Валерий Лейбин 11 страница

ВНУШЕНИЕ – эмоциональное и интеллектуальное воздействие, оказываемое одним человеком на другого, в частности врачом на пациента в процессе его лечения.
На начальном этапе становления психоанализа З. Фрейд обратил внимание на ту роль, которую врач играет при лечении пациентов. В совместно написанной с Й. Брейером работе «Исследования истерии» (1895) он отметил, что для преодоления сопротивления пациентов наряду с интеллектуальными мотивами важен и аффективный момент – авторитет врача, имеющий важное значение «во всех методах терапии, применяемых в медицине». Признание этого факта вплотную подводило к осмыслению проблемы внушения и к раскрытию данного феномена применительно к психоанализу.
В работе «О психотерапии» (1910) З. Фрейд обратил внимание на то обстоятельство, что психоневрозы доступны психическому воздействию и что личность врача может оказать такое воздействие на пациентов, благодаря которому осуществляется их выздоровление без использования каких-либо медикаментов. В то же время он подчеркнул, что аналитическую терапию не следует смешивать с лечением гипнотическим внушением, от которого пришлось отказаться при переходе от катартического метода к психоанализу. «В действительности между суггестивной и аналитической техникой существует самая большая противоположность».
Поясняя смысл противоположности между гипнотическим внушением и психоанализом, З. Фрейд использовал аналогию, которую выдвинул итальянский художник Леонардо да Винчи в отношении искусства: если живописец работает путем наложения мазков краски на бесцветное полотно, то скульптор, напротив, действует путем отнятия от камня того, что скрывает находящуюся в ней статую. Точно так же суггестивная техника действует, не задумываясь над происхождением, силой и значением симптомов болезни, а, используя внушение, ожидает, что оно окажется достаточно сильным, чтобы помешать проявлению патогенной идеи. «Аналитическая терапия, напротив, старается ничего не накладывать, не вводить ничего нового, а отнимает, устраняет, и для этой цели она задумывается над происхождением болезненных симптомов и психической связью патогенной идеи, устранение которой составляет ее цель».

Возникновение психоанализа было связано с отказом от гипноза. З. Фрейд заметил, что при работе с пациентами во многих случаях гипнотическое внушение постепенно исчезает, происходит возвращение прежнего невротического симптома или взамен его возникает новое болезненное проявление. Кроме того, суггестивная техника не способствует пониманию игры скрытых психических сил, не содействует обнаружению сопротивления, при помощи которого пациент противится выздоровлению и сохраняет свою болезнь. Учитывая эти обстоятельства, З. Фрейд оставил технику внушения, а вместе с ней и гипноз, потому что, по его собственному признанию, он «отчаялся в возможности сделать внушение настолько сильным и стойким, как это необходимо для окончательного лечения».
Казалось бы, психоаналитическое лечение основывается на принципе отказа от использования внушения как такового. Однако с обнаружением в процессе анализа явления переноса и с обоснованием З. Фрейдом необходимости использования переноса в качестве важного, незаменимого средства аналитической терапии с неизбежностью возник вопрос о том, что подобно другим видам терапии психоанализ не только не исключает, но, напротив, предполагает технику внушения. Получался своего рода парадокс, поскольку, отказавшись от гипноза и внушения, психоанализ поставил в центр своей техники развитие переноса, который вольно или невольно включал в себя элементы внушения. Это не ускользнуло от внимания З. Фрейда. Не случайно в ряде своих работ ему пришлось давать разъяснения по поводу того, как и в какой степени перенос связан с внушением, каким образом и чем психоанализ отличается от других видов психотерапии, использующих внушение в качестве средства исцеления пациентов. Во всяком случае размышления З. Фрейда о переносе, внушении и специфике психоанализа содержались в таких его работах, как «О динамике переноса» (1912), «Советы врачам при психоаналитическом лечении» (1912), «Введение в лечение» (1913), «Лекции по введению в психоанализ» (1916/17) и других.
Осмысливая терапевтическое значение переноса, З. Фрейд соглашался с тем, что в конечном счете «результаты психоанализа покоятся на внушении». Вместе с тем важно иметь в виду, что в психоанализе понимается под внушением. Если при суггестивной технике речь идет о непосредственном, целенаправленном воздействии врача на психику больного, то в психоаналитической терапии под внушением понимается воздействие на пациента при помощи возможных у него феноменов переноса. З. Фрейд исходил из того, что часто перенос сам по себе оказывается в состоянии устранить симптомы болезни, но временно и пока он сохраняется. В таких случаях можно говорить о лечении внушением, а не о психоанализе. Как подчеркивал основатель психоанализа во «Введении в лечение», «последнего названия лечение заслуживает только в том случае, когда перенос употребляет свою интенсивность для преодоления сопротивления».
Состояние болезни становится невозможным при условии разрешения переноса. Поэтому в отличие от суггестивной техники психоанализ ставит целью терапевтической деятельности не внушение как таковое, а работу с переносом, используемым для преодоления сопротивления пациента. При этом, как отмечал З. Фрейд в статье «О динамике переноса», «пользуясь внушением, мы заботимся об окончательной самостоятельности больного, чтобы заставить его проделать психическую работу, имеющую непременным следствием длительное улучшение его состояния».
Основатель психоанализа также считал, что нет ничего предосудительного, если психотерапевт соединяет часть анализа с некоторой долей суггестивного воздействия на больного, чтобы за короткий срок достичь желаемого успеха в лечении. Но в таком случае необходимо, чтобы врач не обольщался относительно своей терапевтической деятельности, поскольку используемый им метод не является «настоящим психоанализом».
В «Лекциях по введению в психоанализ» З. Фрейд подчеркнул, что склонность к переносу свойственна не только невротикам, но и нормальным людям. Эта распространенная черта характера людей была замечена до появления психоанализа. Так, французский врач И. Бернгейм (1837–1919), к которому З. Фрейд ездил в 1889 г. с целью совершенствования в технике гипноза, обосновал учение о гипнотических явлениях, базирующихся на способности людей к внушаемости. Отдавая должное И. Бернгейму, основатель психоанализа в то же время отметил, что тому не удалось понять природу внушаемости, в то время как отказ от гипноза помог ему «снова открыть внушение в виде перенесения».
По мнению З. Фрейда, открытое им психоаналитическое внушение отличается от гипнотического внушения следующим образом: гипнотическая терапия пытается что-то прикрыть, затушевать в душевном мире пациента, в то время как психоаналитическая терапия – что-то раскрыть и устранить; «первая работает как косметика, вторая – как хирургия»; гипнотическая терапия использует внушение для запрещения симптомов и усиления вытеснения, но при этом приведшие к образованию невротических симптомов психические процессы остаются неизменными, тогда как психоаналитическая терапия проникает в сущность психических конфликтов и пользуется внушением для того, чтобы изменить исход этих конфликтов; первая терапия оставляет пациента бездеятельным, неизменным и, следовательно, неспособным к сопротивлению при новом поводе к заболеванию, а вторая – нацелена на выявление и устранение внутренних сопротивлений, благодаря чему душевная жизнь пациента изменяется, поднимается на высокую ступень развития, остается защищенной от нового заболевания; гипнотическая терапия является капризной и неустойчивой по своим результатам, в то время как аналитическая терапия поддается расчету и дает более или менее стабильные результаты; при суггестивном лечении перенос тщательно оберегается и не затрагивается, а при аналитическом лечении он сам становится объектом лечения и разлагается на конкретные формы своего проявления; при гипнотической терапии положительный результат обусловлен внушением, в то время как при психоаналитической терапии – «не внушением, а достигнутым с его помощью преодолением внутренних сопротивлений, на прошедшем в больном внутреннем изменении».
Если многие исследователи конца ХIХ – начала ХХ века полагали, что внушение является основным фактором душевной жизни людей и своего рода «неразложимым прафеноменом», то З. Фрейд исходил из того, что оно само должно быть объяснено и что человек имеет право на противовнушение. Попытка объяснения природы внушения была предпринята им в «Лекциях по введению в психоанализ», где он рассмотрел перенос через призму чрезмерной способности человека распространять либидозную привязанность на различные объекты. Однако психоаналитическое понимание природы внушения было дано им в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), в которой устанавливалась непосредственная связь между либидозными, эмоциональными отношениями между людьми и внушением, между идентификацией и внушаемостью.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЫТЕСНЕННОГО – психический процесс, при котором устраненные из сознания, ставшие бессознательными и забытые представления, впечатления и переживания прошлого под воздействием внешних обстоятельств или внутренних импульсов в измененной форме предстают перед человеком, не понимающим их подлинного смысла и содержания.
З. Фрейд исходил из того, что возвращение вытесненного связано со спецификой вытесненного бессознательного: устраненные из сознания представления, впечатления, переживания не исчезают бесследно; перемещенные в бессознательное они забываются и не всплывают в воспоминаниях человека, хотя и сохраняют свою мощь, активность; сами по себе они не способны стать сознательными; в лучшем случае они могут принять искаженный вид и в качестве некоего компромисса предстать перед человеком в виде сновидения, ошибочного действия, невротического симптома.
Возвращение вытесненного может иметь место потому, что подавление природных влечений человека, на что обычно направлено его воспитание, так или иначе оборачивается против него. В этом отношении справедливым является, по мнению З. Фрейда, старое латинское изречение, согласно которому можно природу гнать вилами, но она все равно вернется и возьмет свое. Другое дело, что в реальной жизни речь идет, как правило, о частичном возвращении подавленного и вытесненного.
Причем возвращение вытесненного происходит в измененном, неузнаваемом виде. Однако, как замечал З. Фрейд, «внутри и позади вытесняющего в конце концов победоносно заявляет о себе вытесненное».
Для образной иллюстрации возвращения вытесненного основатель психоанализа сослался на гравюру художника Ф. Репса, на которой, по его мнению, изображен типичный случай вытеснения из жизни кающегося святого: спасающийся бегством от мирских искушений монах-аскет обращается к образу распятого Спасителя; подобно призраку, крест как бы исчезает и на его месте возникает образ обнаженной, пышнотелой, распятой женщины. Некоторые художники на своих картинах изображали греховное искушение подобным образом, но женское обличье помещалось рядом со Спасителем на кресте. Но только Ф. Репс позволил женскому образу занять место Спасителя на кресте, так как, по словам З. Фрейда, он, видимо, осознавал, что «при своем возвращении вытесненное появляется из самого вытесняющего».
В работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена» (1907) основатель психоанализа привел клинический случай, наглядно демонстрирующий возвращение вытесненного. Юноша, с которым он имел дело в качестве врача, после первого неприятного знакомства с сексуальными отношениями столкнулся с внутренними проблемами. С одной стороны, в нем зародилась похоть. С другой стороны, он всячески стремился избавиться от нее и с этой целью прибегал к разнообразным средствам вытеснения, будь то преувеличенная детская привязанность к матери или чрезмерное усердие в учебе. В частности, юноша с особым усердием стал изучать математику, уделять много внимания геометрии. Однако безобидные задачи по геометрии типа того, что в цилиндр с таким-то диаметром основания нужно вписать конус или два тела с определенной скоростью столкнулись между собой и т. д., привели к возвращению вытесненного, сексуально окрашенного. Воспринятые юношей подобные намеки на сексуальные отношения, которые не являлись таковыми для других учеников, оказались для него столь действенными, что парализовали его сообразительность, и он перестал заниматься математикой, то есть фактически сбежал от нее точно так же, как ранее, обратившись в бегство от зародившейся в нем похоти, он увлекся математикой.
З. Фрейд показал, что на примерах заболеваний можно убедиться в том, «как чувствительна душевная жизнь человека в состоянии вытеснения к приближению вытесненного, и достаточно едва заметного и ничтожного сходства, чтобы вытесненное могло действовать за спиной и с помощью вытесняющего». Именно возвращение вытесненного может выступать в форме невротического симптома и довольно часто именно оно ведет к психическому заболеванию.
В статье «Вытеснение» (1915) З. Фрейд соотнес возвращение вытесненного с третьей стадией общего процесса вытеснения: на первой осуществляется так называемое первичное вытеснение, имеющее место в детстве человека и человечества и составляющее ядро бессознательного; на второй – последующие вытеснения («вытеснения в последействии», «вторичные вытеснения»), так как, согласно классическому психоанализу, вытеснение не представляет собой совершающийся только один раз процесс; на третьей – возвращение вытесненного, способствующего образованию сновидений, ошибочных действий и невротических симптомов.
Способность к возвращению вытесненного является предпосылкой возникновения невротических заболеваний и в то же время открывает перспективу для их излечения. Возвращение вытесненного на бессознательном уровне в искаженной форме ведет к образованию невротических симптомов, или, как писал З. Фрейд, «все феномены симптомообразова-ния могут быть с полным основанием описаны под рубрикой «возвращение вытесненного». Вместе с тем возвращение вытесненного, осуществленное средствами психоанализа и связанное с воспоминанием прошлого, осознанием его, способно привести к благоприятному исходу, так как вместо искаженного заместителя вытеснения, свидетельствующего, по сути дела, о безуспешном вытеснении, психоаналитическая терапия оказывается своего рода «хорошим заместителем» его. Психоаналитическое лечение состоит в том, чтобы извне вернуть пациенту вытесненные воспоминания, которые он сам не в состоянии высвободить изнутри. В этом отношении способность к возвращению вытесненного может быть использована психоаналитиком в целях успешной терапии.
В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) З. Фрейд показал, что способность к возвращению вытесненного может быть использована психоаналитиком не только при осуществлении соответствующей терапии, но и при объяснении исторических событий, религиозных верований, то есть в случае применения психоаналитических идей к различным явлениям культуры. Он еще раз подчеркнул, что вытесненное сохраняет в себе стремление пробиться к сознанию, достигает своей цели, если в момент нового переживания появляются впечатления, которые настолько подобны вытесненному, что пробуждают его. Признание «архаического наследия», охватывающего не только индивидуальные предрасположения, но и «следы памяти о переживаниях прежних поколений», привело его к утверждению, что способствующая возникновению иудаистского монотеизма традиция «должна была сперва пережить судьбу вытеснения, статус пребывания в бессознательном», прежде чем при своем возвращении смогла оказать воздействие на умы многих людей.

ВООБРАЖАЕМОЕ – одно из понятий, дающее наряду с реальным и символическим представление о психоаналитическом понимании субъекта деятельности.
Понятие «воображаемое» связано с раскрытием специфической функции Я, формирующейся на стадии зеркала и рассмотренной Ж. Лаканом (1901–1981) в его докладе, прочитанном на ХVI Международном конгрессе по психоанализу в Цюрихе в 1949 г. В этом докладе он высказал мысль о том, что формирование Я символизируется в сновидениях, функция стадии зеркала (в возрасте от 6 до 18 месяцев) представляется случаем функции образа, заключающегося в установлении связей между организмом и его реальностью, и на стыке природы и культуры «только психоанализ сумел распознать тот узел воображаемого рабства, который любовь обречена вновь и вновь развязывать или разрубать». Из теории стадии зеркала вытекало, что один лишь вид целостной формы человеческого тела дает субъекту воображаемое господство над его собственным телом, то есть такое господство, которое является преждевременным по отношению к реальному овладению.
В дальнейших своих размышлениях о психоаналитическом опыте Ж. Лакан провел различие между реальным, воображаемым и символическим. Вместе с тем он исходил из того, что в психическом аппарате воображаемый и реальные миры находятся в тесном сплетении друг с другом. В соответствии с теорией зеркала субъект предвосхищает завершение психологического развития, это предвосхищение придает свой стиль всякому позднейшему обладанию двигательными функциями, что представляет собой первичный опыт видения себя, где человек в отражении осознает себя другим, чем он есть, «закладывается основное человеческое измерение, структурирующее всю его фантазматическую жизнь».
Ж. Лакан считал, что механическое подключение сексуального инстинкта кристаллизовано на отношении образов, на воображаемом отношении. Это значит, что либидозное влечение сфокусировано функцией воображаемого. Центральная структура человеческого опыта – это «структура воображаемого порядка». Данная воображаемая функция встречается во множестве различных форм. Однако настройка воображаемого зависит от символической связи между людьми. Собственное Я, функция воображаемого, участвует в психической жизни исключительно в качестве символа. И именно слово, символическая функция, определяет большую или меньшую степень совершенства, полноты, «приблизительности воображаемого». А от отношения к другому зависит то, насколько удовлетворительно структурировано воображаемое.
Для Ж. Лакана Я – это воображаемая конструкция. Без понимания этого невозможно работать в сфере психоанализа. Для психоаналитика важно иметь в виду то, что понимание Я, как воображаемой конструкции, не умаляет значение Я. Напротив, в этом заключается его достоинство. Не будь Я воображаемым, мы бы не были бы людьми. Вместе с тем это не означает, будто достаточно иметь воображаемое Я, чтобы быть человеком. Можно оказаться тем промежуточным существом, которое называют сумасшедшим. «Ведь сумасшедший как раз и есть тот, кто просто-напросто с этим воображаемым срастается».
По мнению Ж. Лакана, реальное может включать и одновременно определять положение воображаемого, а «воображаемое может включать в себя реальное и одновременно оформлять его». Что касается символического, то оно отождествляется с языком. В конечном счете проблема заключается «в сопряжении символического и воображаемого при конструировании реального».

ВРЕМЯ – длительность и последовательность протекания процессов, смены состояний, структурных изменений и функционирования систем. В психоанализе понятие времени используется в двух смыслах: в теории – для характеристики различных психических процессов; в клинической практике – для установления периодичности психоаналитических сеансов и продолжительности лечения в целом. З. Фрейд придавал особое значение пониманию проблематики времени как в теории, так и в практике психоанализа.
Классический психоанализ основывался на признании в психике человека двух не сводящихся друг к другу систем сознания и бессознательного. Каждая из них характеризовалась своими собственными процессами. Время рассматривалось З. Фрейдом в качестве одного из отличительных признаков сознательных и бессознательных процессов. Сознательные процессы протекают во времени. Бессознательные процессы не соотносятся со временем, поскольку «бессознательное находится вообще без времени». Так, в сновидениях, являющихся «королевской дорогой к бессознательному», различные сюжеты часто не связаны между собой ни во времени, ни в пространстве. Прошлое, настоящее и будущее легко замещают друг друга. Бессознательные процессы, по словам основателя психоанализа, «не распределены во временной последовательности, с течением времени не меняются, вообще не имеют никакого отношения ко времени».
Подобный взгляд на безвременность бессознательного, занимающего большую часть человеческой психики по сравнению с сознанием, может поставить под вопрос не только обыденные представления о времени, но и философские концепции времени. Во всяком случае З. Фрейд писал о том, что в свете психоаналитического понимания безвременности бессознательного могут быть пересмотрены идеи немецкого философа И. Канта об априорных, то есть существующих независимо от опыта и предшествующих ему, формах пространства и времени.
К теоретическим проблемам времени относится также представление З. Фрейда о том, что существует интервал между возникновением болезни в настоящем и ее глубинными истоками, уходящими корнями в прошлое. В соответствии с этим представлением причины невротических заболеваний следует искать в том периоде времени, когда могли иметь место наиболее сильные детские переживания, вызванные различного рода реальными событиями или фантазиями.
Проблема времени имеет важное значение и для клинической практики. Она включает в себя три аспекта: точное время прихода пациента к психоаналитику, частоту и длительность психоаналитического сеанса, продолжительность лечения больного. З. Фрейд считал, что соблюдение определенных условий относительно времени существенно для всех трех аспектов.
Назначение точного часа визита к психоаналитику имеет принципиальное значение. Пациент отвечает за отведенное ему время, даже если не использует его. Стремление пациентов перенести очередной сеанс психоаналитического лечения на другое время, опаздывание или забывание времени визита к психоаналитику – это чаще всего уловки больных, пытающихся сохранить свою болезнь с целью получения определенной выгоды от нее.
Длительность психоаналитического сеанса обычно ограничивается одним академическим часом (45–50 минут), а их частота зависит от состояния больного. З. Фрейд исходил из того, что психоаналитические сеансы должны быть ежедневно, при легких случаях или продолжительном, хорошо налаженном лечении – три раза в неделю. Пропуски сеансов, перерыв в лечении затрудняют психоаналитическую работу и не способствуют лечению больного.
Что касается длительности лечения психоаналитическими методами, то речь идет о продолжительном времени – полугодии или нескольких годах. Можно понять пациентов, желающих за два-три сеанса освободиться от невротического расстройства. Можно понять тех, кто рассматривает длительное психоаналитическое лечение через призму «вымогательства» денег у больных. Однако, подчеркивал З. Фрейд, желательному сокращению психоаналитического лечения мешает безвременность бессознательных процессов и медленное осуществление душевных изменений. Ограничение во времени «не приносит пользы ни врачу, ни пациенту».
Не все психоаналитики разделяли выдвинутые З. Фрейдом представления о времени. Ж. Лакан (1901–1981) ввел новацию – короткий психоаналитический сеанс. Он не только сократил продолжительность психоаналитического сеанса, но и изменил представление о времени как факторе понимания языка бессознательного.
В классическом психоанализе безвременность бессознательного в теоретическом плане подчинялась логике психоаналитического сеанса в клинической практике, строго фиксированного во времени и ограниченного одним часом. В структурном психоанализе Ж. Лакана психоаналитик структурирует время и готов в любой момент прервать речь пациента, не давая ему возможности собраться с мыслями и не оставляя времени для осмысления сложившейся ситуации. Пациент оказывается вне времени, так как стоит ему перейти к изложению чего-то важного, как психоаналитик прерывает его, говоря о том, что сеанс закончен. Ж. Лакан полагал, что свободные ассоциации имеют место уже не столько в процессе самого психоаналитического сеанса, сколько в промежутках между различными сеансами. Речь пациента по необходимости структурируется, становится более короткой, афористичной, открывая тем самым простор для аналитической работы.

ВТОРИЧНАЯ ОБРАБОТКА – один из психических процессов, принимающих участие в образовании сновидений и невротических заболеваний.
Представление о вторичной обработке было выдвинуто З. Фрейдом при рассмотрении работы сновидений. В книге «Толкование сновидений» (1900) он провел различие между скрытыми мыслями сновидения и его явным содержанием. Перевод скрытого содержания в явное было названо им работой сновидения, которая, как он считал, осуществляется благодаря таким психическим функциям (факторам, механизмам, процессам), как сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы и вторичная обработка.
С точки зрения З. Фрейда, благодаря вторичной обработке сновидению придается как бы приглаженный вид. Образно говоря, «своими заплатами и лоскутами она штопает пробелы в конструкции сновидения». В результате вторичной обработки сновидение утрачивает характер абсурдности, нелепости, бессвязности: в нем устанавливаются логические связи и заполняются пробелы; оно приводится в порядок и становится более или менее гармоничным. В этом отношении вторичная обработка напоминает собой мыслительную деятельность бодрствующего человека, стремящегося понять содержание сновидения и с этой целью пытающегося связать в единое целое отдельные его составные части и образы или во всяком случае найти разумные точки соприкосновения между ними. Она схожа с рационализирующей деятельностью, придающей сновидению упорядоченный характер. Вторичную обработку можно сравнить также с процессом образования фантазий, являющихся, по словам З. Фрейда, «дневными сновидениями». Она стремится из находящегося в ее распоряжении материала создать нечто вроде дневного сновидения.
Однако вторичная обработка не всегда оказывается успешной: отчетливыми представляются только те части сновидения, которые действительно носят на себе следы подобной переработки; там, где эта обработка ослаблена, отдельные элементы сновидения и даже все сновидение в целом может предстать перед человеком в качестве чего-то спутанного, несуразного. Вторичная обработка может осуществляться частично, неполно, а иногда отсутствовать вообще, давая тем самым сновидению «открыто обнаруживать все свои разрывы и трещины». Это – одна сторона дела, свидетельствующая о возможностях и ограничениях вторичной обработки содержания сновидений.

Другая, наиболее важная и существенная, сторона дела заключается в том, что вторичная обработка воздвигает, по мнению З. Фрейда, как бы «фасад сновидения». Ее воздействие проявляется главным образом в подборе и сортировке готового психического материала, который является результатом предварительной работы таких психических функций, как сгущение, смещение и превращение мыслей в зрительные образы, и, следовательно, не отражает подлинные, скрытые мысли сновидения. Анализ сновидений показывает, что вторичная обработка сновидения производит «переворот всего материала, особенно же его внутренних взаимоотношений». Она осуществляет «тенденциозную обработку», благодаря которой сновидение как бы истолковывается до того, как человек в бодрствующем состоянии приступает к его толкованию. Вторичная обработка – это своего рода «первое толкование» сновидения, способствующее тем самым его затмению и искажению.
Раскрывая задачу и функцию вторичной обработки, З. Фрейд сформулировал одно из важных правил, которому необходимо следовать при психоаналитическом толковании сновидений. Оно сводится к следующему: не следует обращать внимания на мнимую связность сновидений; как в отчетливом, так и запутанном сновидениях необходимо идти обратным путем к вскрытию их подлинного содержания.
Вторичная обработка учитывалась З. Фрейдом не только при рассмотрении работы сновидения, но и при исследовании невротических заболеваний. Так, он полагал, что если превращающиеся в симптомы фантазии наиболее явно проявляются при истерии, то так называемая вторичная обработка в сновидениях выступает на передний план в виде бреда при паранойе.

ВУАЙЕРИЗМ – стремление к разглядыванию обнаженных людей, их половых органов, интимных отправлений и сексуальных действий.
З. Фрейд соотносил вуайеризм с инфантильной скопофилией, то есть получением удовольствия от разглядывания обнаженного тела, того разглядывания, которое является важной составной частью развития сексуальности ребенка, связанной с нормальным проявлением любопытства и любознательности. В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) он отмечал, что оптическое впечатление от разглядывания обнаженного тела способствует сексуальному возбуждению и направляет развитие сексуального объекта в сторону красоты. Сексуальное любопытство может быть переключено от гениталий на человеческое тело в целом и благодаря механизмам сублимации отвлечено на созидание произведений искусства. По словам З. Фрейда, задержка на промежуточной сексуальной цели подчеркнутого сексуального разглядывания «свойственна в известной степени большинству нормальных людей, она дает им возможность направить известную часть своего либидо на высшие художественные цели».
С точки зрения З. Фрейда, познавательная деятельность ребенка способствует последующему овладению миром, она заряжается энергией влечения к разглядыванию и подглядыванию. Нормальное сексуальное разглядывание может породить страсть к подглядыванию, которая ведет к перверсии, сексуальному извращению. З. Фрейд исходил из того, что страсть к подглядыванию становится перверсией в тех случаях, если она, во-первых, ограничивается исключительно гениталиями, во-вторых, связана с преодолением чувства отвращения (подглядывание при функции выделения), в-третьих, вместо подготовки к нормальной сексуальной цели вытесняет ее.
В современной психоаналитической литературе различают нормальный и перверсный вуайеризм. Последний является навязчивой потребностью в непосредственном или опосредованном (через порнографические журналы и видеофильмы) разглядывании половых органов других людей и сексуальных действий двух партнеров или групповых половых актов. Для перверсного вуайеризма характерны также навязчивые фантазии, сопровождающиеся сексуальным наслаждением от внутреннего видения возбужденных половых органов и воображаемых сцен интимной близости, нередко имеющих скрытую или ярко выраженную садистскую направленность. Такие фантазии могут порождать навязчивое желание к обнажению собственных половых органов и демонстрации их перед другими людьми, в результате чего вуайеризм становится питательной почвой эксгибиционизма.
Вуайеризм нередко сопровождается развитием страха, возникающим и усиливающимся под воздействием опасений, связанных с тем, что подглядывающий за другими людьми или смотрящий порнографический видеофильм человек может быть застигнут врасплох «на месте преступления». Он может приводить к обостренному чувству вины, способствуя тем самым углублению внутрипсихических конфликтов. В некоторых случаях вуайеризм служит защитной реакцией человека, не позволяющей ему принимать активное участие в реальных сексуальных отношениях с одним или несколькими партнерами.
Возникновение перверсного вуайеризма обусловлено различными причинами, среди которых особое значение для исследовательской и терапевтической деятельности психоаналитиков имеют инфантильные переживания, связанные с разрывом отношений между ребенком и матерью в раннем детстве, случайным наблюдением коитуса родителей, пассивным участием в групповых сексуальных экспериментах среди сверстников, включающих в себя поочередное разглядывание половых органов, манипуляцию с ними и первые попытки воспроизведения того, что имеет место между папой и мамой.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒