Валерий Лейбин 16 страница

ДЕТЕРМИНИЗМ ПСИХИЧЕСКИЙ – закономерное протекание психических процессов, взаимосвязь явлений душевной жизни человека. Принцип психического детерминизма лежит в основе классического психоанализа. Согласно этому принципу, в психике нет ничего случайного. Человеческая деятельность подчинена определенным закономерностям. Выявление этих закономерностей позволяет внести ясность в понимание бессознательного, внутреннего мира человека.
Многие мыслители прошлого пытались ответить на вопрос о соотношении случайности и необходимости, свободы воли и закономерности в мире природы и человека. Одни из них полагали, что все в жизни определяется случаем. Человек наделен свободой воли делать что хочет и как хочет. Другие рассматривали необходимость и закономерность в качестве ключевых моментов развития природы и человеческой деятельности.
З. Фрейд по-своему переосмыслил проблему соотношения необходимости и случайности, свободы воли и закономерности в жизни человека. Он не отверг случайность как таковую. По этому поводу основатель психоанализа писал: «все в нашей жизни случайность, начиная от нашего происхождения вследствие встречи сперматозоида с яйцеклеткой». Но это такая случайность, которая находит свое выражение в закономерности и необходимости природы. То, что во внешнем мире люди называют случайностью, подчинено точным законам.
Аналогичная картина наблюдается и в сфере психического, во внутреннем мире человека. Здесь, по убеждению З. Фрейда, нет места случайности, связанной с бессознательными желаниями людей. В психике человека действуют свои закономерности, независимо от того, осознает он их или нет. В сфере психического произвольные на первый взгляд процессы являются в действительности вполне определенными и закономерными. Вера в психическую свободу и произвол должна, по словам З. Фрейда, «сложить оружие перед требованием детерминизма, господствующего также и в области душевной жизни».
Наглядным примером детерминации психических процессов могут служить так называемые ошибочные действия. Речь идет об оговорках, описках, очитках, забывании имен, затеривании предметов. Чаще всего эти ошибочные действия мы воспринимаем в качестве досадной случайности. На самом деле они вызваны к жизни работой бессознательного. Их возникновение закономерно и объяснимо.
Однажды радиокомментатор вел передачу о завершении визита главы иностранного государства в нашу страну. При этом он произнес: «на прощание главы государств обменялись рукопожратием». Разумеется, радиокомментатор хотел сказать, что главы государств обменялись рукопожатием. Но его оговорка не была случайной. Как человек, разбирающийся в политике, он знал, что обмен любезностями между главами государств соответствует дипломатическому этикету. В действительности же переговоры между ними не принесли ожидаемых результатов. Главы государств готовы были, что называется, «сожрать друг друга». Радиокомментатор понимал это. Но по долгу службы был вынужден вести свой репортаж на возвышенной ноте. Внутренний конфликт между тем, что он знал и как должен был официально излагать информацию, обернулся непреднамеренной оговоркой. Случайная на первый взгляд оговорка имела вполне реальные основания и явилась закономерным результатом столкновения между собой двух разнонаправленных психических процессов.
В рамках психоанализа «случайности» подобного рода являются предметом пристального внимания и изучения. Одна из важных задач психоанализа как раз и состоит в раскрытии тех закономерностей, которые стоят за ними.
Ошибочные действия, сновидения, симптомы психических заболеваний – три сферы жизнедеятельности человека, психоаналитическое исследование которых основывается на принципе психического детерминизма.
Часто сновидения кажутся случайными, не имеющими смысла. Однако, как считал З. Фрейд, сами по себе сновидения не случайны. Будучи психическими явлениями, они представляют собой реализацию неосуществленных желаний человека. Эта психическая детерминация сновидений дает возможность их толкования. Так, первая пришедшая в голову мысль о каком-либо сновидении или его части подчинена определенной связи. Она не произвольна. Свободно возникшая мысль психически обусловлена, детерминирована. На этом положении как раз и основывается психоаналитический метод толкования сновидений.
Невротические заболевания также имеют психическую детерминацию. Их истоки следует искать в детстве человека. Они связаны, в представлении З. Фрейда, с инфантильными переживаниями. Теми переживаниями, которые испытывал ребенок в период своего раннего психосексуального развития.
Ни одно из психических явлений не является абсурдным. Ни один психический процесс не возникает случайно. Все взаимосвязано между собой в человеческой психике. Во внутреннем мире человека произвольные на первый взгляд явления и процессы являются в действительности строго детерминированными. Таков смысл психического детерминизма, отстаиваемого в рамках психоанализа.

Швейцарский психотерапевт К. Г. Юнг (1875–1961) выдвинул идею синхронистичности, выходящую за рамки фрейдовского понимания психического детерминизма. Столкнувшись с необычными явлениями жизни и изучив внутренние ощущения пациентов по поводу неслучайных случайностей, он объяснил одновременность протекания беспричинных событий существованием особой некаузальной (непричинной) связи. В основе данной связи лежат, по его мнению, смысловые совпадения. В качестве принципа объяснения одновременности событий, реально происходящих во внешнем мире и переживаемых человеком в сновидении или собственном внутреннем видении, он дал название синхронистичности. Данная идея была изложена им в работах «О «синхронистичности» (1951) и «Синхронистичность: акаузальный объединяющий принцип» (1952).

ДЕТОУБИЙСТВО – реальное или воображаемое событие, связанное с переживаниями, вызванными к жизни неудовлетворительными отношениями между родителями и детьми.
З. Фрейд уделял основное внимание феномену отцеубийства, рассмотренному с точки зрения филогенетического и онтогенетического развития человека. Осмысление данного феномена способствовало выдвижению гипотезы об эдиповом комплексе, которая легла в основу психоаналитических представлений о возникновении неврозов, а также становлении религии, нравственности, человеческой цивилизации. Проблематика детоубийства не затрагивалась им в прямой форме. Однако сформулированные им в работе «Торможение, симптом и страх» (1926) идеи о внутриутробном состоянии, страхе рождения и влечении к смерти подготовили почву для дальнейшего исследования феномена детоубийства. Кроме того, терапевтическая практика и анализ ошибочных действий подводили З. Фрейда порой вплотную к явлению детоубийства.
Так, в работе «Психопатология обыденной жизни» (1901) он описал инцидент, имевший место в жизни одного из его пациентов, который был взят в анализ с целью улучшения супружеских отношений в семье. Пациент, отец двоих детей, сообщил, что однажды он играл со своим старшим ребенком, подбрасывал его кверху и опускал вниз. В очередной раз он так высоко подкинул ребенка, что тот почти что ударился теменем о висящую на потолке тяжелую люстру. С ребенком ничего не случилось, но с испугу у него закружилась голова. Отец в ужасе прижал к себе ребенка, а у матери начался истерический припадок. Основываясь на психоаналитическом понимании случайного, симптоматического действия, З. Фрейд предположил, что после рождения ребенка неудовлетворенный своею женою муж имел такое намерение: если ребенок умрет, то он будет свободен и сможет развестись с женой. В дальнейшем он полюбил своего сына, но постоянно думал о разводе, хотя и отказывался от него, так как в семье появился второй ребенок. «Желание смерти этого, теперь столь любимого существа должно было, таким образом, бессознательно сохраниться. Отсюда нетрудно было найти путь к бессознательной фиксации этого желания». Дальнейшая история семейной жизни пациента подтвердила выдвинутое З. Фрейдом предположение, которое, по существу, относилось к феномену детоубийства.
Последующие психоаналитики предприняли усилия по развитию и углублению тех или иных идей З. Фрейда, включая его представления о внутриутробном состоянии, страхе рождения, эдиповом комплексе. В частности, М. Кляйн (1882–1960) высказала гипотезу, в соответствии с которой с момента рождения ребенка работа инстинкта смерти «дает начало страху уничтожения», что является первопричиной тревоги преследования. Утрата внутриутробного состояния, боль и дискомфорт, воспринимаемые младенцем переживания как нападение враждебной силы – все это способствует усилению тревоги преследования и страха смерти. С точки зрения М. Кляйн, с самого начала жизни младенца его орально-либидозные и орально-деструктивные импульсы направлены на материнскую грудь, которая может восприниматься им в качестве неудовлетворяющего, плохого, преследующего объекта. У него возникает чувство, что материнская грудь способна атаковать его, «станет пожирать младенца столь же жадно, сколь жадно он желает пожирать ее». Словом, в первые три или четыре месяца жизни у ребенка формируется «параноидно-шизоидная позиция», в соответствии с которой психически действенными становятся тревога преследования и страх уничтожения, связанные с представлением младенца о «пожирающей» груди матери.
Согласно древнегреческому мифу, родившийся от Геи (Земля) и Урана (Небо) Крон впоследствии пожирал своих собственных детей. Отголоски данного мифа нашли свое частичное отражение в феномене детоубийства. В своих представлениях о фантазиях младенца о преследующей, пожирающей материнской груди, тревоги преследования и страхе уничтожения М. Кляйн не ссылалась на древнегреческий миф о Кроне. В своих размышлениях на эту тему она отталкивалась от идей З. Фрейда о внутриутробной жизни и страхе рождения. Однако общее представление о тревожности ребенка, обусловленной переживаниями, относящимися к воображаемому детоубийству, стали предметом исследования ряда психоаналитиков, сосредоточивших внимание на изучении отношений между матерью и ребенком.
В современном психоанализе феномен детоубийства рассматривается, как правило, с точки зрения фантазий ребенка о возможной его смерти от руки отца или матери. Между тем клиническая практика свидетельствует о том, что сновидения и фантазии о детоубийстве – распространенное явление среди невротических родителей, нередко испытывающих страх по поводу того, что пугающие их видения могут стать реальностью. Некоторые пациенты обращаются к аналитику именно потому, что сновидения или фантазии об убийстве собственного ребенка становятся навязчивыми. Они не понимают своего психического состояния, выражают недоумение по поводу того, что мысленно могут посягать на жизнь любимого ребенка, и страшатся собственных сновидений, фантазий, видений. Аналитическая работа с такими пациентами вскрывает их бессознательные желания, чаще всего обусловленные вынужденной женитьбой и нежелательным замужеством в связи с рождением незапланированного ребенка или невозможностью развода по причине нежелания причинить страдания ни в чем не повинным детям и опасений за те последствия, которые могут дать о себе, в том числе в форме возможных психических расстройств у ребенка.

ДЕТСКИЙ ПСИХОАНАЛИЗ – психоанализ детских неврозов.
Возникновение психоанализа было связано с исследованием и лечением невротических заболеваний взрослых людей. Однако выдвинутое З. Фрейдом положение о том, что истоки возникновения неврозов уходят своими корнями в детство и связаны с особенностями психосексуального развития ребенка, с необходимостью подводило к вопросу о важности изучения детских неврозов. Не случайно З. Фрейд уделял самое пристальное внимание проблеме эдипова комплекса, связанного с инфантильной сексуальностью и являющегося, по его мнению, «ядром неврозов». Не случайно и то, что лечение взрослых невротиков предполагало выявление средствами психоанализа воспоминаний пациентов о различного рода ситуациях, событиях, переживаниях, имевших место в их раннем детстве и относящихся чуть ли не к первым годам их жизни.
Хотя З. Фрейд работал в основном со взрослыми пациентами, тем не менее ему приходилось подчас обращаться к детским случаям. Наглядным примером в этом отношении может служить его публикация «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909), в которой изложен ставшей классикой случай «маленького Ганса». Правда, само лечение пятилетнего мальчика проводилось его отцом, а З. Фрейд лишь руководил этим лечением и только один раз принимал участие в разговоре с ребенком, тем не менее опубликованная им работа способствовала привлечению внимания психоаналитиков к анализу детских неврозов. Так, венгерский психоаналитик Ш. Ференци (1873–1933) в работе «Маленький петушатник» изложил случай странного поведения маленького мальчика, Арпада, проявлявшего повышенный интерес к курам, испытывавшего страх перед петухом и выражавшего чрезмерную любовь и ненависть к птицам.
«Анализ фобии пятилетнего мальчика» З. Фрейда и «Маленький петушатник» Ш. Ференци служили скорее наглядной демонстрацией подтверждения психоаналитических идей, нежели руководством по осуществлению психоанализа детских неврозов. Ни в той, ни в другой работе не содержались рекомендации относительно того, как и каким образом можно использовать психоанализ в процессе конкретной терапевтической работы с детьми. Напротив, в них высказывались такие суждения, которые свидетельствовали о технических трудностях психоанализа при лечении детей и сомнениях по поводу возможностей непосредственного его применения к детским неврозам. З. Фрейд подчеркивал, что именно благодаря отцу «маленького Ганса» удалось побудить ребенка к определенным признаниям и что только совмещение в одном лице родительского и врачебного авторитета, а также совпадение нежных чувств и научных интересов сделали возможным использовать метод, который «в подобных случаях вообще вряд ли мог бы быть применим». Ш. Ференци заметил, что в случае Арпада «прямое психоаналитическое обследование оказалось невозможным» и ему пришлось ограничиться тем, чтобы просить заинтересованную в этом случае даму делать заметки, записывать изречения и фиксировать странные поступки ребенка.
Тем не менее З. Фрейд считал, что в будущем детские психоаналитические сеансы приобретут большее значение, чем это имело место на начальной стадии развития психоанализа. В работе «Проблема дилетантского анализа» (1926) он писал о ценности детских психоаналитических сеансов для развития теории и о практическом интересе, связанном с обнаружением того, что большое число детей в своем развитии проходят одну из невротических фаз. При этом он подчеркивал, что в интересах ребенка «аналитическое влияние необходимо соединить с воспитательными мероприятиями» и что эта техника «еще ждет своей разработки».
Отталкиваясь от этих идей, последующие психоаналитики приступили к практическому анализу детских неврозов, что нашло свое отражение, в частности, в терапевтической деятельности А. Фрейд (1895–1982), М. Кляйн (1882–1960), Д. Винникотта (1896–1971) и других аналитиков. Публикации А. Фрейд «Введение в технику детского психоанализа» (1927), «Детство в норме и патологии» (1965), работы М. Кляйн «Психоанализ детей» (1932), «Психоаналитическая игровая техника: ее история и значение» (1955), книга Д. Винникотта «Пигля»: отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки» (1977) оказали заметное влияние на становление и развитие детского психоанализа.
В своей исследовательской и терапевтической деятельности А. Фрейд исходила из того, что детский психоанализ требует специальной техники, поскольку в отличие от взрослого ребенок является незрелым, несамостоятельным существом, решение на анализ никогда не исходит от него самого, он не чувствует никакого нарушения и чаще всего у него нет сознания того, что он болен. Учитывая эти особенности, детский психоанализ предполагает прежде всего более или менее длительный подготовительный период, на протяжении которого осуществляется как бы «дрессировка» ребенка для анализа (сознание болезни, доверие, согласие на лечение). По мнению А. Фрейд, работающему с детьми аналитику необходимо придерживаться следующих правил: он не должен оставаться безличным по отношению к маленькому пациенту; вместо толкования свободных ассоциаций и поступков пациента аналитик должен направить свое внимание туда, где «разыгрываются невротические реакции», то есть на домашнюю среду, окружающую ребенка; аналитик должен учитывать то обстоятельство, что внешний мир оказывает «на механизм инфантильного невроза и на течение анализа» более сильное влияние, чем у взрослого пациента; при работе с ребенком аналитик должен суметь занять место его Я-идеала и ему не следует начинать свою терапевтическую деятельность до тех пор, пока не будет уверен в том, что он «окончательно овладел этой психической инстанцией ребенка»; аналитик должен обладать авторитетом в воспитательном отношении, то есть анализировать и воспитывать, позволять и запрещать, «разрывать и вновь связывать».
В отличие от А. Фрейд, считавшей, что анализ ребенка уместен только в случае инфантильного невроза, М. Кляйн придерживалась точки зрения, согласно которой психоанализ приемлем и для развития нормальных детей. Используя психоаналитические методы исследования и лечения, она разработала технику детского психоанализа, основанную на игре и ранних объектных отношениях. Свободной игре ребенка придавалось такое же значение, как и свободным ассоциациям взрослого пациента. Соответственно за игровыми действиями ребенка усматривались символические значения, в психоаналитической интерпретации совпадающие или во всяком случае мало чем отличающиеся от аналитической работы со взрослыми. Связанные с игрой действия ребенка расшифровывались и толковались в плане проявления его сексуальных и агрессивных желаний: столкновение двух игрушек между собой рассматривалось как выражение наблюдения интимных отношений между родителями; опрокидывание какой-либо игрушки – как агрессивные действия, направленные против одного из родителей. Игровая аналитическая техника не требует подготовительного этапа к анализу и дает возможность лучше понять объектные отношения между ребенком и родителями, в первую очередь детские переживания, связанные с матерью. В основу детского психоанализа должно быть положено, по мнению М. Кляйн, представление о том, что удовлетворение и фрустрация, либидозные и деструктивные импульсы формируются на самых ранних стадиях развития ребенка, в течение трех-четырех первых месяцев его жизни, когда у него появляется восприятие «хорошего» и «плохого» объекта («хорошей» и «плохой» груди матери). На самых ранних стадиях развития ребенка проявляется то, что может быть названо «младенческим неврозом», характеризующимся депрессивной тревогой. Последняя, как считала М. Кляйн, «играет жизненно важную роль в раннем развитии ребенка, и нормой является завершение инфантильных неврозов где-то к сроку около середины первого года жизни».
Во второй половине 20-х и начале 40-х годов проходили идейные столкновения между А. Фрейд и М. Кляйн, обусловленные их различными взглядами на детский психоанализ. Отголоски этих дискуссий сохранились до сих пор среди психоаналитиков, специализирующихся в области психоанализа детских невротических заболеваний. Во всяком случае среди современных психоаналитиков нет единого мнения по поводу того, в какой степени следует доверять детской игре в процессе анализа ребенка: отражает ли его игра действительные жизненные ситуации, свидетельствующие о внутренних конфликтах, или в ней проявляется сопротивление выражению конфликтов; является ли игра ребенка своего рода переносом или излюбленным средством выражения; находит ли он в ней средство «бегства в болезнь» или игра ребенка сама по себе обладает целебной силой.

ДЕФЕКТ Я – нарушение одной или нескольких функций Я, в результате чего у человека ослабляется или блокируется способность к психической защите и адаптации.
Дефекты Я могут иметь врожденный и приобретенный в процессе развития характер. Они проявляются на инфантильных стадиях развития и дают о себе знать в дальнейшей жизни человека. Следствиями дефектов Я являются нарушения дифференциации внутреннего и внешнего мира, восприятия человеком самого себя, других людей и окружающей действительности, способности к познанию и критическому мышлению.
Дефекты Я ведут к нарушению психической структуры личности, интеграционных и синтезирующих процессов, оптимальному функционированию внутрипсихических систем. Вследствие нарушения тех или иных функций Я человек утрачивает способность к реалистическому восприятию происходящего, адекватной оценке сложных ситуаций, принятию ответственных решений.
В случае неадекватного, нереалистического видения окружающего мира человек может воспринимать его с точностью до наоборот. Правильные геометрические формы различных предметов воспринимаются в качестве искривленных, расплывчатых и размытых контуров, в результате чего формируются такие зрительные образы, которые оказываются асимметричными, вызывающими беспокойство и порождающими страх.
При нарушении восприятия собственного Я лицо, тело, манеры поведения человека могут вызывать совершенно неадекватную реакцию, когда обычные по форме уши представляются уродливыми раковинами, вполне нормальные ноги – кривыми и безобразными, интонация голоса и мимика при общении с другими людьми – идиотскими и не вызывающими симпатии.
Клиническое выражение дефектов Я находит свое отражение в деперсонализации, дереализации, маниакально-депрессионных и иных патологических состояниях пациентов. В исследовательской и терапевтической деятельности аналитикам приходится обращать особое внимание на выявление собственных дефектов Я и нарушений Я, возникающих под воздействием тех или иных жизненных обстоятельств. В отличие от устойчивых дефектов Я у пациентов часто проявляются такие временные нарушения Я, которые связаны с регрессивными тенденциями, активизирующимися в процессе аналитического лечения.
Рассмотрение дефектов Я осуществляется в психоанализе, как правило, с точки зрения выявления особенностей инфантильного развития и тех нарушений, которые могли иметь место в результате отсутствия или недостаточного проявления эмоциональных связей между матерью и младенцем в первые месяцы его жизни, а также в силу различного рода травмирующих переживаний, связанных с взаимоотношениями в семье, включая эдипальные отношения.

ДЖОНС Эрнест (1879–1958) – первый английский психоаналитик, один из сподвижников З. Фрейда. Родился 1 января 1879 года в семье служащего сталелитейного завода. Вырос в рабочем районе Южного Уэльса вблизи города Суонси. Получил медицинское образование в Кардиффе и в колледже при Лондонском университете. В 1900 году ему был вручен диплом врача. Имея квалификацию невролога, работал в одной из больниц Лондона. В 1906 году был арестован по обвинению в недостойном поведении с двумя девочками из школы умственно отсталых детей, среди которых проводил исследования механизмов речи. Дело до суда не дошло и Э. Джонс был освобожден из-под стражи. После этого инцидента он отошел от традиционной медицины и проявил интерес к работам З. Фрейда.
В 1907 году Э. Джонс участвовал в конференции в Амстердаме, на которой обсуждались идеи З. Фрейда и во время работы которой он познакомился с К. Г. Юнгом. Швейцарский врач написал З. Фрейду о молодом «кельте из Уэльса», интересующемся психоанализом. В том же году Э. Джонс провел несколько дней в Цюрихе, где встретился с К. Г. Юнгом. В 1908 году он впервые встретился с З. Фрейдом в Зальцбурге на первой Международной встрече психоаналитиков. В том же году он получил место профессора психиатрии Торонтского университета и возглавил клинику нервных болезней в Онтарио (Канада). Вернувшись в Англию, в 1912 году организовал Британское психоаналитическое общество, позднее – Лондонское психоаналитическое общество. Э. Джонс был одним из членов тайного Комитета, образованного в поддержку распространения идей З. Фрейда и сохранения целостности психоанализа. В 1913 году он приехал в Будапешт к Ш. Ференци и в течение нескольких месяцев по два-три часа в день проходил у него личный анализ. В 1920 году Э. Джонс основал «Международный журнал психоанализа» и на протяжении ряда лет был его главным редактором. Неоднократно избирался Президентом Международной психоаналитической ассоциации. Был членом Королевского общества психологов и почетным членом многих психологических, психиатрических, психоаналитических организаций, включая Американскую психоаналитическую ассоциацию, Британское психоаналитическое общество, Институт психоанализа. Умер в 1958 году.
Э. Джонс являлся официальным биографом З. Фрейда, автором трехтомного издания «Зигмунд Фрейд: жизнь и труды» (1953–1957), а также таких работ, как «Терапия неврозов» (в 1925 г. переведена на русский язык и издана в Москве), «Свободные ассоциации. Мемуары психоаналитика» (1959) и др.

«ДИКИЙ» ПСИХОАНАЛИЗ – анализ, осуществляемый врачами, не обладающими достаточными знаниями для осуществления профессиональной психоаналитической терапии.
Понятие «дикий» психоанализ было использовано З. Фрейдом для того, чтобы провести различие между профессиональными психоаналитиками и теми врачами, которые не принадлежат к таковым, недостаточно знакомы с психоаналитической техникой или не поняли ее теоретические обоснования и практические приложения, но называют свою врачебную терапию психоанализом. В статье «О «диком» психоанализе» (1910) он рассмотрел некомпетентную деятельность таких врачей, которые своей терапией подрывают авторитет психоанализа.
Для иллюстрации «дикого» психоанализа З. Фрейд привел случай 45-летней женщины, пришедшей к нему на прием с жалобой на состояние страха и до него побывавшей у молодого врача, который объяснил ей, что причиной ее страха является сексуальная неудовлетворенность. Поводом к возникновению у этой женщины страха был развод с мужем, и врач сказал ей, что у нее есть только три возможности быть здоровой: вернуться к мужу, завести любовника или прибегнуть к самоудовлетворению. После этого женщина посчитала себя неизлечимой, так как она не хотела возвращаться к мужу, а реализация двух других возможностей была неприемлема для нее в силу ее нравственных принципов и религиозных убеждений. Она обратилась к З. Фрейду потому, что предшествующий врач сослался на него, сказав, что подобный взгляд на возможность ее выздоровления вытекает из психоанализа, и она захотела узнать, так ли это на самом деле.
Многолетний опыт научил З. Фрейда не принимать на веру то, что пациенты, особенно невротики, рассказывают о своем враче. Однако он использовал этот случай для того, чтобы проиллюстрировать существо «дикого» психоанализа и тем самым удержать врачей от неправильного отношения к больным. З. Фрейд обратил внимание на то, что альтернативное предложение врача свидетельствовало о непонимании им теории и практики психоанализа. Врач основывался на учете соматического фактора сексуальности и предлагал соматическую терапию, в то время как психоанализ исходит из психосексуальности, и психоаналитик понимает, что только незначительная часть неудовлетворенных сексуальных влечений, с замещающими удовлетворение невротическими симптомами, может быть изжита посредством непосредственных сексуальных актов. Кроме того, советы врача относительно соматической терапии свидетельствуют о его незнании психоаналитического положения, касающегося понимания внутренних сопротивлений пациентки против любовной связи или мастурбации. В отличие от предложенной врачом соматической терапии, что в данном случае являлось технической ошибкой, психоаналитическая терапия ставит своей задачей прежде всего преодоление приведшего к вытеснению внутреннего сопротивления с целью овладеть им. Поэтому для врача, как подчеркнул З. Фрейд, недостаточно быть знакомым с некоторыми результатами психоанализа, необходимо усвоить себе его технику, если хочешь руководствоваться в своей врачебной деятельности психоаналитической точкой зрения.
По убеждению З. Фрейда, «дикие» психоаналитики вредят не столько отдельным больным, сколько делу психоанализа. Своими действиями они способствуют усилению предубеждения против психоанализа как со стороны людей, имеющих расхожие, чаще всего превратные представления о нем, так у больных вследствие «вполне понятных аффективных сопротивлений против деятельности психоаналитика».
Поскольку нередко имеет место отождествление «дикого» психоанализа с дилетантским анализом, то нелишне, видимо, дать пояснения относительно того, о чем в действительности идет речь. «Дикий» психоаналитик – это человек, имеющий диплома врача, но не получивший соответствующего образования в сфере психологии бессознательного, выступающий в качестве психоаналитика и от его имени ведущий прием пациентов. Дилетант-аналитик – это человек, не имеющий диплома врача, но обладающий необходимыми для проведения анализа знаниями в области психологии бессознательного и осуществляющий психоаналитическую терапию.

З. Фрейд резко выступал против «дикого» психоанализа, осуществляемого врачами, проводящими аналитическое лечение без того, чтобы изучить и правильно применять его. Речь не шла о различного рода знахарях, не получивших медицинского образования. Речь шла о врачах, которые, по словам самого Фрейда, в анализе представляют «главный контингент шарлатанов», так как нередко именно врач выступает в качестве «аналитического шарлатана». Но он одобрительно отзывался о тех «дилетантах», которые, не имея медицинского образования, но овладев методикой и техникой психоаналитического лечения, с успехом используют свои знания и навыки при терапевтической работе с пациентами.

ДИЛЕТАНТСКИЙ АНАЛИЗ – анализ, осуществляемый специалистами, не имеющими медицинского образования.
Возникновению психоанализа предшествовала частная практика З. Фрейда как врача, окончившего медицинский факультет Венского университета и проработавшего несколько лет в различных отделениях Венской городской больницы. Казалось бы, психоаналитическая терапия людей, страдающих невротическими расстройствами, должна была бы осуществляться дипломированными врачами, обладающими достаточными медицинскими знаниями для того, чтобы лечить больных. Однако с самого начала возникновения психоанализа З. Фрейд объединил вокруг себя энтузиастов различных профессий, среди которых, кроме медиков, были философы, юристы, музыканты и даже люди, не имевшие высшего образования. Диплом врача не был обязательным ни для вступления в Венское психоаналитическое общество, ни для осуществления психоаналитической терапии. Среди аналитиков немедиков, которые занимались практикой психоанализа, были Г. Гуг-Гельмут, З. Бернфельд, М. Кляйн, Б. Лоу, О. Пфистер, О. Ранк, Дж. Ривьер, Дж. Стрэчи, А. Фрейд и другие.
По мере развития психоанализа и выхода его на международную арену в рамках психоаналитического движения начались острые дискуссии по поводу дилетантского (непрофессионального) анализа. В середине 20-х годов в некоторых странах мира был поставлен вопрос о том, чтобы не допускать до терапевтической деятельности дилетантов, не имеющих медицинского образования. Особенно непримиримую позицию в этом вопросе заняли американские психоаналитики в Нью-Йорке. Осенью 1926 года законодательная власть Нью-Йорка объявила непрофессиональный анализ нелегальным. Американская медицинская ассоциация опубликовала текст заявления, в котором извещала ее членов о запрещении сотрудничества с непрофессиональными практикующими аналитиками. В начале 1927 года в Нью-Йорке американские психоаналитики приняли резолюцию, осуждающую любую терапевтическую практику, осуществляемую людьми, не являющимися дипломированными врачами.
З. Фрейд выступал в поддержку тех психоаналитиков, которые хотя и не имели медицинского образования, тем не менее успешно работали в области клинического психоанализа. Он не только не видел ничего предосудительного в том, что аналитики немедики вели частную практику, но и считал, что некоторые из них по своему профессионализму значительно превосходят медиков, прибегающих к психоаналитической терапии, но не обладающих достаточными знаниями в области психологии бессознательного. Его позицию разделял венгерский психоаналитик Ш. Ференци (1873–1933), который в конце 1926 года совершил поездку в США, где занялся аналитическим обучением группы американских коллег, часть которых не была профессиональными аналитиками.
З. Фрейд не только одобрительно отзывался о дилетантах-аналитиках, внесших посильный вклад в развитие психоанализа, но и защищал их в случае необходимости от всевозможного рода нападок. Так, когда в 1925 году не имеющий медицинского образования доктор философских наук Т. Райк (1888–1969) на основании заявления одного из его пациентов был обвинен в шарлатанстве и венская магистратура поставила вопрос о запрещении ведения им клинической практики, основатель психоанализа выступил на его защиту и специально по этому поводу написал небольшую работу «Проблема дилетантского анализа» (1926). В этой работе он не только ратовал за «самоценность» психоанализа и его независимость от медицинского применения, но и защищал право дилетантов-аналитиков, профессионализм которых основывался на соответствующем аналитическом образовании, иметь частную практику и осуществлять психоаналитическую терапию. Аргументы З. Фрейда сыграли, видимо, не последнюю роль в деле оправдания Т. Райка, который был одним из первых его учеников, в 1918 году получил «Почетный приз» за лучшую немедицинскую работу, внес значительный вклад в психоаналитическую культурологию и с успехом работал в сфере клинического психоанализа.
В работе «Проблема дилетантского анализа» З. Фрейд особо подчеркнул, что «исторического права на исключительное обладание анализом врачи не имеют» и что «врачи в анализе представляют главный контингент шарлатанов», поскольку часто проводят аналитическое лечение без достаточного изучения и правильного понимания его. При этом он исходил из того, что традиционное медицинское образование, не пробуждающее интерес к психическим факторам жизни, является почти полной противоположностью необходимой подготовки психоаналитика, требующей, помимо знакомства с психиатрическим учением о болезнях, знания, почерпнутого из области истории культуры, мифологии, психологии религии и литературоведения.
Это вовсе не означало, что З. Фрейд настаивал на немедицинском образовании психоаналитиков. Он лишь констатировал то обстоятельство, что сам по себе диплом врача ни о чем не говорит, если речь идет о психоаналитической терапии. В своей «Автобиографии» (1925), З. Фрейд писал: «Врач, не получивший специального образования, в области анализа – любитель, несмотря на свой диплом, а неврач при соответствующей подготовке и возможности при необходимости опереться на врача может выполнить и задачу аналитического лечения неврозов». Разъясняя свою позицию по этому вопросу, в работе «Проблема дилетантского анализа» он делал акцент на требовании, согласно которому никто не должен проводить анализ, если он не приобрел на это право соответствующим образованием: «является ли это лицо врачом или нет, мне кажется не столь существенным».
В «Послесловии к «Проблеме дилетантского анализа» (1927) З. Фрейд еще раз высказал свое мнение, что «все сводится не к тому, обладает ли аналитик дипломом врача, а приобрел ли он особое образование, необходимое для проведения анализа». При этом он настаивал на самоценности психоанализа и его независимости от медицинского применения. Когда в конце 30-х годов среди американских психоаналитиков распространилось мнение, что З. Фрейд изменил свою позицию по вопросу дилетантского анализа и высказался в пользу того, что практику психоанализа следует ограничить лицами медицинской профессии, то он назвал это «глупым слухом». В 1938 году, в своем ответе на распространяющиеся слухи он подчеркнул, что никогда не отрекался от предшествующих взглядов на дилетантский анализ и настаивает на них еще более настойчивее, чем ранее, «перед лицом американской тенденции превратить психоанализ в простую горничную психиатрии».

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒