Кортни Аламеда, Валинн Метани «Семь опасных теней» 8 страница

Хейхачи выдохнул, снял шляпу с головы. Его бело-серый мотылек взлетел и стал хлопать крыльями перед его лицом. Он протянул указательный палец, и бабочка прыгнула на палец, взволнованно шевеля усиками.

- Ты понравилась Сане, - Хейхачи пошевелил кончиком пальца на брюшке бабочки. – Ты ее очаровала, и если она поддерживает тебя, это сделаю и я. Я не подниму меч, но дам силы в ритуале.

Я сложила ладони перед грудью и поклонилась.

«Три».

Восемнадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония

Когда мы с Широ вернулись из школы во вторник, мы обнаружили трех шинигами в главном кабинете, обсуждающие план боя с Горо.

Все подняли головы, когда мы вошли. Комната стала штаб-квартирой. Карты покрывали все горизонтальные поверхности, их придерживали кружки, деревянные таблички эма и пачки салфеток. Пыльца черных бабочек висела в воздухе, бабочки Шимады были под потолком. Белая бабочка Хейхачи, Сана, трепетала среди них.

Шимада стоял с Горо у стола, прижимая костяшки к его поверхности. Роджи устроилась в кресле на другой стороне. Хейхачи прислонялся к столику спиной к двери.

- Широ-кун! Кира-чан! – Хейхачи повернулся, когда мы вошли. – Так рад вас видеть!

«Он тут», - мне стало легче.

- Спасибо, что пришли, Хейхачи-сан, - я всем поклонилась. – Я благодарна вам.

Хейхачи ответил поклоном.

- Для меня честь служить с такими выдающимися шинигами.

- Точно, - Роджи закинула ноги на стол. – Я выдающаяся дама.

- Вряд ли, - Шимада столкнул ее ноги со стола. Роджи рассмеялась, опустив ноги на пол. – Я рад, что вы прибыли. Широ, вы с Роджи покажете Хейхачи-сану храм вечером?

- Я? – Роджи вытащила нож из кармана и раскрыла его. Она закрыла его поворотом запястья. – И что будут делать лорды, пока мы, простолюдины, будем трудиться в поле?

- Наши старания найти осколок не принесли результата, - Шимада указал на Горо и меня. – Нужно попробовать другой метод.

- Например? – Роджи снова открыла нож.

- Нужно поговорить с прошлым главным священником храма, - Шимада повернулся ко мне. – Может, твой дедушка знает ответы.

- Вы хотите вызвать дух дедушки? – потрясенно прошептала я. Я бы все отдала, чтобы увидеть дедушку снова, хотя бы попрощаться.

Шимада кивнул.

- Солнце скоро сядет, и последние лучи помогут призвать священника. Покажи, где умер твой дедушка.

С дрожью волнения и вышла за Шимадой и Горо из кабинета в главный двор. Солнце опускалось, остались персиковые пятна на небе. Холод конца осени жалил кожу и забирал тепло из костей.

Я повела их по храму, миновала команду, чинящую трещины в стенах хайдэна. Мастера просыпались на рассвете, чтобы чинить храм – я привыкла к стуку молотков, крикам и пикающим приборам. О-бэй сдержала слово, и, если я найду еще несколько шинигами, я отвечу тем же.

Мотомия все еще была окутана полицейской лентой. Я убрала ее, с лентой отцепились кусочки старого дерева. Черный паук полз по балке, и я вспомнила йорогумо, сжавшись. Тени внутри уже устроились на ночь среди подношений у алтаря.

Шимада прошел внутрь и глубоко вдохнул.

- Смерть свежая, - сказал он.

- Десять дней назад, - Горо остановился рядом со мной. Он опустил ладонь на мое плечо, но она дрожала. – Мне жаль, Кира, но я не должен в этом участвовать. Ты простишь меня, если я уйду?

- Конечно, - сказала я.

Шимада опустился на половицы. Он оглянулся на меня и склонил голову. Я прошла внутрь и опустилась рядом с ним.

- Закрой глаза, - сказал Шимада. – Эту часть тебе видеть нельзя.

Я послушалась. Закрыв глаза, я слушала, как он колдовал на неизвестном мне языке. Слова вряд ли принадлежали этой земле.

Его голос стал сильнее, смелее, а в комнате похолодало. Мурашки выступили на моих руках. Жуткая энергия заполнила комнату, и она впилась в мои плечи сломанными ногтями и спустилась по моей спине. Волоски на шее встали дыбом.

Я вдохнула с дрожью.

- Здравствуй, путница, - сказал Шимада, и я открыла глаза, надеясь увидеть дедушку. Вместо этого перед нами был другой призрак.

Я охнула и отпрянула.

- Бабушка?

У старушки не было нижней половины тела, внутренности свисали как лапша комьями. Половина лица была смята, включая глазницу. Ее лба и века не было, и глаз был голым. Бабушка была мертва несколько лет после того, как кто-то столкнул ее под поезд. Так говорили. Я ни разу не видела труп… или то, что от него осталось.

- Сядь прямо, Кира! – приказала она. – Сколько раз я тебе говорила, что пялиться грубо?

- Да, бабушка, - моя спина тут же выпрямилась как катана. Я смотрела поверх ее головы, чтобы выглядело, что я смотрю на нее. Если она ощутит, что я не даю ей все свое внимание, она отругает меня. – Прости, бабушка.

Бабушка посмотрела на Шимаду.

- А ты кто? Один из прислужников-жрецов моего мужа? Или бедняк, забравший храм?

- Не совсем, - Шимада улыбнулся. – Ваша внучка зовёт меня Шимадой.

- Вы уродливый, - сказала ему бабушка.

- Фуджикава-сан, смерть ни с кем не добра, - ответил он.

Бабушка смотрела на него миг. Я открыла рот, чтобы заступиться за него, спасти чем-то эту ситуацию…. но, к моему удивлению, бабушка рассмеялась.

Я не помнила смех бабушки. Вряд ли я его раньше слышала.

- Кто знал, что у шинигами есть чувство юмора, - сказала она. К моему ужасу, она попыталась мне подмигнуть. Ее порванное веко дрогнуло над глазом. Она поймала нить своих внутренностей. – По шкале от одного до десяти, как ужасно я выгляжу? В этом мире у нас нет зеркал. Я не могу сама посмотреть.

Я не могла скрыть правду словами, так что опустила взгляд на пол.

- Видимо, жутко, - бабушка рассмеялась, бросила внутренностями в мое лицо. Я пригнулась, но они пролетели сквозь меня, холодные и туманные. – Потому Ичиго всегда был моим любимым внуком. Он сладко врал. Чего ты хочешь? Наверное, что-то ужасное, Кира, раз тебе помогает шинигами.

- Это срочно, - я смотрела на прядь волос, оставшуюся на ее голове. – Нам нужно поговорить с дедушкой, если можно.

- Хм, - она почесала оставшуюся часть живота. – Так Хииро мертв?

Страх ударил меня с яростью по груди. Мы с Шимадой переглянулись.

- Да, больше недели… Ты его не видела?

- Он еще не пришел к Старейшинам, - сказала бабушка. – Значит, еще не перешел, старый дурак. Бросает вызов смерти, как он делал и при жизни.

- Это не необычно, - сказал мне Шимада. – Время в Ёми течет иначе, и души порой задерживаются с шинигами на много месяцев.

- Что будет, если душу дедушки не забрал шинигами? – спросила я. – Я была там, когда он умер. Рядом не было шинигами.

Шимада спрятал ладони в широких рукавах, как делал часто дедушка.

- Шинигами привлекло бы к храму смертями. Кто-то точно поймал душу твоего дедушки.

- Я не это спрашиваю, - я сжала кулаки на коленях. – Я хочу знать, что бывает с душой человека, которую не забрал шинигами.

- Ты знаешь ответ, жрица, - сказал Шимада.

Да, но я хотела, чтобы мои страхи озвучили, чтобы они стали реальными. Кто-то нашел блуждающую душу моего дедушки. Кто-то мог укрыть его, пока он не принял смерть. Я надеялась, что он и все жрецы в храме Фуджикава были под охраной кого-то мудрого и доброго. Я надеялась, что их нашел кто-то, похожий на Шимаду.

Потому что, если душа дедушки осталась блуждать, он мог стать ёкаем. Мое сердце разбивалось от мысли, что дедушке придется жить в таком ужасном состоянии.

- Не переживай за старика, Кира, - бабушка хрипло рассмеялась. – Если нет демонов, которые любят читать лекции, твой дедушка слишком высок и священен, чтобы стать ёкаем.

- Если он не тут, - я вдохнула и взяла себя в руки, пока что подавила страхи, - может быть кто-то еще, у кого мы с Шимадой-сама можем спросить про осколок Кусанаги но Цуруги, меча Богини солнца?

Бабушка потерла подбородок.

- Вот, что тебе нужно? Зачем он тебе?

- Чтобы одолеть Шутен-доджи раз и навсегда, - сказала я.

Глаза бабушки широко открылись от шока, насколько удалось, чтобы глаза не выпали из глазниц.

- Шутен-доджи? Даже я знаю ужасное имя… в какую беду ты ввязалась, дитя?

- Кира унаследовала место в этом, - сказал Шимада. – Она не виновна в конфликте.

- И ты решил ей помочь, лорд смерти? – бабушка фыркнула. – Возомнил себя героем?

Шимада не сразу ответил, и он не вздрогнул от критикующего взгляда бабушки.

- У меня хватает своих ошибок, которые я хочу исправить, Фуджикава-сан.

- И что будет, если найдете осколок? – спросила бабушка. – Осколом демона не победить, нужен целый меч!

- Именно, - Шимада приподнял бровь. – Если найдем осколок в храме Фуджикава, то потом украдем другие осколки.

- У Шутен-доджи? – спросила я.

- А у кого же еще? – спросил Шимада.

- Хмф, - сказала бабушка. – Хорошо. Я посоветуюсь с другими предками. Может, они знают о мече. Не двигайтесь. Я скоро вернусь.

Бабушка растаяла. Мы с Шимадой послушно сидели, даже не болтали. Шли минуты. Чем дольше я так сидела на пятках, тем больше покалывали пальцы ног. Это было едва заметно в пылу разговора, но теперь я могла думать только об этом.

Я не знала, сколько мы ждали бабушку, но когда она появилась, она сделала это быстро. Презрение из нее пропало, остался только холод смерти.

- Они говорят, что не могут сказать, где лежит кусочек Кусанаги, - бабушка теребила край рукава кимоно. Она ругала меня, когда я так играла с одеждой, но бабушка так волновалась, что не поняла даже, что ее глаз почти вывалился из глазницы. – Говорят, эту информацию передавали поколениями от одного высшего священника к другому. Мы – не высшие священники рода Фуджикава, и они не хотят раскрывать нам местоположение осколка.

- Если не найдем осколок, храм Фуджикава сгорит, - сказала я. – Как пятьсот лет назад. Этого они хотят?

- Не вредничай! – бабушка фыркнула и вернула глаз на место. – Традиции – все для них, и они видят мир не так, как ты.

Я заерзала.

- Что ж, если мы не можем найти осколок, может, и Шутен-доджи не удастся.

- Как только он вернется, он не прекратит нападать на твой храм, пока не получит желаемое, или пока не умрет, - Шимада говорил мягко, вставая. – Ты можешь только уничтожить его.

- Мы можем сделать это группой шинигами, - сказала я.

- Если соберем достаточное количество, - сказал Шимада. – Иначе удастся только снова убить тело и прогнать его в Ёми на время. Но так ты только передвинешь проблему на будущее.

- Эта семья делала так веками, - сказала бабушка. – Слушай, шинигами, я не хочу, чтобы моя внучка до конца своих дней билась с тем монстром. Я поговорю со Старейшинами семьи за вас, но…

Мое сердце забилось быстрее.

- Но? – спросила я.

Бабушка приподняла остатки брови.

- Я хочу лучших подношений мне в камидане семьи. Ты игнорировала это месяцами, Кира. Как можно ждать помощь предков, если ты не вспоминаешь их?

Я упала на колени и поклонилась так низко, что лоб почти коснулся поля.

- Прости, бабушка. Я немедленно пойду к камидане семьи и буду каждый день заботиться о нем.

- Смотри мне, - сказала бабушка. – А ты, шинигами… Если Старейшины захотят поделиться мудростью, я тебя отыщу в мире мертвых.

- Хорошо, Фуджикава-сан, - сказал Шимада. – Спасибо.

Бабушка склонила голову.

- Просто не медлите. Мертвым остались только традиции, и они цепляются за них, как обезьяны в клетке за виноград. Удачи.

Мы с Шимадой вышли, и холод вечера потушил жар в моем теле. Я замерла на ступеньках мотомии и посмотрела на небо, где уже мерцало несколько звезд. Свет догорал на горизонте, каждая минута приближала нас к концу месяца. Луна напоминала гримасу.

Время истекало.

- Бой становится все сложнее, - я вздохнула.

Шимада рассмеялся.

- Ты влезла в дела богов.

- Как и вы, - сказала я.

Шимада отклонил шляпу и посмотрел на ночное небо.

- Мы с тобой слишком благородны.

- А я думала, что это комплимент, - сказала я.

- Я забирал сотни тысяч умирающих душ под крыло. Я избавлял от страданий мужчин и женщин на поле боя, стоял рядом с палачами, ходил в глубины тюрем и держал детей, ослабевших от голода. Все жизни кончаются, - Шимада протянул указательный палец, и на него села бабочка с черными крыльями. – Мертвые держатся за традиции, потому что мы забыли, как дышать. Мы можем не меняться, в отличие от живых. Но честь в Ёми значит мало.

- Почему тогда вы ее сохраняете? – спросила я. – Зачем пришли биться с моими демонами?

Шимада запустил бабочку в воздух.

- Защищая других, я спасаю себя.

- От чего? – я нахмурилась.

Шимада не ответил сразу, не смотрел на меня. После пары мгновений тишины он сошел с веранды и пошел по двору храма.

- Я пойду пожинать, - сказал он, не оглядываясь. – Увидимся завтра, Кира. Проследи, чтобы Роджи не убила Хейхачи-сана до того, как мы стали с ним работать. Она хорошая, но не любит доброту.

- Постойте, Шимада-сама, - крикнула я.

Он пропал в тенях, оставив меня гадать, чего мог бояться бог смерти.

Девятнадцать

Старшая школа Когаккан

Киото, Япония

Через пару дней снег выпал уже серьезно.

Обычно я любила холодное время года, особенно на высоте храма, где снег заглушал все толстым белым одеялом. Зимой черепица храма сияла, с крыш свисали сосульки, и мир пах чистотой.

Но сегодня в храме собрался туман, и мне было не по себе. Тревога разбудила меня раньше будильника, и я все утро переживала обо всем от грядущего фестиваля культуры и Шутен-доджи до царапины на любимых туфлях. Тревога любила застать меня, пока я была одна. В последнее время стало хуже, особенно, когда закончилась вторая неделя.

Шутен-доджи стал одержимостью. Я засыпала, читая статьи о нем на телефоне, порой ловила себя на том, что напевала «Кагомэ, Кагомэ» в душе.

Я ни разу его не видела, но видела его всюду. Когда сражалась с Роджи, я ощущала на себе взгляд Шутен-доджи. Когда искала осколок с Шимадой, Шутен-доджи, казалось, был в каждой тени. Что бы я ни делала, он был там. Смотрел. Ждал.

- Ты в порядке? – спросил Широ по пути в школу. – Ты была тихой утром.

- Я в порядке, - я слабо улыбнулась ему.

- Врешь, - он взял меня за руку. Обычно я пыталась отодвинуться от него на публике, но сейчас я хотела поддержки. Я придвинулась ближе, и наши плащи скрывали наши ладони. Он сжал мою ладонь, и я сжала в ответ.

Снег сделал земли Когаккана тише. Ученики спешили по двору, кутаясь в плащи, опустив головы. Зонты усеивали двор как зимние цветы. Внутри ученики стряхивали снег с волос, убирали с плеч. И все отмечали странный холод декабря.

Хоть мне было не по себе, день прошел неприметно. Один урок тянулся, переходил в другой. Учителя говорили. Ученики записывали вокруг меня. В такие дни казалось безумным, что все вокруг меня не знали, какая опасность неслась к нам.

Я хотела быть как они, но в другие дни радовалась, что я не такая.

После школы Широ ждал меня за дверью класса, Хотохори-сенсей попросила меня остаться и обсудить оценки. Она не стала отчитывать меня, пока я сидела за партой, а мы с ней стояли у ее стола, глядя на пустой класс. Мои учителя были хорошими, но мне казалось, что Хотохори-сенсей на самом деле переживала за меня.

Я беспокоюсь за тебя, - сказала она. – Ты в последнее время уставшая, но сегодня – особенно. Я переживаю, что твои оценки станут хуже, если это продолжится. Я могу как-то тебе помочь, Фуджикава-сан?

Я хотела бы рассказать ей, что происходило в моей жизни, но это нам не помогло бы. Она была права, я все время уставала. Если я была не в школе, я была с мечом в руке. Если я не тренировалась с Роджи, я учила жесты с Широ или Горо. Если мы с Широ не искали шинигами, я запиралась в спальне и делала домашнее задание.

Я старалась не жаловаться, но я устала. Просто устала.

Когда я вышла, Широ один стоял у стены. Он посмотрел на меня.

- Все хорошо? – спросил он, его ухо дрогнуло.

- Неплохо, - сказала я. Хотохори-сенсей не зря решила поговорить со мной – мои оценки стали ниже, но ненамного. Я старалась не тонуть, так что замечания не помогали. Как и указания на поражения.

Мы спускались по лестнице.

- Я не знаю, как ты это терпишь, - Широ зажал переносицу. – Каждый день слушать о том, что ты уже должна знать.

- Что значит, должна знать? – спросила я, мы вышли за дверь во двор. Мир был холодным, как морозильная камера. Ледяной ветер дул во дворе, и я застегнула шерстяное пальто от холода. – Я неплохо учусь, но не из-за того, что уже все знаю.

- Люди, - Широ цокнул языком, тряхнув головой от холода. – Я не знаю, как ваш вид выживает без унаследованных воспоминаний.

- Они у нас есть, - заявила я. – Мы просто зовем их историями.

- Да, но ты не рождаешься с ними в голове, - Широ подвинулся ближе, закрывая меня от худшего ветра. – Я помню, что случилось с моими предками. Что они знали. Математика. Языки. История. Искусство. Мы…

Но он замолк, глаза расширились, он смотрел на что-то на моем плече.

- Что такое? – спросила я и опустила взгляд.

Белая бабочка сидела на моем пальто. Она открывала и закрывала крылья, на кончиках был иней. Ее тельце выглядело мягким, усики были пушистыми, как щетки для уборки. Казалось, она утеплилась на зиму.

Но мотыльки не летали зимой в Киото.

Это была не живая бабочка.

Сталь зашипела об ножны во дворе. Я подняла голову.

Белая шинигами стояла у ворот школы, перекрыв главный выход. Ее мотыльки летали вокруг нее снежинками, вид ужасал. Она все еще была в белом кимоно, но теперь с белым лисьим мехом на воротнике. Широ увидел мех и оскалился.

Она заметила лицо Широ и улыбнулась.

- Подарок от Тамамо-но Мэй, генерала Бесконечного Шутен-доджи, - она погладила мех. – Хотя рыжий мне тоже нравится.

- Чего тебе надо? – мой голос был чуть громче испуганного шепота.

- Вы знаете, зачем я тут, - она подняла меч и направила на мою грудь. – Мне приказали убить тебя. Мне жаль забирать твою жизнь до срока, жрица, но я должна слушаться господина.

- Извинение не принято, - прорычал Широ. Он протянул ладони и исполнил невероятный набор жестов, создавая сияющие тории из света. Странные руны переплетались лентами вокруг столбов. Я не успела спросить у Широ, что происходило, он схватил меня за руку и бросился во врата. Свет опустился на мою кожу, треща, делая меня прозрачной, как призрак.

- Невидимость лиса, - фыркнула Белая шинигами, глядя пронзительно на двор. – Как предсказуемо. Может, вы и спрятались, но вы не можете сбежать.

«Мы… невидимы? ».

Широ прижал ладонь к моей пояснице, направил меня к школе. Белая шинигами устремилась туда, где видела нас в последний раз, взмахивая мечом. Клинок свистел в воздухе, разгоняя снег вокруг нее. Мне было страшно думать, что он сделал бы с моей плотью.

- Где вы, птички? – спросила она терпеливым тоном.

Белая шинигами закрыла единственный выход из школы. Был задний ход, но от тех дверей требовалась ключ-карта одного из работников школы. Если мы хотели сбежать, придется увести Белую шинигами в коридоры Когаккана.

Широ тоже так думал. Он замер в паре футов от больших белых двойных дверей школы и изобразил жест, который я не знала. Воздух во дворе будто взорвался, и все двери школы открылись с металлическим звоном.

Мы побежали внутрь. Белая шинигами озиралась во дворе, пытаясь понять, в какие двери мы вошли. Широ взял меня за руку. Я прошла за ним в школу.

- Как долго длится невидимость? – шепнула я.

- Пару минут, если повезет, - он искал открытый класс. – Я еще не использовал эту магию на двоих сразу. Вряд ли мы убежим вовремя – школа хорошо ограждена. Мы должны спрятаться и позвать остальных.

Мы бежали по коридору, все классы были заперты. Я в отчаянии дернула дверь учительской, и она оказалась открыта. Мы проникли внутрь. В кабинете было пусто, только старая Араки-сенсей дремала за своим столом. Она вздрогнула от щелчка двери, ее очки съехали, слюна засохла на подбородке. Я бы рассмеялась, если бы наши жизни не были в опасности.

Она встала сделать кофе, а мы с Широ прошли дальше в комнату мимо столов других учителей. Мы пробрались в шкаф сзади, стараясь не шуметь. Нас окружила тьма. Мы с Широ забились за флаги в углу и под поеденные молью зимние пальто. Мы не говорили, но Широ нашел мою руку в темноте. Он сжал мою ладонь, и я сжала в ответ.

Минуты тянулись, как часы.

- Эй! – голос Араки-сенсей был приглушен дверью шкафа. – Вы кто? Что вы тут делаете? Это меч?

Я сжала губы, молясь мысленно, чтобы Белая шинигами не навредила Араки-сенсей.

- Тихо, женщина, - сказала шинигами. Ее деревянные сандалии-гэта стучали по линолеуму. Приближались.

- Только работники должны быть в школе в это время, - сказала Араки-сенсей. – Я вызываю полицию.

- Хорошо, - сказала Белая шинигами. – Посмотрим, как это тебе поможет.

С громким лязгом старый телефон рухнул на пол. Араки-сенсей закричала, ее вопль был таким высоким, что моя кровь похолодела. Я закрыла глаза и прикусила губу, чтобы молчать. Все воспоминания о ночи смерти дедушки вернулись во тьме шкафа.

«Трусиха! Твой дедушка мертв из-за тебя! Все умрут из-за тебя! ».

Голос шинигами раздался за дверью шкафа:

- Выйди, или я тебя убью.

Рыдающая Араки-сенсей послушалась, потому что дверь учительской хлопнула через пару секунд.

Тук-тук. Белая шинигами подошла ближе.

Тук-тук. Она неспешно искала в комнате.

Тук-тук. Тень упала на полоску света под дверью. Я задержала дыхание, сердце колотилось об ребра.

Дверь открылась.

Я не видела лицо шинигами, только подол белого кимоно. Мотылек опустился на палец ее ноги. Я не знала, видела ли она меня среди флагов и теней, и работали ли еще чары Широ.

После пары мучительных секунд шинигами закрыла дверь.

Я не дышала, пока дверь кабинета не закрылась. Мы с Широ обмякли, плечи соприкасались. Мы не рисковали и молчали. Он склонился и поцеловал мои волосы, глубоко вдохнул. Это было бы романтично, если бы я не боялась, что внутренности покинут мое тело.

Телефон загудел в кармане. Мысленно ругаясь, я вытащила его и проверила сообщения.

Это была Роджи.

«Пришли координаты, и мы откроем тории для вас. О-бэй тут, говорит, твоя жизнь в опасности».

Я сбросила ей координаты, а потом написала:

«В моей школе шинигами…».

Белая бабочка опустилась на экран. Она шевелила усиками, словно говорила: «Поймала».

- О, нет, - прошептала я со страхом.

- Идем! – Широ открыл дверцу шкафа. Он выбежал первым, посмотрел по сторонам. – Скорее, - он протянул руку. Мы пробежали мимо столов учителей, бумаги трепетали от нашего движения. Мы добежали до окон на дальней стене, и я дернула засов, но он был заперт и скован краской. Проволока укрепляла стекло внутри. Широ ударил по стеклу, но оно не разбилось.

- Попробуй другие! – яростно прошептала я, спеша к следующему окну и проверяя замок. Он не поддался. Сердце колотилось в груди, и я умоляла засов поддаться. – Ты можешь использовать чары, открывшие двери, снова?!

- То были чары давления воздухом! – крикнул Широ. – Это не сработает на…

Дверь учительской распахнулась. Облако белых мотыльков ворвалось в комнату, а потом и убийца. Я повернулась спиной к окнам.

- Хватит! – закричала Белая шинигами. – Вы умрете. Сейчас.

- Я не слушаюсь приказов мертвых! – крикнул Широ. Огонь взорвался в комнате над столами, поджигая их. Белая шинигами прыгнула сквозь огонь, взмахивая мечом. Широ уклонился от первой атаки, остановил вторую, перевернув стол. Меч шинигами вонзился в дерево. Бумаги, лампы, степлеры и подставки падали на нее, а потом на пол. Шинигами яростно завизжала, пытаясь высвободить меч.

Широ с криком толкнул стол плечом. Он рухнул, придавив ноги шинигами. Она царапала стол ногтями, ее меч был вне досягаемости. Широ не сможет долго ее удерживать сам.

И тут я заметила сасумату. В каждой школе в Японии было это оружие – они напоминали длинные тупые вилы. Я схватила две со стены и побежала по комнате, бросила одну Широ. Он поймал ее в воздухе, прыгнул на выдвижные ящики стола и вонзил зубья сасуматы вокруг торса шинигами и рук. Она выругалась, извивалась, но Широ поймал ее у пола. Она попыталась изобразить заклинание пальцами, и я поймала ее правую руку, придавила к столу.

Широ посмотрел на меня и улыбнулся.

- Ты становишься лучше в этом.

- Возможно, - я скривилась. Шинигами сжала мою сасумату свободной рукой. Я надавила на древко, напрягла мышцы ног. Я удерживала ее, но с трудом.

- Что теперь? – спросила шинигами. – Будете держать меня, пока комната не сгорит? Или надеетесь, что прибудет полиция смертных?

- Прошу, Юза, - сказал кто-то из коридора. – Ты думаешь, я дам тебе убить союзника Сумеречного двора?

Я повернулась. О-бэй стояла на пороге с ухмылкой. Даже в мире живых она выглядела эфемерно, как и в Ёми. Ее фурисодэ была из черного шелка с сияющими белыми хризантемами и красными тенями бабочек. Ее волосы были замысловато заплетены, и когда она прошла в комнату, украшения в волосах звякнули, мерцая.

- Ты и твоя проклятая ложь, Катаяма, - прохрипела Юза, Белая шинигами, с пола.

- Я послала сына остановить тебя в первый раз, - О-бэй прошла ко мне. – Но ты настойчива, и я подумала, что личный визит… повлияет сильнее?

«О-бэй знала о нападении в поезде, но не предупредила нас? » - я мрачно посмотрела на Широ. Он прищурился, но на лице не было эмоций.

- Я всех вас убью, - рявкнула Юза.

- Вижу, ты преуспеваешь в этом, - ответила скучающе О-бэй.

Юза зашипела, но ее перебили тяжелые шаги в коридоре.

- Вы нашли их? – позвала Роджи. Она заглянула в кабинет, ее глаза расширились при виде Юзы. – Боги, это Юза из Осорэ?

- Да, - ответила О-бэй.

Роджи моргнула.

- Ого. Хотите, убью ее?

- О, нет, - О-бэй улыбнулась как крокодил. – Нет, дети мои. Она пойдет с нами. У меня есть планы на милую Юзу-сан, Черный клинок из Железного замка.

Юза закрыла глаза, лицо было маской. Даже для меня слова О-бэй звучали как судьба хуже смерти.

Двадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония

После полуночи я сидела за домашкой по истории, но чтение о войне во время подготовки к войне было неприятным занятием. Было сложно сосредоточиться на настоящем, когда будущее тянуло за ухо. Я посмотрела на книгу на краю стола – потрепанную копию историй отоги-зоши, легенд старой Японии.

Я сунула карандаш в пучок, опустила книгу легенд поверх учебника. Старые страницы выпустили пыль мне в лицо. Я чихнула, протерла глаза и перевернула страницу. Я вскоре отыскала историю Йоримицу, героя, который последним убил Шутен-доджи. В книге была иллюстрация Шутен-доджи в Ооэяме, огромная красная голова огра занимала большую часть страницы, рот был раскрыт в хохоте. Черный дым развевался вместо волос и…

В дверь постучали, и я вздрогнула. Я взяла себя в руки и повернулась на стуле к двери.

- Войдите!

Дверь открылась внутрь. К моему удивлению, Широ стоял за ней. Он прислонился к косяку, подняв пару Кит-Катов.

- Я увидел свет в окне и подумал, что тебе нужен перерыв, - объяснил он. – И я сбегал в круглосуточный конбини. Ты же любишь малиновый?

- Эм, да, - я сняла очки с носа, вдруг смутившись из-за штанов пижамы в горошек и свободной футболки. – Откуда ты знаешь?

- Легко, - сказал он, пожав плечами. – Ты всегда выбирала этот вкус в Токио.

- О, - я опустила очки на стол. Я скрестила ноги на стуле. Одно дело, что Широ спал в одной комнате со мной в Токио, там не было другого выбора. В гостинице О-бэй мы старались не нарушать личное пространство друг друга, стучали и выходили на балкон, когда нужно было. Широ явно нравилось снимать при мне футболку, и это каждый раз вызывало румянец на моих щеках.

Другое дело – когда мы с Широ делили нейтральную территорию. Даже если это была гостевая комната, это было личное пространство в доме дедушки. И то, что он был тут, превращало пол под ногами в зыбучие пески. Может, я была старомодной, как мама, но парень в моей спальне явно что-то означал. Особенно этот парень.

Корейские дорамы обещали, что любовь ударяла резко, как звезда, упавшая с неба. Может, для него так ощущалось, но ко мне она подобралась на лисьих лапках, медленно и тихо, словно не хотела меня спугнуть.

- И… - Широ робко улыбнулся. – Можно мне войти?

После мига колебаний я кивнула. Он пересек комнату и опустил батончики на иллюстрацию Шутен-доджи – малиновый и с зеленым чаем. Кит-Каты часто дарили ученикам перед контрольными… или жрицам, которые собирались сражаться с одним из самых жутких демонов в стране.

С каждым вдохом кровавая луна была все ближе. Мы не были готовы. Мы с Шимадой все еще не знали, где был последний осколок Кусанаги. Три шинигами были в нашем деле – пять, если считать О-бэй и Ронина, но они не останутся, если в группе не станет семеро.

И я не была готова. Как бы я ни тренировалась с Роджи, я не буду мастером к восходу кровавой луны.

- Kitto katsu, - тихо сказал Широ, что означало «ты точно победишь» на японском.

- Даже не знаю, - сказала я.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒