Правая башня, 2200 5 страница

– Ещё чуть дальше! – кричит гном.

Я слышу обратный отчёт, приглушённый и разносящийся эхом. Толпа кричит над землёй... Они даже не представляют, что сейчас находится прямо под их ногами.

– Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь.

– Вверх! – командует гном. Я делаю, как он говорит, и камни вокруг нас обваливаются, ударяя по коже. Чёрт, вот теперь бы мне не помешали доспехи! Виверна ревёт, когда острая глыба попадает ей по голове, но продолжает лететь вперёд. Солнце ослепляет нас, когда мы выныриваем на поверхность в шаге от финишной арки.

– Десять. Девять.

При нашем появлении толпа начинает так орать, что я больше не слышу отсчёта. Мы на волоске от проигрыша.

Я подстёгиваю магией виверну, и она тут же разворачивается и пролетает под аркой.

– Два. Один!

Мы сделали это. Меня охватывает невероятный восторг, настолько мощный, что теневая завеса слетает, и теневиверна врезается в чемпионов, стоящих на финишной прямой.

Они кричат и разбегаются прочь от растерявшегося чудовища, обнаружившего себя в совершенно неожиданном месте. Солдаты-фейри выбегают вперёд, чтобы взять виверну под контроль. Я снова накидываю завесу перед глазами зверя, пытаясь его успокоить, но крики толпы заставляют его и дальше биться в панике.

Гном спрыгивает со спины виверны, а я заставляю её взмыть в небо. Поднявшись на тридцать метров вверх, я тоже спрыгиваю вниз и приземляюсь на корточки перед толпой. Морщусь от ударной силы, пронзившей моё и без того раненое тело.

Толпа разражается ошеломлёнными и восторженными криками, а теневиверна улетает обратно в свой каньон.

Рев

У меня падает челюсть, когда я вижу взлетающую теневиверну, на спине которой гном и предательница, целые и невредимые, приземляются за финишной чертой. Они присоединяются к нам в круг победителей.

На лице Бриэлль отражаются те же чувства, что и у меня. Ярость. Шок. Непонимание. Все остальные таращатся на них с раскрытыми ртами, впечатлённые.

Чёрт подери!

Да как вообще она это сделала? Когда Бриэлль расплавила трос, я был уверен, что никто больше не сможет пройти за нами. Мы уже праздновали поражение предательницы.

Но вот она здесь, каким-то чудом. Немыслимо.

Она оседлала чёртову виверну! Если бы я не презирал её, то тоже бы восхитился. Юные фейри со всех уголков нашего мира будут превозносить её за подобную выходку.

И это плохо. Это даже хуже того факта, что она продолжит участие в состязаниях. Потому что народ начнёт ей симпатизировать. Это худшее, что только может случиться.

Я крепко зажмуриваюсь, пока оглашают результаты. Восемь из нас справились задачей. Чуть больше половины. Это именно то число, которое я ожидал услышать, но совсем не в том составе.

Только шестеро из них – представители правящих дворов. А двое оставшихся – из младших: гном и предательница. Я не вслушиваюсь в имена. Только двое из проигравших вернулись живыми. Девушка, запутавшаяся в терниях, и фейри из младшего двора, которого вытащили из зыбучих песков. Все остальные погибли, большинство – в том самом каньоне.

От некоторых даже не осталось ничего, что можно было бы похоронить.

Двое из них были моими союзниками. Нанте не смогла пройти каньон, и когда Бриэлль услышала об этом, её глаза увлажнились от слёз. Я почти не знал её подругу, но пытаюсь скрыть, что мне плевать. Ещё одним погибшим фейри из правящего двора оказался Кревин. Для меня он был не более чем знакомым, союза мы не заключали, так что это не такая уж большая потеря.

Честно говоря, меня больше расстроила смерть девушки, чьего имени я так и не знаю.

Оглядываюсь по сторонам, всматриваясь в лица окружающих зрителей. Морщу нос при виде ликующего Двора Теней. Не сказать, что их радость не обоснована. Ведьма действительно только что сделала нечто невероятное, но от этого я только сильнее её ненавижу. Мы уж постараемся, чтобы их радость сменилась скорбью как можно скорее.

В глазах некоторых я замечаю слёзы. Мой взгляд останавливается на женщине с чёрно-серо-белыми паутинками на ушах и запястьях. Медленно направляюсь к ней.

– Ты куда? – спрашивает Рук. – Я собираюсь скорбеть, запивая огненным виски, присоединяйся.

– Я вернусь через несколько минут. Мне нужно переговорить с Двором Паутин.

Бриэлль усмехается.

– Зачем?

– За тем, что я здесь благодаря ей. А из-за меня её здесь нет.

Бриэлль закатывает глаза, ворча что-то про пустую трату времени. Я пропускаю её слова мимо ушей и подхожу к Паутинному двору. Увидев меня, они удивлённо моргают. Я слегка кланяюсь им.

– Мне жаль, – говорю женщине с пауками на ушах.

– Ты собираешься сказать это всем дворам, потерявшим своих чемпионов? – её глаза прищуриваются, гнев берёт верх над скорбью.

– Нет. Только вашему.

Она морщит лоб, сдвигая брови.

– Почему?

Зрители провожали нас в начале трассы и встречали в самом конце, они не видели, что происходило между. Она не знает, как погибла их чемпионка.

– Потому что мы вместе сражались против теневиверн. Я бы не справился без её помощи.

– Но всё же она умерла, а ты нет.

Опускаю глаза.

– Я не мог её спасти. Всё произошло слишком быстро. Но как бы то ни было, я хочу, чтобы вы знали, что я уважаю её. И весь ваш двор, за то что вырастили такого чемпиона.

Она наклоняет голову, оценивая меня. Наши дворы не враждуют, но всегда есть скрытое напряжение между старшими дворами и младшими. После долгой паузы женщина кланяется в ответ:

– Я её мать, она была моей наследницей.

С трудом сглатываю, осознавая смысл её слов. Передо мной стоит действующая правительница их двора, а та девочка должна была стать следующей королевой. Их потеря – это не только личная трагедия. Её смерть ослабит двор ещё сильнее.

– Я почту её память, насколько это будет в моих силах.

Она знает, что я наследник своего двора, а значит, однажды у меня будет возможность использовать свою власть в их пользу. Например, поспособствовав заключению выгодного брака их следующего правителя. Или просто заняв их сторону в возможном конфликте. За мной остался долг.

Она кивает, принимая моё негласное предложение. После этого я разворачиваюсь и ухожу, чтобы найти Бриэлль и Рука и вместе с ними утопить печали в алкоголе.

Кейлин

Я отхожу в сторону от арены, прочь от толпы, пока мой двор не успел окружить меня. Не имею ни малейшего желания выслушивать, насколько я потрясающая по их мнению.

Да, я испытываю облегчение, что мне всё-таки удалось пройти это испытание, но праздновать победу не хочу. Я бы не отказалась от чая с ромашкой, горячей ванны и крепкого сна, но только не встречаться с теми, кто почитает меня, как героиню, которой я не являюсь.

Обвожу взглядом собравшихся: каждый двор окружил своего чемпиона. Проталкиваясь через толпу, я вслушиваюсь в слова ведущей, оглашающей имена успешно прошедших испытание.

– Тьядин из Обваливающегося двора!

Отлично, теперь я знаю, как его зовут. Толпа, услышав его имя, отвечает боевым кличем, эхом разносящимся по арене. Я замечаю его самого среди сородичей: некоторые из них такие же приземистые и волосатые, как он, но есть и гладко выбритые, светловолосые и худощавые, как большинство фейри. Они хохочут и улюлюкают, празднуя победу, а я просто улыбаюсь, когда он смотрит на меня в ответ.

Уголки его губ тоже приподымаются, но улыбка не касается глаз.

Сегодня погибло много участников состязаний. Отрезвляющее напоминание для оставшихся: эти испытания – не игра.

Возможно, некоторые жертвуют своей жизнью, чтобы заявить о себе. Но сегодня мы – я и мой друг-гном Тьядин – смогли проявить себя и остаться в живых. Мы единственные представители младших дворов, кому удалось пройти первое испытание.

Я прикусываю губу и отворачиваюсь, пробираясь сквозь толпу, большую часть которой составляют скорбящие дворы. Некоторые из сильнейших дворов потеряли своих перспективных чемпионов. Но больше всего оплакивают погибших младшие дворы. Для некоторых из них это невосполнимая потеря.

Я прохожу мимо паутинных придворных, уступающих мне дорогу. Держу голову высоко, а лицо бесстрастным, пока возвращаюсь в поместье Мерцающего двора.

Белоснежная сова пролетает над зрительскими местами, крича что-то по-птичьи. Она находит меня, когда я сворачиваю в пустой уголок за трибунами, ловко пикирует вниз и приземляется мне на плечо, неловко запутываясь крылом в моих волосах.

– Ну вот, я только хотела похвалить твои навыки полёта, как ты всё испортила своим приземлением, – ворчу я, высвобождая волосы от её когтей и мягко отпуская крыло.

Она встряхивается и тихонько ухает мне на ухо.

– Я тоже рада тебя видеть, – шепчу в ответ. Она единственная, кого мне сегодня хочется видеть рядом.

Наверняка я первой вернусь на этаж чемпионов, а значит, у меня есть все шансы принять ванну, не столкнувшись с кем-то враждебно настроенным.

Бегом поднимаюсь по лестнице в поместье, где несколько фейри носятся в спешке, выполняя последние приготовления к предстоящей вечеринке.

Некоторые из них кивают мне, когда я прохожу мимо. Меня напрягает это внезапное выражение почтения. Сторонники восстания? Не знаю. И не уверена, что хочу знать.

Рейвен парила над поместьем, когда я заходила, поэтому я иду в свои покои, чтобы встретить её. Она уже дожидается меня на подоконнике.

Взмахиваю рукой, и она принимает человеческий облик, неуклюже падая на пол.

– Ай!

Ухмыляюсь.

– Почему мои ноги так странно ощущаются?

– Уже привыкла к своей птичьей форме, а? – подмигиваю ей. – Пойдём.

Ещё не договорив, я уже направляюсь к двери. Она семенит следом.

– Куда мы? – шепчет она, не дыша. – Я могу выходить отсюда?

– Обычно нет. Но сейчас исключение: остальных чемпионов не будет здесь ещё минимум час. По-моему, это отличная возможность для нас рискнуть принять ванну.

– Ванну? – её глаза распахиваются, губы расплываются в довольной улыбке.

– Идём! – я захожу в нужную комнату, мгновенно стягиваю с себя всё одежду и ныряю в мыльную воду.

Рейвен останавливается, осматривая помещение. По сути, это пещера с огромной горячей ванной в сиренево-розовых пузырьках.

– Так вот как фейри купаются?

– Не все, но это древняя традиция.

– После тебя вода будет ужасной, – она морщит нос.

– Да ну тебя, – оглядываю свои руки в крови и грязи. – Вода очищается и нагревается с помощью магии. Всё по санитарным нормам.

Она поджимает губы.

Я откидываюсь на спину, разбрызгивая воду, и держусь на плаву. Пена едва прикрывает все самые интимные места. Рейвен тяжело сглатывает.

– Давай, не ломайся. Это может быть твой единственный шанс принять магическую ванну фейри.

Рейвен вздыхает, но робко раздевается до нижнего белья и залезает в ванну. Она дрожит, по плечи погружаясь в горячую воду.

– Что это за аромат? – она поднимает пену к носу и принюхивается. – Лаванда?

– Типа того. Наверное, какой-то аналог из нашего мира.

– Ладно, так ты расскажешь мне, – начинает она, подбираясь ближе, – что это вообще такое сегодня было?

– Ты про что?

– Да про всё! Сначала тебя связали и натравили ту кусающуюся мелочь. А затем эти крылатые ящерицы... Ты ЛЕТАЛА на одной из них! Никто другой даже не пытался.

Пожимаю плечами.

– Ну, у меня не было выбора. Тросы, с помощью которых можно было перейти пешком, оказались разорваны.

– И ты сразу такая: если нельзя победить чудовищ, надо с ними подружиться?

– Можно сказать и так, – усмехаюсь я.

– А что насчёт местной элиты, решившей замучить тебя до смерти?

Отмахиваюсь.

– Я уже рассказывала тебе об этом.

– Ага, конечно, – ворчит она. – Они серьёзно будут пытаться убить тебя любой ценой?

Медленно киваю.

– Я знала, что друзей здесь у меня не будет.

– А как же волосатик? Он же теперь твой друг, разве нет?

– Может быть. Мы ещё не разговаривали. Надеюсь, мы сможем стать союзниками на следующих испытаниях, потому что, как выяснилось, без этого я не справлюсь. Если остальные объединяют усилия, мне понадобится помощь.

Рейвен запрокидывает голову, намыливая волосы.

– Ага, – она прикусывает губу, наблюдая за моими попытками оттереть с рук засохшую кровь и грязь.

– Тебе помочь? – спрашивает она, не отрывая глаз от моего плеча. Я пристально разглядываю её, но она держит лицо, не выдавая эмоций.

Медленно киваю, отодвигаясь в сторону, и беру красную тряпку из корзинки у стены.

Рейвен окунает полотенце в воду и мягко проводит им по моей коже.

– Это стоит того? – тихо спрашивает она. – Вот это вот всё... оно реально стоит того?

Прикусываю губу.

– Не знаю.

Она ничего не отвечает, только набирает в ладони воду и выливает на то место, где только что проводила полотенцем.

– Первое испытание было крайне жёстким, но так оно и задумывалось, – говорю я.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Они пригласили к участию все дворы, даже тех, чьей победы они не хотят. И им нужно было отсеять самых слабых как можно скорее. Остальные испытания будут проще.

– Они не хотят чьей-то победы?

Пожимаю плечами.

– Королева, кажется, намеревается получить сильнейшего победителя, независимо от его происхождения, но такие обычно бывают только в правящих дворах. Самые могущественные, с сильными предками, мощной магией, большим влиянием. И они заинтересованы в том, чтобы победителем оказался хотя бы не представитель младшего двора.

– Почему?

– Политика. Сильные дворы хотят сохранить свою власть. Если младший двор победит или каким-то образом покажет себя сильнее их, это ослабит позицию старших дворов.

– Фу. Ненавижу политику.

– Да никто её не любит.

– А ты? Ты же из младшего двора?

Киваю.

– Да, мой двор потерял статус правящего несколько веков назад.

– Так они поэтому не хотят твоей победы? Или из-за того, что... ты рассказала мне вчера?

Пауза.

– И то, и другое.

Она рассеянно водит пальцами по моим плечам. Я вздрагиваю и ухожу с головой под воду. Хватаю одной рукой полотенце и растираю им нижнюю часть спины и ноги.

– Если ты прошла это испытание... значит ли, что следующее будет проще?

Разворачиваюсь к ней лицом и замечаю пятно у неё на носу. Она заметно чище меня, но всё же... Пребывание в теле птицы не уберегло её от грязи. Тянусь вперёд и беру второе полотенце.

– Не одна я здесь запачкалась, – подмигиваю ей.

Она отворачивается, но я успеваю заметить румянец на её щеках.

– Следующее испытание не будет легче. Но... полагаю, у меня будет больше шансов не умереть.

Она снова разворачивается ко мне, слабо улыбаясь.

– Ну, звучит не так уж плохо. Когда оно состоится?

– Думаю, что через три дня. Завтра однозначно будет целый день отдыха. Затем бал, показушный и раздражающий, но да ладно. Возможно, там у меня будет шанс обрести союзника или двух.

– А разве не все они ненавидят тебя?

Ухмыляюсь.

– О, ещё как. Но у некоторых есть цели поважнее, чем избавиться от чемпионов младших дворов. Надеюсь, я смогу договориться о чём-нибудь с моим другом-гномом, но может, мне удастся поговорить ещё с кем-нибудь. Мой самый главный враг – Рев. Точнее, я его…

– Ты не ненавидишь его в ответ?

Ухожу глубже под воду, до уровня губ.

– Нет, – шепчу я.

Рейвен прищуривает глаза на этих словах, но я отказываюсь пояснять, а она не настаивает.

– Однако у Рева есть все шансы на победу в этих соревнованиях и на корону. Наверняка есть ещё кто-то, намеревающийся обойти его, и с учётом отношения Рева ко мне...

– Враг моего врага – мой друг.

Ухмыляюсь, мои глаза сияют. Рейвен наклоняет голову.

– Почему твои глаза время от времени становятся ярче?

Моргаю, возвращая эмоции под контроль. Рейвен наклоняется ближе, вглядываясь в мои радужки.

– Как ты это делаешь?

– Глаза – зеркало души. Их цвет показывают стихию фейри, принадлежность к определённому двору, а яркость свидетельствует о силе. У сильнейших фейри очень яркие глаза.

– Значит, ты довольно сильная, да? Потому что твои глаза только что прямо-таки сияли.

Делаю глубокий вдох и киваю.

– Да, но я не хочу, чтобы об этом узнали остальные. Особенно если я собираюсь найти союзников. Если они сочтут меня соперницей за первое место, то не станут помогать мне. Если же они будут считать меня просто инструментом, с помощью которого можно отвлечь Рева – их главного соперника, – и если будут уверены, что от меня можно легко избавиться потом... Это может выйти мне на руку.

– И как же ты это скрываешь?

– Боль, – шепчу я. – Глаза становятся тусклыми, блёклыми, когда фейри испытывает боль.

– Ты ранишь сама себя? – кривит личико.

– Нет. Боль не обязательно должна быть физической. Нужные эмоции тоже могут заставить глаза потускнеть, и я научилась этим управлять.

– Так ты сильнее их?

– Да, – шёпотом отвечаю я.

– Тогда, получается, ты победишь?

– Собираюсь.

Её добрые карие глаза блестят, пристально глядя меня.

– Этого я и боюсь.

Рев

После непростого испытания и ночи, полной алкоголя и сожалений, что теневая ведьма умудрилась выжить, моё тело выжато как лимон. Я сплю почти весь следующий день и просыпаюсь только к вечеру, чтобы принять ванну и пойти на ужин со всеми правящими дворами. Ну, точнее теми, которые остались.

Трескающий и Морозный дворы, чьи чемпионы проиграли вчера, уехали обратно на свои земли. Они прислали мне сообщение с выражением поддержки в предстоящих испытаниях, но у меня есть подозрение, что они отправили такой же и шести остальным чемпионам, на случай, если те победят.

Отец неодобрительно хмурится на мой помятый вид, но я не придаю этому значения.

– Обязательно было так напиваться вчера? – спрашивает он тихо себе под нос, когда я сажусь на соседний стул.

– Да.

Мать многозначительно покашливает, но отец продолжает сверлить меня взглядом. Он не может отчитать меня здесь, как он делает это дома, но даже если и решится, мне плевать. Я перестал надеяться на отцовское одобрение уже очень давно.

Мне никогда не превзойти репутацию брата – по крайней мере, не в его глазах, – так зачем же пытаться? Уж лучше я буду оправдывать свои собственные ожидания. И добиваться своих целей.

Он не понимает, что они у нас общие. Он видит только то, что хочет видеть. Сына-неудачника. Жалкое подобие наследника.

Почему он хочет это видеть? Потому что это позволяет ему и дальше жалеть себя, оплакивать потерю истинного наследника. Бедняга.

Я любил своего брата со всеми его недостатками. Он был высокомерным, сильным, обаятельным, когда нужно. Это могли быть крайне полезные качества для амбициозного наследника трона фейри. Его вспыльчивость также принесла ему славу того, с кем нужно считаться, если что-то шло не по плану.

На самом деле он был чертовски похож на нашего отца.

Мать любила меня, но отец, по большей части, презирал. Он всегда умел играть на публику, старался выглядеть образцовым главой семьи в глазах остальных дворов, но это только для поддержания репутации. Однажды наш двор возглавлю я. У него нет иных наследников, кроме близнецов, который он зачал до брака с моей матерью. По закону фейри, они не имеют прав наследования, пока есть другие кандидаты.

Но всё же их воспитывают, обучают и тренируют наравне с законными наследниками. Просто на всякий случай.

Все эти годы отец слишком явно показывал свою благосклонность к ним, и я убеждён, что его отношение сыграло свою роль в том, почему я до сих пор не был назван наследником Верховного двора.

– Быть здоровым и готовым ко всему, насколько это возможно, действительно в твоих интересах, – мать соглашается с отцом, но с более разумными доводами. – Ты же понимаешь, как галлюциногены воздействуют на твоё тело, а времени между испытаниями даётся совсем мало.

Она говорит мягко, тихо и спокойно – так, чтобы не привлекать внимание других дворов. Когда отец ругается на меня, окружающие поглядывают в нашу сторону и насмехаются украдкой.

Я уже привык к этому и научился никак не реагировать.

– Есть эмоциональный и социальный аспекты испытаний, помимо физического. Я готов. Я силён. Одна ночь пьяного кутежа не лишит меня титула. Уверяю.

Мама глубоко кивает, будто склоняет голову, её тёмные пряди спадают вперёд.

– Если всё ограничится только одной ночью, – она бросает на меня пристальный взгляд.

– Разумеется.

И это правда. После ужина я собираюсь тут же отправиться снова спать. Завтра проснусь на тренировку, приму долгую ванну и спокойно дождусь бала.

– Больше никакого алкоголя, по крайней мере, до следующего испытания, – прижимаю кулак к груди, давая обещание.

Мама одобрительно улыбается, а отец усмехается.

– Не поверю, пока не увижу.

Закатываю глаза. Испытание всего через два дня. Я вполне могу на такой срок воздержаться от алкоголя. Даже бал не будет особым искушением. Как чемпион, я должен буду появиться где-то на час, а затем могу делать, что пожелаю. И я решительно настроен воспользоваться этим.

После ужина в зале, где собрались только правящие дворы, ко мне подходит Бриэлль и садится рядом.

– Ты что-нибудь слышал про следующее испытание? – шепчет она.

– Ничего. А ты?

– Да. Встретимся в общей комнате через час и поговорим об этом.

Я киваю. Бриэлль легкомысленно хихикает, будто я только что рассказал ей смешную шутку. А затем обхватывает обеими руками моё предплечье – довольно интимный жест в светском обществе. Я смотрю на подругу с подозрением.

Это замечает моя мать, её взгляд останавливается на тонкой ладони, держащей мою руку. Отец внимательно смотрит на нас.

Бриэлль подмигивает, а затем удаляется поболтать с кем-нибудь ещё.

Отец подходит ближе и наклоняется, чтобы прошептать:

– Отлично сыграно, – произносит он с таким ядом в голосе, что я морщусь.

Бриэлль сильна (хотя на испытании могла бы проявить больше смелости) и имеет влияние при своём дворе. Если она не выйдет замуж за ещё какого-нибудь наследника, то вполне может стать королевой собственного двора. Её предначертанный погиб, а значит, она открыта и свободна для остальных. Кто бы ни стал её мужем, его влияние будет велико.

Если бы она захотела выйти за меня, у отца не осталось бы иного выбора, кроме как уступить часть своей власти или рискнуть, отказав одному из самых могущественных дворов.

Я никогда не рассматривал такой вариант. Романтические отношения с наречённой моего покойного брата кажутся... чем-то противоестественным. Но политически это хороший ход. Бриэлль достаточно умна, чтобы понимать, что делает, поэтому мне стоит быть благодарным, но боюсь, это не единственный её мотив. Я замечал, какие взгляды она бросает на меня. Конечно, так же она смотрит и на Рука, так что это вполне может ничего не значить, но всё же я не могу откинуть пугающие подозрения, что она имеет свои планы на меня.

Я поднимаюсь в общую комнату чемпионов на пятом этаже Мерцающего поместья к указанному Бриэлль времени. В коридоре никого нет, кроме миниатюрной человеческой женщины в странной одежде, застывшей при виде меня.

Я неловко улыбаюсь, и она стремительно убегает. Странные существа.

Огонь тихонько мерцает, когда я захожу в комнату. Рук и Бриэлль уже ждут меня с напитками в руках.

– Вот ты где! Наконец-то, – драматично восклицает Бриэлль. Я поднимаю брови. – Мы уже думали, тебя что-то задержало.

– Ты сказала «через час». Прошло пятьдесят пять минут.

Она закатывает глаза.

– Ну, а мы здесь ждём уже пятнадцать.

– Если ты имела в виду сорок пять минут, то в следующий раз так и говори: сорок пять.

Она кривит лицо, и я подмигиваю ей, просто чтобы разрядить обстановку. На самом деле я ждал так долго, как мог, прежде чем пойти, чтобы не застать её одну. Мне всё ещё нужно многое обдумать.

Если её спектакль сегодня за ужином имел цель не просто подразнить моего отца, то мне ещё надо будет разобраться, как я к этому отношусь.

Если рассуждать логически, это выгодно нам обоим. Она определённо красива. И отношения с ней существенно укрепили бы моим позиции в мире фейри... Но есть во всём этом что-то такое, отчего у меня пробегает холодок по коже. Смог бы я полюбить её? Или просто быть с ней? Не знаю.

Может, именно поэтому она так расстроилась из-за моей пунктуальности? Решила, что я избегаю её. Так и есть, но не хочу, чтобы она заподозрила что-то о моих мотивах.

– Прости, если я перешла черту, – говорит она, садясь в мягкое кресло. Её плечи опущены. Потрескивающий огонь в каменном камине тускнеет и уменьшается.

– Вовсе нет, – спешно возражаю я. – Ничуть... Ну, ты застала меня врасплох, но теперь я понимаю, как... выгодно это может быть.

Она улыбается, хотя её глаза остаются блёклыми. Светло-карие, красивые, но без привычного сияния.

Не отвергай своего главного союзника, Рев.

– Как насчёт того, чтобы пойти завтра на бал вместе? – выпаливаю я.

Её улыбка становится коварной. Из всех реакций, какие только могло вызвать у неё моё предложение, эта нравится мне больше всего. Озорное выражение её лица откликается во мне, в отличие от её обычного милого поведения.

Может, я всё-таки смогу пересилить свою неприязнь.

Она кивает, принимая предложение.

– А теперь по поводу испытания, – меняю я тему. – Что ты услышала и от кого?

– Мой друг-пикси услышал, как королева обсуждала со своими советниками проведение второго испытания. Они хотят, чтобы там было минимум физической нагрузки.

Для неё шпионит пикси?

Киваю.

– Некоторые дворы выразили опасения, что два физически тяжёлых испытания подряд без нормальной передышки могут обернуться трагедией. Конечно, на мой взгляд, это стало бы хорошей проверкой нашей решимости и выносливости. Впрочем, меня не удивляет их стремление сделать испытания разносторонними. Однако вопрос остаётся прежним: что будут проверять, если не физическую силу? Это будет психологическое испытание? Эмоциональное?

– Страх, – тихо произносит Рук, глядя на огонь. Я рассматриваю его позу: напряжённые мышцы, скрещенные руки. Он не смотрит на нас. Его напрягает внимание Бриэлль ко мне? То, что я предложил ей пойти на бал вместе?

– Они будут испытывать нас страхом? – спрашиваю я.

Он кивает и всё-таки разворачивается к нам.

– Шпионы моего отца получили информацию из надёжного источника. Следующее испытание будет заключаться в преодолении наших страхов.

Тяжело сглатываю.

– Что ж, это будет неприятно.

Бриэлль кивает.

– Но мы не можем проиграть.

– И не проиграем, – говорю я за себя в первую очередь. Бриэлль не всегда удаётся удержать эмоции под контролем. – Если мы провалим испытание, а она нет...

Я произношу эти слова только для того, чтобы вдохновить Бриэлль. Её золотисто-красные глаза встречаются с моими, а губы кривятся.

– Я не дам ей превзойти меня.

Я встаю и делаю шаг к ней, возвышаясь над её хрупкой фигуркой.

– Правильно. Ты лучше её. Сильнее. Ты одна из нас. А один из нас обязательно победит, – я перевожу пронзительный взгляд на Рука, который, наконец, смотрит мне в глаза.

– Да.

Мне ненавистна мысль, что предательнице удалось пройти первое испытание, особенно после нашей встречи у леса. Это действует на нервы больше, чем что-либо ещё. Впрочем, убийца так и не проявила никакой силы, которая, как я переживал, могла у неё быть.

– Как думаете, мы сможем подобраться к ней на этом испытании? – спрашиваю я.

– Скорее всего, нет, – отвечает мне Рук. – Если только нам не придётся столкнуться со страхами друг друга? Не совсем ясно, как это всё будет происходить, но это испытание не должно быть таким опасным, как первое, судя по полученной информации. Поэтому я склонен считать, что его сделают индивидуальным. Но мы воспользуемся первой же возможностью. Будут ещё другие испытания. Так или иначе, мы покончим с ней.

Теперь озорная улыбка играет и на моих губах.

Кейлин

– Возьми меня с собой, ну пожааааалуйста!

Рейвен буквально падает на колени передо мной. Я закатываю глаза.

– Согласна даже в виде птицы!

– Птица на балу? Серьёзно? – скрещиваю руки на груди, Рейвен подползает ближе. Я отодвигаюсь назад. – Прекрати! Можешь посидеть на террасе, посмотреть через окошко… Да и вообще, всё самое интересное обычно происходит снаружи. Я даже не собираюсь задерживаться там надолго. Побуду сколько необходимо и вернусь к тебе.

– Ну правда, такое нельзя пропустить, – молит она, следуя за мной на коленях. – Только представь: ты войдёшь, а я буду в облике ворона у тебя на плече! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Обещаю, как только ты окажешься в толпе, я вылечу через окно и буду сидеть в беседке, наблюдая за окружающими.

Вздыхаю, глядя на неё с задумчивым прищуром. Превратить её в ворону несложно. У неё хорошо получалось держаться подальше от других чемпионов, так что вряд ли кто-то мог что-то заподозрить.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒