Table of Contents 8 страница

Я думал об этом долго и упорно, зная, что сдвину горы, чтобы каждый специалист и профессионал в мире работал с Биззи, помогая ей родить нашего ребенка. Но, в конце концов, если этого не случится, мы усыновим ребенка, и я буду счастлив. Потому что единственное, без чего не могу жить – это она.

Зная, есть шанс, что Саша беременна, мы уничтожим Биззи. Дело не только в том, что у другой женщины будет мой ребенок, дело в Саше.

Серьезность ситуации начинает сказываться.

Я вскакиваю в холодном поту, представляя выражение лица Биззи и опустошение в ее глазах. Мой желудок переворачивается, и я падаю на колени, бросаясь к мусорному ведру. Я смотрю на черный пластик, пока волна рвоты не проходит, и чувствую, что Гейл положила влажную ткань на мою шею.

– Все будет хорошо, Шоу. Мы с этим разберемся.

Я молча молюсь, надеясь, что она права.

Колдуэлл Бэнкс был моим другом со времен юридической школы и, вероятно, один из немногих, кому я доверяю сейчас. Он всего на год старше и, как и я, он построил прочную репутацию на своей способности разгребать разное дерьмо.

В отличие от меня, он был с одной и той же женщиной с колледжа. Колдуэлл женился на ней через месяц после того, как мы окончили юридическую школу, и сразу же завел семью. Фотографии его жены и детей загромождают кабинет, и я беру одну из них, потягивая виски.

– Лия никогда не стареет. Все еще красива, – говорю я, имея в виду его жену. – Не знаю, что она до сих пор с тобой делает.

– Ты что, шутишь? Посмотри на меня, – он показывает на себя и улыбается мне своей лучшей улыбкой.

– Именно это я и хотел сказать, – я ставлю фотографию обратно на угол его стола.

– Ауч! Ты настаивал, на немедленную встречу, чтобы оскорбить меня?

– Нет, мне нужен твой совет. Расскажи мне все, что знаешь о тестах на отцовство.

Он погружается в свои знания о том, какие суды выносили решения в прошлом, и дает мне краткое изложение гипотез, которые я уже знаю. Черт, мои клиенты постоянно уклоняются от претензий на беременность. Он уже помогал мне раньше. Пока он говорит, начинаю расхаживать, прислушиваясь на случай, если он скажет мне что-то, что еще не исследовал.

– Шоу, что происходит на самом деле? Наверняка ты знаешь все эти ответы.

– Да, но на этот раз все по-другому. На этот раз... – я выпиваю остатки своего напитка и иду к его боковой панели, чтобы налить еще. Мне нужна смелость, чтобы сказать это. – На этот раз, это я.

Он пристально смотрит на меня и, видя мою серьезность, тихо свистит.

– Еб*ть!

– Ни единого шанса. Е*ля и втянула меня в этот бардак.

– Судя по твоему выражению лица и тому, как ты пьешь скотч, это сюрприз?

– Преуменьшение года. Будь моя воля, я бы никогда больше не видел эту женщину. Собственно говоря, это и было моей целью. Потом она появилась без предупреждения в моем офисе два дня назад и сбросила бомбу. По ее словам, нет никаких сомнений, что я отец.

– Не хочу показаться бесчувственным, но как это случилось?

– Не знаю. Я спрашивал себя о том же самом последние пятьдесят пять часов. Я был пьяный в стельку, но знаю, что надел презерватив. На следующее утро были доказательства. Честно говоря, я ничего об этом не помню.

– Черт возьми, прости меня. Что я могу сделать?

–Ты можешь представлять меня. Будь моим посредником. Я собираюсь потребовать тест на отцовство, но это будет ужасно. Очень некрасиво. Мне нужно все по закону.

– Конечно, но разве ты не можешь с ней поговорить? Если была ночь на один раз, это должно стать для нее сюрпризом.

Я смотрю на друга и сухо смеюсь над его состраданием.

– Я трахал ее дважды, по разным поводам. Никогда не спрашивал ее номер, всегда пьяный, и в случайные моменты. Я был довольно глуп, чтобы думать, что мы на одной волне – просто легкий перепихон, никаких обязательств. В последнее утро, когда я уезжал, она практически требовала большего, говоря, что нам хорошо вместе. Я сбежал и поклялся держаться подальше.

Я делаю еще один глоток, жидкость прожигает мне горло и оседает, как свинец в желудке.

– Не знаю, что и сказать. Она может солгать, что он твой?

– Черт, да, именно поэтому мы собираемся потребовать тест на отцовство. Но большая вероятность, что это мой ребенок. Сроки подходят. Мало того, она угрожает прервать беременность, если я не оправдаю ее надежды.

– У тебя есть приманка для такого рода девушек?

– Нет, хуже. У меня есть Саша Крейн.

– Черт возьми, – шок появляется на его лице, быстро сменяется жалостью. – Зачем тебе спать с этой самовлюбленной стервой?

– Это была ошибка, которая, очевидно, вернулась, чтобы укусить меня за задницу.

Он знает Сашу, черт возьми, бо́ льшая часть юридического сообщества знает ее, и не в хорошем смысле. Ее отец – достойный юрист с солидной практикой, но даже годы работы не остались для нее незапятнанными.

– Она сказала тебе, чего хочет?

– Да, она хочет меня. Думает, что поймала в ловушку.

– Как ты хочешь играть? Мы можем быть такими противными, как ты хочешь, но ты рискуешь запачкать оба своих имени в грязи. Не знаю, чем это обернется.

– Это еще не все, – я решаю рассказать все.

В некотором смысле, разговор с Колдуэллом – это лечебная терапия.

– Охренеть, это еще не все?

– Я кое-кого встретил.

– Слушай, мужик, я хочу, чтобы ты прожил свою жизнь на полную катушку и переспал, как можно с бо́ льшим количеством девушек, но тебе не кажется, что стоит притормозить? Мы будем решать одну проблему за раз. Последнее, что тебе нужно, это две беременные женщины.

Его слова обрушиваются на меня, и я борюсь с желанием бросить стакан в стену. Гнев ощущается в комнате, когда кровь кипит в моих ушах. Я пью раз, два, три, пытаясь укротить ярость.

Он замечает перемену в моем настроении и поднимает руки вверх, его лицо бледнеет.

– Вау! Успокойся. Я только констатирую очевидное.

– Я оставлю все как есть, потому что ты в неведении, но, когда я говорю, что встретил кого-то, должен сказать, что она особенная. Единственная женщина на Земле должна была быть моей. Я не только влюблен, она для меня все. Я не вижу будущего без нее, и эта штука с Сашей может все сильно подпортить. Если ребенок мой, пусть будет так, но я должен быть уверен на тысячу процентов, прежде чем нанесу такую боль Биззи.

Признание отрезвляет его, и он на секунду опускает голову, прежде чем снова сосредоточиться на мне.

– Биззи – как Лизбет Гастингс? Лучший друг Ника?

– Да, только теперь она моя. И если раньше ты думал, что я защищаю тебя, то ты понятия не имеешь о новой глубине моей преданности. Есть история между Биззи и Сашей, о которой я никогда не знал до недавнего времени, так что, как ты можете видеть, у меня на кону гораздо больше, чем просто жизнь, связанная с эгоистичной, злой и бессердечной сукой.

Он кивает, отпивая глоток виски, и я вижу, как крутятся винтики у него в голове. Я хорошо знаю этот ход, ему есть что сказать, но он пытается найти лучший способ сделать это.

– Скажи это, – я толкаю его. – Я могу с этим справиться.

– Нет другого способа выразить это, поэтому я скажу это. Ты был довольно честен в своих чувствах к Саше. Ее имя на твоих губах, как кислота. Если ты так сильно переживаешь, зачем бороться с ней из-за аборта? Я спрашиваю не как отец или друг. Я спрашиваю как адвокат.

Я зашел так далеко, что могу пойти ва-банк.

– На это есть две причины, и обе чисто эгоистичны. Во-первых, потому что я не позволю ей контролировать меня. Если есть хоть один шанс, что она сделала это, чтобы заманить меня в ловушку, она будет очень удивлена. Я никогда не буду вмешиваться в ее право выбора, если ребенок угрожает ее здоровью, но на данный момент этот ребенок может быть моей кровью, и я не позволю ему умереть без боя.

Он кивает в знак понимания, затем поднимает бровь, показывая, чтобы я продолжил.

– Во-вторых, – я останавливаюсь. Черт, я действительно собираюсь сказать ему? – Биззи, возможно, не сможет иметь детей, – произнесение этого вслух поражает, выходя на совершенно новый уровень реальности.

Я действительно хочу ребенка от Саши? Ответ определенно отрицательный, но я также не хочу потерять ребенка, который мог бы быть моим.

На мое последнее слово Колдуэлл опускает голову и делает глубокий вдох. Теперь он это понимает.

– Чтобы все прояснить, нет никаких шансов, что вы можете примириться с Сашей? Ты хочешь, чтобы я сделал это как можно быстрее?

– Никаких шансов. Саша Крейн для меня ничего не значит. Вот почему ты должен помочь мне справиться с этим. Ты безэмоциональная сторона, которая может думать на ходу и принимать решения, которые я могу отложить. Это слишком близко ко мне, и я не могу рисковать что-то испортить. Как только Саша поймет, что у нее нет контроля, она выйдет из себя.

– Хорошо, я сообщу тебе новую информацию в понедельник утром с моей рекомендацией. Моя первая мысль – не инвазивное пренатальное тестирование. Ей придется дать образец крови, и мы возьмем у тебя образец ДНК.

– Это то, о чем я думал, так что давайте придерживаться этого хода мыслей. Как только мы подтвердим или опровергнем ее заявление, я смогу двигаться дальше в своих планах.

– Хорошо.

– Еще одна вещь. Все это должно быть строго конфиденциально. Единственный, кто знает, это Гейл.

– Понятно, но как же Биззи?

Боль в груди начинает пульсировать, та же боль, которая была с тех пор, как Саша появилась в среду. У меня нет ответа на его вопрос, но, по правде говоря, я не знаю, что сказать.

Глава 14

Биззи

Я слушаю голосовую почту в третий раз, пытаясь уловить хоть какой–то намек в тоне Шоу. Он не кричит, просто устал. Последняя неделя была адом, и я хотела бы чем–то помочь. Даже когда заглядываю в офис, чтобы удивить его обедом, Шоу отвлекается.

Сегодня вечером мы собирались поужинать, но последнее сообщение заставило его отказаться из-за поздних переговоров об одобрении. Он не сделал ничего, чтобы заставить меня волноваться о нас, но я чувствовала себя неловко в течение нескольких дней. Каждый раз, когда я поднимаю эту тему, он говорит, что его ничего не беспокоит, кроме неотложных дел на работе.

У меня в руке звонит телефон, и я вижу фото Ники с глупым выражением лица.

– Привет, – стараюсь говорить небрежно и без разочарования.

– Слышал, твой парень бросил тебя сегодня, так что ты свободна.

Мое сердце слегка трепещет. Шоу позвонил ему.

– Так случилось, что у меня есть еще одно свидание с моим телевизором.

– Как насчет того, чтобы позволить твоему любимому мужчине прийти и принести ужин? Мы расслабимся, и ты расскажешь мне, как здорово я играл в воскресенье.

Я хихикаю в трубку.

– Тебе действительно нужно это, чтобы так сильно повысить свое эго?

– Чертовски верно. С тех пор как ты встречаешься с моим братом, ты всегда занята. И кроме того, я слышал, что ты подружилась с Дарреном Джексоном. Думаю, пришло время напомнить тебе, что в твоей жизни есть только один футболист.

– Боже мой! Ты смешон. Я бы не посчитала несколько сообщений за дружбу. Он милый. У него большое сердце. Я думаю, он будет связан с детской онкологической группой в Тампе.

– Еб*ный подлиза.

– Ники!

– Ладно, я шучу. Но серьезно, ты не против компании? Я буду через полчаса.

– Я была бы рада. У меня целая бутылка охлажденного вина.

– Я принесу пиво, – он отключается, и я немедленно набираю номер Шоу.

– Прекрасно, – отвечает он.

Его голос низкий, и на заднем плане слышится шепот.

– Ты посылаешь своего брата нянчиться со мной?

– Нет, я посылаю его убедиться, что ты получишь приличную еду и повеселишься.

– Я могу сама о себе позаботиться.

– Ты можешь, но в этом нет необходимости.

Я вздыхаю, ноющее чувство внутри меня возвращается.

– Бизз, что-то не так?

– Нет, я разочарована, что наши планы отменяются.

– Проклятье, – шипит он, и я слышу, как он движется, голоса на заднем плане становятся тише.

– Прости, я не хотела...

– Нет, я прошу прощение. Я тебя расстроил? Ты сердишься?

– Конечно, нет. Есть огромная разница между гневом и разочарованием.

– Я заглажу свою вину перед тобой. Скажи, что между нами все в порядке.

Его слова вызвали тревогу внутри.

– А почему нет? Ты должен работать. Просто я эгоистка.

– Стоп. Ты самый бескорыстный человек из всех, кого я знаю. Я отменю ужин, если это тебя расстраивает.

– Шоу, что на тебя нашло? Я в порядке. Не отменяйте встречу. Прости, если сказала что-то не так.

Он громко вздыхает, показывая свое разочарование.

– Я буду дома через несколько часов. Завтра утром я расчистил свое расписание, чтобы провести немного времени с тобой наедине.

– Милый, ты в порядке? Что-то не так.

– Да, я в порядке. Безумно скучаю по тебе. Знать, что тебе придется работать следующие четыре ночи – отстой.

Я жду, что он снова упомянет о моем переезде, но он молчит. Шоу не поднимает эту тему уже больше недели.

На самом деле, я хотела собрать вещи и уехать, как только он попросит. Совместная жизнь стала бы для меня еще одной сбывшейся мечтой, но та частичка моего мозга, которая не была поглощена любовной похотью, сказала мне, что нужно немного времени, обдумать это. Может быть, я была слишком резкой, и он принял это неправильно? Или он передумал? От этой мысли у меня болит живот.

– Ты еще здесь? – его голос прорывается сквозь мои мысли, и я понимаю, что он ждет от меня ответа.

– Да, извини, я отключилась на секунду. Ты сегодня опоздаешь? Я подожду тебя.

– Я не опоздаю. Позвоню, когда буду в пути.

Я решаю нарушить молчание, желая услышать его реакцию.

– Когда ты приедешь, нам нужно будет кое о чем поговорить. Это, главным образом мой ход.

Он делает глубокий вдох, и моя кожа покалывает, как будто я действительно чувствую тепло через телефон.

– Ты говоришь то, что я думаю?

– Да, – я даю ему окончательный ответ.

– Боже. Спасибо тебе, Господи. Биззи, ты даже не представляешь, как я счастлив. Мне нужно было услышать это, больше, чем ты можешь себе представить.

Вся моя неуверенность вылетает из головы.

– Люблю тебя, Шоу!

– Скоро увидимся.

Он вешает трубку, и я хихикаю про себя, чувствуя, как возбуждение проходит по моему телу. Я чувствую себя дурочкой из-за своей чувствительности. Он любит меня и мне нужно перестать думать о худшем. Пришло время жить настоящим и полностью доверять Шоу.

– Иди сюда, – Шоу надавливает на мою голову, пытаясь притянуть меня к себе, но я делаю глубокий вдох, обводя языком всю его длину.

– Ох... – он сжимает сильнее.

Царапаю ногтями по внутренней стороне его бедер и массирую его яйца, двигаясь вверх и вниз. Его дыхание становится громче, и я скольжу вверх, обращая внимание на его головку, дразня его маленькими укусами, и затем облизывая его. Он извивается подо мной, взбрыкивает и становится тверже. Во рту у меня соленый привкус, и я благодарно мурлычу, радуясь, что могу заставить его так отреагировать.

– Ты должна остановиться. Я сейчас кончу.

Я провожу языком еще несколько раз, опускаясь, пока он не попадает мне в горло. В то же время я сжимаю его яйца. Он выкрикивает мое имя, одновременно приподнимаясь, и начинает корчиться в конвульсиях.

Вена на его члене покалывает мою нижнюю губу, когда он удерживает меня на месте, и я потираю свои бедра, чтобы остановить боль.

Его тело обмякло, и он упал на кровать, отпустив мою голову. Я медленно соскальзываю, еще раз целуя головку, затем пробегаю губами по его животу, груди и шее, пока не утыкаюсь в него носом.

– Я не хочу тебя отпускать, – Шоу целует меня в голову, прижимая к себе.

– Потому что я делаю хороший минет? – я хихикаю.

– Это было за гранью, как и всегда. Я имел в виду тот факт, что ты должна работать в два часа.

– Мне знакомо это чувство, – я вздыхаю, желая, чтобы время остановилось, и мы могли бы остаться в таком положении до конца ночи.

– Я бы хотел поговорить с тобой кое о чем, но я не хочу, чтобы ты думала, что я придурок.

– Что случилось? – я опираюсь на его грудь, чтобы видеть лицо.

Тревожные морщинки обрамляют его глаза и мои чувства настораживаются.

Его рука движется к моей голове, и он проводит пальцами по моим волосам, проводя ими вниз по моей спине. Я смотрю, как его глаза скользят по моему лицу, и вижу нерешительность.

– Шоу?

– Как составляется расписание в больнице? Ты согласилась на ночи? Есть ли способ скорректировать часы работы?

– Это несогласие, как ты говоришь. Мы с Клэр вызвались помогать медсестрам, у которых дома дети.

– А можно сделать, чтобы вы делали это все? Может чередовать недели?

– Конечно, я могу поговорить об этом с Эви. Она очень любезна. Как я уже сказала, я предпочитаю работать по ночам. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что я жадный ублюдок, и ненавижу терять тебя три-четыре ночи в неделю. Мои часы вот-вот сойдут с ума, по крайней мере из-за Мировой серии и Суперкубка. Я собираюсь больше путешествовать, и хочу, чтобы время, проведенное дома, было как можно больше с тобой.

– Не думаю, что это жадность. Это мило. Это может занять некоторое время, но я поговорю с Эви сегодня вечером. Дам ей знать.

– Это так просто?

– Конечно, я не говорю, что это произойдет за одну ночь, но мы полностью укомплектованы сотрудниками, которые ищут больше часов.

– А ты не могла бы заняться этим сама?

Я легонько хлопаю его по груди и качаю головой.

– Нет! Я люблю свою работу, и, кроме того, я уверена, что моя зарплата сильно уменьшится.

– Тебе не понадобится столько денег, когда ты переедешь. Я обо всем позабочусь, – он говорит так небрежно, я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что правильно расслышала.

– Ты не сделаешь этого! – я принимаю сидячее положение.

Он облокачивается на изголовье кровати и скрещивает руки на груди, глядя на меня пустым взглядом.

– Почему нет?

– Ты серьезно? Если так, то мы пропустили очень важный разговор. Я думала, что это очевидно.

– Но зачем, если я могу позаботиться об этом? Я зарабатываю кучу денег, Биззи...

– Остановись прямо сейчас. Твои деньги для меня ничего не значат. Мне нравится моя независимость. Отказаться от квартиры – это одно, но отказаться от работы – это не вариант.

– Ты думаешь, что я об этом говорю? Я не это имел в виду.

– Именно так это и звучало. Моя работа очень важна для меня... это больше, чем работа. У меня есть чувство выполненного долга, когда я иду по этим коридорам. Эти дети – не просто пациенты. Мы все семья, и я заслужила уважение и признание моих коллег, которые незаменимы.

– Конечно, оно у тебя есть, это даже не обсуждается.

Я опускаю глаза и скручиваю простыни в руках, пытаясь найти способ объяснить ему, почему это так много значит. Прошло много времени с тех пор, как я копалась в чувствах отвергнутого и униженного подростка, который жаждал чьего–либо одобрения, потому что моя самооценка была уничтожена. Плохие воспоминания роятся в моей голове, принося с собой беспокойство.

– У меня были очень тяжелые времена в школе, Шоу. Люди превратили мою жизнь в сущий ад, и это привело меня в колледж. Это был не рак. Это была жестокость людей, которые ненавидели меня. Мне потребовалось очень много времени, чтобы найти себя и место, где мне было комфортно в моей жизни. Моя работа – одно из таких мест. Хочешь верь, хочешь нет, но для меня это святилище. Место, где я знаю, что делаю мир лучше, и никто не может отрицать этого. У меня есть друзья на работе, и не только Клэр и Эви. У меня есть настоящая группа людей, которые собираются вместе и заботятся друг о друге.

Я поднимаю голову, его лицо бледное, а глаза буравят меня. Когда он говорит, у меня по спине пробегает холодок.

– Что с тобой сделали, Лизбет?

– Это было очень давно, а я не люблю вспоминать прошлое. Допустим, я побывала в аду, в то время, которое определило мою жизнь. Я преодолела это благодаря любви и поддержке моих друзей и семьи, и никогда не вернусь туда снова. И если я могу вызвать улыбку или смех на лице ребенка, который может пройти через то же самое, это оправдывает годы боли.

– Мое намерение не в том, чтобы отправить тебя обратно в темное место твоего прошлого, но я хочу знать, что именно причинило тебе боль, чтобы стереть эти воспоминания.

– Ты это и так делаешь, Шоу. Каждая минута, проведенная вместе, помогает мне больше, чем я могла себе представить. Но эти раны зажили, и я пошла дальше, чтобы больше никогда не возвращаться. Пожалуйста, не проси меня об этом.

– Иди сюда, – он протягивает руки, и я забираюсь в них.

Он кладет меня на себя, натягивая простыню так, что наши обнаженные тела прижимаются друг к другу.

– Мне очень жаль, но это непреодолимая потребность быть с тобой все время. Я бы взял тебя с собой на работу, чтобы ты была рядом. Все прекрасно, когда мы вместе. Я не пытаюсь уничтожить твою независимость. Я просто пытаюсь придумать, как нам быть вместе.

В его голосе слышится отчаяние, которого я никогда раньше не слышала. Всматриваюсь в его лицо и замечаю неуверенность в его глазах. Впервые в жизни я вижу там слабость.

Это пугает меня до усрачки.

– Ты бы сказал мне, если что-то было не так, правда?

Он не колеблется и кивает слишком быстро. То неловкое чувство возвращается, но мой внутренний голос говорит, не давить слишком сильно. Я наклоняюсь и обхватываю его лицо руками.

– Я поговорю с Эви. Начнем с корректировки расписания. Это поможет нам больше быть вместе.

– Спасибо тебе, – он закрывает глаза и прижимается лбом к моему лбу.

– И, Шоу? Мне нравится, что ты хочешь заботиться обо мне, но мы пара. А это значит, что я тоже забочусь о тебе. Так что, если тебе нужно от меня больше, просто скажи.

Его глаза распахиваются, неуверенность исчезает, сменяясь тем, что я распознаю как голод и похоть. Он двигается быстро, поворачивая нас так, что я лежу на спине, и нависает надо мной с видом довольного собственника. Шоу снова тверд, задевая мою влажность, дразня меня короткими ударами. Мои лодыжки обхватывают его талию, и я наклоняю бедра, чтобы он легко скользнул в меня. Когда мы сливаемся воедино, Шоу наклоняется и покусывает мою нижнюю губу, прежде чем поцеловать меня в шею.

– Скажи, что ты моя!

– Всегда, – простонала я, позволяя ему контролировать себя.

Всегда...

Глава 15

Шоу

Еще одна сраная неделя.

Прошло десять дней с тех пор, как Саша появилась с новостями о своей беременности и отправила мой мир в какую-то задницу. Биззи знает, что что-то не так. Я вижу это в ее глазах каждый раз, когда она смотрит на меня. Я слышу беспокойство в ее голосе и слабую мольбу рассказать ей. Она думает, что все это связано с работой, и я позволил ей в это поверить.

По многим причинам я худший из мудаков, но не могу заставить себя сказать ей правду, пока у меня нет научных доказательств. Особенно после ее душераздирающего признания. Хотел узнать больше, заставить ее рассказать мне. Впустить меня в ту ее часть, которую я не знаю. Но это было уже слишком, и единственное, что я мог сделать – заняться с ней любовью, повторяя ей снова и снова, что она идеальна.

Я провожу рукой по груди, где раздается глухой стук, и тянусь за болеутоляющими, которые Гейл держит в запасе с того дня, как Саша выпорхнула из комнаты. Всю свою жизнь я гордился своей способностью справляться со стрессом, никогда не позволяя чему-либо тяготить меня.

Не юридическая школа...

Не экзамен…

Не раздутое эго спортсменов…

Не соглашение, которое пошло не так…

Даже несмотря на окончание карьеры, травмы, которые убивают моих клиентов. …

Но теперь я не могу прожить и дня без головной боли, которая грозит расколоть мой мозг на части. Единственный раз, когда она отступает – это несколько драгоценных часов, чтобы увидеть Биззи.

Я смотрю на часы, и в этот момент звонит Гейл.

– Креншоу, пора. Тебя ждет машина. Мистер Бэнкс позвонил и сказал, что все едут.

– Слава богу, – я смотрю через стекло и вижу ее сочувственную улыбку.

Колдуэлл работал быстро, составляя запрос на неинвазивное пренатальное тестирование, которое должно быть сделано немедленно. Конечно, Саша сопротивлялась, говоря, что не согласится, чтобы у нее брали кровь. Она пыталась связаться со мной снова, но я настоял, чтобы все контакты проходили через адвокатов.

Это разозлило ее до такой степени, что она отказалась от любого теста на отцовство, пока Колдуэлл не поставил ее в тупик. Саша могла бы согласиться, и мы могли двигаться вперед с точными ответами, или я с радостью подожду, пока ребенок родится, и подам прошение в суд на тест. В конце концов, она сдалась, но потребовала, чтобы тестирование проводилось на самом дорогом и прибыльном объекте в стране, за мой счет. Я без колебаний согласился.

Она отменила две последние встречи, когда мы должны были встретиться в офисе Колдуэлла со специализированной, независимой медсестрой, которая будет отвечать за мой мазок и ее анализ крови. Каждый раз она говорила, что хочет, чтобы ее акушер-гинеколог проводил процедуру.

Все туда-сюда откладывали нашу встречу, потому что я твердо придерживался этого плана, являясь третьим лицом.

Машу Гейл рукой на прощание и выхожу из офиса через задние лифты. Сажусь в машину и, не говоря ни слова, говорю ему адрес.

Мои руки чешутся набрать номер Биззи, хотя бы для того, чтобы услышать ее голос, но я не могу позволить ей почувствовать мое беспокойство. Достаточно скоро, так или иначе, она узнает все.

В отличие от прошлого раза, когда я был в офисе Колдуэлла, на этот раз все было до жути официально. Его ассистент проводит меня в отдельный конференц-зал, где за столом медсестра раскладывает различные стерильные инструменты. Он ждет, быстро пожимает мне руку и жестом приглашает Сашу и ее адвоката войти.

Я сажусь подальше от медсестры и жду, готовый к чертовой буре. Она не разочаровывает, врываясь с хмурым видом. Ее глаза с отвращением блуждают по комнате, потом останавливаются на мне, пылая огнем.

– Ты действительно классный актер, Рен Беннет. Я никогда не ожидала такого уровня отрицания, когда ты был так счастлив оказаться в моей кровати в удобные моменты.

Впервые в жизни я хочу поправить ее за то, что она использовала мое старое прозвище. Я так долго показывал своим друзьям и семье, что Рен ушел в прошлое. Но она не понимает эту часть меня. Саша никогда не получит эту часть.

Чувак, я реально мудак мирового класса. Она была достаточно хороша, чтобы трахаться, но недостаточно хороша, чтобы знать мое любимое имя?

Я все еще барабаню пальцами по колену и избегаю зрительного контакта. К счастью, Колдуэлл заговорил.

– Мисс Крейн, мы все знаем, почему вы здесь. Я посоветовал моему клиенту оставаться вежливым и не говорить без крайней необходимости. Я прошу вас о том же.

Адвокат что-то шепчет ей на ухо, и она переводит взгляд с Колдуэлла на меня.

Неловко молчать, пока адвокаты просматривают юридические документы и цепи обеспечения сохранности, которую им представляет медсестра. Оба кажутся удовлетворенными и дают нам разрешение подписать.

Медсестра, должно быть, почувствовала напряжение, потому что неумело объясняет метод и бросает на меня извиняющийся взгляд. Саша издает громкий раздраженный вздох.

Я иду первым, даю три мазка. Она проходит через процесс, показывая всем их подлинность, прежде чем упаковывать их и вручать каждому адвокату образец и помещать один в конверт на ночь. Она делает то же самое с Сашей, берет три образца крови.

Когда все готово, и мы подписываем документы, она быстро упаковывает вещи и практически выбегает из комнаты.

– Теперь, когда мы разобрались с этой ерундой, пора переходить к делу? – Саша достает папку и пододвигает ее ко мне по столу.

Я безразлично смотрю на нее и поворачиваюсь к Колдуэллу. Он просматривает ее и профессионально кивает, добавляя к стопке папок.

– Мы можем обсудить эти вопросы позже. Мистер Беннетт запросил и заплатил за ускоренные результаты, но это все равно будет до четырнадцати дней. По нашему соглашению, мы все будем получать новости одновременно и сможем двигаться вперед в это время.

– И это все? Ты даже не взглянешь на мое расписание встреч? Как насчет того, что мы должны рассказать нашим семьям и друзьям? Я не хочу делать это в одиночку. Я же говорила тебе, Рен. Не связывайся со мной!

Я прикусываю язык, чтобы не нагрубить. Мы ждали, что она пригрозит мне аудиенцией, и Колдуэлл готов.

– Мисс Крейн, пожалуйста, объясните мне, что вы имеете в виду?

– Ты немой? Какого черта с тобой случилось? – она игнорирует его и изливает на меня свой гнев.

– Я посоветовал ему молчать, пока не почувствую необходимости обсуждать что-либо, касающееся отцовства.

– Классический, высокомерный адвокатский ход. У нас есть возможность обсудить нашего ребенка, а вы относитесь к нему как к чему-то несущественному.

При словах «наш ребенок» я нарушаю молчание.

– Что именно ты хочешь обсудить? Кажется преждевременным говорить о чем-либо, пока я не получу результаты. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы быть адвокатом, но все связано с тем, чтобы быть умным.

Ее поведение меняется, глаза вспыхивают. На этот раз она говорит мягче, сдержаннее.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒