Джаспер Ридли 2 страница

В последние два школьных года он стал проявлять интерес к сексу. Муссолини заглядывался на хорошеньких девушек на улице и часто посещал бордели Форлимпополи.

В январе 1901 года в возрасте 87 лет скончался Джузеппе Верди. Ему были устроены пышные похороны, и по всей Италии проводились траурные собрания, на которых отдавали должное его заслугам. Наставники форлимпопольской школы выбрали 17-летнего Муссолини оратором на одном из таких мемориальных собраний. Он говорил об оперном наследии Верди и напомнил о его участии в революционном движении Рисорджименто. Речь Муссолини была тепло встречена аудиторией и вызвала похвалы преподавателей. Сам он любил музыку Верди и других итальянских композиторов. Он выучился играть на скрипке, и в дальнейшем это занятие оставалось для него самым любимым отдыхом. Он рос в этом мире музыки, секса и насилия, мире «Паяцев» (1892), «Сельской чести» (1899) и «Тоски» (1900), в которых кульминация сюжета — смертельный удар ножом под звуки божественной мелодии.

После окончания школы Муссолини стал искать работу. Он был принят учителем начальной школы в небольшом городке Гвалтьери в области Эмилия, неподалеку от Пармы, почти в сотне миль от Предаппио. Работа плохо оплачивалась, но давала определенное положение в обществе и право называться «профессором Муссолини». В Гвалтьери он подружился с учителем-социалистом Никола Бомбаччи, интеллектуалом. У него была странная внешность и большая кустистая борода. Там же, в Гвалтьери, у Муссолини была любовная связь с некоей Джулией Ф., женой солдата, отбывавшего в то время воинскую повинность. Они совершали долгие прогулки по берегу реки По. Роман их, полный, по словам Муссолини, «жестокой страсти и ревности», закончился с возвращением мужа из армии.

Свою карьеру яркого оратора, начатую удачной речью о Верди, Муссолини продолжил, выступая на встречах и собраниях социалистов. 2 июня 1902 года вся Италия отмечала двадцатую годовщину со дня смерти Гарибальди. В Гвалтьери на митинге ждали выступления заезжего оратора, но он не приехал. Тут председатель собрания вспомнил о Муссолини. Его нашли в гостинице за игрой в карты и попросили заменить докладчика. Муссолини согласился. Он говорил о Гарибальди, называя его народным героем, и призывал слушателей сыграть свою роль в грядущей социалистической революции.

Буржуазия не сомневалась, что социалистическая революция неизбежна. Когда Каста убедил итальянских социалистов участвовать в парламентских и местных выборах, это не означало отказа от главной конечной цели — социалистической революции. У социалистов не пропало также желание бороться за нее путем всеобщей политической стачки и беспорядков. К концу 1880-х они уже вовсю распевали «Bandiera Rossa» («Красное знамя»), ставшую революционным гимном, или, как ее называли, гимном рабочих. Это была, пожалуй, самая зажигательная песня международного социалистического движения. Как и в случае с американским самым бунтарским гимном гражданской войны «Тело Джона Брауна», никто не знал авторов слов и музыки. Позднее многие социалисты считали, что слова «Красного знамени» написал в молодости ветеран социалистического движения Филиппо Турати, но сам он всегда это отрицал.

Примерно в то же время британские социалисты начали петь собственную песню, другое «Красное знамя», слова которого написал Джеймс Коннелл на мотив «Мэриленд», песни южан в американской гражданской войне Севера и Юга, использовавшей в свою очередь старинную немецкую рождественскую песнь «О елочка зеленая». Британские социалисты пели: «Пускай трепещет трус, насмешничает враг, но вечно будет реять наш гордый алый стяг! »

Однако социалистам Италии было недостаточно, чтобы флаг просто реял: «К восстанию, граждане! Пусть взовьется алый стяг победы! Да здравствуют свобода и социализм! Вперед под пушек гром! Мы жаждем революции! »

В 1889 году на съезде в Париже был создан новый Социалистический Интернационал, чтобы сменить Первый Интернационал, распавшийся в результате разногласий между Марксом и Бакуниным. Второй Интернационал провозгласил 1 мая праздником рабочих, который должен был отмечаться каждый год 24-часовой всеобщей забастовкой. 1 мая 1898 года в Южной Италии вспыхнули волнения, быстро распространившиеся на Флоренцию и Милан. В Милане правительство призвало на подавление беспорядков армию и солдаты открыли огонь по рабочим. Было убито пять демонстрантов. Социалисты были возмущены. Юный Муссолини негодовал вместе со всеми.

Тем временем анархисты продолжали свою тактику возбуждения революции путем террористических актов, провозглашая, что уничтожат «угнетателей человечества, всех королей, императоров, президентов республик и священнослужителей всех религий». В 1894 году в Лионе был убит президент Французской республики, Сади Карно, в 1897 году — премьер-министр Испании Антонио Кановас де Кастильо. В 1898 году императрица Елизавета Австрийская была заколота, когда поднималась на борт парохода на Женевском озере. 29 июля 1900 года (Муссолини в этот день исполнилось 17 лет) переживший два покушения король Италии Умберто I был застрелен во время раздачи призов на соревнованиях по атлетике в Монце, маленьком городке неподалеку от Милана. Во всех этих случаях убийцами были итальянские анархисты.

Муссолини ненадолго задержался в Гвалтьери. Он решил отправиться в Швейцарию. Ему хотелось попутешествовать, а также встретиться с зарубежными социалистами и анархистами. В Швейцарии еще со времен Бакунина среди часовщиков кантона Юра процветало множество анархистских кружков и групп. Там поселились социалисты из Франции, Италии и особенно из России, не поладившие с полицией собственных стран и превратившие Швейцарию в прибежище революционных эмигрантов. Муссолини, кроме всего прочего, хотел уклониться от призыва в итальянскую армию, прекрасно зная, что должен получить повестку по достижении 20 лет.

Перед самым отъездом Бенито в Швейцарию отец его активно включился в местные выборы, проходившие в Предаппио. Алессандро и несколько его товарищей-социалистов собрались около избирательного участка. По мере того как подходили избиратели, им становилось ясно, что победителем будет не их кандидат, а представитель консервативной клерикальной партии. Наблюдая за происходящим, они возмущались все больше и больше и уже подумывали ворваться в участок и уничтожить бюллетени. Однако затем они увидели, как к дверям приблизились сторонники консервативной клерикальной партии, которые привезли голосовать старого калеку-нищего. При виде этой жертвы капиталистического гнета и злой несправедливости природы социалисты вскипели. Их возмутило, что клерикалы обманом заманили его голосовать, утверждая, что страдания есть испытание его терпения, ниспосланное Богом, которое будет вознаграждено в жизни будущей.

Предводительствуемые Алессандро Муссолини социалисты вломились в избирательный участок, распевая, согласно полицейскому протоколу, «гимн рабочих», то есть «Bandiera Rossa». Они попытались захватить избирательную урну. Секретарь избирательной комиссии схватил ее и крепко прижал к груди. Тогда социалисты начали бить его по голове. Защищаясь, он вскинул руки и уронил урну. Друзья-социалисты подхватили ее, выбежали из здания избирательного участка, разломали урну и разбросали избирательные бюллетени по улице. Власти объявили выборы недействительными. Новые выборы привели к безусловной победе консерваторов-клерикалов. Алессандро Муссолини и других лидеров социалистов судили за организацию беспорядков и нарушение закона о выборах. Арестованные же утверждали, что их действия были вызваны наглой провокацией консерваторов, доставивших на голосование нищего калеку. В своей речи на суде Алессандро Муссолини заявил, что социалисты имеют право прибегать к насилию, так как для пролетариата борьба за социализм есть вопрос жизни и смерти. Суд вынес решение «невиновны».

Глава 3

ШВЕЙЦАРИЯ

Муссолини дождался окончания летнего семестра в Гвалтьери, распрощался с друзьями, пришедшими проводить его на ближайшую железнодорожную станцию Гуасталлу, и через Парму и Милан отправился в пограничный швейцарский город Кьяссо. 9 июля 1902 года он сел в ночной поезд, идущий из Кьяссо в Ивердон на Невшательском озере. У него было с собой немного денег, но больше никаких средств к существованию. Он собирался жить в Швейцарии на случайные заработки и на вспоможение друзей, которых намеревался там завести.

В Ивердоне он быстро нашел работу каменщика. Строитель, нанявший его, занимался восстановлением помещений на самом верху высокого здания, так что в первый день работы Муссолини пришлось таскать тяжелый груз кирпичей по ступенькам 121 раз (он явно вел счет своим ходкам). Он работал по 11 часов в день, и платили ему 32 сантима за час. Муссолини считал, что этот мелкий буржуй-хозяин его эксплуатирует, и объявил ему, что уйдет с работы в конце недели, так как предпочитает голодать, но не позволит капиталисту наживаться на нем. Когда в субботу вечером он отправился за расчетом, хозяин заплатил ему сумму, равную всего лишь 20 лирам и нескольким сантимам. «Что я должен был делать? — пишет Муссолини. — Убить его. Что я сделал? Ничего».

Он потратил часть своих жалких денег на железнодорожный билет до Лозанны и последующие два года провел, путешествуя между Женевой, Лозанной, Ла-Шо-де-Фоном в Невшателе, Берном, Фрайбургом, Базелем и Цюрихом иногда пешком, иногда на поезде, иногда случайным попутным транспортом. Посетил он также кантон Тичино (Тессин) с италоязычным населением. Изредка он нанимался ненадолго каменщиком, помощником столяра или сборщиком фруктов, но вскоре бросал работу и вновь пускался в странствия. По вечерам он посещал собрания местных социалистов или кружки по изучению теории социализма. Во время следующих за лекциями дискуссий он сразу привлекал внимание своими крайне левыми взглядами и страстью, с которой их отстаивал. После собраний он обычно находил кого-то из товарищей, которые приглашали его переночевать, и иногда оставался у них на несколько дней, а потом отправлялся в другой швейцарский город. Во время пребывания в Швейцарии он научился хорошо говорить по-французски.

Пребывавший в то время в Париже Киприани услышал о молодом революционере из Романьи, названном в его честь Амилькаре, и пригласил Муссолини навестить его. У Муссолини не было денег на железнодорожный билет, и в феврале 1903 года он отправляется в Париж пешком. По дороге во Францию он встретился с русским анархистом, также шагавшим в Париж, и остальное путешествие они проделали вместе. Однако внешне русский с его черной бородой и сверкающими глазами был очень похож на многочисленные карикатуры анархистов-террористов. На него обратили внимание в деревнях, через которые они проходили, и известили полицию. Вскоре русский и Муссолини были арестованы. После освобождения Муссолини отказался от своего плана идти в Париж и направился в Милан, а затем в Швейцарию. Однако возможно, что он все же побывал в Париже 18 месяцев спустя.

Все это время Муссолини писал статьи в социалистические газеты: в лозаннскую «Л'Авенире дель лавораторе» и другие, издаваемые итальянскими эмигрантами в Швейцарии, а также в миланскую «Л'Авангардна социалиста» и «Ильпролетарий», орган итальянских социалистов в Нью-Йорке. Одновременно он сочинил несколько стихотворений, которые также были опубликованы в этих газетах, в том числе сонет о французском революционере Гракхе Бабёфе, гильотинированном во время термидорианской реакции и почитавшемся как первый социалист-революционер.

В июне 1903 года в газете «Иль пролетарио» была опубликована его статья «Спорт коронованных голов», вызванная предстоящими визитами в Лондон и Париж Виктора Эммануила III, ставшего королем Италии в 30 лет после убийства в 1900 году его отца Умберто I. Муссолини писал, что после свидания в Лондоне с королем Эдуардом VII нового короля Италии будет приветствовать в Париже правительство республиканцев, недостойных наследников героев 1793 года, бросивших голову Людовика XVI к ногам ужаснувшейся Европы. Муссолини уже выработал свой стиль оратора и журналиста, который сохранил на всю жизнь: короткие четкие фразы, с яростной силой бьющие точно в цель. Английский историк А. Дж. Тэйлор как-то писал по поводу Троцкого, что в каждом настойчиво-убедительном писателе скрывается потенциальный диктатор. В двадцатилетнем сотруднике «Иль пролетарио» диктатор уже просматривался.

Иногда у него были неприятности с полицией. По сравнению с российской царской охранкой швейцарская полиция была более терпимой. Однако если митинги и другая деятельность местных и иностранных социалистов в рамках закона допускались, то в отношении террористов и анархистов, планирующих убийства иностранных суверенов и подрывающих финансовую стабильность буржуазной Швейцарии всеобщими стачками и беспорядками на улицах, власти держались очень строго.

Однажды в Лозанне полиция в соответствии с законом о бродяжничестве задержала спящего под мостом Муссолини. Впрочем, после ночи в камере он был отпущен на свободу. Под мостами он спал лишь в крайнем случае. Обычно он оставлял себе немного денег, чтобы взять в дешевом кафе какую-нибудь выпивку и дремать над ней всю ночь.

Как-то очень холодной зимней ночью 1902–1903 года его выставили из кафе в Берне около полуночи. Отправившись к знакомой русской анархистке, он обнаружил, что та уехала на несколько дней. Тогда он просто вломился в пустой дом. Явившиеся на шум соседи застали Муссолини спящим на диване прямо в одежде. Он сумел убедить их не вызывать полицию. Они поверили его объяснениям, потому что он выглядел именно так, как и должны выглядеть друзья подобной русской девицы.

Однако летом 1903 года он влип в более серьезные неприятности с полицией. Плотники Берна начали забастовку, которая наносила большой ущерб строительным подрядчикам. На маевке выступил Муссолини и призвал к всеобщей стачке в поддержку плотников. Власти не приняли немедленных мер, но в швейцарской полиции «социалиста-революционера Бенито Муссолини» взяли на заметку. 18 июня он был арестован, допрошен и помещен на 12 дней в бернскую тюрьму, где ему был предъявлен ордер на высылку из кантона. Его препроводили до итальянской границы в Кьяссо, но он тут же сел в поезд до Лугано, откуда проследовал в Лозанну, где бернский ордер на высылку был недействителен.

За время пребывания в Швейцарии у него было несколько любовных связей. Самой серьезной из них был роман с Элеонорой Ч., полькой, бывшей замужем за русским, с которым она жила в Женеве. Ее связь с Муссолини продолжалась до возвращения супругов в Россию в 1904 году. В течение еще нескольких лет она продолжала писать Муссолини письма. Переписка прекратилась после 1908 года.

В октябре 1903 года заболела мать Муссолини, и он вернулся в Довию повидаться с ней. Мать вскоре выздоровела, и, проведя с ней два месяца, Муссолини 27 декабря уехал обратно в Швейцарию, так как он знал, что его должны были призвать на военную службу. Итальянский адвокат, социалист Сальваторе Донатини, решил издавать журнал «И темпи нуови» («Новые времена»). Он пригласил Муссолини приехать к нему в Берн, дабы поработать над передовицей, но когда тот явился к нему, то узнал, что Донатини выслан и живет в Аннемассе, расположенном во французском департаменте Верхняя Савойя. В январе 1904 года Муссолини последовал в Аннемасс, где прожил два месяца. Однако задуманное издание так и не состоялось. Там Муссолини завел роман с молодой итальянской социалисткой по имени Эмилия.

В 1945 году, через три месяца после смерти Муссолини, итальянская анархистка и феминистка Мария Риджиер сделала сенсационное разоблачение относительно того, чем он занимался в Аннемассе в 1904 году. Она заявила, что, по словам великого магистра французских масонов Мориса Монье, сказанных ей лично, он видел своими глазами документ из французских полицейских архивов, удостоверяющий, что в Аннемассе Муссолини был осведомителем полиции и шпионил за французскими и итальянскими социалистами. Впрочем, полагаться на это свидетельство едва ли возможно, так как Мария Риджиер в 1945 году стала активной сторонницей нового итальянского правительства, поддерживавшего союзников. Да и сама информация поступила к ней из вторых рук, от Монье, который, будучи масоном, также был противником Муссолини. Однако не исключено, что французская полиция предлагала Муссолини стать шпионом, а он притворился, что согласен, и снабжал их ложной информацией.

* * *

В начале 1904 года Муссолини стал известной фигурой в швейцарском социалистическом движении. 18 марта он присутствовал на митинге в Лозанне, посвященном 33-й годовщине Парижской коммуны. Основным докладчиком была видная русская социалистка Анжелика Балабанова. Она обратила внимание на Муссолини, заметив его в толпе, и заинтересовалась им еще больше после выступления в дискуссии по ее докладу. Ее поразили в нем три вещи: острый ум, пронзительный, гипнотический взгляд и неряшливый вид. В течение нескольких лет она работала с Муссолини, сначала в Швейцарии, затем в Италии. Так продолжалось до тех пор, пока он не был исключен из Итальянской социалистической партии, а потом стал фашистским диктатором. После этого она стала его злейшим врагом.

Не было людей более разных по происхождению, образованию и характеру, чем Муссолини и Балабанова. Но оба они представляли важные течения в международном социалистическом движении. Он был сыном кузнеца из Романьи, воспитан на революционных традициях отца и его окружающих. Его сжигали острое ощущение несправедливости происходящего и мятежная ненависть бедняка к богачам, которую нельзя свести просто к зависти. Она же была дочерью богатого украинского помещика, с типичным для социалистов — выходцев из дворянской и мелкобуржуазной среды — чувством вины и желанием помочь страдающим массам трудящихся. Еще ребенком Анжелика страдала от глубокого стыда при виде того, как крестьяне целовали полу отцовского пальто, когда он возвращался в поместье после долгой отлучки. Она переживала, когда набожная мать брала ее с собой во время благотворительных посещений местных бедняков, униженно благодаривших хозяйку за доброту. Анжелике хотелось закричать, что им нет нужды благодарить жену их угнетателя за крохи с богатого стола.

Анжелика решила поехать за границу. Она училась в Брюсселе и Лондоне, а потом закончила Лейпцигский университет. В Швейцарии она присоединилась к русским социалистам-эмигрантам и жила на высылаемое ей семьей небольшое пособие и журнальные заработки. Она вошла в контакт с лидерами итальянских социалистов и, поселившись в Риме, стала одним из видных членов Итальянской социалистической партии. После Октябрьской революции 1917 года она вернулась в Россию и работала с большевиками, не подозревая, что ее идеализм и самопожертвование в результате приведут крестьян, целовавших полу пальто ее отца, под сталинское иго.

Ею написаны четыре книги, в которых она подробно разбирает феномен Муссолини: немецкая, английская и итальянская версии ее мемуаров представляют собой три различные книги, опубликованные в 1928, 1938 и 1946 годах. Ее книга «Предатель Муссолини» вышла в 1945 году. Первые две были изданы во время правления Муссолини в Италии, а последние две — после его падения и смерти. Она была женщинойвысоких моральных принципов. В 1913 году Муссолини называл ее человеком с щедрым и благородным сердцем. В 1928 году она порвала с большевиками, так как осуждала бессовестные средства, которыми те пользовались для достижения якобы высоких целей. Однако это не означает, что написанное ею о Муссолини правдиво. К 1928 году она ненавидела Муссолини такой ненавистью, которую испытывают люди к своим бывшим товарищам, перебежавшим на сторону врага. Большинство ее критических выпадов убедительны, так как совпадают с тем, что мы знаем о нем из других надежных источников, а также из его собственных писаний, однако некоторым историям поверить трудно.

Она пишет, что при первой своей встрече с Муссолини была поражена, каким он был грязным, потому что хотя многие молодые социалисты из числа эмигрантов и были одеты бедно, но немногие были небритыми и немытыми. Можно легко поверить в то, что Муссолини действительно выглядел неряшливо: ведь люди одеваются согласно своему характеру и образу, который хотят представить окружающим, то есть так, чтобы произвести на членов своего круга и друзей соответствующее впечатление, продемонстрировать всем принадлежность к определенной социальной и возрастной группе, подтвердить или опровергнуть те или иные традиции и правила. Муссолини всю жизнь одевался соответственно роли, которую играл в тот момент. Иногда он носил черную рубашку своих фашистских приверженцев, иногда, — накрахмаленный воротничок и шляпу-котелок или белый галстук и фрак премьер-министра короля Италии, иногда — отлично сшитые, увешанные орденами и медалями мундиры главнокомандующего итальянской армии, флота и воздушных сил.

В 1904 году в Швейцарии его одеждой была потрепанная куртка и драные брюки угнетенного мятежного бродяги-революционера, наследника санкюлотов Великой французской революции 1789 года. Вполне возможно, что он временами не брился. Хотя на фотографиях того периода мы видим его с аккуратно подстриженными усами или даже с темной бородкой, подобно многим другим социалистам, да и более консервативным буржуа, то есть как было принято в начале двадцатого столетия. На этих фотографиях одежда его выглядит достаточно опрятно, хотя и бедно.

В книге «Предатель Муссолини» Анжелика Балабанова пишет о том, как Муссолини однажды рассказал ей, что у него был сифилис. Она не повторила это утверждение в итальянской версии своих мемуаров, вышедшей в следующем году, но зато сообщила, что он говорил ей, будто его отец — пьяница и сифилитик. Посмертный анализ мозга Бенито Муссолини доказывает, что сифилиса у него не было. Если же он говорил, что его отец был пьяницей и сифилитиком, можно не сомневаться, что этим он отца, которым всегда восхищался, вовсе не порицал. Он просто бахвалился тем, как его отец всегда пренебрегал буржуазными приличиями.

Не исключено, что точно так же Бенито лгал, хвастаясь своим сифилисом, чтобы шокировать респектабельных знакомых и произвести впечатление на анархистов и прочих революционеров, отвергавших буржуазный образ жизни. Да и вообще стольких деятелей истории и современности их политические противники объявляли сифилитиками, что ко всем подобным россказням о сифилисе следует относиться настороженно. Когда авторы вроде Анжелики Балабановой пишут о людях, которых ненавидят, и передают, что те говорили и делали 15 или 40 лет назад, они могут преувеличивать, искажать, а возможно, и выдумывать порочащие их эпизоды, искренне веря, что так оно и было в действительности.

На другой день после встречи с Анжеликой Балабановой на митинге в годовщину Парижской коммуны Муссолини уехал в Цюрих для участия в конференции Союза итальянских социалистов Швейцарии. В это время в Цюрихе жил русский социалист Владимир Ильич Ульянов, принявший псевдоним «Ленин». Сейчас иногда идут дискуссии по поводу того, встретились ли Муссолини и Ленин 19 или 20 марта 1904 года. Муссолини говорил немецкому писателю Эмилю Людвигу, а также своей сестре Эдвиге в 1932 году, что не помнит встречи с Лениным, но жена его Рашель утверждала, что они виделись. Немецкий врач Георг Закариа, лечивший Муссолини в последний год его жизни, когда тот был главой республиканского фашистского правительства, на озере Гарда, а также И. Ф. Мельгаузен, встречавшийся с Муссолини в те же дни, подробно передали рассказы Муссолини о долгих дискуссиях, которые были у него с Лениным. Однако утверждение Муссолини (со слов Закариа) о том, что он был «некоторое время членом ленинского кружка», не соответствует действительности, а сообщение Мельгаузена о темах разговора Ленина с Муссолини кажется совершенно невероятным. Если Муссолини и виделся с Лениным, то это должна была быть очень короткая встреча, потому что она могла произойти только 19 или 20 марта, а оба эти дня Муссолини провел на конференции в Цюрихе, на которой Ленин не присутствовал.

Спустя несколько дней в Лозанне Муссолини участвовал в дискуссии с ярым поборником итальянского христианского социализма Альфредо Таглиатела. Как и все социалисты Романьи, Муссолини представлял в итальянском социалистическом движении воинствующий атеизм. С тех пор как папа Пий VI в 1791 году выпустил энциклику против Французской революции, католическая церковь находилась в постоянном конфликте с революционными движениями, а революционеры были врагами католической церкви. Это привело к общественному расколу в Италии и на редкость жестоким гражданским войнам в Испании и Мексике. Когда социалисты сменили якобинцев во главе революционного движения, враждебность к церкви не ослабла. Не помогла и знаменитая энциклика папы Льва XIII «De Rerum Novarum» от 1891 года, значительно смягчившая отношение к социализму по сравнению с посланием его предшественников относительно радикальных революционеров XIX века. Папа признавал, что в современном обществе рабочий класс, страдающий от нужды и гнета, справедливо пытается улучшить свою судьбу. Однако он сурово осуждал насильственные методы и безбожную доктрину социалистов-революционеров и анархистов. Энциклика лишь усилила вражду между католической церковью и социализмом.

Единственной страной, где христианский социализм приобрел реальное влияние, была Великобритания. Многие британские социалисты, особенно в протестантских рабочих районах, верили, что верующий христианин может быть социалистом. Британский социализм несет на себе печать скорее методизма, чем марксизма. В Германии и Австрии христианский социализм, особенно развившийся в 1880-х годах, принял более неприятные формы. Он стал антисемитским и клеймил евреев за то, что они в древности убили Христа, а в современном мире стали главными капиталистами-эксплуататорами.

Социалисты-атеисты, отрицая божественное происхождение Христа и само существование Бога, тем не менее готовы были восхвалять Иисуса как защитника бедных и угнетенных, которого тогдашний правящий класс приговорил за это к жестокой смерти. В 1792 году революционный вождь Франции Камиль Демулен провозглашал, что он последователь «бесштанного Христа», то есть Христа санкюлотов. Поначалу Муссолини относился к Иисусу нетерпимее других социалистов. Во время пребывания в Швейцарии он посетил лекцию лидера бельгийских социалистов Эмиля Вандервельде о «бесштанном Христе». Как обычно, Муссолини после лекции ввязался в дискуссию и заявил, что если кто-то из древних религиозных вождей внес нечто ценное в современный социализм, то это скорее не Христос, а Будда, потому что Будда — ученый, изложивший свою философию в сорока томах. В ответ Вандервельде заметил, вызвав смех аудитории, что Кайфа и Понтий Пилат оборвали карьеру Иисуса до того, как он успел написать сорок томов.

Альфред Таглиатела хотел убедить итальянских социалистов стать христианами, но его попытки не увенчались успехом. В сентябре 1903 года он читал лекцию в Лозанне, на которой присутствовал Муссолини, резко критиковавший его взгляды. Тогда Таглиатела вызвал Муссолини на дебаты, которые были проведены 25 марта 1904 года перед аудиторией в пятьсот человек. Муссолини выдвинул тезис, что «Бога не существует и наука, включающая в себя религию, абсурдна». Он заявлял, что законы физики, управляющие теплом, электричеством, светом и звуком, «не откликаются на молитвы и сетования людей».

На сторонников Муссолини его речь произвела такое большое впечатление, что они просили опубликовать ее. Расширенный вариант вышел из печати в Лугано к концу 1904 года под названием «Человек и божество». Книга открывалась фразой: «Бога не существует». Эта тема тогда обсуждалась повсюду, так как в июле 1904 года по настоянию католиков Невшателя в Ла-Шо-де-Фон состоялся суд над профессором Джулио Каррора, обвинявшимся в том, что читаемые им лекции полны богохульства. Профессор был оправдан.

Тем временем Муссолини расширял познания в социалистической литературе. Он читал работы Петра Кропоткина, русского князя, который после сенсационного побега из петербургской Петропавловской крепости приехал в Западную Европу. Там его несколько раз арестовывали, заключали в тюрьму и выслали из Франции и Швейцарии за пропаганду анархистских доктрин. В августе 1904 года миланская газета «Л'Авангардна социалиста» напечатала сделанный Муссолини сокращенный перевод французского оригинала воспоминаний Кропоткина «Записки революционера».

Муссолини выучил немецкий язык, на котором впоследствии говорил так же бегло, как и на французском. К тому времени он прочел в итальянском переводе «Манифест коммунистической партии» и «Капитал» Карла Маркса, а теперь читал по-немецки остальные его работы. Он также познакомился с трудами Энгельса и Карла Каутского, считавшегося после смерти Энгельса и «бегства в ревизионизм» Эдуарда Бернштейна самым значительным теоретиком марксизма в Германии. Ленин тогда был большим поклонником Каутского, хотя позднее, когда тот стал критиковать действия большевиков в России после Октябрьской революции, обозвал его ренегатом.

В 1904 году социалисты с интересом изучали последнюю книгу Каутского «День после социалистической революции». Он описывал в ней общество, которое надеялся увидеть икоторое, он верил, будет после прихода социалистов к власти. Этой проблемы теоретики социализма почти нигде не касались. Только Маркс очень кратко в «Критике Готской программы» поднял этот вопрос. Муссолини решил перевести книгу Каутского на итальянский. По воспоминаниям Анжелики Балабановой, он сказал ей, что хочет перевести эту работу, но не знает немецкого, и она стала обучать его этому языку. Однако, по-видимому, она не права. Ведь Муссолини прочел и восторженно оценил «День после социалистической революции». А это можно было сделать, только достаточно владея немецким языком. Хотя вполне возможно, что Балабанова помогала ему с переводом.

В апреле 1904 года у Муссолини снова было столкновение с полицией. Когда он впервые приехал в Ивердон, его швейцарская виза позволяла ему оставаться в Швейцарии в течение 18 месяцев, до 31 декабря 1903 года. Однако по мере приближения этой даты он стал бояться, что ему придется вернуться в Италию как раз к моменту получения призывной повестки. Ему пришло в голову, что будет очень легко изменить в визе «3» на «5», что он и сделал. Получилось, будто ему разрешено пребывание в Швейцарии до 31 декабря 1905 года. Но в апреле 1904 года полиция Женевы обнаружила подделку. Муссолини был арестован и после трех дней пребывания в женевской тюрьме приговорен к высылке из кантона.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒