Часть вторая 11 страница

- Нас же всего двое!

Но Кайл, краснея от удовольствия, авторитетно заявлял:

- Доктор велел кормить тебя как следует!

Дней через десять после того, как я очнулась, доктор приезжал меня проведать. Я была почти уверена, что увижу того же благообразного старика, даже сквозь горячку поразившего мое воображение изощренными ругательствами, но вошел абсолютно другой человек. Однако стоило ему заговорить, как я узнала голос, удивлявшийся моему здоровью в первое мое пробуждение.

После осмотра, отвечая на вопросы о самочувствии, я искренне жаловалась на общую слабость, скованность движений и подавленность. Он важно кивал и советовал больше бывать на свежем воздухе, рекомендовал плавание... Но краем глаза я ловила его обескураженные взгляды и непонятные перемигивания с Кайлом за моей спиной.

- Что с ним такое? - спросила я, как только он уехал.

- Ничего особенного, Диана, - усмехнулся Кайл, - просто ты очень быстро выздоравливаешь. Он ожидал увидеть тебя еще в постели.

Следов на моем теле почти не осталось, лишь тонкие бледно розовые шрамы на местах порезов и пара желтоватых пятен там, где были самые сильные ушибы. Слабость накатывала внезапно, хозяйской рукой укладывая меня в кровать в самый неожиданный момент, но так же быстро и отступала. Все еще трудно было высоко поднять левую руку, и при сгибании побаливало левое колено, но я уже чувствовала, что при щадящих нагрузках это скоро пройдет.

К сожалению, следы в моей душе были глубже.

Если днем я могла контролировать свои мысли, не позволяя сознанию утянуть себя в омут воспоминаний, то над снами я была не властна. И прошлое, злобно ухмыляясь, брало реванш. Меня снова бесконечно волокли, оставляя позади кровавую дорожку, и каждый угол впечатывался в тело, и каждый встречный взгляд вспыхивал мстительным удовольствием, а искаженные чудовищные черты приближались, смеясь: 'Кажется, я не рассчитал силу удара!'...

Я просыпалась от собственного крика в темноте, мокрая от пота и слез...

Но бывали сны и похуже - когда я слышала низкое рычание в ухо, зажатое острым клыком: 'Диа-а-на'. И от огня было не скрыться! В мире оставался только он, его тело, его руки, его глаза... Навечно!

И крик удовольствия будил меня, окутанную его запахом, с его вкусом во рту...

В такие дни я уходила к океану еще до рассвета.

Однажды, когда Кайл спросил, что мне привезти из очередной поездки, я попросила деревянную чашку. Она оказалась очень похожей на ту, из маленького сонного городка, который так и не стал моим прибежищем. Обнимая ее ладонями, я встречала каждое утро на краю скалы, вглядываясь в серое небо, сросшееся со стальной гладью воды. Ветер расчесывал мои волосы, а горячий аромат кофе обвевал лицо, и я говорила себе, что в мире есть только дом Кайла, океан и утес над ним... И больше ничего.

Приготовив завтрак в первый раз, я не знала, куда деться от смущения: Кайл был так рад, что его благодарность превысила все разумные границы. Я даже пригрозила не заходить на кухню в ближайшее столетие! Но постепенно он привык видеть меня у плиты.

За срок, проведенный в укромном городке, я научилась неплохо готовить и сейчас была рада, что могу не только занять свое время, но и внести посильную лепту в домашний быт.

И лишь иногда, быстро обернувшись за ножом или тарелкой, я случайно ловила полный удовольствия теплый взгляд Кайла.

Чтобы преодолеть скованность в теле после травм, я стала лазить по скалам, окружавшим мою террасу. Никогда раньше я не занималась подобным, но, попробовав впервые, быстро вошла во вкус. Плавная работа мышц и сухожилий служила музыкой, гармонично сливавшейся с камнями, с ветром, заглушавшей боль внутри меня. Медленно, но с каждым днем все увереннее я перебиралась с уступа на уступ, ощущая, как тело наливается силой, возвращается былая гибкость и ловкость.

Иногда я замечала Кайла, с тревогой следившего за мной из окна, но, увидев, что я не рисковала подниматься выше пары метров, он так и не сказал мне ни слова...

С ним было легко.

Несмотря на то, что нас разделяло почти десять лет, я не чувствовала себя ничтожеством рядом с ним, эта разница была человеческой. Напротив, я обнаружила нечто новое, для меня почти незнакомое - появилось ощущение равенства.

С интересом слушая его, я находила, что сказать в ответ, а иногда даже удивляла чем-то ему неизвестным! Два года, наполненные безудержным чтением, принесли плоды.

- Ты очень изменилась, Диана, - заметил как-то Кайл и тут же стал оправдываться: - Нет, не внешне, ты все такая же красивая! Ты даже еще...

- А, брось! - рассмеялась я в ответ. - Если честно, для меня вообще загадка, как в первую нашу встречу ты мог посчитать меня интересной.

- Посчитать... - задумчиво повторил он. - Ты знаешь, к расчетам это не имело никакого отношения! Твои глаза, голос, дыхание обрушились на меня сразу, лишив возможности что-либо просчитать.

Но я тут же увлеченно начала рассказывать об одном древнем математике, биография которого запомнилась мне так кстати... А на закате, когда солнце гасило свой раскаленный край о воду, мы брали бокалы, вино и шли к прибою. Я неутомимо, как щенок, убегала от волн, а Кайл смеялся, глядя на меня, - моя мокрая одежда свидетельствовала в пользу океана. Казалось, мне никогда не надоест все, что с ним связано! Я могла часами перебирать ракушки и разноцветную гальку, выкладывая из них недолговечные картины, смывавшиеся ближайшим штормом.

- Ты должна научиться плавать, Диана, - говорил Кайл и улыбался, освещенный золотом заката.

- Ни за что! - смеясь, отвечала я. - Мне нельзя, тогда я никогда не вылезу из воды! А потом превращусь в рыбу и уплыву туда... - я указывала в даль и кричала на полную силу в лицо океану: - И буду жить вечно!

Наш смех переплетался с шипением волн...

** ** **

- Кайл, что случилось?

Уже второй день он был невероятно задумчив, тих и почти не слышал, что говорила ему я. И это было особенно странно, потому что его повышенное внимание ко мне, к моим словам, настроению и самочувствию порой оставляли впечатление болезненной одержимости.

Но, вернувшись из очередной короткой поездки, он уединился в кабинете и вышел оттуда только перед самым закатом. Даже во время нашей вечерней прогулки он был непривычно молчалив, почти не отзывался смехом на мои нелепые прыжки в пене прибоя.

И вот теперь, во время завтрака, Кайл незаметно от меня, как ему показалось, добавил в кофе столько коньяка, что кофе стал прозрачным. Но, судя по выражению его лица, и этого было мало.

- Так что случилось?

Он оторвался от окна впервые за это нескончаемое утро и посмотрел на меня.

- Какая же ты яркая, Диана!

Я кожей ощутила его теплый взгляд, и от него мои щеки загорелись, а Кайл продолжил, будто это и был ответ на мой вопрос:

- Ты так сейчас красива... Нет, не шевелись! Солнце пробивается сквозь твои спутанные волосы. Ты будто в короне из лучей - принцесса, прекрасная... и беззащитная.

Чтобы разрядить обстановку, мне захотелось немедленно съязвить, что утренний коньяк плохо влияет на него - делает сентиментальным, но искренность, звеневшая в его словах, не позволила мне испортить момент.

И, улыбнувшись признательно в ответ на комплимент, я вернулась к интересовавшему меня вопросу.

- Знаешь, Кайл, всю свою сознательную жизнь я провела в обмане. Давай хоть ты не будешь ничего скрывать от меня? - я настойчиво заглянула в его глаза.

Он вздохнул и, нахмурившись, снова посмотрел в окно.

- Есть работа.

- Ну... это хорошо. Ты же сам говорил, что заказы - редкость.

- Да, но этот - далеко! Не понимаю... Там есть поблизости охотники, но нашли меня. Говорят: 'Нам нужен лучший!' - самодовольные нотки вкрались в его голос, несмотря на все старания казаться безразличным.

- А насколько далеко, Кайл?

Он снова насупился.

- Да почти полмира! Конечно, никогда нельзя сказать наверняка, но поездка может занять пару недель, а может, и месяц, - он расстроенно покачал головой, вздыхая. - Слишком далеко и слишком долго!

Но я чувствовала, что ему хотелось взяться за заказ. И может быть, не только из-за денег. То, как его голос дрогнул на слове 'лучший', подсказывало: профессиональная гордость - не последняя ценность в его жизни. Да и вообще, это было его призванием, делом его предков! Почему он должен отказываться? Из-за меня?

- Я поеду с тобой.

Последовавшая гневная тирада не испугала меня - я ее предвидела и поэтому, спокойно переждав бурю, взялась по миллиметру склонять чашу весов в свою пользу.

- Дело не в том, что я боюсь оставаться одна. С недавних пор одиночество мне приятно, и только тебя хочется видеть и слышать - больше никого. Но одно дело - находиться где-то рядом, и совсем другое - не видеться целый месяц. Я буду скучать по тебе, Кайл.

Стараясь не замечать, как он смотрел на меня, я продолжала:

- Кроме того, тебе не стоит отказываться от работы из-за меня. А вдруг перестанут обращаться? На что тогда мы будем жить?

Я засмеялась собственной шутке. Кайл не сводил с меня голодных глаз.

- Ну, пожалуйста, возьми меня с собой!

Наконец он улыбнулся и вздохнул, сдаваясь.

- Куда же я денусь! Поедем вместе.

Всю долгую дорогу он не отходил от меня ни на шаг. В самолете его взгляд не оставлял моего лица, а рука не отпускала мою руку. Но это не была собственническая хватка - его пальцы ласкали мою кисть, сплетаясь нежно с моими пальцами, оставляя их лишь для того, чтобы погладить мою скулу, щеку, шею... Он уже скучал.

И именно тогда я осознала, что его - такие интимные! - прикосновения не кажутся мне назойливыми. Мне самой вдруг захотелось схватить его, прижать поближе и не отпускать. 'Я действительно буду скучать по нему', - подумала я и счастливо улыбнулась.

Полдня в машине утомили меня больше, чем можно было бы ожидать, и почти забытая слабость заставила проспать два часа, покачиваясь в такт ухабистой дороге.

Меня разбудило прикосновение к щеке.

- Мы уже приехали, Диана.

Перед моим сонным мутным взором предстало улыбающееся лицо Кайла на фоне... гор!

Придерживаясь за него, я вышла и оглянулась вокруг.

Цепь разновысоких синих в темнеющем небе вершин окружала уютную долину. На холмах - подножиях спящих великанов - были разбросаны немногочисленные домики, утопавшие в садах и окруженные ухоженными полями.

Дом, рядом с которым мы стояли, находился в стороне, у самого входа в долину. Его мощный фундамент вгрызался в крутой склон, предотвращая скольжение, а сложенные из валунов древние стены будто вырастали из каменного нутра скалы, прикрытой одеялом зелени.

- Не роскошно, конечно, зато здесь почти нет шансов наткнуться на слежку, в отличие от больших городов, - Кайл избегал моего взгляда и продолжал извиняющимся тоном: - Дом в нормальном состоянии, но ты сама понимаешь...

- Кайл, - прервала я его, - все замечательно.

Он посмотрел мне в глаза.

- Ты привыкла к другому.

Я кивнула.

- Ну да. А еще я привыкла к рабскому труду и к отшельничеству в провинции, и к побоям... Да мало ли! Кайл, я не собираюсь тебе врать, если говорю, что мне нравится, значит, и правда нравится.

Вдохнув пьянящий воздух гор, я с улыбкой оглянулась.

Мне действительно здесь очень нравилось.

** ** **

Пока мы выгружали провизию, рассчитанную на полторы недели, Кайл все ворчал, что еды мало. Он ужасно волновался. Согласно предварительным планам, он должен был вернуться дня через три-четыре. Спустя неделю предстояла повторная поездка. И если первая служила своего рода разведкой, то вторая - непосредственным исполнением заказа.

- Спасибо, что взял меня с собой.

Мы сидели в темноте, звеневшей стрекотом, попискиванием, пением миллиардов насекомых, обживших кусты и деревья вокруг дома. На бархате неба мерцали серебряные звезды, а в наших руках были бокалы с вином.

- Не за что.

И хотя я не видела лица Кайла, все равно знала, что он улыбается.

- Не переживай, Диана, я совсем скоро вернусь, и мы снова... будем вместе.

Изо всех сил я пыталась не думать, куда и зачем едет Кайл.

С того самого дня, когда он посвятил меня в невероятную тайну своей профессии, и до этого момента то, как он зарабатывал на жизнь, оставалось для меня отвлеченным предметом. Даже когда он уезжал в свои короткие поездки с явно иными целями, чем закупка продуктов, я не могла заставить себя размышлять об этом всерьез. Невозможно было представить, чтобы человек, пусть даже со сверхнеобычным даром, посмел напасть на того, для кого является легкой добычей сам.

Наверное, как никто другой, я понимала, насколько огромной была разница в силе, скорости, реакциях...

Как у ребенка и тигра.

Но реальность вынуждала меня посмотреть правде в глаза - с утра он уезжал на охоту.

- Кайл... - ком в горле мешал говорить, - скажи, как ты можешь не бояться?

- Бояться? Чего?

В его преувеличенно бравом тоне звучало детское: 'Боятся только девчонки, а мы, пацаны, - бесстрашны!'

И от этого ком в горле стал больше.

Как младенец и тигр...

- Мести, например.

- А-а... ну, наверное, в этом плане я немножко рискую, - с улыбкой в голосе признал он.

Немножко.

Тяжело вздохнув, я опустила голову. Некоторые вещи изменить невозможно.

Интуитивно, как и всегда, он уловил мое состояние и вдруг начал рассказывать сам, без всяких расспросов, вероятно, чтобы просто отвлечь меня:

- Я думаю, ты и сама заметила существующую среди них иерархию. Но она идет глубже, чем простое превосходство силы и опыта. Кроме тех, кого ты видела, есть и подвид низших. Их внешность слишком отличается от человеческой, что мешает им жить среди людей свободно. Примитивные, больше похожие на животных, они используются для самых грязных работ, для которых достаточно их 'приглушенных' способностей, - его речь лилась плавно, спокойно, будто разговор был о видах рыб, населяющих мировой океан.

Конечно же, я видела и этих тоже. И других, судя по всему, не состоящих даже в отдаленном родстве с Кристофом! Но у меня не было ни малейшего желания посвящать Кайла в историю моего первого неудачного побега и тот ужас, которым меня наказали.

- Среди высших расслоение огромно и обуславливается, я уже тебе говорил, возрастом. Молодняк в основном живет почти как люди. Они ходят на работу, едят ту же пищу, что и мы, лишь изредка употребляя кровь. Покупают вещи, даже заводят семьи и друзей, - скептицизм в голосе Кайла подвергал сомнению крепость подобных уз, - но, как ты сама понимаешь, ненадолго.

Я много думал, зачем они это делают. Ведь внешность не выдала бы их, уж слишком похожа на нашу! Как мне теперь кажется, таким образом - в близком контакте - они изучают до мелочей жизнь своих жертв, совершенствуют охотничьи навыки, учатся 'сливаться с пейзажем'. Но постепенно потребность в человеческой крови возрастает, равно как и их сила, и они все больше отдаляются от общества, почти всегда предпочитая уединение, и только изредка контактируют с себе подобными.

Я пыталась представить эту странную молодость - тайную, многократно повторяющуюся, превосходящую юные годы тех, кому 'повезло' стать их временными спутниками и друзьями. Пыталась представить Кристофа неловким, неопытным... слабым...

И не могла.

- Пройдут столетия, а возможно, и тысячелетия, прежде чем они достигнут уровня силы тех, кого ты знаешь. А до той поры им предстоит отбирать по сантиметру у своих старших собратьев куски мира для себя.

- И старшие позволяют?

- Разумеется, нет! Но и их бесконечные жизни иногда кончаются - бывает смертельная вражда, как и у людей, да и мы, охотники, вносим посильную лепту, - незнакомая хищная ухмылка вкралась в голос Кайла. - Оставшиеся бреши и заполняют молодые, сражаясь за лучшие куски между собой! Но до настоящих войн не доходит - конкуренция низка.

- Почему?

- Их слишком мало - считанные единицы, едва восполняющие популяцию.

- Не хотят заводить детей?

- Что-то типа того.

Я почувствовала нежелание Кайла говорить об этом и поняла, что права, как только он оживленно произнес:

- Ты не замерзла? Становится прохладно, может, принести тебе плед?

Улыбнувшись в темноте, я уверила его, что мне не холодно, и спросила о другом:

- Кайл, ты ведь знаешь о ежегодном бале?

- Конечно. А что?

- Мне интересно, почему я не видела его, когда была в услужении?

Вспоминая ощутимые, хоть и незримые, взгляды прислуги на балу, я понимала, что господская охота была частью их искаженной жизни. Как публичная казнь в старину - ты смотришь на чужую смерть, осознавая, что в любой момент и сам можешь оказаться на месте приговоренного... и радуешься, что стоишь среди зрителей. Пока.

Почему я не была среди них?

Я не раз задумывалась об этом, но не решалась спросить у Кристофа. Оберегая его и себя от боли, я почти никогда не говорила о своем первом пребывании в его доме. А он...

- Ты не знала о бале, потому что я подмешал в твою еду снотворное, и ты проспала до утра, - после долгой паузы тихо ответил Кайл. - Не злись. Я не хотел, чтобы ты видела это. Их традиции ужасны!

...И прекрасны. Завораживающая грация движений, точность бросков, невыразимая красота спокойных лиц - резвящиеся тигры, невинные в своих потребностях.

Я, заледеневшая от страха, снова находилась у кромки леса, наблюдая за торжественным приближением победителей, волокущих за собой отвоеванные жертвы.

Но, наряду со страхом, разве не чувствовала я тогда и благоговейного восхищения?..

- Кайл, неужели ты охотишься на тех, кто участвует в этом?

Их превосходство над человеком делало подобное занятие безумием чистой воды! Я не могла поверить.

Но Кайл ответил без тени колебаний:

- Иногда и на них, Диана. И до Кристофа тоже доберусь.

- Но ты же утверждал, что он - сильнейший. Что никто не рискнул бы взяться!

Я говорила себе, что просто боюсь за Кайла. Только за него! ...И старалась не слышать животного ужаса, который захлестывал меня при мысли о том, что... у Кайла все получится!

- Я возьмусь! - прозвучал жесткий и уверенный ответ. - У меня с ним личные счеты! Он ответит за боль, причиненную тебе.

Его пальцы нашли мою руку.

- Он больше никогда не сделает тебе больно, Диана. Даю слово.

Я почувствовала на ладони поцелуй.

И хотя я уже знала, что могу верить его слову, мне почему-то стало тяжелее.

- Ты... - мой голос прервался неожиданно для меня самой, - только будь осторожен, ладно? Если с тобой что-нибудь случится, я не переживу!

Это была правда. Он вытащил меня с того света, вернул к жизни и дал надежду. Без него обретенное теряло смысл!

- Не бойся, все будет хорошо, - Кайл обнял меня за плечи и стал покачивать, как ребенка, успокаивая вечными словами. - Все будет хорошо...

** ** **

Утром Кайл уехал. При виде его машины, исчезавшей за поворотом, мне стало не по себе.

Но чем ярче разгорался солнечный день за окном, тем дальше отступало мое беспокойство. И уже после полудня я так расслабилась, что мне захотелось обследовать окрестности.

Кайл совершенно зря извинялся за дом - он был волшебным.

Для меня, привыкшей к современным комфортабельным апартаментам, красота древности и простоты стала откровением. Я не могла налюбоваться глубоким проявленным временем рисунком старого дерева, из которого была сделана вся незатейливая мебель в доме. По темной шелковистой поверхности хотелось водить пальцами без конца. Стены с грубой фактурой были выбелены известью, и от этого в доме, сложенном из камня и наполовину утопленном в скале, не ощущалось сырости. На крыше, покрытой зеленым бархатным дерном, колыхались маки.

Место, на котором располагался этот сказочный домик, было ему под стать. Защищенная с двух сторон крутыми склонами, заросшими густым кустарником, расстилалась перед домом обширная мягкая лужайка из разнотравья. От чужих взглядов ее закрывала надежная кулиса из деревьев.

Идеально для пикника!

Ухватив покрывало, книгу, воду и телефон, я пошла к огромному дереву, чья раскидистая крона затеняла часть лужайки. Шагая сквозь горьковатый аромат луговых цветов, я поймала себя на том, что улыбаюсь. Но не одной из тех натянутых, вымученных улыбок, что растягивали мои губы после пробуждения. Мне хотелось петь!..

Приблизившись к дереву, я обомлела: удивительная красота таилась в его искривленном ветрами стволе! Никогда раньше не думала, что уродство может быть прекрасно!

И будто приятного вокруг недоставало, недалеко от древнего исполина обнаружился ручеек, выбивавшийся из-под красных камней и терявшийся где-то в кустах.

Я устроилась на кружевном краю тени возле журчащего ручья и взялась за чтение, но уже спустя несколько страниц вязкий сюжет отбил всякую охоту продолжать. Забросив книгу обратно в сумку, я села любоваться качающимися на ветру цветами...

Но они не просто раскачивались под резкими порывами. Они пытались бежать прочь, обрывая корни! Стрекот насекомых становился громче, нарастая с каждой секундой, пока грохот не ударил больно по ушам! Грудную клетку сдавил густой тяжелый воздух.

Я уже не улыбалась.

И не нужно было оглядываться, чтобы понять, в чем причина моего состояния. Быстро собрав вещи, я направилась к дому.

Вода, поступавшая с гор, была ледяной, но мое замерзшее лицо не ощущало ничего. Помимо воли руки сами с силой ударили по умывальнику. В ладонях разлилась приятная боль.

'Только бы это был не ты!'

- Диана...

Подняв взгляд, я увидела в зеркале свои огромные темные глаза со стрелами слипшихся мокрых ресниц, бескровные губы, сжатые в твердую линию, капли, стекавшие по моим щекам на шею, и... Кристофа за своей спиной.

'Нет! Ты лишь дурной сон!'

Не отводя взгляда от своего лица, я потянулась к полотенцу и стала вытираться.

'Ты просто снишься мне!'

- Диана...

'Ну нет! Сейчас я проснусь, и тебя не будет!'

Обернувшись, я обогнула его, будто пустое место, и пошла к окну. За стеклом висел мрачный серый день. Как мог он показаться мне красивым?

- Диана...

Обхватив себя руками, я раскачивалась с закрытыми глазами и пыталась изменить реальность.

'Тебя нет, тебя нет, тебя нет, тебя...'

Не видя, я вдруг почувствовала, как его дрожащая рука тянется ко мне, приближаясь по миллиметру. И тут же поняла, что ни за что на свете не допущу этого прикосновения!

- Не прикасайся ко мне!!! - И если начало фразы было едва слышным шепотом, то конец - звериным рычанием!

Возможность того, что все лишь сон, разбилась вдребезги!

Я повернулась и посмотрела Кристофу в лицо... И чуть не задохнулась от боли - его глаза и губы... шрамы, добытые в бою... его запах... Память тела молила о нем! Стиснув зубы, я велела ей заткнуться.

- Диана...

Похоже, он не знал, что говорить. Почти смешно.

Я молчала.

- Диана... ревность свела меня с ума... ослепила мой разум...

Куда девалась его уверенность в себе? Высокомерие - его привычный спутник - осталось в прошлом, там, где он утверждал, что мое прощение ему не понадобится никогда.

Спотыкаясь на словах, он все говорил и говорил, изливая бесконечный поток бессмысленных объяснений. И с каждой фразой мой гнев распускал еще один огненный лепесток.

- Даже твоя одежда пахла изменой! Я же видел все своими глазами, как я мог не поверить? Как мог заподозрить, что так правдоподобно подстроено? Дня не прошло, секунды, чтобы я не проклинал себя... Я... я не могу без тебя! Сделаю все, что хочешь, Диана! Только прости меня!

- Не слишком ли часто для последнего тысячелетия ты это произносишь? Становишься похожим на людей?

Он вздрогнул.

- Или у тебя возрастные проблемы с памятью - позабыл мое последнее слово? - мой ледяной тон заставил побледнеть его сильнее обычного.

- Прости...

- Знаешь ли ты сам, что такое прощение? Это не просто слово! Сказать его несложно, непонятно, как жить дальше. Как смотреть на твою руку и не помнить удара? И каждый день не ждать нового?

Неосознанным движением он отвел руку за спину.

- Простить... В этом весь ты, Кристоф, - безжалостный к другим и снисходительный к себе. Ты возвышаешься над миром, не видя ценности в людях. Они тебе принадлежат! По праву сильного, не так ли? Так, как ты думал, что я принадлежу тебе - вещь, не равная...

- Диана, ты не...

- Недостойна доверия! Как легко было выяснить правду, но ты не снизошел даже до того, чтобы выслушать меня!

- Дай мне объяснить, все было подстроено! Виноват не только Адамас, но и...

- Да какая разница?! Подстроить мог кто угодно! - и я стала перечислять наугад, в порядке возрастания невероятного. - Адамас или Дженоб, даже Мойра, даже Кайл! Имеет значение только одно: ты не поверил мне!!!

Наконец-то я увидела потрясение на его лице. Жаль только, что для этого мне пришлось почти умереть.

- Прости меня... - прошептали его губы обреченно.

- Не в этой жизни!!!

'А ведь ты действительно хочешь, чтобы он ушел', - прошептала боль внутри меня.

Я этого хотела. И душа истекала кровью.

- Диана, любимая...

- Не называй меня любимой!!!

Он отшатнулся от ненависти, полыхавшей в моих глазах.

- Любимых не волокут, как вещь, кромсая тело в куски!!!

- Диана, я не знал, как сильно... я был не в себе...

Я приблизилась к нему вплотную, вглядываясь в его страдающее лицо, пытаясь найти в этом удовлетворение - и не находя.

- Я и забыла, какое ты чудовище! Но ты... напомнил мне!

Спустя мгновение я была в доме одна.

** ** **

Я пришла в себя, когда за окном смеркалось.

Удивленно разглядывая плед, в который была завернута, я пыталась понять, как и почему в такой жаркий летний день взяла его. Но все, что приходило мне в голову, - это смутное воспоминание об ужасном ознобе, который бил меня, заставляя сворачиваться клубком в неудобном кресле, неизвестно каким образом очутившемся подо мной.

Точно так же я не могла определить, куда девалось время. Казалось, только что перекошенное от муки лицо Кристофа занимало все пространство в моем разуме, и вот я уже одна перед темнеющим окном.

Неужели он и правда ушел?

Это казалось самым непостижимым из всего!

Невозможно было поверить, что он оставил меня в покое. Что я уже не принадлежу ему. Неужто он понял наконец, что я тоже имею право на выбор, и смог заставить себя мой выбор уважать? И у меня будет шанс провести жизнь, как и с кем я захочу? И мне не придется больше прятаться, боясь даже выехать за продуктами? И мне не нужно будет пользоваться 'духами', выходя из дома? И мне не ...

Как он меня нашел? Эта неожиданная мысль резко встряхнула меня и вывела из оцепенения.

Ведь с самого начала пути я пользовалась препаратом Кайла, нанося его заново, как только срок действия подходил к концу. И прошло слишком мало времени, в прошлый раз понадобилось более двух лет!

Как же Кристоф меня выследил?

Шок осознания сдавил грудную клетку, лишая воздуха, ускоряя сокращение сердца до непереносимой дроби, сковывая льдом конечности...

Ну конечно же!

- ...Не понимаю. Там есть поблизости охотники, но нашли меня...

Я застонала вслух. Конечно же! Это была ловушка!

Нас засекли где-то в пути: самолет, аренда машин... Не важно. Теперь уже ничто не важно.

Кайла просто выманили из убежища в расчете на то, что я не захочу оставаться одна надолго и поеду с ним. И все, что Кристофу оставалось, - лишь дождаться, пока Кайл уедет.

'А почему ты так уверена, что Кайл уехал? В смысле уехал дальше того поворота, за которым скрылась его машина?' - с тошнотворным спокойствием спросил меня холодный голос разума.

Нет-нет-нет... Кристоф так бы не поступил...

'Неужели?!'

Замолчи! Нет-нет, только не это!

'Радикальное решение проблемы очень в его стиле...'

Обхватив голову руками, я тихонько завыла.

И ведь я сама уговорила Кайла ехать!

Аргументы, приведенные в пользу поездки, теперь казались насмешкой. Я буду скучать? О да, я прочувствую это в полной мере! Я узнаю все существующие оттенки этого состояния!

Потому что больше не увижу его никогда.

Неожиданная боль сложила меня вдвое. Как же я буду без него?

Нахлынули воспоминания: его теплый взгляд на моем лице, нежные руки, сгорающие от желания прикоснуться, но боящиеся ранить назойливостью. И бесконечная забота, и терпение... И доверие.

Моя новая жизнь не имела никакого смысла без Кайла! Надежда на то, что когда-нибудь, через годы, я смогу забыть свое безумное прошлое и приблизиться к обычному человеческому счастью, умерла, едва родившись.

Лучше бы я навсегда осталась в ледяном подземелье!

Перебирая его достоинства и коря себя за то, что подтолкнула его к смерти, круг за кругом, с глазами, полными непролитых слез, я уснула незаметно для самой себя...

Из тяжелого сна меня выдернуло прикосновение к щеке. Я резко вдохнула и, конвульсивно вцепившись в подлокотники кресла, замерла в испуге, еще наполовину спящая.

- Диана, не бойся, это я, - раздался едва слышный шепот в мое правое ухо.

Автоматически я отпрянула, но тут из темноты в слабый свет окна выдвинулся знакомый силуэт.

- Кайл!

Рука быстро, но осторожно легла на мой рот, останавливая радостный возглас.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒