальные черкесы влились в ряды бахритов. Гвардейцы Калауна получили прозвание башенных мамлюков, поскольку размещались в круглых башнях каирской цитадели-бурджах. Предшественниками бурджитов были черкесские гвардейцы Салах ад-Дина и мамлюки из полка Салихийя. В связи с этим можно утверждать, что корпорация Бурджи была намного древнее, чем корпорация Бахри, тогда как в мамлюковедческой литературе утверждается обратное. Черкесы Калауна реанимировали древнюю мощную корпорацию, прямым назначением которой стало охранение трона от покушений со стороны бахритских эмиров.

В 1265 году на престол Ильханов в Персии вступил сын Хулагу Абака. Он долгое время вынашивал планы захвата Сирии, но пока в Каире правил Бибарс ал-Бундукдари, он не решался на вторжение. Второе крупное вторжение иранских монголов выпало на долю султана Калауна. Армия монголов как минимум в три раза по численности превосходила армию мамлюков. Макризи указывает, что их было в два раза больше. Но сведения этого автора чересчур предвзяты во всем, что касается доблести мамлюков и его можно назвать родоначальником негативистского направления в арабской историографии мамлюков вообще и черкесских мамлюков в частности. Известно, что Абака, симпатизировавший христианству, заключил союз с франками и ему на помощь пришел большой отряд крестоносцев — цвет европейского рыцарства. Десятки тысяч армянских и грузинских воинов во главе со своими предводителями также были приведены монголами. Целые орды тюрок и персов и других азиатских племен жаждали ворваться в богатую Сирию. Все это 150—200-тысячное воинство под предводительством Менгу-Тимура и лучших монгольских полководцев подошло к городу Химсу, где их уже ожидала египетская армия во главе с Калауном (31 октября 1281 г. ).

Правый фланг египетской армии занимал Малик Мухаммад-аййубидский правитель Хамы и некоторое число мамлюкских эмиров. Впереди них стояли арабы из племени Мурра во главе с Исой ибн Маханной. Левый фланг занимал эмир сотни Сункур ал-Ашкар, а впереди его отрядов были поставлены туркменские всадники. В центре стояли 4000 башенных черкесов и другие отборные мамлюкские части. Сам Калаун с двумястами мамлюками занял позицию на небольшом холме, с которого он мог наблюдать за битвой. Вскоре начали появляться монгольские отряды. Перед мамлюками и их немногочисленными союзниками выстроилась армия, воины которой родились на пространстве от Темзы до Амура и у многих из них были свои счеты с Мамлюками. Монголы атаковали с диким бешенством правый фланг египтян. Сирийцы и мамлюки сражались с большим упорством и выдержали эту атаку. Затем они сами ринулись на врага и оттеснили его левый фланг к центру. Но тем временем левый фланг мамлюков во главе с Сункуром был разгромлен и побежал к стенам Химса. Монголы, атаковавшие кипчаков Сункура, увлеклись и преследовали их до города, где и устроили ужасную резню. А мамлюки Сункура, не останавливаясь, бежали до Дамаска, разнося весть о полном поражении мусульман. В тылу армии Калауна поднялась страшная паника, распространившаяся по всей стране. Вслед за поражением Сункура последовал разгром правого фланга: сирийцы и мамлюки сражались отчаянно, но силы были слишком неравны. Твердо стоял только центр мамлюкской армии и Калаун приказал бить в барабаны, что было сигналом к сбору. К центру стали подтягиваться остатки с правого фланга. Ожидали атаки свежих монгольских частей и всем было ясно, что битва проиграна.

В этот тяжелый для мамлюков миг эмир сотни Оздемир ал-Хадж, один из предводителей башенных мамлюков, ускакал с несколькими воинами к монголам, выкрикивая, что они сдаются на милость Менгу-Тимура. Подъехав к монголам, он сказал, что хочет сообщить нечто важное их вождю. Оздемира и его воинов проводили к ханскому шатру. Увидев Менгу-Тимура, черкесский эмир набросился на него и сшиб с коня ударом копья. От ранения и падения на землю Менгу потерял сознание и его приближенные подумали, что он мертв. Поднялась страшная суматоха. Мамлюки Оздемира устроили настоящее побоище, защищая своего господина. Все они погибли под ударами телохранителей Менгу. Падение хана вызвало панику в рядах монголов. А башенные мамлюки словно ожидали этого: они яростно атаковали противника и тот, не выдержав, дрогнул и побежал. Часть монгольской армии бежала в направлении Алеппо, а часть в Саламийю.

Тем временем татары, прогнавшие Сункура и насытившиеся грабежом в предместьях Химса, повернули обратно, беспечные и уверенные в разгроме мамлюков. На поле битвы они не нашли никого, вся равнина была усеяна трупами их собратьев. Это зрелище шокировало их. В это время за холмом, на котором во время битвы располагалась султанская ставка, стояли, затаившись и зажав лошадям рты, черкесские гвардейцы Калауна. Их было там не более тысячи, все остальные были заняты преследованием бежавших монголов. Когда последний монгольский всадник показал коварному холму свою спину, Калаун подал знак и черкесы внезапно обрушились на врага, и, после яростной сечи, обратили его в дикое бегство. Это происходило уже на закате солнца, который стал в этот день действительно багряным. Победа мамлюков была полная, но сами они были крайне истощены. Своей победой мамлюки во многом были обязаны героическому поступку эмира Оздемира. Монголы понесли страшные потери; причем значительно большая их часть погибла во время бегства, чем во время самой битвы. Достигнув берега Евфрата, остатки их укрылись в зарослях тростника. Заросли эти мамлюки подожгли и множество беглецов погибло от огня и дыма.

День битвы при Химсе стал днем славы черкесских мамлюков и их предводителя Оздемира. Султан Калаун оправдал почетное прозвище ал-Малик ал-Мансур («Победоносный король»). На примере этой битвы мы видим, как по-разному вели себя мамлюки: одни шли на сговор с врагом, как Сункур, а другие без тени колебания жертвовали своей жизнью ради общей победы, как Оздемир и его воины. Кипчаки дважды предали кавказцев в войне с монголами: первый раз на Кавказе в битве с передовыми туменами Чингиз-хана и второй раз — в битве у Химса.

Менгу-Тимур скончался вскоре после этой битвы от полученной раны. На следующий год умер сам Абака. На протяжении своего правления он дважды (1267 г., 1276 г. ) направлял посольства к папе римскому и ко дворам европейских государей с целью склонить их к новому крестовому походу против Египта. Абака был тверд в христианстве до самой смерти. Но поражение у Химса оказало столь огромное влияние на монгольскую верхушку, что его брат Ахмед (1282—1284) сразу по вступлении на престол принял мусульманство. Это привело к нормализации отношений между государством Ильханов и мамлюкским султанатом.

Интересный эпизод произошел в 1282 году. Царь Грузии вознамерился в своем религиозном рвении совершить паломничество в Иерусалим. Но он не мог рассчитывать на свободный проезд по территории Сирии, поскольку его войска лишь год назад участвовали в битве у Химса на стороне монголов. Поэтому он тайно, в сопровождении только одного человека, выехал в Иерусалим. Но, как оказалось, шпионы Калауна действовали даже в Грузии и он заранее знал о намерениях грузинского царя и имел детальное описание внешности обоих паломников. Они были опознаны сразу после того, как пересекли северную границу султаната и Калауна информировали о ходе их путешествия. Они были арестованы лишь после посещения ими святых мест Иерусалима, привезены в Каир и заключены в цитадель. Дальнейшая их судьба, к сожалению, неизвестна.

Калаун поддерживал оживленные отношения со многими мусульманскими и христианскими государями. Продолжилась, начатая Бибарсом, переписка с Золотой Ордой. В Каир из Йемена прибыло посольство с богатыми дарами: слонами, евнухами, специями и пр. Правитель Цейлона прислал в Каир письмо, которое, как пишет Хитти, никто не смог прочитать. Был заключен договор с Генуей, регулировавший торговые дела между ней и сУлтаном. Такие же соглашения были заключены с Кастилией и Сицилией.

Калаун продолжил священную войну с остатками кРестоносцев в Сирии. В мае 1285 года пала цитадель госпитальеров Маркаб, а в апреле 1289 года мамлюки Штурмом завладели Триполи. Это был огромный город с превосходными укреплениями и сильным гарнизоном. С моря он поддерживался киприотами. Но грозные мамлюки не знали преград и крепость пала. Мужское население было вырезано, а женщины и дети обращены в рабство. Король Боэмунд, этот неутомимый враг мусульман, не дожил до дня крушения всех надежд франков остаться в Сирии. С падением Триполи осталось сокрушить только Акку. Вскоре представился хороший повод к объявлению войны: несколько мусульманских купцов было избито в Акке и подвергнуто издевательствам франкскими солдатами. Калаун хотел объявить мобилизацию мамлюков, но идея похода против Акки, цитадель которой обладала самыми мощными укреплениями среди крепостей Ближнего Востока, была непопулярна среди эмиров. Несмотря на их инертность султан приказал готовиться к осаде. В самый разгар этих приготовлений, 10 ноября 1290 г., султан Калаун умирает от приступа лихорадки в возрасте 70 лет.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒