![]()
|
|||||||
«Вы курите?» 5 страница– Теория… кухонной эргономики, – наконец выдавила я. – Значит, вы желаете на завтрак тосты? – Да, обоим, – сказала Триш. – И кофе со снятым молоком. – Уже несу. – Я улыбнулась. Ничего страшного. Тосты я приготовить могу. Вот только догадаюсь, где тут тостер. – Все будет готово через несколько минут, – добавила я, норовя выпроводить Гейгеров из кухни. – Вы предпочитаете завтракать в столовой? Из холла донесся глухой стук. – Газеты, – определила Триш. – Да, Саманта, сервируйте завтрак в столовой. – Она вышла, однако Эдди не торопился последовать за супругой. – Знаете, я передумал, – сообщил он с плотоядной ухмылкой. – Забудем о тостах, Саманта. Я хочу попробовать ваши фирменные яйца «Бенедикт». Вчера вечером вы распалили мой аппетит. Вчера вечером? Что я наговорила… Господи! Яйца «Бенедикт». Мое фирменное блюдо, которым я потчевала лорда Эджерли. О чем я только думала? Знать бы еще, что это такое… – Вы… уверены, что хотите именно их? – сдержанно поинтересовалась я. – Спрашиваете! – Эдди погладил себя по животу. – Мое любимое блюдо. Лучшие яйца «Бенедикт», которые я пробовал, подавали в отеле «Карлайл» в Нью-Йорке. Готов поспорить, что до ваших им далеко! – Не знаю, не знаю… – мне удалось улыбнуться. И какого рожна я ляпнула про эти яйца? Кто меня за язык тянул? Ладно… Спокойнее, Саманта. Все достаточно просто. Яйца… и что-нибудь еще. Эдди с мечтательной улыбкой облокотился на кухонный стол. У меня возникло нехорошее чувство, что он собирается наблюдать за процессом. Дрожащей рукой я сняла с держателя сверкающую кастрюльку, и в этот миг вернулась Триш, помахивая газетой. Она с любопытством воззрилась на меня. – Для чего вам пароварка для спаржи, Саманта? Черт! – Я хотела… проверить ее. Да. – Я кивнула с таким видом, будто кастрюля подтвердила мои подозрения, затем повесила ее обратно. Что же делать? Понятия не имею, с чего начинать? Разбить яйца? Сварить их? Швырнуть в стену? – Вот яйца. – Эдди поставил на стол большую пластиковую коробку и откинул крышку. – Надеюсь, этого будет достаточно. Я глядела на стройные ряды желтовато-коричневых яиц, стараясь собраться с мыслями. Что я творю?! Откуда мне знать, как готовятся эти треклятые яйца?! Не могу я приготовить никакого завтрака! Надо сознаваться… Я повернулась, набрала полную грудь воздуха. – Мистер Гейгер, миссис Гейгер… – Яйца! – перебила меня Триш. – Эдди – тебе нельзя есть яйца! Помнишь, что сказал врач? – Она пристально посмотрела на меня. – Что он у вас попросил, Саманта? Яйца вкрутую? – Э… Мистер Гейгер заказал яйца «Бенедикт». Но дело в том… – Никаких яиц! – рявкнула Триш, поворачиваясь к Эдди. – В них полно холестерина! – Я буду есть, что хочу! – запротестовал Эдди. – Доктор составил для него специальную диету, – объяснила Триш, яростно затягиваясь сигаретой. – Он уже съел сегодня тарелку овсяных хлопьев! – Я проголодался! – заявил Эдди. – А ты слопала шоколадный кекс! Триш всхлипнула, будто он ее ударил. На ее щеках заалели крошечные пятнышки. Казалось, она утратила дар речи. – Мы будем кофе, Саманта, – наконец изрекла она сухо. – Сервируйте столик в гостиной. Возьмите розовый сервиз. Пойдем, Эдди. – И она вылетела из кухни, прежде чем я успела что-либо уточнить.
Оглядывая опустевшую кухню, я не знала, плакать мне или смеяться. Как все нелепо! Я не могу и дальше строить из себя неизвестно кого. Я должна пойти и сознаться. Немедленно. Я решительным шагом вышла из кухни в холл. И остановилась. Из-за прикрытой двери гостиной доносился визгливый голос Триш, вправлявшей мозги супругу, и время от времени слышалось ворчание Эдди. Я поспешно вернулась в кухню и включила чайник. Пожалуй, гораздо проще приготовить кофе. Десятью минутами спустя я расставила на серебряном подносе розовый кофейник, розовые чашки, кувшинчик для сливок, сахарницу и вазу с розовыми цветами, которые прихватила из висевшей за окном кухни корзинки. Замечательно, сказала я себе, разглядывая получившийся натюрморт. Я подошла к двери гостиной, поставила поднос на столик в холле и осторожно постучалась. – Входите! – откликнулась Триш. Она сидела на стуле у окна, держа в руке журнал – надо сказать, под довольно неестественным углом. Эдди находился в другом конце комнаты и делал вид, что изучает деревянную резьбу. – Спасибо, Саманта. – Триш наклонила голову, наблюдая за тем, как я наливаю кофе. – Пока все. Ощущение было такое, словно мне досталась роль в костюмированной драме из колониальной жизни, вот только в качестве костюмов – розовый гимнастический комбинезон и свитер для гольфа. – Э… Хорошо, мадам, – ответила я в полном соответствии с ролью. А затем, поддавшись наваждению, сделала книксен. Гейгеры буквально выпучили глаза. – Саманта… – наконец пробормотала Триш. – Это что …книксен? Я молча смотрела на нее. О чем я только думаю? Зачем все эти реверансы? Она еще решит, что я издеваюсь. Экономки не делают книксенов! Это же не «Госфорд-парк»! Гейгеры продолжали пялиться на меня. Нужно что-то сказать. – Эджерли нравилось, когда я делала книксен, – проговорила я, чувствуя, как румянец заливает щеки. – Привычка. Извините, мадам, больше такого не повторится. Голова Триш все сильнее клонилась набок, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Она разглядывала меня как какую-то диковинку. Должно быть, поняла, что я их обманываю. – Мне тоже нравится, – заявила она вдруг и удовлетворенно кивнула. – Да, нравится. Давайте сохраним вашу привычку. Что? Мне придется… Мы живем в двадцать первом веке! И от меня требуют делать книксен перед женщиной по имени Триш?! Я набрала воздуха, собираясь возразить, – и передумала. Не имеет значения. Всего день. Завтра меня уже здесь не будет.
Выйдя из гостиной, я бросилась наверх, в свою комнату, чтобы проверить мобильник. Телефон зарядился лишь наполовину, сигнала по-прежнему не было. Но если Триш разговаривала по трубке, значит, сигнал должен быть. Интересно, какая у нее сеть… – Саманта! Триш кричала мне снизу. – Саманта! – Чем-то раздосадована. И не ждет, поднимается по лестнице. – Да, мадам? – Я поторопилась выбежать в коридор. – Вот вы где! – Триш нахмурилась. – Будьте столь добры, не укрывайтесь в своей комнате в рабочее время. Я не желаю окликать вас на весь дом. Э… хорошо, миссис Гейгер. – Когда мы обе спустились в холл, я чуть не испустила дух, здесь и сейчас. На столике за спиной Триш лежал свежий номер «Тайме», раскрытый на деловой странице. Заголовок бросался в глаза издалека: «В «ГЛЕЙЗЕРБРУКС» НАЗНАЧЕНО ВНЕШНЕЕ УПРАВЛЕНИЕ». Триш принялась копаться в огромной белой сумке с надписью «Шанель», а я тем временем проглядела статью. Ни единого упоминания о «Картер Спинк». Хвала небесам, наш департамент по связям с общественностью сумел не допустить распространения слухов. – Где мои ключи? – требовательно спросила Триш. – Где же они? – Она вновь полезла в сумку, раздражение прорывалось в каждом ее движении. Золотистая помада взмыла в воздух – и упала к моим ногам. – И почему все куда-то пропадает? Я подобрала помаду и протянула хозяйке. – Вы помните, когда их потеряли, миссис Гейгер? – Я их не теряла! – Она глубоко вдохнула. – Их украли! Это очевидно. Придется поменять все замки. Сначала ключи, потом кража личности… – Она убежденно кивнула. – Столько мошенников развелось, ужас! Была большая статья в «Мэйл»… – Это они? – Я внезапно заметила на подоконнике брелок «Тиффани», потянула за него – и вытащила связку ключей. – Да! – Триш, похоже, поразилась до глубины души. – Они, они! Саманта, вы просто чудо! Как вы их нашли? – Ничего особенного. – Я скромно пожала плечами. – Ну-ну… Вы мне нравитесь все больше. – Она кинула на меня многозначительный взгляд. – Я расскажу мистеру Гейгеру. – Да, мадам, – ответила я, постаравшись, чтобы в моем голосе прозвучала должная толика благодарности. – Спасибо. – Мы с мистером Гейгером уезжаем, – продолжила Триш, доставая флакончик и опрыскивая себя духами. – Пожалуйста, приготовьте легкий обед с сэндвичами к часу дня и займитесь уборкой внизу. Ужин мы обсудим потом. – Она повернулась. – Знаете, ваше примерное меню – ну, то, с запеченным фуа-гра – произвело на нас впечатление. – А… ну… угу… Ничего страшного. К ужину меня тут уже не будет. – Кстати. – Триш пригладила волосы. – Давайте заглянем в гостиную, Саманта. Следом за ней я прошла в комнату и приблизилась к камину. – Прежде чем мы уедем и вы начнете прибираться, – сказала Триш, – я хочу обратить ваше внимание на расположение фигур. – Она указала на фарфоровые статуэтки на каминной полке. – Запомнить не так-то просто. Во всяком случае, до сих пор никому из… персонала это не удавалось, поэтому выслушайте меня внимательно. Я послушно развернулась лицом к камину. – Это очень важно, Саманта. Собаки должны смотреть друг на друга. – Триш ткнула пальцем на пару фарфоровых спаниелей. – Понимаете? Не в разные стороны, а друг на друга. – Друг на друга, – повторила я. – Понимаю. – А пастушки смотрят чуть в сторону. Видите? Чуть в сторону. Она говорила медленно, словно объясняя трехлетнему ребенку. – В сторону, – повторила я. Вы поняли? – Триш пристально поглядела на меня. – Что ж, проверим. Куда смотрят собаки? – Она подняла руку, закрывая от меня полку. Не верю! Она меня испытывает! – Собаки, – сказала она. – Ну, куда они смотрят? Господи! Я не смогла удержаться. – Э… – Я притворилась, что размышляю. – В разные стороны? – Друг на друга! – воскликнула Триш. – Они смотрят друг на друга! – Хорошо, – произнесла я извиняющимся тоном. – Простите. Теперь я запомнила. Триш зажмурилась, приложила два пальца к виску, словно пораженная до глубины души моей тупостью. – Ладно, – проговорила она наконец, – завтра повторим снова. – Позвольте, я заберу поднос, – предложила я. Мельком посмотрела на часы. Десять двенадцать. Должно быть, совещание уже началось. День обещает стать невыносимым.
К одиннадцати тридцати я вся издергалась. Мобильник в конце концов зарядился, я даже ухитрилась поймать сигнал – в кухне, но никто мне не звонил и сообщений не слал. Я нервничала так сильно, что проверяла телефон каждую минуту. Я собрала посуду в посудомойку и, после нескольких попыток, сумела включить агрегат. Потом обмахнула кисточкой пыль с фарфоровых статуэток. А все остальное время расхаживала взад и вперед по кухне. От «легкого обеда с сэндвичами» я отказалась практически сразу. Мне показалось, я несколько часов подряд пилила две булки – а в итоге у меня получилось десять громадных неряшливых кусков, один страшнее другого, и куча крошек на столе. Понятия не имею, что я делала не так. Наверное, что-то не в порядке с ножом. Слава Богу, что есть «Желтые страницы» и рестораны с доставкой. И «Америкэн экспресс». Обед из «сэндвичей для гурманов» для Триш и Эдди, заказанных в «Котсуолд Кэтерерс», обошелся мне всего в 45 с половиной фунтов. Я бы заплатила и вдвое больше; по правде сказать, и вдесятеро больше. Покончив с этим, я уселась на стул и крепко сжала пальцами мобильник в кармане. Мне страшно хотелось, чтобы он зазвонил. И одновременно я чертовски боялась звонка. Внезапно я поняла, что больше не в силах бороться с нервами. Нужно чем-нибудь отвлечься. Чем угодно. Я распахнула дверцу огромного холодильника и извлекла бутылку белого вина. Налила себе бокал и наполовину опустошила его единым глотком. Я готовилась повторить, когда у меня возникло неприятное ощущение. Как будто за мной наблюдают. Я обернулась – и чуть не лишилась чувств. В дверном проеме стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, почти черный от загара. Глаза голубые, волосы вьющиеся, золотисто-русые, с выбеленными кончиками. Старые джинсы, рваная футболка и самые грязные сапоги, какие мне только доводилось видеть… Он с сомнением поглядел на десять уродливых ломтей, потом перевел взгляд на мой бокал. – Привет, – сказал он наконец. – Вы – та самая новая кухарка? – Э… Совершенно верно. – Я разгладила платье. – Я – новая экономка. Меня зовут Саманта. Добрый день. – Натаниель. – Он протянул руку. Помедлив, я ответила на рукопожатие. Кожа у него оказалась жесткой и грубой, как кора дерева. – Я ухаживаю за садом Гейгеров. Вы, верно, хотите потолковать со мной насчет овощей. Я недоуменно посмотрела на него. С какой стати мне говорить с ним о каких-то овощах? Он оперся спиной на косяк и сложил руки на груди. Я не могла не отметить про себя, какие у него мышцы. Никогда не видела мужчину с такими могучими руками. В смысле, наяву, а не в кино. – Я готов снабдить вас практически любыми овощами, – пояснил он. – По сезону, конечно. Скажите только, что вам нужно. – А, овощи!.. – Я вдруг поняла, что он имеет в виду. – Для готовки… Нуда. Мне понадобятся овощи. Как же без них… Мне сказали, что вы учились у какого-то мишленовского повара? – Он нахмурился. – Не знаю, к какой экзотике вы привыкли, но постараюсь справиться. – Он достал из кармана потрепанную записную книжку и карандаш. – Какая брассика[4] вам нужна? Брассика? Что такое брассика? Разновидность овощей, очевидно. Я напрягла память, но перед мысленным взором упорно возникали ряды бра на стенке в магазине. – Надо свериться с записями, – ответила я и деловито кивнула. – Да, сверюсь и непременно вам сообщу. – Хотя бы в общих чертах. – Он поднял голову. – Что вы используете чаще всего? Чтобы я знал, что сажать. Боже, Боже… Я не смела назвать ни единого овоща из опасения, как говорится, плюхнуться с размаху в лужу. – Я использую… э… все сорта. – Я одарила садовника бездумной улыбкой. – По настроению. То одна брассика, то другая… Уж не знаю, насколько убедительно это прозвучало. Натаниель выглядел озадаченным. – Я собираюсь заказывать лук, – проговорил он. – Вам какой сорт больше подходит? «Альбинстар» или «Бле де солей»? Я замерла в растерянности, чувствуя, как заалели мои щеки. Знать бы, из чего выбираю… – М-м… Первый… – выдавила я. – У него вкус… такой… особенный… Натаниель положил записную книжку и внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на бокал с вином. Не уверена, что мне пришлось по нраву выражение его лица. – Я собиралась добавить это вино в соус, – торопливо пояснила я, с деловым видом взяла кастрюлю, поставила на плиту и вылила в нее вино. Потом насыпала соли и помешала жидкость деревянной ложкой. Потом искоса поглядела на Натаниеля. Он таращился на меня – мягко говоря, недоверчиво. – Где, говорите, вы учились? – спросил он. Я забеспокоилась. Этот человек далеко не глуп. – В… школе кулинарного мастерства. – Щеки мои раскраснелись. Я добавила соли и принялась яростно мешать. – Вы не включили плиту, – заметил Натаниель. – Это холодный соус, – ответила я, не поднимая головы. Помешала около минуты, затем отложила ложку. – Вот. Теперь оставлю… мариноваться. Я подняла взгляд. Натаниель стоял в прежней позе и рассматривал меня. Эти голубые глаза заставили меня внутренне сжаться. Он знает. Знает, что я вру. Пожалуйста, не говори Гейгерам, – мысленно взмолилась я. – Пожалуйста. Я скоро уеду. — Саманта! – В двери возникла голова Триш. Я подскочила. – А, вы уже познакомились с Натаниелем! Он рассказал вам о своем огороде? – Э… да. – Я не смела смотреть на него. – Рассказал. – Замечательно! – Она затянулась сигаретой. – Что ж, мы с мистером Гейгером вернулись, через двадцать минут можете подавать сэндвичи. Что? Через двадцать минут? Но ведь сейчас только двенадцать десять! А сэндвичи привезут к часу! – Может, для начала выпьете? – в отчаянии предложила я. – Спасибо, нет, – отказалась Триш. – Хватит сэндвичей. Мы оба проголодались, так что если вы поспешите…. – Хорошо. – Я сглотнула. – Нет проблем. Я автоматически присела в реверансе. До меня донеслось хмыканье. – Книксен, – задумчиво проговорил Натаниель. – Да, книксен, – сурово отозвалась я. – Что-нибудь не так? Взгляд Натаниеля скользнул по уродливым ломтям хлеба на столе. – Это обед? – поинтересовался он. – Нет, это не обед! – отрезала я. – Пожалуйста, выйдите из кухни. Мне нужно свободное пространство. Он приподнял бровь. – Увидимся. Удачи с соусом. – Он кивнул на кастрюлю на плите. Едва за ним закрылась дверь, я выхватила телефон и набрала номер ресторана. Автоответчик. Черт! – Привет! – проговорила я, когда смолк гудок. – Я заказывала сэндвичи. Они нужны мне немедленно. Приезжайте так быстро, как только сможете. Спасибо. Разумеется, все это бесполезно. Им ни за что не поспеть вовремя. А Гейгеры ждут. Отчаяние придало мне решительности. Я справлюсь. Я сама приготовлю несколько сэндвичей. Я схватила два наиболее приглядных ломтя, взяла хлебный нож и принялась срезать края. Наконец остались кусочки размером не больше дюйма, но вполне аккуратные. Потом я подцепила ножом масло из масленки и стала намазывать на один из кусочков. Тот немедленно развалился надвое. Вот дрянь! Сложу вместе, никто и не заметит. Я распахнула дверцы буфета. Так, что тут у нас? Горчица… Мятный соус… Клубничный джем… Сэндвичи будут с джемом. Английская классика. Я поспешно намазала джемом половинку развалившегося куска хлеба, добавила на вторую масла и притиснула обе половинки друг к другу. Затем отошла в сторону и посмотрела на произведение своих рук. Жуть. Джем стекал на стол. И легли куски как-то неровно… В жизни не видела более омерзительного сэндвича. Нет, это я Гейгерам подать не могу. Я медленно опустила нож, признавая свое поражение. Что ж, пора подавать в отставку. Разглядывая размазню на столе, я вдруг поймала себя на том, что испытываю странное разочарование. Я была уверена, что уж утро-то протяну… Стук в окно вырвал меня из тоскливых дум. Я обернулась и увидела незнакомую девушку с волосами, перехваченными голубой лентой. – Привет! – сказала она. – Это вы заказывали сэндвичи на двадцать человек?
Все произошло мгновенно. Только что я с тоской смотрела на своего масляно-клубничного урода – и вот уже две девушки в зеленых фартуках заполняют кухню профессионально приготовленными сэндвичами. Аккуратные, как на подбор, такие симпатичные, украшенные зеленью и дольками лимона. И к каждому прилагается крохотная бумажка с описанием начинки. «Тунец, мята, огурец». «Копченый лосось, сливочный сыр, икра». «Цыпленок по-тайски с зеленью». Все написано от руки. – Извините за путаницу, – проговорила девушка с голубой лентой в волосах, когда я подписывала чек. – Честно, похоже было, что на двадцать человек. У нас редко заказывают сэндвичи на двоих… – Все в порядке! – уверила я, провожая ее к двери. – Правда. Меня все устраивает. Дверь наконец закрылась, и я в полном ошалении оглядела кухню. Никогда не видела столько сэндвичей разом. Повсюду, куда ни посмотри. На каждой поверхности. Пришлось даже положить несколько штук на плиту. – Саманта! – окликнула меня Триш. – Э… Минуточку! – Я подбежала к двери, намереваясь не впускать хозяйку внутрь. – Уже половина второго! – В голосе Триш слышалось недовольство. – Я же ясно сказала… Она смолкла, оказавшись у двери, ее лицо вытянулось от крайнего изумления. Я обернулась и вместе с ней воззрилась на бесчисленные сэндвичи. – Боже мой! – К Триш вернулся дар речи. – Это… это впечатляет!.. – Я не была уверена, какую начинку вы предпочитаете, – сказала я. – В следующий раз сделаю меньше… – О! – Триш, двигаясь словно сомнамбула, взяла одну бумажку и прочла вслух: – Говядина, латук, хрен. – Она вскинула голову. – Я не покупала говядину несколько недель! Где вы ее взяли? – Ну… в холодильнике. Я заглядывала в холодильник. Он был набит битком; еды хватило бы, чтобы неделю кормить население какой-нибудь африканской страны. – Ну конечно! – Триш прицокнула языком. – В уме вам не откажешь. – Выберите, что вам нравится, – предложила я. – И я принесу сэндвичи в сад. – Великолепно! Натаниель! – Триш постучала в кухонное окно. – Идите сюда, съешьте сэндвич. Я замерла. Нет! Только не он. – Мы же не хотим, чтобы они испортились. – Триш выгнула бровь. – Позволю себе заметить, Саманта, что вы немного расточительны. Это вовсе не значит, что мы бедны, – неожиданно прибавила она. – Вовсе нет. – Э… Да, мадам. – Я не люблю разговоров о деньгах, Саманта. – Триш слегка понизила голос. – Это вульгарно. Однако… – Миссис Гейгер? Натаниель снова появился в дверном проеме, на сей раз с грязной лопатой в руках. – Съешьте один из чудесных сэндвичей Саманты, – предложила Триш, обводя рукой кухню. – Вы только посмотрите! Ну разве она не молодец? Натаниель молча оглядел гору сэндвичей. Я не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Лицо горело. Мне казалось, я утрачиваю связь с реальностью. Стою себе посреди кухни неизвестно где. В голубом форменном платье. Притворяюсь экономкой, способной чудесным образом творить сэндвичи из воздуха. – Невероятно, – изрек Натаниель. Я наконец осмелилась поднять голову. Он глядел на меня, наморщив лоб, будто пытался сообразить, кто же я такая. – Не много вам времени понадобилось, – прибавил он. В его словах прозвучал невысказанный вопрос. – Когда нужно, я работаю быстро. – Я холодно улыбнулась. – Саманта замечательная! – заявила Триш и вгрызлась в сэндвич. – И такая чистюля! Только посмотрите на эту безупречно чистую кухню! – Школа кулинарного мастерства, – скромно заметила я. – О! – Триш уже приступила к следующему сэндвичу и буквально пускала слюнки. – Этот цыпленок по-тайски просто божественный! Я осторожно взяла себе один сэндвич. И правда вкусно. Чертовски вкусно! Жаль, что не сама приготовила.
К половине третьего кухня опустела. Триш с Эдди слопали половину сэндвичей и куда-то укатили. Натаниель вернулся в сад. Я вновь расхаживала по кухне, поигрывая ложкой и каждые тридцать секунд поглядывая на часы. Арнольд скоро позвонит. Скоро-скоро… Я не могла думать ни о чем другом. Мир словно сузился до размерив туннеля, и меня заботило лишь то, что ждет в его конце. Я поглядела в окно на крохотную пичужку, копавшуюся в земле, потом повернулась, опустилась на стул и уставилась на стол, бездумно водя пальцем вдоль полированной поверхности. Одна-единственная ошибка! Всего одна! Каждый может совершить одну ошибку. Таковы правила. Или нет? Не знаю… Внезапно мобильник завибрировал, и грудь сдавило в приступе паники. Я выхватила телефон из кармана. Рука дрожала. На экране высветился номер Гая. Я глубоко вдохнула и нажала на кнопку ответа. – Да, Гай? – Я старалась говорить деловито, но мне самой собственный голос показался тонким и напуганным. – Саманта?! Это ты? – выпалил Гай. – Где тебя носит, черт подери? Почему ты не здесь? Ты не получала моих писем? – Я не взяла с собой наладонник, – объяснила я. – Почему ты не перезвонил? – Я звонил! Ты не брала трубку! Потом начались совещания, но я все утро слал тебе письма… Саманта, где ты? Ты должна быть здесь, в офисе! Ради всего святого, почему ты прячешься? Прячусь? Меня пробрала дрожь. – Но… Но Арнольд велел мне не показываться. Он сказал, что так будет лучше. Он сказал, чтобы я не приезжала, а он сделает, что сможет… – Ты хоть представляешь, как это выглядело?! – сначала ты валяешь дурака, потом исчезаешь. Идут разговоры о твоей неуравновешенности, о том, что у тебя срыв… Пошел слух, что ты бежала из страны… Услышав это, я едва усидела на стуле. Не могу поверить, что так промахнулась. Не могу поверить собственной глупости. Что я делаю на чужой кухне, в десятках миль от Лондона? – Скажи им, что я выезжаю, – пробормотала я. – Скажи Кеттерману, что я сейчас буду… сяду на поезди… – Слишком поздно, – мрачно проговорил Гай. – Саманта, тут рассказывают всякие истории… – Истории? – Сердце колотилось так громко, что я едва разбирала слова Гая. – Какие… какие истории? Голова отказывалась воспринимать происходящее. Я чувствовала себя так, словно моя машина слетела с дороги. А я-то считала, что все под контролем, что я поступаю абсолютно правильно, оставаясь здесь и позволив Арнольду защищать меня… – Ну, говорят, что тебе нельзя доверять, – сказал Гай. – Что это не впервые. Что ты и раньше допускала ошибки… – Ошибки? – Я вскочила, голос мой неожиданно обрел силу. – Кто это говорит? Я никогда не совершала ошибок! О чем они болтают?! – Не знаю. Я не был на собрании, Саманта. Подумай, пожалуйста. Ты не допускала других ошибок? Подумать? Я в ужасе уставилась на мобильник. Гай мне тоже не верит? – Я никогда не допускала ошибок. – Мой голос дрогнул, как я ни старалась. – Никогда. Никаких. Я хороший юрист. Профессиональный. – К своему смятению я осознала, что по моим щекам бегут слезы. – Я достойна доверия. И ты, Гай, это знаешь! Он молчал. Несказанное повисло в воздухе. Как приговор. Одну ошибку я все-таки допустила. – Гай, я понятия не имею, как прозевала эту документацию. – Слова слетали с моих губ все быстрее и быстрее. – Я не знаю, как это могло случиться. Бессмыслица какая-то! Да, мой стол вечно завален бумагами, но у меня своя система, видит Бог! Я не теряю таких документов! Я просто не… – Саманта, успокойся. – Как я могу успокоиться? – Я почти кричала. – Это моя жизнь. Моя жизнь, понимаешь? Я не умею ничего другого! – Я вытерла слезы со щек. – И я не собираюсь ее терять. Я еду. Прямо сейчас. Я нажала на кнопку отбоя и постаралась обуздать эмоции. Мне необходимо вернуться в Лондон. Надо было возвращаться сразу, не проводить ночь неизвестно где. Расписание поездов – загадка, но ничего, разберемся. Нужно выбираться отсюда. Я схватила листок бумаги и карандаш и нацарапала:
Уважаемая миссис Гейгер! Боюсь, я должна отказаться от должности экономки. Мне было очень приятно…
Да брось! Сочинять некогда, пора бежать. Я положила листок на стол и двинулась к двери. И остановилась. Не могу оставить письмо оборванным на середине фразы. Иначе оно будет грызть меня целый день.
Мне было очень приятно, однако я хочу испытать себя на новом месте. Спасибо за Вашу доброту. Искренне Ваша, Саманта Свитинг.
Я отложила карандаш, придвинула стул к столу и вновь направилась к двери. Тут завибрировал телефон. Гай! Я торопливо откинула флип и только потом бросила взгляд на экран. Это был не Гай. Кеттерман. По спине пополз холодок. Глядя на имя на экране, я вся съежилась от настоящего смертельного страха. Внезапно мне стало ясно, что это такое – смертельный страх. Все инстинкты в унисон требовали не отвечать. Увы, поздно. Флип уже откинут. Я медленно поднесла аппарат к уху. – Алло? – Саманта, это Джон Кеттерман. – Слушаю, – прохрипела я, вне себя от ужаса. Тишина. Я понимала, что сейчас моя очередь говорить. Но меня словно парализовало, в горле встал плотный комок. Слова казались лишними. Всем известно, что Кеттерман не терпит оправданий, извинений и объяснений. – Саманта, я звоню, чтобы сообщить, что ваш контракт с компанией «Картер Спинк» расторгнут. Кровь отхлынула от моего лица. – Вам направлено письмо с изложением причин. – Он говорил сугубо официальным тоном. – Серьезные упущения в работе, отягощенные последующим непрофессиональным поведением. Налоговый формуляр Р45 вам пришлют. Ваш пропуск ликвидирован. Я не рассчитываю снова увидеть вас нашем в офисе… Он излагал слишком быстро. Все происходило слишком быстро. – Пожалуйста, не… – Мой голос сорвался. – Пожалуйста, дайте мне шанс. Я совершила одну ошибку. Одну-единственную. – Юристы компании «Картер Спинк» не совершают ошибок, Саманта. И не убегают от своих ошибок. – Я знаю, что была неправа, знаю! – Меня трясло. – Но я была в шоке. Не могла думать… – Вы подорвали репутацию компании и свою собственную. – Голос Кеттермана сделался тверже, словно и ему разговор давался нелегко. – Ваша небрежность обошлась клиенту компании в пятьдесят миллионов фунтов. Затем вы исчезли без сколько-нибудь вразумительных объяснений. Саманта, вы вряд ли могли уповать на иной исход. Снова пауза. Я прижала ладонь тыльной стороной ко лбу и постаралась сосредоточиться на дыхании. Вдох – выдох. Вдох – выдох. – Нет, – прошептала я наконец. Все кончено. Все на самом деле кончено. Кеттерман произносил заранее заготовленную речь о необходимости явиться в кадровый отдел, но я уже не слушала. Все плыло перед глазами, дыхание сбилось. Все кончено. Карьера. Жизнь. Я работала с двенадцати лет. Впустую. Со мной покончили в двадцать четыре часа. Какое-то время спустя я сообразила, что Кеттерман отключился. Кое-как поднялась, добрела до громадного холодильника. Собственное отражение на его сверкающей дверце показалось мне серо-зеленым. Глаза – черные впадины… Как быть? С чего начать? Я долго сидела перед холодильником, разглядывая свое отражение, пока и оно не утратило смысл, пока черты не слились в нечто бесформенное.
|
|||||||
|