Платонов Шарманка 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 4

Щоев. Это нам достаточно известно. Мы руководим и подытоживаем.

Мюд. Зачем ты такой, Алеша?!

Алеша. Я присмиряюсь под фактом, Мюд.

Мюд. Зачем ты испугался этой гнусной прослойки? Ведь я осиротею без тебя. Я не

подниму одна шарманку и не дойду по такой жаре до социализма!.. Алеша, товарищ Алеша!..

Алеша плачет. Все молчат.

Щоев. У него нежность наружу выползает. Не сберег, стервец, до будущего.

Мюд вынимает из кофты револьвер. Направляет дуло на Щоева и Евсея.

Мюд. Кончайтесь!

Евсей сразу, безмолвно и обильно плачет: все лицо покрывается текущей влагой. Щоев глядит на Евсея

и Мюд с неверием.

Опорных. Этта... Евсей Иванович, разве у тебя слезы? Ты ж плакать сроду не мог!

Мюд. Кончайтесь! Вы социализм будете мучить!.. Лучше я вас замучаю!

Щоев. Сейчас, товарищ женщина. Дай бумажку — я заявление напишу, что отрекаюсь

от ошибок...

Евсей (ничтожно, детским голосом). У нас чернила нету, Игнат Никанорович. Попроси

гражданку девушку обождать. Мы ей расписку дадим, что согласны кончаться...

Щоев. Печального хочу. Алеша, сыграй нам марш...

Мюд. Скорее. У меня рука уморилась.

Щоев. Евсей, поддержи руку гражданке. 37

Евсей бросается к Мюд. Мюд стреляет в него. Евсей падает и лежит неподвижно. Мюд направляет

револьвер на Щоева. Собрание инстинктивно делает шаг в сторону Мюд.

Мюд. Спокойно. У нас некогда могилы рыть!

Собрание замирает.

Щоев. От лица пайщиков выражаю благодарность товарищу женщине за смерть этого

(указывает на Евсея) тайного гада...

Мюд (Щоеву). Я тебе слова не давала.

Щоев. Извиняюсь. Но разрешите мне тогда попечалиться... Алеша, отпусти мне,

пожалуйста, что-нибудь из музыкального напева!

Опорных. Сейчас, Игнат Никанорович! Где она — эта, как-то ее? (Исчезает вон,

появляется с шарманкой; подносит ее к Алеше). Пожалуйста — ради бога.

Евсей (лежа). Чтой-то, Игнат Никанорыч, не кончусь никак.

Щоев. А ты, Евсей, помаленьку. Ты не спеши — как-нибудь управишься. Тебе что:

помирать неохота?

Евсей. Да ведь раз я гад, то приходится, Игнат Никанорыч. Глядите, только не скучайте

без меня.

Щоев. Не будем, Евсей. Алеша, заведи нам что-то мотивное.

Алеша начинает тихо вертеть музыку. Музыка играет скорбящую песенку, затем несколько стихает и

играет еле слышно.

Опять мне жалостно что-то! Гражданка, дай мне хоть заявление написать, что я всему

сочувствую.

Евсей шумно вздыхает на полу.

Первая служащая. Евсей Иванович вздыхает.

Евсей. Предупреждаю — без меня в строительстве будет прорыв...

Опорных. Как-то его?! Убит, а сочувствует...

Мюд. Рука уморилась, Сейчас стрельну.

Алеша (запевает под мотив своей музыки).

По трудной веселой дороге

Идем мы, босые, пешком...

Мюд. Другую, Алеша, другую, гад! Тебе теперь не трудно и не весело. Вот эту...

Музыка смолкает.

(Опускает револьвер и поет одна в совершенной тишине).

Кто отопрет мне двери,

Чужие птицы, звери?!

И где ты, мой товарищ,

Увы — не знаю я!

Евсей (с пола). Можно я буду твоим товарищем?.. Я ударником стану, в энтузиасты

запишусь, весь век буду усердие иметь!.. Тару сорганизую!

Собрание входит в песню и поет под шарманку:

«И где ты, мой товарищ,

Увы — не знаю я! »38

Щоев (плачет сквозь роговые очки). Кончиться хочу...

Шум птиц, шум потоков воды — вдалеке, вне учреждения. Треск мотоцикла. Вбегает агент совхоза.

Агент совхоза. Мобилизуйте мне массы поскорее! Я птиц и рыб гоню обратно в

экономию!.. Вы что такое?

Щоев. Не бойся трудностей, товарищ, — гони один.

Агент совхоза. А?

Евсей. Можно, я загоню? Меня животные боятся.

Мюд. Беги...

Евсей, бодро вскочив, убегает. Агент также скрывается следом.

Опорных. Убитые еще лучше стараются. Вот это — как-то ее? — установка!

Стерветсен. Граждане района, я поражен наличием вашего духа!.. Я высоко оценил

вашу прохожую девушку Мюд!

Щоев. Что ж ты меня не убиваешь, девчонка?! Тварь маломощная! Мужества испугалась?

(Задумчиво). Мужества!.. Люблю я свою личность за качество!.. Бей, душегубка!

Мюд. А я уже расхотела. Я перегибщицей боюсь стать.

Серена. Папа, ты не купишь теперь Алешу?

Стерветсен. Нет, он разложился, Серен...

Собрание постепенно укладывается спать на пол и на канцелярский инвентарь. Мюд берет у Алеши

шарманку, с трудом несет ее на спине до двери, у двери останавливается и оглядывается на учреждение. Все люди

бдительно смотрят на нее...

Алеша. До свиданья, Мюд!

Мюд. Прощай, гад-присмиренец!

Лежачее собрание поднимает руки для приветствия уходящей.

Мюд (показывает им кулак и улыбается). Эх вы, гуща низовая!.. (Открывает дверь).

Стерветсен (встает с пола и бросается к Мюд). Слушайте меня, маленькая госпожа...

Разрешите приобрести вас для Европы. Надстройка — это вы!

Мюд смеется.

Но я вас прошу. Вы ум и сердце всех районов нашей земли. В вас влюбится Запад...

Мюд (серьезно). Нет. Мне любовь не нужна. Я сама люблю.

Стерветсен. Разрешите узнать — кто у вас на груди?

Мюд. Товарищ Ленин.

Собрание (почти хором). Приветствуем!

Стерветсен. Но вашему государству необходимы дирижабли, а мы можем подарить

целую эскадру воздушных кораблей...

Опорных. Бери, девка!

Мюд. Не хочется что-то. Мы пока пешком будем жить.

Стерветсен (кланяясь). Чрезвычайно жаль. Мюд. Попроси у пролетариата своего

района...

Стерветсен. Благодарю вас.

Мюд уходит. Тишина. 39

Щоев (вздыхает). Доколе, господи!..

Опорных (лежа в собрании). Эх, как-то тебя? — Игнат Никанорыч, Игнат Никанорыч...

Кто ж нас утешит теперь?!

Щоев. Эх ты, Петя, Петя, печали я теперь хочу... Мне давно уж все ясно, а нынче тянет

на что-то неопределенное...

Клокотов. Товарищ Щоев, давай, пожалуйста, текущие дела. Члены тоже ведь

умариваются. Завтра надо рано вставать — план выполнять.

Первая служащая. Ах, нет, что вы говорите! Нам слишком интересно. Мы любим

побеждать трудности.

Стерветсен (багровея лицом от злобы). Обманщики, рвачисты, аллилуйщики...

самотек... У вас нет установок — это циркуляры, у вас нет надстройки — вы оппортунисты!..

Берите ваши отношения (извлекает из штанов бумаги и швыряет их в пространство),

берите ваши пункты и параграфы — отдайте мне мои костюмы, мои сорочки, мои очки и

принадлежности!..

Серена. Кофты, лифчики, чулки, комбинезоны!!

Стерветсен и Серена бросаются на Щоева, на Клокотова и сдирают с них свое бывшее платье.

Годовалов (первой служащей). Слухай, ты кажется иностранный напузник обменяла на

копию перспективного плана?..

Первая служащая. Я... А вы у меня взяли и своей супруге отнесли — сказали, что она

в тот день родилась сорок лет назад. Помните?

Клокотов. Забыл.

Щоев уже без пиджака, без жилетки и без очков. Серена управилась с него содрать эти предметы.

Стерветсен тем временем раздел почти донага Клокотова. Щоев, когда его обдирают, равнодушно читает одну из

бумажек, вышвырнутых Стерветсеном.

Щоев. Остановитесь, граждане, нас, оказывается, уже нету...

Всеобщее внимание. Все лежачие встают.

(Читает). «... Ваша Песчано-Овражная коопсистема с сего апреля месяца обращается

к ликвидации. Заброска промтоваров, равно и хлебофуража прекращается. Основание:

означенный населенный пункт сносится, ради промышленной эксплуатации подпочвы, в

которой содержится газовый угар... » (К собранию). Не понимаю. Как же мы были, когда нас

давно нет?..

Клокотов. Так ведь мы угаром, стало быть, дышали, Игнат Никанорович! Как же тут

поймешь: сознательно ты существуешь или от угара?!

Щоев (задумчиво). Газовый угар!.. Вот она, объективная причина несознательности

районного населения.

Годовалов. А что ж теперь нам-то делать, Игнат Никанорович? Ведь объективных

причин, люди говорят, кету, а есть одни субъекты...

Щоев. Объектов нету, говоришь?.. Тогда организуй самобичевание, раз ты субъект.

Годовалов. Сейчас, Игнат Никанорович! (Суетится).

Стук топоров. Отваливаются несколько бревен в задней (относительно зрителя) стене учреждения. В

просвете работают двое рабочих. Отваливается еще часть стены. Собрание ложится вновь, кроме Стерветсена

и Серены, которые стоят с отобранными кучами одежды в руках.

Один из рабочих (закладывает под верх учреждения крановые зубья и кричит). Краном!

(К собранию). А нам говорили, что тут давно чистое место и никого нету... Вы нам весь путь

загородили... 40

Верхняя часть учреждения уходит в высоту, остатки стен разваливаются. Видна пустота мира — бесконечный районный ландшафт. Пауза. Затем слышится издали шарманка: где-то играет невидимая ушедшая Мюд.

Музыка торжественна и трогает скучное чувство человека.

Мюд поет вдалеке:

«В страну далекую

Собрались пешеходы,

Ушли от родины

В безвестную свободу,

Чужие всем —

Товарищи лишь ветру...

В груди их сердце

Бьется без ответа».

У Щоева разгорается бурчание в желудке, и он трет себе живот в надежде потушить звуки. Собрание

безмолвно лежит вниз лицом. Стерветсен и Серена одиноко стоят среди ликвидированного поверженного

учреждения.

Серена. Папа, что все это такое?

Стерветсен. Это надстройка души, Серен, над плачущей Европой.

Конец

В записи нет меток.

⇐ Предыдущая 1 2 34