ЗМЕЙ ПРОТИВ ЗМЕЯ

Характерная особенность поведения героя волшебной сказки – склонность к совершению запретных, табуированных действий. Волшебная сказка создает для него отдельную норму поведения, которая абсолютно не вписывается ни в один социальный стереотип, свойственный традиционной крестьянской культуре. Например, во время встречи с «чудесным помощником» или «дарителем» герой, в отличие от ложных героев, рассказывает о своей беде или о деле. Считается, что тем самым он проходит предварительное испытание, которое не выдерживают герои ложные. При этом герой откровенно нарушает традиционную норму, запрещающую рассказ постороннему о намечающемся и еще не свершившемся деле.

Инаковость героя усиливается его демонстративной асоциальностью: он лежит на печи, в то время как другие в поте лица добывают хлеб насущный, и т. п. Часто герой выглядит как самый «слабый»персонаж сказки – сирота или же младший сын, ленивый и обделенный наследством. Нередко он просто «дурак», однако заметим, что это слово в заданном контексте может быть истолковано не столько в значении «глупый», сколько в значении «делающий, думающий не как все».

Как правило, поведение героя представляется вынужденным, провоцируемым извне, порождаемым другими персонажами: отец высылает из дому, необходимо отправляться на поиски чего-то. Лишь иногда исключительные обстоятельства вынуждают героя к совершению активных поступков. Былинный Илья Муромец является образцовой моделью подобного преображения вынужденной бездеятельности в героическую активность. В былине, в отличие от волшебной сказки, первоначальной бездеятельности придана благообразная форма (болезнь), в то время как в сказке фигурирует именно лень, буквальное нежелание что-либо делать.

В подавляющем большинстве случаев действие героя есть реализация программы, предложенной извне – тем или иным волшебным персонажем. Эта «волшебная помощь» гарантирует преодоление самых, казалось бы, невероятных препятствий. Важно, что она изначально предназначается герою, предоставляясь будто бы «случайно» или в качестве награды за какие-либо «добрые дела».

Сложившаяся по ходу сказочного сюжета проблемная ситуация героем никак не анализируется, единственный выход, которым он пользуется – поиск «знающего» персонажа (бабы-яги, идолища, старичка, птицы и т. п. ), который владеет способом ее правильного разрешения. Для героя принципиально важно знание способов воздействия на окружающий мир через особые «акупунктурные» точки, а не познание структуры этого мира. Обучение в таком духе, как подчеркивал российский филолог-фольклорист В. Я. Пропп, является отличительной чертой посвятительных традиций во всем мире.

Пожалуй, решающую особенность героя волшебной сказки, обеспечивающую содействие волшебных помощников и, как следствие, благополучное преодоление всех препятствий, составляет тайна его происхождения. В комплексе богатырских змееборческих сказок главный герой, побеждающий змея и змеиху-мать, всегда происходит от животного. Он – звереныш, как и значительно более архаичный Медведко, Медвежье Ушко, но только звереныш домашний, рождающийся или от собаки (Сучич, Иван Сученко, Собачене), или от коровы (Буря-богатырь, Иван Коровий Сын, Иван Быкович), или от лошади (Кобылин сын, Иван Кобылин Сын). Чаще всего встречается богатырь, рожденный собакой. Именно здесь на заднем плане мы обнаруживаем важные детали, которые демаскируют подлинное происхождении героя.

Обстоятельства рождения сказочного героя таковы: вылавливается волшебная «рыбка-золото-перо» (щука, окунь), затем она попадает на царский двор, и здесь ее готовят к царскому столу. Потроха съедает кухарка, едят рыбу царь с царицей, а косточки достаются собаке-сучке. Действие волшебной золотой рыбы таково, что царица, повариха и собака одновременно ощущают беременность и в одно время рождают трех богатырей. Растут они, разумеется, «не по дням, а по часам», и скоро выясняется, что лучше и сильнее всех сын собаки. Наступает пора испытания – в состязаниях всегда побеждает Сучич, младший и низший по положению в обществе, который в конечном итоге становится победителем чудовища. Таким образом, мы можем сделать вывод, что чаще всего змееборец рождается от волшебной золотой рыбы.

Собака и рыба – звенья одной цепи, которая имеет прямое отношение к хтонической сфере. К этому следует присовокупить сущностную близость образа волка и змея или дракона (например, славянский Змей Огненный Волк) как существа, стоящего на границе этого и «иного мира» со всеми вытекающими отсюда двойственными характеристиками. Сказочный змей выступает не только как «охранитель границы», но и как ее нарушитель, от которого нужно защитить пограничный «калиновый мост» через реку. Отсюда, мы имеем дело, с одной стороны, со стражем-охранителем границы, с другой – существом, наделенным явно выраженными хтоническими чертами, угрожающим сложившемуся космическому миропорядку: скандинавский Фенрир-волк, низвергнутый асами в Хель, в последней битве богов выступающий на стороне сил мрака и поглощающий Одина. По всей видимости, отсюда берет свое начало представление о «нечистоте» пса со всеми вытекающими территориальными табу: ни один настоящий крестьянин не станет держать в доме собаку, ее место у ворот, где обычно и ставится собачья будка, – на самом краю обжитого домашнего пространства, которое она оберегает от всякой внешней опасности. Согласно архаической модели мира, пес вытесняется в хтоническую зону, в зону смерти. Попытка войти на «человеческую территорию» рассматривается как осквернение этой территории, нарушение человеческих и космических норм.

Мотив происхождения героя от собаки и рыбы скрывает за собой или замещает более древнее представление, связывающее происхождение героя с самим змеем. В цикле славянских мифов рассказывается об Огненном Змее, который вступает в брак с женщиной (или насилует ее), рожденный от этого союза ребенок впоследствии вступает в единоборство с отцом и побеждает его. Отсюда становится понятной изначальная связь змея и героя, скрывающаяся за пределами сказочного повествования: змей еще никогда не видел героя, но каким-то образом знает не только о его существовании, но и о том, что погибнет от его руки. Можно сказать, что ни от какой другой руки змей погибнуть просто не может.

Благодаря врожденным «генетическим» свойствам герой оказывается идеальным посредником-медиатором, обеспечивающим необходимую циркуляцию миростроительных энергий между земным и нижним миром. Этот процесс символизируется обретением «волшебного сокровища», ранее принадлежащего поверженному чудовищу, и последующей женитьбой героя, часто сопровождающейся радикальным изменением его социального статуса (восхождение на царский трон).

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒