Шесть месяцев спустя 25 страница

Теперь, когда он подошел к родительскому крылу дома, его нервы напряглись, и он невольно захотел повернуть назад и пойти на баскетбольную площадку, где всегда успокаивался. Но нарушать обещание, данное Майе, было нельзя.

Роман глубоко вздохнул, пытаясь представить ее лицо, и через несколько секунд его пульс замедлился до нормы.

Парень уставился на закрытые двери и, наконец, осторожно постучал. Последовала короткая пауза, затем крик «Войдите!».

Роман повернул ручку и вошел в просторную тихую комнату, оформленную в бледно-кремовых и насыщенных бордовых тонах. Его мать лежала в шелковой ночной рубашке на кровати с балдахином и листала толстый глянцевый журнал.

Увидев его, она сразу же отложила журнал и села. На ее лице замелькали эмоции: от удивления до радости и нервозности.

Неужели она была трезвой? Верилось в это с трудом.

— О, привет, дорогой! — Жизель покрутила свой бриллиантовый кулон. — Так приятно видеть тебя.

— Я тоже рад тебя видеть. — Тот факт, что они разговаривали как вежливые незнакомцы, не укрылся от внимания Романа. Он покорно поцеловал ее в щеку. — Ты не занята?

Перевод: ты собираешься сегодня пить?

— Нет-нет, — быстро ответила мать. — Иди сюда, посиди рядом со мной. — Она похлопала по кровати.

Вместо этого Роман уселся в кресло, расположенное рядом с кроватью. Он чувствовал себя неловко, и, судя по выражению лица Жизель, не он один.

Воцарилась тишина.

— Как дела у вас с Майей? — наконец спросила Жизель.

— Все хорошо, — Роман пожалел, что не взял с собой телефон, чтобы было, чем занять руки. Он стал сжимать подлокотники кресла, зарывая пальцы в нежную парчу. — В субботу у нас круглая дата.

— Это же замечательно! — Жизель улыбнулась. — Она чудесная девушка. Значит, она простила тебя за шалость в больнице?

Роман улыбнулся.

— Простила. — Скорее она хорошенько разыграла его сама, так что теперь они были в расчете. — Ты очень помогла мне с розыгрышем, — спонтанно добавил он, ощущая себя более благодарным, чем обычно.

У нее загорелись глаза.

— Правда?

Он кивнул, неловко ерзая в кресле, но Жизель выглядела так, словно собиралась разразиться слезами радости.

— Это меньшее, что я могла сделать, — тихо сказала она, и ее глаза наполнились слезами.

Роман очень надеялся, что она все-таки не заплачет. Он плохо справлялся с плачущими женщинами.

Жизель перебросила ноги через край кровати, чтобы быть с ним лицом к лицу, ее бриллианты ослепительно ярко сияли даже при мягком освещении.

— Я знаю, что в последнее время мы не очень много общались, — неуверенно начала она, словно боялась, что сын встанет и уйдет, стоит ей произнести хоть одно неверное слово. — Но… я действительно скучала по тебе.

Костяшки пальцев Романа побелели.

— Да, я думаю, довольно сложно скучать по кому-то, когда ты все время глотаешь антидепрессанты или пьянствуешь, — категорично сказал он, вспоминая череду пропущенных дней рождения, испорченных праздников и отмененных семейных каникул на протяжении многих лет.

Лицо Жизель стало белым как полотно.

— Я знаю. — Ее нижняя губа задрожала. — Знаю, что была плохой матерью — если вообще могу называться матерью, — но я пытаюсь измениться, правда. Это требует усилий, и я не могу обещать, что смогу стать идеальной. Я просто настолько зависела от алкоголя и таблеток, что не могла… — Она глубоко вздохнула. — Но с тех пор, как ты … после несчастного случая… только тогда я поняла, как сильно хочу стать лучше. Ради нас обоих. — Ее глаза сияли от непролитых слез. — Ты уже совсем взрослый, а я все пропустила. И осенью ты пойдешь в колледж…

У Романа сжалось горло. После стольких лет он думал, что застрахован от всего, что могли сказать или сделать его родители, но после ее слов его заполонил поток детских мечтаний и желаний, в которых он принадлежал к нормальной любящей семье, где каждый день вместе обедали и рассказывали о том, как прошел день, где мать заботилась о нем, когда он болел, а отец брал его в походы и учил заниматься спортом и клеить девчонок.

Несмотря на то, что у него не было ничего подобного, Роман думал, что он неплохо справился с задачей. Его друзья стали его семьей, но в глубине души ему всегда чего-то не хватало. Какими бы замечательными ни были Карло, Паркер и близнецы Перри, он полагал, что ничто не может заменить материнскую любовь.

В то же время он не был уверен, стоит ли доверять ее словам. Конечно, легко сказать, что хочешь измениться, но совсем другое дело — исправиться по-настоящему. Больше всего пугало то, что Роман действительно хотел ей поверить.

— Ты действительно думаешь, что можешь измениться? — Он уставился на нее, пытаясь сочувствовать, как нормальный сын. Это было сложно. Он очень и очень долго не думал о ней, как о матери. Требовалось время, чтобы он мог изменить образ мыслей.

— Я могу попытаться, — серьезно сказала Жизель. — И я буду стараться изо всех сил. Но… — Еще один глубокий вдох. — Но мне понадобится поддержка моего сына.

Стеснение в горле усилилось. Роман знал, что с камнем в его огороде надо что-то делать. Он мог либо принять то, что она говорила, и попытаться исправить отношения между ними, либо просто уйти, вернуться в свой безопасный мирок и уберечь себя от боли, которая неизбежна в случае провала.

— Я… — Он замолк. Жизель выглядела так, словно собиралась упасть в обморок. — Я думаю, — он слабо улыбнулся, но улыбка была похожа на оскал, — что нам обоим нужна помощь, если мы собираемся и дальше иметь дело с моим ублюдочным отцом.

Роман сказал это на эмоциях и слегка вздрогнул, ожидая, что мать отчитает его за грубость слов или за то, что он так сказал о своем отце.

К его удивлению, Жизель рассмеялась — богатым, живым, настоящим смехом, которого он не слышал целую вечность. Его заполонило тепло, и его собственная улыбка стала шире и искреннее.

— Он тот еще мудак, правда? — Ее глаза озорно блеснули.

Мгновение Роман смотрел на нее в шоке, а потом тоже хохотнул.

— Чемпион среди мудаков, — добавил он.

— Я так рада, что ты заглянул ко мне, — сказала Жизель после того, как их веселье угасло. — Честное слово. Так что… я не хочу просить слишком много, но… может, обнимемся? — Она смотрела на него с такой надеждой, что у него не хватило смелости отказать ей, поэтому он медленно встал и осторожно подошел к ней. И обнял.

Жизель обрадовалась, и Роман попытался приспособиться к странному ощущению ее рук, удобно обвивающих его плечи. Ощущение было совершенно непривычным, но на этот раз в нем вспыхнула надежда — пусть маленькая, — что оно может стать гораздо более знакомым в будущем.

Его губы бессознательно растянулись в улыбке. Он решил, что ему нужно сказать Майе огромное спасибо.

* * *

— Ты снова купила мне белье?

Я уставилась на белоснежный магазинный пакет, который Адриана передала мне. На пакете простым черным шрифтом была выбита надпись La Perla, и я разглядела внутри кружева.

— Конечно. Ты же не можешь надеть то, которое купила, когда встречалась с Паркером, — заявила она. — Теперь, когда ты встречаешься с Романом, тебе нужно новое белье. Так сказать, специально для него. Когда вы попытались отметить круглую дату в прошлый раз, тебя похитили и чуть не убили. В каком ты тогда была белье? Вот именно, в старом! Говорю тебе, оно приносит неудачи.

Я недоверчиво покачала головой.

— Не хочу разочаровать тебя, Адри, но меня похитили, потому что Джеймс — психованный маньяк, а не потому, что на мне были некрасивые труселя.

— Это ты так думаешь.

Адриана вытащила из сумки бюстгальтер и стринги. Они были еще меньше, чем те, которые мы купили в прошлый раз, и я сразу покраснела.

— Теперь иди и надень это. У нас осталось всего два часа, чтобы подготовить тебя к особенному вечеру.

Я скрестила руки на груди.

— Это я не надену, — отчеканила я. Нет. Ни за какие коврижки.

Адриана бросила на меня свой особенный уничижительный взгляд, которым она обычно одаривала людей, носивших сандалии с носками, плиссированные брюки или — о ужас! — и то, и другое одновременно.

— Хорошо, — сказала я слабо, забирая у нее тонкие кусочки ткани. — Я сейчас вернусь.

Только не судите меня. Иногда Адриана умела быть очень устрашающей.

Но я ничего не могла поделать с радостной улыбкой, возникшей на губах, когда я закрылась в ванной и стянула с себя блузку и брюки. Адриана, конечно, возмущалась — мол, чего она там не видела, у нее части тела такие же, как у меня, — но я все–таки уединилась.

Итак, этот день настал. Сегодня мы с Романом наконец-то отпразднуем нашу «дату», и я не могла дождаться, когда это случится!

Я еще никогда так не переживала, даже когда состоялся наш с отцом «серьезный разговор». Все прошло лучше, чем я рассчитывала, хотя общение походило на то, что произошло между нами в Нью-Йорке, когда я застукала их с Лекси. То есть было много слез, эмоций и обещаний, но в этот раз я ему по–настоящему поверила. И даже простила. В конце концов, он был моим отцом, и я любила его.

Честно говоря, после инцидента с Джеймсом я решила, что прошлое должно оставаться в прошлом. Сегодня, между прочим, была новогодняя ночь, и я собиралась начать этот год как можно лучше.

К счастью, моей семье было наплевать на Новый год — благодаря моей маме мы отмечали только китайский Новый год. А значит, я вольна была встречаться с Романом, в то время как остальная часть банды наслаждалась шампанским и фейерверком на лодке, которую Роман подарил Заку на день рождения.

Я надела новое дизайнерское нижнее белье и снова натянула брюки и блузку. Меня охватило волнение. Что же запланировал Роман? Я потратила целую неделю, пытаясь угадать, но, конечно, Роман, будучи ехидным подлецом, отказывался говорить, верны ли мои догадки.

Над некоторыми из них он откровенно посмеивался.

Но, если серьезно, судя по всем экстравагантным поступкам, которые он совершал, можно было не исключать даже полет на воздушном шаре над Австрией, за которым последует частный концерт. Не то чтобы я действительно хотела полетать на воздушном шаре над Австрией. Скандал с Арнольдом Шварценеггером в значительной степени разрушил для меня привлекательность этой страны, и, кроме того, я боялась высоты.

В любом случае будет круто.

— Ты уже решила, что наденешь? — спросила Адриана, когда я вышла из ванной.

— Да. — Я подошла к шкафу и достала простое, но элегантное черное шелковое платье. — Я не знаю наверняка, чем мы займемся и куда пойдем, но это должно подойти на все случаи.

Она склонила голову, проводя пальцами по ткани.

— Хм-м…

— Что? — Я осмотрела платье. Это была одна из самых миленьких вещей в моем гардеробе. — Считаешь, не подходит?

— Не думаю, что стоит надевать шелк… не слишком это хорошая идея.

Я помолчала, а потом чуть не подпрыгнула от осенившей меня догадки.

— Минуточку! Ты знаешь, что именно он запланировал, да? — вскричала я.

Адриана поморщилась из-за моего крика.

— Давай-ка посмотрим, — Она нырнула в шкаф, так и не ответив на мой вопрос. — Вот это симпатичное.

Адри вытащила белое трикотажное платье, которое я надевала на годовщину родителей.

— Напоминает мое платье с бала, — пробормотала я.

Она пожала плечами.

— Все будет хорошо. Поверь мне, оно будет в тему.

Я решила поверить ей на слово. У Адрианы был изысканный вкус, и, учитывая, что она, вероятно, знала, что задумал Роман, мне стоило последовать ее совету.

Следующие два часа она всячески подготавливала меня, наставляла и поучала насчет предстоящей ночи. По правде говоря, Адри подошла к этой задаче настолько серьезно, что я боялась, как бы она не сошла с ума, пытаясь сделать все идеально.

Я закусила губу. Хотелось надеяться, что через мы с Романом по-прежнему будем вместе. В конце концов, мы оба были выпускниками, и колледж мог многое изменить…

— Не надо так делать, смажешь свой блеск для губ, — ругалась Адриана, брызгая меня своими духами от Chanel.

В обычной ситуации Венеция тоже была бы здесь, но сейчас она на пару с Заком находилась где-то между Седьмым и Восьмым Небом.

Я улыбнулась этой мысли. Эти двое слишком идеально подходили друг другу. В дверь позвонили, и от этого звука я чуть не улетела со стула.

— Он здесь! — взвизгнула я.

Адриана вцепилась мне в плечо.

— Твоя мама откроет. Нам нужно закончить твой образ.

— Да, капитан! — поддразнила ее я.

Она оказалась права, потому что Роман перестал звонить в дверь, и я услышала тихий гул разговоров на лестнице. Когда Адриана закончила, я в страхе уставилась на себя. Результат был даже лучше, чем на выпускном. Клянусь, эта девушка была гением.

— Где ты научилась так круто делать прически? — удивилась я, касаясь идеально накрученного локона.

— В школе-интернате, — ответила она, пряча расческу Mason Pearson обратно в гигантскую сумку. Туда же отправились спреи, лаки и гели для волос, щипцы для завивки с названием бренда, которое я даже произнести не могла. — Одна из моих тамошних лучших подруг была дочерью известного парикмахера.

Я еще не слышала, чтобы Адриана говорила о школе-интернате, но сейчас прямо сгорала от любопытства. Что заставило ее покинуть свой элитный швейцарский кампус со всеми принцами мира и вернуться обратно в Валеску?

— Вау! Ее мамаша, должно быть, чертовски хороший парикмахер, раз может позволить себе обучать дочь в таком дорогом заведении.

— Да. — Адриана пожала плечами. — К ней очередь на пять лет вперед, если не больше. Ее услуги стоят около тысячи долларов. Но все равно она не платит за обучение. Отец Шантель — так зовут мою подругу, — крупный медиамагнат. Он оплачивает практически все.

Больше она ничего не сказала, а я не стала спрашивать, услышав смех Романа, поднимающегося по лестнице. Мне вдруг страшно захотелось к нему.

Адриана, должно быть, поняла это, потому что подтолкнула меня к двери.

— Иди уже к своему любовничку, — произнесла она, добродушно закатывая глаза. — У меня есть, чем заняться. Веселись и будь осторожна.

Я покраснела. Значили ли эти слова об осторожности, что сегодня ночью меня ждало нечто опасное?..

* * *

— Мы скоро приедем?

— Подожди. Что ж ты такая нетерпеливая? — поддразнил Роман.

Я сделала вид, что надулась, хотя сама сгорала от нетерпения. У меня чуть глаза не вылезли из орбит, когда я сегодня увидела Романа. Он выглядел сногсшибательно. В идеальном черном смокинге. Подарил мне идеальную красную розу. Наградил идеальным поцелуем (целомудренным, к радости моих родителей). Затем отвез меня к частному самолету, а после короткого перелета мы сели в лимузин, где Роман завязал мне глаза. Скорее всего, он хотел, чтобы я не догадалась, куда мы едем.

Как будто я могла хотя бы предположить! Я даже не знала, в какой город мы прилетели.

Внезапно лимузин остановился, и я услышала отчетливый звук открывшейся дверцы.

— Мы приехали? — заверещала я, как маленькая девочка.

Роман рассмеялся.

— Да, мы на месте. — Я почувствовала, как он встал с сиденья, а спустя мгновение взял меня за руку. — Аккуратней, — предупредил он, когда я медленно свесила ноги, чтобы встать. Он приобнял меня за талию для поддержки.

И вот тогда я почувствовала его. Прохладный соленый бриз, который мог означать лишь одно — мы находились у океана. А шум волн, разбивающихся о берег, подтвердил это.

— Можно уже снять с глаз повязку?

— Еще чуть-чуть. — Роман подвел меня ближе к волнам. — А теперь… стоп.

Я остановилась.

Я почувствовала, как он подошел ближе ко мне, а затем услышала его шепот у своего уха.

— Ты готова?

Я нетерпеливо кивнула, а затем повязка исчезла. Тьма сменилась ослепительным светом, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы восстановить зрение. А потом я задохнулась от эмоций, увидев великолепную яхту, больше похожую на плавающий особняк, такой высокий, что мне пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть верх. Она была украшена цепочками красивых мерцающих огней. Но шокировало меня не это. Меня поразили буквы на синем фоне, складывающиеся в очень знакомое имя: Майя.

— Ты… Ты назвал ее в мою честь? — пискнула я.

Роман улыбнулся.

— Да. Я получил ее в качестве подарка на Рождество и не мог придумать хорошего названия. А потом вдруг подумал: почему бы мне не назвать ее в честь той, кого я люблю?

Я затрепетала от удовольствия. В последнее время мы часто произносили слово на букву «л», и мне никогда не надоедало слышать его.

— Вау, — прошептала я. — Но… это твоя лодка…

— Нет. Это наша лодка, — быстро исправил он. — Она такая же твоя, как и моя. На ней твое имя. Буквально.

Я засмеялась, но покачала головой.

— Ты такой…

— Сильный? Очаровательный? Идеальный? — предположил он.

Я закатила глаза.

— Скромный, — пошутила я.

Роман ухмыльнулся и повел меня на яхту. Мы шли по огромной лодке, пока не достигли верхней палубы, которая повергла меня в шок. В центре располагался столик на двоих, а на нем — ваза с цветами и шикарный хрустальный сервиз. Гигантский баннер гласил «Осенний бал».

Я коварно ухмыльнулась.

— Ну, до меня дошли слухи, что я вроде как испортил тебе осенний бал, — робко объяснил Роман. — Так что… я попытался все исправить. Очевидно, что все воссоздать мне не удалось, и по-настоящему поужинать здесь мы не сможем, но я хотел сделать все максимально…

— Роман, — перебила я, улыбаясь, — ты мямлишь.

Он покраснел. Это была самая милая вещь, которую я видела.

— Прости.

— Нет, тебе не за что извиняться. — Я огляделась по сторонам, рассматривая простые, красивые декорации: бесконечное море простиралось до горизонта, и закат окрашивал его в бледно-розовый и оранжевый цвета. Во мне забурлили эмоции. — Это… это абсолютно идеально.

Роман просиял.

— Честно?

Я кивнула и страстно его поцеловала, показывая, как сильно я его люблю. Когда мы наконец оторвались друг от друга, я заметила озорные искорки в его глазах.

— Ты… хочешь есть или можешь немного подождать?

Я с любопытством уставилась на него.

— Могу подождать. А что?

— У меня есть еще один сюрприз для тебя. — Роман указал на что-то позади меня, и когда я повернулась, то завизжала так, что меня должны были услышать и в Антарктиде. В самом конце комнаты стоял очень, очень известный британский музыкант, который выглядел еще более крутым в белом смокинге и фирменных очках.

— Ты… ты…— зашептала я, не в силах произнести нормальное предложение.

Певец улыбнулся, когда из динамиков зазвучали первые аккорды его самой известной песни. Стоило ему начать петь, как Роман протянул мне руку со словами:

— Потанцуешь со мной?

Я была близка к тому, чтобы начать всхлипывать, но вовремя восстановила контроль.

— С удовольствием, — ответила я, принимая его руку.

Несмотря на то, что песня длилась лишь несколько минут, время словно остановилась. И это был самый романтичный момент в моей жизни.

Когда песня закончилась, певец пожелал мне и Роману хорошего вечера и на прощание поцеловал меня в щеку, из-за чего я едва не упала в обморок, а затем ушел, оставив нас наедине.

— Это было… нереально, — изрекла я, до сих пор толком не веря в то, что мне только что пел серенады популярный певец, к тому же близкий друг почившей принцессы Дианы, которую я тоже обожала.

Роман заулыбался.

— Ты просто очаровашка в такие моменты. И я организовал все это не один. Мне помогла Адри. Она упомянула, что ты неравнодушна к этой песне.

Я вздохнула.

— Думаю, это лучшая годовщина в истории годовщин. — Я обняла его. — Люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — прошептал он в ответ, вновь целуя меня.

Я чуть-чуть отстранилась, потому, когда заговорила, наши губы соприкоснулись.

— Так… ты голоден? Или сможешь немного подождать? — спросила я, повторяя его слова.

Роман изогнул бровь.

— Могу подождать. А что?

— Ну… — Сердце колотилось так быстро, что казалось, все мое тело подрагивало. — Мне просто любопытно… здесь есть какие-нибудь… каюты? — выдохнула я.

Он моргнул.

— Да, конечно. А что? Ты устала?

О боже, неужели мне нужно произносить все это вслух?

— Нет… но буду. После… — Я замолчала, надеясь, что он поймет. Как же неловко!

— После..? — Внезапно глаза Романа распахнулись в догадке. — Ты имеешь в виду…

Я кивнула в ответ.

Бум, бум, бум, бум — стучало мое сердце.

— Майя. — Лицо Романа одновременно выглядело обеспокоенным, благоговейным, возбужденным и нервным. — Ты уверена? Потому что клянусь, я могу подождать, если ты не готова. Я имею в виду… я не жду от тебя активных действий и тем более не хочу, чтобы ты пересиливала себя, если еще не полностью готова. Помни, пожалуйста: я не давлю на тебя.

— Так ты все-таки хочешь поужинать?

Он явно не ожидал такого вопроса.

— Э-э… хм…

Я захихикала, видя его замешательство. Очевидно, он не знал, как ответить на мой вопрос.

— Я просто… — Он выглядел сбитым с толку. — Нет?

— Отлично. — Я взглянула ему в глаза. — В этом наши желания совпадают.

О боже, когда я стала настолько смелой?

Я понимаю, что на мне сказывается влияние Адрианы, но серьезно… не для того я надевала белье за несколько сотен долларов, чтобы сидеть в нем и есть стейк. И да, я была готова. Абсолютно готова, на все сто из ста.

— А теперь… — Я закусила губу, стараясь выглядеть соблазнительно. — Как насчет небольшой экскурсии по этой чудной яхте?

Роман недоверчиво всмотрелся в мое лицо. Думаю, он не до конца поверил, что я готова. Но клянусь, я собиралась врезать ему по башке, если он сейчас скажет «нет».

К счастью, он этого не сделал. После целой минуты молчания он взял меня за руку и повел с палубы.

Я сделала глубокий вдох, буквально дрожа от волнения.

Казалось, потребовалась вечность, чтобы добраться до каюты, которая была такой же роскошной, как и вся яхта. Хотя интерьер меня мало интересовал.

Роман наклонился и оставил у меня на губах легкий поцелуй. Я уже собиралась углубить его, когда мой любимый отстранился и взглянул на меня.

— Майя, — прошептал он. — Ты точно уверена?

Я тяжело сглотнула.

Я где-то читала, что художникам на самом деле все равно, понравится их работа кому-то или нет. Их волновало, вызовет ли она эмоции, будь то любовь, ненависть или нечто посередине.

Было много симпатичных парней. Не таких заносчивых и намного нежнее Романа. Много парней, которые никогда не похищали меня и не заставляли хотеть рвать на себе волосы от злости. Но эти парни не вызывали у меня никаких чувств, кроме дружеских. Но Роман… Чтобы он ни делал, это вызывало во мне бурю эмоций. Любовь, ненависть, злость, счастье, гнев, радость… все благодаря ему.

— Абсолютно точно на сто процентов уверена, — прошептала я в ответ, страстно целуя его.

И когда мы откинулись на кровать и использовали по назначению те завернутые в фольгу подарки, которые мне подарил Паркер, я поняла, что впервые в жизни ощутила полное и всепоглощающее счастье.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Я чуть не задохнулась. Серьезно. Родители обнимали меня так сильно, будто мы прощались навеки.

— О, милая, я так горжусь тобой. — Глаза мамы блестели от слез, пока она смотрела на меня с гордостью. — Ты молодец! Не могу поверить… — Еще один всхлип. — Не могу поверить, что ты так быстро выросла. И уже завтра улетаешь в Париж…

— Ну же, Шелли, ты ее смущаешь.

Папа отпустил меня, чтобы обнять маму, которая, казалось, была на грани срыва.

— А ты… — Отец строго посмотрел на Романа, который подошел ближе ко мне. — Позаботься о моей дочери.

— Конечно, не беспокойтесь. Я буду охранять ее ценой своей жизни, — заверил его Роман, хитро подмигивая, когда мой отец отвернулся.

Я покраснела. Не сомневаюсь, что он думал о тех вещах, которыми мы

займемся, как только заселимся в наш отель в Париже. Извращенец. Хотя, что греха таить, рядом с ним я тоже становилась извращенкой.

— О нет, — внезапно застонала я, шагнув ближе к Роману. К нам приближались. — Они уже идут.

Роман побледнел и защитным жестом притянул меня к себе, в то время как мои родители немедленно отступили.

— Ну… мы пойдем поищем еду, — выпалил мой папа, схватил маму и потянул за собой. — Эта церемония вытянула из нас всю энергию.

Я с подозрением посмотрела на него.

— Но, пап, здесь нет еды.

Он покраснел.

— Но это не значит, что нельзя ее поискать. Все, пока! — С этими словами он поспешил удалиться, таща маму на буксире.

Я покачала головой, а Роман засмеялся. Клянусь, иногда родители вели себя словно дети. К счастью, за последние несколько месяцев мои отношения с папой стали намного лучше, и мы практически вернули их в прежнее русло. Несомненно, сильно помог тот факт, что он проводил много времени с мамой наедине, а я иногда устраивала случайные семейные поездки на все выходные. По правде говоря, я думала, что нет не свете скучнее занятия, чем рыбалка, но проводить время с семьей мне нравилось.

— Похоже, они учатся быстрее нас, — сухо прокомментировал Роман и вздрогнул, когда над нами прогремел гром:

— Ма-а-айя! — Венеция повалила меня на землю. Ее глаза сияли, а улыбка расплылась на все лицо. — Я так рада за вас! Ты сделала это!

— Не я, а мы, — поправила я, пытаясь отцепить подругу от себя.

Она счастливо вздохнула.

— Поверить не могу, что мы закончили школу! Это полное безумие. Прощай учеба, здравствуй мир!

— Хм, ты же понимаешь, что в колледже тоже будет учеба, верно?

Я подняла брови, Роман закатил глаза, но на его лице появилась ухмылка. Он признался, что случались моменты, когда ему хотелось свернуть Венеции шею из-за ее чрезмерной энергии — что мне показалось смешным, учитывая, что он дружил с Заком, — но после стольких месяцев общения он привык ко всему.

— Колледж, школа, без разницы. — Рыжая пренебрежительно махнула рукой. — Сейчас я не хочу думать об этом. Впереди у нас целое лето, и я не могу ждать, ребятки, не могу ждать!

Еще один счастливый вздох.

Я наконец смогла снова подняться и удостоверилась, что на моем выпускном платье появился ряд пятен от травы. Но едва мне удалось полностью выпрямиться, как я приземлилась прямо на задницу.

— Май-Май! Ты была великолепна! — прокричал Зак, сдавливая меня в медвежьих объятиях. — Ты выглядела роскошно, когда тебе вручали аттестат.

Мне было интересно, что такого роскошного он увидел, поскольку я получила свой аттестат точно так же, как и другие двести или около того учеников в моей параллели. Зак делал много сумасшедших вещей, но никогда не задумывался об их смысле.

— Спасибо, Зак.

Я заметила напряжение на лице Романа и снова удивилась.

— Мой сладкий малыш!!! — закричала ни с того ни с сего Венеция, игнорируя возмущенные взгляды окружающих, брошенные в нашу сторону. Венеция потянула на нас Зака.

— Ой! — я поморщилась от тяжести, с которой они оба на меня навалились. Да, пожалуй, теперь речь шла уже не о нескольких пятнах. Теперь зеленой я была вся.

Я послала Роману отчаянный взгляд, но он лишь хмыкнул и покачал головой. Не сомневаюсь, он наслаждался моим положением. С тех пор, как через неделю после Нового года Венеция и Зак начали официально встречаться, они стали неразлучны. Наиболее устрашающим фактором их сумасшедших отношений была их привычка гоняться за первыми попавшимися щенками, что вызывало животный страх у всех владельцев собак в Валеске. А если учесть, что у Венеции так ничего и не получилось на занятиях по дрессировке собак, эти двое стали еще более неудержимыми вместе.

Да, это было возможно. Спросите моих родителей. Они отказывались подходить к Венеции и Заку ближе, чем на расстояние пушечного выстрела, когда те были вдвоем. Я не винила их. Если бы эти двое не были моими друзьями, я бы лично зашила им рты.

Хотя крошечная часть меня признавала, что они были восхитительной парой.

— Ты пахнешь сахарной ватой, — вздохнул Зак, поворачивая голову, чтобы понюхать шею Венеции.

Она засияла.

— Я припрятала немного под платьем во время церемонии, — хихикнула она, трепеща ресницами.

А затем парочка приступила к поцелуям. При том, что они все еще лежали на мне!

Ну, все. Я забираю обратно свои слова о том, что они очаровательны! Нет, они тошнотворно приторные! С нечеловеческой силой, которой обладали только по-настоящему отчаявшиеся люди, я оттолкнула их от себя. Они даже не разорвали поцелуй и просто перевернулись на траву, продолжая целоваться и хихикать.

— Это отвратительно, — заявила Адриана, вступая на нашу полянку широкими уверенными шагами.

Она как обычно выглядела безупречно. Ее светлые волосы блестели на солнце, а изящное платье подчеркивало изгибы фигуры. Адриана, кто бы сомневался, уже давным-давно сняла свою выпускную мантию. Паркер, стоявший рядом с ней, выглядел ничем не хуже в рубашке от Thomas Pink и брюках от Hugo Boss. Его «ролекс» сиял почти так же ярко, как волосы Адрианы.

— Пора бы им остановиться. — Адриана сморщила нос в сторону Венеции и Зака, которые все еще целовались, за исключением того, что теперь они встали и пытались еще и танцевать.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 23 24 252627 28 Следующая ⇒