Самир Хотко 8 страница

20 ноября 1720 г. произошел государственный переворот, предсказанный Лемьером, внимательным очевидцем происходивших событий. Воспользовавшись отъездом Исмаил-бея в Мекку, Реджеб-паша арестовал двух его наиболее влиятельных сторонников в диване и тут же обезглавил их. Затем паша назначил Черкес Мехемет-бея эмиром (т. е. правителем Каира — прим. С. X. ) и собственноручно облачил его в драгоценные эмирские одежды, а для коня подарил великолепную сбрую. Сопровождаемый отрядом янычар, Черкес-бей направился к дому сыновей Ибрагим-бея, его бывшего патрона. На всем пути его бурно приветствовала изменчивая каирская чернь. Турецкий паша, тем временем, занялся своими делами: конфисковал четыреста деревень Исмаил-бея.

Во главе отряда в тысячу человек Мехемет-бей перекрыл дорогу на Суэц, чтобы захватить Исмаила по его возвращении из Аравии. Об этом узнали искушенные в подобных делах арабские кочевники. Они привезли

Исмаил-бея в Каир, предварительно переодев его в женское платье. Противники поменялись ролями.

Молодой бей подстрекал вельмож и всю знать против паши, «который лишил их рассудка и подчинил полностью это королевство господству султана». Мехемет-бей неожиданно встал на сторону заговорщиков. Объединило же двух враждующих между собой беев стремление избавиться от турецкого паши. Исмаил преуспел в своей агитации. Его поддержали командиры ополчений и почти все беи. Заговорщики весьма скоро добились успеха. После одного мушкетного залпа и несколько выстрелов из пушек по замку Реджеб-паша сдался. Он был заключен под домашний арест и ему не суждено было более играть заметной роли в египетских делах. Черкес Мехемет-бей единолично правил до начала 1726 г. «Черкес в настоящее время управляет всем этим королевством. Он строит прекрасные дворцы, является всегда в сопровождении семерых беев», — писал Лемьер 17 июля 1721 года. Тринадцать беев из его дома занимали наиболее важные должности в государстве».

Тем не менее, Черкес-бей не чувствовал себя в безопасности. Чтобы избавиться от Исмаил-бея, он вошел в соглашение с лидером Факарийя Зульфикар-беем. Мамлюки последнего застрелили Исмаил-бея на ступенях его собственного дворца. Одновременно были уничтожены все беи, происходившие из дома Ивазийя. После такого удара боснийские мамелюки оправиться не смогли — они перестали быть самостоятельной политической силой в Египте.

Таким образом, к 1725 году повторилась ситуация 1647 г., когда черкесские эмиры из разных домов противостояли друг другу. Черкесы Факарийя не желали мириться со своим второстепенным положением. 9 февраля 1726 г. отряды Зульфикар-бея вступили в Каир и окружили резиденцию Черкес-бея. Последний, имея под рукой немногочисленную дружину, упорно оборонялся, делая отчаянные вылазки. На следующий день, посчитав ситуацию безнадежной, Черкес с полусотней мамлюков прорвался через ряды осаждавших и спасся бегством.

Черкес-бей нашел прибежище в ливийском Триполи, паша которого также проводил сепаратистскую политику. В Триполи к Черкес-бею стекались остатки дома Касимийя и все недовольные правлением Зульфикара. В 1729 г. междоусобная война разгорелась с новой силой, с еще большим ожесточением с обеих сторон. Зульфикар-бей выслал против «мятежника Черкеса» трехтысячное войско во главе с Осман-беем. Черкес-бей разбил его и подошел к Каиру. Захватить город он, впрочем, не смог. В течение зимы 1729—30 гг. два враждующих бея делили управление Египтом: Зульфикар занимал столицу, а вся территория страны контролировалась Черкесом. Он написал письмо своим тайным приверженцам в Каире братьям Юсуфу и Сулейману Абудафи. 12 апреля 1730 г. два бея с тринадцатью мамлюками проникли во дворец Зульфикара и умертвили его. Но было уже поздно: вечером Зульфикар распорядился о выступлении из Каира большого отряда под предводительством Али-бея. Войска Мехемета, застигнутые врасплох, были разбиты и рассеяны. Сам Черкес Мехемет-бей попытался спастись бегством и кинулся вплавь через Нил, но его раненый конь не смог нести его и он утонул. Тело его попало в сети рыболовов и было извлечено из воды. С него сняли платье и кольчугу. Один мамлюк узнал Черкеса по его печати и тело похоронили с почестями.

В борьбе против Касимийя Зульфикар-бея поддерживал дом Каздоглийя во главе с командиром одного из оджаков (турецкий корпус в Египте назывался оджаком — прим. С. X. ) грузином Ибрагимом Катходой ал-Каздоглу, который во время событий 1730 года занимал важный пост кяхьи (управляющего делами) египетского паши. «Оный, — сообщалось в донесении из Стамбула А. А. Вешнякова, — имел великую власть и в делах государственных тамошнего правления, а особливо он вспомогал ко улучшению бывших в тех краях между беями замешания». Ибрагим-кяхья окружил себя большим количеством мамлюков грузинского, в основном, мингрельского, происхождения. Но при этом не добивался возведения их в ранг беев, хорошо понимая, что как только хотя бы несколько его мамлюков станут беями, дом его сразу станет объектом нападок и покушений со стороны черкесских мамлюков Касимийя и Факарийя.

Главой дома Факарийя после гибели Зульфикара стал Осман-бей. Он принял титул шайх ал-балада, впервые введенный Черкес-беем, и управлял Египтом до 1739 г.

Со времени правления Черкес Мехемет-бея Египет вплоть до вторжения Наполеона управлялся кавказскими феодалами — мамлюками черкесского, абхазского и мингрельского происхождения. Правление кавказских беев носило деспотический характер. Но линия их поведения в отношении Порты объективно способствовала росту независимости Египта, его самостоятельному выходу на международную арену. «Растущее могущество мамлюков, — пишет Н. А. Иванов, — отдаляло Египет от Османской империи. В управлении страной они ориентировались на местные традиции общественной и государственной жизни, покровительствовали египетским ученым, поэтам и музыкантам, поддерживали местные обычаи и язык. Всячески подчеркивая самобытность Египта, они тем самым способствовали пробуждению национального самосознания египетского народа и укрепляли в стране партикуляристские настроения».

В 1739 году Осман-бей ал-Факари был свергнут в результате мятежа, поднятого Ибрагимом ал-Каздоглу, и бежал сначала в Верхний Египет, а затем в Константинополь, где и скончался в 1776 г. Тем не менее мамлюкам Каздоглийя не удалось сразу утвердиться по всей стране. Междоусобная война продолжалась до 1748 г. Но это не была война между черкесами и грузинами: среди Каздоглийя было немало черкесов и абазов, а верным союзником Ибрагима Катходы был Ридван-бей, командир черкесского корпуса. В результате этой борьбы Факарийя утратили окончательно свои лидирующие позиции в Каире и во всех египетских провинциях. С этого времени и до 1811 г. страной правили мамлюки Каздоглийя, причем период гегемонии грузинских беев ограничивается двадцатью пятью годами — с 1748 г. по 1773 г., когда к власти пришел абхаз Мухаммад-бей Абу-з-Захаб.

Ибрагим Катхода ал-Каздоглу правил, не считаясь со Стамбулом. Место паши при нем подолгу оставалось вакантным, а налог в пользу султана не отсылался. Оппозицию ему возглавлял Черкес Ибрагим-бей. Армянский купец и путешественник Лузиньян, автор «Истории о возмущении Али-бея против Оттоманской Порты», писал, что продвижение Ибрагимом Катходой грузинских мамлюков в звание беев «положило основание вражде между обоими Ибрагимами, которая не прежде окончилась, как пока грузинский Ибрагим в 1758 году учинился жертвою стороны Черкаскаго». Однако, согласно хронике Джабарти, Ибрагим Катхода умер своей смертью в 1754 году.

После Ибрагима Катходы вся власть перешла в руки Ридван-бея, который вовсе не желал царствовать и был поглощен всецело своим любимым занятием — строительством дворцов. Он не выдвинул ни одного из своих мамлюков или солдат в ранг бея, а Черкес Ибрагим-бей смотрел на него, как на предателя черкесского дела. В результате, когда через шесть месяцев новый лидер Каздоглийя Али-бей поднял мятеж, Ридван-бей оказался неспособен на сопротивление, был смещен и убит. Но дом Каздоглийя постигла та же участь, что и Факарийя, Касимийя и прочие мамлюкские дома. Последовала многолетняя борьба за верховную власть между отдельными кланами. Она завершилась приходом в 1763 г. к власти Али-бея, принявшего титул шайх ал-балада. Сепаратизм мамлюков в правление Али-бея достиг своего апогея. Он провозгласил себя султаном Египта, захватил Хиджаз и начал войну с Османской империей за обладание Сирией. Разрозненные дружины мамлюков были объединены в единую, мощную армию, которая вела успешные операции против турок, сирийцев и бедуинов. Все это дало основание К. М. Базили утверждать, что Али-бей возродил черкесское могущество на берегах Нила. Сам Али-бей не был черкесом. По свидетельству знавшего его Лузиньяна, он родился в Абхазии, в семье христианского священника Давида. Г. А. Бей-Мамиконян выводит отсюда грузинское происхождение Али-бея.

Первое, что сделал Али-бей после прихода к власти — это убийство Черкес Ибрагим-бея и возведение в ранг бея своего личного мамлюка, абхаза Мухаммада. Ближайшее окружение Али-бея состояло из шестнадцати беев: трех абхазов, девяти грузинов (мингрелов) и четырех черкесов.

Постепенно черкесская партия внутри Каздоглийя усиливалась. К 1773 году этот процесс привел к примерному равновесию сил. Захвативший власть Мухаммад-бей Абу-з-Захаб частью перебил хущдашей Алибея, частью изгнал их из Египта. Причем почти все черкесские и абхазские хушдаши Али-бея покинули его и встали на сторону Мухаммад-бея, хотя он был намного младше их. Али-бей был предан и погиб в жестокой схватке, в которой погибли и все его телохранители.

Мухаммад-бей продолжил политику своего предшественника и в 1775 г. вторгся в Палестину. «В разгар кампании, — пишет X. И. Кильберг, — после взятия Газы, Яффы и Акки, Мухаммад-бей внезапно умер».

Его ближайший сподвижник черкес Мурад-бей был единодушно избран новым главой мамлюков. Но при этом, как сообщает Джабарти, эмиры уступили настояниям мамлюков Мурад-бея. А мамлюки Мурад-бея были в подавляющем большинстве своем его соплеменниками, о чем свидетельствуют данные Артин-паши, Джабарти и Клота Антуана. Кавалькада из 170—200 всадников, мамлюкских беев и их оруженосцев, расстрелянная арнаутами Мохаммеда Али 1 марта 1811 года, состояла из одних черкесов, происходивших из дома Мурад-бея.

Мурад-бей делил власть со своим хушдашем кахетинцем Ибрагим-беем. Впервые за многие десятилетия два могущественных бея мирно уживались друг с другом. Ибрагим-бей занимал пост шайх ал-балада, а Мурад-бей пост амир ал-хаджа. Говоря современным языком, первый был главой правительства Египта, а второй — главнокомандующим вооруженными силами мамлюков. Фактически каждый из них занимался тем, к чему у него было больше склонности. Хроника Джабарти убеждает в том, что в глазах местных жителей истинным правителем был все же Мурад-бей, поскольку он постоянно вмешивался в дела администрации и единолично решал все военные вопросы. «Мурад-бей, — пишет Джабарти, — был светловолос, среднего роста и плотного телосложения, носил густую бороду и имел грубый голос. На лице его был шрам от удара саблей. Он был тиран, несправедливый и жестокий, высокомерный, самодовольный и кичливый». В дружине его, на момент вторжения Наполеона было 1200 мамлюков, в то время как у его соправителя было 600 мамлюков. Снижение численности грузинских мамлюков имело, помимо прочего, и совершенно объективную причину: мамлюкские агенты и работорговцы опасались появляться у границ Грузии, где и население и правители были настроены антитурецки. После русско-турецкой войны 1768—1774 гг. Порта обязалась не вмешиваться во внутреннее управление Имеретии и Мингрелии. В 1783 г. царь Грузии (Картлии и Кахетии) Ираклий II принял протекторат России по Георгиевскому договору, тогда же в Грузию прибыл русский военный отряд, который «помогал отражать набеги аджарцев». Словом, в последней трети XVIII века Грузия стала слишком опасной зоной для работорговли и грузинские беи Каздоглийя не могли позволить себе роскошь быть окруженными исключительно своими соплеменниками. Черкесские беи, напротив, не испытывали в этом плане никаких трудностей. Их соплеменники на Кавказе, по замечанию М. Пейсонеля, в этот период «находятся в постоянной вражде между собою и, с целью захвата рабов, производят набеги, причем все захваченное считается законной добычей и не требуется назад».

Сильнейший удар господству мамлюков был нанесен вторжением французских войск во главе с Бонапартом в 1798 году. И если армию Людовика IX Святого в 1249 году встретили черкесские и кипчакские мамлюки во главе с черкесским эмиром Бибарсом, то армию Наполеона встретили черкесские и грузинские мамлюки во главе с опять-таки черкесским эмиром — Мурад-беем.

«О Египте, — пишет Е. В. Тарле в «Очерках истории колониальной политики», — французские правители мечтали еще со времен Людовика XIV. О Египте думал и Шуазель, знаменитый министр иностранных дел при Людовике XV». После революции Талейран сделал на заседании французской академии доклад о той пользе, которую может принести Франции обладание Египтом. Наполеон живо заинтересовался этим проектом, прочитав сочинения Савари и Вольнея. Захват Египта нанес бы жесточайший удар по английскому влиянию на Ближнем и Среднем Востоке. Хорошим поводом для организации экспедиции послужили жалобы французского консула в Каире Магаллона на притеснения со стороны мамлюкских беев. «Впрочем, эта экспедиция никогда не была бы решена, если бы директория не пришла к заключению, что она нашла предлог удалить генерала Бонапарта, втягивая его в то же время в предприятие, рискованное и с неизвестным исходом», — вспоминал участник египетской кампании Виго Руссильон. Если же верить марксистам в том, что корень всего в экономике, то следующий отрывок из мемуаров самого Наполеона объясняет многое: «В 1775 г. мамлюки заключили договор с английской Индийской компанией. С этого момента французские торговые дома подвергались оскорблениям и всяческим унижениям…. Порта заявила, что она тут ничего не может поделать, а мамлюки — «люди жадные, безбожные и мятежные» …».

31 июня 1798 г. французский флот подошел к Александрии. Как только стемнело, началась высадка. «Но в час ночи, — пишет Наполеон, — комендант города Кораим узнал от одного араба-бедуина, что неверные овладели фортом Марабут, море покрыто их шлюпками, а взморье почернело от высаженных на нем солдат. Тогда он сел на коня и поскакал туда во главе двадцати мамлюков. На рассвете он столкнулся с ротой французских стрелков из боевого охранения, атаковал ее, отрубил голову командовавшему ею капитану и с триумфом возил ее по улицам Александрии».

Нет нужды излагать здесь в деталях ход этой войны. Она описана достаточно подробно многими авторами, в том числе и самим Наполеоном. Приведем лишь несколько любопытных отрывков из самых разных источников, которые позволяют по достоинству оценить обе стороны.

Одно из наиболее одушевленных описаний франко-мамлюкской войны оставил Виго Руссильон: «Около 9 часов утра замечена была на горизонте кавалерия мамелюков…. Мамелюки атаковали правую линию карре с большою храбростью. Встреченные убийственным и хорошо поддержанным огнем, они бросились между карре с намерением их обойти и атаковать с тылу; но, к их крайнему удивлению, они везде наталкивались на людей, стоящих к ним лицом, и встречали тот же убийственный огонь. Они прекратили атаки, оставив на поле сражения множество убитых и раненых, а также одиннадцать негодных пушек.

Это первое сражение, получившее название Шебрейс, по имени одной из деревень, доказало нам, что мы в Египте будем иметь дело с лучшею кавалерией в мире, что мамелюки имеют превосходных коней и искусно управляют ими и отлично владеют оружием. Наши солдаты нашли на мертвых много золота, драгоценных камней и превосходное оружие.

Мы постоянно были преследуемы неприятельскою кавалерией и издали бедуинами. Всякий, кто отставал на двести шагов, был человек погибший.

Во время этого марша один офицер-мамелюк подъехал к нашему карре и закричал по итальянски: «Если между французами есть храбрый, я жду его! » Наши кавалеристы не были тогда в состоянии принять его вызов. Мамелюк нас преследовал, продолжая оскорблять, галопируя вокруг нас. Несколько выстрелов было ему послано, наконец один сержант из волонтеров убил его наповал [9].

Армия следовала в том же порядке, как и в предыдущие дни, т. е. в карре по-дивизионно, как вдруг, около

10 часов утра, мы заметили неприятельскую армию вдали. Позади неприятеля, несколько влево, можно было различить его лагерь: палатки и шатры всевозможных цветов. Над этими высокими шатрами, как во времена крестовых походов, возвышались знамена и позолоченные полумесяцы. Вдали обрисовывались высокие минареты Каира, направо возвышались пирамиды. Центр этой величественной картины был одушевлен двумя армиями, готовыми сразиться.

Трудно себе представить что-либо более красивое, блестящее и разнообразное, чем кавалерия мамелюков; она покрывала всю равнину и, хотя была неприятельская, прельщала наш взгляд прекрасными цветами одежды и блеском штандартов. Количество всадников казалось нам еще большим, чем оно было в действительности, потому что они были в развернутом фронте в один ряд, образуя между собою интервалы от трех до пяти шагов, чтобы иметь возможность лучше управлять конем и владеть оружием».

Сам Наполеон дал высокую оценку своему противнику. Он восхищался мужеством мамлюков и их военным искусством. Вот, что он пишет в своих мемуарах: «Арабы никогда не дожидались атаки французской кавалерии — разве что их приходилось четверо на одного. Мамлюки, напротив, бравировали своим презрением к ней…. Французская кавалерия никогда не передвигалась большими отрядами, без сопровождения конной артиллерии. Мамлюки перед атакой стреляли из шести видов оружия: из ружья, из мушкета и двух пар пистолетов, которые они носили — одну на седельной луке, другую — на груди. Копье нес один из саис, следовавший за ними пешком. Это было отважное и прекрасное ополчение». Фридрих Энгельс, прекрасно разбиравшийся в военной истории, в одной из своих статей для «Новой американской энциклопедии» охарактеризовал мамлюков как самых прекрасных иррегулярных наездников. В той же статье черкесы названы опытными бойцами на саблях. Словом, сильнейшая европейская армия того времени столкнулась в Египте с опасным и достойным противником.

Знаменитая битва при Пирамидах произошла 21 июля 1798 года. Мамлюки, предводительствуемые Мурад-беем, развернули свой живописный лагерь у подножия Пирамид и уверенные в своей победе, ожидали противника. Их было не более двенадцати тысяч, тогда как французов, по данным Клот-бея, было более 30 тысяч. Конница Мюрата, состоявшая из бригад Леклерка и Зайончека, практически не участвовала в сражении, поставленная внутрь каре. Мамлюки ни разу не воспользовались возможностью напасть на французов ночью, когда, при своем умении орудовать саблей и кинжалом, они могли бы перебить всех или почти всех. Но рыцарям Кавказа сама эта мысль, по всей видимости, не приходила в голову. На рассвете французская армия развернулась на берегу Нила для генерального сражения. Начальник главного штаба французской армии маршал Бертье вспоминал: «Линия была построена эшелонами и дивизиями, которые взаимно флангировались, уклонилась влево. Бонапарт приказал линии двинуться, но мамелюки, до того казавшиеся неподвижными, предупредили это, угрожая центру, и бросились с остервенением на дивизии Дезе и Регнье, составлявшие правый фланг. Они с стремлением напали на колонны, стоявшие твердо и неподвижно, и не прежде открывшие огонь, как подпустив их на половину картечного и ружейного выстрелов. Безрассудная храбрость мамелюков разбилась об огненные стены, ограды штыков; их ряды уменьшились от множества убитых и раненных, устилавших поле битвы; и вскоре они в беспорядке удалились, не решась отважиться на новое нападение». Французские ветераны еще долго вспоминали эту блестящую и безумную атаку, подобной которой им уже не суждено было испытать никогда. Именно такую атаку не выдержали в XIII веке рыцари Людовика Святого и монголы Хулагу-хана. Судя по запискам Бертье и мемуарам Наполеона, за всю египетскую кампанию было два чисто кавалерийских сражения и оба раза мамлюки обратили в бегство французов.

В Египте Бонапарт навербовал себе эскадрон мамлюков, который входил в личную его гвардию. Фактически, мамлюки являлись телохранителями императора, но участвовали и в боевых действиях, в частности, в битве при Аустерлице, где их стремительная атака решила исход дела. По возвращении из Египта, Наполеон «всегда носил турецкую саблю и показывался в публике, сопровождаемый мамелюками в их национальном костюме. Даже в 1812 году мамелюки входили в число императорской гвардии». Его любимцем и телохранителем был мамлюк Рустам, армянин по национальности, в свое время проданный мамлюкским агентам с территории Черкесии. Он изображен на картине Скотти «Разбитие Наполеона при переправе через Березину», едущим сзади Наполеона. Наряд его представляет странное сочетание французского и мамлюкского: конь убран на мамлюкский манер, на всаднике широкие шаровары, кривая турецкая сабля, пара нагрудных пистолетов, но при всем этом французский китель и драгунская шапка. Всю дорогу от Москвы до Парижа Рустам проделал. вместе с императором. В. А. Погосян пишет о нем: «Наступил роковой 1814 г. 6 апреля Наполеон подписал акт первого отречения. В те дни ему изменяли многие высшие сановники, военачальники. К измене своих соратников он как бы привык. Но можно себе представить, как он был ошеломлен, когда узнал об измене человека, который своей блестящей карьерой гораздо больше, чем кто-либо другой, был ему обязан. 18 апреля, за два дня до отъезда Наполеона на остров Эльба, где ему предстояло провести остаток жизни, ему изменил его мамлюк Рустам. Правда, во время ста дней он предложил Наполеону свои услуги, но тот отказался их принять».

Другой приближенный мамлюк Наполеона Хозет Али, черкес по происхождению, оставался верен своему великому патрону до его кончины на острове Святой Елены. И через три года после этого, в возрасте 46 лет, Хозет Али возвратился в Черкесию, в свой родной аул на Псекупсе [10]. В литературе упоминается имя еще одного черкесского телохранителя императора Франции. «Когда Наполеон I, — пишет П. У. Аутлев, — вечером 7 октября 1812 года покидал территорию Московского Кремля, то за ним ехал черкес Регистан, а вслед ему — маршалы Франции». После поражения Наполеона мамлюки осели в Марселе, образовав целую колонию. Несколько раз воинствующие роялисты пытались разгромить мирное селение мамлюков, но всякий раз с позором отступали. Мамлюки, видя, что спокойной жизни в Марселе у них не будет, постепенно разъехались по разным странам.

В конце сентября 1801 г. остатки французской армии покинули Египет, территорию которого заняли войска султана, основную часть которых составляли отряды албанцев — 4000 человек, англичане и мамлюки. Со всей остротой встал вопрос о власти. Мамлюки сразу заняли в стране прежнее свое положение феодальных сеньоров, но они были чрезвычайно ослаблены потерями, которые понесли в сражениях с французами. Их положение осложнилось еще и потому, что Порта запретила, пользуясь слабостью беев, ввоз черкесов, абхазов и грузин в Египет. Предводителями мамлюков тогда были Осман Бардисси и Мухаммед Эльфи. Несмотря на разногласия между собой они выступили совместно против турецких войск, посланных Хозревпашой. Турки, и в их числе албанский корпус, были разбиты мамлюками. Хозрев хотел возложить ответственность за поражение на Мохаммеда Али — предводителя албанцев, но тот соединился с мамлюками и захватил в плен Хозрева. Султан направил нового наместника, но он был убит. Мохаммед Али всячески старался поссорить Бардисси и Эльфи, которые и сами вместо того чтобы делить власть, как это делали их предшественники Мурад-бей и Ибрагим-бей, старались вырвать ее друг у друга. Кстати сказать, оба они были черкесами и приближенными Мурад-бея, умершего от чумы 22 апреля 1801 года. Мамлюкские неурядицы усилили «дерзость албанцев». Они во главе с Мохаммедом Али в 1804 году подняли мятеж и захватили власть в Каире. Хозрев-паша был отпущен в Стамбул. В 1805 г., видя тщетность попыток удалить Мохаммеда Али из Египта, Порта выслала ему фирман об утверждении его в должности вице-короля.

Тем временем на авансцену выходит Мухаммед Эльфи, вернувшийся из своей поездки в Лондон. Он обещал англичанам все египетские пристани в случае, если придет к власти. Английское правительство потребовало у Порты восстановления мамлюков во главе с Эльфи. Она ответила согласием и послала албанскому военачальнику фирман о назначении его правителем Салоникского пашалыка. Однако этому воспротивились как и сам Мохаммед Али, так и мамлюки партии Бардисси, имевшие профранцузскую ориентацию и интересы прямо противоположные интересам партии Эльфи. Общемамлюкские же интересы не вспоминались никем. Мохаммед Али склонил на свою сторону Бардисси и в отсутствие единства между мамлюками сумел выйти из кризисного положения и добиться при помощи французского консула в Стамбуле еще одного фирмана о назначении его вице-королем Египта.

Осман Бардисси и Мухаммед Эльфи умерли почти в одно время. Первый 19 ноября 1806 г., а второй —

30 января 1807 г. Дорога к полному утверждению Мохаммеда Али была открыта. 1 марта 1811 г. все мамлюкские беи Нижнего и Среднего Египта были приглашены вице-королем в каирскую цитадель на торжество по случаю назначения его сына Тусун-паши начальником египетской экспедиции в Хиджаз против мятежных ваххабитов. Когда кавалькада мамлюкских беев и их оруженосцев проехала крепостные ворота, но еще не успела достичь вторых ворот и находилась между крепостной стеной и обрывом, она была расстреляна сверху албанскими солдатами. По преданию, один из мамлюков сумел спастись, прыгнув с обрыва вместе с конем. Это место с тех пор так и называется — «Прыжок мамлюка». В цитадели были расстреляны почти все мамлюкские беи и расправа над ними послужила сигналом к избиению мамлюков в Каире и в провинциях. Дома и имущество их были конфискованы. Часть мамлюков бежала в Сирию, а «южные эмиры» со своими немногочисленными дружинами и семьями ушли в Судан, где стали владельцами «просяных плантаций». В 1816 г. мамлюки были амнистированы и начали постепенно, небольшими группами, возвращаться в Египет. У Джабарти говорится об этническом составе египетской правящей верхушки в период с 1811 г. по 1826 г., как об преимущественно арнауто-черкесском.

Ликвидация мамлюкских институтов в Египте не повлекла за собой прекращения ввоза кавказских невольников, основную массу которых по-прежнему составляли уроженцы Черкесии.

Наряду с турками (турками называли всех выходцев с территории Османской империи, в том числе и арнаутов-албанцев) черкесы занимали высшие должности в государстве, а их молодежь составляла подавляющее большинство среди выпускников военно-учебных заведений. Мохаммед Али предоставлял большие приемущества сыновьям мамлюков, получившим современное образование, в продвижении по службе и особенно в армии. Из 44 человек, выехавших в Европу в 1826 г. для получения образования, восемь были черкесами [11]. В их числе был Махмуд Нами — выходец из старого мамлюкского рода. В 1834 г. он становится военным губернатором Сирии, а в период с 1848-го по 1859 г. занимает пост министра финансов Египта.

Выпускник парижского военного училища черкес Ибрагим Рафат происходил из семьи помещиков и высших чиновников. По возвращении из Франции в 1861 г. служил в штабе армии, с 1863 по 1881 г. — в Судане. В 1881. г. получил звание полковника, что означало в то время вхождение в высшую военную элиту.

Бригадир Мухаммед Ратиб тоже окончил парижское военное училище. В молодости был телохранителем Саид-паши, правителя Египта в 1854—1863 гг. Учился одновременно с Ибрагимом Рафатом. Служил в генштабе. В 1864 г. получил звание бригадира, а в 1867 г. был назначен командующим вооруженными силами. С 1879 г. — военный министр.

К концу 70-х годов XIX века все генералы были черкесами или турками. Турецко-черкесский генералитет защищал абсолютную власть хедива. Но интересен тот факт, что оппозиционно настроенное арабское офицерство возглавлялось также черкесами. Основателем Национальной партии был черкес Махмуд Сами аль-Баруди [12]. Али ар-Руби-паша, черкес, являлся теоретиком радикального течения этой партии. Хамид Амин, черкес, — активный участник восстания Ораби-паши. После поражения разжалован и выслан в Судан. Это положение было обусловлено наличием больших противоречий в самой черкесской общине. Можно предположить, что черкесы мамлюкского происхождения сохраняли еще свою клановость и боролись между собой за преобладающее положение в армии и административном аппарате, а позднее в эту борьбу были вовлечены так называемые махаджиры.

Глава седьмая
ЧЕРКЕСЫ НА СЛУЖБЕ У ПОРТЫ (XVI в. — первая половина XIX в. )

«Чиркасы гордятся благородством крови, а турок оказывает им великое уважение, называя их черкес спага, значащим благородный, конный воин».
Эмиддио Дортелли д'Асколи.
Описание Черного моря и Татарии.

«Уже в XVIII веке черкесских сановников и военачальников в Османской империи было так много, что их трудно было бы всех перечислить».
Джурейко А.
Османо-черкесские отношения.

«В наше время в Константинополе видели двух человек, которые, сидя верхом на одном коне, на всем скаку спрыгивали по очереди на землю и потом опять взлетали в седло. Видели и такого, который одними зубами взнуздывал и седлал лошадь. И еще такого, который скакал во всю прыть сразу на двух лошадях, стоя одной ногой на седле первой лошади, а другой на седле второй, и в то же время держал на себе человека, а этот второй человек, стоя во весь рост, очень метко стрелял из лука. Были там и. такие, которые пускали коня во весь опор, стоя вверх ногами в седле, причем голова находилась между двух сабель, прикрепленных к седлу».
Мишель Монтень.
Опыты.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 789 10 11 Следующая ⇒