Кортни Аламеда, Валинн Метани «Семь опасных теней» 7 страница

Несмотря на раннее время, стучали молотки, рычали пилы. Прожекторы озаряли главное святилище, и команда Минами чинила крышу. Два кицунэ стояли на здании, силуэты в ярком свете, обсуждали план здания. Я заметила Минами на земле, говорила с маленькой группой ёкаев. Я помахала, проходя мимо. Она нахмурилась. Мне было все равно, что она недолюбливала меня – она чинила храм, это было важно.

Одно из самых больших зданий храма Фуджикава, зал собраний использовали для разных мероприятий. Там ждали те, кто хотели пройти в главное святилище. Оно уцелело, были повреждены лишь веранды на западной стороне.

Этим утром зал стал додзе.

Я разулась у двери, оставила обувь снаружи. Двери были открыты, впускали прохладу. Роджи лежала на блестящем деревянном полу, сунув руки под голову, закинув лодыжку на колено. Вся мебель была отодвинута к стенам, чтобы хватило места для тренировки.

- Вовремя, - сказала Роджи. Два деревянных бокуто лежали рядом с ней. Мечи для тренировок. Они были как стальные катаны, но только из гладкого светлого дерева. Роджи вскочила на ноги, как акробат. Она бросила мне оружие, и я с трудом поймала его. Кончик меча стукнул по полу с глухим звуком.

Роджи отбила мой бокуто своим.

- Пользовалась таким раньше?

Я покачала головой. Дедушка учил меня немного рукопашному бою, но мы не добрались до кендо или кендзюцу.

- Да, видно по твоей хватке, - Роджи опустила бокуто так быстро, что он свистел в воздухе, выбил деревянный меч из моих рук. Мой бокуто упал на пол, от удара мои руки жгло.

- Эй! – завопила я, тряхнув руками. Роджи рассмеялась, но без злобы.

- Первый урок, - она скользнула ногой под кончик моего бокуто, подбросила его в воздух и изящно поймала. Она отдала деревянный меч мне рукоятью вперед. – Когда твоя жизнь зависит от меча, твой меч зависит от твоей хватки.

Я взяла бокуто обеими руками, подражая Роджи. Я повернулась и встала рядом с ней.

- Твоя левая ладонь дает силу, а правая – точность, - сказала она, указывая на мои ладони по очереди. – Пусть это кажется странным, хватку сверху лучше оставить легкой. Держи меч средним пальцем, безымянным и мизинцем.

Я ослабила напряжение в указательном и большом пальцах. Хватка ощущалась… непрочной.

- Я не выроню меч, если попробую остановить тяжелый удар?

- Ты можешь переживать за это, если ты актриса в фильме про самураев, - сказала Роджи, откладывая свой бокуто, чтобы подвинуть мою левую ладонь. – Настоящий бой не такой напыщенный, и ударом по мечу противника можно сломать свой. Лучше быстро соображать и двигать ногами, чтобы использовать слабости противника и обезоружить или уничтожить его.

Она целый час учила меня правильно шагать, включая стойки, шаги в скольжении и увертки, и при этом нужно было правильно держать бокуто. У Роджи движения выглядели легко, а у меня вскоре заболели руки и мышцы спины. Бокуто весом в один пуд сначала не казался тяжелым… но Роджи рявкала на меня, если кончик опускался ниже колен. Я еще ни разу не взмахнула им, а тело уже жаловалось от усилий.

Но я не говорила о боли. Я не хотела показаться неблагодарной. Присутствие Роджи не только означало, что два шинигами помогали моему делу, но она и учила меня, как защититься от ёкая. Я всегда этого хотела, даже если получила не в идеальной форме.

Мы убрали бокуто в шкаф, мои мышцы горели от усталости. И я не могла устроить перерыв – уроки начинались в полдевятого и длились до половины четвертого. Потом мы с Широ будем несколько часов искать в Киото шинигами. А потом я вернусь в храм, чтобы помочь с ремонтом и пару часов делать домашнее задание перед сном.

В манге герой, который спасал мир, получал поблажки в реальной жизни… но я не жила в мире манги. Реальный мир двигался вперед, несмотря на опасность.

Я вышла наружу, глубоко вдохнула утренний воздух. Ночь уже отступала на западе. Последние звезды мерцали сверху.

- Эй, - Роджи вышла со мной на веранду. – Не знаю, будет ли все хорошо, дитя, но если гибнуть, то в бою.

Я не сразу ответила. Роджи убрала из ладони занозу. Ее татуировки-бабочки медленно кружили на ее бицепсе, я не замечала, но чернила были разного качества, некоторые бабочки будто стали выцветать на ее коже. Другие были новыми, блестели, как свежие чернила. Несколько маленьких клякс в форме бабочек украшали ее плечо, словно она брала новые души и прижимала к своей коже.

Я задумалась, какого цвета были бы мои крылья на ее коже.

- Поддерживать других – не моя сильная черта, - сказала Роджи, смеясь. – Но, надеюсь, ты понимаешь, что мы поможем.

- Спасибо, Роджи-сан, - сказала я с кивком. – Прости, я просто…

- Переполнена эмоциями?

- Ага.

- Я не помню это ощущение, - Роджи склонилась к перилам и смотрела на пруд. – Эмоций у шинигами толком нет. Но, если хочешь урок от меня, слушай. С любой ситуацией в жизни или смерти проще справиться, если хорошо ухватиться за нее.

- Мастеру легко говорить, - ответила я.

Роджи улыбнулась.

- Тогда тебе лучше быстрее учиться, да?

Шестнадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония

Час спустя я спешила вниз по лестнице, одетая в чистую школьную форму. Дресс-код Когаккана не менялся, несмотря на погоду, и я надела плотные черные колготки под юбку в складку, чтобы согреться. Под пиджаком был свитер, который почти скрывал юбку. У меня не было времени поменять сумку, и я одолжила одну из маминых.

Аромат завтрака еще ощущался на кухне, но все ушли.

Кроме Широ.

Я обнаружила его на кухне, он прислонялся к столу и читал что-то в телефоне. Он решил уложить волосы, и его длинные рыжеватые пряди были убраны с лица. Он поднял голову с волчьей улыбкой. Или лучше было сказать, с лисьей.

- Что думаешь? – спросил он, широко вытягивая руки, показывая наряд. Его одежда пока привлекала мое внимание тем, что белая рубашка натянулась на мускулистой груди. – Я выгляжу как послушный ученик старшей школы Широ Окамото?

- Ты идешь со мной? – я поправила лямку на плече, склонила голову. – В школу?

- Такой план, - сказал он.

- Тебя не пустят в школу, если ты – не ученик, - сказала я.

- Тогда хорошо, что я перевелся туда, да?

Мой рот раскрылся.

- Как? Ты сдавал экзамен? Ты вообще был раньше в школе…

- Кира, - он рассмеялся и прижал палец к моим губам. – Правила для смертных.

Я убрала его ладонь.

- Ты меня опозоришь. Я уже с трудом сохраняю там лицо.

Он поймал мою ладонь и повернул, показывая старые царапины на ладонях.

- Может, в этом ты уже проиграла, - мягко сказал он.

Я отвела взгляд. Боль еще пульсировала под кожей.

- Слушай, я не хочу тебя позорить, - Широ накрыл мою ладонь своей рукой. – Но задиры – меньшая из проблем. На нас напали приспешники Шутен-доджи уже три раза, и я не могу допустить, чтобы меня не было рядом во время четвертого. Обещаю, я не буду выделяться. Ладно?

Было сложно отказывать ему, особенно, когда он был таким искренним.

- Ладно, - сказала я. – Но лучше идти, тебе не стоит опаздывать в первый день.

Мы с Широ прибыли в школу, и нас окружил шепот других учеников. Они были и спокойными, и грубыми. Некоторые шептали с жалостью, говоря, что я горевала всю неделю. Другие думали, что якудза напали на храм моей семьи, и меня держали в заложниках, пока моя семья собирала деньги на выкуп.

Девушки смотрели на Широ, шепчась и хихикая за ладонями.

Кто этот новенький? – шептали они так, чтобы их слышали. – Телохранитель?

Может, Фуджикаву все-таки похищали якудза.

У ее родителей нет денег на выкуп, бака.

Они пытались шутить над нашими отношениями, оценивали дюймы между нашими телами. Я заметила, что одна девушка задрала юбку выше, другая нанесла блеск на губы, нарушая правила школы ради парня, которого впервые видели. Они заигрывали, бросая взгляды на Широ, но он игнорировал их.

Парни разглядывали его, бросали на него холодные взгляды. Порой они кивали ему, словно говоря: «Эй». Я старалась не замечать их и ложь в шепотах. Их слова были мелкими. Я столкнулась со смертью и выжила, я билась с демонами, победила бога смерти, побывала в Ёми и подружилась с кицунэ. Сложно бояться сплетен, когда я чуть не сожгла вагон, полный демонических бабочек.

Я изменилась навеки, была отделена этим от моих одноклассников.

Мы с Широ прошли в кабинет, и мой учитель, Мифунэ-сенсей, поманила нас. Она встала со стула, когда мы подошли к ее столу.

- С возвращением, Фуджикава-сан, - сказала мягко Мифунэ-сенсей, улыбаясь с сочувствием. Взрослые хотя бы понимали глубине моего горя. – Полагаю, это – Широ Окамото… друг семьи, который будет с нами до конца семестра?

- Верно, - Широ быстро улыбнулся и очаровательно поклонился.

- Хорошо, - сказала Мифунэ-сенсей. – А пока, прошу, садитесь рядом с Фуджикавой-сан. Нужно начинать.

День в школе прошел без проблем, хотя оставил тревогу. Я отстала по всем урокам. Несколько важных контрольных выпадало до кровавой луны, и я была в стрессе. Если я не справлюсь с учебой, потеряю место в Когаккане, и придется снова менять школу. Мне не нравились многие ученики тут, но Когаккан была одной из лучших частных школ в стране. Если я окончу эту школу, еще и с отличными оценками, я смогу пойти в любой университет в стране или за ее пределами.

Шутен-доджи уже много у меня забрал, и я не отдам ему свое будущее.

Широ хорошо играл послушного ученика, даже ответил на сложные вопросы Куросавы-сенсея на физике. Он знал английский, считал сложные уравнения в голове. Широ не шутил, сказав, что кицунэ умные, и Куросава-сенсей любил топтать учеников, но он не смог одолеть Широ.

- Не переживай, ты быстро наверстаешь, - сказал Широ, пока мы вытирали доску после уроков. Уборка в школе была ежедневным ритуалом, который проводили все ученики, независимо от их статуса. – Я могу тебя учить, если хочешь.

- Так много нужно сделать, - сказала я, вытирая записи последней лекции Мифунэ-сенсей с доски. – Я пропустила три контрольных и сочинение, и мне нужно было начать проект ко Дню культуры на прошлой неделе.

Он сморщил нос.

- Ты слишком строга к себе. Все готовы дать тебе время, Кира.

- Вряд ли Накаджима будет такой… понимающей, - я выдохнула. Президент класса 3-А, Эмико Накаджима ждала многого от Дня культуры в этом году. Каждую осень такие фестивали проходили в школах Японии. Чаще всего на них собирались люди, и ученики показывали таланты, привлекали новых учеников. И для престижной школы, какой была Когаккан, где родители чаще всего были важными членами общества Киото, День культуры был очень важен.

По крайней мере, раньше.

- Все это теперь кажется бессмысленным, - я поправила кусочки мела на выступе вдоль края доски. – После всего, что мы пережили, переживать о школьном фестивале как-то глупо. Как мне воспринимать всерьез повседневную жизнь?

Широ коснулся кончика моего носа, оставив след из мела. Я скривилась, от этого вдохнула пыль мела и чихнула. Он рассмеялся.

- Эй, не нужно воспринимать жизнь слишком серьезно, - сказал Широ, приподнял мое лицо костяшкой под моим подбородком. – Все наладится.

- Я не уверена, - сказала я.

Широ шагнул ближе, провел большим пальцем по краю моей челюсти. Его колено врезалось в мою ногу. Он улыбнулся.

- Тогда я буду говорить тебе, что все наладится, пока ты не поверишь.

- Меня будет сложно убедить, - сказала я. – Дыхания не хватит.

- Вызов принят, - он склонился.

Шаги зазвучали в коридоре. На моих щеках вспыхнул румянец. Я отошла от Широ, схватила тряпку и продолжила тереть доску. Через две секунды в класс вошла Мифунэ-сенсей.

- Вы почти закончили? – спросила она. – Я хочу закрыть класс.

- Да, Мифугэ-сенсей, - сказали мы хором. Мы убирали тряпки, а ученики пришли за своими вещами и отправились потоком на школьные кружки или играть с друзьями.

Мы с Широ вечер провели не так, как они. Мы искали в Киото шинигами.

Я вышла в школьный двор, направилась к вратам. Прохлада пробиралась под юбку. Я поежилась, прижала книги к груди. Белые здания школы нависали надо мной и Широ, закрывали от основной части ветра.

Аяко и ее друзья собрались на любимой скамейке, потягивая горячие напитки из автомата и хихикая. Одна из девушек – вроде ее звали Нанао – указала на меня, и группа посмотрела как голодные волки. Аяко шагнула вперед, глядя на Широ, ее рот стал идеальной «о». Она поняла, что мы с Широ смотрели на нее, и изобразила безразличие.

Широ прижал ладонь к моей пояснице, защищая, посылая сигнал другим девушкам, что я уже не легкая мишень. Аяко прищурилась, но я отвернулась от нее и не боялась.

Может, с Широ было не так и плохо.

Семнадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония

К понедельнику – десять дней после первой атаки на храм – тренировки Роджи стали влиять на меня. Мое тело болело, мышцы были полными молочной кислоты, кофеина и страха. Усталость давила на меня одеялом. Я не спала до полуночи каждый день этой недели, делала домашнее задание, помогала Шимаде искать осколок Кусанаги или отвечала на бесконечные вопросы Минами о храме Фуджикава.

Я хотела пожаловаться, но поднимала взгляд к небу. Порой там было видно призрак луны, и она смотрела и ждала. Она была тонкой, едва заметной на небе.

Я зевала, пока мы с Широ шли в Когаккан, прикрывая рот ладонью. Редкие снежинки сыпались с серебристых туч. Одна опустилась на мой лоб холодным поцелуем.

- Тебе нужно спать больше, Кира-чан, - сказал Широ, пока мы шагали по дорожке.

«Когда это я стала тебе «чан»? » - подумала я, но не стала возмущаться. Я не давала Широ повод не использовать такое обращение.

- Скажи это Роджи, учителям и Шутен-доджи, - я поправила шарф, чтобы скрыть рот и нос от ветра.

- Никто меня не послушает, - Широ подул на ладони, чтобы согреть их. Он не хотел надевать перчатки, которые я купила ему вчера, даже если от холода кончики пальцев стали красными. – Особенно Роджи.

Я рассмеялась.

- Она хотела добавить тренировки вечером, - я вытащила зонт из сумки, открыла его, и ветер тут же наполнил зонт изнутри и потянул его к небу. – Я сказала ей, что не могу, пока не найду больше шинигами.

Широ без слов взял ручку зонта и держал над нашими головами. Он склонился ближе. Мои щеки пылали от смущения. Мне не нужен был шарф, чтобы сохранять лицо теплым. Я огляделась, проверяя, заметил ли кто-нибудь. Проявление симпатии на публике не было принято, и я не хотела, чтобы кому-то стало неловко. И нас могут увидеть друг моих родителей, это разозлит маму. Я поклялась ей, что мы с Широ не были парой.

Женщина средних лет указала на нас, говоря со своей дочерью-подростком, но больше никто не смотрел.

Широ склонил голову к моей.

- Знаешь, что я думаю?

- Я – жрица, Широ, я не читаю мысли, - ответила я.

Он тепло рассмеялся.

- Ты будешь счастливее, если перестанешь переживать из-за мыслей людей вокруг.

Я ткнула его локтем.

- Есть правила в жизни людей. Чаще всего их проще не нарушать.

- Проще, но не так весело, - ответил Широ, прижал уши к голове, изображая раздражение. – Я думал, девушкам нравится делиться зонтами с красивыми парнями?

- О, я не сказала, что мне не нравится, - я вызвала его улыбку. – И кто сказал, что ты красивый?

- Почти все девушки в твоей школе, - он улыбнулся мне. – Я говорил, что у меня отличный слух? Я слышал, как они вздыхали за стенами. «О, Широ! ».

- Фу, пусть тебя забирают! – рассмеялась я. Я стояла близко к нему и было приятно, что меня заметили, что меня видели. Особенно, когда это делал Широ.

Мы добрались до храма. Мы миновали ограду из цепей, и Широ потянул меня за один из больших знаков «СТРОИТЕЛЬНАЯ КОМПАНИЯ КАТАЯМА». Снег пошел сильнее, большие снежинки плясали кругами у земли. Холод дул под юбку. Я поежилась. Зацепив пальцем мой шарф, Широ опустил его, погладил пальцем по моей щеке. От его прикосновения солнце пронеслось по телу.

- Я не понимаю, почему у людей столько правил, - прошептал он.

- Да? – я подняла голову к нему. – Я думала, кицунэ умные.

- Мы ужасно умные, - он обвил рукой мою талию и притянул меня к своему телу. Он был теплым. Я прижала ладонь к его груди. – Но это не значит, что в мире не осталось тайн.

Его пальцы впились в мое шерстяное пальто, подвигая меня еще ближе. Я встала на носочки. Кровь шумела в сердце и голове, вызывая головокружение. Его губы робко задели мои, и он улыбнулся.

- Так можно? – прошептал он, наши лбы соприкасались.

Я хотела сказать: «Поцелуй меня уже, бака! », - но мой зонт выгнулся, и снег рухнул на наши головы.

- Эй! – завопила я. Снег попал в складки шарфа, и мне тут же стало холодно. Ругаясь, я отошла и подняла голову.

Они с синей кожей сидел на старой стене. Он сжимал зонт за шпиль сверху, не давал Широ дотянуться до него. Он выглядел знакомо, но я не видела еще такого огра: его клыки были цвета мочи, кожа была в следах сыпи, борода торчала в стороны. Запах его тела был хуже его внешности – смесь трехдневного тунца и корзины потного белья. Несмотря на холод, он был наполовину обнажен, на нем была только набедренная повязка из шкуры тигра.

Огр сложил губы, будто целовал, фыркая.

- Кику! – крикнул Широ, забрал зонт у демона и вернул мне. – Уходи отсюда!

- Ты знаешь эту штуку? – спросила я у Широ, указывая на огра.

- К сожалению, - Широ прищурился. – Твой дедушка всегда просил меня прогонять его от храма.

Кику вытер нос грязным запястьем.

- Я слышал, вы, идиоты, хотите биться с Шутен-доджи. Хочу с вами.

- Что? – я нахмурилась. – Ты – огр. Шутен-доджи – твой король.

- У меня нет короля, - Кику плюнула на землю. – Особенно не тот старикан. Лучше бы он просто был мертв.

- Стой, почему? – я удивилась тому, что мне было дело.

- Потому что! – взревел Кику. – И этого повода вам хватит!

- Этого никому не хватит, - сухо сказала я.

- Ладно! – Кику скрестил руки на груди. – Дайте мне проявить себя.

Широ закатил глаза.

- Не знаю даже. Принесешь нам золотой персик из райской Такамагахары? Или сорвешь перо с одеяния ангела или что-то еще невозможное?

Кику шумно выдохнул.

- Это детские задания!

- Тогда принеси осколки Кусанаги но Цуруги, - пошутила я. – И будешь биться с нами.

Глаза Кику расширились.

- О, девчуля хочет меч? Блестящие кусочки меча? – улыбнулся огр.

Широ взглянула на меня.

- Ты знаешь, где Шутен-доджи хранит осколки Кусанаги но Цуруги, Кику?

- Конечно! Я принесу меч, - он спрыгнул со стены. – И ты позволишь мне помочь тебе убить Шутен-доджи! – он побежал по снегу.

- Это было, кхм, интересно, - сказал Широ.

- Я не думала, что он воспримет меня всерьез.

- Мы послали огра на подвиги?

Я скривилась.

- Наверное?

- Не переживай, - сказал Широ. – Кику – они, но он почти безобиден. Идем, я хочу рамен. Дальше по улице есть хорошее место, если ты голодна?

- Рамен звучит отлично, - улыбнулась я.

Любимая раменная Широ была в паре зданий от храма Фуджикава. Дом в стиле мачия с изящными деревянными карнизами над окнами и ниспадающей тканью – известной как норен – на двери. Золотой свет сиял в окнах. Я прошла в ресторан, отодвинув норен рукой. Желудок заурчал.

Внутри тепло пропитало мое тело, сжигая холод. Запахи умами окружили нас, смелые и манящие, и тихий гул разговоров гостей тепло обнимал меня. Как и многие раменные, это место было крохотным, и помещалось не больше пятнадцати человек. Там было несколько уютных деревянных столов и место за стойкой бара.

Мы с Широ устроились за баром. С нашего места было видно двух поваров на кухне. Они были в черных футболках-поло, оранжевых фартуках и таких же платках на волосах. Один из поваров улыбнулся нам и крикнул:

- Эй, смотрите, кто вернулся! Я не видел тебя веками. Как ты, малый?

- Хейхачи-чан, - ответил Широ с широкой улыбкой. – Давно не виделись. Слышали о произошедшем в храме?

- Да. Очень жаль, - он прошел к нам, вытирая руки о полотенце. Он был лишь на пару дюймов выше меня. Он выпячивал грудь, лицо было гладко выбритым, длинные волосы были собраны в пучок. – Рад видеть, что ты в порядке. Тебе как обычно?

- Да, но это первый раз для Киры-чан. Дашь нам минутку? – Широ подвинул ближе меню. Наши пальцы соприкоснулись, и ток пробежал по моей руке. Я смущенно отвела взгляд.

- Кира-чан? Она милая, - Хейхачи подмигнул Широ, и от этого я покраснела еще сильнее. – Я скоро вернусь, - сказал он.

Я не успела пролепетать ответ. Хейхачи ушел на кухню и крикнул там:

- Ты закончил с овощами, Харуто?

Он скрылся из виду, я не успела услышать ответ.

- Мне уже тут нравится, - с сарказмом сказала я.

- Хейхачи шутник, - улыбнулся Широ. – И все.

- Как часто ты тут бываешь? – спросила я у Широ. Я не слышала, чтобы он упоминал об этом месте, да я и не знала почти ничего о Широ, кроме его жизни в храме. Он не был чужим, но если бы меня спросили о его любимом цвете, блюде и прочем, я не ответила бы.

Широ склонился над стойкой, скрестил на ней руки.

- Достаточно часто. Ронину не нравилось общество тут, и я мог пойти сюда сам, и он не стал бы лезть.

- Я не знала, что он преследовал тебя, - сказала я потрясенно. – Зачем?

- Мама никогда не доверяла мне так, как Ронину, - Широ пожал плечами.

Я скривилась.

- Может, это и не плохо, - О-бэй попросила Ронина стать шинигами. Я понимала, что кицунэ, ёкаи и шинигами жили не так, как люди, но то, что Ронин сделал с храмом, было неприемлемо.

Только О-бэй это устроило бы.

- Я знаю, ты видишь в ней монстра, - Широ перебил мои мысли. – Но мама… она не хорошая, но и не такая плохая… Она такая, какая есть.

- Если пытаешься быть философом, - сухо сказала я, - у тебя не получается.

- Ладно, объясним там, - он замер на миг, официантка принесла стаканы воды. Он улыбнулся ей и продолжил. – Моя родная мать служила леди Катаяме в Сумеречном дворе.

- Как Минами теперь? – спросила я.

Широ кивнул.

- Моя мама умерла, когда я был юным, оставив меня и Ронина сиротами. Леди Катаяма могла отослать нас, но она нас приняла. Дала дом. По-своему любила.

- А потом попросила одного из вас стать шинигами, оставив свою жизнь, - тихо сказала я.

- Это тоже, - Широ почесал себя за ухом. – Людям сложнее принять, что все мы из тьмы и света, потому с твоим видом сложно ладить.

- Опять ты про «твой вид», - я перевернула меню. – Ты звучишь как твоя мама, когда так говоришь, понимаешь?

Широ хотел ответить, но не успел. Хейхачи вернулся.

- Итак! Твоя девушка решила, что хочет? – спросил он с небольшим поклоном.

Мои глаза расширились, паника трепетала в груди.

- Я н-не его…

- Мы будем тонкоцу, - сказал Широ.

- Широ! – завопила я.

- Хорошо, - Хейхачи посмотрел на меня, потом на Широ, улыбка была такой широкой, что я надеялась, что его щеки болели. – Не переживай, мисс, у нас вкусно! Я скоро вернусь, - он постучал по бару костяшками.

Хейхачи ушел, и я хмуро посмотрела на Широ. Если бы мы были одни, я ударила бы его по плечу, но не хотела привлекать внимание к нам. Широ уже дважды смутил меня сегодня, и я не хотела третий раунд.

- Я могу сама сделать заказ, - сказала я.

- Ты же любишь тонкоцу, - сказал он. – Или я ошибся?

Я не знала, откуда он знал, что я любила тонкоцу, но от этого казалось, что у него было преимущество в наших отношениях. Я цокнула языком и вытащила телефон из сумки.

- Мне не нравится, что ты все знаешь обо мне. Я почти ничего не знаю о тебе.

- Ты знаешь, что у меня безумная семья, - сказал он.

- Да, - ответила я. – Но это мало говорит о тебе. У тебя, видимо, извращенная мания смущать меня на публике?

- С тобой это просто, - он рассмеялся. – Что ты хочешь знать? Мой любимый цвет или мою группу крови?

- Я не пытаюсь принять тебя в поп-группу, - я опустила телефон. – Хм… расскажи, почему ты захотел стать стражем храма.

- Я уважаю О-бэй, может, даже ее люблю, - Широ отклонился на стуле, - но я не хотел служить ей всю жизнь.

- Это я уважаю, - тихо сказала я.

Движение привлекло внимание к кухне. Белый мотылек опустился на плечо Хейхачи. Он стряхнул его, но осталась мерцающая пыльца на его футболке. Бабочка полетела к лампе над его головой, плясала вокруг плафона.

Я пригляделась к мужчине.

«Это совпадение, - сказала я себе. – Шинигами не стал бы прятаться на виду, как повар…. да? ».

Белый мотылек следовал за Хейхачи по кухне. Он отгонял бабочку от еды, но, казалось, что Хейхачи изображал это ради нас.

Я склонилась к Широ.

- Твой друг Хейхачи – шинигами?

- Возможно, - Широ улыбнулся.

- Почему ты не говорил с ним раньше? – пылко прошептала я. – Он знает, что случилось в храме.

Широ уперся предплечьями в стойку бара.

- Я не спрашивал его, потому что, в отличие от других шинигами…

Шар огня взорвался в кухне. Разбилось стекло, закричали люди. Жар понесся к нам, опаляя мою кожу. Я отпрянула от бара, чуть не запуталась в своих ногах. Один из поваров сорвал горящий платок с головы. Он бросил ткань на пол и стал ее топтать. Хейхачи схватил огнетушитель. Белый дым повалил из огнетушителя.

Кот выпрыгнул из облака с воплем. Он приземлился на раскаленный гриль, не переживая из-за жара, и схватил кусочек курицы. Пар поднимался от его лап. Когда наши взгляды пересеклись, он будто улыбался с маской белого вещества огнетушителя на его морде.

Я знала эту морду. Эти разноцветные глаза. Эти шрамы.

- Они-чан! – я подбежала к бару. – Что ты тут делаешь?

- Нужно поймать кота! – Широ перепрыгнул стойку. Когда Широ бросился к нему, Они-чан спрыгнул с гриля на плечо Широ, а оттуда на стойку бара. Некомата скользнул по лакированной поверхности, сбил наши палочки и соусы на пол. Он не успел прыгнуть, и я схватила его на руки.

- Плохой котик, - я забрала кусочек курицы изо рта Они-чана. Кот потянулся за мясом лапами, прижал уши к голове и бил хвостами по моему животу с рычанием. Его тело напряглось. Я опустила курицу на стойку, а потом прижала кота к груди. Так он не мог упереться в мое тело.

Широ, ругаясь, выпрямился. Он потер красные следы когтей Они-чана на лбу.

- Ты мог просто попросить! – сказал он, глядя на кровь на кончиках пальцев.

Они-чан издал звук, что-то между мяуканьем и карканьем, словно был доволен тем, что устроил проблемы.

- Это твой кот, Кира-чан? – Хейхачи опустил огнетушитель с металлическим лязгом. Мотылек сел на его пучок и дрожал.

- Отчасти, - я пыталась удержать извивающегося Они-чана. Даже если Они-чан не был моим котом, я все еще была в ответе за его действия. – Мне очень жаль, Хейхачи-сан. Мы оплатим ущерб.

Я попыталась низко поклониться, но с Они-чаном изящно не получилось. Некомата рычал, когда я склонилась. Словно мне нужно было больше стыда сегодня, Хейхачи и Широ рассмеялись.

- Не нужно платить, - сказал Хейхачи, переведя дыхание. – Думаю, тебе хватает проблем, Кира-чан.

Может, дело было в нежности его голоса. Может, в последней неделе, где я брала на себя вину за все, что шло не так. Может, в давлении или страхе. Может, я просто слишком устала, и это была последняя капля. Но я бросила Они-чана на пол и закрыла лицо руками, стараясь не думать, что от пальцев пахло жиром курицы, шерстью кота и медью.

Я не просто плакала, я всхлипывала.

- О, нет! – завопил Хейхачи. – Что я сказал? Мне очень жаль!

- Ничего, Хейхачи-сан, - Широ обвил рукой мои плечи, притянул меня в объятия, и моя макушка оказалась под его подбородком. – Неделя была тяжелой.

- Простите, - говорила я между всхлипами. – Простите. Мне так жаль…

- Хватит извинений, - Хейхачи прогнал работников на места. Он указал на кабинку. – Идемте. Я тебя покормлю, и тебе станет лучше, да?

Хейхачи подал нам тонкоцу-рамен, а я вытерла с лица шерсть кота и слезы. Широ был прав, это было лучшее, что я пробовала в жизни, и от этого мне стало лучше. Бульон из свинины был в меру острым, и вкусы умами плясали на языке. Даже Они-чан получил свою миску. Хейхачи сказал, что делал лапшу своими руками каждое утро, и так его семья делала веками.

Белый мотылек сел на край подноса, усики подрагивали. Это было маленькое изящное существо с пушистым серым телом и точками на крыльях.

- Хейхачи-сан, - я опустила палочки рядом с миской. – Это же не просто бабочка?

- Нет, - он печально покачал головой. – Она не простая.

«Она? » - задумалась я.

- Я слышал, что ты делаешь, - Хейхачи подставил для бабочки свои пальцы. – Я бы присоединился к твоему делу, но, боюсь, не смогу помочь.

- Почему? – спросила я.

- Я не убиваю, - он придерживал мотылька ладонями. – После этой крохи. Мы с ней договорились. Мы оберегаем друг друга.

- Никого и не нужно убивать, Хейхачи-сан, - сказал Широ.

- Кроме Шутен-доджи, - тихо сказал Хейхачи. – Для этого группа шинигами, да? Уничтожить не только тело существа, но и его душу?

Я взглянула на Широ. Он стиснул зубы, но не ответил.

Так что ответила я.

- Да, - сказала я. – План – уничтожить тело и душу Шутен-доджи, чтобы мир не накрыла тьма. Я хочу отомстить за жизнь дедушки и защитить храм, который моя семья оберегала поколениями. Нам нужна ваша помощь, Хейхачи-сан.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒