ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Наблюдая за летающим вулканом, который медленно вращался, поднимаясь к ночному небу Миндора, Лэндо почувствовал, как на его лбу выступили бисеринки пота. Лейтенант, отвечавший за тактику, доложил о следующих расчётах: восемьдесят секунд до готовности стрельбы со стороны ближних ионных пушек и ещё двадцать секунд сверху для всей зенитной батареи, включая гравитационную пушку.

– Фенн, – пробормотал Лэндо в персональный комлинк, – скажи, что у тебя есть хорошие новости. Я серьёзно.

Командующий Мандалорскими защитниками в этот момент залёг плашмя за тем, что осталось от разрушенной взрывом стены внутри пехотного бункера гравитационного орудия. Рядом с Шисой находились ещё шестеро коммандос вместе с тем самым коммандером, переманённым на сторону Новой Республики. Все они, окутанные дымом и покрывшиеся с головы до пят каменной пылью, изо всех сил пытались выдать себя за несколько сотен кровожадных мандалорцев. Спектакль предназначался двум полным ротам тяжеловооружённых штурмовиков, которые удерживали оба опорных пункта слева и справа от взрывоустойчивых дверей – с виду настолько устойчивых, что наверняка могли выдержать и термоядерную бомбу. Целью Фенна Шисы и его звена являлось отвлечь штурмовиков от настоящих нескольких сотен кровожадных мандалорцев, которые вот-вот прорвутся сквозь стену на фланге опорного пункта. В любую секунду.

Или, может быть, в любую минуту.

Так он надеялся.

– Говорить пока не о чём, Лэндо. – Фенну пришлось перейти на крик, чтобы услышать собственный голос на фоне бластерных разрядов, грохота термальных детонаторов и канонады тяжёлых орудий. Он выставил винтовку куда-то за пределы укрытия и выстрелил вслепую. – Это место бронировано как сокровищница хатта – наши пробивные заряды почти не оставляют следов! Может, у твоих десантников найдётся что-то покруче?

На мостике «Памяти Альдераана» Лэндо потёр переносицу. Судя по увиденному отсюда, вряд ли кто-то из десантников, закрепившихся по периметру ионной батареи, смог выжить, за исключением тех солдат, которые зачищали бункерные сооружения непосредственно изнутри. Генерал издал глубокий вздох.

– Хорошо, приступаем к плану Б.

Он раздал ряд коротких приказов, после которых команда мостика, однако, тупо уставилась на генерала с разинутыми ртами.

– Вы меня слышали, – бросил Лэндо. – За работу!

Офицеры на мостике живо вернулись к своим приборам. Лэндо же повернулся к Си-3ПО.

– Ну а ты чего ждёшь?

– Я? – Дроид прижал руку к механическому корпусу, будто обращались не к нему. – А что я должен сделать?

– Этот крейсер напичкан системами мон-каламари, – стал максимально терпеливо объяснять Лэндо. – А корабли заграждения – кореллианской сборки. Они не говорят на одном языке.

– Ну конечно, нет. – Си-3ПО издал разряд статики, подозрительно похожий на презрительное фырканье. – Мне ещё не встречалась такая кореллианская система, которая могла бы похвастаться какими-либо манерами, а вот «Память Альдераана», несмотря на её несколько грубоватое чувство юмора, – это сгусток исключительной утончённости. Даже элегантности…

– Да пусть так, без разницы, – прервал его Лэндо. – Но для осуществления задуманного у кореллианских кораблей также нет нужной вычислительной мощности. Нам придётся предоставить им доступ к процессорному массиву «Памяти Альдераана».

– О боже! Для этого потребуются услуги…

– Самого способного и искусного протокольного дроида на свете, – закончил Лэндо с ободряющей улыбкой. – Принимайся за дело.

Си-3ПО даже ахнул от волнения.

– Генерал! Я? Я вынужден признаться, это так мило! Я в самом деле весьма польщён…

– Наслаждайся моментом за работой. – Лэндо отвернулся и вновь активировал комлинк. – Фенн, мне нужно, чтобы ты отступил.

Последовало молчание на секунду-другую, а затем раздалось мрачное:

– Насколько далеко?

– Убирайся оттуда в полном составе. Когда гравитационная пушка приготовится открыть огонь, мы нанесём ответный удар. Всем, что есть.

– Ты видел, в какой панцирь они заключили это место? Вам потребуются часы, чтобы снять защиту!

– Да, если будем бить целенаправленно.

После очередной паузы генералу пришёл ответ:

– Принято. Лэндо, не жди нас.

– Фенн…

– Мы никогда не пойдём на такое. Делай то, что должен. Спасай флот.

– Ты не понимаешь, что именно вскоре случится…

– Мы – мандалорцы. Мы живём ради этого. И умираем только так.

– Прекрати! Ненавижу эту чушь!

Лэндо прикусил нижнюю губу и, постояв так мгновение, сделал глубокий вдох, пытаясь набраться твёрдости.

– Офицер ТО, – обратился он к лейтенанту, ответственному за тактическую составляющую, – «Копьеносец», «Старина» и «Невоспетый» уже на позиции?

– Да, согласно докладам.

– Когда «двойные семёрки» накроют цель, огонь по готовности.

* * *

В кабине «крестокрыла» Веджа Антиллеса раздался сигнал тревоги: он очутился в зоне поражения дружественного огня. Быстрая проверка сканированием ближнего радиуса выявила три переоборудованных кореллианских фрахтовика, которые заходили с ночной стороны Миндора на летающую крепость врага. Неподалёку четвёрка уцелевших КК-7700/E выстроилась в подобие необычной ломаной линии. Веджу оставалось только догадываться, что именно задумали крейсеры, но у него не оставалось времени на раздумья, поскольку троица фрахтовиков уже поворачивалась бортами. Одновременно они переходили в замедленную управляемую бочку: старый флотский трюк, обеспечивавший максимальный и беспрерывный заградительный огонь, поскольку скорострельность главных орудий ограничивалась способностью рассеивать жар и перезарядкой конденсаторов, и, пока одни пушки остывали, в дело благодаря вращательному манёвру сразу же вступали другие.

Когда Ведж увёл «крестокрыл» по дуге в сторону от летающего вулкана, он активировал коммуникатор и вывел общую частоту.

– Всем истребителям Республики: выйти из боя и отступать! Становится слишком жарко! Повторяю: мы меж двух огней!

Истребители брызнули врассыпную, словно тараканокрысы, застигнутые врасплох солнечным светом. «Копьеносец», «Старина» и «Невоспетый» синхронно открыли огонь, чередуя залпы в точечной последовательности, обрушив на вражеские установки ПВО непрекращавшийся плазменный ливень. Такая тактика была необходима не столько для нанесения реального ущерба, сколько в качестве весьма жёсткой меры противодействия, которая не давала системам наведения установок как следует прицелиться из-за вынужденного поглощения тепла.

Две из пяти ионно-турболазерных пушек были успешно выведены из строя бравыми десантниками Новой Республики. Оставшиеся же три приступили к работе, организовав мощную контрбатарейную завесу и ориентируясь по приблизительным векторам республиканских залпов. Подставленные бока трёх фрахтовиков украсились бесшумными взрывами, и вскоре они вели огонь уже сквозь облака собственной испарившейся обшивки. А затем центральная конструкция, защищавшая гравитационную пушку, раскрылась как огромное веко, откуда стал поглядывать бледный зрачок.

– Ну всё, началось! – выкрикнул в эфир капитан Тиросск без особой на то надобности. – Всем держаться за что-нибудь!

Гравитационная пушка выстрелила.

Зоркий наблюдатель, который знал, куда и в какой момент смотреть, наверняка смог бы увидеть пролёт гравитационных бомб. Когда снаряды промчались вниз, сквозь плазменный шторм, образованный синхронизированным турболазерным огнём, радиус действия бомб – своеобразные горизонты событий крошечных размеров – принялись поглощать всевозможные заряженные частицы, что, выпадая из структуры вселенной, испускали непрерывные потоки сильного излучения. Эти потоки, в свою очередь, усиливали и ещё сильнее распыляли плазменные облака вокруг, приводя к появлению бело-голубых полос наподобие лазерных трасс.

Гравитационная пушка разрождалась такими залпами каждые три секунды, распыляя снаряды по узкой спиральной дуге и не делая никаких попыток прицелиться по конкретным кораблям. Этого и не требовалось: лазерный луч, даже задевший корабль по касательной, мог буквально разорвать его на части.

Как, например, произошло с «Невоспетым».

Экипажам мостиков «Копьеносца» и «Старины» оставалось только беспомощно наблюдать, как «Невоспетый» скручивается, выворачивается наизнанку и, наконец, раздирается в клочья. Хотя фрахтовики разделяли сотни километров, двое оставшихся ощутили на себе последствия гравитационных ударов в виде раз за разом прибывавших волн энергии. Кроме того, с распадом «Невоспетого» значительно снизился огонь на подавление, который проводили суда Новой Республики. Как следствие всего этого, вскоре у «Копьеносца» и «Старины» завизжала сирена, предупреждавшая о том, что оба корабля оказались на мушке у противника.

– Приготовиться к увеличению скорострельности на пятьдесят процентов, – приказал Тиросск своим скрежещущим голосом. – Синхронизируйтесь со «Стариной» повторно.

Когда координатор управления огнём возразил, напомнив, что такой ход сожжёт турболазеры, Тиросск только пожал плечами.

– Они и так сгорят, когда корабль взорвётся. Выполнять.

Гравитационные выбросы продолжались, оставляя за собой всё больше вихревых следов. Они устремились к скоплению крупных кораблей, всё ещё беспомощно собранных на ночной стороне Миндора, не имея подходящих щитов, брони или оружия, которые могли бы уберечь их от угрозы.

Угрозы, свести на нет которую могла разве что изобретательность генерала Лэндо Калриссиана.

В строю «двойных семёрок» роль головного судна отводилась «Минутке», находившейся под командованием капитана Ява Патрелла, который отслужил добрых три с половиной десятка лет на кораблях-заградителях. Когда офицер-штурман объявил о скором приближении первой гравитационной волны, Патрелл не колебался ни секунды.

– Всем кораблям, – заговорил он. – Приступайте.

Пока команда мостика решительно занялась выполнением поставленных задач, старший помощник Патрелла наклонился к капитану и тихо, почти шёпотом, спросил:

– Вы правда считаете, что это может сработать?

– Конечно, это сработает! – рявкнул Патрелл: впечатляющая демонстрация самонадеянности, поскольку капитан был абсолютно уверен, что ситха с два им удастся осуществить задуманное. Такое убеждение подкреплялось многолетним опытом службы на кореллианских кораблях-заградителях, во время которой не случалось и намёка на то, что бортовые проекторы гравитационных колодцы могли быть настроены или выверены с ювелирной точностью, необходимой для подобного рода трюков.

Однако, за все тридцать пять лет службы Патреллу также не доводилось пользоваться выдающимися техническими достижениями мон-каламари, не говоря уже о главном процессоре их линейного крейсера.

Стоило первому эшелону гравитационных бомб миновать «Копьеносца» со «Стариной», как заработали проекторы гравитационного колодца, расположенные на «Минутке». Взаимодействие двух мощных источников гравитации привело к тому, что каждый снаряд отклонился от курса на несколько градусов, и сразу же после этого идущий вторым КК-7700\Е подал аналогичный импульс на собственные проекторы, уводя бомбы ещё дальше – настолько, что те пролетели и мимо обоих крупных кораблей оперативной группы, и мимо поверхности планеты. Однако на их пути оказались другие «двойные семёрки», идущие в хвосте колонны. Третьему крейсеру предстояло направить бомбы обратно к планете, вернее – по тангенциальной параболе к последнему кораблю, который, используя архисложные процессоры «Памяти Альдераана», увёл бы убийственные снаряды к нужной цели.

Весь опыт капитана Патрелла настаивал на том, что проекторы кораблей-заградителей ни в коем случае не должны работать внутри естественного гравитационного колодца планеты, поскольку проекторы создавали слишком мощную и чужеродную для планеты силу. Для Миндора это было равносильно тому, как если бы близко к поверхности вдруг появились четыре луны средних размеров.

Первые землетрясения начались всего через несколько секунд после того, как «Минутка» запустила свой цикл, и в результате этого планетарная кора пустилась в пляс: целые тектонические пласты принялись подниматься и тут же обрушиваться, скручиваться и выворачиваться обнажившимся нутром. Землетрясения усугублялись близким прохождением гравитационных бомб, чья изменённая траектория являлась результатом творческого гения генерала Калриссиана, охарактеризовавшего такой манёвр как «Получи-ка своё обратно, шлаковая ты образина, посмотрим, как тебе понравится это».

Приблизительно через восемь с половиной минут первая из гравитационных бомб достигнет зоны вокруг летающего вулкана и примется разрывать его на куски.

К сожалению, заданный темп огня гравитационной пушки и физические явления вблизи гравитационных волн добавили к произведённым расчётам небольшую долю непредсказуемости.

Именно эта непредсказуемость внесла свои коррективы и послужила причиной того, что «Держатель» – вторая «двойная семёрка» в линии – при подходе очередной гравитационной бомбы не отклонил её куда-нибудь подальше от Миндора и оперативной группы, а перенаправил в свой собственный корпус по левому борту. У капитана «Держателя» было достаточно времени, чтобы увидеть показания датчиков и произнести «Ой…» как раз перед ударом гравитационной бомбы.

Точечная масса снаряда пронзила крейсер почти без сопротивления, и эффект разорвавшейся бомбы был сродни гравитационному срезу, который освободил вулканокупол от удерживавшей его земли. Произошло мгновенное извержение высокоэнергетического излучения – достаточно мощного, чтобы образовать в корпусе крупного корабля зияющую брешь, настолько большую, что искусный пилот смог бы влететь в неё на «крестокрыле» и выскочить с другой стороны. Ударная волна разделила корабль напополам и разнесла оба фрагмента в разные стороны.

За мгновение до гибели «Держателя» капитан Патрелл уже вызывал начальство.

– Генерал Калриссиан, – хладнокровно произнёс он, – у нас проблема.

– Сам вижу. – Лэндо наблюдал, как оставлявшая лазероподобный след гравитационная бомба вошла в атмосферу Миндора. Удар произошёл вдали, осветив горизонт планеты термоядерным взрывом. – Я забираю оставшиеся суда оперативной группы обратно на орбиту, это наш единственный шанс выжить. Если не считать того…

Если не считать того, что сверхмощные датчики «Памяти Альдераана» уже уловили гравитационную аномалию, которая осталась на месте улетевшего вулканокупола и теперь обширным кратером распространялась внутрь миндорской коры. Электронный мозг корабля насчитал два стандартных часа до того, как планета попросту перестанет существовать. Миндор ожидала судьба собрата в виде разбухавшего сфероида из новообразованных обломков… и попадание каждой гравитационной бомбы, которых теперь было некому отклонять, только приближало эту участь, сокращая отведённое время.

А с распадом планеты исчезнет и ночь, защищавшая корабли Новой Республики от солнечных вспышек.

Когда оперативная группа покинула атмосферу, Лэндо оставалось только смотреть вниз, следя за покрывшейся вспышками поверхностью. Происходящее казалось каким-то кошмаром. Где-то там, внизу, был Люк. И Хан с Леей. А Лэндо только что помог врагу взорвать планету.

Единственным утешением являлся тот факт, что сам Лэндо вряд ли проживёт слишком долго, чтобы мучиться самобичеванием. Никто из них не проживёт. Он поднял взгляд к летающему вулкану и подумал о направлявшемся туда потоке из десятка гравитационных бомб.

– И ты не проживёшь достаточно долго, чтобы отпраздновать победу, – злорадно выдал Лэндо.

Он отдал ряд новых приказов, после чего уцелевшие корабли оперативной группы построились в формацию для полномасштабной атаки. «Память Альдераана» первой достигла орбиты, и вскоре флагман окружили четыре линейных крейсера. Две сотни истребителей заняли весь периметр, затем рассредоточились одной линией и принялись стягивать летающий вулкан тугим кольцом, направив на него пушки, одновременно оставаясь вне зоны поражения со стороны орудий крупных кораблей. Три уцелевшие «двойные семёрки» разделили окрестное пространство по секторам, утягивая гравитационные бомбы как можно дальше от оперативной группы.

– Предлагаю сделать так, чтобы они даже не догадались о наших намерениях накормить их же собственным оружием, – объявил Лэндо. Он обернулся к старшему помощнику. – Огонь.

Оперативная группа обрушила на вражескую базу водопад из чистейшего разрушения. Не защищённый дефлекторами или армированной обшивкой, летающий вулкан вспыхнул облаками сверхзаряженной плазмы, которая накрыла базу огромной мерцающей пеленой, поглощавшей турболазерное пламя и разрывы протонных торпед. Ничего, решил про себя Лэндо, ведь всё, что имело значение прямо сейчас, так это восемь или десять гравитационных бомб, что возвращались туда, откуда появились.

И прежде, чем планета прикажет долго жить, а звёздный шторм – поглотит оперативную группу, генерал Калриссиан возымеет удовольствие наблюдать, как летающий вулкан превращается в пыль от выпущенных им же бомб. Пусть для Лэндо это не станет таким уж утешением, всё же он будет с нетерпением ожидать, пока хотя бы одна бомба не достигнет цели. Нет – все бомбы, до единой.

«Паршивое местечко для смерти, – подумал он. – Хуже не придумаешь места, где Новая Республика потеряет Люка, Хана, Лею и Чуи. И Проныр. И меня заодно. Что ж, по крайней мере, мы забираем вместе с собой и плохишей».

Он поймал себя на том, что с некоторым восторгом размышляет над историями, которым предстоит закончиться здесь, посреди маленькой захолустной системы за шесть прыжков от Хайдианского пути… Лэндо позволил себе обдумать, как именно продюсеры голотриллеров покажут эту историю общественности. Он предчувствовал, что голографисты попытаются сотворить нечто славное и грандиозное и назовут свой шедевр чем-то вроде «Последний из джедаев: Финальная битва», приправят сюжетной линией с обречённой любовью, а ещё там покажут одного типа, который некогда был просто карточным шулером, но в итоге ушёл как герой… пусть на самом деле всё было и не так.

«На самом деле, нас в итоге сделали по полной программе, – пессимистично подвёл итог Лэндо. – Они изначально превосходили нас численностью. Затем втянули нас. И мы окунулись сюда с головой, потому что считали себя непобедимыми. Мы думали, что хорошие ребята всегда побеждают».

Из всех них лишь Люк славился тем, кто никогда не страдал от подобных заблуждений. Хорошо, почти никогда. Хан однажды поведал, как в Люке что-то изменилось после Беспина. Каким-то путём (который никогда не откроется Лэндо или Хану, Лее и Чубакке) Люк осознал, насколько тёмной на самом деле является вселенная.

Лэндо догадался, откуда происходила скромность Люка, подкреплённая смирением. От его же доброты. От его трогательной веры в то, что разумные существа могут измениться к лучшему. Наверное, поэтому он редко улыбался и почти никогда не шутил. Потому что доброта была самой что ни на есть искренней. Она была жизненной артерией, из которой Люк черпал свою силу. Спасательным тросом, за который он цеплялся даже тогда, когда падал в бездну.

«Так же, как и мы все цеплялись за него самого, – мелькнула мысль. – Он был символом нашей надежды. Пока Люк Скайуокер оставался жив, мы все надеялись на лучшее».

Вот что сегодня теряла Новая Республика.

Надежду.

Учитывая происходившее внизу, Люк, по всей видимости, уже был мёртв. А уж если он каким-то чудом и выжил, то что он, Лэндо, мог с этим поделать? Имелись ли какие-то веские основания возложить надежду всей галактики на плечи одного её обитателя?

Хотя вопрос был риторическим и не требовал ответа, Лэндо, тем не менее, получил свой ответ, поскольку офицер-связист объявил хриплым и взволнованным голосом:

– Генерал Калриссиан, я улавливаю сигнал… на курсе перехвата корабль… Идентификационная сигнатура подтверждена – это «Тысячелетний сокол»!

Лэндо почувствовал, как вселенная сдвинулась на пару градусов правее.

– Что?

«Разве такое возможно? »

– Они включили цикловую передачу. На всех диапазонах.

– Включи динамик.

– …Скайуокер. Всем республиканским кораблям: выходите из боя и отводите войска. Всем имперским силам: полковник КП-1000 повышается в звании до маршала. Маршалу КП-1000: отныне вы командуете всеми имперскими войсками в системе Таспан. Прикажите отключить подпространственные помехи и незамедлительно приступить к безоговорочной капитуляции. Когда таковая будет завершена, вы окажете помощь в эвакуации гражданских. Повторяю: это Люк Скайуокер. Всем республиканским кораблям…

– Выруби.

Долгое-предолгое мгновение Лэндо только стоял как вкопанный и глядел в одну точку. Ему не приснилось? Неужели Люк взаправду верил, будто можно вот так просто взять и приказать имперцам сдаться?

Это противоречило здравому смыслу. Ситх раздери, это было не вписывавшееся ни в какие ворота безумие.

– Сэр? – позвал связист. – СИД-истребители отступают.

– Что? – переспросил Лэндо.

Офицер посмотрел на другую консоль.

– Подождите, пришло сообщение, что гравитационная пушка смолкла. – Связист захлопал глазами. – А подпространственная связь – заработала.

– Что?

Навигатор, в свою очередь, мог только покачать головой.

– Гравитационные тени сходят на нет – станции в системе отключаются, сэр! Окно для гиперпрыжка откроется через двенадцать минут.

И Лэндо, к своему немалому изумлению, обнаружил, что ноги сами понесли его вперёд, руки принялись жестикулировать, а с губ стали невольно слетать приказы, задававшие места сбора вместе с координатами для прыжка и предписывавшие проводить поисково-спасательные операции, хотя б о льшую часть мыслительной энергии разум тратил на один-единственный вопрос: «Что?! »

* * *

Фенн Шиса прижался спиной к переборке и нахмурился, глядя на мигавший красным индикатор заряда своей бластерной винтовки. Десять одиночных выстрелов. Одна граната. Может, этого хватит, чтобы продержаться до ответного удара Лэндо, что превратит их всех в пар.

Он обменялся мрачными взглядами с коммандером наёмников, который находился точно в такой же позе по другую сторону взорванного люка. Коммандер оставался рядом, следуя славнейшей мандалорской традиции: прикрывай отступление своих бойцов и, если понадобится, умри за них. Фенн Шиса, в свою очередь, остался вовсе не потому, что командовал солдатами. И не потому, что командовал Мандалорскими защитниками и даже не из-за титула «лорд Мандалор». Он стоял там, где стоял, потому что был Фенном Шисой.

Он уже избавился от своего шлема – случайный рикошет вывел из строя внутришлемный дисплей, отчего автоматический регулятор яркости затемнил визор до невозможности – и сразу после этого подцепил шальной разряд, вознаградивший его ожогом возле виска и опалёнными волосами. В сгустившемся дыме то и дело мерцали алые вспышки; смердело запахом поджаренного мяса и озоном.

Бластерный огонь, лившийся сквозь дверной проём, приостановился лишь на миг – достаточный, чтобы к ногам атакующих прилетела парочка термальных детонаторов. При первом соприкосновении снаряда с полом Фенн впорхнул внутрь и сразу двинулся правее, запустив на ходу противотанковую гранату. Когда бластерные разряды в тумане сместились в его сторону, коммандер наёмников проскользнул в бункер и ушёл влево. На всё ушли считанные мгновения: уже через долю секунды после манёвра позади раздался взрыв, прорвавшимся струёй пламени вслед за мандалорцами.

Фенн успел разглядеть, откуда по нему вёлся огонь. Он побежал по крутой дуге, не переставая стрелять в ответ и не целясь, но вынуждая противника держать головы опущенными, а, когда заряды бластерной винтовки опустели, Шиса превратил себя в тугую пружину, которая распрямилась прямо на позиции врагов одновременно с коммандером, ринувшимся слева. Фенн бросился в рукопашную атаку отчасти потому, что в его нарукавниках скрывались клинки (да и мёртвые бы не возражали, если бы он прихватил по пути их оружие), однако прежде всего он был Фенном Шисой, и если сегодня ему суждено умереть, он свалится замертво, успев перед этим вцепиться в горло убийце.

Однако прежде, чем Фенн добрался до чьего-либо горла, с другой позиции дым пронзила порция новых бластерных разрядов. Фенн стиснул зубы и продолжил бежать, поскольку мог выдержать пару попаданий и сбить нескольких врагов прежде, чем потерять сознание навсегда… но разряды не поразили бегущего мандалорца, казалось, будто они вообще не были направлены в его сторону. Разряды пронеслись слишком высоко, над шлемами штурмовиков, на которых бросился Фенн, а сопровождался огонь властными криками о капитуляции. Но Фенн уже был готов умереть, поэтому он проигнорировал крики, зацепил пальцами левой руки под шлем ближайшего стрелка, замахнулся кулаком правой, чтобы воткнуть потайное лезвие в кадык… и остановился.

Штурмовик не сопротивлялся. Он вообще не прикладывал никаких усилий для того, чтобы освободиться или избежать гибели. Он просто замер, разведя в стороны пустые руки и ждал, когда Фенн прирежет его как откормленного грундилля.

Фенн моргнул, будучи не в силах поверить в увиденное. Ещё меньше он был способен поверить в то, что случилось потом, когда позади, в бункерном люке показался штурмовик в чёрных доспехах. Фенн напрягся, стряхивая оцепенение, но штурмовик поднял бронированную перчатку – тоже пустую – ладонью вперёд.

– Ни дину нер гаан наакус, джорку ни ну копаани кир'амад нер вод, – проговорил штурмовик.

Фенн Шиса мог только уставиться на него скептическим взглядом.

Вошедший странным образом расставлял ударения – что неудивительно, учитывая его чётко выраженный корусантский акцент – но смысл сказанного был предельно понятен, а сам мандо'а – безупречен.

Уважь мою просьбу о перемирии, потому что я не хотел бы по собственной воле пролить кровь брата.

– Да ну?

– Лорд Мандалор, Император Скайуокер передаёт привет, – перешёл на общегалактический штурмовик. Он носил эмблему полковника. – Ситуация изменилась.

Фенн даже разинул рот от удивления.

– Император… Скайуокер?

«Ситуация изменилась» – слишком слабо сказано.

– Мы укрепили бункеры орудий класса «земля-орбита», – продолжал тем временем полковник. – Генерал Калриссиан просит вас помочь эвакуировать гражданских. Нескольких тысяч мирных жителей, которых Император Скайуокер приказал защищать.

В конечном итоге Фенну Шисе оставалось разве что похлопать глазами и задуматься, а не пропустил ли он в горячке боя ещё пару разрядов в голову. Тем не менее, он вместе с коммандером наёмников последовал за имперским полковником обратно к взрывоустойчивым дверям, минуя комнату за комнатой и задыхаясь от вони, которую источали обломки, обугленные тела и пропитавшийся озоном воздух. Полковник набил короткий код на дверной панели, и огромные плиты дюрастали принялись расползаться в стороны.

В пункте управления гравитационной пушкой их ждали несколько десятков штурмовиков, которые, сложив руки по швам, выстроились настолько ровными рядами, как будто на пороге появилась инспекция с проверкой. Их винтовки были сложены с выверенной по миллиметру аккуратностью, дальше обнаружилось штатное оружие ближнего боя, размещённое в виде идеального квадрата. Наконец, за оружием возвышалась пирамида из чёрных шлемов, навевавшая у Фенна приятные воспоминания о груде отрубленных голов, которую как-то устроили джалтирские племена на Тоскховвле VI.

– Не могу… это невероятно, – выдал, наконец, он. – Мы не смогли даже подступить вплотную, попытались прорваться через стены и потерпели фиаско…

– Потому что у вас не было кодов разблокировки главных дверей, – заметил полковник.

– И что, они просто сдались?

– По моему приказу. – Судя по голосу, полковник ничуть не смущался, будто нечто подобное происходило каждый день. – Я – старший офицер. Ни один штурмовик не помышляет о неповиновении.

– А если бы помышляли?

– Это могло бы вызвать некоторые затруднения, поскольку Император Скайуокер лично проинструктировал меня и моих подчинённых, обязав свести к минимуму любое кровопролитие. Я благодарен за то, что не мне пришлось принимать решение.

– Полковник…

– Маршал, – поправил мандалорца штурмовик со скрытыми нотками гордости. – Сам Император удостоил меня повышением звания в боевой обстановке.

– Император Скайуокер, – медленно проговорил Фенн, пытаясь придать диалогу хоть какой-то смысл.

– Избранный наследник Палпатина Великого, – чопорно подхватил новоиспечённый маршал. – Разве ты не смотрел «Люка Скайуокера и месть джедая»?

– Э-э-э…

– Разумеется, там всё преувеличенно.

– Ну разумеется.

– Но основано на реальных событиях.

– Э… ага.

– И весьма впечатляет, – не унимался маршал. – Просто шедевр. Этот фильм изменил мою жизнь.

Услышанное всё ещё не укладывалось в голове Фенна.

– Когда взрослый мужик, – заговорил он, – уверяет, что какая-то голодрама изменила его жизнь, обычно он как минимум утрирует.

– Я не утрирую.

– Начинаю верить.

– А теперь, если ты не против, созови своих подчинённых и следуй за мной. – С этими словами маршал развернулся и зашагал к выходу из бункера. – Хотя войска генерала Калриссиана делают всё возможное, чтобы задержать или предотвратить разрушение этого объекта, оно может начаться минут через шесть.

Едва он закончил это говорить, как пол будто провалился на полметра, а затем вспучился и сбил с ног всех обитателей базы. Одновременно пол и стены разразились душераздирающим рёвом, который обрушился на них словно невидимый молоток и вышиб дыхание. Отголоски грохота ещё сотрясали бункер, пока от толстого слоя брони не начали откалываться куски вместе с обломками пермакрита, падавшего прямо на головы…

Когда рёв стих до скрежещущего рокота, Фенн с трудом принял сидячее положение, выкашливая пермакритовую пыль.

– Кажется, ты не учёл погрешность, когда говорил о шести минутах, верно?

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒