![]()
|
|||||||
Ночные животные 2
Передняя дверь старого «бьюика» открылась, и вышел водитель. На руке Тони Гастингса лежала рука его жены Лоры — то ли чтобы сдержать его, то ли чтобы придать ему храбрости. Он ждал. Другие мужчины в машине смотрели на него через окна. Разглядеть их он не мог. Водитель подошел не спеша, вразвалочку. На нем была расстегнутая донизу бейсбольная куртка, руки в карманах. У него был высокий лоб с глубокими залысинами. Он посмотрел на перед машины Тони и встал у его окна. — Здорово, — сказал он. Тони Гастингс закипел от пережитого, но страх был сильнее злости. — Здравствуйте, — сказал он. — Останавливаться положено, когда такое дело. — Я знаю. — Почему не остановился? Тони Гастингс не знал, что ответить. Не остановился он потому, что боялся, но он боялся это признать. Мужчина наклонился и глянул в машину, на Лору и Хелен позади. — Ну? — Что? — Так почему? Вблизи мужчина обнаружил большие зубы в маленьком рту со срезанной челюстью. Над маленькими щечками пучились глаза, волосы за лысым лбом были зачесаны наверх. Он что-то жевал; рот у него до конца не закрывался. Слева на его куртке была кудряво вышита стилизованная буква «Y». Тони Гастингс был худой, никаких мускулов, только черная борода и мягкое нервное лицо. Он держал руку на ключе в зажигании. Окно было полуоткрыто, дверь заперта. Твердым голосом заговорила Лора: — Мы собирались сообщить в полицию. — В полицию? Место аварии покидать нельзя. Закон такой. Это преступление. — Мало ли чего от вас ждать, на пустой дороге, — сказала Лора. Ее голос был громче обычного, и Тони различил в нем знакомую высокую ноту, звучавшую, когда она говорила резко, вызывающе или испуганно. — Чего-чего? — Ваше поведение на дороге… — Эй, Турок! — позвал мужчина. Правые двери другой машины открылись, и вышли двое. Они никуда не торопились. — Я вас предупреждаю, — сказала Лора. — Готовься, — шепнула она Тони. Мужчина положил руки на полуопущенное стекло, просунул голову в машину и осклабился: — Что ты сказала? Ты меня предупреждаешь? — Не лезьте к нам. — Ну как же, мадам, у нас тут авария, сообщить надо. У двух других был фонарик, и они изучали перед машины Тони — опирались на капот, приседали, скрываясь из виду. — Ладно, — сказал Тони, думая: ладно, хотите протокол — будет вам протокол. — Обменяемся данными. — Это какими же данными ты хочешь обменяться? — Именами, адресами, номерами страховки. — Лора больно ткнула его локтем, сочтя, что называть себя этим гопникам — плохая мысль, но протокол есть протокол, иначе он не умел. — Во как, номерами страховки? — Мужчина рассмеялся. — Вы не застрахованы? — Ха-ха. — Я сообщу в полицию, — сказал Тони. В своем голосе он услышал слабину. — Точно, сообщим копам, точно, — сказал мужчина. — Тогда поехали к копам. Давайте, — сказал Тони. — Отлично ты придумал, мужик. Как мы, вместе поедем? А если ты от нас свалишь? Это же ты, блядь, виноват. — Еще разберемся! — сказала Лора. — Эй, Рэй, — сказал один из мужчин впереди. — У него колесо спустило. — Да ладно вам, — сказал Тони. Рэй пошел посмотреть. Двое засмеялись. — Правда, что ли? — А как же. Кто-то пнул колесо, сидевшие в машине почувствовали удар. — Не верь им, — сказала сзади Хелен. Все трое подошли к водительскому окну. Один, с черной бородой, был похож на киношного бандита. Другой, круглолицый, был в очках в серебряной оправе. — Да, командир, — сказал Рэй. — Спустило у тебя правое переднее колесо, точно говорю. — Как надо спустило, — сказал киношно-бородатый. — Точно спустило, — сказал Рэй. — Ты его, наверно, убил, когда нас с дороги спихивал. Кто-то гоготнул. — Это не я, это вы… — Молчи, — сказала Лора. — Не верь им, папа, не верь им, они врут, это уловка. — Что? — сказал Рэй уже резче. — Ты мне не веришь? Думаешь, я вру? Ну, бля. Он махнул остальным отход. — Не спустило у тебя колесо — давай езжай. Заводи и езжай. Поезжай к черту, езжай отсюда. Никто тебя не держит. Тони колебался. Он понял, что значили вибрация машины и тряска в руле после второго столкновения, когда ему пришлось остановиться. Он откинулся на сиденье и пробормотал: — Черт возьми! — Вот что, — сказал Рэй. — Мы тебе его починим. — Он посмотрел по сторонам. — А, ребята? — Ну так, — сказал один из них. — Чтобы ты понял, что мы свои люди, мы тебе его починим, тебе ничего делать не придется. А потом мы с тобой вместе поедем к копам и сообщим о нашей аварии. — Не верь им, — тихо сказала Хелен. — Инструменты есть, мистер? — спросил бородатый. — Не выходи из машины, — сказала Хелен. — Не надо, — сказал Рэй. — Наши возьми. Давайте, начали. Трое мужчин направились к багажнику своей машины, а Тони с женой и дочерью смотрели, не отпирая дверей, смотрели, а мужчины доставали инструменты, домкрат, монтировку. — Запаска есть? — спросил мужчина в очках. Вместе со вторым они засмеялись, Рэй нет. — Без запаски колесо не починишь. Рэй не смеялся. Он не улыбался. Он смотрел в окно и молчал. Потом сказал: — Ключи от багажника дашь? — Не надо! — сказала Хелен. Мужчина посмотрел на нее долго и пристально: — Ты что о себе думаешь, блядь? Тони Гастингс вздохнул и открыл дверь. — Я сам открою. Он услышал позади стон Хелен: — Папа. И мягкий голос Лоры: — Все хорошо, главное — не волнуйся. Он вышел, открыл багажник и при свете фонарика, который держал бородатый, вытащил чемоданы и коробки, чтобы добраться до запаски. Он смотрел, как двое ее вынимали; Рэй стоял рядом. Они подставили домкрат под колесо, и бородатый сказал: — Это, пускай женщины с машины выходят. — Давай, — сказал Рэй. — Пускай выходят. — Разве это обязательно? — спросил Тони. — Выходят пускай. Мы тебе колесо чиним, так что выходят пускай. Тони заглянул к жене и дочери. — Все хорошо, — сказал он. — Они просто хотят, чтобы вы вышли, пока они чинят колесо. И они вышли и встали рядом с Тони у двери машины. Он подумал, что, если эти люди опасны, лучше быть рядом с машиной. Мужчины взялись за работу — подняли машину, стали откручивать спущенное колесо. — Эй ты, — сказал Рэй. — Подойди. Тони не двинулся с места, и он подошел сам. Сказал: — Думаешь, тебе все можно, блядь? — Что это значит? — «Что это значит? » Думают, им все можно, блядь? — Кто? — Эти, твои бабы, суки твои. И ты. Думаете, вы такие особенные, можете долбануть чужую машину и сбежать к копам, нарушить закон. — Слушайте, вы там в те еще игры играли. — Да. Все время, пока шла работа, мимо на полной скорости проезжали легковушки и грузовики. Тони Гастингс надеялся, что хоть одна машина остановится, он хотел, чтобы между ним и этими дикими людьми, способными неизвестно на что, был кто-нибудь цивилизованный. Один раз какая-то машина замедлила ход, он решил, что она останавливается, шагнул вперед, но что-то схватило его за руку и отдернуло назад. Рэй оказался перед ним, загородил, и машина проехала. Чуть позже он увидел мигающие синие огни приближавшейся полицейской машины. Они едут нам помочь, подумал он и выбежал ей навстречу; машина ехала быстро. Она не притормозила, и он вдруг понял, что она не остановится. Все равно он замахал руками и крикнул, когда она пролетала мимо. Он услышал и крик родных женских голосов — но машина уносилась на ста милях в час, поблескивая на прощание огоньками. — Вот и все твои копы, — сказал Рэй. — Надо было тебе их остановить. — Я пытался, — сказал Тони. Сраженный, он думал о чужом бедствии, привлекшем внимание полиции — в отличие от его бедствия, незамеченного в ночи. Мужчины работали с удовольствием. Они смеялись, и он понял, что один из них прежде работал в автомастерской. Один Рэй не смеялся. Тони Гастингсу не нравилось выжидательное выражение на зауженном, без подбородка, лице Рэя. Этот человек озлоблен, сказал он себе; его же собственная злость уже успела раствориться в странности происходящего. Он подумал: они хотят показать мне, что на самом деле не те, кем выступали поначалу. Они хотят показать мне, что они все-таки порядочные люди. Он надеялся, что все кончилось.
Сьюзен Морроу откладывает страницу. В ее жилище возвращается покой — гудит холодильник, негромко переговариваются и смеются за игрой в «Монополию» дети в соседней комнате. Здесь, в этом зеленом анклаве извилистых улочек, все мирно, все тихо. Здесь безопаснее. Она выгибается дугой, потягивается; порыв пойти на кухню за еще одной чашкой кофе. Не поддавайся. Возьми лучше мятную конфету — на столе, под Мартиным хвостом. Однажды она тоже ехала всю ночь — Сьюзен, Арнольд и дети — на Кейп-Код. Арнольд умнее Тони Гастингса, попал бы он в такую передрягу? Он уважаемый человек, он мог бы сделать этим людям шунтирование за починку колеса — помогло бы это ему? Еще он — мальчишка с широкой улыбкой и светлыми волосами, который двусмысленно шутит и ждет, что будет. Сегодня Арнольд в гостинице — она совсем забыла про это, беспокоясь за воображаемого Тони, — в тропическом бамбуковом баре, в темном подвальном этаже, выпивает с врачебной братией. Не смотри. Кошка Марта разглядывает ее, тихо недоумевая. Каждый вечер Сьюзен вот так сидит, карауля освещенные плоские белые страницы, как будто там что-то есть, но Марта видит, что там ничего нет. Караулить — это Марта понимает, но что можно караулить у себя на колене и как можно караулить с таким расслабленным видом? Марте самой случается караулить часами, и тогда шевелится только ее хвост, но она всегда караулит что-то: мышь или птицу, настоящую или примстившуюся ей.
|
|||||||
|