Конец первой книги. 2 страница

Снова День. Моя вагина сходит с ума. Бесстыжая п*зда.

И кто с них будет живьем сдирать кожу? Они, твою ж мать, Боги!

― Он ничего не узнает, ― это уже другой голос. Кажется, Рассвет. ― Я спрячу ее в своих владениях.

― Х*й тебе, ― снова Сумерки.

У него такой низкий с хрипотцой голос, который, вероятно, способен развратить любую самую убежденную девственницу, хотя я сомневаюсь, что такие встречаются в наши дни. По тому, насколько я слышу его, кажется, что он находится всего в нескольких шагах от меня.

― Ты не можешь оставить ее себе. Моему дракону нужна подружка. Я хочу забрать ее.

― Ну, уж нет. Даже если бы старые границы все еще действовали, она все равно формально оказалась бы под моим покровительством. Без толку разводить споры по этому поводу.

Что, мать вашу, несет Рассвет?

― Но они не действуют, и каждый из нас в курсе почему, так что разбираемся дальше, черт возьми. У меня имеется не приспособившийся дракон, у которого проблема с доверием. Стадия младенчества выводит меня из себя, а ей длиться еще гребаных лет тридцать. Тут просто необходима женская забота...

Что за хрень здесь творится?

День смеется.

― Она же отвергает каждую из новых женщин, которых ты приводишь к нему из дня в день? Ты обосрался со своими доводами, придурок. Смертный питомец отправится со мной в Царство Дня. Тема закрыта.

Так, теперь я уверена, что не мертва. Если только, умерев, я не очутилась в аду. В таком случае мне реально п*здец, так как я прекрасно осведомлена, что как минимум двое из четырех Богов Солнца ― садисты. Если я, конечно, не разучилась читать мужиков.

― Она вам не питомец, ― возражает Ночь своим голосом, словно он соблазняет меня в спальне, отчего у меня становится горячо где-то внизу.

― Она должна рассчитаться со мной за свое желание, так что вы можете все идти нах*й. Она моя.

Снова Сумерки. А, вот и цена? Я так и знала, что ничего не получу даром! Мерзкие Творцы Мироздания с садистскими наклонностями!

― Так-то, она всем должна, если ты не забыл. Тебе придется делить смертного питомца со всеми остальными, пока она не расплатится по договору.

Это опять День. Я задолжала всем? Но я же использовала только одно желание! Меня вообще не устраивает, в каком русле идет разговор.

― Я не против поделиться. Мне это нравится.

Ночь. Конечно, он не против поделиться. Знойный аппетитный тип. У него, наверняка, имеется свой гарем.

Да, сто пудов, у них у каждого он есть.

В п*зду все это.

Я съ*бываюсь.

Резко открываю глаза и осматриваюсь по сторонам. Я сбита с толку. Мне тяжело дышать, а воздух вокруг меня переливается огнями, которые застилают все, создавая бесчисленное количество разноцветных радуг.

Вау, с ума сойти.

Что за еб*ный п*здец?

― К слову, она очухалась.

― Мог бы сказать об этом и раньше, Рассвет!

― Не-а.

Я стараюсь дать глазам привыкнуть, но ничего не выходит. Как долго я провалялась в отключке? Хрен знает, но мне просто нужно бежать. Уносить ноги. Прямо сейчас. Не могу сказать, что я вижу землю под собой, но, по крайней мере, чувствую ее. Также я чувствую, что мое избитое тело пульсирует от боли.

Поднимаюсь на ноги и, прикрывая глаза от яркого света этого причудливого мирка и спотыкаясь, пробираюсь вперед на несколько шагов, прежде чем натыкаюсь на что-то твердое и горячее. Мощные руки берут меня в охапку.

Бл*ть. Сегодня и вправду не мой день.

― И куда это ты намылилась?

Убрав руку, я моргаю в том направлении, откуда доносится голос Сумерек, который на пару голов выше меня. Моя вагина в восторге от высоких.

«Закатай свои половые губы, идиотка».

Мой взгляд постепенно фокусируется, и куча крошечных радуг растворяется, открывая мне Бога Солнца, поймавшего меня.

Я откашливаюсь, так как эта золотистая кожа, волосы и все остальное золото обескураживают при ближайшем рассмотрении. В придачу ко всему этому еще и выраженные скулы, волевой подбородок, не говоря уже о ямочке на нем. От такого очнулось даже мое уязвленное сексуальное желание.

«Остынь, девочка».

― А-а-а, домой. Я намылилась домой, ― заявляю я решительно, хотя бесстрашие уже осталось в прошлом. Притвориться не будет лишним.

Он мотает головой, взъерошивая свою кудрявую шевелюру.

― Ты лишилась права сделать выбор в пользу этого, бросившись с утеса. Теперь, я вынужден тебя разочаровать: ты находишься под нашим покровительством, ― он хмурится, и, могу ошибаться, его глаза темнеют, когда он крепче сжимает меня в своих руках. ― Глупая смертная.

― Большое спасибо, но я в состоянии сама о себе позаботиться!

Я изворачиваюсь, чтобы убежать, но он возвращает меня обратно, и он хватает мои ушибленные запястья своими огромными руками. Вздрагиваю, и Сумерки ослабляет хватку. Я слышу приближающиеся шаги и оказываюсь лицом к лицу с остальными тремя Богами ― еще с тремя осуждающими взглядами, которые становятся еще выразительнее от моря радуг вокруг. Цвета концентрируются возле рук, сжимающих мои запястья, а потом снова поднимаются к моему лицу.

Мне тяжело дышать, а тело становится ватным, так как эти парни... хоть и устрашают своим телосложением, которое явно создано для боя, что увидишь, безусловно, не каждый день, но они сногсшибательны. И в этом я соглашаюсь со своей вагиной, что случается нечасто.

Каждый из них бесподобен, физически сложен так, чтобы представлять свой период в солнечном цикле.

Рассвет с каштановыми волосами, с глазами цвета расплавленного янтаря и кожей медового оттенка. Он возвышается надо мной, как и каждый из них. Красив, с высокими скулами и великолепными руками. Также у меня нет никаких сомнений, что он садист. Несмотря на то, что Бог довольно сдержан, есть что-то в блеске его глаз, знакомое мне по прошлому опыту. Я предпочитаю не судить о книге по обложке, хотя в подавляющем большинстве оказываюсь права. Неспециально нагоняю на себя страху, но... тревожный колокольчик трезвонит.

Рядом стоит День, волосы цвета платины и отточенное великолепие ― именно так, я бы изобразила Бога, если бы рисовала. Он самый высокий из них, но идеально сложен, широкоплеч и с узкой талией. День любит доминировать, этого не скрыть от меня. Я чем-то умудрилась вывести его из себя, поэтому сейчас он выглядит разъяренным, одаривая меня взглядом тяжелее, чем двухтонный член, стоящий по стойке смирно. Не горю желанием ощутить на себе последствия его гнева. Моя вагина с удовольствием познала бы это, но я откровенно посылаю ее куда подальше. Ей понадобится совсем немного времени, чтобы загнать нас в ловушку, где мы будем корчиться от божественных х*ев.

Я бросаю взгляд с его беспорядочно уложенными черными волосами, оливковой кожей, сочными губами и глазами насыщенного голубого цвета. Он смотрит на меня так, словно готов сожрать меня живьем, и это работает.

Подождите...

Еб*ть. Я в окружении четырех сногсшибательных Богов, которые видят во мне своего домашнего питомца, и нахожусь в абсолютной растерянности... даже не знаю, где мы сейчас находимся. Все, что я вижу перед собой ― это море из радуг и сексуальные Боги солнца.

Вырываюсь из хватки Сумрака и оказываюсь прямо в центре круга.

― Я отказываюсь становиться частью вашего гарема! ― говорю я решительно, задрав подбородок и расправив плечи, так как осанка ― немаловажный аспект, особенно, когда ты окружена существами, которые, по меньшей мере, на полметра выше тебя.

― Что за х*йню она несет?

Заткнись, Сумерки. Я стараюсь, чтобы эти слова прозвучали только в моей голове.

Сжав кулаки, они слегка сужают кольцо вокруг меня. Мои ладони вспотели, и я не знаю на чем остановить свой взгляд. Я привыкла к вниманию, но это... что-то из ряда вон.

Мне необходимо вырваться отсюда.

Приметив просвет между ногами Сумерек и Дня, я устремляюсь туда, чувствуя себя сверхуверенно, хотя преодолеваю всего около полуметра, прежде чем меня опрокидывает на землю один из них. Столь неожиданное пресечение заставляет меня зашипеть от боли. Хорошо, что хоть трава мягкая. Ну, я полагаю, что это именно она. По крайней мере, пахнет растительностью, хотя трава обычно не состоит из маленьких радуг...

Пара рук хватает меня за запястья и с силой удерживает их над моей головой. Я отчаянно брыкаюсь ногами в попытках вырваться, и как только мне это почти удается, их тоже хватают чьи-то руки и прижимают к земле.

― Уберите свои руки, нах*й! ― кричу я, открыв в себе новые грани своенравия.

― Она думает, что мы хотим овладеть ей...

Это был Рассвет? И с чего вдруг его это так беспокоит? И да, я не тупая и понимаю, к чему все идет. Моя вагина возбуждена, несмотря на то, что мы в полной жопе, а я абсолютно подавлена.

― Отпустите меня, ублюдки, иначе я вдарю вам по яйцам! ― воплю я, вдыхая в себя полный рот блестящей, радужной травы и задыхаясь от этого, хотя это не настолько хреново, как давиться членом.

Кто-то тянет меня сзади за мой корсет, расшнуровывая его. Я сопротивляюсь, отдавая все свои силы, чтобы противостоять четырем ублюдкам. В п*зду. Я ни за что не отдамся группе второй раз за сегодняшний день.

«Нет, вагина, меня не интересует твое мнение».

― Руки убрали!

Мое тело двигается вовсе не по-женски, вероятно, травмируя себя изнутри, но мне плевать. Чьи-то руки давят на меня сильнее, стараясь удержать на месте, и я рычу, подобно дикому зверю.

Нах*й мужиков, пошли они все.

Еще одна рука скользит по моей спине вниз к особо чувствительному месту. Я вздрагиваю и выгибаю спину, что довольно затруднительно в моем положении.

― Откуда все это взялось? ― задается вопросом День, и следом раздается несколько приглушенных шипящих звуков.

Дикари.

― Не ваше собачье дело, ― рычу я.

― Она что-то сказала сейчас?

― Не думаю.

Следующее, что я ощущаю, это как моя юбка спускается до щиколоток. Я пытаюсь вырваться, но все без толку. Животные.

Я не хочу этого делать. Не хочу, мать вашу, пережить это снова.

― Мы должны что-то сделать, это не красит ее.

― Не вижу в этом необходимости, ― возражает День, скользя пальцами по шраму на моей шее. ― Это еще больше собьет ее с толку, а мы просто потратим силы впустую.

Загадочные мерзавцы.

Руки не прекращают свои движения по мне, пока моя юбка снова не оказывается у меня на талии, а моя вагина не начинает пускать слюни. Я хочу наградить тупицу пощечиной за это. Звучат несколько вздохов, сопровождающихся ругательствами на неведомом языке. Именно сейчас я была бы готова сброситься с утеса снова.

Моя юбка возвращается на свое место без применения каких-либо насильственных действий по отношению ко мне. Неожиданно. Возможно, их отпугнул запах после моей недавней групповухи. Ха! Хоть какая-то польза от этого.

Я перекатываюсь на спину и внезапно оказываюсь нос к носу с Днем. По крайней мере, он не стал исследовать мой живот. Я предпочитаю скрывать тот шрам насколько это возможно.

― Кто это сделал с тобой?

Он практически рычит, что странно, так как, с большой вероятностью, он делал с женщинами вещи и похуже. Черт, не удивлюсь, если они даже сами просили об этом и стонали в порывах оргазма в процессе. Складывается впечатление, что он именно из таких.

― Кто?

Я игнорирую вопрос и демонстрирую своенравие, сложив руки на груди и закрыв глаза. Властный Божий выродок.

― Еб*ный пи*дец. Бесполезно.

Слышу, как он поднимается и отходит на несколько шагов в сторону.

― Почему бы тебе просто не заставить ее ответить? ― возмущается Сумерки.

Это настолько пробуждает мое любопытство, что я приоткрываю левый глаз.

День скрещивает руки на груди, от чего его накаченные бицепсы вздуваются.

― Я не добьюсь ничего от нее. Ночь?

Вот, правильно, позовите этого красавчика.

Как только я открываю второй глаз, Ночь нависает надо мной. Я бросаю на него злобный взгляд. Если я планирую пережить это, если хочу добиться, чтобы они отпустили меня, то должна держаться молодцом. Если они поймут, что со мной слишком много хлопот, то потеряют заинтересованность во мне и моей вагине как в домашних питомцах.

Ночь помогает мне принять сидячее положение и проводит рукой по моей спине. Мой корсет снова завязан, и мои груди приподнимаются вверх. Привет, дамочки.

― Как тебя зовут, питомец?

― Кристал, ― отвечаю я, мысленно молясь о том, чтобы не покраснеть от того, что называю четырем Богам выдуманное имя. ― И если ты еще раз назовешь меня питомцем, я оторву твои яйца и запихну их тебе в задницу.

Я никакой не еб*чий питомец.

― Она лжет, ― невозмутимо заявляет Рассвет.

Какого черта? Я бросаю на него самый жуткий из всевозможных взглядов, но он лишь улыбается мне в ответ. Подозреваю, что Рассвет может видеть, когда я лгу. И украдкой смотрю на День, который хмурится все сильнее. Если он не будет более сдержан, на его бессмертной физиономии появятся морщины.

Ночь хватает меня за подбородок, вынуждая снова смотреть на него.

― Имя? И на этот раз настоящее.

Я кусаю внутреннюю часть губы, стараясь придумать, как выкрутиться из этой ситуации, но решение не приходит.

― Делл.

Называю им сокращенный вариант своего имени, уповая на то, что они не станут подлавливать меня и здесь, и я сумею сохранить хоть каплю своего растоптанного достоинства.

Ночь бросает взгляд в сторону Рассвета, который кивает ему, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на мне. Теперь он не выглядит настолько угрожающе...

Я напоминаю себе, что он настоящий хищник, если легенды о нем правдивы. Не какая-нибудь игрушка для суки внутри меня, чтобы продолжать играть с ним.

― Делл, кто сотворил такое с тобой?

Он жестом указывает на мое тело в целом, так как, по всей видимости, он все выглядит удручающе.

Меня это не удивляет, и мне не нужно заглядывать под многочисленные складки юбки, чтобы увидеть шрамы, которые есть практически везде. Большинство из них свежие, несколько старых, но они заживают на мне быстрее, чем на других. Понятия не имею почему, но это всегда было моей проклятой сверхспособностью. Кроу быстро отметил эту особенность, поэтому клеймо «бей ее» можно было поставить мне прямо на лбу.

Я делаю серьезный вид, расправляю одежду, поднимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза.

― Каждый.

Это и есть правда.

Бесчисленные рубцы, которыми раскрашена кожа на моей спине, предназначались другим девушкам, за которых я когда-либо вступилась, а те в свою очередь ни разу не ответили мне тем же. Синяки ― от ударов, которые я получала от хозяина за то, что слишком долго или наоборот слишком мало была с клиентом, за то, что доставила ему лишку или недостаточно удовольствия. Их не было только на моем лице, потому что он предпочитал оставлять его нетронутыми.

Или, возможно, они имеют в виду следы от сегодняшнего надругательства надо мной? Так это просто неотъемлемая часть моего существования, жизни, к которой меня готовили с тех пор, как Кроу наткнулся на меня, гуляющей на улице в одиночку, когда мне было всего четыре.

Шрамы, которые реально имеют для меня хоть какое-то значение, не видны снаружи.

Они хмурятся, словно мой ответ их не устраивает. Мне плевать. Я не собираюсь ничего доказывать этим мужчинам, так как мне ни хрена от них не нужно. И, естественно, я не заинтересована в том, чтобы стать их домашним питомцем.

«Закатай свои половые губы, вагина. Твоего мнения никто не спрашивал».

Ночь стоит прямо передо мной и изучающе смотрит на меня, словно я представляю для него интерес, хотя на самом деле равноценна куску дерьма на его ботинке. Довольно занятного куска дерьма, судя по всему. Он глубоко вздыхает, глядя через мое плечо на Сумерки позади меня, прежде чем обернуться в сторону Рассвета и Дня.

― Я получу ее первым.

― Никто, мать вашу, не получит меня! Ебн*тые!

Я просто хочу сдохнуть, но они все меня игнорируют, как дерьмо на своих ботинках, каковым я и являюсь.

Сумерки рычит, подобно псу, а шипение Дня рассекает воздух.

Я вздрагиваю. Они устрашающие, абсолютные доминирующие уроды. Мне нужно держаться как можно дальше от таких и заключить свою дерзкую вагину в пояс верности, пока я нахожусь здесь, так как она любительница авантюр, а я бы не хотела, чтобы она тащила нас прямо на их беспардонные божественные члены.

― Так не пойдет, Кэл.

День передвигается так стремительно, что я почти не улавливаю его движений, прежде чем он оказывается лицом к лицу с Ночью, чье имя, по всей видимости, Кэл. Хм. Честно говоря, я бы никогда не подумала, что его так зовут. Скорее я бы предположила что-то вроде Лоренцо или Дарио. Возможно, даже Рафаэль. Нежданчик. Теперь у меня к нему какое-то двоякое отношение.

Кэл даже не шелохнулся, хотя День крупнее него.

― Не пытайся давить на меня, Сол. Ты не тот, кто ей сейчас нужен.

Сол? Вот уж точно не то имя, которое подходит Дню. Слишком мягко, как-то чересчур располагающе. Думаю, что продолжу называть его Днем, по крайней мере, так я смогу продолжать считать его придурком с садистскими наклонностями и проблемами самоконтроля. И о чем только думали их родители? Оу, точно... они же дети Солнца. Это все объясняет.

― А что ей нужно по-твоему, Кэл? ― День бросает вызов своему темному сопернику.

― Чтобы ее отпустили на все четыре стороны с пригоршней золота и с количеством еды, которой будет достаточно, чтобы накормить небольшую армию? ― вмешиваюсь я, хотя им, черт подери, плевать на мое мнение.

Если бы я пожелала всего этого, то потратила свои оставшиеся три желания? Я быстренько прикидываю в уме. Так точно. А потом они будут преследовать меня, пока я не «расплачусь» с ними, чтобы это не значило, но у меня больше не будет преимуществ. Черт!

― Отдых. Восстановление. Все то, в чем вы трое ― полный отстой. По крайней мере, со мной она сможет прийти в норму.

Ух ты, я чуть не рухнула в обморок. Что происходит? Кэл уже рассуждает не так и хреново...

― То есть ты утверждаешь, что не собираешься сделать частью своего гарема и трахать, пока она не потеряет сознание? ― спрашивает Сумерки, выгибая бровь.

Игнорируя свою вагину, которая пребывает в восторге от перспективы иметь собственную команду поддержки, я смотрю Кэлу в затылок, уповая на то, чтобы он не разочаровал меня.

Он пожимает плечами, делая это медленно, но довольно тяжело, так как его плечи слишком массивны, чтобы осуществить это с легкостью.

― Я не буду отрицать, что эта мысль приходила мне в голову. Она и вправду выглядит так, словно ей не помешало бы немного наслаждения...

Конечно, как предсказуемо. Кобель. А я возлагала на тебя такие надежды, Кэл.

Я перевожу взгляд на грудь Сумерек, который доминирует и безумно любит трахаться. Дерьмо, я реально не могу довериться ни одному из них. Я снова убеждаюсь в этом, раздраженная своими внутренними метаниями, которые одолевают меня. Вот если бы они все переругались. Хотя, тогда я бы застряла в этом странном, ярком и разноцветном мирке, в котором сейчас нахожусь.

― Как мне попасть домой?― спрашиваю я, хотя, как вы уже догадываетесь, меня снова все игнорируют.

― Мне кажется, ты напугал ее.

Рассвет ― истинный Капитан Очевидность. Это же написано у меня на лице. Не буду скрывать, что я уже практически готова обосраться.

Кэл бросает на меня взгляд через плечо и хмурится, а затем снова поворачивается к остальным.

― Черт возьми, вы же знаете, что я бы не сделал этого, если бы она не захотела.

Похоже, это его задело.

День награждает меня взглядом, и моя вагина делает реверанс.

«Возьми себя в руки, сучка».

Да, он все еще хмурится. Его несчастная кожа изо всех сил старается сохранять божественные черты, несмотря на суровые условия происходящего.

― Предположим, ты именно тот, кто нужен ей сейчас, ― он снова обращается к Кэлу. ― Но если она отправится с тобой в Царство Ночи, мы все пойдем с тобой. Мы тоже по своей глупости сделали на нее ставки, так что каждый из нас вправе позаботиться о том, чтобы она снова не сиганула с обрыва и не принесла нам все неприятности, которых никто не может позволить себе сейчас.

Хм, интересно, о чем это он сейчас?

― А меня никто не хочет спросить? ― интересуюсь я.

― Нет, ― отвечают они в один голос.

Я закатываю глаза и ворчу себе под нос что-то о доминирующих высших ублюдках, несмотря на то, что они, наконец-то, все обратили на меня внимание, прежде чем Ночь хватает меня за руку, и я снова оказываюсь в потоке осточертевшего белого света.

Все это так быстро приедается. Слишком быстро.

Глава 4

Мы приземляемся среди целого моря женщин. Охрененный сюрприз. Возможно, моя вагина и в восторге от такой команды поддержки, но меня них*я это не радует.

Первое, что бросается в глаза, ― все они идеальные. А как иначе. Все они облачены в прозрачные одеяния по фигуре, которые совсем не скрывают их прелестей... У каждой из них торчат соски. На них нет никаких корсетов, сжимающих грудь и подталкивающих ее вверх. И судя по тому, что я вижу, ни у кого нет ни единого шрама. Все конечности на месте, а в глазах отсутствует страх.

― Мне здесь не место, ― бормочу я, переступая через обилие переплетенных ухоженных конечностей и стараясь игнорировать стоны, которыми наполнено пространство.

Мои чувствительные ноздри реагируют на стойкий запах возбуждения, и я чихаю, прикрываясь ладонью. Чудесно. Я украдкой вытираю ее о складки юбки в надежде, что никто не заметит. Это вполне вероятно, учитывая обилие соков, бьющих здесь повсюду.

Пространство, отделанное мрамором, обставлено диванами и усыпано мягкими подушками на полу, на которых свободно можно уложить любое тело, чтобы трахать его до потери сознания.

Продвигаясь к выходу, мы минуем двух девушек, ублажающих друг друга на одном из диванов, и группу женщин, сплетенных конечностями и творящих какую-то тантрическую хрень на подушках, разбросанных по полу.

Судя по стонам и выражениям их лиц, они довольны таким времяпрепровождением. Я не могу рассуждать, в каком расположении духа пребывают их вагины, да это было бы и слишком опрометчиво с моей стороны. Ведь все, что я знаю, ― у моей «подружки» между ног есть собственный разум. Остынь, девочка!

Некоторые из наложниц даже улыбаются, словно им нравится все это. Не скажу, что это сглаживает мои ощущения от того, что я стала частью еб*чего гарема. Не поймите меня превратно, я далеко не ханжа, просто я за*балась быть чей-то собственностью.

Несколько девушек вьются вокруг Кэла, толкаясь и выглядя слишком охочими до того, чтобы чертов Бог Ночи оприходывал их. Я вынуждена слегка отпрянуть назад, чтобы своенравный ублюдок не вырубил меня.

Кэл взмахивает рукой, словно отгоняя мух.

― Не сегодня, девчонки.

Они обиженно дуются. Реально обижаются. Это выглядит так по-идиотски со стороны взрослых женщин. Мне всегда претило подобное.

― М-да.

Я не в состоянии сдерживаться, хотя тут же жалею об этом, ловя презрительный взгляд одной из девушек. Напоминаю себе, что такова реальность, и мне не стоит настраивать их против себя, так как, по всей видимости, мне предстоит провести немало времени в этой компании, и далеко не за разговорами о погоде. Последнее, что мне нужно, это чтобы одна из наложниц вцепилась своими клыками мне в клитор. Хотя, если уменьшение моих половых губ ― это то, что нужно для того, чтобы остаться здесь, моя девочка согласна.

Ведя наш тандем через море сочащихся вагин, Кэл выглядит напряженным, и его шаг довольно тяжелый.

― Это не то место, где мы остановимся? ― интересуюсь я, перешагивая через нечто похожее на мужской член, высеченный из камня.

Готова поспорить, что это любимая игрушка девочек. Моя вагина буквально готова подобрать эту штуковину с пола. Ей не мешало бы научиться держать свои половые губы закатанными.

― Нет, ― отвечает Кэл, даже не оборачиваясь в мою сторону.

Я закатываю глаза и мысленно прощаюсь с искусственным пенисом. У меня нет сомнений, что я могла бы спрятать его у себя в кармане... И зачем нужен реальный, если есть фальшивый, который можно использовать, как вздумается?

― Как-то не особо радушно. Вы обращаетесь так со всеми, кто оказывается у вас в гостях?

Мы захлопываем двери в торжество оргазма, выходя на просторный двор под ночным небом. Я дышу полной грудью. Это именно то, в чем я нуждалась. Прохладный воздух и покрывало темноты, простирающееся к бескрайнему горизонту. По крайней мере, создается такое впечатление. Возможно, что все не так и плохо на самом деле...

Я не замечаю, как перестаю идти, и кто-то подхватывает меня на руки, чему на этот раз я не сопротивляюсь. Просто чертовски хочу спать. Точнее я ох*еть как вырубаюсь. Сомневаюсь, что я смогу продолжать держать глаза открытыми.

Бормочу что-то нечленораздельное и вопреки всему зарываюсь носом в чье-то плечо, скользя рукой по божественному одеянию, словно я глажу щенка.

― Три, два, один...― голос Кэла.

Значит, я у него на руках.

Свет гаснет.

Глава 5

Я ощущаю себя полной сил, когда просыпаюсь закутанной в шелковые простыни на кровати из облаков... ну, или на том, что выглядит так, как я представляю себе постель из облаков. Я скольжу рукой по нежной ткани и оказываюсь на грани самопроизвольного оргазма. Она чертовски приятная.

Бл*ть, я чувствую себя просто превосходно. Думаю, что могу покорить весь мир сейчас. Если не брать в расчет то, что я по-прежнему проститутка, навеки погрязшая в трясине продажной любви.

Мурлыча, я перекатываюсь на другой бок, уткнувшись лицом в воздушную подушку, которая взялась у меня непонятно откуда, и удивляюсь тому, как и где мне удалось уснуть с моей-то работой... судя по происходящему, охрененно шикарной! Почему с меня до сих пор не содрали кожу живьем? Подушка источает аромат жасмина и вербены. Вдыхаю раз, два... ЕБ*ТЬ.

Осознание хлещет меня по лицу, словно тридцатисантиметровый член. Я убираю волосы с лица лишь для того, чтобы моим глазам открылся вид Кэла, развалившегося с голым торсом на черном бархатном диване неподалеку от моей нереально огромной, еб*тесь хоть вдесятером, кровати, который закинул руки за голову и наблюдает за мной.

― Какого х*я? ― это первое, что приходит мне в голову.

Его лукавый взгляд свидетельствует о том, что он провел здесь уже какое-то время, наблюдая за мной спящей, словно какой-то психопат.

― Я думал спросить тебя о том же.

Устремляю взгляд вниз и обнаруживаю, что облачена в черную переливающуюся пижаму. Слава Богу, не голая. Хотя то, как я осталась без юбки и корсета, остается загадкой. По крайней мере, мои сиськи и п*зда не выставлены на всеобщее обозрение. Насколько я припоминаю, девушки в доме Кэла оставляют эти части тела в зоне видимости, а, как мне кажется, я теперь одна из них. Эх.

Из борделя в гарем.

То, что я переодета, говорит, что кто-то видел меня голой. Я понимаю, что многие видели меня нагой... раздетой, в шрамах и синяках. Такова я. Но мысль, что кто-то снимает с меня одежду, пока я нахожусь в отключке, намеренно исследуя мое тело... это совсем другое. Может ли быть такое, что они волшебным образом сменили мой наряд, даже не заглядывая под одежду? Да... лучше бы было именно так.

Коснувшись ладонями глаз, я чувствую шрам своим правым веком. Сжимаю кулак, убираю руки от лица и снова злобно смотрю на Кэла.

― Не пытайся скрыть это, я все равно уже видел. Как и все мы.

Нахмурившись, я опускаю взгляд на свою сомкнутую ладонь, а затем снова поднимаю, когда Кэл неспешно встает со своего места на диване, персонально для меня демонстрируя невероятный рельеф своего живота, который может быть только у такого сверхъественного, как он. Как бы мне ни хотелось, я не могу не представить, как провожу по каждому кубику языком, прежде чем снова попытаться обуздать свою вагину. Я сглатываю, стараясь сосредоточиться на том, что действительно важно сейчас. Они все видели мою отметину... клеймо Кроу на моей ладони. Скорее всего, они знают, кто я. Кому принадлежу.

По мере приближения Кэла ко мне, его глаза темнеют, становясь практически черными. Он горяч как курительная трубка, но в то же время зловещ, когда смотрит на меня так. Пронзительно, хищно, отчего мне хочется зарыться под одеяло, как робкому подростку. Я желаю, чтобы он просто оставил меня наедине с моей вагиной и мыслями о прессе его живота.

Я продвигаюсь выше по кровати, подальше от наступающего на меня тестостерона.

― А где остальные? ― интересуюсь я, стараясь разрядить обстановку.

Он замирает прямо возле кровати, а его глаза снова становятся привычного цвета голубого сапфира.

― Они удалились ненадолго, так как должны уладить кое-какие вопросы в своих владениях. Я пробудил тебя из гипнотического сна, чтобы поговорить с тобой без посторонних. Подумал, что так тебе будет спокойнее.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒