Крах Питовранова

Крах Питовранова

Питовранов добился для своей «Фирмы» (она же отдел «П») отдельного бюджета и самостоятельной системы связи за рубежом, не входящей в общую систему КГБ. Надо сказать, что «Фирма» поставляла высококлассную информацию, правда, в основном общеэкономического свойства. Очень хорошо это работало в США, Японии и Франции. Например, отправляясь с визитом в Париж, Леонид Брежнев точно знал, что именно у него французы будут просить и до какой точки стоит торговаться. В Японии удавалось регулярно закупать технологии, которые не подлежали продаже в СССР по американскому санкционному списку. Питовранов неоднократно лично выезжал в Японию и даже распорядился поднять архивное дело Зорге, чтобы понять, есть ли там какие-то интересные приёмы для работы с японцами.

Правда, говорят, что активность в Японии для Питовранова была личным делом. Во время одной из своих поездок в Токио как главы ТПП Питовранов поехал возложить венки на могилу Зорге. Его сопровождали несколько сотрудников японской спецслужбы. Этакие самураи в тёмных костюмах и очках. И во время торжественной церемонии один из японцев на чистом русском произнёс: «Так будет с каждым, кто осмелится шпионить в Японии». Вернувшись в Москву, Питовранов распорядился перевернуть эту страну вверх дном. На многие годы японская политика и экономика стали для Андропова открытой книгой.

Хуже дела шли в Великобритании и ФРГ. Причём в Германии по довольно анекдотичной причине. Человек, посланный в ФРГ от «Фирмы», прекрасно знал немецкий язык, но учился у преподавательницы-еврейки, в результате чего его немецкий приобрёл неубиваемый акцент, похожий на идиш. Немцы не могли понять, что ж это за такой странный русский и сторонились его.

Из Германии и пришла беда. Новый начальник разведки Крючков недолюбливал Питовранова, хотя уважал и охотно пользовался его информацией. Но наличие некой параллельной разведки, не подконтрольной ПГУ, его закономерно раздражало. Кроме того, при Андропове Питовранов - формально всего лишь глава ТПП и отставник - приобрёл такой вес, что стал самостоятельно играть в политические игры внутри СССР. В частности, есть данные, что он настойчиво подталкивал Андропова к прижизненному смещению Брежнева с поста генерального секретаря. Это уже был перебор.

В конце концов, Крючков проллобировал назначение заместителем отдела «П» уже после смерти Андропова молодого кадрового офицера ПГУ Леонида Кутергина. Более того, Кутергин стал парторгом отдела. У него была хорошая репутация, поскольку на его счёту уже имелся завербованный гражданин США, а это высоко ценилось. И за него просил не только Крючков, что в свете последующих событий весьма важная деталь.

В 1983 году разведка получила информацию, что в Москве, «в кругах, близких к Внешторгу», работает агент одной из западных спецслужб. Единственное, что было о нём известно, - склонность к гомосексуализму, на чём его и завербовали.

Появление такой информации означает аврал. Спешно стали искать «крота». Не нашли, но под руку попался какой-то сотрудник Внешторга, который контрабандно возил за границу «передачки» родственникам своей любовницы. Он ни разу не подходил под описание «крота», никакого отношения к нетрадиционной ориентации не имел, но был объявлен крайним и с треском уволен. Но вся эта лихорадочная деятельность переполошила настоящего «крота».

Летом 1984 года парторг отдела «П» Леонид Кутергин - приятный, но несколько странный мужчина, с копной волос «а ля Анджела Дэвис» (он категорически отказывался стричься «как положено») и повадками менекенщика выехал в служебную командировку в Швейцарию и пропал. Швейцарская полиция нашла его одежду на берегу какого-то водоёма и решила, что он утонул. Тело искать не стали. И через некоторое время это тело, живое и здоровое, объявилось в Бонне в должности советника западногерманской разведки, БНД.

Это был локальный апокалипсис. До такой степени конец света, что бегство Кутергина на десятилетие было засекречено куда более серьёзно, чем истории всяких Резунов и Гордиевских. Расследование выяснило, что проходя ещё в молодости стажировку в ГДР, Кутергин жил в общежитии с каким-то дружественным арабом, который в свою очередь был агентом БНД. Этот араб совратил Кутергина в прямом и переносном смыслах. Получалось, что несколько лет на ключевой должности в отделе «П» работал германский агент. Через него проходили чуть ли не все документы «Фирмы». А ведь эти документы ложились на стол генеральным секретарям.

Отдел «П» («Фирму») расформировали в 1985 году по окончании расследования, и КГБ разорвал всякие отношения с Евгением Питоврановым.

Лично ему поставили в вину два эпизода. Во-первых, однажды один офицер застал Кутергина роющимся в его секретных бумагах на столе. Офицер доложил Питовранову, но тот отмахнулся. Кутергин ему по-человечески нравился. Он умел открыто и прилюдно льстить Питовранову, а тот, всё ещё обиженный тем, что его официально не возвращают в штат КГБ из «ссылки» в ТПП, нуждался в такой лести. Во-вторых, после появления в «Фирме» Кутергина многие западные агенты из числа бизнесменов стали жаловаться, что их карьерный рост остановился, им не дают участвовать в выгодных сделках и всё тому подобное. Косвенно это указывало на наличие утечки информации. Но и тут Питовранов тоже отмахнулся.

Частично оказалась скомпрометирована и общая информация, исходившая от «Фирмы». В том числе и материалы по Александру Яковлеву. А в горбачёвские времена любая информация по закадычным друзьям генсека и вовсе торпедировалась. Крючкову уже просто ничего не оставалось как писать Горбачёву официальные бумаги на Яковлева и прочих, отлично понимая, что результата не будет.

Генерал Бобков позднее говорил: «Опоздали с разоблачением Яковлева не мы. Это наш председатель (оказавшийся, между прочим, во главе КГБ благодаря Горбачёву) проявил нерешительность, попытавшись уладить всё кулуарным способом, вместо того чтобы задолго до августа 1991 года обнародовать материалы разведки, предупреждавшие общество о подготовке Соединёнными Штатами развала СССР через группу Яковлева».

Бобков дружил с Питоврановым ещё со времён «работы по советской интеллигенции», и он всегда был предвзят и субъективен в своих оценках. Но это тот случай, когда он, похоже, был прав.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56