КАРТИНА ПЯТАЯ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Декорация третьей картины. В комнате — Федор Иванович и Володя. Они сидят за тем же столом и продолжают беседу.

Володя . Впереди кино, чистое кино: на горизонте деревни горят, лес тоже полыхает, и люди бегут. Кино. Немцы на наш бугор психической атакой идут… Мы в окопах притаились… Вверху бомбардировщики воют… Слева, около леса, танковый бой идет… Мины свистят… Все, знаете, вокруг гудит, грохочет.

Федор Иванович . Ты стихи пишешь?

Володя . А вы как догадались?

Федор Иванович . Проник.

Володя . Ну так вот…

Федор Иванович . Гляжу я на тебя — такие, как ты, и мне в руки попадались в очень плачевном виде. Эх, мать ты моя! Что ж это война наделала! Пойми, кончится она, а горе-то, оно, знаешь, и после войны сколько лет эхом по земле грохотать будет!..

Володя . Ну, после войны мы поживем!

Федор Иванович . Отвоюем — потанцуем. Вот что, герой, давай матери позвоним. Она после уроков имеет привычку идти домой пешком. А это — минут сорок. (Идет к телефону.)

Володя . Почему пешком?

Федор Иванович . Время быстрее идет.

Володя . А у матери лекции во сколько кончаются?

Федор Иванович . Когда как… (В трубку.) Техникум?.. Ковалеву Анну Михайловну… Ага! Ну, как уроки кончатся, скажите ей, чтобы домой сразу ехала. К ней сын вернулся… Да, Вольдемар. (Повесил трубку.)

Володя . Ну вот, все испортили. Она теперь знать будет.

Федор Иванович . А тебе хочется, чтобы она от твоего сюрприза вон там, у порога, без сознания свалилась? Секретарша и та взвизгнула… Скоро освободится. Последняя лекция идет. Потерпи, герой… У меня тут кое-какое обмундирование есть — наведи красоту, переоденься. Как-никак новорожденный. (Достает одежду Бориса.) Тебе пойдет. Мой разве в плечах пошире.

Володя . Вот вы со мной разговариваете, а все о нем думаете.

Федор Иванович . Обо всех.

Володя . О нем особенно.

Федор Иванович . Не философствуй, герой.

Володя . Не зовите меня так, не герой я.

Федор Иванович . Грудь под пулю подставил — этого, брат, достаточно.

Володя . Ну, там такие чудеса делают!..

Федор Иванович . Читал.

Володя . А я сам видел.

Федор Иванович . Галстук по вкусу выбирай. Ты, наверное, пижон был?

Володя . Слегка. (Переодевается, из кармана что-то падает на пол.)

Федор Иванович . У тебя из кармана что-то вылетело.

Володя поднимает фотографию, прячет в карман.

Ого, женщина. Понятно.

Володя . Совсем не то.

Федор Иванович . Скромничай! Все вы по этой части ходоки хорошие!

Володя . Честное слово, не то.

Федор Иванович . Заливай-заливай!

Володя . Вот по секрету говорю: совсем этого не было.

Федор Иванович . Почему по секрету?

Володя . Неудобно как-то.

Федор Иванович . Чудак, очень удобно. Из такой войны чистым выбраться нелегко.

Володя (показывает фото). Это мама.

Федор Иванович . В молодости.

Володя . Почему? В сорок первом году снималась.

Федор Иванович . Да что ты!

Володя . Разве не похожа?

Федор Иванович . Нет-нет, узнаю, узнаю.

Стук в дверь.

Можно.

Входит Чернов.

Чернов . Если не ошибаюсь, Федор Иванович?

Федор Иванович . Он самый.

Чернов (здороваясь). Я администратор филармонии, где служит ваш племянник, Марк Александрович. Моя фамилия Чернов Николай Николаевич.

Федор Иванович . Очень приятно.

Чернов . Мне вдвойне.

Федор Иванович (Володе). Переоденься в той комнате. (Тихо.) Начальство племянника — сам понимаешь, неудобно выставить.

Володя ушел.

Чернов . Столько слышал о чудесах, которые вы творите у себя в госпитале.

Федор Иванович . Садитесь, пожалуйста.

Чернов . Благодарю. (Сел.) Простите, но я к вам с просьбой. Даже неудобно — в первый день знакомства…

Федор Иванович . Ничего-ничего, пожалуйста.

Чернов . Вы главный хирург госпиталя… Вероятно, вам не откажут предоставить госпитальную машину на некоторый срок?

Федор Иванович . Если понадобится, думаю, не откажут.

Чернов . Будьте добры, достаньте ее для меня. Филармонические все в разъезде. Позарез надо.

Федор Иванович . Это сложно… Как-то неудобно… Машины сейчас на вес золота… Каждый литр горючего экономят…

Чернов . Горючее достану, верну. Это для меня несложно. Могу и вам достать недорого.

Федор Иванович . Нет, мне, собственно, не надо.

Чернов . Я именно к вам, Федор Иванович, по-товарищески. Знаю, что трудно — время дьявольское. Все дается с трудом. Я тогда для Марка Александровича тоже бегал, бегал… Ну, раз вы просили… Я уж, как говорится, в лепешку… Ваше имя!.. О… Вы даже, наверное, и не знаете, как в городе о вас хорошо говорят: и наверху и в массе. Вот еще о чем я вас попрошу, Федор Иванович, посоветуйте Марку Александровичу больше заниматься. Он, извините, превращается в самого заурядного пианиста. Броня у него кончается через три месяца, а в армию сейчас берут и берут — подчистую вымахивают. (Доверительно.) Вы знаете, какие у нас потери? Не мне вам говорить. Даже у вас, говорят, в коридорах кладут. Сделать ему броню на этот раз будет ну просто невозможно. (Протягивает папиросы Федору Ивановичу.) Вы курите?

Федор Иванович молчит.

(Поднимает на него глаза.) Федор Иванович, что с вами? Федор Иванович… Вы не подумайте, об этом ни одна душа не знает… Я понимаю, ваше имя… (Смотрит на Федора Иваановича.) Неужели Марк Александрович обманывал меня и вас? Это непорядочно!.. Мне так трудно было… Да нет, он даже деньги от вас предлагал… Я, конечно, не взял… Собственно, даже не я броню устраивал… Вы извините… Я поговорю с Марком Александровичем… Это так нехорошо, так нехорошо… Будьте здоровы, Федор Иванович. (Исчез.)

Входит Володя.

Володя . Какие-нибудь неприятности? Да вы не волнуйтесь. Давайте выпьем для успокоения.

Федор Иванович . Герой! Ты свое ухарство бросай, а то прилипнет — балбесом сделаешься.

Володя (смущенно)… Я просто так…

Федор Иванович . То-то!

Володя уходит. Федор Иванович крупными шагами ходит по комнате. Входит Ирина.

Ирина . Ему легче. Он нервничает и возится. Укол сделала. Пусть спит, это лучше, верно? А где воин? (Зовет.) Володя!

Федор Иванович . Переодевается. Я ему Борисово дал, а то вид у него невзрачный.

Входит Володя.

Володя . Подошло.

Ирина . Ну-ка, повернись.

Володя поворачивается.

(Отцу, тихо.) Не надо было… Даже жутко.

Федор Иванович . Чепуха.

Ирина . Ты что злой?

Входят Вероника и Марк.

Марк . Дядя Федя, я просто прошу твоей помощи. Ты знаешь, что она сейчас выкинула?

Федор Иванович . Что?

Марк . Влетела к посторонним людям — я туда на минуту зашел, — кричала, как базарная торговка, даже драться полезла! Ты представляешь?

Федор Иванович . Не ударила?

Марк . Дядя Федя, сейчас не до шуток. Там были чужие люди… Теперь сплетни пойдут. Городишко паршивенький. Меня публика знает, тебя тоже.

Федор Иванович . Да, позорить себя я никому не позволю.

Марк (Веронике). Слышишь?

Федор Иванович . Дальше что?

Марк . Дядя Федя, я знаю, вы ее любите. Мне тоже ее жалко. Но мой брак — неудачный, мы все это видим, только как-то по-интеллигентски заминаем вопрос. Надо решать. Давайте снимем ей угол, может быть, найдем целую комнату, я готов оплачивать, помогать. В конце концов, она сама должна научиться зарабатывать. Сейчас война — все работают. Это неприятно, но надо решать. Видите, как получается. В свое время пожалеешь человека…

Ирина (Марку). Ты не смей о Веронике так говорить!

Марк . Тебе она до сих пор тоже была не по вкусу… Разве случилось что?

Ирина . Ничего не случилось, но я твои дела тоже знаю…

Марк . Здесь чужие люди…

Федор Иванович . Ничего, он дома.

Ирина . Это сын Анны Михайловны.

Марк . Может быть, он уйдет в свою комнату?

Володя хочет уйти.

Федор Иванович . Останься.

Марк . Что вы из-за нее на меня налетаете? Ну ошибся я… Она тоже не маленькая.

Федор Иванович . Не смей себя равнять с ней! Она совершила ошибку, так она сама же и казнит себя, еле живет… а ты делаешь пакости и хочешь чувствовать себя честным человеком. Только что я узнал новость о тебе.

Марк . Какую?

Федор Иванович . Очень приятную. Может быть, ты сам расскажешь о своем блестящем поступке?

Марк . Не понимаю, о чем ты…

Федор Иванович . Не по-ни-ма-ешь?

Ирина . Марк, не серди папу, говори!

Марк . Я не знаю, что ему наговорили.

Федор Иванович . Припомни!

Марк . Ты, может быть, о том, что я взял лекарства из твоей аптечки? Меня просили для больного… Что особенного?

Ирина . Зачем ты взял? Кому?

Марк . Болен администратор нашей филармонии Чернов.

Федор Иванович . Платишь?!

Марк . О чем ты?

Федор Иванович . Платишь, говорю! Ты просил от моего имени этого жулика устроить тебе броню, чтобы не идти в армию. И у тебя эта броня есть!

Ирина . Марк!

Вероника . Трус, трус, трус! А Боря… Боря — сам!

Ирина . Папа, этого не может быть! Тебе наговорили на него!

Федор Иванович (Марку). Ты что? Думаешь, это легкая шалость? Аллегро?.. Скерцо?.. Или… как у вас там?

Ирина . Тебе нельзя так волноваться…

Федор Иванович . Оставь, пожалуйста… Ничего со мной не будет! (Марку.) Как ты мог сделать это? Кто тебе повод дал в нашей семье для такого поступка — я, Ирина или, быть может, Борис?!

Ирина . Перестань сейчас же, слышишь! Сядь! (Насильно усаживает отца на стул. Марку.) Я тебе припомню за отца, увидишь!

Федор Иванович . Вот что, Марк…

Ирина . Молчи, я сказала!

Федор Иванович . Я тихо, Ирина. (Марку, показывая на Володю.) Вот этот птенец грудь под пули подставил… За меня, за них. (Показывает на Ирину и Веронику.) За всех… и за тебя в том числе… Живы останемся — в вечном долгу перед ними будем… в вечном… Не знаю, Марк, как и говорить с тобой… Если бы ты ушел в армию, мы бы тоже ждали тебя. Исступленно ждали… и верили… волновались, говорили бы о тебе ежедневно… Вон Ирина плакала бы по ночам… (Ирине.) Мне ведь слышно бывает… (Марку.) Ты думаешь, кому-нибудь на войну сына отправлять хочется?.. Надо!.. Ты что, считаешь, что за тебя, за твое благополучное существование кто-то должен терять руки, ноги, глаза, челюсти, жизнь?.. А ты — ни за кого и ничто!

Ирина . Папа!

Федор Иванович (тише, показывая на Володю). Ты смотри, смотри на этого ребенка… (Володе.) Извини, герой, я думал, ему особенно будет стыдно твоего присутствия… Скажи ему хоть два слова…

Володя . Ну зачем же…

Большая пауза. Все разошлись по комнате, молчат.

(Начинает говорить, желая прервать эту тяжелую паузу.) Вы напрасно трусите… Конечно, страшно… Ну что же делать? Я не жалею, что повидал всякое. Думаю, поумнел. До войны я что знал? Дом да школа… Ну, стадион еще… В общем, маменькин сынок… А там, знаете, люди просто особенные. Меня один всё портянки учил накручивать — колхозник пожилой… терпение имел… научил… А когда в окружение попали, наше подразделение сибиряки отбивали… спасли, а то бы нас всех в кашу. Нет, не жалею… Да и когда ранило — вытащили. (Пауза.) И чудно так было… Мы в разведку ходили вдвоем… Да разошлись как-то… Обратно иду — поле кругом, снег выпал, видно… По мне стрелять начали… Ну, я, конечно, на землю плашмя. А холодно… Хочу встать — над самой головой: жжить, жжить! Опять лежу… долго… Чувствую, коченеть начинаю… Вижу, кто-то ко мне подползает, наш… «Лежи, говорит, башки не поднимай, тут, говорит, мертвая полоса…». Это значит, когда нельзя ни назад, ни вперед двигаться… Лежим оба… Дурацкое положение. Он крепче меня был, а я чувствую, что замерзаю. Лежать нужно было до темноты, в темноте легче, а ее еще и не видно было… Он мне начал лицо растирать снегом… Наверное, увидел, что нос побелел… А мне вдруг спать захотелось… Он знал, что это смерть… Расстегнул полушубок, прижал к себе… тепло от него… О девушке вдруг начал говорить — как она хороша, как любит его, как он вернется и женится на ней… Эта тема там популярная… Он совсем разгорячился, а мне тоже, знаете, тепло стало, он все называл ее — Белка… Потом рассказывал смешную историю, как он однажды…

Ирина . Скажи, как его звали?

Володя . Не знаю. Он был не из нашего подразделения.

Ирина . А потом разве вы не встречались?

Володя . К сожалению, нет.

Ирина . Что же было дальше, Володя?

Володя . Так мы лежали, а темнота только-только спускалась. Он тоже устал и озяб… а я уже засыпал. Помню, он сильно ударил меня кулаком, я очнулся, снова понял все, что происходит, не выдержал, вскочил на ноги… Вот тут-то меня и стукнуло… (показывает на грудь) сюда. Я упал… Он ругался, бранил меня… Ну, а мне уж было все равно. Вдруг он вскочил, схватил меня поперек туловища и побежал… По нему стреляли, а он бежал по замерзшему кочковатому полю… Бежать было недалеко, до перелеска…

Ирина . Добежали, Володя?

Володя . Он добежал. Положил меня в снег и только сам-то поднялся, а эти гады опять начали стрелять и убили его так, что он прямо на меня упал.

Ирина . Убили?

Володя . Из автоматов, наверно. Так что мне, собственно, говорить нечего.

Ирина . Кто же это был, ты так и не знаешь?

Володя . Нет. Тут заваруха началась… Когда подошли наши, меня положили на плащ-палатку и понесли, а его стали закапывать.

Ирина . А документы ты его не видел?

Володя . Он тоже из разведки полз, а когда посылают в разведку, ничего не разрешают брать с собой… В карманах у него нашли только какую-то пуговицу…

Ирина (быстро идет к комоду, достает фотографию Бориса, показывает Володе). Похож?

Володя (после долгой паузы). Нет.

Ирина (громко). Он?

Володя (тихо). Да.

Федор Иванович проходит в другую комнату. Ирина быстро идет за ним. Затем уходит и Марк.

Как получилось… Знаете, у нас в палате младший лейтенант из Пскова лежал, все жену разыскивал, во все концы письма писал, а она, оказывается, на четвертом этаже няней работала в нашем же госпитале… А один рассказывал…

Вероника . Володя, он ничего не сказал перед…

Володя . Нет. Он умер сразу…

Вероника . Его там и похоронили?

Володя . Да.

Вероника . Где это?

Володя . Западная окраина Смоленска, около высоты ноль шесть.

Входит Федор Иванович, за ним Ирина.

Ирина . Папа, ты сейчас никуда не ходи.

Федор Иванович . Пойду, Ирина…

Распахивается дверь, вбегает запыхавшаяся Анна Михайловна. Бросается к Володе.

Анна Михайловна . Вовочка!.. Вовулька мой!.. Федор Иванович, Ирина!.. Товарищи! Радость-то какая! Какая радость!..

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒