Три месяца спустя. 4 страница

Для Романа.

— Их называют Охотниками, — сказал он. — А теперь, когда они увидели тебя со мной, то станут охотиться и на тебя.

Эви моргнула. Сглотнула, ну или попыталась сглотнуть, но в горле застрял сухой комок. На глаза навернулись слезы, размывая видимость. Она провела дрожащими руками по джинсам, посмотрела вниз и поняла, что все еще полностью одета, вплоть до шерстяных носков. С нее сняли только ботинки.

Нечто обнадеживающее.

Эви все еще смотрела вниз, избегая взгляда Романа, — так легче думалось.
— Как вы меня сюда доставили?

— Я перенесся вместе с тобой. Для подобного есть очень простое заклинание.

Заклинание...

Мир слегка потемнел, и Эви словно снова оказалась на вершине грязного пологого склона. Подумала об остановке и экипаже, запряженном лошадьми. Она даже услышала грохот, когда изображение стало более реальным.
— А в первый раз? — спросила она едва слышным шепотом. — С лошадьми?

Роман заколебался. Возникла убийственная пауза.

— Когда я спас тебя в первый раз, мы взлетели.

* * * * *

Роман не понимал почему, но отходя от его транса, Эви все сильнее сопротивлялась стирающему память заклинанию, и каждое прошедшее событие всплывало с яростным упрямством. Мало-помалу ее подсознание победило в битве за контроль над разумом, и через несколько коротких часов Роман уже понятия не имел, что она вспомнила о событиях последних двух дней. Образы, ясные как день, являлись тому доказательством.

Теперь ничего другого не оставалось, как только сказать ей правду. Роман являлся самым могущественным вампиром на планете. Он ходил по земле еще до того, как появилось большинство известных цивилизаций. Не существовало ни одной живой души, способной сопротивляться его воле.

Но Эви могла. Сейчас она кое-что вспомнила... но еще не все. Мало-помалу ее аура становилась все сильнее, блокируя его влияние, словно щит. Кто она такая, черт возьми, что может подобное? И почему... почему это именно она? Почему именно сейчас? Когда она больше всего нуждалась в его помощи?

От страха у Эви скрутило живот. Роман ощущал ее дискомфорт, словно свой собственный. Понятия не имея, как такое возможно, но стоило ему ворваться в сознание девушки, она тут же неосознанно просто стряхнула его внушение. Но тем не менее он все ощущал. Ее тошнило от этого хаоса и смятения, а поскольку девушка сопротивлялась, то он ничем не мог помочь.

Если только она сама этого не захочет. Если только она не опустит щиты и не впустит его.

Ее страдания, словно его собственные, пожирали его изнутри. Истощали, как ничто за долгое время. Что неслыханно, поскольку он был сыт. Роман занимался вопросами, касающимися Охотников и оборотней, встречами... а потом проводил каждую минуту с Эви. Его голод по ней возрос одновременно с ее чувством дискомфорта. Ситуация оказалась крайней нестабильной.

И сейчас он ощущал ее усиливающуюся тревогу. Почти слышал, как натянулась и зазвенела ниточка ее здравомыслия, угрожая разорваться. Она уравновешенная девушка, и все, что он предлагал, — вымыслы, по крайней мере, в ее мире, и не соответствует ее знаниям, приобретенным за последние тридцать лет.

От Романа не укрылось, как Эви внезапно провела сильно дрожащей рукой по волосам. Склонив голову на бок, отвела взгляд, и довольно решительно шагнула вправо. Опустив глаза в землю.

— Невероятно, — пробормотала она, качая головой. Абсолютно непостижимо. — Эви расхаживала взад и вперед, а Роману захотелось изо всех сил надавить ментально, чтобы пробиться сквозь ее недавно созданную защиту и точно знать, что же происходит у нее в голове. Он ощущал себя беспомощным — совершенно новое для вампира его лет состояние. Это было все равно, что сидеть за рулем огромного грузовика без тормозов.

— Все свою жизнь я мечтала встретить такого как ты. — Голос Эви стал тише обычного, когда она повернулась и быстро зашагала в противоположном направлении. — Я писала о тебе, видела сны о тебе, и поверь, хотела, чертовски сильно хотела, чтобы ты оказался настоящим. Было бы так приятно узнать, что в мире есть магия и что я не зря старалась. — Она снова покачала головой, уперла руки в боки и быстро зашагала взад-вперед. -

Затем хрипло рассмеялась. — Моя мама говорила, что я слишком разборчива, брат называл стервой, половина одноклассников были уверены, что я лесбиянка. Потому что просто не смогла заинтересовать и собрать вокруг себя толпу мальчиков. — Они оказались такими чертовски человечными! — Эви рассмеялась, на этот раз громче. — А мне, в дурацком стремлении к чему-то большему, оказалось просто скучно среди людей! -

Она повернулась к нему с вспыхнувшими от янтарного гнева золотисто-карими глазами. — Как думаешь, почему я пишу? — спросила Эви, словно ожидая его ответа. — Как думаешь, почему я едва не вылетела из школы, просто потому что все, что я могла делать, — это писать историю за историей о тех, кто оказался гораздо больше обыкновенных людей? -

Эви снова резко отвернулась от него, громком застонав от разочарования. — Боже мой! — воскликнула она. — Я столько раз умоляла вселенную послать мне кого-то другого! Сокрушалась о том, что нет ничего лучше в жизни, чем обыкновенная реальность!

Ее голос задрожал, и Роман почувствовал, что она вот-вот расплачется. В груди тут же сдавило, а пальцы задрожали. Клыки едва не появились во рту.

— Но ничего не происходило! Ничего волшебного никогда не случалось! — Она снова повернулась к нему, с почти пожелтевшими от янтарного блеска глазами. И Роман мгновенно ощутил тепло, словно Эви согрелась не только эмоционально, но и магически. Та потусторонняя сила, что он ощутил в ней ранее, усилилась. Он чувствовал исходящие волны магии, подобно тому как другие ощущают его собственную силу. И это тревожило.

Впечатляет, но настораживает. Он опасался надвигающейся схватки, настоящей. Поскольку понятия не имел, с чем придется столкнуться. И поскольку никогда не смог бы причинить Эви Фэрроу вред, впервые в своей жизни король вампиров задался вопросом, победит ли он вообще.

— И это наихудшая трагедия из всех, — простонала она, пронзая его мощным золотистым взглядом. — Ты наполнил меня надеждой, а потом снова и снова разрушал ее. — Роман увидел, как из ее левого глаза скатилась крошечная, но так много значащая слезинка. — Ты позволял мне надеяться, даже вопреки всему. С таким же успехом ты бы мог просто убить меня.

«Никогда», — подумал он.

Эви покачала головой, постепенно замедляясь. Роман почувствовал, как в ней что-то изменилось, ею словно снова овладела реальность, она словно оказалась вне ментальной защиты, задрожав от страха.

— А ты... ты, что такое? — спросила она очень тихо. Обхватила себя руками, и как Роман осознал, вовсе не от холода.

Она долго не сводила с него пристального взгляда, молчание между ними затянулось. Роман почувствовал, как мир словно остановился, словно само сердце замерло в его груди в ожидании ответа.

Словно судьба громко пульсировала в барабанных перепонках, ожидая, когда он вдохнет и выдохнет, и скажет слова, которые никогда прежде не произносил ни перед одним человеком.
— Я вампир.

Глава 9

Роман читал все ее романы, поэтому хорошо знал, что вампир являлся ее любимым литературным персонажем. А при мысли о том, что ей нравятся вампиры, его наполняло смесью гордости и надежды. Интересно, интригующе и слегка забавно. Вот чего он совершенно не заметил и не учел, так это то, что у ее увлечения могла быть причина.

То, как она описывала эмоции вампира, его или ее внутренние метания, невзгоды, оказалось удивительно проницательно. Роман списал все на то, что она замечательный писатель. Но Эви словно понимала о вампирах то, чего человек не должен понимать: их голод, их желания и их беспросветное одиночество.

Теперь, смотря на ее хрупкую драгоценную фигурку, видя отчаяние в почти сияющих глазах, Роман ясно осознал, что имелось что-то еще. Он испытывал к ней странные чувства с тех пор, как впервые увидел во сне. Чувствовал одержимость, мучительную и отчаянную заинтересованность. Именно это она чувствовала к его виду большую часть своей жизни.

Отчаянную заинтересованность.

У всего этого имелась причина. Из-за чего она стала той, кто есть, и что сотворила со своей жизнью. Была причина, по которой он буквально не мог выкинуть ее из головы больше чем на секунду и ни за что не хотел оставлять одну.

Это стало совершенно очевидно, потому что теперь он не мог контролировать ее растущие сверхъестественные способности. Эвелин Грейс Фэрроу тридцать лет прожила человеческой жизнью. Не являясь человеком. По крайней мере, не полностью.

Казалось, Эви уже смотрит на него целую вечность, а Роман понятия не имел, о чем она думает. Наконец, она загадочным тоном повторила за ним:
— Вампир.

Роман смог лишь кивнуть, всего один раз.

— Покажи мне, — попросила она, скользнув взглядом к его губам. Он знал, о чем она спрашивает. Любой спросил бы об этом. Клыки — олицетворение вампира. Роман полностью выпустил и обнажил клыки, все время цепким взглядом наблюдая за ее реакцией... и опасаясь худшего.

Эви уставилась на его клыки с по-прежнему загадочным выражением. Роман увидел, как она с трудом сглотнула — обычный признак страха. Но девушка не отступила, не выказывала никаких других признаков нарастающего ужаса. Вместо этого снова посмотрела в его глаза и спросила:
— Ты собираешься убить меня, Роман?

На мгновение его охватил ужас и недоверие. Король вампиров открыл рот, чтобы ответить, но она опередила его.

— Потому что бессмысленно спасать меня дважды, только ради того, чтобы убить.

Роман снова попытался ответить, и снова она опередила его.

— И должна сказать, если ты рехнешься и начнешь рвать меня на куски, это полностью разрушит мое о тебе представление. — Эви снова слегка повысила тон, и Роман снова почувствовал ее нарастающий страх.

Теперь Роман осознал, она продолжала болтать только потому, что боялась того, что он собирался сказать. Эви хотела и в тоже время не хотела знать... собирается ли он убить ее.

На этот раз Роман вмешался, опередив ее.
— Я ни за что не причиню тебе вред, Эви. Думал, что уже ясно дал понять это.

Эви облизнула губы, тем самым привлекая его взгляд к собственным губам. Нервный жест с ее стороны не мог подавить нарастающий в нем голод. Эви снова провела руками по джинсам — еще одна нервная привычка. А потом спросила:
— Ты можешь читать мои мысли?

Роман едва не рассмеялся. По крайней мере, в этом он мог быть с ней честным.

— Нет.

Спустя еще мгновение Эви вновь заговорила. Она, казалось, оценивала все, что он делал или говорил. Он почти видел, как крутились шестеренки в ее голове.

— Что тебе от меня нужно?

А вот это вопрос века. Он понятия не имел, что ей ответить, чтобы не напугать до смерти. Он хотел...

Уложить ее в свою постель.

— Я хочу помочь тебе, — ответил Роман. По крайней мере, это была правда, пускай далеко не вся.

Эви сузила медовые глаза. Она ему не поверила. Прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то верил ему. Впрочем, Роман не мог винить ее за это. Он и сам себе не верил.

— Ты хочешь мне помочь, — она слегка выпрямилась, все еще заметно дрожа, но каким-то образом приходя в себя.

Роман осознавал, что она ничего не понимает. Как она могла, когда он сам себя не понимал? Вампир в доброжелательном жесте протянул ей открытые ладони и произнес:
— Вот почему я смог спасти тебя, Эви. — Он сделал еще шаг вперед, не в силах сдержаться. Расстояние между ними оказалось слишком большим, и это слегка сводило его с ума. — Я был там рядом, потому что не мог находиться вдали от тебя. — Он замолчал, когда на прекрасном личике Эви отразилась паника. — Думаю, это все имеет какое-то отношение к тому, кто ты есть, — тихо закончил он.

Эви сделала шаг назад, и сердце Романа ухнуло вниз.
— И кто же я? — спросила она все еще испуганно, даже несмотря на очевидную силу характера. — Человек?

Роман на мгновение замер. А потом покачал головой.
— Не верю, что ты действительно такая, Эви. — Снова замолчал. — Человек.

— Ты рехнулся, — вдруг выпалила она. Роман, возможно, был не в силах проникнуть в ее разум, но слышал по-прежнему отлично, поэтому мгновенно уловил участившийся пульс. — Ты один из тех сумасшедших, которые имплантируют себе клыки? Понятия не имею, как тебе удалось поиметь мой мозг — гипноз? Или ты просто вырубил меня каким-то наркотиком? — Эви судорожно выдохнула и покачала головой. — О боже, я почти тебе поверила... Господи, да что же со мной такое? Должно быть, я все еще под кайфом. Поэтому чуть не повелась на твою чушь. Но ты все испортил, Роман. — Она произнесла его имя с явным отвращением и гневом. — Когда ты предположил, что я не человек. Потому что окажись я суперженщиной, точно смоталась бы отсюда.

— Эви...

— Нет! — закричала она, подняв руку, словно пытаясь его остановить. — Меня зовут Эвелин, — отрезала она. Сглотнула, посмотрев на его рот со спрятанными клыками. Затем скользнула прекрасным золотистым взглядом по его плечам... широким и, возможно, пугающим. Переступила с ноги на ногу. — Эвелин, — повторила она.

А потом моргнула. Снова прищурилась, глядя в его глаза.
— Постой. Откуда ты знаешь, что все зовут меня Эви?

Роман мысленно выругался. Это совсем не хорошо. Ему придется пресечь этот все ухудшающийся обмен любезностями.

Ей нужны доказательства?

Отлично. Он их предоставит.

Со всей сверхъестественной скоростью, на которую способен, Роман рванулся вперед, обнял Эви и произнес слово, перенося их из комнаты. Все произошло настолько быстро, что Эви даже не успела полностью осознать, что он сделал, пока они не материализовались в пункте назначения. Лишь тогда вампир отпустил ее.

На мгновение Эви споткнулась. Дыхание перехватило, сердце ошеломленно екнуло, а глаза широко распахнулись.
— О боже, что ты только что сделал?

— Это заклинание телепортации, о котором я тебе рассказывал.

Эви, задыхаясь, по-прежнему стояла на месте с широко раскрытыми глазами. Затем, спотыкаясь, медленно обернулась, осматривая окружающую обстановку.

Роман смотрел, как она всем своим дрожащим существом впитывает открывшийся вид. И скользнул взглядом по окружавшему их миру. Это было одно из его самых любимых мест в мире. Все, что он обожал, и ничего такого, чего бы не любил. Он создал его сам — и никто другой не знал о существовании этого рая.

Огромная пещера размером с два футбольных поля, с невероятно высоким, почти невидимым потолком. Биолюминесцентные грибы, водоросли и даже неизвестные науке цветы покрывали потолок и часть стен, проливая достаточно света, чтобы имитировать солнечный свет прямо перед сумерками. С водопада у одной из стен лилась свежая, чистая питьевая вода, образуя реку, протекавшую через центр пещеры. Кристально чистый водоем разделял сушу на миниатюрные островки. Каждый из округлых островков соединялся между собой маленькими деревянными мостиками, словно вырезанными рукой искусного мастера.

У некоторых из них перила обвивали лианы из цветов. Другие оказались украшены газовыми, призывно мерцающими фонариками. В центре каждого островка, на ложе из трилистника или мха, росло одно дерево. Ветви деревьев раскинулись над островками словно баньяновые скамейки, приглашая сесть и отдохнуть. На ветках виднелись ярко окрашенные почки, сладкие освежающие фрукты, которые, насколько известно Роману, не пробовал ни один человек. Как вампиру, ему не суждено питаться подобным. Но частью своего существа он всегда наслаждался ароматами мира смертных. Это было его собственное творение. Сочетание самых любимых фруктов в одном месте.

Воздух в пещере идеальной температуры, не слишком горячий и не слишком холодный. Вдалеке гудел водопад, журчали реки, текущие в постоянном успокаивающем ритме. Но самым привлекательным оказался маленький коттедж с соломенной крышей, стоявший на большом острове. Снаружи было невозможно определить, но Роман знал, что дом двухэтажный. С крошечной кухней, обеденным гарнитуром и кресло-качалками, занимавшими весь второй этаж. Винтовая лестница вела на чердак, где и спал Роман.

В коттедже имелось два камина: один на втором этаже и один у дальней стены чердака. Из единственной трубы на крыше дома вился дымок. Но воздух в огромной пещере оставался волшебно чистым и свежим.

Вдоль стен росли и мерцали кристаллы разных цветов и размеров, словно разбросанные украшения из самоцветов. Как драгоценных, так и полудрагоценных.

Волшебное место. Рожденное магией, заклинаниями и колдовством, которые наслаивались друг на друга в течение тысячелетий. Роману потребовалось бессчетное количество жизней, чтобы создать потрясающее по красоте убежище. И никогда, ни разу за все это время, он даже не подумал о том, чтобы привести сюда с собой еще одно существо.

До сих пор.

Отведя взгляд от пещеры, которую прятал от всего мира, Роман посмотрел вниз, на женщину, с которой наконец смог разделить подобную красоту. Она стояла очень тихо. За журчанием ручьев, отдаленным ревом водопада едва слышалось ее дыхание. Эви отвернулась от него, очень медленно сделав полный круг, — и наконец, снова посмотрела на Романа.

— Где мы?

— Это мой дом, — сказал он. — Мой настоящий дом.

Эви снова огляделась, с благоговением в золотистых глазах, с открытым ртом, с застывшим на лице недоумением. Слегка покачала головой.
— Я никогда... — Замолчала, сглотнула, а затем сделала самое замечательное, что Роман когда-либо видел. Улыбнулась. — Я никогда в жизни не видела ничего прекраснее, — прошептала она, снова взглянув на него.

Роман выдохнул, осознав, что задержал дыхание с тех пор, как они материализовались в пещере.
— Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.

Эви с детской непосредственностью и очарованием смотрела на него снизу вверх.

— Потому что я никогда и ни с кем этим не делился, — ответил вампир. — Ты первая.

Эви развернулась на месте, явно ошеломленная увиденным. А потом снова покачала головой.
— Первая?

— За тысячи лет своего существования, Эвелин, я никогда не испытывал к женщине того, что сейчас испытываю к тебе. Именно поэтому ты здесь.

Глава 10

Эви обхватила руками дымящуюся чашку, наблюдая, как от горячего чая поднимается пар. В небольшом камине весело потрескивало пламя. Воздух здесь оказался таким же чистым, как и снаружи пещеры, но вдобавок вокруг витал аромат корицы, гвоздики и свежеиспеченного хлеба.

Она ощущала спокойствие.

Бессмысленное спокойствие. Эви осознавала, что должна была истерически рыдать или, возможно, выть, словно гиена, сидя на земле и раскачиваясь вперед-назад. Она словно нырнула в кроличью нору. И пещера снаружи служила тому буквальным доказательством.

Но вопреки общепринятым психологическим законам, правда заключалась в том, что после того как Роман привел ее в пещеру и показал то, что на самом деле оказалось правдой... Сердцебиение Эви начало замедляться. Вздохнула легче. Мысли перестали кружиться.

Эви понятия не имела, как лучше описать, что чувствовала, словно какой-то недостающий кусочек пазла встал на место. И вот она сидит за небольшим полированным деревянным обеденным столиком, а Роман подает ей горячий чай, хрустящий тост с маслом.

Почти кайф. Словно после невероятно сильной и продолжительной боли вдруг подействовало обезболивающее, избавляя от страданий. И все тело обмякает от усталости, благодарности, наполненное умиротворением.

Именно это она и ощущала, даже несмотря на все, что он рассказал ей за последний час. Что видел ее во снах, что очень древняя и уважаемая ведьма предсказала ее существование, и что сама Эви... отличалась от других. Он не мог пояснить, чем именно, но она отличалась от других людей точно так же, как он отличался от всех остальных.

Эви сомневалась в этом. Роман Ди Энджело оказался долбаным вампиром. Насколько еще можно стать другим?

— Эви, — тихо позвал Роман. Всякий раз как он говорил, его невероятный голос доставлял ей почти физические сексуальное удовлетворение.

Она собралась с духом, слегка повернулась на деревянной скамейке и посмотрела на него снизу вверх. Господи, ошеломленно подумала Эви. Чем больше смотрела на мужчину, тем сильнее возбуждалась. Роман буквально оказался самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. А этот взгляд. Смесь Майкла Фасбендера с Ричардом Армитиджем, помноженная на миллион. Он снял спортивную куртку и закатал рукава белой рубашки. Эффект оказался умопомрачительный.

— Могу я присоединиться к тебе? — спросил он. Эви замялась. То же самое он спрашивал там, в кафе... там, где на них напали охотники.

Охотники, подумала она, нахмурившись. Воспоминаний о выстрелах и разбитых окнах оказалось достаточно, чтобы временно отвлечь от невероятной красоты Романа.

Временно.

— Возможно, я и не читаю твоих мыслей, — пробормотал Роман, — но прожил очень долго. — Он улыбнулся чертовски сексуальной улыбкой, и Эви почти растаяла на скамейке. — Я все равно знаю, о чем ты думаешь. — Он сделал паузу, позволяя двусмысленности повиснуть в воздухе... не то чтобы это было необходимо. — Нам нужно многое обсудить, и не в последнюю очередь, то что касается охотников.

Эви сглотнула, хмыкнула и произнесла:
— Это твой дом. — Затем кивнула в сторону скамейки напротив ее собственной.

Роман присел на скамейку. Эви посмотрела на него поверх кружки, изо всех сил стараясь скрыть румянец. Это, конечно, не сработало, и попытка переварить нынешнюю ошеломляющую ситуацию, не рехнуться, а вести себя несколько спокойно с первым представителем нежити, которого она повстречала, вызвало у Эви приступ мигрени.

— У тебя болит голова.

Эви моргнула.
— Ты читаешь мои мысли.

Он рассмеялся, настолько чертовски восхитительно, что она едва не отставила кружку, чтобы насладиться им. Но каким-то образом ей все же удалось остаться абсолютно неподвижной.

— Обещаю что нет, — мягко настоял на своем Роман. — Я же сказала, что не могу. Это лишь одна из причин. Подтверждающая мои догадки. Ты другая, Эви. — Он молча уставился на стол, положил на него руки, небрежно переплетя пальцы. Наклонился вперед, от чего мышцы на его предплечьях вздулись, а у Эви пересохло в горле. Он был намного большее ее.

Все еще смотря на руки, Роман продолжил:
— Ты писатель, поэтому часто видишь то, чего не замечают другие. — Роман пригвоздил ее пронзительным до глубины души взглядом. — И понимаю, что именно сейчас ты осознала, что видишь больше, чем в двадцать лет. Или в десять. — Он замолчал, должно быть, внезапно почувствовав нечто вроде беспокойства, потому что снова опустил взгляд на стол, и Эви заметила, как сжались по-прежнему сцепленные друг с другом пальцы. — Представь, сколько еще ты увидишь через сто лет. Или пятьсот.

Роман снова замолчал, от витающей недосказанности воздух словно загустел. Эви абсолютно точно знала, что он скажет дальше.

— Или тысячу, — добавил он, доказывая ее правоту.

Даже ожидая этого признания, все равно его слова словно выбили почву у нее из-под ног. Эви застыла на скамейке, не в силах вымолвить ни слова, без единой мысли в голове.

— Так что я с легкостью распознал, что у тебя болит голова, Эви, — произнес он, снова глядя на нее. От веселья в глубине его глаз заискрились звезды.

Боже, какой он красивый.

— Если хочешь, я могу забрать боль.

Лишь через некоторое время Эви подобрала нужные слова. А когда наконец сделала это, то дважды прокашлялась.
— Я... я в порядке. Все не так уж плохо, правда.

Роман внимательно наблюдал за ней, прожигая взглядом насквозь. Словно жаждал прочесть все ее прошлые жизни. Наконец, чуть наклонив голову набок, глубоко вздохнул, слегка улыбаясь.
— Тогда давай поговорим об охотниках.

* * * * *

В этот момент Роман отдал бы все, лишь бы снова прочитать мысли Эви. Он, как рыба, выброшенная из воды, оказался абсолютно не в состоянии предотвратить ее страхи или опасения, не мог получить фору в их общении. Это совершенно новая для него территория создавала чрезвычайный дискомфорт. И Роман нервничал, даже несмотря на огромный опыт и приобретенную за века сдержанность.

Роман начал с самого начала, не только ради нее, но и ради соблюдения простой хронологии. Проще было поведать обо всем, начиная с истоков. Он рассказал, что мир состоит как из людей, так и из нелюдей. Но, как она ясно видела большую часть своей жизни, нелюди оставались скрытыми.

Он объяснил, почему более или менее придерживаясь тех идей, которые выдвигали авторы и сценаристы, людям не раскрывают всей правды, потому что, откровенно говоря, они не смогут с ней справиться. От его признания Эви слегка покраснела, и Роман понял, она вспомнила, как сама отреагировала, столкнувшись с правдой. Для человека вполне естественно так отреагировать. В этом-то и заключалась проблема. Ни один смертный в здравом рассудке не сможет по-настоящему осознать, что существует нечто за гранью их понимания. Все равно, если бы рыба представила себя птицей.

Тем не менее, Роман признал, она справлялась с обрушившимися на нее новостями лучше, чем большинство людей. И казалось, приняла предоставленные ей до сих пор доказательства и теперь мысленно раскладывала все по полочкам. Он был впечатлен тем, насколько быстро она успокоилась и готова была его выслушать. Роман не отрицал, что некоторые люди обладают способностью видеть невидимое, но чувствовал, что в данном случае причина заключалась в том, что она другая.

Роман продолжал рассказывать ей об оборотнях, об их проклятии и об Охотниках. И вот тут ее беспокойство явно возросло. Ему даже не понабилось читать ее мысли, чтобы понять, насколько сильно. Но ничего не поделаешь. На самом деле, если уж на то пошло, страх — естественная реакция, когда имеешь дело с Охотниками.

— Они все это время охотились за оборотнями, — произнесла Эви, смотря на стол и на полупустые тарелки с печеньем и фруктами. — Почем они напали на тебя в кафе?

— Многое внезапно изменилось, — продолжал рассуждать Роман. Он, естественно, задавался тем же вопросом. И к концу ночи над этой проблемой будет работать каждое разумное бессмертное создание, находящееся под его властью. Но сейчас его главной заботой являлась Эви.

— Каковы бы ни были причины, Эви, — сказал он, передавая всю серьезность положения внезапно жестким тоном. — Теперь они, без сомнений, свяжут тебя со мной. Боюсь, я подверг тебя очень большой опасности.

Эви сидела настолько тихо и неподвижно, что Роман слышал, как бьется его собственное сердце. Он непроизвольно вонзил ногти в костяшки пальцев. Она оказалась невероятно прекрасной, царственной и молчаливой, словно мадонна на картине или принцесса. Длинные ресницы отбрасывали тени на щеки, когда она, захваченная собственными мыслями, уставилась на стол.

— Роман, — произнесла Эви, привлекая его внимание одним лишь словом, — ты говорил, что я... не человек. — Теперь она уставилась на него широко раскрытыми глазами цвета меда. И Роману пришлось довольно жестко осадить себя, не перегнуться через стол, не схватить ее и не поцеловать. — Что ты имел в виду?

Роман мысленно выругался. Он понимал, что рано или поздно, она потребует объяснений. Чувствовал, как неотвратимо приближается сей момент. И понятия не имел, что ей ответить. Ощущал, что она другая, что в ней есть нечто невероятно особенное, но никак не мог понять что именно. Он не мог контролировать ее разум, позаботиться о ее страхе или дискомфорте. И если она не пустит его в свой разум сама, не сможет читать ее мысли, не сможет заставить ее все забыть. Ее душа казалась невероятно древней, как и его собственная, но на вид ей было всего тридцать лет. Три десятилетия.

Он прожил в сто раз дольше. И ни разу не встретил никого похожего на нее. Ближе всего к подобной яростной одержимости другим живым существом, таким как Эви, оказалась его любовь к Офелии, в 1798 году. И сравнивать их — все равно, что сравнивать пламя свечи с костром.

Или солнцем.

— По правде говоря, Эви, я понятия не имею...

Он оборвал себя на полуслове, внезапно ощутив мгновенную пронзительную вибрацию. Сразу же открыл разум, посылая мощную грубую волну силы в бодрствующий мир наверху. Его люди обратились к нему, тянулись к нему. Он нашел разум Джексона, Кейда и остальных и нырнул в них без колебаний.

Снова нашли тело.

Женщины двадцати с небольшим лет, каштановые волосы, карие глаза... обескровленная и наполовину обгоревшая. Прошло всего несколько часов, а они уже всполошились.

— Эви, мне жаль, — тихо произнес он, вставая и обходя стол. — Но мне нужно идти.

Эви моргнула расширенными от беспокойства глазами и тоже встала.
— Что? О чем ты? Куда идти?

Он смотрел на нее сверху вниз и не смог удержаться, скользнув взглядом по ее телу, от тяжелых армейских ботинок на ее маленьких ножках, до толстого розово-персикового свитера, который так прекрасно оттенял легкий румянец на ее щеках и губах. Роман уже перенес все ее вещи в коттедж, наполнил шкафы продуктами. В коттедже было тепло, уютно и безопасно.

— Я хочу, чтобы ты осталась здесь.

— Что?

— Произошло убийство, и я опасаюсь... — Он внезапно замолчал, сразу осознав собственные опасения. Убийца — вампир... это самое последнее на Земле, что бы он хотел разделить с Эви Фэрроу. Не желал, чтобы она считала таких как он убийцами. Правда, не все Потомки под его покровительством и не всегда были настолько осторожны, как сейчас. И он очень усердно работал над сохранением суверенитета. Это разительно отличалось от постоянных кровавых войн, изображенных в каком-нибудь голливудском фантастическом вампирском боевике. И не хотел, чтобы Эви думала иначе.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒