Источник публикации 1 страница

" Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2019)" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27. 11. 2019)

Документ предоставлен КонсультантПлюс www. consultant. ru Дата сохранения: 11. 03. 2022

Источник публикации

" Бюллетень Верховного Суда РФ", N 4, апрель, 2020

Примечание к документу

Название документа

" Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2019)"

(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27. 11. 2019)

Утвержден

Президиумом Верховного Суда

Российской Федерации

27 ноября 2019 г.

ОБЗОР

СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

N 3 (2019)

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

1. Если предусмотренное санкцией статьи дополнительное наказание в виде штрафа не является обязательным, суд в описательно-мотивировочной части приговора должен указать основания его назначения с приведением соответствующих мотивов.

По приговору суда (с учетом внесенных изменений) П. осужден по ч. 3 ст. 30, пп. " б", " г" ч. 3 ст. 228. 1 УК РФ к 8 годам 6 месяцам лишения свободы со штрафом в размере 100 тыс. руб.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного, изменил приговор и кассационное определение и исключил назначенное по ч. 3 ст. 30, пп. " б", " г" ч. 3 ст. 228. 1 УК РФ дополнительное наказание в виде штрафа в размере 100 тыс. руб., указав следующее.

В соответствии с п. 4 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать в том числе мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания, освобождению от него или его отбывания, применению иных мер воздействия.

Однако суд, несмотря на то, что санкция ч. 3 ст. 228. 1 УК РФ предусматривает возможность применения или неприменения дополнительного наказания в виде штрафа, не обсудил вопрос о его назначении осужденному и в описательно-мотивировочной части приговора принятое решение не мотивировал.

Постановление Президиума Верховного Суда

Российской Федерации N 29-П19С

2. В силу ч. 6 ст. 53 УК РФ наказание в виде ограничения свободы не может быть назначено осужденному, являющемуся иностранным гражданином.

По приговору суда, оставленному без изменения в кассационном порядке, осужденному по п. " б" ч. 4 ст. 131 и п. " б" ч. 4 ст. 132 УК РФ, а также по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ назначено дополнительное наказание в виде ограничения свободы, в отношении него установлены ограничения и возложена обязанность в соответствии со ст. 53 УК РФ.

Из материалов уголовного дела следует, что осужденный является гражданином Республики Таджикистан и в соответствии с ч. 6 ст. 53 УК РФ ему не может быть назначено наказание в виде ограничения свободы.

Указанное нарушение уголовного закона при назначении наказания является существенным, повлиявшим на исход дела.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации рассмотрел уголовное дело по надзорной жалобе осужденного, изменил приговор и кассационное определение, исключив назначение осужденному дополнительного наказания в виде ограничения свободы по п. " б" ч. 4 ст. 131 УК РФ, п. " б" ч. 4 ст. 132 УК РФ и по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, а также указание об установлении ограничений и возложении обязанности в соответствии со ст. 53 УК РФ.

Постановление Президиума Верховного Суда

Российской Федерации N 24-П19

3. Явка с повинной, признанная судом первой инстанции в качестве смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. " и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, при отсутствии отягчающих обстоятельств является основанием для назначения наказания с применением положений ч. 1 ст. 62 УК РФ.

По приговору суда, постановленному с участием коллегии присяжных заседателей, Ц. осужден к лишению свободы: по пп. " д", " з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в ред. от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ) на 18 лет, по ч. 1 ст. 222 УК РФ (в ред. от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ) на 3 года без штрафа. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 19 лет лишения свободы.

Кассационным определением приговор оставлен без изменения.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации рассмотрел уголовное дело по надзорной жалобе осужденного и изменил судебные решения в части назначенного ему наказания по следующим основаниям.

Как указано в приговоре, при назначении наказания осужденному в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, судом признаны явка с повинной, совершение преступлений впервые, наличие на иждивении малолетних детей, положительные характеристики в быту и в период нахождения в следственном изоляторе. Отягчающих наказание обстоятельств судом не установлено.

В соответствии с ч. 1 ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами " и" и (или) " к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

Санкцией ч. 1 ст. 222 УК РФ (в ред. от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ), по которой были квалифицированы действия осужденного, предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 4 лет со штрафом в размере до 80 тыс. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 3 месяцев либо без такового.

С учетом положений ч. 1 ст. 62 УК РФ осужденному по ч. 1 ст. 222 УК РФ не могло быть назначено наказание, превышающее 2 года 8 месяцев лишения свободы. Однако за указанное преступление судом назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы, то есть превышающее установленные законом пределы.

Не была исправлена допущенная ошибка и при рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

При таких обстоятельствах Президиум с учетом требований ч. 1 ст. 62 УК РФ изменил приговор и смягчил осужденному наказание по ч. 1 ст. 222 УК РФ (в ред. от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ) до 2 лет 6 месяцев лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных пп. " д", " з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в ред. от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ) и ч. 1 ст. 222 УК РФ (в ред. от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ), путем частичного сложения наказаний окончательно назначил Ц. наказание в виде лишения свободы на срок 18 лет 9 месяцев.

Постановление Президиума Верховного Суда

Российской Федерации N 16-П19

4. В соответствии с положениями ч. 3. 2 ст. 72 УК РФ время содержания под стражей лиц, осужденных за преступление, предусмотренное ст. 228. 1 УК РФ, засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за один день независимо от вида исправительного учреждения.

По приговору суда от 8 июня 2018 г. К. осуждена по ч. 3 ст. 30, п. " г" ч. 4 ст. 228. 1 и ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228. 1 УК РФ.

Срок наказания постановлено исчислять с 8 июня 2018 г. В срок наказания зачтено время содержания под стражей с 25 июля 2017 г. по 7 июня 2018 г.

Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2018 г. приговор в отношении К. изменен, на основании п. " б" ч. 3. 1 ст. 72 УК РФ (в ред. от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ) время содержания осужденной под стражей с 25 июля 2017 г. по день вступления приговора в законную силу 5 декабря 2018 г. (включительно) зачтено в срок лишения свободы из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в надзорном представлении просил отменить апелляционное определение и уголовное дело передать на новое апелляционное рассмотрение.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации 29 мая 2019 г. отменил апелляционное определение и уголовное дело передал на новое апелляционное рассмотрение по следующим основаниям.

Согласно ч. 3. 2 ст. 72 УК РФ (в ред. от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ) время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за один день в отношении осужденных при особо опасном рецидиве преступлений; осужденных, которым смертная казнь в порядке помилования заменена пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок двадцать пять лет; осужденных за преступления, предусмотренные ст. 205 - 205. 5, чч. 3 и 4 ст. 206, ч. 4 ст. 211, чч. 2 и 3 ст. 228, ст. 228. 1, 229, 275, 276, 361 УК РФ, и сопряженные с осуществлением террористической деятельности преступления, предусмотренные ст. 277 - 279 и 360 УК РФ.

По приговору суда К. осуждена за совершение преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. " г" ч. 4 ст. 228. 1, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228. 1 УК РФ.

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении К. изменен, со ссылкой на ч. 3. 1 ст. 72 УК РФ в срок лишения свободы зачтено время содержания ее под стражей из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Однако при этом не учтено положение ч. 3. 2 ст. 72 УК РФ о том, что в отношении осужденных за преступления, предусмотренные ст. 228. 1 УК РФ, время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за один день. Указанное нарушение уголовного закона, допущенное судом апелляционной инстанции, является существенным, повлиявшим на исход дела, искажающим суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

Постановление Президиума Верховного Суда

Российской Федерации N 21-П19ПР

СУДЕБНАЯ КОЛЛЕГИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

Разрешение споров, связанных с реализацией гражданских

прав и свобод

5. Обращение гражданина в органы государственной власти, в правоохранительные органы по поводу предполагаемых нарушений закона в целях проведения проверки и устранения нарушений само по себе не является основанием для удовлетворения иска о защите деловой репутации лица, в отношении которого такое обращение состоялось, и в том случае, если убеждения автора оказались ошибочными.

Управляющая компания обратилась в суд с иском к Ч. о защите деловой репутации, сославшись на то, что ответчик обратился к губернатору края и в прокуратуру края с заявлением, в котором содержались не соответствующие действительности сведения, порочащие деловую репутацию истца.

В уточнении к исковому заявлению истец указал, что данные сведения стали известны жителям ряда многоквартирных домов, которые в поддержку истца написали заявления о недостоверности такой информации.

Истец просил суд признать указанную информацию не соответствующей действительности и порочащей деловую репутацию истца, обязать ответчика разместить на информационных стендах названных им многоквартирных домов письмо с опровержением этой информации и направить истцу письменные извинения.

Решением районного суда в иске отказано.

Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об удовлетворении иска.

Суд апелляционной инстанции признал не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию истца распространенные ответчиком сведения о деятельности данной управляющей компании по обслуживанию многоквартирных жилых домов, а также обязал Ч. разместить информацию об опровержении данных сведений на информационных стендах указанных в резолютивной части апелляционного определения многоквартирных домов и направить истцу письменные извинения за распространение информации, порочащей деловую репутацию управляющей компании.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила определение суда апелляционной инстанции и дело направила на новое апелляционное рассмотрение, указав следующее.

В соответствии с чч. 1 и 3 ст. 29 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

Статья 33 Конституции Российской Федерации закрепляет право граждан Российской Федерации обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления.

В соответствии со ст. 152 ГК РФ гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине, или другим аналогичным способом (п. 1).

Правила данной статьи о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица (п. 11).

Согласно разъяснениям, данным в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3 " О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", суды при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, а также деловой репутации, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, правом на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 23, 29 и 33 Конституции Российской Федерации), с другой.

Как разъяснено в п. 10 этого же постановления Пленума, в случае, когда гражданин обращается в государственные органы и органы местного самоуправления с заявлением, в котором приводит те или иные сведения (например, в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом, по его мнению, или совершенном либо готовящемся преступлении), но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной ст. 152 ГК РФ, поскольку в указанном случае имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений.

Такие требования могут быть удовлетворены лишь в случае, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (пп. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ).

В п. 18 названного постановления также разъяснено, что согласно ч. 3 ст. 29 Конституции Российской Федерации никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Извинение как способ судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации ст. 152 ГК РФ и другими нормами законодательства не предусмотрено, поэтому суд не вправе обязывать ответчиков по данной категории дел приносить истцам извинения в той или иной форме.

Из приведенных выше положений Конституции Российской Федерации, норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что обращение гражданина в органы государственной власти, в правоохранительные органы по поводу предполагаемых нарушений закона в целях проведения проверки и устранения нарушений само по себе не является основанием для удовлетворения иска о защите деловой репутации и в том случае, если убеждения автора оказались ошибочными.

Факта злоупотребления ответчиком правом на свободу слова и свободу обращения в государственные органы суд апелляционной инстанции не установил, равно как не установил и того, что целью обращения ответчика к губернатору края и в прокуратуру являлось не устранение нарушений и недостатков, а причинение вреда истцу.

Суд апелляционной инстанции, приведя в апелляционном определении положения ст. 55, 56, 67 и 195 ГПК РФ о доказывании в гражданском процессе, об оценке доказательств судом и о том, что решение может быть основано только на доказательствах, непосредственно исследованных судом, в нарушение этих же норм процессуального права не указал в апелляционном определении ни одного доказательства в обоснование выводов о фактических обстоятельствах дела, в частности о том, что Ч. распространял порочащие деловую репутацию истца сведения среди жителей многоквартирных домов.

В нарушение разъяснений, содержащихся в приведенном выше п. 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, суд апелляционной инстанции возложил на ответчика обязанность направить истцу письменные извинения, что, по существу, является принуждением к отказу от собственного мнения.

Определение N 18-КГ19-27

Разрешение споров, возникающих из договорных отношений

6. Завышение цены договора купли-продажи само по себе не свидетельствует о недобросовестности продавца, об обмане или о злоупотреблении с его стороны.

Ф. обратилась в суд с иском к Ч. о признании договора недействительным и применении последствий недействительности сделки, просила взыскать с ответчика уплаченную по договору денежную сумму в размере 2 000 000 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами, а также расходы по оплате услуг представителя и государственной пошлины.

Судом установлено, что 2 декабря 2016 г. между Ф. (покупатель) с одной стороны и Ч. (продавец) с другой стороны заключен договор купли-продажи оборудования.

По условиям договора продавец обязуется передать в собственность покупателю следующее оборудование: 4 швейных машинки, парогенератор, портновский манекен, вешало напольное и настенное, 2 стеллажа, раскройный стол и гладильный стол. Указанное выше оборудование должно быть передано покупателю в технически исправном состоянии и по акту оценки технического состояния оборудования. Ответчик обязуется передать истцу в собственность ателье с находящимся в нем оборудованием на согласованных условиях, а истец обязуется принять это имущество и уплатить покупную цену на согласованных условиях. Цена ателье и оборудования в договоре установлена в размере 2 000 000 руб.

Согласно расписке Ч. 2 декабря 2016 г. получила от истца за проданное ателье, расположенное в торговом центре, 2 000 000 руб., а Ф. подтвердила, что купила у Ч. ателье и отдала ей 2 000 000 руб.

По представленному истцом отчету об оценке на 2 декабря 2016 г. стоимость движимого имущества, переданного ответчиком истцу, в количестве 12 единиц составляет 73 600 руб.

Установлено также, что 1 декабря 2016 г. между Ф. (субарендатор) и ИП Ч. (арендатор) заключен договор субаренды нежилого помещения, расположенного в подвале торгового центра, арендуемого Ч. на основании договора, заключенного 20 мая 2016 г. между ИП Ч. и арендодателем (обществом).

В договоре субаренды указано, что помещение можно использовать субарендатору исключительно под ателье.

31 января 2017 г. между арендодателем (обществом) и арендатором ИП Ч. заключено соглашение о прекращении договора аренды от 20 мая 2016 г., после чего истцу поступило требование об освобождении помещения.

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что из буквального толкования условий договора с учетом буквального значения слов и выражений " переходит от продавца к покупателю", " передача прав на ателье", " право собственности на ателье", " ответчик обязуется передать истцу ателье" следует, что предметом договора является передача права собственности от продавца Ч. к покупателю Ф. не только на оборудование, но и на помещение, расположенное в торговом центре.

Вместе с тем судом установлено, что Ч. правом собственности на этот объект недвижимости не обладала, а согласно договору аренды от 20 мая 2016 г. являлась его арендатором.

Как указал суд, ответчик является стороной договора, подписала его лично, соответственно, не могла не знать, что гарантированно не сможет исполнить его условия о передаче в собственность покупателя помещения (ателье). Указанные действия Ч. подтверждают наличие в них умысла сообщить истцу недостоверную информацию об условиях сделки с целью ее заключения, что соответствует определению обмана применительно к положениям ст. 179 ГК РФ.

Принимая решение по данному спору, суд также указал, что со стороны ответчика имело место недобросовестное поведение при заключении договора купли-продажи от 2 декабря 2016 г., а потому с учетом установленных судом фактических обстоятельств имелись основания для признания указанного договора недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 10 и п. 2 ст. 168 ГК РФ.

Данную позицию поддержал суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций ошибочными по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 10 ГК РФ, на который сослались суды нижестоящих инстанций, не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В п. 5 той же статьи установлено, что добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

По смыслу указанной нормы действия участников гражданского оборота предполагаются разумными и добросовестными, пока не доказано обратное.

В соответствии со ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Обманом считается также намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота.

Сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом, может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона либо лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знали или должны были знать об обмане. Считается, в частности, что сторона знала об обмане, если виновное в обмане третье лицо являлось ее представителем или работником либо содействовало ей в совершении сделки.

Согласно ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если правила, содержащиеся в части первой данной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Таким образом, содержание договора определяется в соответствии с его общепринятой трактовкой и пониманием его условий сторонами. Если положения договора могут иметь несколько значений либо не позволяют достоверно установить значение отдельных положений, суды обязаны выявить действительную и реальную волю сторон. Основным способом ее установления являются показания сторон или их представителей по условиям договора и обстоятельствам дела. Суд обязан учитывать в совокупности все собранные по делу доказательства с целью выявления действительной воли сторон и исключения каких-либо сомнений в ее достоверности.

Исходя из буквального содержания договора его предметом является набор оборудования, именуемого также " ателье", на что в своих объяснениях в суде указывала сама истец. В самом тексте договора отсутствует указание о переходе права собственности на нежилое помещение площадью 6 кв. м, расположенное в торговом центре.

Напротив, из содержания договора явно следует, что помещение продавцом арендуется до 1 февраля 2017 г., помещение будет находиться у покупателя в субаренде, после чего покупатель самостоятельно заключит договор аренды с собственником помещения.

Договор аренды помещения с его собственником (обществом) Ч. расторгнут в соответствии с условиями договора с Ф. 31 января 2017 г. - не ранее даты, указанной в договоре.

Обо всех обстоятельствах, связанных с правами на помещение и с необходимостью заключить договор аренды, Ф. могла и должна была знать, поскольку это прямо указано в заключенном сторонами договоре.

Доводы о завышенной цене сами по себе не являются основанием для вывода о недобросовестности продавца, об обмане или злоупотреблении, поскольку покупатель была надлежаще осведомлена о том, что именно покупает и за какую цену. Кроме того, предметом договора являлись не отдельные предметы оборудования, а их комплект.

Выводов о том, что в последующем незаключении договора аренды между Ф. и собственником помещения (обществом) виновна Ч. судебные постановления не содержат.

Общество в своих объяснениях указало на то, что договор не был заключен ввиду отсутствия инициативы со стороны Ф.

В соответствии с абзацем вторым п. 71 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 " О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку.

Ценность объекта купли-продажи, как указывала ответчик, заключается именно в продаже уже готового бизнеса - ателье с функциональным оборудованием, накопленной клиентской базой, которая позволяет осуществлять предпринимательскую деятельность по пошиву, ремонту одежды под заказ. При этом оборудование передается в арендованном помещении, деятельность ателье разрекламирована предыдущим собственником оборудования и имела спрос. На таких условиях истец согласилась заключить договор купли-продажи оборудования по указанной в нем цене, а не по цене отдельно взятых предметов.

Определение N 4-КГ19-3

7. Для признания прикрывающей сделки недействительной в связи с ее притворностью необходимо установить действительную волю всех сторон сделки на заключение иной (прикрываемой) сделки.

По действующему законодательству возможность признания заключенной сделки одновременно как притворной, так и совершенной под влиянием обмана, отсутствует.

П. обратилась в суд с иском к О., Р., А., К. о признании сделок недействительными, применении последствий их недействительности, признании права собственности на квартиру, мотивируя свои требования тем, что 15 июля 2015 г. с целью займа денежных средств в сумме 100 000 руб. под залог принадлежащей ей квартиры она обратилась к А., с которой 16 июля 2015 г. поехала в Росреестр, где А. познакомила ее с Р., представляющей интересы О. В Росреестре П. подписала все документы, переданные ей Р. и А. Несмотря на то, что одним из переданных истцу на подпись документов был договор купли-продажи квартиры, Р. и А. разъяснили ей, что это формальная сделка, поскольку свидетельство о праве собственности на квартиру остается у нее. Кроме того, А. обещала передать истцу в качестве гарантии принадлежащий ей автомобиль стоимостью 2 000 000 руб. Намерения продавать квартиру П. не имела, денег в счет стоимости квартиры не получала. Подписывая документы истец была уверена, что оформляет договор займа под залог квартиры. В тот же день А. передала истцу 50 000 руб. и оформила договор залога принадлежащего ей автомобиля. Спустя две недели с П. стали требовать в счет уплаты процентов по займу 240 000 руб., в противном случае квартира будет продана, поскольку собственником квартиры после подписания 16 июля 2015 г. договора купли-продажи П. уже не является. В дальнейшем с целью погашения займа П. передала Р. 240 000 руб. Поскольку намерения продавать квартиру истец не имела, денег за ее продажу не получала, продолжала проживать в квартире, оплачивая все коммунальные платежи за нее, П. просила суд признать заключенный договор купли-продажи притворным, прикрывающим сделку по займу денежных средств с залогом недвижимости и восстановить ее право собственности на спорную квартиру, истребовав ее из владения К., которому квартира была продана О.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования П., суд, сославшись на положения ст. 166, 167, 168, 170, 179 и 302 ГК РФ, исходил из того, что П. не имела намерения отчуждать принадлежащую ей квартиру, ее воля была направлена на получение займа в размере 100 000 руб. под залог квартиры; истец утратила титул собственника спорного объекта недвижимости при пороке воли, вследствие обмана со стороны третьего лица А. После заключения договора купли-продажи квартиры П. продолжает проживать в ней, оплачивая жилое помещение и коммунальные платежи.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒