Глава 16. АЛИКС ТАУНСЕНД

Глава 16

АЛИКС ТАУНСЕНД

Сидя за столиком у окна в «Старбаксе»[10], Аликс сконцентрировала все свое внимание на переносе петель с одной спицы на другую и на завершении ряда. На занятиях больше никто, похоже, не имел проблем с таким элементарным приемом вязания. Кэрол уже работала над вторым одеяльцем. У Жаклин тоже возникали некоторые трудности, но их было не столько, сколько у Аликс. И не важно, насколько она была внимательна, Аликс начинает со ста семидесяти одной петли, и к тому времени, как она заканчивает ряд, у нее появляется сто восемьдесят петель или даже больше. Или меньше, в зависимости от того, что она делает неправильно. Лидия регулярно заверяла ее, что эта общая проблема, и объясняла с безграничным терпением, что Аликс неправильно провязывает петли. Вот так правильно – показывала она ей снова. И Аликс повторяла ту же глупую ошибку. Ну и пусть, она не отступится, пока не научится вязать, даже если это ее убьет. Она и так уже вложила тридцать баксов в это занятие!

В конце ряда Аликс остановилась, глотнула свое фрапучино[11], редкое лакомство, и пересчитала петли. Проклятье! Сто восемьдесят три! Она снова это сделала и добавила петли, где не нужно.

– Черт! Черт! Черт! – пробурчала Аликс себе под нос, и это было банальной версией того, что она думала. Очевидно, находясь рядом с Жаклин, она начинает «обтесываться». Она больше почти не употребляла бранных слов.

Бросив вязанье себе на колени, Аликс закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на свою досаду. И это занятие предположительно должно помочь ей справляться с гневом? Это шутка, какой она отродясь не слышала.

Еще большее раздражение вызывало то, что Лорел была в квартире с Джоном и попросила Аликс не приходить пару часиков. Аликс не знала, что происходит с этой парочкой, но сомневалась, что это может хорошо кончиться. В последнее время отношения между ними стали слишком близкими. Джон регулярно появлялся в видеопрокате, и Аликс противно было смотреть, как Лорел извивается перед этим слизняком. С точки зрения Аликс, Джон приносит неприятности.

Успокоив свои нервы, Аликс аккуратно распустила ряд, беря по одной петле, что потребовало от нее больше усилий, чем ушло на завершение этого чертова ряда прежде. Когда остались две петли в конце ряда, у нее из руки выскользнула спица, и она упустила петлю. Сдавленное ругательство вырвалось у нее помимо воли.

Хорошо, что Жаклин ее не слышит! Аликс раздражалась каждый раз, когда вязание брало над ней верх, что, к несчастью, случалось частенько. И все‑ таки она исправлялась.

До сих пор Аликс избегала конфронтации с Жаклин, но чувствовала, что та внутри кипит. Однако Жаклин терпела Аликс, и Аликс отвечала ей той же монетой.

По мнению Аликс, у Жаклин искаженный взгляд на мир. На каждом занятии она говорила, ни к кому не обращаясь конкретно и делая вид, будто всем действительно интересно, кого она видала на общественных мероприятиях и собраниях клуба. В большинстве случаев Аликс не знала, о ком идет речь. Жаклин большую часть урока бросалась именами высокопоставленных особ или рассказывала о каком‑ нибудь званом вечере. И ля‑ ляля… ля‑ ля‑ ля!

Закусив нижнюю губу, Аликс ухитрилась‑ таки поднять упущенную петлю, но, прежде чем сумела надеть ее на спицу, опять упустила, из‑ за чего пришлось распускать два ряда.

Она пробормотала себе под нос еще более яростное ругательство, и у нее возник соблазн распустить вся связанное целиком. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она выбросила бы в мусорку спицы и все остальное и ушла хлопнув дверью.

Аликс почувствовала чье‑ то присутствие, подняла глаза и обнаружила, что у ее столика стоит Джордан Тернер.

Во рту у нее пересохло, а в голове сразу же сделалось пусто. Вот его‑ то она никак не ожидала здесь увидеть.

– Похоже, что у вас возникли небольшие затруднения. – Он отодвинул стул, стоящий рядом с ней, перевернул его и уселся лицом к Аликс.

Аликс не оставалось ничего иного, как смотреть на него с разинутым ртом. Она не видела его недели две. После того как предложил ей выпить с ним кофе когда‑ нибудь, он исчез. С тех пор Аликс не находила себе места. Это у нее по жизни – стоит ей проявить интерес к парню, как он либо оказывается в тюрьме, либо уезжает из города.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она таким тоном, чтобы он понял, что она не рада его видеть.

– По правде говоря, я тебя искал. – Джордан сложил руки на спинке стула и наклонился в ее сторону.

– Так я и поверила!

Именно такая была линия поведения у Джона с Лорел. Аликс не собиралась клевать на это.

– Это правда. Можешь спросить у Дэнни. Я заходил в видеопрокат и спрашивал, не знает ли он, где я могу тебя найти.

Дэнни работал на полставки только в дневную смену, и ему можно верить. Если она его спросит, он скажет ей правду.

Не обращая внимания на Джордана, она подхватила спустившуюся петлю и, не поднимая глаз, закончила ряд.

– И почему ты меня искал?

– Я обещал пригласить тебя на кофе. С тобой всегда так непросто?

Аликс уставилась на него немигающим взглядом.

– Нет, не всегда.

– Значит, это в честь меня?

Аликс улыбнулась, вопреки своему плохому настроению.

– Можно и так сказать.

Недостаток ее радушия явно его не беспокоил.

– Есть какая‑ то особая причина?

Аликс снова взялась за свое вязанье. Слишком мелко и по‑ детски сказать, что она разочарована, потому что он заставил ее поверить, что пригласит на кофе. А потом… ничего. Вместо того чтобы высказать ему все, она снова принялась вязать, очень внимательно следя за петлями, сосредоточившись на правильном провязывании петли при переносе ее на другую спицу.

– В последнее время тебя что‑ то не было видно, – сказала она небрежно.

– Намекаешь, что соскучилась? Знаешь, я много о тебе думал в отъезде.

Она пожала плечами, подняла глаза и почувствовала, что улыбка приподнимает краешек ее рта.

– Может быть.

Ему понравился такой ответ. Это Аликс решила потому, что Джордан придвинул свой стул и наклонился ближе. Он некоторое время пристально смотрел на нее, а потом спросил:

– И что ты вяжешь?

– Детское одеяльце для проекта Лайнус. Джордан кивнул:

– Я слышал об этом. В церковном бюллетене было объявление пару месяцев назад.

Проклятье, он тоже ходит в церковь? И откуда только такие берутся на ее голову?

– Не думай, что совершаю это замечательное деяние по доброте своего сердца, – сказала она резко. – Я не выкладываюсь и не прилагаю особых усилий ради этого детского одеяльца из гражданского долга.

– Тогда зачем вязать для проекта Лайнус?

Аликс вполне может признаться и сказать правду. Она подняла взгляд от вязанья, желая проверить его реакцию.

– Это способ отработать часы общественно полезного труда, к которым приговорил меня суд.

Если это не испугает его, тогда его не напугаешь ничем. Она верила в то, что нужно быть честной, и если этот подтянутый парень все еще будет интересоваться ею, тогда здорово. Если нет, ей лучше узнать об этом сразу.

– Приговор к общественно полезному труду? Почему?

– Я преступила закон, и закон победил, – сказала она, заканчивая ряд и обращая гораздо меньше внимания на петли, чем следовало бы. – Была облава, мне подкинули наркотики, и судья это понял. Я получила часы общественно полезного труда вместо тюремного срока. Это не шокирует такого хорошего мальчика, как ты?

– Нет.

Она не была уверена, стоит ли ему верить, но не стала на этом зацикливаться.

– Моя мама вяжет.

Аликс остановилась как раз вовремя, чтобы не ответить ему, что ее мама мотает срок в тюрьме. «На сегодня хватит честности, – решила она, – не стоит перегружать его правдой». Его интерес льстил ей, нравилось то, что он разыскивал ее. Подняв глаза, она хотела было спросить, в какую школу он ходил. Она все еще гадала, не тот ли он Джордан Тернер, которого она когда‑ то знала. Внешность того мальчика она помнила смутно, хотя вспомнила, что он носил очки. В отличие от этого Джордана. И она спросила бы, если бы он не задал вопрос первым:

– Ты голодна?

Он посмотрел через ее плечо на застекленную витрину впереди.

– У них отменные ячменные лепешки, если остались. Хочешь одну?

– Могу съесть, – сказала она, и это было не самое изысканное заявление из тех, которые она когда‑ либо делала.

Джордан встал и подошел к прилавку. Аликс минуту следила за ним и пыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце. Она вернулась к своему вязанью и закончила ряд, затем торжествующе сосчитала ровно сто семьдесят одну петлю. Джордан вернулся к ее столику с чашкой кофе в руке. Поверх чашки он поставил тарелку с ячменной лепешкой. В другой руке он нес вторую тарелку с еще одной лепешкой.

– Нам повезло, – сказал он, ставя все на маленький круглый столик. – У них осталось только две.

Она кивнула, принимая лепешку:

– Спасибо.

Джордан сделал глоток кофе.

– На самом деле Дэнни не знал, где ты можешь быть, я просто случайно заметил тебя в окно, когда проходил мимо.

Аликс разломила лепешку пополам и возблагодарила Небо за то, что это был единственный свободный столик, когда она пришла сюда час назад. Обычно она никогда не села бы на виду у всей улицы, ее приводил в уныние вид происходящего в районе, потому что она чувствовала: они с Лорел потеряют квартиру – это всего лишь дело времени. Если это случится, очень скоро ей опять придется ежедневно проводить ночи в дешевых гостиничных номерах, где водятся крысы. Если же снимать квартиру снова, то ей придется пойти на вторую работу и за чаевые обслуживать столики в какой‑ нибудь забегаловке, куда такие приличные парни, как Джордан, не часто заглядывают.

– Где ты был? – спросила Аликс, поскольку Джордан не поделился с ней информацией добровольно. Просто сказал, что уезжал.

Он отхлебнул кофе, а потом поставил чашку.

– Я руководил молодежным лагерем в Уорм‑ Бич. Аликс понятия не имела о том, что это такое.

– Все это время?

– Не все. Но церкви нужна была помощь в организации, поэтому я поработал в Стэнвудском офисе пару недель.

– Ууу.

Он второй раз упомянул церковь, и Аликс почувствовала смутные подозрения.

– Приятно знать, что ты обо мне скучала, – тихо сказал он.

– Я этого не сказала, – отрубила она, защищаясь несколько активнее, чем намеревалась.

Он хихикнул. Аликс почувствовала облегчение, когда поняла, что Джордан на нее не обиделся.

– Ну, может, совсем чуть‑ чуть.

– Рад это слышать.

– И много молодежных лагерей тебе придется еще организовывать?

Он вздохнул:

– Я не знаю. Надеюсь, что нет. Когда я принимал сан молодежного наставника, то ожидал, что мне придется работать с подростками здесь, в районе Цветочной улицы.

Аликс показалось, словно мир рушится.

– Ты… проповедник?

– Молодежный священник, – поправил ее Джордан. – В настоящее время я работаю в Свободной методистской церкви в этом районе, в той, что сразу за Цветочной улицей.

Его губы задвигались, словно он пытался подавить смешок.

– Что тут смешного? – буркнула она раздраженно.

– Ничего. Просто, судя по тебе, это звучит, словно быть священником – это все равно что главарем нарко‑ кортеля. Или того хуже.

– Просто это… – Аликс была ошеломлена и не могла подобрать нужных слов, как всегда, когда она волновалась.

– Я – молодежный священник, Аликс, – сказал он и, касаясь ее руки, улыбнулся. – Неужели ты меня не помнишь?

– Так это ты!

Проклятье, Аликс так и думала! И больше всего на свете хотела первой хотя бы намекнуть на их знакомство.

– Помнишь шестой класс в Джексоновской начальной школе? Я и сам не сразу все сопоставил.

– Я тоже думала, что это, возможно, ты… Поверить не могу!

У нее в голове пронеслись воспоминания о начальной школе, и она сощурилась, пристально глядя на него.

– Мы в одном классе учились, помнишь?

– Что я помню, – сказал Джордан, широко улыбаясь, – так это то, что ты сидела с Джимми Бурк хартом.

Аликс помнила Джимми, словно это было вчера. Она разбила ему нос до крови, и ее вызвали в кабинет директора, и все потому, что Джимми дразнил, говоря, что она хочет замуж за Джордана Тернера. Она и половина остальных девчонок в шестом классе с ума сходили по сыну проповедника, – и Джордан, очевидно, пошел по стопам своего отца. Он стал священником.

«Черт, разве ты этого не знала? »

– У меня была для тебя валентинка.

Она уставилась на него, охваченная воспоминаниями о том судьбоносном для нее годе – о том самом годе, когда ее мать пыталась убить отца.

– Я принес валентинку в школу, а ты не пришла, а потом вообще больше не появилась.

Аликс не ответила. В ночь перед вечеринкой шестиклассников в честь Дня святого Валентина ее мать выстрелила в ее отца. Оба родителя сильно напились, за чем последовала неизбежная драка. Вскоре приехала полиция и вслед за ней – парамедики. Мать увели в наручниках, а поскольку у них не было родственников, которые могли бы взять к себе детей, Аликс и ее брата отдали в приют. Как это ни печально, та ночь стала концом семейной жизни Аликс. Ее мать посадили в тюрьму, а отец, как только выписался из больницы, ушел куда глаза глядят и потерял связь с детьми. Вскоре они с Томом попали под государственную опеку. Из‑ за этой суматохи Аликс так и не вернулась в Джексоновскую начальную школу… и не получила валентинку, которую, как утверждает Джордан, он приготовил для нее.

– Итак, – сказал Джордан, наклоняясь ближе, – все это время я думал, что бы ты сказала, если бы в шестом классе я попросил бы тебя быть моей валентиной.

Аликс чуть было не рассмеялась вслух. Ну и ну! Дочь пьяниц и сынок проповедника. Она почему‑ то не думала, что их отношения продолжатся.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒