Часть третья 2 страница

– Виррейн общался со мной исключительно мысленно и никогда не приходил лично, – продолжила Дория после небольшой паузы. – Видимо, опасался, что Гворий может почуять остатки его колдовства. Или просто зайдет не вовремя. Поэтому, наверное, книгу я должна была передать через старика. Ослушаться я не решилась. Но попыталась помешать Элмону связаться с Владыкой.

– Стоит отметить, ты выбрала на редкость оригинальный способ. – Я удивленно хмыкнула. – И почему тогда оставила книгу в его руках? Ведь этим ясно давала понять Владыке, что была последней, кто видел несчастного старика живым.

– То‑ то и оно. – Дория торжествующе ухмыльнулась. – Сама посуди – стал бы он подозревать меня после этого? К чему оставлять против себя столь неопровержимую улику? Книгу я Элмону отдала, приказ выполнила. А уж кто там наведался в библиотеку после моего хода – поди разбери.

Я пожала плечами. В принципе логику Дории можно было понять. Я даже примерно представляю ход рассуждений Виррейна: если Элмона убила Дория, то и книгу бы она забрала с собой. Одно непонятно: почему Владыка отказался получить книгу позже, когда она оказалась в моих руках. Но этот вопрос надо задавать ему.

– Именно я намекнула стражникам проверить библиотеку, – с легкой ноткой гордости произнесла Дория. – Понятное дело, не словами, чтобы не вызывать излишних подозрений. Капелька внушения – и ближайший караул кинулся туда сломя голову. Просто срочно захотели перечитать фолиант о славных деяниях деда Гвория. Я рассчитывала, что они обнаружат тело Элмона и поднимут тревогу. Первым прибудет Гворий и заберет книгу. Кто же знал, что ты успеешь побывать там раньше.

– Не боялась, что Гворий первым делом заподозрит именно тебя? – полюбопытствовала я. – Ведь именно ты имела доступ к книге.

– Нет. – Дория легкомысленно качнула головой. – Не забывай, что накануне ночью твой серый хвост видели в кабинете Гвория. Вполне логично предположить, что именно ты и украла книгу.

Я сжала кулаки и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. Больше всего на свете хотелось закричать во все горло, выплескивая свою ненависть к эльфийке. Вот ведь гадина! Мало того что Элмона убила, по сути, ни за что, так еще и меня пыталась пусть косвенно, но подставить..

– Зачем ты осталась в замке? – глухо спросила я, пытаясь говорить спокойно. – Гворий при смерти, следить больше не за кем. Или боишься вернуться к своему настоящему хозяину?

– Боюсь, – неожиданно легко согласилась Дория. – вдруг у Виррейна остались на меня еще планы. Все‑ таки

свой долг я ему не отдала и по‑ прежнему вынуждена подчиняться беспрекословно. А здесь у меня есть шанс затаиться. Чем дольше я не попадаюсь ему на глаза, тем больше вероятность, что он хоть на время забудет о моем существовании. Я не хочу быть игрушкой в его руках, не хочу, чтобы он подложил меня еще под кого‑ нибудь. Но противиться его воле не могу при всем желании.

Наверное, я должна была пожалеть Дорию. Конечно, ее участи не позавидуешь. Но почему‑ то в душе после ее признания всколыхнулась лишь мрачная удовлетворенность. Мертвые не могут испытывать чувств, но, думаю, Элмону было бы приятно узнать, что его убийца страдает.

Дория еще несколько минут смотрела на меня, будто ожидая каких‑ то слов утешения. Пауза затянулась сверх всякой меры. Лишь шум дождя за окном и порывы усилившегося ветра, от которых жалобно дребезжали стекла, нарушали тишину комнаты.

– Я так и думала, – наконец обронила Дория. Вздохнула и отправилась к двери, но на самом пороге остановилacь и бросила через плечо: – Ты счастливый человек, Тефна. Тебе не понять, что значит быть кровным должником. Когда кто‑ то другой целиком распоряжается твоей жизнью, а ты даже возразить не смеешь. Быть может, когда‑ нибудь…

– Нет, – резко оборвала ее я. – Чтобы стать кровником, надо попросить о помощи. Уверяю тебя, уж лучше погибнуть самой жуткой смертью, чем принять спасение, купленное такой ценой.

Еще пару секунд тягучего молчания. И чуть слышное:

– Ты права. Жаль, что я не знала об этом раньше.

* * *

К ночи дождь усилился, перейдя в настоящую грозу. Я не стала зажигать магических шаров. Их яркий мертвенный свет казался неуместным около постели умирающего. Одинокая свеча, коптящая на прикроватном столике выхватывала из темноты бледное безжизненное лицо Гвория, оставляя комнату во мраке. И меня это более чем устраивало.

Тяжелые тучи за окном то и дело озарялись ветвистыми молниями. Синие всполохи отражались от оконных стекол, ложились на тарелку с почти нетронутым ужином около кресла. Да, знаю, что любой эльф возмутился бы подобным обстоятельством – есть на весу, без столовых приборов и обязательных салфеток. Но в замке не осталось тех, кто осмелился бы сделать мне замечание. Шерьян уже с неделю не показывал нос из своих покоев, Рикки я тоже давно не видела. Рашилия? Полноте. Бедная девушка заглядывала к Гворию, лишь когда приходила пора умывать его, менять постель и белье, поить горячим куриным бульоном. В остальное же время она даже мимо комнаты старалась пробегать как можно быстрее. Боится, что Гворий умрет в ее присутствии. Какая‑ то нехорошая примета у эльфов есть на этот счет. Мол, в этом случае ты сам вскоре отправишься на земли мертвых, чтобы составить компанию. В общем, суеверная чушь, не более.

Я свернулась клубочком в кресле и утомленно прикрыла глаза. Идти к себе совершенно не хотелось. В отличие от Рашилии, я как раз боялась быть вдалеке от Гвория В его последний миг жизни. Даже сама не знаю почему.

Я не заметила, как задремала. Но почти сразу, как мне показалось, испуганно слетела с кресла, когда дверь кто‑ то распахнул ударом ноги. Оскалилась, выпуская когти и балансируя на грани звериного облика. Неужели кто‑ то решил поторопить смерть Гвория?

Но в комнату, к моему величайшему удивлению, влетел Шерьян. При виде обычно невозмутимого храмовника я изумленно хрюкнула. Камзол и штаны измяты, словно он спал прямо в них, волосы встрепаны, глаза горят прямо‑ таки фанатичным огнем, на лице недельная щетина. Но при виде его гостей я опешила еще сильнее. Поскольку в комнату вслед за Шерьяном зашел Ниэль, видимо только приехавший, поскольку с его плаща на пол лило как из ведра, и невысокая, крепко сбитая орчиха в не менее мокрой одежде.

– Фух! – громогласно провозгласила она, скидывая с плеч на ближайшее кресло изрядно поношенную куртку из толстой кожи. – Ну и погодка!

Затем решительно засучила рукава теплой стеганой рубашки и шагнула ко мне. От ее напора я даже попятилась. святые отступники, кто это?

Ниэль небрежным щелчком активировал ближайший магический шар. Тот, пробуждаясь от длительной спячки, неторопливо выплыл на середину комнаты, и я часто заморгала, привыкая к смене освещения. Орчиха тем временем ловко обогнула меня и наклонилась над кроватью Гвория, пристально разглядывая его.

– Что все это значит? – наконец обрела я дар речи. – Шерьян, что происходит?

– Простите, Тефна, если мы напугали вас. – Ниэль отвесил мне глубокий поклон. – Но сейчас каждая секунда на счету. Если позволите, мы объясним все чуть позже.

И он изящно проскользнул мимо меня к лежащему неподвижно сыну. Ласково провел рукой по лбу Гвория, убирая спутанные светлые волосы, выпрямился и с тревогой посмотрел на орчиху.

– Успеем, – ответила она на невысказанный вопрос, застывший в его глазах. – Обязаны успеть. Шерьян, готовь все.

Супруг извиняюще улыбнулся мне и в свою очередь подошел к кровати. Вытащил из кармана полотняный мешочек и щедро сыпанул черным порошком, очерчивая круг. Я неосторожно глубоко вздохнула и тут же зашлась в сухом кашле и отчаянном чихании. Странная смесь состояла из перетертых семян полыни, высушенного чеснока, коры осины и храмовых благовоний. В общем – из стандартных ингредиентов, предназначенных для защиты от нечисти.

– Наверное, тебе лучше выйти, – не оборачиваясь, кинул мне Шерьян. – Станет легче.

– Ну уж нет, – мрачно пробурчала я в перерывах между чиханием. Благоразумно отошла подальше, почти к самой двери, где глаза перестали слезиться от едкой мельчайшей взвеси, повисшей в воздухе над кроватью Гвория, и уже оттуда закончила: – Я, пожалуй, останусь. Мало ли что вы задумали.

Ниэль подарил мне мимолетный воздушный поцелуй словно благодаря за заботу о его сыне. Орчиха же насупилась и смерила меня откровенно оценивающим взглядом с головы до пят. Однако промолчала, скептически хмыкнув.

– Начинай, – скомандовала она Шерьяну, ловко расставляя по границе круга зажженные тоненькие свечи странного голубого цвета. Дернула Ниэля за рукав: – Шаг назад, дорогой. Не участвуешь в ритуале – не путайся под ногами. Понятно?

Ниэль, к моему величайшему удивлению, совершенно не обиделся на командный тон орчихи. Вместо этого он кивнул и послушно попятился, даже не сделав попытки заспорить. Однако ко мне не подошел, оставшись рядом с кроватью и почти касаясь носками сапог рассыпанного порошка.

Храмовник достал маленькую склянку с плотно притертой крышкой и ловко мазнул густой черной мазью по лбу и щекам Гвория. Затем провел те же линии на своем лице: Орчиха тем временем вытащила из карманов плотных стеганых штанов целый ворох свежих листьев незнакомого мне растения.

– Хорошо, что не засохли, – пробормотала она себе под нос, растирая их между ладонями. – Хоть тут дождь помог.

По комнате поплыл пряный аромат муската и меда. Я невольно сделала еще один крошечный шажок назад, но уперлась спиной в стену. Кажется, я все‑ таки узнала это растение. Бесовик, самый настоящий бесовик. Растет исключительно на курганах западной степи, и оно к лучшему, поскольку считается самым сильным средством для защиты от нечисти и даже демонов. прикоснуться нему – все равно что вампиру выйти на солнце, а оборотню надеть серебряную цепь. Погибнуть, возможно, и не погибнешь сразу, но вот серьезнейшие ожоги точно получишь.

Получившейся зеленой кашицей орчиха щедро намазала себе лицо и руки до локтя. Затем посмотрела на Шерьяна и чуть заметно кивнула, будто говоря, что готова.

– Удачи, – шепнул Ниэль. – Возвращайся быстрее, Ара.

Ара? Я нахмурилась. Имя показалось смутно знакомым. Интересно, где я его слышала?

– Орочья праматерь! – вполголоса выругалась я, осознав, какой идиоткой была все это время. Ну конечно же – у Гвория ведь мать – орчиха! И как я раньше не догадалась? Но в принципе это вполне объяснимо, учитывая, каким неожиданным было нашествие теперешних гостей.

– Еще и сквернословит, – проворчала Ара себе под нос. – Ну и девица!

Я запоздало прикусила себе язык. Н‑ да, не лучшая идея в присутствии орчихи ругаться на их языке.

Шерьян, словно только сейчас вспомнив о моем присутствии, кинул на меня быстрый взгляд и негромко обронил:

– Тебе лучше выйти, Тефна. Рикки я сюда не пустил, и тебе не стоит оставаться. Кто знает, как ты отреагируешь на ритуал. Он все‑ таки в первую очередь предназначен для изгнания нечисти.

Я хотела было вновь возразить, возмутиться, что меня так активно пытаются выпроводить восвояси, но одумалась. В комнате действительно стало просто‑ таки невыносимо находиться. Тяжелый запах бесовика дурманил голову, давил на грудь. Опять зачесалось в носу от порошка, щедро рассыпанного на полу. Пожалуй, лучше мне выйти. Вряд ли родители Гвория позволят причинить сыну вред. Наверняка они проделали такой путь не для того, чтобы убить его.

– Я в коридоре, – буркнула я и поспешно вылетела из комнаты, пока очередной приступ чихания не накрыл меня. Тут же врезалась в кого‑ то и с размаху уселась на пол, не удержав равновесия.

– Рикки! – болезненно выдохнула я, разглядев пасынка в мерцающем свете приглушенного магического шара, в одиночестве рассекающего тишь полуночного коридора. – Что ты тут делаешь?

Рикки, в отличие от меня устоявший на ногах после столкновения, смущенно улыбнулся и протянул мне руку, помогая подняться. Я приняла его помощь и потерла отшибленную пятую точку. Эх, Тефна, Тефна, совсем реакцию теряешь. Даже звериный нюх не помог ощутить присутствие рядом пасынка. Но сама виновата – последние недели только и делала, что у постели Гвория сидела, не смея никуда отлучиться.

– Забавная ты, – проговорил Рикки. – Надышалась бесовика и хочешь, чтобы у тебя после этого осталось чутье зверя. Не забывай, что он ко всему прочему еще блокирует возможность смены облика и способности животной ипостаси.

Я немного приободрилась после этих слов, но спустя миг приглушенно ахнула. Я же спрашивала Рикки совсем о другом! Получается, он может читать мои мысли?

– Давно уже, – ответил юноша, подтверждая мои наихудшие ожидания. – Владыка снял с тебя ментальный щит сразу после разоблачения Вильканиуса.

– А почему ты мне об этом не сказал?! – возмущенно вопросила я, лихорадочно соображая, о чем именно думала эти дни. Да о чем только не думала! А ведь еще и Шерьян, демоны его раздери, наверняка не отказался от искушения пару раз заглянуть в мои мысли, раз уж Рикки на пустоши даровал ему возможность обходить защиту браслета.

– Как‑ то удобного случая никак не предоставлялось. – Рикки виновато пожал плечами. – И потом, ты сама изо всех сил избегала меня. Я решил не навязываться.

Я приглушенно застонала. Уж такую‑ то новость он мне обязан был сообщить! Получается, Рикки теперь знает о том, что я поклялась убить его отца, знает, что помогала владыке, знает, что с трудом сдерживаю зверя в своей душе.

– Знаю, – спокойно подтвердил Рикки. – Но это тема для отдельного и очень серьезного разговора. Вряд ли ты сейчас готова к нему.

Я действительно была не готова ни к какой беседе. Тем более если она коснется Шерьяна и моей клятвы. Рассуждать об этом – все равно что ковыряться в открытой ране, больно, бессмысленно, жестоко.

Рикки понимающе хмыкнул и замолчал, не желая, видимо, силком вытягивать из меня слова. И вовремя. В спальне в этот момент кто‑ то вскрикнул – громко и отчаянно. Я обмерла от ужаса, узнав голос Гвория. Кинулась было к двери, но Рикки перехватил меня по дороге, прижал к стене, не давая ворваться в комнату.

– Пусти! – зло выдохнула я, готовая в следующий момент вцепиться ему клыками в горло. – Сейчас же.

– Тефна, нельзя! – строго одернул меня Рикки, будто натянул невидимый поводок. – Ты только навредишь Гворию! Если хочешь, чтобы он выжил, – стой здесь.

Я зарычала. Что значит – «стой здесь»? Кто знает, что происходит сейчас за закрытыми дверями. Если Шерьян мог спасти Гвория раньше, то почему ничего не делал? Почему лишь наблюдал, как он медленно, но верно угасает?

– Потому что, – жестко отрубил Рикки. – Мы хотели про вернуть это дело так, чтобы не привлекать внимания Владыки. Ты, наверное, уже сообразила, что тот мечтает избавиться от единственного более‑ менее приличного наследника. Если бы мы провели ритуал в присутствии Дории, то уже через час Виррейн был бы в курсе происшедшего, Но мы сейчас неспособны вступить в конфликт с правителем эльфийских лесов. Проведенный ритуал некромантии показал, что Виррейн больше не собирается скрывать своих истинных намерений и начал играть в открытую.

– Если бы вы промедлили еще немного, Гворий бы погиб и без участия Владыки, – упрямо возразила я.

– Мы контролировали его состояние. – Рикки слегка расслабил пальцы, которыми сжимал мои плечи, поняв, что я не намерена бросаться на него. – Если бы ситуация сложилась совсем критическая – начали бы ритуал и не дожидаясь отъезда Дории. В любом случае отец не решался на ритуал самостоятельно, без Ары, а ей еще надлежало добраться до эльфийских земель. Без телепорта и с максимальной осторожностью, чтобы не привлечь к себе излишнего внимания. Ниэль боится, и небезосновательно, я полагаю, что Аре слишком опасно появляться сейчас в здешних лесах. Во‑ первых, потому что орчиха. Во‑ вторых, потому что жена Ниэля. Причем любимая жена. Накануне ритуала передачи власти Виррейн обязан сделать попытку предложить трон брату как ближайшему наследнику. И он должен быть уверен, что его предложение отвергнут, а ничто не делает человека более сговорчивым, как шантаж и угроза жизни близкому.

К концу своего яростного монолога Рикки окончательно отпустил меня, и я со стоном взялась за виски, в которых запульсировала давно забытая мигрень. Опять интриги, опять сложные логические построения и могущественные враги. А я уж надеялась, что больше никогда в жизни мне не придется столкнуться с бурной жизнью эльфийского высшего общества.

– Если Гворий умрет, то не столкнешься более, – хмуро отозвался Рикки. – Но почему‑ то мне кажется, что тебя это вряд ли обрадует.

За дверью вновь закричали. Протяжно и страшно, сорвавшись в конце на хрип. Рикки подобрался, как для прыжка, видимо ожидая, что я вновь брошусь на штурм комнаты, но этого не произошло. Я вздрогнула всем телом, однако осталась на месте. Заставила себя остаться на месте, хотя это стоило мне немалых сил. Нет, не надо, Тефна. Ты все равно сейчас не поможешь Гворию, лишь навредишь.

– Что они делают с ним? – спросила я, страдальчески морщась. Теперь крики из‑ за двери доносились практически без остановок, лишь изредка прерываясь на всхлипы и стоны.

– Пытаются заставить его душу вернуться в тело, – ответил Рикки. – Понимаешь, Тефна… Тогда ты сумела совершить невозможное – вытащила его из земель мертвых против воли. Но тебе не хватило сил, чтобы окончить это. Вы могли бы погибнуть оба, если бы отец не отдал почти всю свою энергию, стабилизируя ваше состояние.

На этом месте Рикки хитро улыбнулся и продолжил чуть тише:

– Тебе он уделил чуть больше внимания, поэтому ты намного легче перенесла переход. А вот Гворию повезло меньше. Он так и застрял в пограничном состоянии – еще не здесь, но уже не там. Но со временем его душа опять нашла бы дорогу на земли мертвых.

Тишину опустевшего замка разорвал очередной отчаянный вопль. Я укусила себя за руку, сдерживая порыв ворваться в комнату. Отступники, что они с ним делают? Такое чувство, будто с Гвория сейчас снимают живьем кожу.

– Его душа уже забыла, что значит – быть заключенной в тело. – Рикки положил руку мне на плечо в успокаивающем жесте. – Поэтому противится изо всех сил. Кому, как не матери, убедить ее родиться снова?

Я спрятала горькую усмешку в уголках губ. Неприятно осознавать, но в свое время Гворий на мой зов не откликнулся. Наверное, это самое лучшее доказательство, что он меня не любит.

– А ты его любишь? – спросил Рикки, заинтересованно посмотрев на меня. – После всего происшедшего?

– Не знаю, – честно ответила я. Подумала немного и исправилась: – Нет. Наверное, нет. Я… Мне было бы легче отпустить и забыть его, если бы он объяснил мне, с чего вдруг произошло такое изменение в отношениях. Неужели все это время он удачно притворялся, посмеиваясь над моей доверчивостью?

Я не сказала самого главного, но Рикки, должно быть, и так прочитал это в моих мыслях. То, что я спасла Гворию жизнь, никак не изменило моего отношения к его планам оживить Индигерду. Тогда он умирал неправильно, страшно и некрасиво. Нечестно, преданный и распятый на жертвеннике. Поэтому нельзя было не вмешаться. Но если дело дойдет до схватки между нами – я буду биться до последнего. Лучше смерть в честном поединке, чем в ходе ритуала. Остался лишь один вопрос: чью сторону в предстоящей схватке займут Рикки и Шерьян?

– Ты немного неправильно оцениваешь ситуацию, – на удивление мягко произнес Рикки. – Жаль, что не могу объяснить все прямо сейчас. Но если Аре и отцу удастся их затея, то Гворий сам тебе расскажет. Он заварил эту кашу, ему и расхлебывать.

Я скептически фыркнула, но не стала продолжать бессмысленный разговор. К чему все это? Если Гворий не выкарабкается – все решится само собой. Если спасется… Впрочем, не будем загадывать на будущее.

Неожиданно за плотно закрытой дверью воцарилась тишина. Настолько мертвая, что от дурного предчувствия волосы у меня на голове встали дыбом.

«Вот и все, – довольно прошептал внутренний голос. – Никаких больше моральных терзаний. Он мертв, а значит, ты отныне свободна. Беги, Тефна, беги со всех лап с земель эльфов. Беги до тех пор, пока сможешь бежать, но даже после этого не останавливайся, Разве не счастье – чувствовать, что у тебя за спиной не осталось никаких невыполненных обещаний, ложных надежд и фальшивого счастья. Но прежде… Прежде заверши свои дела с Шерьяном. Ты же понимаешь, что он не оставит тебя в покое, пока жив».

Я это понимала. А еще я прекрасно осознавала, что все это, нашептанное чужим холодным голосом, услышал Рикки. Н‑ да, вряд ли ему понравятся мои планы убить его отца.

– Совершенно не нравятся, – подтвердил юноша. – Тефна, я очень тебя люблю, честное слово. И мне безумно жаль, что у тебя так все получилось с моим отцом. Он, безусловно, был не прав в свое время, поступив с тобой настолько плохо и отвратительно. Но… Он мой отец. И его я люблю больше.

Я чуть склонила голову набок, ожидая, скажет или нет Рикки еще что‑ нибудь..

– Прости. – Рикки виновато отвел глаза. – Я не стану вмешиваться в ваш конфликт. До последнего буду стоять в стороне. Но если ты причинишь вред моему отцу, если из‑ за этого он погибнет – то я выслежу тебя, где бы ты ни скрывалась. Выслежу и, как мне ни будет больно и обидно – убью. Ты давала свою клятву, я даю свою.

Наши взгляды схлестнулись в молчаливой битве. Никто не желал первым уступить и отвести глаза. И это было честно. у каждого из нас своя правда. Я понимала желание Рикки защитить отца, он понимал мое – отомстить.

И тем горше было осознавать, что никто из нас не отступится от данного слова.

– Да будет так, – чуть слышно проговорила я. – Только обещай, что убьешь меня быстро и без боли.

В прозрачных глазах Рикки мелькнули растерянность и испуг. Похоже, он до последнего не осознавал, что я приму его вызов.

– Тефна… – потерянно начал он.

– Обещай! – крикнула я, и гулкое эхо прокатилось по пустынному коридору.

Рикки застыл напротив меня с какой‑ то детской гримасой обиды и испуга. Но спустя миг его лицо вновь стало непроницаемой маской. В глазах застыл голубой лед.

– Обещаю, – глухо проговорил он. – Но… Видит небо, я не хочу этого делать, Тефна.

Что я могла ему ответить? Что я тоже не хочу, чтобы мы когда‑ нибудь схлестнулись в поединке не на жизнь, а на смерть? Что у меня сердце разрывается каждый раз, как подумаю о Шерьяне? Что мечтаю вернуться в прошлое и сделать так, чтобы наша встреча с его отцом никогда в жизни не состоялась бы? Это все ничего не значащие слова, Есть клятва, которую надлежит выполнить. А после этого я сама не захочу жить.

Тишина за дверью все так же не прерывалась. Я прислонилась ладонями к холодной стене, гадая, что же творится за ней. Если все кончено и Гворию не помог ритуал то почему не слышно плача Ары или всхлипываний Ниэля? Если все получилось так, как задумывалось, то почем никто не выходит? у

Словно в ответ на мои мысли, дверь тихонько скрипнула, приоткрываясь. На пороге появился Шерьян. В его и так бледном лице сейчас не осталось ни кровинки. Зрачки были настолько расширены, что заняли всю радужку. По подбородку пробежала алая струйка крови от насквозь прокушенной губы.

Шерьян выпрямился, хотя было видно, что каждое движение дается ему сейчас с величайшим трудом. С затаенной нежностью посмотрел на меня и негромко произнес:

– Он жив. Я сделал это для тебя, Тефна.

После чего закатил глаза и без малейшего звука навзничь рухнул на пол.

* * *

Я сидела на краешке постели Шерьяна и раздраженно постукивала кончиками пальцев по простыне. Для удобства храмовника положили в ту же комнату, где набирался сил Гворий. Ниэль и Рикки перетащили сюда еще одну тяжелую дубовую кровать, и на этом их участие в уходе за больными закончилось. Ара после проведенного ритуала чувствовала себя не лучше Шерьяна, но по вполне понятным причинам предпочла отдельную спальню. Заботу о ней взяла на себя Рашилия, за что я была ей очень благодарна. Нет, мы не ругались с матерью Гвория. Но каждый раз, когда я оставалась с ней наедине, у меня возникало такое чувство, будто она исподтишка изучает меня. Запоминает малейшие промахи, чтобы потом озвучить при всех свое явно негативное мнение обо мне.

Не знаю, что заставило меня думать подобным образом об Аре, но дружеское общение между нами не сложилось. Точнее говоря, между нами не сложилось вообще никакого общения. Орчиха при каждом моем появлении у нее в комнате морщилась, презрительно поджав губы, и насуплено молчала, не делая никакой попытки поддержать разговор или хотя бы ответить на мои вежливые вопросы о ее самочувствии. Понятное дело, мне быстро надоело играть роль послушной служанки, и я свела свои визиты на нет. Благо что у Рашилии подобных проблем со строптивой больной не возникло. Ара с явным удовольствием болтала с ней часами, наверняка быстро и без особых проблем выведав все подробности моих взаимоотношений с ее сыном. Ну и демоны с ней! Как будто у меня проблем больше нет, чем переживать, что обо мне подумает спесивая орчиха.

Однако меня безумно раздражало, что никто не рвался мне помочь с уходом за Гворием и Шерьяном. Каждый день с раннего утра и до позднего вечера я была вынуждена метаться между двумя больными, то поправляя подушки, то принося куриный бульон, то развлекая разговорами. Благо что хоть от мытья больных меня освободил Изервиль. Все‑ таки негоже девушке присутствовать при столь интимной процедуре. Пусть Шерьян мне муж, а Гворий – бывший возлюбленный, но это не значит, что я должна изучить строение их тел с такой подробностью.

Кстати, с Изервилем мы вполне подружились за последние дни. Не знаю, где он скрывался, когда в замке гостила Дория. Однако стоило невесте Гвория покинуть это место, как эльф моментально возник у покоев своего принца и предложил мне распоряжаться им, как собой. Если честно, это обстоятельство весьма озадачило меня. Я еще помнила, как эльф кричал мне в лицо «поганая нечисть». Но разобраться в данном противоречии решила позже, когда Шерьян и Гворий окрепнут и наконец‑ то слезут с моей шеи. Потому как если я останусь с ними один на один, то точно кого‑ нибудь убью.

– Тефна, – простонал Шерьян, приоткрывая один глаз. – Ты здесь?

– Да, – мрачно ответила я, уже зная, что последует за этим.

– Принеси, пожалуйста, отвара из несонной травы, – жалобным голосом попросил храмовник.

Я с самой милой улыбкой нагнулась к прикроватному столику и протянула Шерьяну чашечку отвара, принесенную буквально час назад. Как знала, что надо захватить ее из кухни. Иначе пришлось бы бежать на другой конец замка.

Шерьян принял из моих рук чашку, пригубил отвар и тут же скривился, будто я подсунула ему кислятину.

– Я хочу не такого отвара! – возмущенно провозгласил он. – А с молоком и медом.

– Здесь есть молоко и мед, – прошипела я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выплеснуть содержимое чашки в лицо храмовнику.

– Правда? – Супруг недоверчиво понюхал напиток, попробовал его на язык, после чего недовольно проворчал: – Тут гречишный мед, а я хочу липового!

Я несколько раз глубоко вздохнула. Желание удушить Шерьяна прямо здесь и сейчас стало нестерпимым. Ну и пусть это будет нечестно и некрасиво. Зато сразу избавлюсь от основной головной боли.

– Да‑ да‑ да, – слабо хихикнул со своей кровати Гворий, прочитав мои мысли по лицу. – Убей его. Я очень даже «за». Кстати, когда пойдешь за отваром, прихвати мне брусничного морса. Только смотри, с сахаром не переборщи. А то я сладкий терпеть не могу. Но и кислый не люблю. В общем, во всем хороша мера.

– Еще какие‑ нибудь пожелания будут? – не проговорила – прорычала. – Бульончика, быть может, эликсира из когтя дракона?

– А что, есть? – хором спросили Гворий И Шерьян, заметно оживившись.

Я сгоряча плюнула и вылетела из комнаты. Нет, это просто немыслимо! После всего произошедшего я еще обязана за ними ухаживать и выполнять малейшие капризы! Помнится, когда Шерьян выхаживал меня после неудачного поединка с Рионием, я вела себя совсем иначе. По крайней мере, не гоняла его по пустякам каждые пять минут. А надо было, чувствую.

По закону подлости на кухне я столкнулась с Изервилем. Высокий седовласый эльф отстранено смотрел в окно. Сегодня после долгих дней непогоды наконец‑ то выглянуло неяркое осеннее солнышко. Его закатные лучи багровыми отблесками ложились на строгий черный камзол начальника личной охраны наследника престола.

Да‑ да, именно этим занимался Изервиль в окружении Гвория. По крайней мере, это объясняло, почему ему было поручено взять меня под стражу после убийства Элмона.

Я всегда несколько робела в присутствии строгого неулыбчивого эльфа, Постоянно казалось, что он сейчас накинется на меня с мечом наперевес, намереваясь покончить с наглой нечистью. Но Изервиль был на удивление почтителен и любезен со мной, будто та сцена привиделась мне в кошмарах.

Я застыла на пороге, всерьез задумавшись – не сбежать ли, пока он меня не заметил. Но эльф тут же очнулся от своей задумчивости и приветливо улыбнулся мне.

– А, Тефна, – проговорил он. – Рад вас видеть. Как поживают наши больные?

– Прекрасно, – проворчала я и с нарочито независимым видом подошла к кухонному столу. Завозилась с кружками и банками, готовя отвар и морс. – Скорей бы уже оправились полностью. Надоели.

– Сочувствую. – И легкая тень усмешки скользнула в жестких непроницаемых глазах эльфа. – Мужчины, когда болеют, бывают просто невыносимыми. Точнее, в такие моменты мы настолько нуждаемся в женской заботе, что слегка преувеличиваем наши страдания.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒