«Беги, детка, беги» Дон Бот, Мария О'Хара 4 страница

Мейсон

Меня будят две вещи, Эмилия. Первая — это твои сиськи, прижимающиеся к моему боку, а вторая — Мисси, которая сидит рядом со мной и скулит. Я открываю глаза и понимаю, что ты уснула у меня на груди. Наши ноги переплетены, а твои волосы разбросаны по моему животу и руке. Даже во время сна я крепко прижимаю тебя к себе. Я не сплю с шлюхами, Эмилия, даже с тобой это было в первый раз. Как и много чего, что с тобой было впервые. Я ласково поглаживаю Мисси и говорю ей, чтобы она поднялась наверх. Она понимает все, что я говорю; она также может открывать и закрывать двери, которые не заперты. Ее раздражает, что я отсылаю ее, и она показывает это коротким фырчанием. Она ведь женщина, Эмилия. Но она меня слушает и уходит наверх к маме. Хотелось бы мне, чтобы ты была такой же храброй, как она. Ты лежишь в моих объятиях, блаженно вздыхаешь и водишь носом по моей груди. Твои веки трепещут, ты вот-вот проснешься. Но я не тот мужчина, который часами будет наблюдать за тобой спящей, Эмилия. Я мужчина, который проникает в тебя, когда ты даже еще не проснулась, а потом грубо трахает. Единственный раз, когда я не трахался грубо — был наш первый раз. В тот момент, когда ты была на мне, я понял, что должен владеть тобой, чего бы это ни стоило, так и получилось. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, Эмилия. Я просто не ожидал, что после всех этих месяцев буду все еще хотеть тебя. Это впервые. Опять.

Ты улыбаешься, и я поднимаю одну бровь. Почему, к черту, ты улыбаешься? Тебе снится он? Или твой сон о моем члене? Твое вчерашнее наказание включало в себя остаться здесь и объяснить твоему милому жениху, где ты была всю ночь. Возможно и целый день, посмотрим.

Ты поднимаешь левую руку и кладешь туда, где бьется мое сердце. Твое сраное обручальное кольцо сияет в солнечных лучах, и, если честно, до меня это только сейчас доходит. То, что ты будешь носить мою фамилию, но от неправильного мужчины.

Я хочу сорвать эти долбаные бриллианты с твоего пальца и смыть их в унитаз.

Ты открываешь глаза и сразу же замечаешь мой взбешенный взгляд.

Сначала ты выглядишь сбитой с толку, а потом отчетливо осознаешь, что произошло. Кроме того, ты чувствуешь это. Зашипев, ты поднимаешься. Я знаю, что твоя задница все еще болит после моей порки, но мне плевать. Особенно сейчас.

Я хватаю твою руку, как обычно. На ней проступили синяки, оставленные мной. Одним рывком я укладываю тебя обратно на кровать. Ты испуганно выдыхаешь и смотришь на меня.

— Мейсон, мне срочно нужно домой, — говоришь ты.

— Я решаю, когда ты пойдешь домой.

— Но Райли точно...

— Не умрет, к сожалению, от того, что ты один раз не подашь ему кофе утром, Эмилия.

Ты пытаешься выглядеть раздраженной, но мне смешно от твоей попытки.

— Дай мне свою руку, — грубо командую я. Ты озадаченно смотришь на меня.

— Что? — твой голос все еще хриплый после сна. Волосы в абсолютном хаосе лежат на твоих сиськах.

— Мне нужна твоя долбаная рука, Эмилия. — Я уже задолбался все постоянно повторять, честно.

Ты до сих пор не понимаешь, чего я хочу, и протягиваешь мне руку. Что такое? Ты до такой степени привыкла к кольцу, что забыла, что носишь его?

Я крепко сжимаю твои пальцы и одним быстрым движением срываю кольцо, а затем швыряю его в угол комнаты прямо туда, где лежат вчерашние осколки. Может, мне повезет, и мама все пропылесосит.

Ты шокировано прикрываешь рот рукой и широко открываешь глаза. При этом, Эмилия, выглядишь как Бэмби, чью мать только что застрелили.

— Мейсон!

— Чего ты добивалась, размахивая этим кольцом перед моим носом? —интересуюсь я. При этом совершенно спокоен. Внешне. Всегда только внешне.

Ты лежишь, опираясь на локти и закусив губу.

— Я не подумала, — бормочешь ты. Мне кажется, что ты боишься снова быть наказанной. Как всегда.

— Вставай, — приказываю я, и ты слезаешь с кровати, тяжело дыша. Я поднимаюсь, подхожу к шкафу и достаю наручники, которые незаметно забрал у своего отца. Как ни странно у него их очень много. По всему дому, Эмилия. Да, я не без причины ненормальный.

— Мейсон, я еще даже не была в туалете, — начинаешь ты. — И мне срочно нужно домой. Пожалуйста, не делай этого сейчас. Пожалуйста, пожалуйста! — мне так нравится, когда ты умоляешь. Мой член сразу становится твердым, если не считать утренний стояк, который у меня и так уже есть. Но сейчас ты его не получишь.

— Ты не должна была надевать это кольцо, Эмилия, — говорю тебе, прикрепив оба твоих запястья к балке на потолке. И да, моя комната очень удобно обустроена, так что я могу приковать и трахнуть тебя почти везде. Тебя и всех других, кто был здесь раньше.

— Ты ведь не серьезно сейчас! — с легкой злостью в голосе говоришь ты.

Я разрываю на тебе футболку спереди.

— Как видишь серьезно. — С этими словами, надеваю брюки и поднимаюсь наверх. Мне нужно выпить кофе, прежде чем заняться тобой.

***

Мама работает наверху в офисе, Мисси следует за мной по пятам. Она такая же, как ты, Эмилия. Висит у меня на заднице. Разница в том, что она верна на сто процентов. Я наливаю себе кофе и делаю несколько бутербродов, потому что проголодался — как всегда после ночи с тобой. Конечно, я не принимаю болеутоляющих таблеток, хоть у меня и болит челюсть, потому что парень здорово приложил меня. Но я все равно завалил его, как и всех остальных.

Я ненавижу этот дом, потому что всегда чувствую себя под наблюдением, что бы ни делал. Такое ощущение, что мой отец всегда рядом. Он всевидящий. Сейчас он на работе, что делает ситуацию еще более жуткой. Так было еще с детства, Эмилия. Я спрятал журнал с порнухой под подушкой, а потом, когда хотел достать его, он исчез. И каждый раз исчезал. Я впервые спрятал дома траву, и когда хотел ее выкурить, она тоже исчезла. Здесь просто нет уединения. Всякий раз, когда папа с мамой уезжали на выходные, он вдруг снова оказывался на пороге или посылал кого-нибудь, например тетю Пенни или чертовски горячую тетю Эмбер, чтобы проверить меня. Она МКХТ (прим. пер. — мамочка, которую хочется трахнуть), Эмилия. Бьюсь об заклад, ты тоже будешь так выглядеть, когда тебе будет за сорок. А какая у нее дочь…

С тарелкой бутербродов и чашкой кофе я возвращаюсь в подвал, потому что не хочу встречаться с мамой и не хочу говорить о том, откуда взялась разбитая губа. Вообще-то мне пора на стажировку. Но моя мать такой же маленький долбаный сталкер, как и отец, и спускается в тот момент, когда я достигаю ступенек в подвал.

— Мейсон! Как ты снова выглядишь и что, вообще, здесь делаешь! Час дня! Почему ты не на стажировке?

— Не было настроения. Мы ведь все знаем, что я никогда не буду работать в ФБР, мам, и на учебу мне насрать. Хочешь бутерброд?

Мама берет один и со злостью откусывает. Прожевав, она продолжает.

— Ладно. Но ты все равно должен хотя бы иногда показывать там свою задницу, иначе поставишь своего отца в неловкое положение. А мы оба знаем, насколько невыносимым может быть твой отец, когда ему неловко.

Я закатываю глаза.

— Ага. Ну да. — Я только и жду того, чтобы мой отец взбесился, чтобы выплеснуть на нем злость. Потому что он достойный противник, даже если и не воспринимает меня всерьез. Моя мать бормочет что-то себе под нос, что я не могу разобрать, потому что мы с Мисси уже направляемся в подвал. Она то и дело смотрит на тарелку в моей руке, с надеждой, что бутерброд упадет в ее пасть.

Ты все еще висишь там, Эмилия. Мне нравится, что первое, что я вижу, зайдя в подвал — твоя покрасневшая задница. Не отводя взгляда, ставлю чашку и ложусь на кровать прямо перед тобой, опираясь на локоть. Ты жадно облизываешь губы, когда я со стоном откусываю бутерброд. Футболка клочьями свисает с твоих плеч, волосы падают на лицо. Ты вспотела, потому что солнце светит прямо на тебя через оставшуюся неразбитой часть окна, а температура уже сейчас превысила отметку в 30 градусов. Твоя грудь поднята вверх, потому что руки вытянуты к потолку, и я спокойно смотрю на тебя, пока ем свой завтрак. Ты проголодалась, детка?

— Пожалуйста, отпусти меня, — обессиленно говоришь ты. Твой телефон снова звонит. — Уже очень поздно. — Я безразлично смотрю на телефон и задумываюсь над тем, чтобы ответить и сказать Райли, что ты занята кое-чем другим. Так приятно видеть тебя такой.

— Мейсон, пожалуйста, не надо! — вскрикиваешь ты, и я улыбаюсь. Ты так хорошо меня знаешь. Только для того, чтобы позлить тебя, беру телефон и начинаю листать ваши сообщения.

Отдаю Мисси свой бутерброд и допиваю кофе.

Мне не нравится, как ты ему пишешь.

— «Привет, милый, мне купить что-нибудь на ужин?» — читаю я, исказив голос. — И он ведется на все это? «Детка, мне тебя не хватает» — я фыркаю. — «Где ты, Эмилия? Тебя снова не было всю ночь». — Я улыбаюсь тебе, несмотря на то, что внутри опять закипаю.

— Мейсон, пожалуйста, положи телефон! — ты смотришь на меня с паникой, потому что знаешь, что эти сообщения делают со мной.

— «Помни о том, что сегодня вечеринка в честь дня рождения моего босса. Надень маленькое черное, которое я так люблю». Люблю, Эмилия? — я резко вскидываю на тебя взгляд. Ты сглатываешь, трясешь наручниками и начинаешь заметно нервничать.

— Это всего лишь платье, пожалуйста, прекрати, Мейсон!

— Твоя паника говорит только о том, что я должен читать дальше, детка. — Листаю дальше, и вот оно — фотографии, Эмилия. Которые ты ему отправила, Эмилия. Почему только сейчас, спустя все месяцы, мне пришла идея проверить твой чертов телефон?

Я поднимаю бровь и поворачиваю телефон экраном к тебе.

— Что это такое? — ты бледнеешь. Твой взгляд бегает от моего лица к телефону, туда-сюда, где на фотографии ты лежишь на кровати, на тебе белая ночнушка, которая едва прикрывает твою задницу, Эмилия. Внизу подпись: «Дорогой, когда ты приедешь? Я тебя жду».

Я так зол, что больше не могу читать вслух. Ты начинаешь потеть.

— О, Господи, просто положи телефон. Ты делаешь только хуже, Мейсон!

Что? Есть еще хуже? Что там еще? Сжав зубы, листаю дальше. Я листаю, Эмилия, а тебя поглощает абсолютная паника. На незначимые сообщения я не обращаю внимания, такие как: «Встретимся там...», «Как насчет китайской еды?..», пока не дохожу до главного. Это было не так давно, Эмилия. Я почти в самом конце ваших сообщений. Две недели. Две недели назад.

«Я по тебе скучаю. Знаю, что в последнее время мы часто ссорились, но ты единственный для меня. И я обязательно хочу поехать с тобой в Нью-Йорк, Райли. То, что ты сделал мне предложение, было лучшим, что случилось в моей жизни. Я так рада начать свою жизнь заново с тобой и носить твою фамилию с мая следующего года. Я люблю тебя. Так сильно».

Я люблю тебя? Эмилия? Серьезно?

Две недели назад, в 03:05 ночи?

Тогда ты была у меня!

Насколько я помню, мой брат был тогда в Нью-Йорке по делам. Ты была со мной и писала, что любишь его, скучаешь и хочешь за него замуж?

Ты опускаешь голову, потому что точно знаешь, что я сейчас прочитал, и тихо плачешь.

Не сказав ни слова, я разбиваю телефон о стену, прямо возле тебя. Ты вздрагиваешь, когда он проносится мимо твоей головы. И вот я уже рядом с тобой и сжимаю твою шею.

— Ты его любишь? — грубо спрашиваю я. — Если так, то почему тогда раздвинула передо мной ноги еще на кладбище, до того, как я записал видео?

Ты плачешь.

— Это так сложно...

— Мы не на Фейсбуке, и я не спрашиваю о статусе твоих отношений. — Я сжимаю твою шею сильнее, чем вчера, когда ты задыхалась, там, где все еще видны легкие отпечатки.

— Ты его любишь, Эмилия? — ты мотаешь головой, потому что это то, что я хочу слышать, но я не верю тебе.

— Ты все еще трахаешься с ним, хоть я и запретил тебе? — ты мотаешь головой, но я знаю, что ты врешь.

— Ты врешь мне, Эмилия. Ты никогда не должна врать мне!

А сейчас ты рыдаешь в голос.

— А что еще мне остается делать? Он же начинает подозревать, если я не прикасаюсь к нему.

— Значит, ты трогаешь его, и даже делаешь первый шаг?

— Господи, Мейсон, я не знаю. Я не записываю то, как занимаюсь с ним сексом! — больше всего мне бы сейчас хотелось врезать тебе, Эмилия. Сильно. Но я этого не делаю.

— Ты с нетерпением ждешь, когда переедешь с ним в Нью-Йорк? — я щипаю тебя за сосок, и ты вскрикиваешь. — Тихо, Эмилия. Мое окно разбито, и мама наверху. Ты хочешь, чтобы она тебя услышала и вытащила отсюда?

— Да! Потому что тогда я буду свободна от тебя! — с ненавистью шипишь ты. При этом пугаешь сама себя.

Я прислоняюсь лбом к твоему.

— Ты любишь, когда я тебя трахаю. Тебе нравится, что я владею тобой, и ты всегда возвращаешься, маленькая потаскушка. Ты не хочешь избавиться от меня, ты просто хочешь убежать от того, что чувствуешь, когда находишься рядом со мной, потому что это так отвратительно! Посмотрим, трахал ли он тебя еще и так! — я иду к своей тумбочке, оставив тебя висеть, сопящую и растерянную, и достаю смазку. Твои глаза становятся огромными, когда я снимаю штаны и растираю ее прямо на члене. Ты знаешь, что это значит, Эмилия. Это не входит в число твоих фаворитов. Хотя мы уже столько раз это делали. Одним рывком я разворачиваю тебя и бью по заднице. Ты кричишь, потому что она и так вся израненная. И ты снова кричишь, когда я медленно вхожу в тебя, и не в киску. Тебе нужно всего несколько секунд, чтобы привыкнуть ко мне, детка. Втайне ты балдеешь от этого больного дерьма и почти сразу расслабляешься, потому что знаешь, что иначе будет больно, и потому что я не двигаюсь и массирую твой клитор. Твоя голова опускается на мое плечо, и я отталкиваю тебя. Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне больше, чем требуется. Ты не должна была писать эти сообщения, Эмилия!

Действительно не стоило.

И ты не должна была надевать это кольцо.

Ты делаешь так много ошибок. До сих пор. Спустя столько времени, Эмилия!

Я наматываю твои волосы на кулак и позволяю тебе смотреть прямо в зеркало шкафа, как ты висишь здесь прикованная и совершенно беззащитная.

— Может быть, нам стоит отправить Райли фотографию? — рычу я и трахаю тебя сильнее. — Чтобы он увидел, на какой шлюхе хочет жениться.

Твои слезы высохли и ты стонешь.

Я кончаю в твою задницу. Ты остаешься без оргазма, потому что мне так хочется.

— Подумай, как это исправить, — шиплю я и отпускаю тебя. Ты падаешь на колени, но я уже направляюсь к своей кровати и поднимаю футболку, которую надевал вчера. Потом швыряю ее тебе в грудь. — А теперь свали отсюда!

10. Какая еще семья из сладкой ваты, Оливия?

Мейсон

Тебя уже нет минут десять, я выхожу из душа, когда Райли звонит в дверь. Мне слышен его голос, потому что дверь осталась открыта после того, как ты сбежала из моей квартиры.

— Привет, мам, — говорит он. Это меня так бесит. — Ты, случайно, не знаешь, где Эмилия? Я не могу до нее дозвониться. Ее телефон выключен, и я целый день не видел ее. — Он звучит обеспокоенно. Я смотрю на обломки, оставшиеся от твоего телефона, Эмилия. Мне срочно нужно здесь убраться, а ты так торопилась, что даже не забрала свое кольцо. И что мне с ним делать?

С полотенцем, обернутым вокруг бедер, поднимаюсь наверх, потому что хочу насладиться шоу, которое устраивает Райли.

Мама как раз успокаивает его и делает чай, потому что Райли не пьет кофе. Он вздрагивает, когда я вхожу. Громко. Так, чтобы меня сразу же все увидели.

— Разве ты не на работе? — это первое, что он спрашивает.

— Разве ты не идиот? — выплевываю я.

— Мейсон! — ругается мама, поставив Райли его сраный чай. Улыбаясь, кладу твое кольцо перед ним на столешницу и наслаждаюсь небольшим шоком на его лице. Он уже давно догадывается, но я так люблю трахать ему мозг, как трахал твою задницу, Эмилия.

— Это кольцо Эмилии? — растерянно спрашивает мама. — Что оно у тебя делает, Мейсон? — я просто смотрю на своего брата, а он на меня. Когда он нерешительно забирает его и прячет, я улыбаюсь.

— Видимо, она его потеряла.

— У тебя в подвале? — подняв бровь, спрашивает мать.

Я просто пожимаю плечами и прохожу на кухню, чтобы сделать себе кофе.

— Ты объяснишь мне сейчас? — спрашивает Райли. — Серьезно? Откуда у тебя кольцо моей невесты?

— Спроси ее, она же твоя невеста! У меня была сложная ночь, я пойду вниз. — Я разворачиваюсь и хочу уйти, но Райли вдруг рычит:

— Кто бы ни врезал тебе по морде, надо было бить сильнее. — Я замираю, ставлю кофе на комод и медленно поворачиваюсь.

— Райли! — с укором восклицает мама. Мы оба игнорируем ее.

— Что, прости? — спрашиваю я.

Он отпивает свой сраный чай.

— Ты все правильно услышал, — самоуверенно говорит он. Я направляюсь к этому говнюку, Эмилия, мой кулак уже сжат.

— Ах ты ж сученок! — рычу я, но моя мать встает между нами. Именно в тот момент, когда мой кулак останавливается в миллиметре от ее лица, я слышу тихий и напряженный голос своего отца.

— Что ты о себе возомнил, маленький говнюк? — его голос пронзает меня до костей. Он так разговаривает, только когда действительно взбешен.

— О, пап, рад тебя видеть, — не двигаясь с места, напряженно говорит Райли.

— Он не твой отец! Ты до сих пор этого не понял, ублюдок? Твой отец какой-то алкаш, сидящий в тюрьме, — рычу я. Мама всхлипывает, а меня хватают за холку, как долбаного щенка и оттягивают от матери.

— Что здесь происходит? — сквозь сжатые зубы спрашивает мой отец.

— Кольцо моей невесты было у твоего сына в подвале, и я никак не могу себе это объяснить. Я без понятия, где она. Поэтому я здесь, а не для того, чтобы возиться с этим. — Райли помешивает чай. Я снова хочу наброситься на него, но отец заламывает мне руку за спину.

— Ох, бл*дь! Отпусти меня! — шиплю я, когда он прижимает меня голым торсом к углу столешницы. У мамы сдают нервы, и она кричит на него.

— Китон, отпусти его!

— Оливия, уйди наверх! — приказывает он голосом, который я еще никогда от него не слышал, и она уходит. Просто разворачивается и поднимается наверх. Это до такой степени отвлекает меня, что на секунду я забываю о происходящем. Что сейчас произошло? С отвисшей челюстью смотрю на отца, и он поднимает бровь.

— Итак? Что кольцо Эмилии делало у тебя? — спрашивает Райли, и я закатываю глаза.

— Пап, можешь, пожалуйста, отпустить меня?

— Нет. Успокойся.

— Я спокоен.

— Твои мышцы подрагивают, Мейсон. Ты хочешь отбросить меня в сторону. Я не дурак.

— Скажи этому придурку, чтобы свалил отсюда, иначе я убью его. А теперь отпусти меня! Ты делаешь меня еще агрессивнее. — Но я замечаю, что успокаиваюсь, когда он так меня держит. Не знаю, как он это делает, но оно действует.

— Какая еще семья из сладкой ваты, Оливия? — бормочет мой отец. Потом обращается к нам. — Райли, уходи. Поищи Эмилию дома. Возможно она уже там. — Я понимаю, что он в курсе, что она уже сто процентов дома.

Райли уходит, но мой отец держит меня до тех пор, пока его машина не уезжает.

— Возьми себя в руки! — говорит он и толкает меня к двери. — А завтра ты просыпаешься в семь утра и едешь со мной на работу! — я придерживаю полотенце на бедрах и ухожу, как провинившаяся собака.

Мисси, поджав хвост, следует за мной.

11. Я тебя заслужила, Мейсон?

Эмилия

Я приняла душ и надела свободную одежду, чтобы Райли не увидел моих рук и израненной задницы, Мейсон. Волосы я оставила распущенными из-за следов на шее. С абсолютной апатией сижу на диване в нашей гостиной и безучастно смотрю на Чикаго. Твой отец предоставил эту квартиру в наше распоряжение. Здесь вы жили до того, как построили дом на окраине города. Когда открывается входная дверь, я вздрагиваю. Шаги Райли громко стучат по мраморному полу, они звучат довольно решительно.

— Эмилия? — зовет он, прежде чем войти в гостиную. Я откидываю волосы вперед, потому что боюсь, что можно что-то увидеть. Ты делаешь это специально, Мейсон, каждый раз подставляя меня.

— Где ты была? — сердито спрашивает Райли, увидев меня. Он не часто сердится и не часто ставит меня в ситуации, когда мне страшно. Но я не боюсь Райли, Мейсон. Ты изменил меня. Райли никогда не кричит, никогда не злится и уважает мои границы. Тем не менее, сейчас мне становится не по себе, и этим я обязана только тебе. Ты перепрограммировал меня, как робота.

Я вздыхаю и смотрю на него. Уже чувствую комок в горле. Почему я раньше не подумала о нормальном объяснении? Потому что могла думать только о том, как проснулась сегодня утром на твоей груди, в твоих объятиях, хоть ты после этого обращался со мной не наилучшим образом. Да, я сошла с ума. Совсем спятила.

— Я плохо себя чувствовала. Вчера был день смерти моего отца, и я решила прогуляться по барам. Мне так жаль, я потеряла мобильный и не могла связаться с тобой.

Это выбивает Райли из колеи при том, что это даже не ложь. Вчера действительно был день смерти моего отца, и именно поэтому я пришла к тебе, Мейсон. Когда становится очень трудно, мой путь всегда ведет меня к тебе.

Райли тут же переключается:

— Дерьмо, мне так жаль, я совершенно забыл об этом. Как ты? — ну, как тебе сказать... физически не очень, но вслух произношу:

— Все нормально, это было давно.

Он тяжело вздыхает и проводит рукой по светлым волосам. На его детских фотографиях я видела, что они были шоколадно-коричневыми. Но с годами становились все ярче, что действительно необычно. Наверное, потому что его внутренний свет прорвался наружу.

— Я так беспокоился о тебе. — Потом он очень долго и испытующе смотрит на меня, и я опускаю взгляд, потому что если ты так долго смотришь на меня, Мейсон, это никогда не означает ничего хорошего.

Мое сердце останавливается, когда Райли кладет мое обручальное кольцо на журнальный столик между нами и спокойно говорит:

— Объясни мне это, Эмилия. — Он звучит почти как ты, Мейсон. В этом отношении заметно, что вы родственники. Я просто сижу и пялюсь на кольцо несколько секунд. Черт, я совсем забыла о нем.

Мой взгляд поднимается к Райли, и я несколько секунд серьезно обдумываю, что бы он сделал, если бы я сказала ему правду.

Твой брат сорвал его с моего пальца, потому что приревновал. Потом он позавтракал передо мной, пока я была подвешена к потолку, читал все наши сообщения и в конечном итоге трахнул меня в задницу, прежде чем выгнать, как последнюю шлюху.

— Ах, вот оно где! — моя радость лишь наполовину искренняя. Быстро надеваю его. — Я ведь помогала твоей маме мыть посуду, когда мы были в гостях, и наверняка забыла снова надеть. Хорошо, что ты нашел его.

— А почему оно было у Мейсона в подвале, Эмилия? — я вздрагиваю только от того, что он назвал твое имя. Я люблю твое имя, Мейсон.

— Он тебя так сильно ненавидит, что, вероятно, забрал его себе только для того, чтобы потом вручить тебе, при этом изрядно поиграв на нервах. — Надеюсь, он не видит, что я вру. Я не умею хорошо врать. Если в детстве я лгала родителям, всегда получала кучу наказаний. Да, я вижу параллели, Мейсон. Если тебе это интересно.

Райли наклоняет голову набок и сверлит меня пристальным взглядом своих темных глаз. Он еще никогда так на меня не смотрел, и мне становится немного страшно.

— Он тебя трахает, Эмилия? Потому что он всегда так странно смотрит на тебя, а я знаю этот взгляд. Кроме того, ты все чаще исчезаешь по ночам. Я знаю, что у тебя проблемы со сном, но куда ты идешь, покидая квартиру? Я замечаю это каждый раз, если ты еще не поняла. — Его голос тихий, в отличие от слов.

Ох, Мейсон, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас вошел в дверь и спас меня от этой ситуации. Как тех женщин в книгах, которых спасают рыцари в последнюю минуту и уводят в безопасное место. Неважно, что ты потом со мной сделаешь, что-то во мне все равно жаждет, чтобы ты, подобно черному принцу, вытащил из неприятностей свою прекрасную даму.

Я начинаю всхлипывать. Как я могла врать Райли все эти месяцы? Он ведь такой хороший человек.

— Ты сейчас плачешь, потому что это правда? — грубо спрашивает он, и я быстро мотаю головой.

— Я плачу, потому что ты так обо мне думаешь! — я чувствую себя, как последняя шлюха, Мейсон, в которую ты меня превратил, и становится еще хуже, когда он садится возле меня и прижимает к своей груди.

— Просто забудь об этом, было глупо в такое поверить. Мы поженимся, ты сказала «да» и никогда бы мне не изменила. Я знаю это, Эмилия. — Он гладит меня по голове.

Видишь, Мейсон, в этом и есть отличие между вами. Он не законченный бессердечный мерзавец.

Но заслужила ли я такого хорошего мужчину? Или я заслужила тебя?

***

Райли поехал за продуктами, в то время как я лежу в кровати и пытаюсь расслабиться. Все до последней косточки в моем теле болит, и поэтому я не хочу тебя видеть как минимум неделю. И плевать, как сильно ты будешь злиться.

Ты разбил мой телефон. Это не было мило.

Ты подвесил меня к потолку. Я не могу в это поверить.

Ты так часто меня наказывал, и большинство из этого было впервые. Ты меня испортил. Но то, что ты сделал сегодня — было пределом.

Вчера и сегодня ты меня душил. Душил, Мейсон, и не в сексуальном плане. Я задыхалась!

Я замечаю, что ты становишься все более непредсказуем. Возможно, когда-нибудь ты меня убьешь, потому что не хочешь, чтобы я переезжала в Нью-Йорк.

Я лениво играю в старый добрый пасьянс на своем планшете, когда всплывает входящее сообщение. Мое сердце на мгновение останавливается, потому что это ты. Я не слышала ничего от тебя уже пять часов. Потихоньку близится вечер, Мейсон, и ты, как всегда, прикажешь мне прийти к тебе. Но я не послушаюсь. Не в этот раз.

«Все в порядке?» — написал ты, и я скептически закатываю глаза. Такого я не ожидала.

«Если ты имеешь в виду мое тело, потому что снова хочешь трахнуть его, то нет! Абсолютно не в порядке!» — быстро набираю я, и улыбаюсь, когда приходит ответ.

«Тихо. В своих сообщених ты всегда такая храбрая, а передо мной не можешь и рта открыть, Эмилия. Ты это делаешь, только когда отсасываешь мне».

«Ты такой гадкий», — пишу я в ответ.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒