ЧАРЛЬЗ ЛЕДБИТЕР 7 страница

Когда мы применяем все эти данные к перемещению куба, которое происходит под прямым углом к другим измерениям куба, то какой вид будет у этой фигуры? Первое, что следует понимать, это то, что новая фигура, какой бы она ни была, не может измеряться какой-либо известной нам мерой. Любое число кубов никогда бы не могло составить такую фигуру, поскольку она обладает четвёртым измерением, и сама единица измерения должна быть совершенно иной природы.

Тессеракт.

В заключение и посредством строгого рассуждения Хинтон получает некоторые факты относительно новой фигуры, которой он даёт имя тессеракт. Он объясняет нам, что она должна иметь шестнадцать вершин, тридцать два ребра и двадцать четыре грани. При этом она должна быть ограничена восемью кубами, так же как линия ограничена двумя точками, квадрат – четырьмя линиями, куб – шестью гранями, в то время как всего у куба двенадцать ребер и восемь вершин.

Предположим, что такая фигура существует на самом деле и что мы ее видим. Какое впечатление произведет она на наши чувства? Мы явно не могли бы увидеть ее иначе, чем куб. Чтобы понять, почему это так, еще раз подумаем о нашем микробе, живущем в своем двумерном пространстве. Предположим, что на поверхности его мира мы поместили куб. Для него это будет ещё одно таинственное явление – что-то вроде материализации; но каким он будет выглядеть для него? Он сможет видеть только ту часть куба, которая соприкасается с его поверхностью, а следовательно, он, очевидно, воспримет его как квадрат. Он может представить себе предмет только в той форме, которая обусловлена границами его собственного сознания. Это высший момент в его понимании, поскольку он никоим образом не мог бы постичь того, что мы понимаем под кубом. И мы, на нашем физическом плане, видели бы тессеракт не иначе, как куб.

Тогда каким же образом, с нашим ограниченным сознанием, мы могли бы постичь идею этой фигуры в её настоящей форме? Те, кто занимался эмбриологией, знают, как изучается эмбрион в его различных состояниях. Например, изучающий берёт яйца с разной степенью инкубации и режет их на очень мелкие кусочки, рассматривая затем эти части под микроскопом. В каждом сечении имеется только очень маленькая часть эмбриона – она так мала, что её можно рассматривать почти как имеющую только два измерения. Но сопоставляя данные всех этих сечений, он получает – посредством этих образов в двух измерениях – форму эмбриона, имеющего три измерения. Таким же образом, если мы хотим передать существу из двумерного пространства идею предмета с тремя измерениями, мы должны это сделать посредством серии двумерных сечений; затем ему придётся соединить в своём воображении все эти части таким образом, чтобы получить что-то, выходящее за рамки его нормального понимания. Вот что нужно сделать нам, если мы хотим представить себе фигуры с четырьмя измерениями. Мы думаем о серии сечений и пытаемся их соединить в своём воображении; и части эти всегда будут для нас фигурами с тремя измерениями, такими как куб.

Нам кажется, что мы окружены предметами с тремя измерениями. Но если четырёхмерное пространство существует, то тогда некоторые из них или все могут иметь четыре измерения, в то время как мы видим только ту их часть, которая в нашей ограниченности нам доступна. Например, все нам подобные существа могут иметь четыре измерения. В каждом из них поэтому может быть что-то, чего мы не можем даже видеть (и мы знаем из других источников, что это так). Очень заурядный человек на нашем плане, возможно, показался бы гораздо более развитым тому, кто способен видеть в других измерениях, а следовательно, видеть ту часть человека, которая называется душой.

В своих книгах Хинтон приводит очень хорошие примеры возможностей, которые представляет мир с четырьмя измерениями. Я постараюсь воспроизвести один из них, хотя для того, чтобы понять его до конца, необходима значительная и упорная концентрация мысли.

Прекрасная аналогия.

Нам нужно ещё раз возвратиться к нашему микробу с двумя измерениями; но предположим на этот раз, что вместо того, чтобы жить на поверхности бумажного листа, он живёт на маленьком листочке воска. Представим теперь, что через этот листок мы протягиваем нить, держа её перпендикулярно: одна рука над поверхностью листка, а другая под ним. Если, держа нить натянутой и перпендикулярной, мы заставим её подниматься или спускаться через воск, микроб не сможет понять её движение. Он не сможет увидеть ничего, кроме дырки в поверхности, на которой он обитает и той части нити, которая заполняет эту дырку в данный момент. Если бы нить была не одинакова по толщине или её некоторые части были бы окрашены по-разному, микроб мог бы сознавать изменение размера или цвета видимой части. Получить представление о всей нити для него было бы совершенно невозможно. Если бы через лист мы продели конус вершиной вперёд, то ему показалось бы, что он видит маленький круг, появившийся внезапно и совершенно непонятным образом. Этот круг будет без конца расти и затем исчезнет так же внезапно и таинственно, как и появился. Микроб не мог бы понять, что этапы его развития, которые непременно показались бы ему последовательными во времени, на самом деле есть только различные части целого, одновременно существующие в пространстве, которое превосходит его собственное.

Но представьте теперь, что мы держим нить не перпендикулярно, а с наклоном в 45°, всё время натягивая её руками. Если теперь мы снова приведём нить в вертикальное положение, в поверхности воска будет уже не дыра, а щель. Если мы сообщим воску способность вновь соединяться после того, как он был разрезан нитью, то наше движение будет делать в листе перемещающуюся дыру. Её движение будет быстрым, если угол наклона нити к поверхности большой; и движение будет становиться всё медленнее по мере того, как наклон нити будет приближаться к вертикали. Но для нашего микроба это будет всё время движущаяся дыра или, скорее, движение частиц, которые заполняют дыру; и, естественно, единственное предположение, которое он сможет сделать, будет заключаться в том, что боковое движение, пронизывающее его мир, действительно является единственным движением, которым наделён его мир. Таким образом, мы видим, до какой степени он попадает под власть иллюзии, поскольку в этом случае единственным настоящим движением будет движение всей нити целиком, перемещающейся сверху вниз и снизу вверх.

Предположим теперь, что вместо одной нити, которую держат двумя руками, у нас имеются сотни таких нитей, прикреплённых к рамке под всевозможными углами не как параллельные линии, а пересечённых друг с другом и образующих при этом самые разные углы. Кроме того представим, что вся рамка с натянутыми нитями медленно и равномерно двинется снизу вверх. У нашего микроба создастся впечатление огромного числа точек, движущихся совершенно независимо друг от друга. Ему будет казаться, что он видит настоящий хаос; некоторые точки направляются друг к другу, возможно, даже соединяются на мгновение, чтобы разделиться вновь; одни движутся в одном направлении, а другие – в ином, одни перемещаются быстро, а другие медленно, но все кажутся совершенно независимыми, двигаясь безо всякого порядка. Этот хаос точек в движении мог бы справедливо показаться микробу случайным состязанием атомов, и эта суматоха была бы единственным движением, единственным проявлением жизни, которое было бы доступно его сознанию. Но мы, рассматривающие эту операцию в целом, с высоты нашего высшего измерения, видим, что эта кажущаяся путаница есть только иллюзия, порождённая ограниченным восприятием микроба, и что единственное настоящее движение – это медленное и равномерное движение рамки снизу вверх, которое бедный микроб постичь не может.

Это есть аллегория, ибо наш случай во всех отношениях подобен описанному. Всё движение, которое мы видим вокруг себя, всякая видимость беспорядка и путаницы в жизни наших собратьев есть на самом деле только часть великого и мощного восходящего движения эволюции согласно божественному закону и когда мы научимся смотреть на него с более высокого уровня, извне и сверху, мы сможем убедиться, что это именно так. Хинтон делает из этой гипотезы строгие и прекрасные заключения, показывая, что многие известные науке явления наглядно объясняются с этой точки зрения. Очень интересно заметить: чтобы такая система могла функционировать, нужно будет выполнить некоторые условия относительно расположения нитей; и очень примечательно то, что эти условия в точности соответствуют качествам, свойственным той материи, которая нам известна.

Другие предположения.

По тому же принципу можно объяснить многие другие явления, самые разнообразные и взятые из любой отрасли научного знания. Например, посредством этого принципа Хинтон выдвигает совершенно новую и очень оригинальную теорию газа. Мы знаем, что жидкость, разлитая по плоской поверхности распространяется в двух измерениях, в то время как газ всегда стремится к расширению, т. е. распространяется в трёх измерениях. Растекаясь в двух измерениях, жидкость уменьшается в третьем, иначе говоря, в своей глубине. Нельзя ли поэтому предположить, что газ, распространяющийся в трёх измерениях, одновременно улетучивается в четвёртом измерении, так что плотность газа могла бы быть мерой его относительной густоты по четвёртому измерению.

В нашем мире мы часто сталкиваемся с предметами, которые являются отражением один другого. Например, наши две руки во всех отношениях подобны, и тем не менее их нельзя вывернуть или повернуть таким образом, чтобы одна заняла место другой. Но если мы возьмём пару перчаток и, вывернув их наизнанку, наденем их, то увидим, что они в точности обменялись своей формой. Если мы нарисуем два прямоугольных треугольника, повернутые в противоположные направления, и вырежем их из бумаги, мы увидим, что один не может занять точно такое же положение на поверхности стола, как другой, как бы мы ни перемещали его по поверхности; но это можно сделать сразу же, просто подняв один из треугольников над поверхностью стола и, повернув его, положить на стол. Таким же образом перемещая предмет с двумя измерениями в пространство с тремя измерениями, мы можем превратить его в отражение, каким оно кажется в зеркале. Не могли бы мы, перемещая предмет с тремя измерениями в четвёртое измерение, получить в точности такой же результат? На основании подобных идей Хинтон предлагает объяснить некоторые из самых выдающихся явлений в области электричества; из этой теории четвёртого измерения даже вытекает необходимость многих этических законов, признанных повсюду.

Изгнание себя.

Мы, изучающие теософию, отдаём себе отчёт в том, что первый шаг на пути подлинного прогресса состоит в том, чтобы освободиться от себя, от эгоизма, гордыни, отбросить иллюзию своей надуманной значимости и таким образом воспитать у себя совершенный альтруизм, научившись трудиться на благо человечества. Тот факт, что первым необходимым шагом к практическому изучению четвёртого измерения должно быть, по выражению Хинтона, “изгнание себя”, представляет нечто большее, чем простое совпадением. Мы должны уничтожить личность в нашем интеллекте и полностью отказаться от нашей сегодняшней точки зрения на мир. Мы должны работать с некоторым числом кубов, подобных тем, с какими играют дети в детских садах. Из этих кубиков мы должны соорудить большой куб. Затем нам нужно научиться рассматривать эти кубики в их отношениях один к другому, учитывая, что они занимают внутреннее положение в большом кубе, частями которого они являются. Естественно, нам придётся начать с мысли о кубике как находящемся вверху или внизу другого, перед или за другим, влево или вправо от другого; но все эти представления об отношениях между ними в основе своей ложны, поскольку они выражают их лишь по отношению к нам и с нашей точки зрения, а вовсе не их подлинные и внутренние отношения. То, что мы хотим найти, – это реальная связь между этими кубами, независимо от нашего восприятия их. Большинству людей это в высшей степени трудно понять; но также трудно научиться и беспристрастности, по отношению к которой наш пример является лишь иллюстрацией из механики. Тем не менее и в том, и в другом случае к этому необходимо придти прежде, чем можно будет делать общие выводы.

Если среди тех, кто учится вместе с нами, найдутся заинтересовавшиеся таким кратким обзором этой проблемы, я не колеблясь рекомендую им достать книги Хинтона и решительным образом предпринять это захватывающее исследование. Он уведомил меня о том, что теперь он задумал новое изложение своей теории, которое, как он думает, для большинства людей будет проще. Я уверен, что многие члены нашего общества с большим интересом ожидают обещанной публикации. Некоторым может показаться, что непосредственно методами концентрации, медитации и созерцания, которые я буду описывать далее, развивать астральное зрение проще, чем подходить к этой проблеме с точки зрения математики; однако я убеждён, что все без исключения получат от этого исследования большую пользу, если только они поймут, в чем состоит его красота. Независимо от того, удастся ли им развить астральное зрение или нет, эти исследования по крайней мере дадут им новую точку зрения и тем самым расширят их восприятие.

Глава 10. Труд помощников

Иногда спрашивают: “Каковы же советы теософии относительно подготовки к смерти? ” Как мы уже говорили, единственно эффективное приготовление – это хорошо прожитая жизнь. Что касается остального, то чем меньше мы будем волноваться из-за приближения смерти, тем лучше. Разумеется, хорошо приобрести глубокое знание всего учения, изложенного в наших трудах по данному вопросу, – не только для того, чтобы ясно знать, что делать в любых обстоятельствах, но также и для того, чтобы быть готовым спокойно действовать во всех непредвиденных случаях, будь то в нашей жизни или в жизни ушедших людей, которым мы хотим помочь. Для нас очень важно привыкнуть к чувству, что смерть является совершенно естественным и нормальным событием. Надо научиться воспринимать её, рассматривать её не только без малейшего страха, но и с радостью, как кладущую на некоторое время конец усталости от физической жизни и открывающей жизнь высшего порядка, в которой возможности сделать полезную и благотворную работу во многих отношениях гораздо обширнее, чем на нашем плане.

Ясно, что чем глубже и точнее будут наши познания об астральной жизни и её условиях, тем полезнее будет наша работа в качестве проводников друзей, опоры для тех, кто прошёл сквозь двери смерти, даже не узнав преимуществ подготовки к этой перемене. Следует рассмотреть различные случаи, когда наша помощь может быть необходимой. Следует учитывать, что нам, вероятно, придётся столкнуться с подобными случаями и мы должны быть наилучшим образом готовы к ним, потому что, начиная с сегодняшнего дня, мы можем во время сна искать среди умерших тех, кто нуждается в нашей помощи, таким образом делая время от времени то, что может стать нашим основным занятием, когда мы расстанемся с этим телом.

Знакомая местность.

Если мы будем подготовлены, не будет ничего странного или пугающего в тот час, когда придёт наша смерть. Мы только ещё раз перейдём на астральный план, как делали много раз до этого, и сразу окажемся в знакомом месте и среди друзей. Те, кому мы пытались помочь во время сна (хотя этому значительно препятствовала необходимость постоянно возвращаться на физический план и таким образом прерывать на долгие часы наше общение с ними), будут приветствовать нас, прибывших на более длительное пребывание, с радостью. Там ничего нам не будет казаться странным, и мы без колебания и совершенно естественным образом станем продолжать привычную работу, помогая тем, для кого мы были и остаёмся могучей поддержкой. Располагая большим временем, мы даже будем расширять поле нашей астральной деятельности, оказывая услуги в гораздо большем масштабе, чем раньше.

Необходимость быть серьёзным.

Бедные души, попавшие в иной мир, не ведают о массе вещей, а многие другие удивляют и сбивают с толку, что объясняется вызывающим пренебрежением церкви и её служителей по отношению к точным и разумным сведениям о загробной жизни. Некоторые люди с отчаянием цепляются за возможность вновь видеть и чувствовать физическую жизнь, потому что, не имея до сих пор никакой мысли, занятия, которые были бы нефизическими, они воспринимают всё, существующее вне физического мира, как пустое и нереальное и испытывают перед всем этим смутный страх, подобно тому как дети боятся темноты. Они не могут и не хотят поверить, что смерть их наконец настигла, они отчаянно борются против растущего убеждения, что это на самом деле так.

Прежде всего они нуждаются в том, чтобы их уверили и успокоили, но потом им нужно мягко, но настойчиво объяснять, что в этом новом состоянии подлинного счастья можно достичь, только полностью изменив ход мыслей и жизненные цели. Это требует долгого труда, и нередко они с отвращением отказываются начать его, впадая в уныние и бездеятельное существование, подобно тому, из которого помогли выйти врачу (случай, упомянутый в одной из предыдущих глав). Ревнивцы и скупцы тоже привязаны к земле и ещё больше нуждаются в помощи, однако, как правило, они столь упорно сопротивляются голосу рассудка или здравого смысла, что сделать для них что-то значительное удаётся редко.

Другие остаются в тесном контакте с землёй и её делами совсем по другой причине – они испытывают чувство ответственности за какой-нибудь неисполненный долг. Довольно многие люди считают, что они несправедливо составили своё завещание, и т. к. благодаря астральным условиям они имеют возможность рассмотреть этот вопрос более внимательно, их часто начинает мучить сожаление и они тратят много времени в тщетных усилиях исправить последствия совершенного. Создаётся также впечатление, что у многих людей в жизни был какой-то секрет – как правило позорный – и если они умирают, не поведав его кому-нибудь, они часто тяготятся этим грузом, висящим на их совести, хотя во время земной жизни он вовсе не казался им столь тяжёлым. Иногда бывает так, что пропадают важные бумаги и только умерший знает, где их найти; иногда это деньги, спрятанные в неизвестном месте, в которых срочно нуждаются близкие, и умерший страстно желает открыть им секрет. В некоторых случаях особые обстоятельства позволяют помощнику принять участие в земных делах и тем самым удовлетворить до некоторой степени желание умершего, освободив его от чувства ответственности. Но чаще всего ему лучше объяснить, что возможность что-либо исправить уже потеряна, что оплакивать её нет смысла, нужно всё время убеждать его распроститься с мыслями о земле и извлечь наибольшую пользу из новой жизни.

Самым печальным бывает случай, когда в момент смерти покидающий землю питает к кому-нибудь недобрые чувства. Иногда бывает так, что он осознаёт свою ошибку, это заставляет его сожалеть о своих чувствах или поступках и даёт ему большое удовольствие пересмотреть их, насколько это возможно. Но, к сожалению, бывает и так, что чувства независимости и жажда мести остаются живы и после смерти, и умерший хочет тогда сохранить контакт с земной жизнью не для того, чтобы помочь, а чтобы вредить, как очевидно из нескольких примеров, приведённых ранее.

После смерти могут оставаться живыми и другие чувства. Я помню случай одной бедной женщины, которую смерть настигла на борту корабля во время пожара. Она не смогла покинуть свою каюту и была охвачена ужасом, хотя на самом деле смерть её не была мучительной, поскольку она погибла от удушья задолго до того, как огонь достиг её тела. Через несколько часов после смерти она всё ещё пребывала в том же состоянии ужаса; она не сознавала, что умерла, всё время представляя себя в каюте, полной огня. На самом деле это был случай истерии, и такие, естественно, происходят редко, однако среди неосведомлённых людей страх и беспокойство, к сожалению, столь распространены, что успокаивать, уверять, объяснять есть главная работа помощников.

Те, кто задерживается в силу альтруизма.

Есть люди, которые по своему желанию продолжают жить на низших уровнях астрального плана, оставаясь в самом тесном контакте с земной жизнью не потому, что они привязаны к ней или охвачены эгоистическим стремлением, а единственно из-за своей любви к другому. Пример этому – супруг, о котором мы говорили в четвёртой главе. Известен ещё более удивительный случай, он касается человека, часто принимающего участие в спиритических сеансах. Его земная жизнь была запятнана жестокостью и преступлением, и только после смерти он осознал весь ужас своих поступков: полный раскаяния, он стал искать доброе дело, совершая которое, он мог бы искупить причинённое им зло. Ему пришло на ум (а может быть, эта мысль ему была подсказана кем-то более продвинутым), что, поскольку своей земной жизнью он заслужил очень длительное пребывание на низших уровнях астрального плана, он, вероятно, мог бы использовать сами эти условия так, чтобы помочь другим, превращая таким образом своё проклятие в благо для других. Итак, он посвятил себя непрерывному труду, с неутомимым упорством стараясь доказать человечеству реальность жизни после смерти, и нет сомнения в том, что ему удалось убедить сотни скорбящих.

Помощь есть долг.

Мы уже достаточно говорили о том, как необходима работа помощников. Во время сна, так же как и после смерти, мы не можем сделать лучше, чем посвятить всю нашу жизнь, насколько это возможно, делу сострадания и милосердия. Работы хватает всем; каждый, кто способен мыслить, способен и помогать, как я подробно объяснял в книге, специально посвящённой этому вопросу. Мы не только должны, по мере своих возможностей, участвовать в работе помощников, но мы должны, помимо этого, делать всё от нас зависящее, чтобы помочь им преодолеть трудности, возникающие на их пути. Естественно, что самые большие трудности связаны с отношением умерших – с их эгоизмом, цепляющимся за земную жизнь. Но всё это только непосредственный результат невежества во время земной жизни, и лучший способ бороться с ним состоит в том, чтобы не терять, насколько это возможно, ни одного подходящего случая распространять учение теософии.

Другое серьёзное препятствие, с которым сталкиваются на своём пути желающие помочь умершим, заключается в их религиозных представлениях, ужас и глупость которых висят грузом на очень многих. С другой стороны, многие трудности, хотя и вполне устранимые, имеют своим источником эгоистическую и неразумную печаль оставшихся в живых. Но в каждом из этих случаев спасительное средство одно и то же – знание всех этих вопросов поможет живым справиться со своим горем, а умершим – со своим отчаянием. Поэтому для нас, знающих эти истины, распространять их есть действительно святой долг. Но при всём том это долг, который следует выполнять с величайшим тактом. Разумеется, что не желательно и не полезно внушать теософию упрямцам. Такой метод скорее приведёт к отвращению, чем заинтересует наших слушателей. Можно судить об этом по тому чувству, которое вызывает в нас незнакомец, хотя и полный благих намерений, но неделикатный, когда он спрашивает нас, позаботились ли мы о спасении своей души. Но, безусловно, долг каждого, кого достигает этот прекрасный свет, – стать способным передавать его лучи другому.

Он должен изучить вопрос настолько досконально, чтобы быть способным объяснить подлинное положение вещей относительно данной проблемы, когда это необходимо; он должен быть готов ответить на любой разумный вопрос о теософии, который ему могут задать. Несомненно, что рано или поздно к нему обратится человек, потерявший друга или родственника и попросит у него поддержки и объяснений; его роль состоит в том, чтобы быть готовым исчерпывающим образом ответить на заданные вопросы и использовать эту возможность, чтобы объяснять и другим правильное отношение к смерти и последующей жизни. Таким образом, скрашивая их горестное состояние и расширяя их познания, он облегчает работу того, кто помогает душам, уже ушедшим в другую жизнь. Он подготовит их также к пониманию и правильному взгляду на смерть, которая рано или поздно приходит ко всем. Наша теософия – это настоящее евангелие – весть о счастье для всех, послание, извещение, что смерти не существует. Это евангелие, которым поистине освещаются жизнь и бессмертие. И наш долг, так же как удовольствие и привилегия, – распространять это знание среди тех, кто готов его воспринять.

Расширение возможностей.

Хотя жизнь после смерти в значительной степени обусловлена предыдущим земным существованием, было бы, тем не менее, большим заблуждением считать её исключительно жизнью, состоящей из последствий. Без сомнения, она не будет ничем иным для того, кто слепо принимает перегруппировку и новую среду. Но всё будет совсем иначе у того, кто что-то понимает в новом плане и в возможностях, которые он предоставляет. Разумеется, что там можно совершить как много добра, так и много зла. Нам нужно научиться очень многому, для тех, кто желает трудиться, поле деятельности там бесконечно. Естественно, что заурядный человек этого не знает. В течение земной жизни его мысли имели главным образом эгоцентрический характер; они имеют тенденцию оставаться таковыми и далее. Иногда всё-таки он постепенно начинает видеть вещи в их подлинном свете, понимать, что до сих пор он растрачивал своё время зря. В этом случае он, возможно, честно старается лучше использовать остаток жизни. В некоторых случаях смерть бывает счастливой переменой во всём мировоззрении индивидуума. Бывает, что дурной человек, чья жизнь протекла обычно, очень быстро преобразуется, пробуждаясь к более высоким и обширным возможностям, а хороший человек становится гораздо лучше и полезнее, чем когда-либо раньше.

Восхитительный случай.

Мы проиллюстрируем сказанное выше случаем с двумя молодыми девушками, умершими внезапно в возрасте 18 и 16 лет. В своей земной жизни они были хорошими детьми в обычном смысле слова – добрыми, ласковыми, полными хороших намерений, однако они любили, чтобы ими восхищались и чтобы им дарили украшения, как это свойственно молодым девушкам. Они с живым интересом ожидали всех удовольствий, которые, казалось, обещала им жизнь.

Неожиданная смерть сначала привела их в некоторое недоумение, и им несколько трудно было приспособиться к новой среде; однако, войдя в контакт с группой невидимых помощников, они загорелись пламенным энтузиазмом по отношению к своей задаче и стали выполнять её от всего сердца. Смерть в расцвете юности несомненно открывает перед ними довольно долгую астральную жизнь, но они безусловно извлекут из неё наибольшую пользу.

Возможно, что многие их друзья, чьё представление о вещах поверхностно, глубоко сожалели о том, что они умерли такими молодыми, потеряв в перспективе блестящую, как они говорили, жизнь; тогда как на самом деле их положение не могло бы быть более выгодным, поскольку в этой новой и высшей жизни они делают за один год больше, чем за 30 лет физической жизни и результаты их работы гораздо богаче тех, которых можно было достичь на земле. В физической жизни их время обязательно израсходовалось бы на разные дела, они несомненно научились бы посвящать часть его доброму и полезному, однако большая часть времени неизбежно растрачивалась бы в банальностях, составляющих столь значительную долю нашей низшей формы существования. Теперь же ни одно мгновение не проходит зря; не чувствуя больше ни усталости, ни боли, они победно шествуют по пути прогресса, просто потому, что ни минуты не думают о себе, а исключительно о тысячах существ, которым они могут дать помощь и утешение.

Итак, мы видим, что астральная жизнь есть на самом деле жизнь прогресса, в чём мы, конечно, можем быть уверенными, поскольку прогресс является правилом божественного плана. Как здесь, так и там наше продвижение вперёд в точности соответствует нашей ступени развития. Раб желаний может прогрессировать, только используя свои желания, и это лучшее, что он может сделать на своей ступени эволюции. Но человек, добрый и самоотверженный по своей природе, учится многому, выполняя работу, на которую он способен в этой астральной жизни. И когда он вернётся на землю, он приобретёт многие способности и качества благодаря постоянному и бескорыстному усилию, наполнявшему его жизнь в астральном мире.

Встреча с друзьями беспрестанно.

Нам не переставая задают такой вопрос о жизни в загробном мире: “Найдём ли мы наших друзей и узнаем ли их? ”. Конечно, да, потому что они изменятся не более, чем мы; отчего же их тогда не узнать? Привязанность остаётся, притягивая людей друг к другу, однако в астральном мире она становится крепче. Правда и то, что если любимый человек покинул землю уже давно, он может уже подняться выше астрального плана. В этом случае нам нужно ждать, и мы достигнем этого уровня, чтобы присоединиться к нему. Как только это будет сделано, наш друг будет принадлежать нам с такой безраздельностью, какую мы не можем даже себе представить в нашей теперешней жизни. Будьте уверены в одном: те, кого мы любили, для нас не потеряны. Если мы привыкли относиться к смерти просто как к двери, открывающейся в более содержательную и полную жизнь, смерть друга также примет совершенно иной аспект. Мы уже не будем в такой степени испытывать чувство разлуки, ибо мы знаем, прежде всего, что души людей разлучить невозможно и что это душа нашего друга, которую мы любим, а не внешняя оболочка, т. е. сам человек, а не его одежда. Затем мы откроем для себя, что разлуки нет и на более низких подпланах. Наш друг продолжает быть с нами даже с физической точки зрения. Он здесь, на земле, не где-то далеко в неопределённом раю, в надзвездном мире, а совсем рядом с нами, способный чувствовать нашу привязанность и отвечать на неё. Во многих случаях он даже способен следовать нашему чувству и совершенно ясно видеть большую часть наших мыслей. Каждую ночь мы бываем с ним во время сна, и если мы умрём вскоре после него, мы сразу же встретимся с ним на астральном плане. Если мы переживём его на много лет, мы встретимся с ними в небесной жизни. Но во всех случаях союз обеспечен, когда существует привязанность. Ибо любовь есть одна из величайших сил вселенной как в жизни, так и после смерти.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒