ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Царство теней погрузилось во мрак.

В центре системы поток астероидов спиралями приближался к фотосфере Таспана. Взаимодействие гравитационных установок и собственная гравитация солнца сформировало некий порядок из хаоса: когда каменные глыбы погружались внутрь, где сгорали в термоядерной печи, поток как бы удлинялся и изгибался, бессистемно перемешивая кучки астероидов как глянцевые узоры на мятных леденцах.

Более мелкие астероиды испарялись в короне и в хромосфере Таспана, в то время как крупные охватывало звёздное пламя, отчего те оставляли за собой огненные полосы, и каждое пробитие такими снарядами солнечной фотосферы вызывало кольцеобразные всплески шириной с планетоид и длиной в сотни километров, а также целые выбросы, которые выплёвывали наружу звёздное вещество в критические моменты, когда его не могли сдерживать гравитация и магнитное поле, и испускали чудовищные вспышки весьма жёсткого излучения – одно только это было само по себе внушительным зрелищем, поскольку в результате по всей системе разом выгорели дефлекторные щиты.

Единственными щитами, уцелевшими, невзирая на солнечные вспышки, являлись дефлекторы истребителей, которые приступили к воздушной атаке на базу Отродья теней. Эти щиты не могли быть перегруженными хотя бы потому, что сама атмосфера оберегала их, равно как и дефлекторы «двойных семёрок» и других республиканских крейсеров, спрятавшихся в радиационной тени Миндора.

И вот опустилась ночь.

Когда Миндор повернулся к Таспану другим полушарием, с подёрнутого кровавой дымкой запада накатили волны новореспубликанских истребителей. Они обрушились на оборонительные сооружения купола со всей неистовостью, пробивая наполовину эффективными лазерными пушками тяжёлую армированную защиту турболазерных башен, размещённых на каркасах толщиной с космический корабль. В ответ громадные орудия принялись огрызаться с такой скоростью, что выбросы плазмы перегрели воздушные массы в окрестностях, сформировав гигантское грибовидное облако из едкого песка, пыли и дыма, которое заполнило пространство от вулкана до стратосферы.

Сквозь это облако вулканокупол извергал СИД-истребители, лавину за лавиной.

Их было так много, что пагубное влияние атмосферы на их пушки не имело никакого значения. СИДы могли уничтожать целые звенья вражеских истребителей, просто выступая в роли воздушных препятствий, поскольку их массовое появление вынуждало пилотов Новой Республики нарушать строй и снижать скорость, чтобы избежать столкновений… но именно любая скорость ниже предельной могла стать фатальной. За годы, минувшие после уничтожения первой «Звезды Смерти», турболазерная технология значительно продвинулась вперёд: современные орудийные башни намного быстрее вращались, а их начинка включала программное обеспечение для автоматического ведения огня, которое подсчитывало нужное время и позволяло перехватить любой истребитель, достаточно неосторожный, чтобы лететь по прямой линии более секунды за один заход.

А уж при стрельбе по «крестокрылу», не защищённому дефлекторами, даже скользящее попадание из турболазера не оставляло ничего кроме шарообразного пучка плазмы.

Тем не менее, «крестокрылы» всё наступали и наступали, и славные пилоты отдавали жизни, чтобы защитить своих товарищей, управлявших «бритвами», которые бросали бомбардировщики в торпедное пике. Целью их массированного огня являлась не турболазерная батарея, а шесть бронированных полукруглых конструкций, оцепивших верхушку вулкана.

Конструкции были надежно защищены керамопанцирем, способным поглощать разрушительные взрывы и протонных торпед, и ракет с детонитовыми боеголовками, и именно с этой задачей броня верхних установок справлялась на все сто.

– Мы и вмятин почти не оставляем! – не выдержав, крикнул в эфир один из пилотов «бритв».

– Заткнись и продолжай долбать, – приказал звеньевой.

– Но мы не сможем раздолбать их, пока панцирь опущен!

– Дело в том, что пока мы вынуждаем их держать панцирь закрытым, они не могут раздолбать нас!

Внутри бронированных полукруглых конструкций скрывались орудия планетарной обороны. Пять меньших систем, которые выстроились кольцом вокруг громадной шестой, вмещали в себя двойные ионно-турболазерные пушки класса «земля-орбита». Сдвоенные орудийные камеры могли выпускать заряды строго друг за другом, в точно заданный интервал времени, чтобы ионный выстрел гарантированно выводил из строя дефлекторы крупного корабля, в то время как идущий следом турболазерный разряд добивал цель. Эти смертоносные установки сами по себе могли действительно не на шутку «раздолбать» кого угодно, но внутри центральной армированной конструкции своего часа ждало оружие, которое и вовсе не оставляло шансов ни одному линейному кораблю: гравитационная пушка.

А с наступлением ночи каждый крупный корабль Новой Республики в буквальном смысле готовился шагнуть из огня в полымя, поскольку, прячась на планете от звёздных вспышек, они обрекли себя на скорую гибель от взрывов искусственного происхождения. Правда, и от «огня» полностью укрыться не удалось.

Какие бы проблемы не несли в себе выбросы звёздных вспышек, они оставались лишь результатом массового падения скоплений обыкновенных астероидов, пытавшихся проникнуть внутрь светила через его корону, хромосферу и фотосферу. Когда же среди астероидов в скоплении затёсывались одна или сразу несколько гравитационных установок, тысячами разбросанных по системе, эффект производил гораздо более сильное впечатление.

Неестественно резкий градиент силы тяжести падавших проекторов вызывал волнообразные скачки звёздного вещества с приливным эффектом – гигантские выпуклости, которые вздувались на поверхности Таспана как волдыри, а искажение его магнитного поля приводило к ещё более внушительным солнечным вспышкам, что превышали в диаметре целые планеты и расцветали гигантскими фонтанами термоядерного пламени, вырываясь наружу на сотни тысяч километров и направляясь всё ещё работавшими установками словно невообразимо огромные космические пули, сделанные из чистейшего огня.

Прежде, чем Таспан поглощал такие вспышки, вынуждая фонтаны непоседливой энергии медленно втягиваться обратно, они успевали разбрызгивать струи гамма-радиации будто прожекторы, которые испускали лучи не света, а подлинного разрушения, пережигая крупные астероиды до уровня шлака и полностью расплавляя мелкие. Одна из таких струй, пересекая плоскость эклиптики, задела по касательной кромку миндорской атмосферы.

Этого скользящего удара хватило, чтобы поджечь пару кубических километров атмосферы.

Эффект был сродни медленному термоядерному взрыву: мощный тепловой восходящий поток сформировал огненную бурю, принявшейся всасывать в себя пыль, которая, в свою очередь, воспламенилась и отправилась поджигать всё на своём пути, расширяясь кольцом по ландшафту Миндора во все стороны – в том числе и в сторону бушевавшего вокруг вулкана сражения.

Датчики базы и крупных республиканских кораблей независимо друг от друга легко могли предсказать точное направление и возможное развитие огненного шторма. Прежде, чем пожар охватит целую планету, разрушительный грозовой фронт настигнет базу Отродья теней, правда, вместо туч прилетят облака токсичного дыма, а гроза обрушит на всех ливень пламени, а не влаги.

Для войск, оказавшихся на открытом месте, это станет погибелью, но остальные истребители с обеих сторон будут вынуждены приземлиться или вовсе отступить. Если кому-то вздумается продолжать бой в воздухе, из-за атмосферы, что мешала нормальной работе датчиков, и густых клубов горячего дыма он полетит совершенно вслепую.

А ещё, как подметил Фенн Шиса, в этот момент защитные конструкции останутся закрытыми, чтобы орудия «земля-орбита» не понесли непоправимого ущерба, и кроме того будут перегружены теплообменные установки, отвечавшие за охлаждение обычных турболазерных башен.

– И, если вы не против поднять эту тему, генерал, – продолжал Шиса в диалоге с Лэндо, – возможно, единственная тактическая ошибка этого типа, Отродья теней, заключается в том, что он сосредоточил все свои средства планетарной защиты в одной точке, прямо на вершине того холма.

– Так легче обороняться, – отмахнулся Лэндо.

– Так и есть, – согласился Шиса, – хотя легче обороняться будет не только им, понимаешь?

Лэндо задумался. Этот процесс занял всего мгновение – всё-таки он сам никогда не упускал возможности немедленно воспользоваться слабостью противника.

– Фенн, друг мой, – медленно произнёс он, – я уже говорил сегодня, как сильно восхищаюсь твоим мышлением?

Когда грозовой фронт достиг вулканокупола, ливень пламени оказался не единственной стихией. Прикрытые надвигавшейся огненной стеной три республиканских крупных корабля медленно снижались, продираясь сквозь атмосферу. Они не стреляли по установкам ПВО, поскольку пыль, дым и жар в огненном ураганном циклоне вносили свои коррективы, и даже одновременные скоростные залпы из всех орудий на полной мощности не смогли бы сразу пробить панцирные сооружения – а времени у прибывших оставалось в обрез.

Два крупных корабля обрушили на базу противника проливной дождь из переполненных солдатами новореспубликанских десантных шаттлов, которые тут же ринулись к зенитно-ионному кольцу. Третьим кораблём оказался флагман «Память Альдераана». Его десантные шаттлы выбрали своей целью посадочные площадки вокруг гравитационной пушки.

На какой-то миг битву обуздал ещё более свирепый огненный шторм. Истребители не могли лететь, перегревшиеся турболазерные башни не могли стрелять, бронированные конструкции не могли открыться, и никакие наземные войска не могли и носа высунуть – как атакующие республиканцы, что переносились шаттлами, так и имперские защитники, укрывшиеся в бункерах.

Но огненный шторм продлился недолго. Через несколько минут исчислявшаяся тоннами масса пыли, песка и камней достигла критической отметки, после которой их груз больше не усиливал пожары, а принялся сводить их на нет. По мере того, как шторм утихал, три линейных крейсера Новой Республики отступили, используя грозовой фронт как огромную дымовую завесу.

Спустя секунды, пока сиявшие алым камни и песок ещё не остыли, турболазерная батарея оживилась вновь, выплёвывая сгустки плазмы по приближавшимся истребителям. На вершине вулкана распахнулись скрытые бункерные люки, откуда хлынули потоки штурмовиков в усиленных доспехах и грохочущие ховер-танки. Новореспубликанские шаттлы ощетинились бортовыми противопехотными турелями, которые открыли огонь по врагам, прикрывая бросившихся в атаку десантников, и битва при Миндоре развернулась на земле. Лицом к лицу. Бластер против бластера. Нож на нож.

* * *

Когда полковник Клик и его рота отборных коммандос открыли широкие арочные ворота, ведущие в сортировочный центр, там царил настоящий хаос. Бомбардировка поверхности сотрясала внутренности вулкана ударными волнами, отчего все помещения содрогались, ходя ходуном как при землетрясении с низкой магнитудой, и заполнились грохотом, похожим на непрерывные раскаты грома. Пленники, испугавшись падавших сверху кусков камня, толпой ринулись к открытому дверному проёму. Подчинённые Клика отбросили их назад, сразив первые же ряды заключённых заградительным огнём оглушающих разрядов, в то время как боевые очереди, выпущенные поверх голов, заставили остальных съёжиться у дальних стен. Клик продолжил себе путь сквозь подёргивавшиеся тела и, подняв свой Е-11, лично выстрелил над пленниками.

– Вниз! Лицом вниз! На землю! Сейчас же! – Когда пленники выполнили требование, Клик обернулся к одному из подчинённых. – Сержант, останьтесь здесь со вторым взводом и стреляйте по любому пленному, который стоит на ногах дольше пяти секунд. Остальные – за мной.

Он пустился рысью и повёл солдат сквозь расплавленную, глянцевито-чёрную пещеру к камере избрания.

– Четвёртый взвод, выйти вперёд. – Он отступил в сторону. – Запечатать дверь. Не впускать, не выпускать. Первый взвод: обеспечить огневое прикрытие четвёртому. Всем остальным готовиться отбивать атаку.

Двое коммандос из четвёртого взвода приготовили разбрызгиватели с пенопластиком. Этот материал предназначался для того, чтобы на скорую руку заделывать дыры в скафандрах или небольших пробоин в корпусе: пена свободно заполняла собой брешь, пространство вокруг неё, после чего мгновенно затвердевала. Тонкие испещрённые буграми полосы, нанесённые по краям ворот, герметично заблокировали вход на месте, и всего через несколько секунд после этого до Клика донёсся вой сервоприводов, будто кто-то пытался открыть дверь с той стороны.

– Назад! – рявкнул он. – Рота: построиться, оружие наизготовку! Приготовиться стрелять по моему приказу!

Долгий-предолгий миг единственными звуками в пещере оставались щёлканье бластерных механизмов и лязг доспехов ближайших к воротам солдат, которые дружно упали на одно колени, пока задняя шеренга товарищей, уперев приклады в плечи, сохранила стоячее положение. Сам Клик отошёл от ворот, помня, что единственный способ открыть запечатанную пенопластиком дверь – это пробивной заряд.

Секунды всё тикали, однако подрыва так и не состоялось. Когда Клик начал задаваться вопросом, не почудился ли ему вой сервоприводов, на правой стороне ворот неожиданно появилась красная точка, которая почти сразу раскалилась добела и, вспыхнув, высвободила наружу луч зелёной плазмы.

«Ладно, есть два способа открыть запечатанную пенопластиком дверь, – поправил себя Клик, – это пробивной заряд и световой меч».

Зелёный световой меч!

Полковника охватило дурное предчувствие, на грани с ужасом.

– Огонь не открывать, – приказал он, – кто выстрелит без моего приказа, сам получит разряд.

Луч зелёной плазмы прорезал в воротах неровный овал. Когда клинок вернулся к начальной точке и на пол из расплавленного камня рухнул большой кусок дюрастальной плиты, Клик всё ещё не отдавал приказа стрелять. Он вообще не отдавал никаких распоряжений. Он попросту стоял и смотрел, испытывая неописуемый благоговейный трепет.

В образовавшемся проходе возникло двое мужчин. Один – темнокожий, одетый в мантию куклы и державший на плече Е-11 – был высок и жилист, по его бритому черепу стекала кровь. Другой, поменьше, был одет в промокший до нитки и запачканный лётный комбинезон Альянса повстанцев, и его мокрые, растрёпанные, высветленные излучением волосы космами украшали загорелое лицо, черты которого, как медленно доходило до Клика, были в точности как у живого воплощения его самой заветной мечты…

Во рту Клика пересохло, ноги онемели, но он всё же с трудом смог пролепетать своими расслабленными губами:

– Император Скайуокер… – Он упал на колено, снял шлем и почтительно склонил голову, после чего воскликнул, обращаясь к подчинённым. – Опустить оружие! Опустить оружие! Снимите свои вёдра долой и преклоните колени перед Императором! Прошу прощения, милорд, я вас не узнал!

* * *

Десантники Новой Республики отчаянно пытались закрепить периметр вокруг ионно-турболазерных сооружений, поливая огнём наступавших штурмовиков. Бронированные шаттлы чередовали противопехотный турельный огонь с гранатомётными залпами кассетных осколочных снарядов производства «СороСууб». Тысячи крошечных взрывов усыпали целую верхушку вулканической базы дождём из летящей с огромной скоростью шрапнели, хотя большая часть осколков лишь отскакивала от скал, производя грохот, характерный разве что для чадианского сезона муссонов.

Штурмовики бегом продвигались к противнику, прикрываясь тяжелозащищёнными ховер-танками. Передние пушки боевых машин били по шаттлам, разрывая десантников на кровавые куски, а их водители упорно продвигались вплотную к вражеским транспортникам, чтобы там штурмовики могли перейти в рукопашную. Однако стоило им достигнуть цели, как имперские солдаты к своему немалому изумлению обнаружили, что республиканские десантники, в отличие от многих других неприятелей, не только не испугались виброкастетов, которыми вооружились штурмовики, но и противопоставили им 18-сантиметровые виброкинжалы «АКраБ», способные прорезать доспехи Марк-3 будто вытопленное горганское сало.

Вокруг панцирной конструкции, защищавшей гравитационную пушку, двенадцать шаттлов с крейсера «Память Альдераана» сформировали двойное кольцо: восемь окружили центральное орудие, а четыре спустились прямиком в гущу сражения. Эта четвёрка судов оказалась слишком близко к люкам, чтобы артиллерия или танки могли вести по ним эффективный огонь, но и шаттловые турели из-за выбранного угла наклона не могли поразить вражеских пехотинцев. Всё, что им оставалось – это счищать краску с бункеров и конструкций зенитной батареи. Штурмовики в чёрных доспехах высыпали из бункеров словно жуки-падальщики, продвигаясь по мёртвым зонам и используя четвёрку шаттлов в качестве прикрытия от расположившихся неподалёку восьми. Если кому-то показался странным тот факт, что эти двенадцать челноков не извергали рои десантников и вообще были плотно закрыты, в отличие от других, оцепивших зенитно-ионное кольцо вулкана, то никто из штурмовиков, слишком занятых ближайшими шаттлами и пытавшихся пробить их корпуса фузионными горелками и кумулятивными зарядами, не высказывался по этому поводу.

Объяснение столь необычной тактики нашлось у одного офицера-штурмовика, чья ударная группа первой вскрыла корпус одного из шаттлов и, ворвавшись внутрь, не обнаружила ни одного солдата Новой Республики – только лишь подключённый к кабине пилота дистанционный компьютер, и ещё один – управлявший системой оборонительного огня. Однако шаттл, как оказалось, вовсе не был пуст. Под самую завязку – от переборки до переборки, от пола до потолка – судно было набито детонитом, подключённым к датчикам движения.

Это было последним, что увидел офицер: одновременный подрыв всех четырёх десантных шаттлов испарил не только его самого вместе с ударной группой, но и все несколько сотен штурмовиков поблизости, заодно выбив, казалось бы, взрывоустойчивые двери пехотных бункеров.

Хотя больше всего досталось бункерам и гравитационному орудию, взрывная волна также настигла и восемь десантных шаттлов, отбросив их в разные стороны на несколько метров. Ещё до того, как пилоты выровняли машины, они опустили трапы, чтобы выпустить наружу, наконец, десантников несколько иного рода.

Эти солдаты не ревели и не надрывали глотки боевым кличем, они не шли в атаку с захлёбывавшимися бластерами наперевес. Вместо ожидаемого яростного наступления они развернулись гораздо эффективнее, без единого шума, сменяя укрытие за укрытием и двигаясь к бункерам.

Другой офицер в чёрном, засевший в одном из бункеров, мельком заметил налётчиков через повреждённые двери, и когда сумел их разглядеть, пробормотал проклятие, которое наступавшие мгновенно распознали бы (предварительно поглумившись над акцентом офицера) как совсем не изящный оборот прямиком из их родного языка.

– Отступаем! – крикнул офицер. – Забаррикадировать коридоры! Удерживать углы и перекрёстки!

Последнее, чего хотел бы командир штурмовиков – это растрачивать своих людей в ближнем бою с мандалорцами.

* * *

Пещеры, по которым шли Хан, Лея и Чубакка (а Р2-Д2 катился следом), превратились в лабиринт туннелей. В свете выдвижного фонаря Ар-два камень имел тёмный оттенок, но также был полупрозрачным, демонстрируя в отблесках внутреннюю кристаллическую структуру, как у хартерранского лунного камня.

Хан молча плёлся между Чуи и Ар-два, повесив голову. Он не мог перестать думать о миндорцах, что сейчас буйствовали на «Соколе». И кто сейчас на нём летел? Чьи грязные руки схватили управление?

– Гроур, – мягко согласился Чубакка, видя гнев Хана. Однако затем вуки поднял волосатую руку и указал куда-то перед собой. – Хирруварр хунну.

Хан нахмурился и продолжил идти. С тех пор, как они принялись мерить шагами эти туннели, Лея двигалась быстро и без остановки. Когда Хан спустя пару минут попытался поговорить с ней, она не ответила и ускорилась, отчего теперь была так далеко впереди, что единственным признаком её присутствия оставался огонёк светостержня.

Он кивнул.

– Думаю, она просто вне себя от злости. Как думаешь сам, она злится на меня?

– Меру гаррри.

– Это не моя вина. – Хан нахмурился, поймав себя на том, что стал слишком часто произносить такую фразу. – Виноват не я… я же предупреждал её, так? Разве не я говорил, что мы ещё пожалеем о спасении этих скользких типов?

– Тииируурр уип? – Свист Ар-два вышел сухим и несколько ироничным, и Хан почти сразу понял содержание.

– О том, что нашли тебя, мы не пожалели, – заверил дроида Хан. – Я не это имел в виду. Ну и ну… она и правда очень огорчена, а?

– Рувруу, – задумчиво проурчал Чубакка.

– Точно? – Хан слегка просиял. – Ты уверен?

Чуи пробормотал ещё одну фразу, повторяя свой указательный жест. Хан прикусил губу, глядя на пятнышко света впереди и собираясь с силами, и в итоге принял решение.

– Может, ты и прав. Останься здесь, с дроидом.

– Уип-уип-тиир, – вставил Ар-два.

– И ты туда же? Слушай, это всё-таки моя проблема, вот и будь добр, позволь мне самому разобраться. – Хан припустил трусцой. Вскоре он уже двигался с приличной скоростью. – Принцесса! Эй, принцесса, подожди-ка, ладно?

Девушка даже не обернулась. Хан помчался быстрее и лишь когда догнал Лею перешёл на шаг.

– Лея, постой. Нужно проверить твоё плечо.

– Нет времени.

Хан нахмурился.

– Говоришь так, будто знаешь, куда мы идём.

– Знаю. Вроде бы. – Светостержень в руке Леи осветил темноту перед ними. – Вот сюда.

Хан добросовестно прищурился. Однако он по-прежнему не видел ничего, кроме мрака.

– Ну и что это значит?

– Люк.

– Люк? А ты не издев… в смысле, ты уверена? Как ты вообще можешь быть уверена на все сто?

Она и не посмотрела в его сторону.

– Я – уверена.

– О. О да, думаю, так и есть. – Хан остановился, чтобы сделать глубокий вдох, затем вновь пошёл ускоренным шагом, чтобы догнать Лею. – Послушай, Лея, эти заморочки с Силой… понимаешь, одно дело – смотреть, как с ними справляется Люк, но…

– Но что? – Теперь она резко остановилась и глядела на него в упор, и огонь светостержня, отражавшийся в её глазах, придавал её взгляду такой блеск, что Хан успел пожалеть, что пятнадцать секунд назад ему не хватило ума просто прикусить язык.

– Просто понимаешь… ты и я…

– Сожалею, что доставляю вам сплошные неудобства, генерал Соло. – Её слова так и сочились ехидством. – Полагаю, вам будет комфортнее с кем-нибудь вроде…

– Вот тебе раз, разварись мои шины! – воскликнул Хан. – Чуи был прав: ты просто ревнуешь.

– Что? Что эта чесоточная куча наговорила обо мне? Обязательно припомню ему это и побрею его…

– Полегче, полегче, успокойся Лея…

– Я не ревную, а злюсь. Она застала тебя врасплох.

Хан отвёл взгляд.

– Не то, чтобы врасплох…

– Думаешь, ей удалось бы усыпить твою бдительность, не будь она такой хорошенькой?

– Может, и нет, – допустил Хан, не удержавшись от улыбки. – Но я почти уверен, что не будь она «такой хорошенькой», ты бы не приложила её изо всей силы.

– Надеюсь, что сломала ей нос, – мрачно пробормотала Лея, затем неожиданно улыбнулась в ответ и фыркнула. – «Разварись мои шины»? Серьёзно?

Хан пожал плечами, чувствуя, как лицо заливает краска. Второй раз за сегодня.

– Просто новая фигура речи. Я обязан колоритно выражаться, когда повзрослею и перестану быть удалым малым, вот и тренируюсь.

– Ты и без этого весь из себя такой колоритный, – успокоила его девушка. – И ты навсегда останешься удалым малым.

– Да ладно, тебе лишь бы веселиться.

Треск статики, раздавшийся из комлинка, заставил обоих подпрыгнуть.

– Хан! Какого ситха ты творишь?

Хан выудил устройство связи.

– Лэндо? Я стою посреди пещеры, болван. А вот какого ситха ты тут делаешь? Почему ты вообще в этой системе?

– Хан, ты только что подбил Хобби! Он падает… снова! Прекращай стрелять и убирайся прочь из моей битвы!

– Что я только что сделал с Хобби?

– Хан, если не отступишь, нам придётся тебя снять!

Хан принялся бегать по пещере, но только потому, что не мог, выкрикивая в комлинк, тупо стоять на месте.

– О, нет… нет-нет-нет, ты не понимаешь! Это не мы на борту…

– Отлично! Проныра-лидер, дай-ка им прикурить!

– Не делай этого! – заорал Хан. – Ведж, не надо! Не смей сбивать мой корабль!

– Ты имеешь в виду, мой корабль? – поправил собеседника Лэндо. – Следовало догадаться, что за штурвалом не ты – судно барахтается как банта в смоляной яме… а ты-то летаешь словно страдающий запором нерф со сломанной ногой…

– Лэндо, я не шучу – оставишь хоть одну царапину на «Соколе», и тогда я…

– …никогда не найдёшь её среди всех остальных, – закончил за него Лэндо. – Ведж, глянь на месте, получится ли вывести из строя только двигатели.

– Лэндо… Ведж… – Хан скривился в негодовании и обернулся к Лее, которая остановилась в нескольких метрах позади и теперь неподвижно замерла, сосредоточенно хмурясь. – Да брось, принцесса!

Она покачала головой.

– По-моему, здесь что-то не так…

– О, по-твоему? «Не так» – заблудиться внутри вулкана? «Не так» – упустить «Сокол», который вот-вот собьют? Или «не так» всё было с самого начала, когда мы привели всех наших друзей вместе с половиной Альянса в гигантскую смертельную ловушку?

– Чуть-чуть не угадал, – сказала Лея. – «Не так» – это скорее про нас, которые бегают по пещере, но ещё не свалились ни в одну яму.

– Что?

– Ар-два, – позвала девушка дроида, – проведи сканирование и анализ окружающей среды. Мне кажется, что пещеры имеют не природное происхождение. Что-то их проделало…

Хан огляделся по сторонам и застыл, озарённый догадкой.

– Ты имеешь в виду, – медленно начал он, – каких-то камнеподобных особей, которые могут, скажем, выплавлять себя из стен, полов и всего прочего?

– Не знаю, может быть…

Она не договорила, остановившись, и вновь посмотрела на Хана, вокруг которого словно из-под земли возникли существа, действительно похожие на ожившие скалы.

– Умница, верно подмечено, – сказал сам себе Хан, а затем земля под ним разверзлась, и он скрылся из виду.

– Хан! – Лея бросилась к нему, но камень под ногами вдруг стал мягким и липким, и мгновение спустя расступился под ногами девушки, чтобы она начала падение во тьму.

* * *

Офицер штурмовиков, опустившийся на колено прямо посреди глянцевитого чёрного пола, так и оставаясь в этой позе, рассказывал свою невероятную историю, запинаясь. Люк не утруждал себя слушанием. Он вообще перестал слушать после того, как полковник принялся молоть чепуху насчёт «великого шедевра» под названием «Люк Скайуокер и месть джедая». Очередной проклятый фанат проклятого фильма…

Кто бы мог подумать, что одно глупое шоу может принести столько вреда?

– Такова цель всего великого дела! – воскликнул офицер. – Чтобы вытащить вас из когтистых лап Восстания и вернуть вам утраченный трон!

– Не совсем мне, – пробормотал Люк.

– Милорд Император?

– Забудь. – Люк оглядел десятки разбросанных по пещере пленников. – Кто они?

– Ничего существенного, милорд, всего лишь заключённые-повстанцы, которым самое место в рабских ямах. Не беспокойтесь.

– В рабских ямах? – Только этого ему не хватало: ещё одна тьма-тьмущая невинных, которых он не в состоянии спасти. – Сколько здесь рабов?

– Слишком много, милорд. Возможно, несколько тысяч. Даже держа их на голодном пайке, мы едва сможем прокормить всех. А что касается воды…

Люк поднял руку.

– Я всё понял. – Он мрачно взглянул на Ника, но тот лишь пожал плечами.

– Не смотри на меня, – сказал Ник. – Император здесь не я.

Тьма сомкнулась как кулак вокруг сердца Люка.

Он замер в дверном проёме, уставившись в пещеру. Огромный сверкавший чёрным зал, который, казалось, был переполнен штурмовиками, чьи доспехи приходились под стать местной породе, и все они, сняв шлемы, преклонили колено. Сотни и сотни других обитателей пещеры – самых обычных людей и инородцев – тряслись на земле, где лежали лицом вниз, положив руки за головы, боясь даже поднять лицо, чтобы взглянуть на Люка, хотя единственным их преступлением было оказаться не в то время и не в том месте – в таком, куда пал хищный взор Чёрной дыры.

– Я – Император, – отрешённо произнёс он.

Так ли уж это было неправильно? Разве не такую стезю ему готовил отец?

Вейдер.

Может быть, Вейдер полностью осознал ту истину, которую Энакин Скайуокер только видел краешком глаза: все устремления, в конце концов, ни к чему не приводят. Единственным решением было лишь брать то, что хочешь. Править непринуждённой рукой. Довольствоваться урывками наслаждений, изредка предлагавшимися короткой жизнью.

Да и какая разница, даже если так? Герой, злодеи, правители и слуги – все находили свой конец в Великой Тьме. Зачем бороться?

У него не было ответа. В памяти всплывали изречения Бена, Йоды, даже тёти Беру и дяди Оуэна – все эти пустые разговоры о долге и традициях, о чести и любви – но никто из них так и не понял главной истины. Совсем никто.

Или, вероятно, всё-таки понимали.

В противном случае чем могли быть все эти изречения о долге, чести и любви? Не обыкновенным способом ли контроля над ним?

– Милорд Император? Вам нездоровится?

Люк встрепенулся. Он глубоко вдохнул и посмотрел на Ника.

– Это опять случилось?

Ник кивнул.

– Ты просто… как испарился.

Люк вновь поднял руку, чтобы протереть глаза. Теперь его ладонь дрожала.

– Он… что-то сделал со мной, Ник. Я не… я не могу с этим бороться…

– Кто вам что-то сделал? – Офицер штурмовиков вскочил на ноги, его лицо покраснело до кончиков седеющих волос. – Назовите этого предателя, и мои люди уничтожат его!

Ник повернулся к Люку, приподняв брови, и глаза его внезапно заблестели. Джедай понял его без слов, в то время как его собственный красноречивый жест, адресованный Нику, означал «не вздумай взболтнуть лишнего, даже пальцем не шевели».

– Нет, – заявил Люк полковнику Клику. – Никого не уничтожать. Хватит с нас уничтожений на сегодня.

Ещё одна серия далёких взрывов сотрясла пещеру ударной волной. Ник поднял взгляд к потолку чертогов.

– Ага, дело нешуточное. Эти парни помогут нам остановить всё это.

– Нет.

– Скайуокер, просто подумай… – начал было Ник.

– Не могу, – прервал его Люк. – Не могу я просто думать об этом. Ты не понимаешь. Одна мысль об этом снова испарит меня. Назад, к…

Его голос сел. Он не мог заставить себя даже заговорить о Великой Тьме. Одно слово о ней – и сгорела бы тонкая плёнка света, отделявшая его от невыносимой истины, после чего разрушился бы тот маленький иллюзорный мирок, который был единственной вещью, что сейчас поддерживала его.

– Я должен… я должен притворяться, что доверяю всему, что когда-либо знал. Мне придётся вести себя так, будто это всё ещё правда. Так, будто они все не лгали мне, понимаешь?

– Э-э-э, нет. Не совсем. – Пронзительно-голубые глаза Ника потемнели от растущей озабоченности. – Ничего не понимаю.

– Значит, просто поверь мне на слово.

Люк вновь посмотрел на полковника. Всё, что нужно сделать, – это притвориться, ― приказал он себе. ― Продолжать вести себя так, как если бы ты всё ещё продолжал верить в ценность жизни. Будешь притворяться достаточно долго – и сможешь вновь погрузиться в тот светлый сон с головой.

– Хорошо, – сказал он, – хорошо. У вас новые приказы. У вас и ваших подчинённых. – Он неопределённо махнул в сторону пленников. – Я хочу, чтобы вы позаботились о них.

– Да, милорд. – Полковник повернулся к солдатам, охранявшим заключённых, и поднял согнутую в локте руку. – Второй взвод! Вы слышали Императора. Приготовиться стрелять по моему приказу!

– Нет! – поспешно воскликнул Люк. – Нет, то был не эвфемизм. То был непосредственный приказ. Я хочу, чтобы вы позаботились о них. Обработайте их раны. Дайте еды и питья. Обеспечьте им сохранность, понимаете?

На лице полковника Клика ясно читалось полное непонимание ситуации, но, тем не менее, он отдал честь.

– Да, милорд!

– И ещё… отзовите своих людей – не только присутствующих здесь, но и вообще всех – отзовите всех, чтобы они сделали для рабов то же самое. Для всех рабов.

– Желаете, чтобы мои пилоты покинули битву?

– Это не битва, это ошибка, – сказал Люк. – Одно сплошное недоразумение.

– Милорд?

– Не забивайте голову. Соберите всех рабов. Защитите их. Как только сконцентрируете их в одном месте и обезопасите, передайте их и заодно – себя в руки Новой Республики… той, которую вы зовёте «силами мятежников». Затем вы будете всячески содействовать республиканским войскам вплоть до оказания им поддержки в бою.

– Милорд Император? – Полковник был потрясён до глубины души. – Вы желаете, чтобы мы оказали помощь и содействие своему врагу?

– Нет, – отрезал Люк. – Они вам не враги. Больше не враги. Понимаете? С этого момента можете считать себя частью новореспубликанских вооружённых сил. Не подведите меня, полковник.

– Милорд Император! – Энтузиазм в глазах офицера потускнел, но дисциплина оставалась непоколебимой. – Милорд, мы не подведём!

– Очень хорошо, – подытожил Люк. – Выполнять.

Полковник вновь отдал честь и повернулся кругом, надевая шлем. Он двинулся к своим подчинённым, которым стал выкрикивать приказы, перемежаемые короткими отрывистыми жестами, и солдаты без колебаний вытягивались в струнку.

Люк просто стоял и наблюдал. Он не мог заставить себя сдвинуться с места, не придумав подходящей причины.

– Так, ладно, Скайуокер, я понял, – сказал Ник. – Но что теперь?

– Я не знаю.

– В каком смысле «ты не знаешь»? Что с тобой такое творится?

Люк оцепенело покачал головой.

– Это словно… словно я всё ещё внутри камня, Ник. Если не сказать, что камень внутри меня.

– О, это не лишено смысла.

– Дело не в том, имеется тут смысл или нет. Оно просто так и есть.

– Это и есть то, о чём ты толковал, верно? Что этот рускакк с тобой сотворил?

– Он заразил меня, – безучастно произнёс Люк.

– Заразил? Какой-то болезнью или ещё чем? Паразитами? Чем?

– Чем-то похуже, – ответил Люк. – Он заразил меня правдой.

– А?

– Всё это – какая-то шутка. Даже не смешная. Бессмысленная, пустая трата времени. Проблеск сплошных страданий сменяется вечным небытием.

Он видел, что Ник не понимал. Тот действительно не мог осознать этого. Да и как он мог? И как Люку именно нужно объяснить? Какие слова подобрать, чтобы поделиться Великой Тьмой? Какими фразами продемонстрировать те ужасные иллюзии, что навязали им любящие родители, которые верили в идеалы Старой Республики, которые, казалось, искренне считали джедаев настоящими героями, а вовсе не ограниченными, безжалостными исполнителями воли республиканских лидеров? Как объяснить бессмысленную жестокую несправедливость вселенной, из-за которой приходится просто стоять в наручниках и смотреть, как «Звезда Смерти» уничтожает твою родину безо всякой веской причины?..

«Подожди-ка», – подумал Люк. Его дыхание вдруг стало прерывистым.

– О нет, – выдал он вслух. – О, нет-нет-нет, этого не может быть!

Мелькнувшая мысль вовсе не была воспоминанием.

То было видение. Видение будущего.

– Что? – встревожился Ник. – Скайуокер, поговори со мной!

Люк встряхнулся, словно сбрасывая с себя остатки сна.

– Это не мы заточены в камне, – сказал он. – Это не я погружусь во Тьму, чтобы смотреть, как умирает вселенная. Это она. Это будет она.

– Она – это кто?

– Лея, – пояснил Люк. – Моя сестра.

– У тебя что, есть сестра?

Люк кивнул.

– Есть. И Чёрная дыра обнаружил её.

* * *

Р2-Д2 провалился в темноту.

«Провалился» – не совсем подходящее слово для произошедшего, поскольку это камень внезапно растаял сам по себе и погрузил дроида с Чубаккой куда-то ниже уровня пола. Снижение походило на какой-то причудливый аттракцион с неожиданными остановками, уходами в боковые повороты и всеми изгибами и препятствиями, которые только могли встретиться на этом пути вниз и для которых Ар-два просто не находил нужных слов в своём словаре.

По правде говоря, и «темнота» не совсем соответствовала действительности. Если человеческий глаз не мог увидеть ничего, кроме кромешного мрака, то для внутренних датчиков Ар-два всё обстояло несколько иначе. Маленький астромеханик располагал возможностью регистрировать значительный диапазон электромагнитного спектра – в несколько сотен раз шире того, что люди называли «видимым светом». В ходе всего процесса падения (скольжения, резкого наклонения, ударов, поворотов и тряски) Ар-два фиксировал самые разные частоты электромагнитных волн, и особый интерес у дроида вызывали прерывистые сигнатуры магнитного поля, которые по диапазону практически совпадали с теми, что были характерны для нервной системы многих дышащих кислородом организмов. Словно камень обладал мышлением.

Более того, похоже, мышление было своего рода коллективным: несколько отдельных разумов были объединены друг с другом и взаимодействовали путём самоусиливающегося фазового соотношения, как у общественных насекомых, которые путём обсуждения приходят к какому-либо консенсусу.

Новое открытие требовало тщательного изучения, однако Ар-два был слишком занят постоянной калибровкой внутреннего гиромагнитного стабилизатора, чтобы предотвратить приземление на повреждённую катковую опору. Ввиду ошеломляющей непредсказуемости смещаемых магнитных полей эта непрерывная рекалибровка заняла значительную долю вычислительной мощности Ар-два.

Очередное скольжение, два отскока и финишная прямая в свободном падении привели Ар-два прямо к рёбрам Чубакки, которые вынудили его остановиться. Ар-два воткнулся в бок вуки с такой силой, что тот словно поперхнулся, прохрипев что-то нечленораздельное, ловя ртом воздух, после чего камень раскрылся под ними в последний раз и бесцеремонно скинул обоих ещё на три целых шесть десятых метра, на гладкий (и тоже каменный) пол ещё одной пещеры.

Ар-два выдвинул пару манипуляторов, чтобы оттолкнуться от Чубакки – вызвав тем самым стон у почти оглушённого вуки – и поставил себя в стоячее положение посреди пещеры. Здесь присутствовал видимый человеку свет, хотя его источник резко перемещался из стороны в сторону, отчего тени кружились в безумной пляске, смешивались друг с другом и снова расходились так стремительно, что линзы фоторецепторов Ар-два не могли провести детальный анализ. Тогда астромеханик переключился на предыдущий диапазон своих электромагнитных датчиков и попытался найти объяснение происходящей вакханалии.

Источник света оказался ничем иным, как светостержнем, который Хан Соло с криками «А ну отойди! Ни шагу больше, иначе вломлю! » использовал в качестве дубинки против странных фигур со смутно-гуманоидными очертаниями тел.

Ар-два предположил, что капитан Соло либо сильно взволнован, либо выражается на каком-то запутанном человеческом коде, который Си-3ПО назвал бы метафорой, поскольку было совершенно очевидно – датчикам Ар-два, во всяком случае – что гуманоидные фигуры не имели ни каких-либо ног, ни тем более ступней, так что независимо от приказов или угроз эти существа не могли сделать «ни шагу». Также Ар-два было ясно, что эти существа не классифицировались как живые организмы, по крайней мере если верить основным критериям, заложенным в его программы.

Да и гуманоидами этих странных созданий следовало считать лишь формально – просто потому, что они находились в вертикальном положении, имели размытые подобия головы в верхней части тела и пару (а то и больше) конечностей. Существа будто вырастали из каменного пола пещеры, больше похожие на ожившие сталагмиты, чем на настоящие жизнеформы, однако передвигались они вполне осознанно и излучали вполне различимые сигнатуры электромагнитного поля, выявленные Ар-два во время спуска. Быстрое сканирование файлов на предмет распознавания этих, судя по всему, минеральных жизнеформ оказалось тщетным… если не считать примечания, временно вынесенного в буферную память – всё-таки у астромеханика не имелось личного помощника, готового подсказать, куда дальше направить это примечание.

То была голографическая запись, где Эона Кантор отвечала своему спутнику, спрашивавшему, что им делать, если «тот, кто заявится, вдруг окажется вовсе не джедаем? »

«Значит, корабль заберём, а их самих – отдадим на растерзание плавильщикам».

Ар-два счёл обнаруженную взаимосвязь подходящей и, как следствие, создал новый файл, помеченный ключевыми словами «МИНДОР», «МИНЕРАЛЬНАЯ ЖИЗНЕФОРМА (ПОДВИЖНАЯ)» и «ПЛАВИЛЬЩИКИ».

Весь процесс от крика Хана Соло и до появления нового файла занял всего 0, 674 стандартной секунды, что оставило Ар-два достаточно времени для проведения оперативной диагностики всех систем, в то время как его товарищ по несчастью Чубакка всё ещё вскакивал на ноги и переводил дыхание, чтобы издать боевой клич вуки.

Вслед за воинственным возгласом последовала безудержная атака на плавильщиков – бесспорно, тех самых плавильщиков, о которых упоминалось в записи и которые сейчас столпились вокруг Хана с Леей. Когда кулак вуки из плоти и кости встретился с каменным подобием головы плавильщика, раздался отрывистый вой боли пополам с изумлением. Затем произошёл энергетический разряд, сверкавший синим, и в том, что касалось длины волны и напряжения, Ар-два отметил схожесть с настроенным на максимум оглушающим разрядом бластера. Чуи вновь завыл и, пошатнувшись, стал пятиться спиной, пока не наткнулся на другого плавильщика, чей собственный разряд прервал страдальческие крики вуки и заставил уже потерявшего сознание Чубакку согнуться вдвое как деактивированный манипулятор.

Ар-два продолжал с отстранённым интересом наблюдать за происходящим, в частности, за тем, как Хан Соло кричит «Чуи! » и бросается в толпу плавильщиков, чьей ответной реакцией стала очередная порция разрядов, которые почти мгновенно вынудили Хана опуститься на землю, где он принялся корчиться в судорогах рядом со вторым пилотом. Падение Хана Соло, по всей видимости, вызвало человеческую эмоциональную реакцию у принцессы Леи, которая с криком прыгнула в сторону противника… и за 0, 384 секунды, пока она находилась в воздухе, Ар-два привёл в действие множество узкоспециализированных подпроцессоров, изначально установленных в качестве эксклюзивной доработки королевскими инженерами Набу, а затем со всем размахом переоборудованных и запрограммированных с учётом специфического набора возможностей, и эту работу, в свою очередь, выполнил весьма одарённый изобретатель-самоучка, обладатель репутации величайшего инженера, когда-либо представленного в галактике ― Энакин Скайуокер.

Нижние секции катковых опор астромеханика развернулись, выпустив на волю маленькие ракетные двигатели, запустив Ар-два прямо в гущу плавильщиков. С громким треском ожило поле, оберегавшее от нежелательного контакта, и, судя по необычно высокому потреблению внутреннего источника энергии, защита заработала втрое эффективнее, что, правда, превышало все допустимые теоретические пределы ввиду возможных летальных эффектов. Ар-два также не мог не отметить, что когда ближайший плавильщик потянулся к астромеханику каменной псевдорукой, защитное поле немедленно разжижило электрокристаллическую структуру этого существа… а заодно – ещё четверых, находившихся рядом.

С яростным «тууупииру уиии! » – наиболее близким эквивалентом боевого клича вуки – Р2-Д2 швырнул себя в гущу плавильщиков, заставив превратиться в шлак всех, кто очутился на его пути. Пока в источнике питания будет оставаться хотя бы одна единица энергии, он не допустит, чтобы принцессе Лее причинили вред.

Однако в такой решительности нашёлся один крупный недостаток, заключавшийся в том, что расход энергии опередил постоянный уровень её притока, так что ситуация с последней единицей энергии в запасе могла стать, как бы выразился Си-3ПО, не просто метафорой. А ведь стены и пол продолжали выгибаться, формируя глыбы с гуманоидными очертаниями, которые вот-вот станут плавильщиками.

На короткий миг длиной в наносекунду Р2-Д2 охватил всплеск напряжения: многократное повторение одной и той же реплики, вызванной конкретным ядром памяти: он почти наяву услышал, как Си-3ПО восклицает «Мы обречены! »

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒