ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ЧАРЛЬЗ ХАНТЕР, КАПИТАН 1627–1670 Честнейший из моряков и искателей приключений, любимый своими соотечественниками в Новом Свете

Глава 34

Рано утром 20 октября 1665 года испанский галеон «Эль Тринидад» подошел к восточному проливу, ведущему к Порт-Ройялу. Капитан Хантер приказал бросить якорь у поросшего кустарником каменистого берега, именуемого Сауз-Кей.

До самого Порт-Ройяла было две мили. Хантер с командой стояли у поручней и смотрели через пролив на город. В порту было тихо. Их прибытия еще не заметили, но они знали, что через считаные мгновения там грохнут выстрелы и вспыхнет неистовое безумие празднования, которым всегда сопровождалось прибытие захваченных трофеев. Оно длилось целый день, а то и два.

Однако же шел час за часом, а никаких признаков торжества не наблюдалось. Напротив, каперам казалось, что город с каждой минутой делается все тише. Над недвижной водной гладью не разносилось ни грохота выстрелов, ни радостных криков, и даже праздничных костров было не видать.

– Может, на город напали доны? – хмуро предположил Эндерс.

Хантер покачал головой.

– Это исключено.

Порт-Ройял был самой сильной английской колонией в Новом Свете. Испанцы могли бы напасть на Сент-Китс или еще какое-нибудь отдаленное поселение, но не на Порт-Ройял.

– Но тут явно что-то не так.

– Скоро мы все узнаем, – отозвался капитан, поскольку ровно в этот момент от форта Чарльз, под пушками которого они как раз стояли, отчалил баркас.

Он пришвартовался к «Эль Тринидаду», и на борт галеона поднялся капитан королевской милиции. Хантер знал его. Это был Эмерсон, подающий надежды молодой офицер.

Почему-то он держался напряженно и излишне громко спросил:

– Кто командует этим судном?

– Я, – отозвался Хантер, вышел вперед и улыбнулся. – Как поживаешь, Питер?

Но Эмерсон оставался все так же напряженным и низе как не выказал, что знаком с Чарльзом.

– Будьте любезны, сэр, назовитесь.

– Питер, ты же отлично знаешь, кто я такой! Что все это значит?

– Назовитесь, сэр, или вы будете наказаны.

Хантер нахмурился.

– Что это еще за фарс?

Эмерсон, упрямо выпрямившись, продолжал:

– Вы – Чарльз Хантер, гражданин колонии Массачусетс, проживавший в последнее время в Ямайке, колонии его величества?

– Да, – подтвердил капитан и заметил, что, несмотря на прохладный ночной ветер, Эмерсона бросило в пот.

– Будьте любезны, назовите свое судно.

– Это испанский галеон, носящий имя «Эль Тринидад».

– Испанское судно?

Терпение Хантера истощилось.

– Да, испанское! Вы что, ослепли?

Эмерсон набрал побольше воздуха в грудь и заявил:

– В таком случае я обязан арестовать за пиратство вас, Чарльз Хантер.

– Пиратство?!

– Равно как и всю вашу команду. Вы отправитесь со мною на баркасе.

Капитан был потрясен.

– Кто отдал приказ об аресте?

– Мистер Роберт Хэклетт, исполняющий обязанности губернатора Ямайки.

– Но сэр Джеймс…

– Сэр Джеймс в настоящий момент умирает, – ответил Эмерсон. – А теперь, будьте любезны, следуйте за мной.

Хантер был ошеломлен. Он медленно, словно загипнотизированный, спустился по трапу в баркас. Солдаты принялись грести к берегу. Чарльз оглянулся на отдаляющийся силуэт своего судна. Он знал, что экипаж сейчас ошарашен не меньше его.

Капитан повернулся к Эмерсону.

– Да что за чертовщина тут происходит?

Вернувшись на баркас, офицер несколько расслабился.

– Здесь многое изменилось, – сообщил он. – Две недели назад сэр Джеймс подхватил лихорадку.

– Какую?

– Я могу вам сказать только то, что известно мне самому, – отозвался Эмерсон. – Сэр Джеймс оказался прикован к постели, у себя, в губернаторском особняке. В его отсутствие мистер Хэклетт взял на себя управление колонией. Ему помогает коммандер Скотт.

– В самом деле?

Хантер понимал, что слишком медленно осознает происходящее. Он просто поверить не мог, что исходом всех его рискованных приключении, пережитых за последние полтора месяца, станет то, что его посадят в тюрьму и, несомненно, повесят словно какого-то пирата.

– Да, – подтвердил Эмерсон. – Мистер Хэклетт обращался с городом сурово. Многие уже в тюрьме либо повешены. Питта вздернули на прошлой неделе.

– Питта?!

– Морли – не далее как вчера. Выписан ордер на ваш арест.

На ум Хантеру пришло множество возражений и столько же вопросов, но он не стал ничего говорить. Эмерсон был всего лишь должностным лицом, офицером, которому велели исполнить приказ начальства, тщеславного фата Скотта. Он просто исполнял свои обязанности.

– В какую тюрьму меня отправят?

– В Маршалси.

От абсурдности ситуации капитан даже рассмеялся.

– Я знаком с начальником Маршалси.

– Уже нет. Там теперь новый начальник. Человек Хэклетта.

– Ясно.

Продолжать Хантер не стал. Он слушал плеск воды под веслами и смотрел на приближающуюся громаду форта Чарльз.

В форте капитан был просто поражен, увидев бдительность и готовность войск действовать. Прежде на парапете стены форта Чарльз можно было обнаружить дюжину пьяных часовых, распевающих похабные песни. Нынешним же утром здесь не оказалось ни одного подобного субъекта. Все были в мундирах, подтянутые и аккуратные.

Хантера в сопровождении вооруженных, держащихся настороже солдат отвели в город. Они прошли по непривычно тихой Лайм-стрит, затем – по Йорк-стрит, мимо темных таверн, которые в этот час всегда были ярко освещены. Тишина, царящая в городе, и пустынные улицы поражали арестанта.

Маршалси, тюрьма для мужчин, находилась в конце Йорк-стрит. Это было большое каменное здание, на двух его этажах насчитывалось пятьдесят камер. В тюрьме воняло мочой и фекалиями. По полу, засыпанному тростником, шныряли крысы. Заключенные смотрели из-за решеток пустыми, ничего не выражающими глазами. Солдаты с факелами провели Хантера в одну из камер и заперли там.

Капитан огляделся. В камере не было ничего, ни кровати, ни койки, лишь солома на полу и высоко наверху – окно, забранное решеткой. Сквозь него видно было облако, медленно плывущее поперек молодого месяца.

Когда дверь с лязгом затворилась, Хантер обернулся и взглянул на Эмерсона.

– Когда меня будут судить за пиратство?

– Завтра, – ответил тот и ушел.

Суд над Чарльзом Хантером состоялся восемнадцатого октября, в субботу. Обычно в канун воскресенья этого не делалось, однако же Хантера судили именно в этот день. Здание, поврежденное землетрясением, было почти пустым, когда Чарльза – одного, без команды, – ввели туда. Там его ждал лишь трибунал из семи человек, восседавших за деревянным столом. Возглавлял его сам Роберт Хэклетт, исполняющий обязанности губернатора колонии Ямайка.

Хантера поставили перед членами суда, чтобы зачитать ему обвинение.

– Поднимите правую руку.

Капитан повиновался.

– Чарльз Хантер и все члены его команды властью нашего суверена, Карла, короля Великобритании, обвиняются в следующем.

Последовала пауза. Хантер оглядел присутствующих. Хэклетт свирепо взирал на обвиняемого сверху вниз, с едва заметной самодовольной улыбкой. Коммандер Скотт ковырял в зубах золотой зубочисткой. Торговцы Фостер и Пуэрмен отвели глаза, когда Чарльз взглянул на них. Дальше сидели лейтенант Додсон, тучный офицер милиции, едва влезающий в свой мундир, и Джеймс Фипс, капитан торгового судна. Хантер знал всех этих людей и заметил, насколько им не по себе.

– Открыто нарушая законы государства и волеизъявление короля, вы объединились, дабы чинить беспокойство и неприятности подданным и собственности его христианнейшего величества Филиппа, короля Испании, на суше и на море. Во исполнение своих злокозненных намерений вы явились в испанское поселение на острове Лерес, дабы грабить, расхищать и жечь суда большие и малые, что попадутся вам на пути.

Кроме того, вы обвиняетесь в том, что оказали противозаконное сопротивление испанскому судну, встреченному к югу от Лереса, и потопили оное, погубив всех, кто на нем находился, и все имущество.

Наконец, вы обвиняетесь в том, что, замышляя и осуществляя все это, вы, все вместе и каждый по отдельности, прилагали все усилия, дабы нападать на вышеозначенные испанские суда и поселения и убивать испанских подданных. Что вы скажете на это обвинение, Чарльз Хантер?

– Невиновен, – после краткой паузы отозвался капитан.

Для Хантера этот суд изначально выглядел издевательством. Парламентский акт, принятый в тысяча шестьсот двенадцатом году, гласил, что суд надлежит составлять из людей, которые не имеют ни прямого, ни косвенного интереса в рассматриваемом деле. А здесь буквально каждый из членов трибунала получал немалую выгоду в случае его осуждения, конфискации судна и сокровищ, находящихся на нем.

Но особо смущала капитана детальность обвинительного акта. Подробностей налета на Матансерос не мог знать никто, кроме него самого и его людей. Однако же в обвинительном акте была упомянута его успешная схватка с испанским кораблем. Откуда суд получил эти сведения? Хантер смог предположить лишь одно. Кто-то из его команды проговорился за прошедшее время, возможно под пытками.

Суд не обратил на заявление Чарльза ни малейшего внимания.

Хэклетт подался вперед и ровным тоном проговорил:

– Мистер Хантер, данный суд является высшей правовой инстанцией в колонии Ямайка. Мы не хотим, чтобы данное разбирательство цеплялось за пустые формальности, которые могут не пойти на пользу правосудию. Желаете ли вы сказать что-либо в свою защиту?

Слова Хэклетта застали Хантера врасплох. Он задумался на мгновение, прежде чем ответить.

Хэклетт хотел нарушить нормы судопроизводства. Должно быть, он видел в этом какую-то выгоду для себя. Однако же возможность казалась такой заманчивой, что грех было ею не воспользоваться.

– Если так будет угодно уважаемым членам почтенного суда, то я постараюсь это сделать, – заявил Хантер без малейшего намека на иронию.

Члены суда закивали – задумчиво, осторожно, рассудительно.

Прежде чем начать говорить, Хантер оглядел их всех поочередно.

– Джентльмены, смею заверить, никто не изучал нерушимый договор, заключенный между его величеством королем Карлом и испанским двором, более тщательно, чем я. Я никогда не стал бы разрушать недавно скрепленные узы между нашими народами, если бы меня на то не спровоцировали. Однако же данная провокация имела место быть, и даже с излишком. На мое судно, «Кассандру», напал испанский военный корабль, и все мы были захвачены в плен, безо всяких на то оснований. Затем два члена моей команды были убиты капитаном данного судна, неким Касальей. Кроме того, этот Касалья захватил на английском торговом судне помимо неизвестного мне имущества леди Сару Элмонт, племянницу губернатора этой колонии.

Этот испанец Касалья, офицер короля Филиппа, уничтожил английское торговое судно «Энтрепид», учинив преступное и кровожадное деяние и перебив всех, кто находился на его борту. Среди тех, кого предали смерти, был фаворит его величества Карла, некий капитан Уорнер. Я уверен, что его величество глубоко скорбит о гибели этого джентльмена.

Хантер на мгновение умолк. Члены суда прежде ничего об этом не знали и явно не обрадовались, услышав такое.

Король Карл принимал подобные вещи близко к сердцу. Его нрав, в целом добродушный, сильно портился, если кому-то из его друзей наносили оскорбление или причиняли вред, не говоря уж о том, если кого-то убивали.

– После этих многочисленных провокаций мы в качестве ответной меры атаковали испанскую крепость Матансерос, избавили ее светлость леди Сару от опасности и взяли в качестве добычи незначительную компенсацию, которую сочли разумной и обоснованной, – продолжал капитан. – Джентльмены, сие действие ни в коей мере не пиратство. Это всего лишь достойное отмщение за гнусные злодеяния, совершенные в открытом море. Такова суть и природа моих действий.

Он снова сделал паузу и оглядел лица членов суда. Они ответили бесстрастными взглядами, и Хантер понял, что все и без того знали правду.

– Леди Сара Элмонт может засвидетельствовать мои показания, равно как и любой член моего экипажа, буде их о том спросят. Выдвинутое против меня обвинение не соответствует истине, ибо подобные действия считаются пиратством исключительно при отсутствии соответствующей провокации, а таковая присутствовала, причем неимоверная.

Он договорил и снова взглянул на лица судей. Теперь они были непроницаемы и ничего не выражали. Хантера пробрал озноб.

Хэклетт перегнулся через стол.

– Можете ли вы еще что сказать по поводу обвинения, выдвинутого против вас, мистер Чарльз Хантер?

– Более ничего, – ответил тот. – Я сказал все, что хотел.

– И высказались весьма похвально, позволю себе заметить, – заявил Хэклетт, а шесть прочих судей закивали и согласно загомонили. – Но истинность вашей речи – другой вопрос, каковой мы и собираемся сейчас рассмотреть. Будьте любезны, сообщите суду, с какой изначальной целью ваше судно отправилось в путь.

– Для заготовки кампешевого дерева.

– У вас имеется разрешение?

– Да, подписанное сэром Джеймсом Элмонтом.

– И где же этот документ?

– Пропал вместе с «Кассандрой», – ответил Хантер. – Но я уверен, сэр Джеймс подтвердит, что подписывал это свидетельство.

– Сэр Джеймс прикован к одру болезни, – заявил Хэклетт. – В данный момент он не может ничего ни подтвердить, ни опровергнуть перед судом. Тем не менее мы поверим вам на слово в том, что эти бумаги действительно были выданы.

Хантер слегка поклонился.

– Ну а теперь сообщите нам, где именно испанский военный корабль взял вас в плен? В каких водах? – продолжал Хэклетт.

Чарльз тут же понял, что за дилемма встала перед ним, и заколебался, прежде чем ответить, хотя и знал, что промедление подорвет доверие к его словам.

Он решил сказать правду – ну, почти.

– В Наветренном проливе, к северу от Пуэрто-Рико.

– К северу от Пуэрто-Рико? – переспросил Хэклетт нарочито удивленно. – Разве в тех местах растет кампешевое дерево?

– Нет, – отозвался Хантер. – Но мы два дня боролись с сильным штормом и заметно отклонились от намеченного курса.

– Воистину очень заметно, ибо Пуэрто-Рико расположен к северо-востоку от Ямайки, а кампешевое дерево встречается к юго-западу от нее.

– Я не могу отвечать за шторм, – сказал Хантер.

– В каких числах он бушевал?

– Двенадцатого и тринадцатого сентября.

– Странно, – заметил Хэклетт. – На Ямайке в эти дни стояла прекрасная погода.

– Как все мы знаем, в открытом море погода не всегда такова, как на суше, – возразил Чарльз.

– Суд благодарит вас, мистер Хантер, за поучение касательно морского дела, – сказал Хэклетт. – Хотя я думаю, что вы мало чему сможете научить присутствующих здесь джентльменов, не так ли? – Он издал короткий смешок. – Ну а теперь, мистер Хантер, – уж простите, что я не называю вас капитаном Хантером, – станете ли вы утверждать, что не имели изначального намерения ни посредством судна, ни посредством его экипажа нападать на какое-либо испанское поселение либо владение?

– Да, утверждаю.

– Вы никогда не держали совет, дабы спланировать подобное противозаконное нападение?

– Нет, – ответил Хантер как можно увереннее, зная, что никто из команды не осмелится противоречить ему в этом вопросе.

Сознаться в общем решении, принятом в Бычьей бухте, было равносильно подписанию самому себе смертного приговора за пиратство.

– Вы клянетесь спасением своей бессмертной души, что не обсуждали подобного намерения ни с кем из членов своей команды?

– Клянусь.

Хэклетт сделал паузу.

– Позвольте мне убедиться в том, что я правильно понял суть. Вы отправились в экспедицию исключительно с целью заготовки кампешевого дерева. Исключительно по неблагоприятному стечению обстоятельств вас унес далеко на север шторм, совершенно не затронувший здешние берега. Впоследствии вас безо всякой провокации с вашей стороны взял в плен испанский военный корабль. Верно?

– Совершенно верно.

– Затем вы узнали, что капитан этого же испанского военного корабля напал на английское торговое судно и взял в заложники леди Сару Элмонт, тем самым дав вам основание для ответных действий. Это так?

– Да, так.

Хэклетт снова сделал паузу.

– Откуда вы узнали, что этот испанский корабль захватил леди Сару Элмонт?

– Она находилась на его борту к тому моменту, как мы попали в плен, – ответил Хантер. – Я узнал это из случайной оговорки одного испанского солдата.

– Весьма удобное совпадение.

– Однако же это правда. После того как нам удалось за бежать – надеюсь, это не является преступлением в глазах уважаемого суда? – мы проследовали за испанским кораблем до Матансероса, где и увидели, как леди Сару высадили на берег и переправили в крепость.

– Итак, вы напали на эту крепость с единственной целью защитить добродетель англичанки? – Голос Хэклетта был полон сарказма.

Хантер по очереди оглядел лица судей.

– Джентльмены, насколько я понимаю, данный суд не ставит себе целью решить, являюсь ли я святым. – Эти его слова вызвали смех у слушателей. – Он должен лишь определить, являюсь ли я пиратом. Конечно же, я знал, что в бухте Матансероса стоит галеон. Это был весьма ценный трофей. Все же я прошу суд принять во внимание, что у нападения имелось основание в виде провокации, причем такой, что она, откровенно говоря, не допускала двусмысленного толкования с точки зрения закона, с какой стороны ни посмотри.

Хантер взглянул на секретаря суда, в чьи обязанности входило вести протокол заседания, и увидел, к своему изумлению, что тот безмятежно восседал на своем месте и даже не думал ничего записывать.

– Расскажите нам, как вам удалось бежать с испанского корабля, когда вас взяли в плен? – велел Хэклетт.

– Это произошло благодаря усилиям плывшего с нами француза по имени Сансон, проявившего храбрость, достойную всяческого уважения.

– Вы высоко цените этого Сансона?

– Да, очень. Я обязан ему жизнью.

– Отлично, – заявил Хэклетт и развернулся. – Пригласите для дачи показаний первого свидетеля, мистера Андре Сансона!

– Андре Сансон!

Потрясенный Хантер развернулся к двери и увидел, как в зал суда входит Сансон. Француз двигался быстрой, плавной, текучей походкой. Он занял место, предназначенное для свидетеля, и поднял правую руку.

– Андре Сансон, обещаете ли вы и клянетесь ли на Святом Писании быть честным и правдивым свидетелем в деле между королем и арестованным, в том, что касается фактов пиратства и грабежа, в каковых означенный арестованный обвиняется?

– Клянусь.

Сансон опустил руку и в упор, ровно и жалостливо, смотрел на Хантера несколько секунд, пока Хэклетт не окликнул его:

– Мистер Сансон!

– Да, сэр.

– Мистер Сансон, мистер Хантер изложил нам свое описание событий этого путешествия. Теперь мы желаем услышать эту историю от вас как от свидетеля, чью отвагу отметил обвиняемый. Не будете ли вы так любезны сообщить нам, какова была цель плавания «Кассандры»? Как вы ее понимали поначалу?

– Заготовка кампешевого дерева.

– А затем вы в какой-то момент обнаружили, что дела обстоят иначе?

– Да.

– Пожалуйста, изложите это суду подробнее.

– После нашего отплытия, состоявшегося двенадцатого сентября, мистер Хантер направил судно в Бычью бухту, – начал Сансон. – Там он объявил некоторым членам команды, что собирается плыть в Матансерос, дабы захватить хранящиеся там испанские сокровища.

– И как вы к этому отнеслись?

– Я был потрясен, – ответил Сансон. – Я напомнил мистеру Хантеру, что подобное нападение является пиратством и карается смертью.

– И что же он на это ответил?

– Грязно выругался и предупредил, что если я не стану безоговорочно его поддерживать, то он прикончит меня как собаку и скормит акулам.

– То есть вы участвовали в последовавших событиях не добровольно, а под принуждением?

– Именно так.

Хантер в изумлении уставился на Сансона. Француз говорил спокойно и невозмутимо. В речи его не чувствовалось ни малейшего намека на лживость. Он то и дело дерзко посматривал на Хантера, словно бросая ему вызов. Мол, а посмеешь ли ты опровергнуть историю, которую я столь уверенно излагаю?

– Что же произошло дальше?

– Мы поплыли к Матансеросу, в надежде захватить испанцев врасплох и напасть на них.

– Прошу прощения, вы имеете в виду нападение без всякой провокации?

– Да.

– Продолжайте, пожалуйста.

– По пути к Матансеросу мы столкнулись с испанским военным кораблем. Противник превосходил нас численностью и взял в плен как пиратов.

– Что же вы стали делать?

– Я не хотел умирать в Гаване как пират, – ответил Сансон. – Особенно если учесть, что зашел столь далеко исключительно по требованию мистера Хантера. Потому я спрятался и впоследствии помог моим товарищам бежать, полагая, что после этого они решат вернуться в Порт-Ройял.

– Но они решили не возвращаться, так?

– Совершенно верно. Едва мистер Хантер снова взял в свои руки командование судном, он опять заставил нас повернуть к Матансеросу, дабы исполнить свое первоначальное намерение.

Этого Хантер уже не выдержал.

– Я вас заставил?! Как я мог заставить шестьдесят человек?!

– Молчать! – рявкнул Хэклетт. – Арестанту надлежит сохранять молчание, или его удалят из зала суда! – Он повернулся обратно к Сансону. – Как на этот раз протекало ваше путешествие с обвиняемым?

– Плохо, – ответил Сансон. – Он приказал заковать меня на время плавания.

– Матансерос и тот галеон были впоследствии захвачены?

– Да, джентльмены, – подтвердил Сансон. – Я же оказался на «Кассандре» следующим образом. Мистер Хантер явился на шлюп и решил, что тот после нападения на Матансерос непригоден к плаванию. Тогда он велел сгрузить сокровища и вообще все ценное на его судно и отдал злосчастный шлюп мне под командование. С тем же успехом капитан мог высадить меня на необитаемом острове, ибо считал, что шлюп не переживет морского перехода. Он дал мне небольшой экипаж из людей, которые придерживались тех же взглядов, что и я. Мы шли в Порт-Ройял, когда на нас налетел ураган и разбил судно вдребезги. Все погибли. Я сам кое-как сумел добраться на шлюпке до Тортуги, а с нее – сюда.

– Что вам известно о леди Саре Элмонт?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Я впервые слышу это имя, – произнес Сансон. – Такая особа существует?

– Конечно, – ответил Хэклетт, бросив взгляд на Чарльза. – Мистер Хантер утверждает, что спас ее с Матансероса и тем самым избавил от опасности.

– Когда мы покидали Матансерос, этой дамы с ним не было, – заявил Сансон. – Если мне дозволено будет предположить, я бы сказал, что мистер Хантер напал на английское торговое судно и взял эту особу в качестве добычи, дабы найти оправдание своим прегрешениям.

– Весьма подходящее событие, – заметил Хэклетт. – Но почему мы ничего не слыхали об этом торговом судне?

– Вероятно, он перебил всех, кто был на борту, и затопил судно, когда шел от Матансероса сюда, – ответил Сансон.

– И последний вопрос. Припоминаете ли вы, чтобы двенадцатого и тринадцатого сентября на море был шторм?

– Шторм? Нет, джентльмены. Никакого шторма в это время не было.

Хэклетт кивнул.

– Благодарю вас, мистер Сансон. Вы можете быть свободны.

– Как будет угодно суду, – отозвался француз и удалился.

Дверь захлопнулась с гулким стуком, и в зале суда воцарилось продолжительное молчание. Судьи повернулись к Хантеру. Чарльз был бледен. Его трясло от гнева, но все же он изо всех сил старался сохранить самообладание.

– Мистер Хантер, не могли бы вы напрячь память и объяснить расхождения между вашим изложением событий и тем, что поведал нам мистер Сансон, которого вы, по вашим словам, столь высоко цените? – спросил Хэклетт.

– Он лжец, сэр. Наглый и бессовестный лжец.

– Суд готов рассмотреть это обвинение, если вы предоставите нам доказательства, которые подтверждали бы его, мистер Хантер.

– У меня нет ничего, кроме моего слова, – заявил капитан. – Но вы можете получить вполне достаточное свидетельство от самой леди Сары Элмонт. Она опровергнет историю этого француза по всем пунктам.

– Мы, несомненно, выслушаем ее свидетельство, – отозвался Хэклетт. – Но прежде чем обращаться к ней, нам следует решить еще один неясный вопрос. Нападение на Матансерос – оправданное либо неоправданное – произошло восемнадцатого сентября. Вы вернулись в Порт-Ройял семнадцатого октября. Если бы речь заведомо шла о пиратах, то стоило бы предположить, что подобное промедление вызвано плаванием на какой-нибудь малоизвестный остров, с целью припрятать там захваченные сокровища и тем самым обмануть короля. Как вы объясните эту задержку?

– Нам навязали морское сражение, – ответил Хантер. – Затем мы три дня сражались с ураганом. Потом четыре дня кренговали судно неподалеку от Бока-дель-Драгон. После этого мы отправились в плавание, но на нас напал кракен.

– Простите, что перебиваю. Вы имеете в виду чудовище, обитающее в морских глубинах?

– Да.

– Занятно! – Хэклетт хохотнул, и прочие члены суда поддержали его. – Воображение, с которым вы объясняете месячную задержку, заслужило если не наше доверие, то наше восхищение однозначно, – Председатель трибунала развернулся в кресле, – Пригласите леди Сару Элмонт для дачи показаний.

– Леди Сара Элмонт!

Через несколько мгновений леди Сара, бледная и изможденная, вошла в зал, принесла присягу и стала ждать вопросов.

Хэклетт воззрился на нее, всем своим видом выражая заботу и внимание.

– Леди Сара, прежде всего позвольте сказать, что я рад приветствовать вас в колонии Ямайка и принести свои извинения за подлые злодеяния, которые, увы, стали вашими первыми впечатлениями о здешних краях.

– Благодарю, мистер Хэклетт, – с легким поклоном отозвалась девушка.

На Хантера она ни разу не взглянула, и это его беспокоило.

– Леди Сара, – продолжал Хэклетт. – Суду чрезвычайно важно знать, как обстояли дела. Вас захватили в плен испанцы, а капитан Хантер освободил, или же это он сам изначально взял вас в плен? Не могли бы вы пролить свет на этот вопрос?

– Могу.

– Пожалуйста, сделайте же это.

– Я находилась на борту торгового судна «Энтерпид», – заявила леди Сара. – Оно шло из Бристоля в Порт-Ройял, когда…

Голос ее прервался. Воцарилось продолжительное молчание. Леди Сара взглянула на Хантера. Он посмотрел в глаза девушке и заметил в них такой страх, какого еще не видал.

– Будьте любезны, продолжайте.

– Когда мы заметили на горизонте испанский корабль. Он обстрелял нас и захватил наше судно. К моему удивлению, оказалось, что этим испанским кораблем командовал англичанин.

– Вы имеете в виду подсудимого Чарльза Хантера, ныне находящегося здесь?

– Да.

– Продолжайте, пожалуйста.

Хантер едва слышал, что дальше говорила леди Сара. Мол, он забрал ее на галеон, а затем перебил всю команду английского судна и сжег его. Чарльз будто бы сказал ей, что намерен сделать вид, что он спас ее от испанцев, дабы оправдать свой налет на Матансерос. Голос леди Сары звенел, говорила она торопливо, словно стараясь как можно скорее добраться до окончания.

– Благодарю вас, леди Сара. Вы можете быть свободны.

Девушка покинула зал.

Судьи уставились на Хантера. Семь человек с каменными, бесстрастными лицами взирали на него как на заведомого покойника. Прошло несколько долгих мгновений.

– Мы не услышали от свидетельницы ничего о ваших захватывающих приключениях в Бока-дель-Драгон, равно как и о встрече с морским чудищем. Имеются ли у вас какие-либо доказательства? – мягко поинтересовался Хэклетт.

– Только вот это, – ответил Чарльз и быстро сдернул с себя одежду, оголяя торс.

Через его грудь тянулись шрамы, оставленные гигантскими, с блюдце размером, присосками кракена. Зрелище было жуткое. Члены суда ахнули и принялись тихонько переговариваться.

Хэклетт постучал молотком, призывая к порядку.

– Любопытная картина, мистер Хантер, но для образованных джентльменов неубедительная. Все мы, несомненно, можем себе представить, какие приспособления вы использовали в вашем затруднительном положении, чтобы создать видимость следов подобного чудища. Суд не убежден в вашей правоте.

Хантер взглянул в лица судей и понял, что они очень даже убеждены.

Но Хэклетт снова стукнул молотком по столу.

– Чарльз Хантер, – заявил он, – суд считает вас виновным в пиратстве и разбое на море, согласно обвинению. Есть ли у вас какие-либо основания утверждать, что этот приговор не должно приводить в исполнение?

Хантер помолчал. В уме у капитана крутилось великое множество ругательств, но все они казались ему недостаточно крепкими.

– Нет, – негромко произнес он.

– Я не расслышал, мистер Хантер.

– Я сказал – нет.

– В таком случае вы, Чарльз Хантер, и вся ваша команда признаны виновными и приговорены к возвращению в то место, откуда вас доставили, а оттуда в пятницу – на место казни, площадь Хай-стрит в Порт-Ройяле, для умерщвления через повешение. После этого ваши трупы будут сняты с виселицы и повешены на реях вашего судна. Да помилует Господь вашу душу. Надзиратель, уведите этого человека.

Хантера вывели из здания суда. Выходя, он услышал позади смех Хэклетта, странное, пронзительное кудахтанье. Затем дверь захлопнулась, и Чарльза отправили обратно в тюрьму.

Глава 35

Хантера поместили в другую камеру. Очевидно, тюремщикам в Маршалси было безразлично, куда именно сажать арестанта. Капитан уселся на солому и принялся вдумчиво размышлять над своим положением. Он никак не мог заставить себя поверить в произошедшее и был неимоверно зол.

Пришла ночь, и в тюрьме воцарилась тишина, если не считать храпения и вздохов ее обитателей. Чарльз и сам уже засыпал, когда чей-то знакомый шипящий голос позвал его по имени. Он сел. Зов повторился:

– Хантер!

Чарльз узнал этот голос.

– Шепот? Ты где?

– Рядом с тобой.

Все камеры выходили в коридор. Соседнюю Хантер видеть не мог, но слышно было довольно хорошо, особенно если прижать ухо к каменной стене.

– Шепот, ты давно здесь?

– Неделю, Хантер. Тебя судили?

– Да.

– И признали виновным?

– Да.

– Вот и меня тоже, – просипел Шепот. – По обвинению в воровстве. Ложному.

Воровство, как и пиратство, вело к фатальному исходу.

– Шепот, что случилось с сэром Джеймсом? – спросил Чарльз.

– Говорят, будто он заболел, – просипел Шепот. – Но это не так. Он здоров, но находится под охраной в губернаторском особняке. Жизнь его в опасности. Хэклетт со Скоттом захватили власть и сказали всем, будто губернатор умирает.

Хантер решил, что Хэклетт, видимо, пригрозил леди Саре и вынудил ее дать ложные показания.

– Ходят и другие слухи, – продолжал Шепот. – Мадам Эмили Хэклетт ждет ребенка.

– Так что?

– Да то, что, похоже, будто муж этой дамы исполняет обязанности губернатора, но не супружеские. Потому как неспособен. Оттого ее положение его бесит.

– Ясно, – отозвался Хантер.

– Ты наставил рога тирану. Тем хуже для тебя.

– А Сансон?

– Он приплыл один, в баркасе. Без команды. Рассказал, будто все погибли во время урагана, выжил он один.

Хантер прижался щекой к каменной стене, ощущая ее холод и сырость. Это давало ему некое утешение.

– Какой сегодня день?

– Думаю, среда.

До казни оставалось два дня. Чарльз вздохнул, уселся и стал смотреть сквозь зарешеченное окно на облака, плывущие через бледную, ущербную луну.

Губернаторский особняк был построен из массивного кирпича – настоящая крепость, возведенная в северной части Порт-Ройяла. В цокольном этаже особняка и пребывал под усиленной охраной сэр Джеймс Элмонт, лежащий в лихорадке. Леди Сара Элмонт положила ему на горячий лоб полотенце, смоченное холодной водой, и дыхание больного сделалось легче.

Тут в комнату вошел мистер Хэклетт вместе с женой.

– Сэр Джеймс!

Элмонт взглянул на своего помощника тусклыми от лихорадки глазами.

– Что такое?

– Мы судили капитана Хантера. В пятницу его повесят за пиратство.

При этих словах леди Сара отвела взгляд, на глаза ее навернулись слезы.

– Вы одобряете приговор, сэр Джеймс?

– Делайте так, как считаете нужным, – тяжело дыша, отозвался губернатор.

– Благодарю вас, сэр Джеймс! – произнес Хэклетт, засмеялся, развернулся и покинул комнату.

Дверь за ним громко хлопнула. Сэр Джеймс тут же оживился и сердито посмотрел на Сару.

– Сними эту чертову тряпку с моей головы, женщина. Надо заняться делом.

– Но, дядя…

– Черт подери, ты что, ничего не соображаешь? Я все эти годы сидел в этой богом забытой колонии, финансировал каперские экспедиции – и все ради того момента, когда кто-то из моих буканьеров приведет сюда испанский галеон, набитый сокровищами! Наконец-то это случилось. Но неужто ты не понимаешь, чем все закончится?

– Нет, дядя.

– Десятая часть отойдет Карлу, – пояснил Элмонт. – А оставшиеся девяносто процентов будут поделены между Хэклеттом и Скоттом. Попомни мои слова.

– Но они известили меня.

– К черту их извещения. Я знаю правду! Я четыре года ждал этого момента и не позволю, чтобы меня одурачили. Равно как и прочих добрых жителей этого города, свободного от всяких излишеств. Я не позволю, чтобы меня облапошили какой-то прыщавый ханжа и пижон в военном мундире. Хантера необходимо освободить.

– Но как? – спросила леди Сара. – Его казнят через два дня.

– Никто не станет вешать этого морского пса. Я тебе обещаю, – промолвил сэр Джеймс. – Весь город на его стороне.

– Отчего?

– Да оттого, что если он вернется домой, то ему придется заплатить долги, причем не скупясь, с процентами. Мне и другим. Все, что требуется, – это освободить его.

– Но как? – спросила леди Сара.

– Спроси Ричардса, – ответил Элмонт.

Тут из темноты, скрывающей дальнюю часть комнаты, донеслось:

– Я спрошу Ричардса.

Леди Сара стремительно развернулась и увидела Эмили Хэклетт.

– Я хочу расплатиться по счетам, – объяснила та и вышла.

Когда они остались одни, леди Сара спросила у дяди:

– Этого хватит?

Сэр Джеймс Элмонт коротко рассмеялся.

– Еще как хватит, дорогая, – отозвался он. – Более чем, – и рассмеялся снова. – Еще до рассвета в Порт-Ройяле прольется кровь, попомни мое слово.

– Я с радостью вам помогу, миледи, – заверил Ричардс.

Верный слуга давно уже мучился от несправедливости, из-за которой его хозяин оказался под стражей.

– Кто может войти в Маршалси? – спросила миссис Хэклетт.

Она видела это здание снаружи, но, конечно же, никогда его не посещала. Это было просто немыслимо. Чувствуя преступность замысла мужа, знатная дама фыркнула и отвернулась.

– Вы можете войти в тюрьму?

– Нет, мадам, – отозвался Ричардс. – Ваш супруг поставил там свою доверенную стражу. Если они увидят меня, то сразу преградят путь.

– Тогда кто может?

– Женщина, – ответил Ричардс.

Еду и вещи первой необходимости заключенным приносили друзья и родственники. Так было принято.

– Какая женщина? Она должна быть умной и уклониться от обыска.

– Мне в голову приходит только одна особа, – сказал Ричардс. – Госпожа Шарп.

Миссис Хэклетт кивнула. Она помнила госпожу Шарп, одну из тридцати семи ссыльных женщин, с которыми они месяц назад плыли на «Годспиде». С тех пор госпожа Шарп успела сделаться самой популярной куртизанкой в Порт-Ройяле.

– Займитесь этим без промедления, – велела миссис Хэклетт.

– И что мне ей пообещать?

– Скажите, что капитан Хантер щедро вознаградит ее. Я уверена, что именно так он и поступит.

Ричардс кивнул, потом заколебался и спросил:

– Мадам, я надеюсь, вы осознаете, каковы будут последствия освобождения капитана Хантера?

– Я не просто осознаю их. Я этого жажду, – отозвалась женщина с такой холодностью, что у Ричардса мурашки побежали по спине.

– Хорошо, мадам, – откликнулся он и исчез в ночи.

В темноте черепахи всплывали на поверхность и щелкали клювами. Миссис Шарп, поигрывая подолом, рассмеялась и увернулась от стражника, гладившего ее грудь. Она послала ему воздушный поцелуй и зашагала дальше сквозь тень под высокой стеной Маршалси. В руках у нее был глиняный горшок с тушеной черепашатиной. Другой стражник провел ее к камере Хантера.

Этот тип пребывал в подпитии и был угрюм. Он вставил ключ в замок и остановился.

– Чего вы ждете? – спросила девушка.

– Какой замок откроется, если не приналечь как следует? – спросил стражник, плотоядно поглядывая на нее.

– Тот, который хорошо смазали, – не менее плотоядно отозвалась госпожа Шарп.

– Да, леди, и тот, к которому подобрали правильный ключ.

– Уверена, что ключ у вас правильный, – заметила девушка. – Что же касается замка, то с этим придется подождать до подходящего момента. Дайте мне поговорить несколько минут с этим голодным псом, а потом мы сможем открыть замок так, что вы этого до конца жизни не забудете.

Стражник хохотнул и открыл дверь. Девушка вошла. Стражник запер за ней дверь и остался стоять рядом.

– Позвольте мне недолго остаться наедине с этим человеком, – попросила госпожа Шарп. – Проявите вежливость.

– Не дозволено.

– А кто узнает? – поинтересовалась девушка и выразительно облизала губы, глядя на стражника.

Он ухмыльнулся в ответ и ушел.

Едва стражник удалился, она поставила горшок с едой на пол и развернулась лицом к Хантеру. Капитан не узнал ее, но он был голоден, а тушеная черепашатина вкусно пахла.

– Вы очень добры, – пробормотал Чарльз.

– Вы даже не представляете насколько, – отозвалась девушка и быстрым движением задрала подол до самого пояса.

Жест этот был потрясающе бесстыдным, но то, что он открыл, потрясало еще больше. К икрам и бедрам девушки был пристегнут целый арсенал – два ножа и пара пистолетов.

– Про меня поговаривают, будто мои тайные места опасны, – произнесла госпожа Шарп. – Теперь вы знаете, почему это так.

Хантер быстро снял с нее оружие и засунул себе за пояс.

– На сколько же я могу рассчитывать? – поинтересовалась она.

– На сотню, – отозвался Чарльз. – Даю слово.

Девушка оглянулась в ту сторону, куда ушел стражник.

– Я напомню вам ваше слово при случае, – сказала она. – Ну а пока что, может, вы меня изнасилуете?

– Думаю, так будет лучше всего, – согласился Хантер и повалил девушку на пол.

Она принялась вопить и визжать, и на шум примчался стражник.

Он мгновенно уловил суть сцены, поспешно отпер дверь, влетел в камеру и прорычал:

– Ах ты чертов пират!

Тут нож Хантера погрузился в его шею. Стражник зашатался, отступил, ухватился за лезвие, торчащее у него из-под подбородка, вырвал нож, и кровь ударила фонтаном. Потом он рухнул на пол и умер.

– Скорее, леди, – попросил Хантер, помогая Энни Шарп подняться на ноги.

В тюрьме стояла тишина. Все заключенные Маршалси слышали поднятый шум и хранили полное молчание. Капитан прошел по коридору, отпирая двери камер, потом отдал ключи тем, кто уже вышел, и отправил их завершить дело.

– Сколько стражников на воротах? – спросил он у Энни Шарп.

– Я видела четверых, – ответила она. – И еще дюжину на опорном пункте.

Это создавало сложности для Хантера. Стражники были англичанами, и у него душа не лежала убивать их.

– Придется схитрить, – сказал он. – Позовите начальника.

Девушка кивнула и вышла во внутренний двор. Чарльз остался ждать ее в тени.

Хантер не удивлялся самообладанию этой женщины, только что оказавшейся свидетельницей жестокого убийства. Он не привык к дамам, которые чуть что – и падали в обморок, как это было в моде при французском и испанском дворах. Англичанки не отличались склонностью к сентиментальности и в некоторых отношениях были жестче любого мужчины, причем это относилось как к простолюдинкам, так и к женщинам из знатных семейств.

Начальник Маршалси вышел к Энни Шарп и в последнее мгновение заметил ствол пистолета Хантера, торчащий из тени.

Капитан жестом велел ему подойти.

– А теперь слушай, – приказал он. – Ты можешь велеть своим людям сойти вниз и положить мушкеты наземь. Тогда все останутся в живых. Или же ты можешь настоять на драке. Тогда все умрут.

– Я ждал вашего побега, сэр, – отозвался начальник стражи. – Надеюсь, вы меня не забудете впоследствии.

– Посмотрим, – отозвался Хантер, не желая ничего обещать.

– Коммандер Скотт завтра лично примет меры, – официальным тоном заявил начальник стражи.

– Коммандер Скотт не доживет до завтра, – возразил Чарльз. – А теперь выбирайте.

– Я надеюсь, вы не забудете.

– Я могу не забыть, что вам не следует перерезать глотку, – отозвался капитан.

Начальник стражи приказал своим людям спуститься, и Хантер лично проследил, чтобы их заперли в камерах Маршалси.

Миссис Хэклетт выдала инструкции Ричардсу и вернулась к супругу. Он сидел в библиотеке, выпивал после ужина в обществе коммандера Скотта. Их обоих за последнее время очаровал винный погреб губернатора, и теперь они поглощали его содержимое, пользуясь болезнью хозяина.

В данный момент оба были безоглядно поглощены выпивкой.

– Дорогая, – заявил мистер Хэклетт, когда его супруга вошла в комнату, – вы пришли как нельзя более вовремя.

– В самом деле?

– В самом деле, – подтвердил Роберт Хэклетт. – Потому что я именно сейчас излагал коммандеру Скотту, каким образом вы понесли ребенка от этого пирата, Хантера. Вы, конечно же, понимаете, что вскоре он повиснет в петле и будет болтаться на ветру, пока от него не останется один скелет. Насколько я слыхал, в здешнем мерзком климате это случается быстро. Я уверен, что вы понимаете толк в быстроте, а? Кстати, если уж говорить о вашем соблазнении, то коммандер Скотт прежде не был знаком с подробностями этого происшествия. Я его просветил.

Миссис Хэклетт густо покраснела.

– Такая скромница! – заметил муж, в голосе которого появились угрожающие нотки. – Никому бы и в голову не пришло, что перед ним обычная шлюха. Однако же только это она из себя и представляет. Как вы думаете, сколько стоит ее благосклонность?

Коммандер Скотт понюхал надушенный платочек.

– Могу я позволить себе откровенность?

– Конечно, что за вопрос? Говорите, говорите!

– На вкус нормального мужчины она слишком тощая.

– Однако же его величество не отказался полакомиться.

– Возможно, но это уже выходит за пределы обычного, не так ли? Наш король предпочитает страстных иноземных женщин.

– Ладно, – раздраженно перебил его Хэклетт. – Ну, так сколько она стоит?

– Я бы сказал, что ее цена не превышает… ну, если учесть, что она отведала королевского копья, то, может, и побольше… но в любом случае не выше сотни реалов.

Миссис Хэклетт, вся багровая, развернулась, собираясь уйти.

– Я не намерена больше терпеть это!

– Напротив, – возразил ее супруг, вскочил с кресла и преградил ей путь. – Вы заключите новую сделку. Коммандер Скотт, вы – джентльмен с большим житейским опытом. Вы заплатили бы сотню реалов?

Скотт сделал слишком большой глоток и закашлялся.

– Я – нет, сэр, – ответил он.

Хэклетт схватил жену за руку.

– А какая цена устроила бы вас?

– Пятьдесят реалов.

– Договорились! – воскликнул Хэклетт.

– Роберт! – возмутилась его жена. – Боже милостивый!

Роберт Хэклетт ударил жену по лицу с такой силой, что она отлетела в другой конец комнаты и рухнула в кресло.

– Итак, коммандер, – обратился к собутыльнику Хэклетт, – вы – человек слова. Я готов поверить вам в кредит в этом вопросе.

Скотт оторвал взгляд от своего кубка.

– Что?

– Я сказал, что готов в этом вопросе поверить вам в кредит. Деньги потом.

– Э-э? Вы имеете в виду… э-э… – Он указал на миссис Хэклетт.

Глаза женщины округлились от ужаса.

– Именно это я и имею в виду, причем не откладывая.

– Здесь? Сейчас?

– Совершенно верно, коммандер. – Мертвецки пьяный Хэклетт, пошатываясь, пересек комнату и хлопнул военного по плечу. – А я буду наблюдать, развлечения ради.

– Нет! – пронзительно вскрикнула миссис Хэклетт.

Мужчины словно бы не услышали ее крика, хоть он и был громким. Они пьяно уставились друг на друга.

– Честно говоря, я не уверен, что это благоразумно, – сказал Скотт.

– Чепуха! – возразил Хэклетт. – Вы – джентльмен с репутацией, которую надо поддерживать. В конце концов, эта женщина достойна короля, ну, по крайней мере когда-то она была таковой. Давай, приятель.

– Черт подери! – воскликнул коммандер Скотт и поднялся, хотя на ногах держался нетвердо. – Черт подери, сэр, я это сделаю! Что достаточно хорошо для короля, то вполне подойдет и для меня. Я это сделаю.

Он принялся расстегивать брюки.

Коммандер Скотт был до крайности пьян, и справиться с застежкой ему оказалось нелегко. Миссис Хэклетт принялась кричать. Муж прошел через библиотеку, снова ударил ее по лицу и рассек ей губу. По подбородку женщины побежала струйка крови.

– Пиратской или королевской шлюхе важничать не положено. Наслаждайтесь, коммандер.

И Скотт двинулся к женщине.

– Помоги мне, – прошептал губернатор Элмонт племяннице.

– Но, дядя, как?

– Убей охранника, – заявил он и вручил ей пистолет.

Леди Сара Элмонт взяла его и ощутила непривычную форму оружия.

– Вот так взводишь курок, – объяснил Элмонт, показывая, как это делается. – Теперь осторожно! Подходишь к двери, просишь разрешения выйти и стреляешь.

– Как это?

– Прямо ему в лицо. Не промахнись, дорогая.

– Но, дядя…

Губернатор смерил ее свирепым взглядом.

– Я – больной человек, – произнес он. – Так что помоги мне.

Девушка сделала несколько шагов по направлению к двери.

– Прямо ему в горло, – с долей удовольствия подсказал ей Элмонт. – Он это заслужил, вероломный пес.

Леди Сара постучала в дверь.

– Что такое, мисс? – спросил охранник.

– Откройте, – попросила она. – Я хочу выйти.

Послышалось царапанье, потом щелчок, и замок повернулся. Дверь отворилась. Леди Сара увидела охранника, молодого человека лет девятнадцати, со свежим и невинным лицом, на котором читалось удивление.

– Что угодно вашей светлости?

Леди Сара выстрелила ему в рот. Сила выстрела толкнула ей руку, а охранника швырнула назад, как будто его ударили в лицо. Он согнулся и осел на пол, а потом перевернулся на спину. Девушка с ужасом увидела, что у него больше нет лица – лишь кровавое месиво на его месте. Бедняга еще несколько минут бился в судорогах. По штанине потекла моча, и леди Сара почувствовала запах экскрементов. Затем тело застыло.

– Помоги мне встать, – проворчал ее дядя, губернатор Ямайки, и с трудом сел на кровати.

Хантер собрал своих людей к северу от Порт-Ройяла, неподалеку от самого большого острова. Ближайшая проблема, стоявшая перед ним, носила чисто политический характер – как отменить вынесенный ему приговор. С практической же точки зрения вышло так, что стоило ему бежать, и горожане тут же собрались под его руку.

Не менее практический характер носил и вопрос о том, как он отреагирует на несправедливое обращение, ибо на кону стояла репутация Хантера среди жителей города.

Чарльз мысленно просмотрел список, состоящий из восьми имен: Хэклетт, Скотт, судья адмиралтейства Льюишэм, торговцы Фостер и Пуэрмен, лейтенант Додсон, капитан торгового судна Джеймс Фипс и Сансон, последний по очередности, но отнюдь не по важности.

Каждый из этого списка действовал, полностью осознавая несправедливость своих поступков, ожидал выгоды от конфискации его имущества.

Законы каперов были достаточно строги. Подобное сутяжничество неизбежно вело к смерти и конфискации причитающейся доли. В то же время капитан обязан был убить нескольких высокопоставленных горожан. Это было не слишком сложно само по себе, но могло сулить ему неприятности в будущем, если сэр Джеймс не выйдет из этой передряги живым и невредимым.

Если у губернатора варила голова, то он должен был давно уже сбежать и укрыться в надежном месте. Хантер решил, что ему придется на это понадеяться, а тем временем убить тех, кто встал у него на пути.

Незадолго до рассвета он приказал всем своим людям уйти в Блу-Хиллс, горы на севере Ямайки, и остаться там на два дня.

Потом капитан в одиночку вернулся в город.

Глава 36

Фостер, преуспевающий торговец шелком, владел большим домом на Пемброк-стрит, к северу от верфей. Хантер проскользнул туда с черного хода, через отдельно стоящую кухню, и поднялся на второй этаж, в хозяйскую спальню.

Фостер спал в постели рядом с женой. Чарльз попытался разбудить его, слегка прижав к носу торговца пистолет. Тучный мужчина лет пятидесяти всхрапнул и перевернулся на бок. Хантер сунул дуло пистолета ему в ноздрю.

Фостер моргнул и открыл глаза, потом сел, не сказав ни слова.

– Тише ты! – сонно пробормотала его жена. – Не толкайся!

Но она не проснулась. Хантер и Фостер посмотрели друг на друга. Торговец перевел взгляд на пистолет в руках Чарльза, потом обратно, в конце концов поднял палец и осторожно спустился с кровати. Его жена так и осталась спать.

Фостер в ночной рубашке прошлепал через комнату к сундуку.

– Я хорошо тебе заплачу, – прошептал он. – Вот, смотри. – Хозяин дома открыл потайное отделение и вытащил оттуда весьма увесистый мешочек с золотом. – Это не все, Хантер. Я заплачу тебе, сколько пожелаешь.

Капитан ничего на это не ответил. Фостер в своей ночнушке протянул ему мешочек с золотом. Рука у него дрожала.

– Пожалуйста, – прошептал он и опустился на колени. – Пожалуйста, пожалуйста. Хантер, умоляю тебя.

Чарльз выстрелил ему в лицо. Тело отбросило, ноги взметнулись вверх, босые пятки замолотили по воздуху. Жена торговца так и не проснулась, лишь заворочалась и застонала во сне.

Хантер подобрал золото и вышел так же тихо, как и пришел.

Пуэрмен был богатым купцом, торговавшим серебряной и оловянной посудой. Его дом располагался на Хай-стрит. Хантер нашел хозяина дома спящим за столом на кухне. Рядом стояла полупустая бутылка вина.

Капитан взял кухонный нож и полоснул по запястьям Пуэрмена. Тот проснулся, в хмельном тумане увидел Хантера, а затем – кровь, льющуюся на стол. Он поднял кровоточащие руки, но не смог ими пошевелить. Сухожилия были перерезаны, и руки безжизненно опустились. Пальцы уже сделались серовато-белыми.

Пуэрмен положил руки обратно на стол. Он посмотрел на кровь, собравшуюся в лужу на деревянной столешнице и капающую через щели на пол, потом перевел взгляд на Хантера. На лице его отразилось замешательство.

– Я заплачу! – хрипло произнес купец. – Я сделаю все, что ты… что ты…

Он поднялся из-за стола, пошатываясь от головокружения, держа порезанные руки согнутыми в локтях. В тишине слышно было, как кровь странно громко капала на пол.

– Я сделаю… – начал было Пуэрмен, потом качнулся назад и упал навзничь. – Ты, ты, ты, ты. – повторял он все тише и тише.

Хантер отвернулся, не дожидаясь, пока торговец умрет. Он вышел обратно в ночь и бесшумно зашагал по темным улицам Порт-Ройяла.

На лейтенанта Додсона капитан наткнулся случайно. Офицер горланил песню и пьяно ковылял по улице в компании двух шлюх, поддерживавших его с обеих сторон. Хантер заметил его в конце Хай-стрит, развернулся, быстро прошел по Куин-стрит, свернул налево, на Хоуэллэли, и встретил Додсона на углу.

– Это кто еще там? – громко возмутился тот. – Ты что, не слыхал про комендантский час? Вали отсюда, или я тебя упеку в Маршалси!

– А я только что оттуда, – отозвался из тени Хантер.

– Чего? – переспросил Додсон, наклонив голову, чтобы лучше слышать. – Ты что это хамишь? Да я тебя.

– Хантер! – завизжала одна шлюха, и обе женщины пустились наутек.

Лишившись их поддержки, Додсон тут же рухнул в грязь.

– Вот же бляди-то какие ненадежные! – заворчал он, пытаясь встать. – На что теперь мой мундир похож, а? Черт вас побери!

Он весь был в грязи и навозе.

Додсону уже удалось подняться на колени, когда до его мозга, затуманенного алкоголем, внезапно дошел смысл последних слов убежавшей женщины.

– Хантер? – тихо спросил он. – Хантер, это ты?

Чарльз кивнул.

– Тогда я арестую тебя как негодяя и пирата, – заявил Додсон.

Но прежде чем он успел встать, капитан ударил его ногой в живот, и офицер снова растянулся на земле.

– Ай! – вскрикнул он. – Больно же, черт!

Это были его последние слова. Хантер ухватил офицера за шею и сунул лицом в уличную грязь. Додсон бился, извивался все сильнее и сильнее, но Чарльз держал его до тех пор, пока корчи не стихли.

Тогда Хантер, тяжело дыша, отступил.

Он оглядел темный, безлюдный город. Показался патруль, десять солдат милиционных войск. Капитан отступил в тень и подождал, пока они пройдут.

Шлюхи вернулись обратно.

– Вы правда Хантер? – спросила одна, не выказывая ни малейшего страха.

Тот кивнул.

– Благослови вас Бог! – воскликнула шлюха. – Приходите навестить меня, получите свое удовольствие, не потратив и фартинга!

Она рассмеялась.

Хихикая, женщины исчезли во тьме.

Хантер вошел в таверну «Черный вепрь». Там находилось человек пятьдесят, но он видел лишь Джеймса Фипса, красивого, одетого с иголочки, пьющего с несколькими другими моряками с торговых кораблей. Приятели Фипса тут же куда-то испарились с явным ужасом на лицах, но сам он, справившись с первоначальным потрясением, изобразил радушие.

– Хантер! – воскликнул Джеймс, широко улыбаясь. – Лопни мои глаза, ты и вправду сделал то, что все от тебя ждали! Угощаю всех! Пьем за твое освобождение!

В «Черном вепре» воцарилась мертвая тишина. Никто не произнес ни слова. Ни один человек не шелохнулся.

– Ну же! – громко произнес Фипс. – Пьем за капитана Хантера! Я угощаю!

Чарльз двинулся к столу, за которым сидел Джеймс. Лишь его тихие шаги по грязному полу таверны нарушали тишину.

Фипс с беспокойством взглянул на капитана и сказал:

– Чарльз, такое жестокое выражение лица тебе не идет. Нужно же быть милосердным!

– Да ну?

– Чарльз, дружище, – не унимался Фипс. – Ты же понимаешь, что я не желаю тебе ничего дурного. Меня вынудили явиться на этот суд. Это все дело рук Хэклетта и Скотта, клянусь. У меня не было выбора. Я должен отплыть на неделе, а они сказали, что не отдадут мне бумаги с разрешением. Кроме того, я знал, что ты от них сбежишь, какой-нибудь час назад говорил об этом Тимоти Флинту. Тимоти, ну скажи же, правда ведь, я тебе говорил, что Хантер выйдет на свободу? Тимоти!

Хантер вытащил пистолет и навел его на Фипса.

– Чарльз! – воскликнул тот. – Я тебя умоляю, ну будь же благоразумен! Человеку приходится быть практичным. Неужто ты думаешь, будто я согласился бы с твоим приговором, если бы верил, что его приведут в исполнение? Ты что, вправду так думаешь? Вправду?

Хантер не ответил. Он взвел курок. Единственный металлический щелчок раздался в тишине зала.

– Чарльз, – продолжал Фипс, – у меня душа радуется оттого, что я снова вижу тебя. Пойдем выпьем вместе и давай забудем.

Капитан выстрелил ему в грудь. Окружающие поспешили увернуться, когда обломки костей и фонтан крови со свистом брызнули из груди Джеймса. Фипс выронил кубок, который держал в руке. Тот со стуком упал на стол и скатился на пол.

Фипс проследил за ним взглядом, потянулся за кубком и хрипло произнес:

– Выпьем, Чарльз.

Потом он рухнул на стол. Кровь растеклась по шершавому дереву столешницы. Хантер развернулся и вышел.

Снова очутившись на улице, он услыхал колокола церкви Святой Анны. Они звонили непрестанно, словно возвещая о нападении на Порт-Ройял либо о еще каком-нибудь чрезвычайном происшествии.

Хантер понял, что это могло означать только одно. Его бегство из Маршалси обнаружено.

Но ему это было совершенно безразлично.

Льюишэм, судья Адмиралтейства, проживал рядом со зданием суда. Он пробудился, когда церковные колокола ударили в набат, и послал слугу выяснить, что произошло.

Тот вернулся несколько минут спустя.

– Ну и что там? – спросил Льюишэм. – Говори быстрее!

Слуга поднял голову. Это был Хантер.

– Но как?! – вопросил Льюишэм.

Чарльз взвел курок.

– С легкостью.

– Скажи, чего ты хочешь.

– Скажу, – согласился Хантер.

И сказал.

Коммандер Скотт, пьяный в доску, спал, развалившись на кушетке в библиотеке губернаторского особняка. Мистер Хэклетт и его супруга давно уже удалились. Коммандер проснулся от звона колоколов и мгновенно понял, что произошло. Скотту стало страшно как никогда в жизни. Через несколько мгновений один из его охранников влетел в комнату с новостями. Хантер бежал, все пираты исчезли, а Пуэрмен, Фостер, Фипс и Додсон мертвы.

– Коня мне! – велел Скотт и поспешно привел одежду в порядок.

Он вышел из губернаторского особняка, настороженно огляделся по сторонам и вскочил на своего жеребца.

Вскоре его сбросили с лошади, и он полетел на булыжную мостовую в какой-нибудь сотне ярдов от губернаторского особняка. Проходимцы, приведенные Ричардсом, слугой губернатора, и возглавляемые этим мерзавцем Хантером, надели на коммандера кандалы и отвели его в Маршалси, чтобы он ждал там суда.

Нет, ну какова наглость, а?! Каковы негодяи!

Хэклетт проснулся от колокольного звона и тоже догадался, что это значит. Он вскочил с кровати, не обращая внимания на жену, которая всю ночь пролежала не сомкнув глаз, глядя в потолок и слушая его пьяный храп. Ее терзали боль и жестокое унижение.

Хэклетт подошел к дверям покоев и позвал Ричардса.

– Что произошло?

– Хантер сбежал, – ровным тоном сообщил слуга, – Додсон, Пуэрмен и Фипс мертвы. Возможно, не только они.

– А этот человек все еще на свободе?

– Не знаю, – ответил Ричардс, демонстративно не добавив «ваше превосходительство».

– Господи, помилуй! – вырвалось у Хэклетта. – Запри дверь на засов. Вызови стражу. Предупреди коммандера Скотта.

– Коммандер Скотт покинул дом несколько минут назад.

– Покинул дом? Господи боже! – Хэклетт захлопнул дверь комнаты, запер ее на ключ и повернулся к кровати. – Господи боже! – повторил он. – Господи боже! Этот пират убьет нас всех!

– Не всех, – отозвалась жена и направила на него оружие.

Хэклетт держал у кровати пару заряженных пистолетов. Теперь женщина держала их в руках и целилась в мужа.

– Эмили, не будь дурой. Сейчас не время для твоих глупостей. Этот человек – злобный убийца.

– Не приближайся ко мне, – предупредила миссис Хэклетт.

Он заколебался.

– Ты шутишь.

– Нет, не шучу.

Хэклетт взглянул на жену и на пистолеты в ее руках. Он сам не особо разбирался в обращении с оружием, но даже по своему ограниченному опыту знал, что из пистолета очень трудно стрелять прицельно, поэтому сейчас испытывал не столько страх, сколько раздражение.

– Эмили, ты ведешь себя как полная дура!

– Стоять! – скомандовала женщина.

– Эмили, ты сука и шлюха. Но я готов биться об заклад, что ты не убийца.

Миссис Хэклетт выстрелила. Комната наполнилась дымом. Муж вскрикнул от страха. Прошло несколько мгновений, прежде чем оба супруга поняли, что он не ранен.

Хэклетт расхохотался с явным облегчением.

– Как видишь, это не так уж просто, – сказал он. – А теперь отдай пистолет.

Он подошел ближе. Женщина выстрелила снова и на этот раз попала ему в пах. Удар пули был не особенно сильным. Хэклетт остался стоять. Он сделал еще шаг и приблизился к жене настолько, что почти мог коснуться ее.

– Я всегда ненавидел тебя, – заявил он непринужденно, словно во время обычной беседы. – С того самого дня, как впервые тебя встретил. Помнишь? Я сказал тебе: «Добрый день, мадам», а ты мне сказала…

Он закашлялся, согнулся от боли и рухнул на пол. На поясе у него расплывалось кровавое пятно.

– Ты мне сказала… – выдавил Хэклетт. – Ты сказала… Черт бы побрал твою репутацию, женщина! Больно! Ты мне сказала…

Он принялся раскачиваться из стороны в сторону, зажимая руками пах. Лицо его было искажено от боли, глаза крепко зажмурены. Раскачиваясь, он стонал, протяжно и монотонно.

Эмили села на кровать и выронила пистолет. Он упал на простыню. Ствол был настолько горячим, что на ткани остался отпечаток. Эмили быстро подобрала его и бросила на пол, потом снова взглянула на мужа.

Он продолжал раскачиваться и стонать, потом остановился, посмотрел на жену и шепотом произнес сквозь стиснутые зубы:

– Кончай с этим.

Эмили покачала головой. Пистолеты были разряжены. Даже если бы у нее были запасные пули и порох, она все равно не знала, как их зарядить.

– Кончай с этим, – повторил Хэклетт.

Эмили охватили противоречивые чувства. Понимая, что муж умрет еще не скоро, она подошла к столику у стены, налила бокал кларета и отнесла ему. Женщина приподняла голову Хэклетта и поднесла бокал к его губам. Он сделал несколько глотков, а потом его одолела ярость, и он оттолкнул ее окровавленной рукой. Его сила поражала жену. Эмили упала навзничь. На ее ночной рубашке красовался красный отпечаток ладони.

– Чтоб ты сдохла, королевская сука, – прошептал Хэклетт и снова принялся раскачиваться.

Теперь он был полностью поглощен болью и, похоже, совершенно позабыл о присутствии жены. Эмили встала, налила вина себе, пригубила и принялась наблюдать.

Она так и стояла, когда полчаса спустя в комнату вошел Хантер. Хэклетт был жив, только сделался мертвенно-бледным и лишь изредка судорожно подергивался. Вокруг него растекалась огромная лужа крови.

Чарльз вскинул пистолет и шагнул к Хэклетту.

– Нет! – потребовала Эмили.

Хантер заколебался, потом отступил.

– Благодарю за любезность, – сказала миссис Хэклетт.

Глава 37

Двадцать первого октября тысяча шестьсот шестьдесят пятого года приговор в отношении Чарльза Хантера и его команды, обвиненных в пиратстве и разбое, был в порядке упрощенного судопроизводства отменен Льюишэмом, судьей Адмиралтейства, на закрытом совместном заседании с сэром Джеймсом Элмонтом, вернувшимся к исполнению своих обязанностей губернатора колонии Ямайка.

На том же заседании коммандер Эдвин Скотт, старший офицер гарнизона форта Чарльза, был признан виновным в государственной измене и приговорен к повешению, каковое должно было состояться на следующий день. В обмен на обещание смягчения приговора Скотт собственноручно написал признание. Как только оно было получено, неизвестный офицер застрелил Скотта в его камере в форте Чарльз. Убийца так и не был задержан.

Что же касается капитана Хантера, ставшего ныне любимцем города, у него оставалась последняя проблема – Андре Сансон. Француза нигде не могли найти. Говорили, будто он бежал в горы. Хантер сообщил во всеуслышание, что он хорошо заплатит за любые известия о Сансоне, и во второй половине дня получил неожиданное донесение.

Капитан разместился в «Черном вепре», и довольно скоро с ним пришла повидаться одна вульгарная старуха. Хантер знал ее. Эта дама носила фамилию Симмонс и управляла публичным домом.

Старуха опасливо приблизилась к нему.

– Говори, женщина, – велел Чарльз и заказал для нее стакан рома, дабы успокоить страхи.

– Так вот, сэр, – начала старуха, хлебнув спиртного. – Неделю назад в Порт-Ройял добрался один человек, Картер, еле живой.

– Джон Картер, моряк?

– Он самый.

– Говори! – приказал капитан.

– Он сказал, что его подобрал английский пакетбот, который шел с Сент-Киттса. Они заметили огонь на маленьком необитаемом островке, остановились, чтобы произвести разведку, обнаружили Картера и забрали его с собой.

– Где он теперь?

– Сбежал. Он боится встречи с Сансоном, этим злодеем французом, поэтому сейчас прячется в горах. Но Картер рассказал мне свою историю довольно подробно.

– И что же это за история? – спросил Хантер.

Старуха быстро пересказала ему суть. В общем, Картер находился на борту шлюпа «Кассандра», который под командованием Сансона вез часть сокровищ галеона. Налетел неистовый ураган и разбил шлюп о внутренний риф острова. Большая часть команды погибла. Сансон собрал выживших и спас сокровища. Под его руководством их закопали на острове. Потом моряки построили баркас из обломков разбитого шлюпа.

После этого, как сообщил Картер, Сансон убил всех – двенадцать человек! – и уплыл один. Картер был серьезно ранен, но каким-то образом умудрился выжить, вернуться домой и поведать свою историю. Еще он сказал, что не знает названия этого острова, как и точного местонахождения сокровища, но Сансон, мол, нацарапал карту на монете, которую носит на шее.

Хантер молча выслушал эту историю, поблагодарил женщину и дал ей монету за хлопоты. Теперь он еще сильнее, чем прежде, жаждал отыскать Сансона. Капитан сидел в «Черном вепре» и терпеливо выслушивал каждого, кто приходил к нему с новым слухом о местопребывании француза. Историй этих набралась минимум дюжина. Сансон ушел в Порт-Морант, бежал в Инагуа, прячется в горах.

Когда правда наконец всплыла на поверхность, она оказалась ошеломляющей.

В таверну влетел Эндерс.

– Капитан, он на галеоне!

– Что?!

– Да, сэр. На борту оставалось шесть человек охраны. Он убил двоих, а остальных отправил на шлюпке, чтоб они вам сказали.

– Что сказали?

– Либо вы выхлопочете ему прощение и прилюдно пообещаете не преследовать его, либо он потопит корабль. Сансон хочет получить ответ до вечера, капитан.

Хантер выругался, подошел к окну таверны и посмотрел на гавань. «Эль Тринидад» стоял на якоре, но довольно далеко от берега. Глубина там была слишком велика для того, чтобы спасти сокровища, если их все-таки утопят.

– Умен, мерзавец, – сказал Эндерс.

– Точно, – согласился Хантер.

– Так вы ответите?

– Не сейчас, – сказал Чарльз и отвернулся от окна. – Он на корабле один?

– Да, но что только толку-то?!

Сансон стоил в схватке дюжины, если не больше.

Галеон с сокровищами стоял в отдалении от других кораблей. Со всех сторон от него было около четверти мили открытого водного пространства. Он находился в совершенной, неприступной изоляции.

– Мне нужно подумать, – заявил Хантер и уселся.

На корабле, стоявшем посреди ровной водной глади, было столь же безопасно, как в крепости, окруженной рвом. А Сансон принял меры к тому, чтобы на галеоне стало еще спокойнее. Он вывалил за борт помои и кухонные отбросы, чтобы привлечь акул. В порту и без того отиралось множество этих тварей, так что попытка доплыть к «Эль Тринидаду» стала бы всего лишь изощренной разновидностью самоубийства.

Да и ни одна лодка не могла подойти к галеону и остаться незамеченной.

Следовательно, приближение должно было быть открытым и на вид безвредным. Но в баркасе прятаться совершенно некуда. Хантер почесал в затылке. Некоторое время он расхаживал по залу «Черного вепря», а потом, так и не в силах успокоиться, вышел на улицу.

На улице Чарльз увидел фокусника, пускающего изо рта фонтаны разноцветной воды. В колонии Массачусетс фокусы были запрещены как содействие дьяволовой работе. Для Хантера они обладали странным очарованием.

Он немного понаблюдал за фокусником. Тот пил воду, а потом выпускал разноцветные фонтаны.

В конце концов капитан подошел к нему.

– Я хочу узнать ваш секрет.

– Многие красавицы при дворе короля Карла говорили то же самое и предлагали куда больше, чем можете предложить вы.

– Я предлагаю вам вашу жизнь, – заявил Чарльз и сунул фокуснику в лицо заряженный пистолет.

– Вы меня не запугаете! – заявил тот.

– А я думаю, что это у меня получится.

Через несколько мгновений они сидели в палатке фокусника, и Хантер слушал подробности его подвигов.

– Все не так, как оно выглядит со стороны, – пояснил этот чудодей.

– Покажите, – потребовал Хантер.

Фокусник объяснил, что перед представлением он проглотил пилюлю из желчного пузыря телки и запеченной пшеничной муки.

– Понимаете, это позволяет очистить желудок.

– Понимаю. Продолжайте.

– Потом я кладу в воду бразильские орехи и кипячу, пока не получается темно-красный отвар.

– Дальше.

– Потом мою стаканы белым уксусом.

– Дальше.

– А некоторые не мою.

– Дальше.

Затем фокусник объяснил, что он выпивает воду из чистого стакана и отрыгивает содержимое желудка, выдавая наружу ярко-красный «кларет». Если в дело идут другие стаканы, на стенках которых остался уксус, то та же самая жидкость становится «пивом», приобретая темно-коричневый цвет.

Если выпить и отрыгнуть большее количество воды, то красный цвет делается светлее и получается «шерри».

– Больше никаких хитростей, – завершил свой рассказ фокусник. – Все просто не то, чем кажется, только и всего. – Он вздохнул. – Главное – отвлечь внимание публики и направить его туда, куда нужно.

Хантер поблагодарил фокусника и отправился разыскивать Эндерса.

– Вы знаете женщину, которая помогла устроить наш побег из Маршалси?

– Да, это Энни Шарп.

– Найдите ее, – приказал Хантер. – И подберите команду для баркаса, шесть лучших людей, каких вы только сможете отыскать.

– Зачем, капитан?

– Я собираюсь нанести визит Сансону.

Глава 38

Андре Сансон, беспощадный и сильный француз, не привык испытывать страх. Теперь, увидев баркас, отваливающий от берега, он тоже не испугался и лишь внимательно следил за ним. Издалека видно было, что там шесть гребцов и два пассажира на носу, но Сансон не мог разглядеть, кто эти люди.

Он ожидал какого-то обмана. Этот англичанин Хантер совсем не дурак. Он непременно пустит в ход хитрость, если только сможет. Сансон знал, что сам он не умен, как Чарльз. Его собственные таланты были скорее животными, куда более телесными. Все же Сансон был уверен в том, что никакие уловки Хантеру не помогут просто потому, что сделать это невозможно. Кроме него, на корабле никого не было. Он останется один, в безопасности до самого наступления ночи, и либо получит свободу, либо потопит галеон.

Француз знал, что Хантер ни за что не допустит уничтожения корабля. Он слишком много сражался и страдал ради этих сокровищ. Капитан сделает все, чтобы сохранить их, даже если ради этого ему придется отпустить Сансона.

Француз был твердо уверен в этом. Он всматривался в приближающийся баркас. Когда тот подошел поближе, Сансон разглядел, что на носу стоял сам Хантер, а рядом с ним – какая-то женщина. Что это все означает? У француза даже голова заболела, так он старался понять, что же задумал Чарльз.

В конце концов Сансон удовольствовался самым простым решением. Он напомнил себе, что никакие хитрости ничего не дадут. Хантер умен, но всякому хитроумию есть предел. Капитан должен понимать, что его можно прикончить даже на расстоянии. Это будет не труднее, чем муху прихлопнуть. Сансон мог убить его прямо сейчас, если бы захотел. Но зачем? Ему нужна была только свобода и прощение. Для этого Хантер должен оставаться в живых.

Баркас приблизился.

Чарльз помахал рукой и весело воскликнул:

– Сансон, свинья ты французская!

Тот ухмыльнулся и помахал в ответ.

– Хантер, задница ты английская! – крикнул он с веселостью, которой вовсе не испытывал.

Его напряженность, и без того немалая, лишь возросла, когда он осознал, как небрежно держится капитан.

Баркас причалил к борту «Эль Тринидада». Сансон слегка перегнулся через борт и продемонстрировал гостям арбалет. Но высовываться слишком сильно он не хотел, хоть ему и не терпелось заглянуть в баркас.

– Зачем ты здесь, Хантер?

– Я привез тебе подарок. Можно нам подняться?

– Только вам двоим, – ответил Сансон, отошел от перил и быстро перебежал к другому борту, чтобы проверить, не приближается ли с той стороны еще один баркас.

Но там не видно было ничего, кроме водной глади и следов, которые оставляли плавники акул.

Сансон повернулся обратно и услышал, как по трапу карабкаются двое. Он поднял арбалет и прицелился. Над краем борта показалась женщина. Она была молода и чертовски красива, улыбнулась ему почти застенчиво и отступила в сторонку, когда на палубу поднялся Хантер.

Чарльз остановился, взглянул на Сансона, который стоял шагах в двадцати от него с арбалетом в руках, и заметил:

– Не очень-то радушный прием.

– Уж извини, – отозвался Сансон, посмотрел на девушку, потом снова перевел взгляд на Хантера. – Ты добился, чтобы мои требования приняли?

– Добиваюсь, даже прямо сейчас. Сэр Джеймс составляет бумаги. Их доставят через несколько часов.

– И на кой же черт ты сюда явился?

Хантер хохотнул и сказал:

– Сансон, ты же знаешь, что я – человек практичный. Ясно, что все козыри у тебя. Я вынужден согласиться на все твои требования. На этот раз ты оказался слишком умен, даже для меня.

– Я знаю, – отозвался француз.

– Когда-нибудь я найду тебя и убью, – заявил капитан, сощурившись. – Обещаю. Но не сейчас. Сегодня ты победил.

– Это какая-то хитрость, – сказал Сансон, внезапно осознав, что что-то здесь сильно не так.

– Не хитрость, – возразил Хантер. – Пытка.

– Пытка?

– Именно, – подтвердил Чарльз. – Все всегда не то, чем кажется. Так что для того, чтобы ты мог приятно провести остаток дня, я привез тебе эту женщину. Ты же не станешь спорить, что она очаровательна для англичанки? Я оставлю ее здесь, тебе. – Капитан рассмеялся. – Если ты осмелишься.

Теперь засмеялся и Сансон.

– Хантер, да ты просто слуга дьявола! Если я возьму эту женщину, то не смогу следить за тем, что происходит вокруг. Верно?

– Может, ее английская красота тебя помучает, – отозвался Хантер, коротко поклонился и стал спускаться по трапу.

Сансон слышал, как его ноги глухо стучали по корпусу судна. Затем раздался приглушенный шум – это капитан спрыгнул в баркас. Хантер приказал гребцам отчаливать, потом Сансон услышал плеск весел.

Он подумал, что это какой-то обман, и посмотрел на женщину. Должно быть, у нее припрятано какое-то оружие.

– Ложись! – хрипло рыкнул француз.

Девушка, похоже, смутилась.

– Ложись! – топнув, повторил он.

Девушка легла на палубу. Сансон осторожно приблизился к ней и быстро обшарил ее одежду. Оружия не было, и все-таки француз не сомневался в том, что тут кроется какая-то хитрость.

Он подошел к перилам и посмотрел на баркас, быстро плывущий к берегу. Хантер сидел на носу и, не оборачиваясь, смотрел в сторону берега. На веслах – шестеро гребцов. Все совпадает.

– Можно, я встану? – хихикнув, спросила девушка.

Сансон повернулся к ней.

– Да, вставай.

Она поднялась и поправила одежду.

– Я вам нравлюсь?

– Для английской свиньи выглядишь неплохо, – хрипло отозвался Сансон.

Девушка без лишних слов принялась раздеваться.

– Ты что делаешь?! – возмутился француз.

– Капитан Хантер сказал, что я должна снять одежду.

– А я тебе говорю – оставь все как есть! – прорычал Сансон. – С этого момента ты будешь делать то, что тебе говорю я!

Он осмотрелся по сторонам. Нигде ничего, не считая удаляющегося баркаса.

Но тут явно какая-то ловушка. Наверняка же!

Француз повернулся и снова посмотрел на девушку. Она облизнула губы. Очаровательное создание. Где бы с ней позабавиться, чтобы это было безопасно? Сансон сообразил, что если пойти на кормовую надстройку, то он сможет оттуда смотреть в любую сторону и при этом наслаждаться английской шлюхой.

– Я вас с Хантером обоих перехитрю, – заявил француз и загнал женщину на кормовую надстройку.

Через несколько минут его постигла новая неожиданность. Это застенчивое маленькое создание превратилось в страстную проказницу, которая ахала, вопила и царапалась, к пущему удовольствию Сансона.

– Ты такой большой! – выдохнула она. – Я и не знала, что французы такие большие!

Ее ногти больно проехались по спине Сансона. Он был доволен.

Его довольство сильно поубавилось бы, если бы он знал, что эти крики исступления и восторга, за которые ей щедро заплатили, были сигналом для Хантера. Капитан висел на веревочном трапе у самой воды и смотрел на белые силуэты акул, кружащих вокруг него.

Чарльз находился здесь с тех самых пор, как баркас отвалил от галеона. Пока он оставался на борту корабля, на носу баркаса гребцы усадили чучело, которое до этого момента прятали под куском брезента.

Все шло именно так, как и задумал капитан. Сансон не посмел слишком сильно нагибаться, чтобы рассмотреть баркас, а когда тот отчалил, французу пришлось потратить несколько секунд на обыск девушки. К тому моменту, когда он подошел к поручням, чтобы взглянуть на баркас, тот был уже достаточно далеко, чтобы чучело смотрелось убедительно. Если бы тогда француз посмотрел вниз, то увидел бы Хантера, болтающегося на трапе. Но у него не было никаких причин глядеть туда, а девушке даны были указания отвлечь Сансона как можно скорее.

Хантер ждал, вися на трапе. Прошло немало минут, прежде чем он услышал крики страсти. Они доносились с кормовой надстройки, как он и ожидал. Чарльз осторожно поднялся до орудийного порта и проскользнул на нижнюю палубу «Эль Тринидада».

Капитан не имел при себе ничего, и первой его задачей было найти оружие. Он пробрался в арсенал, выбрал себе короткий кинжал и пару пистолетов, зарядил их и тщательно забил пыжи. Затем Хантер взял арбалет, нагнулся, взвел его и лишь после этого поднялся на верхнюю палубу.

Там он остановился и на кормовой надстройке увидел Сансона с девушкой. Она поправляла одежду. Сансон осматривался по сторонам. Француз поддался похоти всего на несколько минут, но они стали для него роковыми. Сансон спустился на шкафут и принялся расхаживать по палубе. Он смотрел то в одну сторону, то в другую, а потом остановился и пригляделся.

Хантер понял, что тот смотрел на мокрые пятна, которые капитан оставил на корпусе судна, пока пробирался к орудийному порту.

Сансон стремительно развернулся.

– Ах ты сука! – выкрикнул он и выстрелил из арбалета в девушку, которая все еще стояла на кормовой надстройке, но в запале гнева промахнулся.

Энни завизжала и кинулась вниз. Сансон рванулся было за ней, но потом, похоже, передумал. Он остановился, перезарядил арбалет и стал ждать, прислушиваясь.

Послышался топот девичьих ножек. Затем хлопнула дверь. Хантер решил, что Энни, должно быть, заперлась в одной из кают кормовой надстройки. Пока что там она в безопасности.

Сансон вышел на середину палубы и встал у грот-мачты.

– Хантер! – крикнул он. – Я знаю, что ты здесь!

Француз расхохотался.

Сейчас преимущество было на его стороне. Он оказался у мачты и знал, что из пистолета его не достанешь ни с какой стороны, и ждал. Сансон настороженно кружил вокруг мачты, медленно поворачивая голову. Он был идеально бдителен, готов к любым действиям.

Хантер повел себя нелогично. Он выстрелил из обоих пистолетов. Одна пуля попала в мачту – только щепки брызнули, вторая ударила Сансона в плечо. Тот заворчал, но, похоже, почти не заметил рану. Он развернулся и выстрелил из арбалета. Стрела пронеслась мимо Чарльза и глубоко вонзилась в сходни.

Хантер поспешно спустился по трапу. Он слышал, как Сансон мчался следом, успел краем глаза заметить, как француз несся в атаку с пистолетами наготове.

Капитан отступил за трап и затаил дыхание. Сансон пробежал прямо у него над головой, быстро спустился, добрался до орудийной палубы и оказался спиной к Хантеру.

Тогда Чарльз ледяным тоном скомандовал:

– Стоять!

Сансон не остановился. Он резко развернулся и разрядил оба пистолета.

Пули свистнули над головой Хантера, поскольку тот сидел, пригнувшись почти к самому полу.

Теперь же он встал, держа взведенный арбалет, и сказал:

– Некоторые вещи являются не тем, чем кажутся.

Сансон ухмыльнулся и поднял руки.

– Хантер, дружище, я беззащитен.

– Наверх! – скомандовал капитан ровным тоном.

Сансон начал подниматься по трапу, все еще держа руки вытянутыми. Хантер заметил кинжал на его поясе. Левая рука француза медленно двигалась к оружию.

– Не смей!

Рука застыла.

– Наверх.

Сансон поднялся наверх, Чарльз шел следом.

– Я тебя все-таки заполучу, дружище, – пообещал француз.

– Ты заполучишь только стрелу в задницу, – отозвался Хантер.

Они поднялись на верхнюю палубу. Сансон, пятясь, отступил к мачте.

– Нам нужно поговорить. Мы должны проявить благоразумие.

– Почему? – поинтересовался капитан.

– Потому что я спрятал половину сокровищ. Вот, взгляни, – сказал Сансон и ткнул пальцем в золотую монету, висевшую у него на шее. – Я отметил здесь местонахождение тех сокровищ, которые были на «Кассандре». Разве тебе это не интересно?

– Интересно.

– Вот и хорошо. У нас есть причина поторговаться.

– Ты пытался убить меня, – заявил Чарльз, продолжая целиться из арбалета в Сансона.

– Разве ты на моем месте не сделал бы того же?

– Нет.

– Еще как сделал бы, – уперся француз. – Это просто наглость – отрицать такое.

– Может, и сделал бы, – согласился Хантер.

– Мы друг друга никогда не любили, значит, ничего и не потеряли.

– Я не стал бы тебя предавать.

– Стал бы, если бы мог.

– Нет, – возразил капитан. – У меня есть представление о чести.

Тут у него за спиной раздался женский визг:

– Чарльз, ты его схватил!

Хантер чуть развернулся в сторону Энни Шарп, чтобы взглянуть на нее, и в этот момент Сансон прыгнул.

Хантер выстрелил автоматически. Хлестнула тетива, и арбалетная стрела ушла в полет. Она пронеслась над палубой, ударила Сансона в грудь, сшибла его с ног и пришпилила к грот-мачте. Француз задергался в конвульсиях.

– Ты сделал мне больно, – сказал он, и на губах его показалась кровь.

– Все было честно, – отозвался Хантер.

Потом Сансон умер, и голова его упала на грудь. Хантер выдернул стрелу, и тело рухнуло на палубу. Потом он снял с шеи мертвеца золотую монету, на которой была нацарапана карта. Энни Шарп смотрела на все это, прикрыв рот ладошкой. Хантер оттащил труп к борту и сбросил его в море.

Тело закачалось на волнах.

Акулы настороженно закружили вокруг. Потом одна подплыла, ткнулась мордой, вырвала кусок плоти. За ней еще одна, и еще. Вода вскипела и окрасилась кровью. Это длилось всего несколько минут. Потом кровь в воде рассеялась, поверхность моря вновь сделалась спокойной, и Хантер отвернулся.

Эпилог

Согласно мемуарам, написанным им и озаглавленным «Жизнь среди каперов Карибского моря», Чарльз Хантер искал сокровища, запрятанные Сансоном, на протяжении тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, но так ничего и не нашел. На золотой монете не оказалось карты – лишь странная последовательность треугольников и цифр. Хантеру так и не удалось разгадать этот шифр.

Сэр Джеймс Элмонт вернулся в Англию со своей племянницей, леди Сарой Элмонт. Оба они погибли в лондонском пожаре шестьдесят шестого года, названном великим.

Миссис Роберт Хэклетт осталась жить в Порт-Ройяле. В тысяча шестьсот восемьдесят шестом она скончалась от сифилиса. Ее сын Эдгар стал состоятельным торговцем в колонии Каролина. Его же сын, Джеймс Чарльз Хэклетт Хантер, в тысяча семьсот семьдесят седьмом году занял пост губернатора Каролины. Именно по его настоянию эта колония выступила на стороне повстанцев-северян против английской армии под командованием генерала Хоува.

Госпожа Энни Шарп вернулась в Англию в шестьсот семьдесят первом году и стала актрисой. К этому времени женские роли уже перестали играть мальчики, как это было в начале века. Госпожа Шарп стала второй из самых знаменитых женщин, прибывших в Европу из Индий. Первой, самой знаменитой, конечно же, была мадам де Ментенон, любовница Людовика Четырнадцатого, уроженка Гваделупы. Энни Шарп скончалась в тысяча семьсот четвертом году, прожив жизнь, которую сама характеризовала как восхитительную известность.

Эндерс, мастер морского дела, цирюльник и хирург, присоединился к экспедиции Мандевиля на Кампече в тысяча шестьсот шестьдесят восьмом году и погиб во время бури.

Мавр Басса умер годом позже, во время нападения Генри Моргана на Панаму. Его затоптал бык, когда испанцы в попытке защитить город выпустили на противника домашний скот.

Дон Диего, Еврей, прожил в Порт-Ройяле до тысяча шестьсот девяносто второго года и уже в преклонном возрасте погиб во время землетрясения, превратившего нечестивый город в сплошные руины.

Лазю схватили и повесили за пиратство в Чарльстоне, колония Южная Каролина, в тысяча семьсот четвертом. Поговаривали, будто она была любовницей Черной Бороды.

Чарльз Хантер, здоровье которого было подорвано малярией, подхваченной во время поисков сокровищ, спрятанных Сансоном, вернулся в Англию в тысяча шестьсот шестьдесят девятом году. К этому времени его рейд на Матансерос вызвал серьезные политические проблемы, и капитан так и не был удостоен ни приема у Карла Второго, ни каких-либо почестей. Хантер через год скончался от воспаления легких в загородном доме в Танбридж-Веллс, оставив после себя весьма скромное имущество и записную книжку, которая впоследствии хранилась в кембриджском Тринити-колледже. Она цела и по сей день, равно как и могила на кладбище при церкви Святого Антония в Тринити-колледже.

Время и непогода почти изгладили надпись на камне, но все же на нем еще можно прочесть:

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ЧАРЛЬЗ ХАНТЕР, КАПИТАН 1627–1670 Честнейший из моряков и искателей приключений, любимый своими соотечественниками в Новом Свете

VINCIT

^{^[1]} Нао – испанское название некоторых типов парусных судов. (Здесь и далее прим. ред. )

^{^[2]} Кильсон – брус, накладывающийся поверх киля, обеспечивающий общую продольную прочность деревянных судов и связь между шпангоутами.

^{^[3]} Кофель-нагель – деревянный или металлический стержень с рукоятью на верхнем конце, вставляемый в гнездо кофель-планки для завертывания на него снастей бегучего такелажа.

^{^[4]} Транец – брус, образующий корму судна.

^{^[5]} Брас – снасть бегучего такелажа, служащая для поворота рея в горизонтальной плоскости.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 14 1516