Марк Олден 17 страница

Однако ДиПалму ее исчезновение обеспокоило. Он беспокоился, потому что знал ван Рутена. Его бывший партнер был человеком с раздутым самолюбием, не любившим терпеть унижение, а судя по всему, Тароко его унизила. Ван Рутен ни за что не оставит оскорбление безнаказанным.

Поэтому он и занялся женой ДиПалмы. Акулий Глаз всегда брал реванш.

Когда на прошлой неделе ДиПалма встретился с ван Рутеном на Губернаторском острове, имя Тароко было упомянуто вскользь, и сразу ван Рутен перешел на другую тему. Он не желал разговаривать об этой стерве. ДиПалма тогда только пожал плечами. Его это нисколько не заинтересовало.

Но лежа бессонными ночами в различных манильских тюрьмах, ДиПалма вспомнил ухмылку на лице своего бывшего партнера, когда тот произносил имя этой женщины. Вспомнил так же, как блеснули глаза ван Рутена, этот блеск трудно назвать иначе, чем «победой». ДиПалме приходилось видеть этот блеск так часто, что не узнать его он не мог.

Задачей Тароко было вскружить ван Рутену голову и одновременно промыть ему мозги, с чем она успешно справилась. Как выразился один знакомый ДиПалмы в ФБР, когда она закончила свое дело, на грудь Акульему Глазу можно было вешать табличку с надписью «Неисправен». По слухам, Тароко довела его до того, что он отправился в Атлантик-Сити, где пытался вылечить свое разбитое сердце, спустив изрядную сумму денег Черного Генерала. Но все это со слов Акульего Глаза.

Этот человек был неисправимым лжецом. По этой причине ДиПалма в своем одиночном заключении не мог не задаться вопросом о том, что случилось с Тароко после того, как она отшила красавчика Грегори.

Она не появилась на прошлой неделе в Атлантик-Сити, где первоклассное казино должно было выплатить ей сто тысяч долларов за три дня работы. Китайцы были самыми азартными игроками и толпой валили к рулеткам и столам для игр в кости там, где появлялась Тароко.

ДиПалма допускал, что арест ван Рутена мог напугать ее и заставить покинуть Америку, но почему тогда она не объявилась в Канаде, странах Карибского бассейна или в Азии. Тароко была суперзвездой в китайских общинах всего мира. Согласно источникам в ФБР, она зарабатывала много денег и ни дня не могла прожить без работы. ДиПалма не мог поверить, что такая женщина решила вдруг отказаться от ста тысяч.

Сообщали также, что Тароко любила находиться в центре внимания. Охотно давала интервью газетчикам, выступала по телевидению и радио. Недавно она закончила запись нового альбома и теперь рекламировала его везде, где появлялась. У этой женщины была масса причин оставаться на виду. В любом случае, почему она не появилась в Тайбэе у Линь Пао? Из ФБР ДиПалме сообщили, что там ее не видели. Почему она исчезла так бесследно?

Перед вылетом в Манилу ДиПалма обсуждал в Нью-Йорке исчезновение Тароко с Джан, которая работала с артистами и хорошо знала их.

– Похоже, она из тех женщин, – сказала Джан, – которые не слушают тебя, если говоришь не о них. Ты спрашиваешь, что могло заставить ее исчезнуть? Либо она выехала из страны с каким-нибудь новым поклонником, либо ее нет в живых. Ничто другое не заставило бы эту даму скрыться от внимания общественности.

Исчезновение Тароко не было особенно важным делом для ФБР и АБН. Ван Рутену не обязательно было упоминать ее имя. Вот если бы он сообщил им то, что их интересует, они бы заплясали от радости. А интересовал их Линь Пао, а не Тароко.

ДиПалма, однако, подозревал, что ван Рутен был лучше осведомлен о таинственном исчезновении Тароко. Если это действительно так, то это значит, что война между Акульим Глазом и Черным Генералом началась не из-за украденных двух миллионов, а из-за женщины.

Филиппинские власти позволили провожать ДиПалму только Барри Оменсу и еще одному человеку из посольства. В полицейском участке на Мабини-стрит Оменс передал ему конверт с паспортом, бумажником и другими ценностями. Не хватало только записей ДиПалмы о пожаре на заводе Талтекс, о Линь Пао и Нельсоне Берлине. Странно, подумал ДиПалма.

Парень из посольства очень пригодился в аэропорту. Его звали Тайлер Деннисон – высокий, светловолосый уроженец Джорджии с превосходными зубами и великолепным загаром. Он настоял на том, чтобы полицейские не стесняли на прощание ДиПалму и позволили ему позвонить Джан до того, как объявят посадку.

Джан не переставала плакать. Она заболела от переживаний, сказала она, не ела и не спала с тех пор, как в газетах появилась филиппинская версия приключений ДиПалмы. Она будет встречать его и Тодда в аэропорту Кеннеди. Повторив несколько раз, что она его любит, Джан сказала:

– Фрэнк?

ДиПалма усмехнулся. Черт, началось.

– Да, Джан?

– Я хотела спросить о твоей маленькой подружке, карлице.

– Да?

– Ну, как она тебе?

Впервые за несколько дней ДиПалма расхохотался.

Телекомпании не позволили прислать своего представителя в полицейский участок или аэропорт, но в конторке регистрации ДиПалму дожидались бутылка «Дон Периньона» и записка: «Добро пожаловать домой, дружище. Жду тебя рейсом шесть – одиннадцать». ДиПалма отдал вино Барри Оменсу.

Там же ему передали еще один подарок: большую бутылку минеральной воды и две новых палки эскрима. Палки были ротанговые, длиной двадцать четыре дюйма, ручной работы. Записки не было.

ДиПалма вспомнил слова Тодда. Все в этом мире есть результат двух сил. Положительной и отрицательной, светлой и темной, мощной и слабой. Эти созидательные и разрушительные силы делают нас такими, какие мы есть. Китайцы называют это словом Дэ.

Детектива Филарку можно было купить, но он также рискнул и спас ДиПалме жизнь. Джан была неверной женой, но у нее благородная и любящая душа. Ван Рутен был продажным и распутным, но он предупредил ДиПалму, что Нельсон Берлин подслушивает телефонные разговоры Джан. И Тодд. Сына лучшего, чем он, не найти во всем мире. Но разве не он в то же время был безжалостным убийцей и носил в себе это невообразимое зло под названием Ики-ре?

Стоя напротив конторки регистрации, ДиПалма раскупорил бутылку с водой и поднял ее в молчаливом тосте. За Дэ, подумал он. За самое лучшее и самое худшее, что есть во всех нас. Он отпил теплой минеральной воды, закрутил крышку и спрятал бутылку в сумку Бенджи, где лежала дискета.

В самолете, вылетавшем в пять утра, была занята лишь треть мест. Салон первого класса был пуст, если не считать ДиПалму, ребят и еще одного пассажира. Когда самолет взлетит, ДиПалма собирался улечься на пустых креслах и отоспаться.

Бенджи сидел впереди ДиПалмы. Спинка его кресла была откинута и находилась в горизонтальном положении. Это было нарушением правил, но Бенджи, судя по всему, это мало беспокоило. Хорошо хоть пристегнул ремень, подумал ДиПалма. Что это с парнем? Никак не сидится ему на месте.

Если Бенджи не стукался затылком о подголовник, то ударял ногой по креслу впереди него, либо хрустел пальцами и постоянно оглядывался на спящего Тодда. Один раз, когда ДиПалма смотрел на них, Тодд открыл глаза, но не успел ДиПалма обратиться к нему, как он взглянул на Бенджи, покачал головой и снова их закрыл. Что-то происходило между этими двумя парнями, но что – ДиПалма понять не мог.

Пытаться расспросить Джоун о причинах странного поведения ребят было бессмысленным. Собеседницы из нее не получалось: казалось, ее познания в английском языке ограничивались восемью словами, три из которых были Макдональдс и Брюс Спрингстин. Говорила она большей частью на кантонском диалекте с Тоддом. Она была предана Тодду. Мир, в котором они жили, был закрыт для всех, в том числе и для ДиПалмы.

Они столкнулись с кое-какими трудностями при получении дискеты, сказал Тодд. Им пришлось убить двух людей Чарли Суя. Вы сделали то, что следовало сделать, сказал ДиПалма. Он не стал расспрашивать Тодда о подробностях, и сын, видимо, не горел желанием рассказывать. ДиПалма знал своего сына и понимал, что Тодд никогда больше не вспомнит об этом инциденте.

Молоденькая курносая стюардесса, филиппинка, в темно-бордовом кителе, с нервной улыбкой на лице, по фамилии Монтес, если верить бирке у нее на груди, спросила ДиПалму, не желает ли он выпить. В 5. 10 утра – улыбнулся ДиПалма. Это для меня слишком рано.

Миссис Монтес – на руке ее было обручальное кольцо – предложила освежающие напитки подросткам, которые тоже отказались. Продолжая улыбаться, она прошла вперед к кабине пилота и постучала в дверцу. Дверца открылась, и она исчезла внутри. Если бы мне нужно было улыбаться, чтобы заработать себе на жизнь, я быстро отбросил бы копыта от голода, подумал ДиПалма.

Он посмотрел в иллюминатор. Над темными ангарами занимался рассвет. От Боинга-707 отъезжали топливозаправщики и автомобили обслуживания. Погрузчик багажа медленно проехал под крылом и исчез из виду. ДиПалма возвращался в Нью-Йорк, и это его радовало. Он повернулся к Тодду.

Мальчика на месте не было. Бенджи и Джоун тоже исчезли.

Повернувшись в кресле, ДиПалма посмотрел через проход в салон туристического класса и увидел взрыв.

* * *

Джоун заперлась в туалете в хвостовой части самолета и прислонилась к двери. К груди она прижимала авиационный пакет. Через мгновение она заглянула в пакет и увидела бомбу. Пластиковая взрывчатка, провода и таймер, который сработает через час, когда самолет будет над океаном, и все погибнут. Пакет находился там, куда указал Тодд, – на верхней полке для багажа рядом с аварийным выходом.

Джоун закрыла глаза и очистила свой разум, как велел Тодд. Грехи всех прошлых жизней скоро исчезнут. Пожертвовав своей жизнью ради других, она приблизится к богам. Если она сделает все так, как велел Тодд, то освободится от вечного колеса рождения и смерти. Ей не нужно будет рождаться вновь. Не нужно будет снова страдать.

Открыв глаза, она склонила голову перед богами и сунула руку в пакет. Пальцы ее нащупали таймер.

* * *

ДиПалма рывком расстегнул ремень и по проходу бросился туда, где клубился дым и мелькал огонь, где раздавались крики пассажиров. Добежав до места взрыва, он начал помогать работникам аэропорта эвакуировать пассажиров.

Эвакуация заняла несколько минут. Те, кто не пострадал, вернулись в аэропорт. Восьмерых госпитализировали. Трое, в том числе Джоун, погибли.

Тодд и Бенджи исчезли.

Манила

Любимой теннисной ракеткой Рафаэля Амандо была старенькая деревянная ракетка со струнами из кетгута – такие уже давно вышли из моды. Ярлык на ней давно уже стерся, и сетку, которая делалась хрупкой от влаги, приходилось то и дело менять. Амандо, худощавый теннисист-профессионал лет пятидесяти с небольшим, с хитрым лицом и льстивыми манерами впервые играл этой ракеткой в полуфинале Уимблдонского турнира тридцать пять лет назад.

Он владел тремя манильскими магазинами, специализирующимися на принадлежностях для игры в теннис, но был не согласен с мнением, что чем легче ракетка, тем лучше. Его клиенты предпочитали ракетки из графитоп-ласта, керамического композитного материала или армированного композита, поскольку они были прочными и легкими. Амандо готов был удовлетворять запросы современного потребителя, но не собирался разделять его вкусы. Его любовь к традиционному теннису с годами не ослабевала.

В это утро он ровно в 6. 15 сел за завтрак, который состоял из папайи, кокосового сока, яичницы, желе из гуавы, намазанного на поджаренный кусочек хлеба, и чашки черного кофе. Он был в белой теннисной форме, в темных очках, густые седеющие волосы расчесаны на прямой пробор. Он всегда завтракал в одиночестве в столовой своего похожего на ранчо, дома, глядя сквозь стеклянные раздвижные двери на свой теннисный корт с глиняным покрытием.

Его мать и жена еще не встали. Дочь училась в Гарвардском университете, а сын в высшей медицинской школе при Филиппинском университете. Возле его кресла лежали два спаниеля. Рафаэль Амандо уже не тот перепуганный десятилетний подросток, который зарабатывал на хлеб, зазывая американских солдат в публичный дом в послевоенной Маниле.

После завтрака он проглотит таблетку поливитаминов, две таблетки витамина С и столовую ложку масла из проросшей пшеницы. Служанка убрала грязную посуду, остатки пищи и вернулась с сумкой, которую положила на стол рядом с «магнумом» Амандо.

Она молча отошла в сторону, и Амандо заглянул в сумку, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Повязка на запястье, головная повязка, полотенце, два яблока, банка соленых орехов, две коробки с теннисными мячами. Лежали там и флакон с таблетками соли и баночка с таблетками хлорида калия. Амандо сильно потел, поэтому понимал важность замещения основных водорастворимых элементов в организме.

Он застегнул молнию на сумке, отдал ее служанке и кивнул – сигнал, означавший, что она должна отдать сумку Фелипе, шоферу и телохранителю Амандо. Фелипе затем отправится в гараж, и через несколько минут к дому подъедет «мерседес». Жизнь Амандо была продумана и рационализирована до мелочей.

Он встал, взял со спинки кресла белую атласную куртку и набросил ее на плечи. Затем, предварительно проверив предохранитель, сунул за пояс «магнум». Меньше всего ему хотелось отстрелить себе яйца.

Фелипе был вооружен винтовкой «беретта», а также «таурусом» ПТ-92, пятнадцатизарядным бразильским револьвером. Амандо не волновал высокий уровень преступности в стране. Он знал только, что состоятельному человеку теперь опасно находиться без защиты.

Дом его стоял в небольшом пригороде возле кладбища американских солдат, в котором покоились останки семнадцати тысяч американцев, погибших в годы второй мировой войны. Дом Амандо, как и дома многих его соседей, был окружен стенами, утыканными поверху битым стеклом. Единственный вход охраняли два вооруженных охранника. Жена Амандо однажды заметила, что он провел жизнь, сражаясь сначала за то, чтобы добиться богатства, затем за то, чтобы его сохранить.

Как обычно по будням, Амандо собирался к Чарльзу Сую, чтобы дать ему частный урок игры в теннис. Урок, который проходит на личном корте Суя, должен начаться в 7. 15 и закончиться через час. Затем Суй примет душ, переоденется и отправится в офис своей компании, занимающейся операциями с недвижимостью, куда придет к девяти часам.

Прижимистый Суй платит Амандо лишь половину его обычного вознаграждения, утверждая, что считает Амандо другом, и что дружба гораздо дороже денег. За все эти годы Амандо ни разу не столкнулся с подтверждением этого тезиса. Дружба – одни слова. А деньги – это совсем другое.

В конце концов бывший полуфиналист Уимблдона все-таки взял главаря Триады себе учеником за неполную плату. Если бы он отказался, Чарли-Снейк сам преподнес бы ему урок, и это обошлось бы Амандо гораздо дороже.

Амандо вышел из дома и спустился по лестнице с деревянной ракеткой в руке. Он поежился – рассвет был прохладным. Фелипе сегодня немного опаздывает. Надо будет поговорить с ним, пока вконец не разболтался.

Метеорологи обещали солнечный и влажный день, но без дождя. Боже, как Амандо хотел, чтобы пошел дождь, который позволил бы ему отменить утреннее свидание с бесчувственным Чарльзом Суем и вместо этого целый день заниматься своими делами.

Темно-синий «мерседес» Амандо с темно-зелеными тонированными окнами появился на посыпанной гравием подъездной дороге и подъехал к дому. Когда машина остановилась, он пошел по короткой вымощенной известняком дорожке своей знаменитой косолапой походкой, которая во времена его успешной спортивной карьеры завоевала сердца филиппинских болельщиков. Когда он приблизился к «мерседесу», открылась дверца машины со стороны шофера. Амандо в этот момент раздумывал над проблемами, которые возникли у Чарльза Суя с ударом слева. Он решил, что Фелипе, как обычно, выйдет из машины и откроет для него заднюю дверцу.

Но с шоферского сиденья вскочил кто-то совершенно неизвестный, держа, в одной руке надкусанное яблоко, а в другой «беретту» Фелипе, отшвырнул яблоко и выхватил «магнум» у Амандо из-за пояса.

– Садись в машину, не то я прикончу тебя на месте, – сказал Бенджи, который был в кепке и темной куртке шофера Амандо.

Упавший духом Амандо опустился на заднее сиденье и увидел возле себя другого мальчика со странными глазами, мальчика, пронзительный взгляд которого заставил Амандо вздрогнуть. Кто он?

Машина отъехала от дома и покатила к главным воротам. Страх Амандо усиливался. Увидит ли он снова свою жену? Почему его могущественный друг Чарльз Суй не сумел оградить его? Амандо потирал большим пальцем правой руки ладонь левой: он часто пользовался китайской техникой массажа биологически активных точек, когда хотел успокоиться. Он начал потеть. И сильно.

Он спросил:

– Фелипе мертв?

Тодд покачал головой.

– Куда вы меня везете?

Бенджи смотрел в зеркало заднего обзора.

– Туда, куда тебе надо. Не сомневайся.

Тодд спросил:

– С Чарльзом Суем вы встречаетесь дома или на корте?

У Амандо расширились глаза.

– Суем? Вы собрались с ним схватиться? Да вы понимаете, на что идете?

Тодд придвинулся к нему.

– Отвечайте на мой вопрос.

Амандо почувствовал, что по спине и грудной клетке стекают капли пота. Почему он так боится этого мальчика?

– Мы встречаемся в бунгало возле теннисного корта, – сказал он. – Суй использует его как раздевалку. Он очень скрытный человек, этот Суй. Он владеет одним из лучших домов в парке Форбеса, но мало кто заходил в него.

Бенджи осклабился.

– Я заходил. Даже два раза. И туалетом попользовался.

– Вы похитили меня, чтобы запросить выкуп?

– Расскажите нам об охране у входа в парке Форбеса, – попросил Тодд.

«Мерседес» приближался к воротам, которые не уберегли Амандо от насилия. Его охватило волнение, сравнимое с тем, что он чувствовал при розыгрыше решающего очка на кортах Уимблдона. Заметят или не заметят охранники, что у него другой шофер?

Он кашлянул.

– Охранники... – он замолк. Окна «мерседеса» имели тонированные стекла. Его охранники ничего не увидят. Упав духом, Амандо рукавом своей белой атласной куртки стер со лба пот.

Почему ворота, ведущие к его дому, открыты? И он, и соседи платят бешеные деньги за охрану. Что, черт возьми, здесь происходит? Когда «мерседес» миновал ворота и поехал по дороге, Амандо наконец увидел охранников. Они оба лежали в траве лицом вниз.

Тодд сказал:

– Они живы. Делайте то, что мы вам говорим, и с вами ничего не произойдет. Если попытаетесь меня ослушаться, мой друг сразу вас убьет. Вам понятно?

Амандо прижал руки к коленям и через плечо посмотрел на дом, который достался ему так нелегко, и который он, возможно, видит последний раз.

– Я понял.

– Расскажите мне об охране перед парком Форбеса, – попросил Тодд.

* * *

Спустя двадцать две минуты Чарльз Суй подошел к дверям своего бунгало по соседству с кортом.

Бенджи открыл дверь и нацелил «магнум» Амандо на Суя, который был в сером халате, сандалиях и в левой руке нес два бежевых полотенца. Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга, чувствуя, как закипает в них ненависть. Никакого полюбовного соглашения между ними быть не могло: только борьба не на жизнь, а на смерть. Бенджи в этот момент имел преимущество – пистолет, но Суй был опытнее и считал себя выше мальчика. Почему Бенджи не в самолете? Неужели что-то не вышло с бомбой?

Рукой с пистолетом Бенджи велел Чарльзу Сую войти в комнату, захлопнул дверь ногой и остановился позади него. Не обращая внимания на Бенджи, Чарльз Суй свирепо посмотрел на Рафаэля Амандо, сидевшего на складном металлическом стуле возле ряда металлических шкафчиков. Теннисист не отрывал глаз от своей деревянной теннисной ракетки, которую вытащил из чехла и теперь сжимал обеими руками.

Чарльз Суй холодно посмотрел на Тодда.

– Это ты убиваешь с помощью подсвечника?

Пальцы Тодда коснулись пряжки на поясе.

– Ты сжигаешь заживо женщин и подкладываешь бомбы в самолеты?

Правую сторону головы Суя пронзила резкая боль, и сразу его затошнило. Мигрень. Он отбросил полотенца в сторону, даже не взглянув, куда они упали, и сунул сжатые кулаки в карманы халата.

– Если ты знаешь, кто я, тогда тебе известно, кого следует бояться.

– Я никого не боюсь. Твой крестный отец боится меня. Суй затаил дыхание. Ну, конечно. Последнее время его крестный отец вел себя очень странно, и причиной этого был этот таинственный мальчик. Что-то их связывало, но что? Может быть, какое-то отношение ко всему имеет старый священник, которого убил его крестный отец, – эту пикантную новость сообщила, Чарльзу Сую женщина, которую он специально устроил прислуживать в доме Линь Пао, чтобы она шпионила.

Женщина не знала, почему хозяин убил священника. Знала только, что сразу после этого убийства был отдан приказ убивать членов банды Зеленые Орлы. Убить их всех и каждого.

Несмотря на пистолет Бенджи, нацеленный ему в голову, Чарльз Суй испытал чувство гордости. Он взял верх над своим крестным отцом. Мыслитель и органист раскрыл тайну Черного Генерала. Самый грозный из всех Голов Дракона в Азии боится мальчика. Чарльз Суй уничтожит этого мальчишку, и крестный отец будет благодарен ему всю жизнь.

Он сжал сигнальное устройство в правом кармане халата и указательным пальцем застучал по кнопке, посылая серию непрерывных сигналов, означавших, что он находится в опасности. В доме находились вооруженные охранники. Через несколько секунд они появятся в бунгало.

Тодд подошел к Сую, сунул руку ему в карман и достал устройство.

Бенджи усмехнулся.

Чарльз Суй стиснул зубы от усилившегося приступа мигрени. Тодд сказал:

– Оно не работает. Не работают и твои телефоны, что, я надеюсь, ты уже заметил. С раннего утра никто не может дозвониться в твой дом, как и из дома не могут никуда позвонить.

Бенджи продолжал:

– Но зато есть люди, которые стремятся связаться сейчас с тобой. Им не терпится поговорить с тобой о бомбе. Она взорвалась, только ты убил не тех людей, которых хотел убить. Я имею в виду нас. Как видишь, мы здесь, мы живы.

– Не пойму, о чем ты толкуешь.

– Ну, да, конечно.

Суй сел на складной металлический стул, положил ногу на ногу и сделал выдох. Несколько секунд он внимательно смотрел на Тодда, пытаясь разгадать тайну, связывающую его и Линь Пао. Сую также требовалось время, чтобы взять себя в руки. Нельзя было позволить этому странному ребенку взять над собой верх.

– Что ж, маленький воин, – сказал Суй. – Тебе могло показаться, что пробраться в мои владения довольно легко. Теперь посмотрим, как ты будешь выбираться отсюда. Рассказал ли тебе мой дорогой друг Рафаэль, что после тенниса я обычно возвращаюсь домой и принимаю душ? Сказал ли он тебе, что на работу меня сопровождают, по крайней мере, двое телохранителей? Если я не вернусь домой, смею тебя заверить, мои люди обязательно начнут меня искать.

Тодд ответил:

– Час назад твоя бомба убила девушку по имени Джоун. Ее карма заставила ее пожертвовать жизнью ради других, чтобы расплатиться за грехи, совершенные ею в прошлых жизнях. Теперь ты должен ответить за ее убийство.

Суй потер шею и улыбнулся.

– Понятно. Значит, вы пришли, чтобы кровь смыть кровью, так что ли?

– Прежде, чем ты умрешь, расскажи об убийстве сестры Нельсона Берлина.

Одна бровь Суя изогнулась.

– Прежде, чем я умру? Не кажется ли тебе, маленький воин, что ты забываешься? Вы сумели миновать моих охранников у ворот, но если через несколько минут я не появлюсь на теннисном корте, мои люди поймут, что что-то не так. И тогда умрете вы.

Ухмыляющийся Бенджи подошел к Сую справа и нацелил «магнум» на его промежность. Суй откинулся на стуле.

– Ты знаешь, что я сделаю это, – сказал Бенджи.

Суй кивнул. На виске его пульсировала вена.

– Да, знаю. Ты сделаешь.

Продолжая целиться в Суя, Бенджи сделал шаг назад.

– Давай, приятель, рассказывай.

Снаружи резко начала меняться погода. Стемнело так, будто наступила ночь. Солнце скрылось, и птицы, очевидно, в поисках убежища испуганно проносились мимо небольшого дома. По стеклам застучали первые капли дождя, резкий порыв ветра заставил окна задребезжать.

На теннисном корте сеть сорвалась с одного столба и расстелилась по земле, похожая на длинное серое знамя. С задней линии корта поднялась меловая пыль и закружилась в воздухе вместе с сухими листьями и клочками бумаги. Внутри бунгало двое мужчин и двое юношей молча смотрели в окно и слушали, как по крыше барабанил дождь. В бунгало тоже похолодало. Только Тодд спокойно отнесся к этой странной смене погоды.

Глядя в потолок, Суй сказал:

– Нельсон Берлин изнасиловал и затем убил свою сестру. Это было в Китае в конце войны с Японией. Мой отец, крестный отец и китайские власти использовали этот случай в своих интересах.

– Кто-то понес кару за это преступление, – сказал Тодд. – Кто это был?

Суй смахнул с халата нитку.

– Американский миссионер по имени Томас Сервис. Перед тем, как позабавиться с сестрой, Берлин выстрелил в Сервиса. Рана была опасной, но не смертельной. В больнице Сервиса пичкали лекарствами, чтобы он не смог рассказать, как все было на самом деле. И американское и китайское правительства хотели скорее покончить с этой довольно неприятной историей.

Мой отец и крестный отец предложили выход, который устроил все заинтересованные стороны. Кроме мистера Сервиса. Однажды утром его забрали из больницы, осудили и тут же казнили. Мне сказали, что весь процесс занял не больше пяти минут.

Тодд спросил:

– И с тех пор Нельсон Берлин работает на Триаду?

– Ему подарили жизнь в обмен на некоторые услуги. Правительство генералиссимуса Чана и наша организация нашли это соглашение весьма выгодным. Знай, маленький воин, что без нашей помощи Нельсон Берлин никогда не добился бы такого успеха. Мы являемся главными инвесторами его компании. Это выгодно и нам, и ему.

Тодд сказал:

– Эту выгоду вы получили за счет мисс Берлин и мистера Сервиса.

Суй пожал плечами.

– Мисс Берлин и мистер Сервис хотели служить Китаю. Я думаю, они и послужили Китаю, потому что наша организация есть и всегда будет неотъемлемой частью страны. Неужели ты всерьез думаешь, мальчик, что сможешь наказать Берлина или моего крестного отца за то, что произошло очень давно?

Раздались глухие раскаты грома, затем резкий грохот. Вдали вспыхнула молния, капли дождя барабанили по крыше бунгало, будто градины. Охваченный страхом Амандо наклонил голову к ракетке и стал просить Бога, чтобы тот позволил ему еще раз увидеться с женой. Даже Бенджи перестал улыбаться.

Он постучал Суя «магнумом» по плечу, чтобы убедиться, что кто-то в комнате испуган больше, чем он.

– Послушай, приятель. Мне кажется, в такую паршивую погоду едва ли кто увидит, как мы будем уходить. Что скажешь?

Суй закрыл глаза, потому что боль в голове стала невыносимой. Конечно, это немыслимо, но в то же время неоспоримо. Сын ДиПалмы заранее знал, что начнется буря. Должен был знать. Поэтому он остался хладнокровным. Поэтому он даже сейчас сохранял ледяное спокойствие, какое Суй встречал только у своего крестного отца.

Суй резко затряс головой. Ему предстоит погибнуть от рук ребенка. Проклятый ребенок. Абсурд какой-то. Насмешка судьбы.

Закричав, он вскочил со стула и устремился к двери.

Тодд схватил деревянную ракетку с пола и бросился за ним. Суй дернул дверь и выбежал наружу. Обоих поглотила темнота, в которой бушевала буря.

Бенджи и Амандо уставились на открытый дверной проем, через который в бунгало хлестал дождь, тут же намочивший ковер, массажный стол и напольные весы. Через две минуты вернулся насквозь промокший Тодд, волоча за собой одной рукой мокрый окровавленный труп. В другой руке он держал ракетку Амандо, в струнах которой запутались окровавленные волосы человека.

Амандо отвернулся, его вырвало. Бенджи и глазом не моргнул. Он посмотрел на Суя, затем на Тодда.

– Карма, – произнес Бенджи. Тодд кивнул.

Когда «мерседес» с Бенджи за рулем, Тоддом и Амандо, которого продолжало мутить, на заднем сиденье уже подъезжал к воротам, в бунгало ударила молния и домик вспыхнул как свеча.

Нью-Йорк

В то мартовское утро, за неделю до того, как сдаться ФБР, детектив Грегори ван Рутен остановил свой БМВ 1984 года на Вест Сайд авеню Манхэттена, открыл дверцу и принялся блевать на недавно посаженный вяз напротив престижной вестсайдской школы, год обучения в которой стоил семь тысяч долларов.

В течение нескольких минут его голова оставалась между колен, а он в это время размышлял над дилеммой: продолжать ли путь в центр города, где на десять часов у него была назначена явка в суд, или вернуться домой? Он испытывал слабость, тошноту и сильную головную боль. Сердце бешено колотилось в его груди; воркование голубя на тротуаре в нескольких футах от ван Рутена отдавалось в его голове визгом электропилы. Он был вконец измотан.

Весь уик-энд он баловался наркотиками и наслаждался безумным сексом с Тароко, тайваньской певицей, которая несколько дней жила у него в квартире на Риверсайд Драйв. Ей было под тридцать – маленькая женщина с большим чувственным ртом, длинными черными волосами и светло-лиловыми пауками, вытатуированными на внутренней поверхности бедер. Она надевала также голубые контактные линзы.

Они уже полгода были любовниками. Впервые увидев Тароко, ван Рутен твердо решил, что будет обладать ей. Но добившись своего, он получил больше, чем ожидал. Она стала источником всей его радости и боли. Впервые в жизни он узнал, что такое любить и страдать.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒