ПРИМЕЧАНИЯ 27 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 28 из 29Следующая ⇒

— Я хочу передать, где находятся мои деньги.

При слове «деньги» они переглянулись.

— Ладно, мы ему скажем. И где они? — спросил Менди. В его глазах загорелись жадные огоньки.

— Вы слышали о приказе Франка, когда он потребовал, чтобы все сняли свои деньги со счетов в банках?

— Да, — коротко ответил Менди.

— Так вот, Макс, Косой, Простак и я забрали свои деньги и сложили их в чемоданы.

— И ты наложил лапу на все? — напряженным голосом спросил Менди.

Я стыдливо опустил голову.

— Да, я присвоил все.

— Должно быть, это кругленькая сумма, да, Башка? — Меткий Майк заглянул мне в глаза с мечтательной улыбкой.

— Да, мы все были при деньгах, — уклончиво ответил я.

— Сколько? — прорычал, Бугай, вцепившись мне в волосы. Он чуть не свернул мне шею. Менди подскочил к нему, схватил за ухо и оттащил от меня. Изображая боль, я отпрянул назад и закричал:

— Я имею миллион долларов, которые надежно припрятаны в укромном месте! Но вам ни черта не достанется. Я вижу, что у вас на уме.

Менди в бешенстве посмотрел на Бугая.

— Я предупреждаю тебя в последний раз: не прикасайся к Башке! — Затем он обратился ко мне: — Давай все спокойно обсудим. — Он указал на стоящий в стороне ящик, и мы вдвоем присели на него. — Я могу сделать тебе предложение.

Я с трудом сдержался, чтобы не говорить слишком навязчиво и не разбудить в нем никаких подозрений.

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Что за предложение?

— Половина этих денег — и я тебя отпускаю.

Я сыграл в простачка.

— Это стоящее предложение, Менди. А как-быть с этими? — Я кивнул в сторону двух его компаньонов, настороженно наблюдающих за нами.

— С ними я управлюсь, они выполняют мои приказы, — ответил Менди и громко крикнул: — Подойдите сюда! — Когда они подошли, он сказал: — Мы с Башкой заключили сделку. Он отдает нам половину денег и исчезает, сматывается из страны. Ну как, годится?

Он не ждал их ответа. Он смотрел на меня. Я кивнул.

— Никто ничего не узнает, — продолжил Менди. — Я доложу, что мы взяли тебя в оборот и сбросили на дно Гудзона.

— Согласен, — торопливо произнес я.

Они сгрудились в сторонке и принялись что-то шепотом обсуждать. Бугай повернулся и взглянул на меня с насмешливой улыбкой, как будто я не понимал, что даже если бы эти деньги у меня были и я смог бы их им предъявить, они не ограничились бы половиной. Они взяли бы все, а потом утопили бы меня. Эти уроды почти наверняка поубивали бы и друг друга во время дележа такой суммы. Ну ладно, значит, они клюнули. Что я должен делать теперь? На кой черт я продлил все это? Все могло бы уже кончиться. Куда я их теперь поведу? Боже милостивый, я должен что-нибудь придумать. Боже мой, Боже, подскажи мне, что делать. Ну ладно, по крайней мере, я выберусь отсюда. Это место всегда вызывало во мне дрожь, Я не хотел умирать здесь. Оно походило на большой мавзолей. Слишком много парней было здесь убито. Если мне суждено умереть, я хотел бы сделать это в другом месте. Я наколол этих ублюдков. В крайнем случае я начну драться с ними. И буду делать это до тех пор, пока они меня не убьют. Может быть, мне удастся прихватить с собой этого урода Бугая. Если бы только я мог достать нож или пистолет. Боже, но где их взять? Может быть, что-нибудь лежит в туалете у Толстого Мои? Да, решено, я отвезу их туда. Может быть, где-нибудь поблизости окажется Веселый Гониф или его друзья, и они смогут помочь мне? Да, это был бы хороший шанс. Боже мой, Боже, сделай что-нибудь. Тогда я до конца своей жизни буду ходить в синагогу, как это делал мой папа. Господи, помоги мне.

Они кончили шептаться и с хитрыми улыбками посмотрели на меня.

— Ну что, мы пойдем за добычей? — спросил Менди.

— Да, давай пойдем, — сказал я.

— И где это? — Менди ласково улыбнулся.

— В хранилище, — ответил я.

— В хранилище? В каком именно?

— Вначале мне надо будет забрать ключи и квитанции на чемоданы. Они в салуне у Толстого Мои. — Я попытался говорить деловым тоном, лишенным каких-либо эмоций.

— У Толстого Мои? — улыбнулся Менди. — Туда вовсе не обязательно идти нам всем.

Сердце радостно дрогнуло у меня в груди. Они собирались разделиться. Это было настоящей удачей.

— За ключами пойдем мы с Майком.

В груди у меня похолодело.

— Я никогда не скажу вам, где ключи, и вы их сами не найдете, если не возьмете меня с собой. И неважно, что вы будете со мной делать.

— Ладно, — дружелюбно улыбнулся Менди. — Тогда пойдем все вместе.

Во время поездки я чуть было не воспользовался возможностью выпрыгнуть через дверь. Мы остановились на перекрестке как раз рядом с двумя разговаривающими полицейскими. Но Бугай успел с дружелюбным видом обнять меня за шею. Если бы я сделал хоть одно лишнее движение, он просто задушил бы меня. Оставшуюся часть дороги я напряженно думал. Что делать, когда мы приедем к Толстому Мои? Я вновь потерял какую-либо надежду на успех. Силы покинули меня. Эта отсрочка вновь стала казаться мне совершенно бессмысленной.

Я поймал себя на том, что начал думать о бессмысленности всего происходящего. У меня больше не было друзей. Макс, Простак и Косой, все они мертвы. И было бы совсем неплохо присоединиться к ним и моей матери. Боже мой, я совсем забыл о Еве. Ева, вот кто будет ждать меня. Приступ жалости к самому себе был прерван скрипом тормозов, когда автомобиль остановился у тротуара.

Как лунатик я прошел в окружении этих уродов по Деланси-стрит и вошел в салун Толстого Мои. Показалось ли мне или Толстый Мои на самом деле подал мне одобряющий знак, когда мы проходили мимо? Никто, никто в целом мире не мог мне помочь. Даже Мои отвернулся в сторону и занялся своими делами. В нашей комнате было холодно и темно.

— Ладно, доставай то, что тебе надо, и пошли отсюда, — приказал Менди.

Медленно, как в гипнозе, я подошел к дверям в туалет. Это было сном, непрекращающимся ночным кошмаром. Дверь туалета казалась недостижимо далекой, хотя я держался за ее ручку. Сзади до меня донеслось ворчание Менди:

— Какого черта тебе надо? Пошел отсюда. Я медленно обернулся, чтобы посмотреть, к кому он обращается.

В комнате стоял Толстый Мои с бутылкой и стаканами на подносе. Его лицо сияло дружелюбной улыбкой.

— Хотите выпить, ребята?

— Хорошая мысль, — ответил Бугай, косясь на бутылку. Все так же улыбаясь, Мои поставил поднос на стол, сказал: «Угощайтесь сами» — и вышел из комнаты.

Бугай наполнил три стакана. Менди, не сводя с меня глаз, взял свой стакан и поднес к губам. Я отвернулся, открыл дверь в туалет и медленно опустился на колени, чтобы обшарить пол под стояками. Я не нашел, там ничего, с чем можно было бы вступить в драку. Там не было даже ни одной бутылки из-под виски. Я не глядел назад. Затягивая время, я стоял на коленях и, задрав кусок линолеума, покрывавшего пол в туалете, делал вид, что старательно занимаюсь поисками. На меня нахлынуло непреодолимое желание заползти поглубже, закрыть за собой дверь и провести в темноте туалета всю оставшуюся жизнь. За моей спиной стояла подозрительная тишина. Я начал молиться, молиться о, чуде. Я молился Богу. Какому Богу? Был ли вообще Бог? Мог ли он услышать молитву жалкого создания, забившегося в глубину туалета? Это было неважно.

Я молился, повторяя: «Боже, спаси меня, я исправлюсь. Я буду хорошим человеком». А может быть, стоит попробовать по-другому? «Боже, спаси мою поганую жизнь, и я заключу с тобой сделку. Я сделаю все, что ты скажешь. Спаси меня, Господи». А-а, к черту все это. Почему они не вытащат меня отсюда и не убьют? В отчаянии я пробормотал себе под нос:

— На кой черт это надо? Почему они не схватят и не прикончат меня?

Глава 48

Внезапно за моей спиной раздался грохот. Я вскочил на ноги и вылетел в комнату. Я вновь вернулся к жизни! Менди неподвижно лежал на полу. Меткий Майк громко храпел, уронив голову на стол. Бугай с остекленевшими глазами нетвердой походкой бродил по комнате и несвязно бормотал:

— Снотворное, все накачано снотворным…

Пытаясь приободриться, он вылил оставшийся в бутылке алкоголь себе на голову. Потом увидел меня и двинулся в мою сторону.

— Это ты велел ему подсыпать снотворного. Я тебя удавлю.

Споткнувшись о тело Менди, он упал на пол и застыл, не пытаясь подняться. Я уже собрался броситься наутек, когда увидел револьвер, высовывающийся из кармана Меткого Майка. Я наклонился, вытащил его и, услышав, как сзади кто-то шагнул ко мне, резко развернулся. В то же мгновение Бугай с чудовищной силой сжал мою руку. Она сразу же онемела. Револьвер выпал. Хватка Бугая ослабла, я вырвался и выскочил в зал. Бугай догнал меня, прыгнул мне на спину и, опрокинув на пол, ухватил меня за горло. Посетители с воплями бросились на улицу. К нам подбежал Мои и разбил бутылку из-под виски о голову Бугая. Это оглушило его на несколько секунд. Я, не глядя, пнул его в живот, затем с трудом встал на ноги и, спотыкаясь, вывалился на улицу в огромную толпу, собравшуюся возле дверей.

Бугай прыжком догнал меня, и я упал, подмяв под себя какого-то зеваку. Бугай тяжело пыхтел, лежа у меня на спине. Из-под меня раздавались пронзительные вопли зеваки. Кровь из его разбитой головы забрызгала мне лицо. На улице царил жуткий переполох. Казалось, будто тысячи мужчин, женщин и детей в дикой панике метались во все стороны и вопили пронзительными голосами:

— Полиция, полиция, здесь убийство!

Руки Бугая добрались до моего горла. Черные точки, яркие мерцающие пятна поплыли у меня перед глазами. Это конец, подумал я и, словно во сне, увидел, как Мои медленно, очень медленно склоняется над Бугаем с другой бутылкой виски и она разлетается на тысячи осколков от удара о его голову.

Я тяжело поднялся на ноги и двинулся прочь, пиная и разгоняя криками людей в разные стороны. Я вовремя оглянулся. Бугай вновь оказался у меня за спиной. Кровь тонкими струйками стекала с его головы, и за ним по Деланси-стрит тянулась тонкая кровавая дорожка. Я влетел в хлебный магазин и запер дверь на засов. Казалось, я ворвался в переполненный курятник. Словно перепуганные наседки, пронзительно вопя и вереща, женщины начали метаться по всему магазину. Бугай ввалился прямо через закрытую дверь под звон брызгами разлетевшегося во все стороны дверного стекла. Женщины начали выскакивать на улицу, издавая пронзительные крики. Я метнулся за прилавок и увидел под витриной большой хлебный нож. Он оказался в моей руке как раз в нужное время. Я взмахнул им, целясь в морду атакующего Бугая. Лезвие угодило в верхнюю часть щеки и распороло ее до самого рта. Щека повисла, закрыв подбородок и обнажив коренные зубы. Истекая кровью, Бугай выскочил на Деланси-стрит и с громкими воплями помчался вдоль по улице. Я гнался за ним по пятам, размахивая большим хлебным ножом, и орал словно сумасшедший:

— Я сделаю из тебя строганину!

Люди в панике разбегались в разные стороны.

— Урод! — бесновался я, яростно размахивая ножом.

Догнав его, я одним движением распорол ему пиджак. Потом махнул ножом еще раз, лезвие оставило тонкую кровавую полосу на его шее. Кто-то с топотом догонял меня.

— Брось нож, Башка! — раздался крик. — Или я буду стрелять!

Я остановился и обернулся. Рядом стоял, целясь в меня из револьвера, местный полицейский. Я увидел, что он настроен решительно, и бросил нож, который со стуком упал на мостовую.

— Эй, ты, давай сюда! — проорал полицейский, обращаясь к Бугаю.

Пьяно пошатываясь и придерживая рукой располосованную щеку, тот подошел к нам. Сотни людей окружили нас со всех сторон.

— Я все-таки поймал тебя при покушении на убийство. От этого обвинения ты уже не отвертишься. — Полицейский посмотрел на истекающего кровью Бугая. — Ты славно разделал этого парня. А вы все сдайте назад! — сказал он и махнул рукой окружавшей нас толпе. — Пусть кто-нибудь вызовет «скорую помощь».

Он зашел ко мне за спину, чтобы проверить мои задние карманы.

С диким нечленораздельным ревом, который, казалось, рвался из раны на щеке, Бугай бросился на меня.

Полицейский вклинился между нами. Чудовищная сила, с которой Бугай совершил этот рывок, выбила револьвер из руки полицейского и зашвырнула нас троих и еще пятерых зевак на дно сточной канавы. Это была какая-то бешеная, пронзительно верещащая куча мала. Не знаю, каким образом Бугай умудрился ухватить хлебный нож, но он был уже совсем рядом и бешено полосовал воздух вокруг меня, тогда как я пытался выбраться из-под полицейского, скользя руками и ногами по грязному дну канавы. Увидев на краю тротуара валяющийся револьвер полицейского, я рванулся к нему, схватил и, нажав на курок, не глядя выстрелил в ту сторону, где бесновался размахивающий ножом Бугай. Пуля попала ему в живот. Он упал лицом вниз на дно канавы. Я выстрелил еще раз. Но у меня тряслись руки, и я промазал. Пуля рикошетом отскочила в зеваку, и тот, вереща, повалился на землю. Бугай застонал.

— А-а, я не могу выносить эту боль! — завыл он. — Башка, прикончи меня, пожалуйста, прошу тебя!

Я подошел вплотную к умирающему Бугаю, тщательно прицелился и выстрелил ему в голову. Потом навел револьвер на подбегающего ко мне полицейского и заорал:

— Я тебя тоже прикончу, урод!

Он замер на месте.

Махая револьвером, я двинулся на толпу. Люди побежали в разные стороны. Я бросился бежать куда глаза глядят. Следом за мной мчались полицейские и орущая, воющая толпа. Казалось, тысячи людей оглушительно орут у меня за спиной:

— Хватай Башку, хватай убийцу!

Казалось, тысячи рук тянутся, чтобы схватить меня и разорвать на куски. Деланси-стрит дрожала от воя жаждущей крови толпы.

Какое-то такси остановилось прямо на середине проезжей части. Не выключая мотора, любопытный, водитель вылез из машины. Я оказался рядом прежде, чем он понял, что тут вообще происходит, ткнул револьвером в его грудь и проорал:

— Сваливай, пока я не продырявил тебя!

Он как заяц метнулся в сторону. Я нырнул в машину, молниеносно сыграл скоростями — первая, вторая, третья, — и под пронзительный визг шин, с жутким креном уходя от столкновения с другим транспортом, помчался по Деланси-стрит. Я проехал мимо Клинтонской полицейской станции. Целая орда полицейских выскочила на середину проезжей части и с криками опустошила мне вдогонку свои револьверы. Я сделал левый поворот и направил машину в верхнюю часть города. Словно безумный сон, мне запомнилась поездка по узкой улице, по которой я мчался, разбрасывая ручные тележки уличных торговцев. Это просто чудо, что мне удалось добраться до широкой Первой авеню.

Я бросил такси на одном из углов и укрылся в кинотеатре, где просидел до самого его закрытия. Затем я поймал такси и отправился в заведение китайца Джо.

Оказавшись в его владениях, я почувствовал себя в безопасности.

— Джо, мне нужна отдельная комната, — сказал я. — Меня все хотят выпороть. Полиция, банда, в общем, все.

— Успокойся, Башка. Я спрячу тебя в комнате, которую никто не сможет найти.

Я лег на кушетку. Джо разжег лампу под моей трубкой. С каждой затяжкой чудесным влажным дымом все мои боли и страхи отступали все дальше и дальше. Сладкий покой просачивался в мое тело и растекался по нему вместе с кровью. Затем пришли грезы, цветные удивительные грезы, пронизанные сладковатыми испарениями трубки.

Глава 49

Внезапно кто-то схватил меня и начал энергично трясти. В моих ушах зазвучал настойчивый голос:

— Вставай, Башка, просыпайся, они внизу. Вставай!

Я ошалело потряс головой и увидел над собой испуганное лицо Джо.

— Ради Бога, очнись, Башка! — умоляюще произнес он.

— Что за идиотские сны бывают от опиума, — пробормотал я и сел на кровати. — Что? Что? Что случилось?

— Быстро вставай, Башка.

Снизу до меня донеслись крики и звук револьверных выстрелов.

— Они здесь, — торопливо зашептал Джо сдавленным голосом, — Менди, Меткий Майк и с ними еще двое!

Я испуганно вскочил на ноги.

— Быстро за мной! — страшным голосом прошептал Джо.

Через пожарный выход мы с ним выбежали в тесный переулок, нырнули в какую-то дверь и вскоре вышли в другой переулок. Мы оказались в двух кварталах от заведения Джо. Я осторожно осмотрел улицу. Она была пуста.

— Тебе лучше смотаться из города, — задыхаясь, произнес Джо.

— Спасибо, Джо, — сказал я и торопливо зашагал по улице, стараясь держаться в тени.

Выйдя на Бродвей, я почувствовал, что меня колотит, и сбавил скорость, чтобы восстановить дыхание. Я попытался взять себя в руки. Что теперь делать? Куда мне идти? Да, мне надо смотаться из города, но как? С полицейскими и людьми из Общества на хвосте нельзя воспользоваться ни поездом, ни автобусом. Первым делом они возьмут под наблюдение все вокзалы.

В квартале от меня находилась станция метро. Это меня устраивало. Я сбежал по лестнице и сел в поезд, идущий в верхнюю часть города. Проехав до конечной станции в районе Сто восемьдесят первой улицы и пройдя несколько кварталов по Бродвею, я наткнулся на круглосуточную закусочную, рядом с которой было припарковано несколько грузовиков. Я взял кофе и гамбургеры и стал ждать. Заметив, что один из водителей направился к выходу, я подошел к нему испросил:

— Ты не можешь подбросить меня, приятель?

— Пожалуйста, — ответил он, — если ты мне потом поможешь.

— Конечно, — ответил я. — Куда ты направляешься?

— Везу в Гастингс ящики со всяким барахлом. Когда мы приедем на место, ты поможешь разгрузить машину?

— Конечно, договорились.

Я сел рядом с ним. Когда мы выехали за город, я глубоко вздохнул и попытался отогнать страх, терзающий мой мозг, но тщетно. Вновь и вновь я переживал ужасные события вчерашнего дня. Думая о том, что произошло и что могло произойти, я чувствовал, как меня колотит.

Две независимые силы объявят по всей стране о моем розыске. Какая из них сработает более действенно — полиция или Общество? Могу ли я укрыться от полицейских с их прямыми связями и участками в каждом городе и штате? Пожалуй, это будет не очень трудно. Но как укрыться от револьверов тысяч бандитов, которые, наверное, уже получили приказ уничтожить меня при первой встрече? Да, каждая группировка в каждом городе наверняка уже получила такой приказ. Кому как не мне знать, насколько эффективно работает Общество. Ни в одном крупном городе я не буду чувствовать себя в безопасности. Но недаром меня зовут Башка. Я буду скрываться в захолустных городишках или в безлюдных местах до тех пор, пока страсти не поулягутся. Водитель что-то тихонько напевал себе под нос. Когда большой грузовик вкатил в Гастингс, уже рассветало.

— Что, неплохо отдохнул, приятель? — спросил водитель с довольной улыбкой. — Может поешь? — спросили он.

Все предложенное им, исчезло слишком быстро. Я не подозревал, что так проголодался. Я подумал, не съесть ли мне еще банку сардин и оставшийся хлеб, но решил ограничиться шоколадом и молоком.

Две плитки шоколада растаяли у меня во рту. У холодного молока оказался неземной вкус волшебного нектара. Я попытался вспомнить, когда в последний раз пил молоко, но не смог — так давно это было. Я вытянулся на земле, заложив руки под голову. Боль и усталость утекали из моего тела. На смену им приходило радостное ощущение покоя и безопасности. Да, мир прекрасен! А теперь, видите, я снова здесь, спустя столько лет. Я здесь, чтобы рассказать вам обо всем. Но как я спасся, где прятался — это уже другая история. Думаю, вы поймете, почему я не могу рассказать ее вам сейчас.

Несмотря на ноющую боль и усталость, я сдержал свое обещание и помог ему разгрузить грузовик. Затем сказал:

— Спасибо, приятель, — и двинулся вдоль по улице.

Водитель развернул грузовик и отправился обратно в Нью-Йорк. Я пересчитал свою наличность. В бумажнике было около четырехсот долларов. Этого вполне хватит на текущие расходы. Я не буду трогать ту сотню тысяч, которую оставил в банке. Она находится в надежном месте. Да, я не буду их трогать. Я очень умно поступил, когда оставил их там. Но первым делом мне надо подобрать подходящую одежду, раз уж я собрался играть роль любителя пеших путешествий. Я прошелся по главной улице Гастингса и нашел магазин одежды. Он был еще закрыт.

Около часа я проболтался поблизости, дожидаясь открытия. В магазине я купил высокие, прочные туристские ботинки, рабочие штаны, пиджак, рубашку и дешевую широкополую фетровую шляпу. На смену всего гардероба у меня ушло тридцать два доллара. Я с улыбкой подумал, что было время, когда один только галстук обходился мне дороже.

Я вышел из города и двинулся вдоль реки. Дойдя до укромного места, окруженного со всех сторон густо растущим кустарником, я разделся, умылся речной водой и переоделся в свою новую одежду. У меня все еще оставался револьвер полицейского с одним патроном. Я вытащил патрон и швырнул его в реку. А револьвер положил на большой камень, затем нашел еще один тяжелый булыжник и молотил по револьверу до тех пор, пока он не развалился на несколько частей, которые я расшвырял в разные стороны далеко в воду. Старую одежду я закопал под корнями прибрежных кустов.

Я весело зашагал дальше, ощущая, как во мне возрождаются чувства надежды и уверенности в собственных силах. Недалеко от Гармона-на-Гудзоне я заскочил в небольшой бакалейный магазин и купил две банки потрошеных и чищеных сардин, булку, литровую бутылку молока и пять плиток шоколада. Поднявшись по берегу реки немного выше Гармона, я вышел на небольшую поросшую травой поляну, окруженную со всех сторон небольшой рощей.

Испытывая какое-то новое чувство приятной лени, я устроился на этой поляне, открыл банку сардин и сделал два бутерброда. Они исчезли слишком быстро. Я не подозревал, что так проголодался. Я подумал, не съесть ли мне еще банку сардин и оставшийся хлеб, но решил ограничиться шоколадом и молоком.

А теперь, видите, я снова здесь, спустя столько лет. Я здесь, чтобы рассказать вам обо всем. Но как я спасся, где прятался — это уже другая история. Думаю, вы поймете, почему я не могу рассказать ее вам сейчас.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Беднейшая часть Нью-Йорка.

2. Кошерная еда — еда, которую разрешается употреблять благоверным иудеям.

3. Отделочная обработка поверхностей.

4. Суббота (др.евр.)

5. Американские войска вступили в первую мировую войну в апреле 1917 г.

6. "Сухой» закон, принятый в качестве восемнадцатой поправки к Конституции США, вступил в силу в январе 1920 г.

7. Торговцы контрабандным спиртным.

8. Улица в Нью-Йорке, где расположено множество финансовых учреждений США, символ финансовой Америки.

9. Гувер Герберт Кларк — президент США в 1929—1933 гг.

10. Tommy-gun (англ.) — пистолет-пулемет.

11. Популярный в 20—40-е гг. голливудский актер.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 24 25 26 272829 Следующая ⇒