Жорж Перек 6 страница

Но сам дом был земным раем. Он стоял посреди огромного парка, который полого спускался к пляжу из тончайшего песка; это была небольшая старинная одноэтажная постройка местного стиля, ставшая таким центром, к которому год от года пристраивали всевозможные пристройки самой разнообразной величины и формы; тут были и беседки, и маленькие мечети, и окруженные верандами бунгало; все они были рассыпаны по парку и соединены между собой решетчатыми галереями. В доме был восьмиугольный зал с единственной маленькой дверью и двумя узкими бойницами в толстых стенах, сплошь уставленных книгами; в нем было сумрачно и прохладно, как в могильном склепе; были и крошечные комнатки, беленные известью, словно монашеские кельи, где стояло по два глубоких низеньких кресла и по такому же низкому столику; другие комнаты, устланные толстыми циновками, были длинные, узкие, с низкими потолками; потом шли комнаты, меблированные на английский лад, со скамейками в оконных проемах и монументальными каминами, возле которых друг против друга стояло по два дивана. В парке между лимонными, апельсиновыми и миндальными деревьями змеились устланные белым мрамором дорожки, по их краям высились фрагменты античных колонн и статуй. Там журчали ручейки и возле гротов из раковин ниспадали каскады; в бассейнах с огромными белыми водяными лилиями мелькали серебристые рыбки. Павлины прогуливались на свободе, как в былых мечтах Жерома и Сильвии; аркады из роз вели к укромным гнездышкам среди густой зелени.

Но все это опоздало. Три дня, проведенных в Хаммамете, не вывели их из оцепенения. Им показалось, что вся эта роскошь, богатство, все это изобилие красот их уже нисколько не трогает. Раньше они продали бы душу дьяволу за такие расписные изразцы, как в здешних ванных комнатах, за фонтаны в саду, за клетчатый бобриковый ковер в главном вестибюле, за дубовые панели, за весь этот фаянс, вазы, ковры. Теперь они отдали им должное только как предмету своих прежних мечтаний: не то что они стали бесчувственными – они просто уже не понимали, к чему все это, они потеряли орие Конечно, им всего легче было бы обосноваться именно в этом Тунисе, космополитическом Тунисе, с его очаровательными пережитками, приятным климатом и живописной, красочной жизнью. Конечно, именно о такой жизни мечтали они некогда; но теперь они стали всего лишь жителями Сфакса, провинциалами, изгнанниками.

Мир без воспоминаний, без памяти. Прошло еще какое-то время, промелькнули дни и недели, не имевшие никакой цены. Им больше ничего не хотелось. Безразличный Проходили поезда, суда причаливали в порт, разгружались машины, механизмы, медикаменты, шарикоподшипники, удобрения, масла. Огромные машины, груженные соломой, пересекали город, направляясь на юг, где был недород. Их жизнь шла своим чередом: школьные занятия, кофе-экспресс в «Режансе», по вечерам какой-нибудь старый фильм, газеты, кроссворды. Они превратились в сомнамбул. Они уже сами не знали, чего хотят. Они во всем разочаровались.

Теперь им казалось, что прежде – а это «прежде» с каждым днем все больше и больше отодвигалось от них во времени, как если бы все их переживания становились легендой, скатывались в ирреальность, в бесформенность, – прежде ими владела по крайней мере лихорадочная жажда обладания. Непомерные запросы часто заменяли им тогда реальное существование. Тогда они чувствовали, как их, обуреваемых желаниями, нетерпеливых, тянет все вперед и вперед.

А потом? Что они такое сделали? Что с ними произошло? То, что с ними произошло, было трагедией, но произошло это мирно, спокойно и тихой сапой угнездилось в их заторможенной жизни. Они заблудились в развалинах какой-то очень старой мечты, в ее бесформенных обломках.

У них не осталось ничего. Они подошли к концу пути, оказались на самом краю той весьма сомнительной траектории, которую прочертила их жизнь за последние шесть лет, посвященных погоне неизвестно за чем, ни к чему не приведшей и ничему их не научившей.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56