Гость С Правого Берега: другие произведения. 6 страница

Или тут был такой грунт, в который хорошо впитывалась вода?

Комбриг оторвался от стереотрубы и недовольно повернулся к приехавшим.

--Что вам от меня надо, товарищи командиры ...-Тут он поправился - и политработники?

Они ответили, причем Андрей Михайлович, как старший по званию, первым.

Комбриг задумался. Потом позвал:

--Гордеев! Гордеев!

На его зов прибыл старший лейтенант в каске не по размеру. Она буквально лежала на спинке его носа, отчего он постоянно приподнимал ее левой рукой.

--Давай-ка сообщи товарищам из штаба армии им нужные данные. А по вашему делу, товарищ полковой комиссар... Через полчаса я иду во второй батальон. Можете меня сопровождать и увидеть, все, что увидите. А потом я вас познакомлю со своей артиллерией (тут он непонятно чему усмехнулся) и работой службы боепитания.

Он снова усмехнулся.

--Товарищ полковник, вы не сможете мне потом выделить связного, который доведет до соседней бригады? Хотя бы до батальона, с которым у вас есть стык?

--Отчего же не смогу? Смогу, хоть нас пополнениями не балуют, но связного найду.

Деловую беседу прервал немецкий артналет. Андрей Михайлович присел, чтобы голова не вылезала над бруствером и прислушался к себе: что чувствует он, когда первый раз в жизни по нему стреляют неприятельские орудия? Итогом прислушивание было то, что все как в кино, за исключением запаха горелой взрывчатки. От него тянуло не хуже, чем от некоторых дезинфицирующих средств, хотя по-своему отвратительно.

Но тут следовало честно сказать, что немцы не положили ни одного снаряда ближе двадцати метров к окопу. Поэтому он и не ощутил того, что обстрел ему угрожает и просто вел себя, как пешеход перед красным сигналом светофора. Невовремя пойдешь - задавят, но пока ждешь, то ничего страшного.

Гордеев принес нужные сведения, и Андрей Михайлович их переписал себе в полевую книжку, при этом, как смог, зашифровал их, рассчитывая, что в случае утери немцы заколеблются понимать смысл написанного. Он и так имел хоть и каллиграфический, но особо мелкий почерк, а с годами из-за роста нагрузки это все еще усугубилось. Поэтому горе ждало проверяющих- они, как правило, могли оценить только объем записи, но не смысл ее.

Надо же как-то отомстить за прогрессирующую бюрократизацию работы, вот пусть и ломают глаза или проводят компьютерный анализ.

Старший лейтенант сидел рядом и ждал, когда капитан из штаба армии закончит разговор с комбригом. Оттого Андрей Михайлович спросил его о противнике перед бригадой.

--Против нас, товарищ полковой комиссар, румынская пехотная дивизия, точнее, четыре батальона их двух ее полков. В атаки уже не ходят, хорошо научены, чем кончается это.

Поддерживают их до двух дивизионов немецкой артиллерии-так пленные сообщают, и дивизион своей. Минометов- два десятка. Иногда включается бронепоезд от Владиславовки. Хоть бы его наши авиаторы погоняли, что ли! Немцы стреляют довольно точно, румыны куда хуже.

Пленные при наших атаках были, но сами сейчас не перебегают. Из-за погоды немецкую авиацию практически не видим, нашу тоже. Гудят иногда моторы в облаках, вот и бойцы спорят, кто летит. Но выиграть невозможно: глаза сквозь тучи не видят.

Больше поговорить не удалось-Гордеева позвали к капитану, с которым они и разговаривали до того момента, как настала пора идти в батальон.

Полковник указал двух связным, что они пойдут с ним, потом глянул на Андрею Михайловича.

--Товарищ полковой комиссар, вам бы стоило переодеться. Вместо кожанки шинель одеть, и каску или пилотку взамен фуражки. Снайперов на нашем участке у румын нет, но может найтись энтузиаст, вообразивший себя Вильгельмом Теллем. Да и пулеметчики никуда не делись. Думаю, что о том, что к нам представитель начальства пожаловал, им тоже не положено знать.

--Спасибо за заботу, товарищ комбриг, пусть ваши подчиненные выделят шинель и каску.

Доктор в 'блиндажике' сменил кожаное пальто и фуражку на короткую для него шинель и каску. Подумал, и пристроил обе сумки там же, оставил только обе кобуры и фляжку.

--Готовы, товарищ комиссар? Тогда идемте.

Оборона в батальоне была организована неравномерно: на участке двух рот -даже прерывистая траншея, а вот третья имела только одиночные стрелковые ячейки. Проволочного заграждения практически не было- только несколько проржавевших за зиму спиралей Бруно, что притащили с построенной осенью обороны. Мин не было совсем.

С ходами сообщения было напряженно, но это Андрей Михайлович и так знал, ибо дважды пришлось перебегать под пулеметным огнем. Вот тут-то он и накушался адреналину! Но руки не дрожали- сосед по телу это обеспечивал. Его можно было похвалить дважды- кожаная кобура к маузеру была легче и при заказе ее сосед явно предусмотрел то, что при падении может порваться ремешок. И мастеру дал нужные указания, а тот сделал. Доктор еще опасался минометного налета, о которых в свое время ему рассказывали пациенты, что от мин можно укрыться только под серьезным перекрытием, а на открытом месте- никак. Но сегодня румынские минометчики были чем-то заняты.

Зато через час проснулись румынские артиллеристы и подтвердили слова Гордеева о том, что они плохо стреляют. Зато Андрей Михайлович смог посмотреть, как выглядят разрывы шрапнели, тем более, что она срабатывала над траншеей. Пули при этом летели куда-то в советский тыл. Полковой комиссар этому обрадовался, но вовремя вспомнил, что в шрапнели есть еще стакан- три или четыре килограмма стали в виде цилиндра, который может свалиться прямо на голову. Но этого ему не досталось.

Поэтому по окончанию обстрела он занялся выяснением условий, в которых пребывают бойцы. Как оказалось, горячим питаются они дважды в день (перед рассветом и по наступлению темноты), пищи хватает, но она неразнообразная: уже неделю сплошная пшенка, табачное довольствие- с перебоями, но поступает. Блиндажей и землянок нет, ибо не из чего сделать перекрытия. Вместо них только заготовки под будущий блиндаж на отделение-два, то бишь котлован, ничем не перекрытый. Если ночью не идет дождь. с чем нынче не хорошо, поспать в них можно. Вот просушиться-увы. Обогреться тоже.

Смена белья проводилась дней десять назад. Баня была очень давно, В Керчи еще.

Полевая почта работает, но с культурными потребностями- совсем никак.

Бригада формировалась на Северном Кавказе, но бойцов, не знающих русского языка, практически нет. Ну, хоть с этим хорошо, и все бойцы понимают, что от них требуется.

Бойцы выглядят уставшими, это да, но, разговаривая, шутят и смеются своим шуткам.

С точки зрения Андрея Михайловича, в таких условиях лучшего состояния личного состава ждать не стоит. Но вот начальству заняться есть чем, чтобы боеспособность людей не упала ниже критической черты. Усталость-то накапливается, количество больных -тоже.

Еще для полного счастья не хватало эпидемии кишечных расстройств. Простуд уже много, хотя бойцы просят оставить их в роте, порошки они и здесь пить будут. А есть еще такая вещь, как 'траншейная стопа', то есть обморожение при температуре выше нуля. Ноги в мокрых портянках или обмотках охлаждаются не хуже, чем на морозе.

'Смотришь на них и чувствуешь себя виноватым, что сам не ешь пшенку уже неделю, да и то только в темноте, и не сидишь в мокрой траншее уже не первый день.,'- так ему подумалось, и душа откликнулась согласием с мыслью.

Андрей Михайлович подошел к комбригу и напомнил, что ему надо бы еще и к бригадным артиллеристам, да, если получится, еще сегодня соседнюю бригаду посетить. Полковник в батальоне еще планировал оставаться, поэтому организовал отбытие гостя, придав ему связного, который должен был отвести Андрея Михайловича к артиллеристам. А к соседям - это сначала на НП, а там Гордеев организует лошадь и коновода до них.

Пока же два станковых пулемета по распоряжению комбрига устроили обстрел известных позиций румынских пулеметов, чем отвлекли их расчеты на дуэль с 'максимами'.

Тем временем полковой комиссар и связной Кучеренко проскочили самый опасный участок, не попав под пулемет. Вот на втором опасном какой-то румынский пулеметчик попытался их достать, но неверно выставил прицел. Пока же он его менял, двое рванули побыстрее и проскочили обстреливаемый участок. Довольные, привалились к склону и отдышались. Покрыли румынского паршивца достойными его словами и пошли дальше.

Вскоре тропка привела к позиции батареи. Вторая, как сказал Кучеренко, находилась левее, в километре.

Здесь с оборудованием позиций было получше, орудия в двориках. какие он видел в фильмах про войну, ровики для всех отрыты, но с блиндажами такая же ситуация, что и у пехоты. Правда, как сказал подошедший командир батареи, они смогли подобрать пару брошенных немцами или румынами брезентов, поэтому от дождя слегка прикрыты. Когда он идет, приходится потесниться и набиваться всем в два 'блиндажа'.

Все остальное сильно не отличалось, кроме доставки горячей пищи- позиция батареи румынами не просматривается, поэтому кормят не в темноте, но тоже два раза и той же пшенкой.

Андрей Михайлович спросил, насколько сложно бороться с вражеской артиллерией, и комбат неожиданно ответил:

--Бороться сейчас прямо невозможно, товарищ полковой комиссар!

--Почему так, товарищ старший лейтенант?

И рассчитывал получить ответ, что немецкие батареи недосягаемы из-за расстояния или чего-то еще подобного вроде рельефа или углов склонения. Словом, чего-то очень специфичного и недостаточно понятного, но все было прозаичнее.

-- По причине отсутствия пригодных боеприпасов, товарищ полковой комиссар! На батарее весь боекомплект, что нам подвезли -для дивизионных орудий, а у нас -полковые пушки. Выстрелы есть, но стрелять ими невозможно.

Андрей Михайлович, как прилежный читатель интернета, знал, что это означает, но решил дать возможность комбату поделиться знаниями с представителем начальства.

И старший лейтенант поделился. Правда, как выяснилось, вследствие выдающихся прохиндейских качеств старшины батареи тот смог обменять тридцать выстрелов с непригодных на подходящие. Сейчас, правда, их уже двадцать шесть - шесть шрапнельных и двадцать гранатных патронов. Поэтому огонь открывается только в случае атаки румын. Подавлять их артиллерию просто нет возможности. Вот если бы боекомплект заменили на штатный, румынским пушкарям стало бы 'кюхельбекерно и тошно', Он так и выразился. Не зря праздновали перед войной столетие со смерти Пушкина.

Андрей Михайлович спросил, а как с боеприпасами у противотанкового дивизиона. Старший лейтенант ответил, что у них со снарядами все в порядке, а отличие от обоих батарей с полковушками.

В соседней бригаде дела обстояли аналогично, хотя со снарядами такого неудобства не случилось. Зато первый батальон, понесший серьезные потери в десанте, в бригаду так и не вернулся. Он восстанавливается и занимается караульной службой в Керчи и порту. В эту бригаду Андрей Михайлович попал уже в темноте, а в подразделения - уже на следующее утро. Потом конный переход в Семисотку, а в штабе армии его пристроили на идущий на склады грузовик. Поскольку вчера дождь прекратился, то ехать было чуть легче.

Спалось в 83й бригаде плохо, поэтому недоспанное ночью доктор добирал в кабине машины.

Наверное, от храпа случались перебои с подачей топлива, потому как дважды пришлось останавливаться и чиниться. Андрей Михайлович просыпался, спрашивал, не нужно ли помочь, получал ответ, что водитель сам справится, и продолжал в том же духе.

Но, как ни странно, вечером по-прежнему хотелось спать и спалось, словно и не было кабинного марафона. Мехлис убыл в штаб фронта, и Амелин с ним. Находившийся на хозяйстве другой порученец сказал, чтобы полковой комиссар сегодня сделал лишь краткую докладную по цифровым данным, а полную - уже после выполнения следующего поручения, которым надо заняться завтра. Поэтому он предложил Андрею Михайловичу, если тот голоден, то сначала поесть, а потом он все расскажет, что нужно.

У доктора же всю поездку от Семи Колодезей аппетит отчего-то пропал, потому он решил сразу перейти к делу.

Задание было немного необычным, в отличие от предыдущего. То, прежнее, Андрей Михайлович воспринимал как проверку честности и работоспособности армейской 'вертикали власти', если воспользоваться поздним термином. То есть насколько армейское командование владеет ситуацией, и правильно ли оно интерпретирует то, что знает. Поэтому новая метла в лице Мехлиса и его окружения собрала те же данные и желает сравнить то, о чем докладывают, и то, что есть реально. Понятная управленческая задача, хотя решается она по-всякому.

А вот следующее задание не выглядело сложным. Нужно было посетить село Тобечик, которое находилось южнее Керчи, и осмотреть находящую неподалеку береговую батарею флота, в каком она состоянии. Только было непонятно, для чего это Представителю Ставки и почему именно Андрей Михайлович, а не какой-то военно-морской политрук?

Когда же Андрей Михайлович намекнул, что он во флотских делах понимает мало, то получил ответ, что требуется честный отчет о том, что там есть. А когда потребуется эту батарею заново построить, то тогда и спросят мнение не товарища Вяземцева, а нужного флотского специалиста. Если же товарищ Вяземцев все понял, то его завтра ждут здесь в семи ноль-ноль. Бумаги к адмиралу Фролову будут готовы завтра утром.

Андрей Михайлович быстро написал короткую докладную и пошел спать на отведенную ему койку. Только голова коснулась подушки, как глаза закрылись и вниманию спящего явился сон, как он стоит на трибуне и мимо него походят демонстранты: рабочие заводов, школьники, военные, духовой оркестр. Не такой плохой сон, да и созвучный времени.

Глаза открылись в положенное для кормления кота время. Пора было вставать, 'пожаловать бриться и присягу сполнять.' Порученец (Андрей Михайлович все никак не узнал его фамилию) был чем-то занят, но сидевший за его столом политрук передал нужные документы в конверте. Он же и рассказал, как добраться до штаба Керченской Военно-Морской базы, это как раз было очень недалеко. Насчет Тобечика политрук ничего не знал, ибо в Керчи был только второй день.

Командир КВМБ контр-адмирал Фролов куда-то спешил, но выделил Гостю -от- Самого-Мехлиса толику времени. По самой батарее сказал, что она взорвана при отходе прошлой осенью и сейчас нами не используется. Неподалеку от нее, у поселка Эльтиген есть флотский пост СНиС. Им будет дано распоряжение содействовать товарищу полковому комиссару в выполнении его задания. А сейчас капитан-лейтенант Грудинин все это организует. Контр-адмирал распрощался и ушел.

Прибывший капитан-лейтенант (Андрей Михайлович в обозначениях званий моряков шевронами на рукаве откровенно плавал) принес карту и дал необходимые пояснения.

--Батарея эта, товарищ полковой комиссар, здесь поставлена перед войной и закрывает противнику вход в Керченский пролив с юга. У нее четыре ставосьмидесяти миллиметровых орудия. Располагается она возле поселка Тобечик. Вот, смотрите: это Керчь, вот дорога на юг из нее, крепость, Камыш-Бурун, соленое озеро, Эльтиген, а вот и та самая деревня Тобечик. В ней около 20 дворов и две сотни жителей. Батарея очень мощная и дальнобойная, снаряд весит почти сто килограммов. На другом берегу пролива стоит взаимодействующая с ней батарея номер тридцать три. Вот она, на мысе Панагия. Вместе они преграждают проход кораблям противника до вашингтонских крейсеров включительно.

Поняв, что товарищ от Мехлиса явно не знает, что такое вашингтонские крейсера, он слегка сконфузился и пояснил, что крупнее их только линкоры. Впрочем, и линкору не рекомендуется получать снаряды с этой батареи.

--Есть у нас и более мощные пушки для поражения линкоров, но и с нее попадания опасны.

К сожалению, при отходе с этого берега пришлось расстрелять все снаряды и подорвать орудия. Батарея на Панагии цела и продолжает запирать пролив, хотя лучше бы обоим батареям работать вместе.

Капитан-лейтенант попросил его подождать и вышел. Прибыл он вновь через полчаса и предложил воспользоваться 'ГАЗиком', который едет в Эльтиген и на еще один пост СНиС.

--А что означает это слово - СНиС?

--Служба наблюдения и связи. Вот распоряжение для начальника поста в Эльтигене, чтобы он выделил вам краснофлотца как сопровождающего на батарею. Наверное, краснофлотцы с поста там уже не раз побывали и смогут даже проводниками послужить. Да, товарищ полковой комиссар! На батарее такого типа должны быть подземные помещения: потерны, цистерны для воды и для топлива, генераторная. Так что будьте там осторожны. Если упасть в шахту снарядного погреба - можно и разбиться. Вряд ли там осталось в порядке освещение, поручни и прочее.

Да и когда на кораблях и таких батареях непривычные к ним посетители бывают, то личный состав за ними следит, чтобы те по неопытности не попали в переделку.

Андрей Михайлович намек понял и поблагодарил за информацию и помощь. В свое время он в Эльтигене не бывал, но кое-что о нем слышал.

...До поселка доехали быстро, чуть более часа, хотя немного поволновались, проезжая перешеек между морем и соленым озером. Кое-где были размытые предыдущими дождями места, и водитель беспокоился, не застрянут ли они. Пост располагался севернее поселка возле маяка.

На посту в кузов подсел краснофлотец Герасимов с винтовкой (на всякий случай) и 'ГАЗик' поехал в сторону батареи. Потом он должен был съездить на пост близ мыса Такиль, а на обратном пути забрать обоих. Водитель умчался, а полковой комиссар и Герасимов двинулись к батарее. С недалекого моря дул пронзительный ветер. Эльтиген остался сзади, слева серели воды пролива, а справа- батарея. Визит туда привлек внимание местных, и к группе присоединилось двое мальчишек лет десяти-двенадцати и их дворняжка, откликающаяся на кличку 'Цуцик', хотя собака уже явно вышла из щенячьего возраста. Но с тех пор сильно не выросла. Ребята сначала шли сзади, потом поравнялись со взрослыми, потом вступили в контакт... Андрей Михайлович не видел от их присоединения большого зла, поэтому прогонять их не стал. Опасность для детей он видел разве что в падении деток в те самые потерны или если они найдут что-то взрывоопасное. Оттого и счел что, если ребята под его контролем ничего такого не сделают, то и все обойдется.

Но коль ребята прогуляют урок или уйдут без спросу- се ля ви, для мальчишки это почти норма. Как и надранные уши или иные воспитательные меры за это.

Дети рассказали, что это не первая батарея, а вторая по счету. Они, конечно, первой не застали, ибо были маленькие, но слышали от старших, что она была расположена ближе к Эльтигену, только на ней было три пушки, а не четыре, как на второй. Батарею, куда они идут сейчас, построили за три года до войны, а первую ликвидировали. От нее остались только три бетонных основания и неровности почвы вокруг. Чуть дальше, к Тобечику, расположен казарменный городок для гарнизона. Пока батарею строили, часть строителей переженилась на местных девушках, были и матросы, которые попозже сделали тоже самое. Один из них, по имени Иван, осенью сорок первого не захотел уходить и остался в Тобечике среди родных, и пытался выдать себя за местного. Немцы его арестовали и увезли. Что было дальше, они не знают, но взрослые говорили, что он мог оказаться в Багеровском рву. Родные туда даже ходили, но найти своего Ивана среди убитых не смогли.

Тут Андрея Михайловича поразило, как легко ребята рассказывают об этом. Видимо свыклись с тем, что жизнь в оккупации ходит рука о руку со смертью.

Вот и позиция- четыре орудийных блока в одну линию с интервалом в метров пятьдесят. Нет, пожалуй, в шестьдесят. Орудия внутри, за коробчатыми щитами. Чуть в стороне квадратная башня непонятного назначения.

--Эй, юные друзья Красной армии и флота! Если вы хотите с нами, то чтобы ничего из- под ног не брали! Может оказаться опасным! И в дырки под землю не лазайте:

А то отправитесь домой!

Ребята пообещали, но доктор почувствовал, что это заученное обещание, а у детей свои планы. Тогда надо держать ухо востро. Они пошли к самому левому орудию. По дороге мальчики рассказали, что перед отходом батарейцы очень долго стреляли в сторону Марфовки. А потом было еще несколько взрывов и все. Молчание.

Отчего можно заключить, что перед оставлением боеприпасов не осталось, а орудия подорвали. Сейчас увидим, это так или нет.

Первое орудие таким и было. Огромный ствол отполз назад с лафета и уперся задней частью в грунт. Прицелов-нету. Коробчатый броневой щит на месте. Сам орудийный дворик был заглублен в землю и окантован бетонной галереей, в стенах которой темнели окна подачи. Из стен торчали оборванные кабеля нескольких видов. При осмотре дворика и галерей ни снарядов, ни пороховых зарядов видно не было, сохранились только пара странных металлических цилиндров из оцинкованной стали с защелками.

--Чтобы это могло быть?

--Это, товарищ полковой комиссар, футляры для пороховых зарядов. Из них при заряжании заряд вынимается и в орудие вставляется. Сделано для тех пушек, у которых гильз нету, чтобы порох предохранить от разных разностей.

Здешние футляры были пустые. Но их что-то мало, ведь, если их все расстреляли, то дворик должен быть завален ими? Наверное, их должно быть не меньше сотни? А тут всего два. Нет, вон третий валяется.

Куда они делись?

А, местные растаскали! Металл в хозяйстве пригодится! Может, и целиком на что-то сгодятся. Полковой комиссар еще раз предупредил детей, чтобы они ничего взрывоопасного руками не брали.

Но, если честно, тут пока ничего и не было такого. Футляры, винтовочные гильзы и тому подобная вроде как безопасная на вид 'жбонь', как выражался один житель станицы, имевший страсть к незаконному копу на местах былых боев. Слово это в его терминологии означало, что находки, хоть и нужного ему времени, но толку от них никакого. И никто за них даже ельцынский рубль не даст.

--А что, ребята, ведь вы не знаете, есть ли на батарее подземелья и подземные ходы?

Это была легкая провокация, и она удалось. Молодежь была рада похвастать знанием и рассказала, что она знает: вот там вот- топливные цистерны, из которых некоторые хозяева разжились бесхозным топливом, вот тут- цистерны с водой. Еще есть два подземных хода, один из которых идет аж к берегу моря, только там лазят ребята постарше, а им они обещали так надавать по шее, что навеки запомнят, если сами полезут в эти подземные ходы. Тем более, что там вода. Когда батарея несла службу, там стоял насос, который просачивающуюся воду откачивал, а вот теперь уже некому. И водичка натекла. Может, подпочвенная, благо недалеко озеро, может, и дождевая, сможет, и от растаявшего снега.

Остальные орудия тоже были подорваны, а у одного из них даже дульную часть развернуло, как цветок львиного зева. Рассказывали ему ветераны, что если забить ствол полевой пушки песком или землей и выстрелить, то так вот, 'цветком', и разрывает его. Здесь, правда, орудие тяжелое, может, и булыжники в него надо было совать расчету.

На бетоне двориков и щитах нет следов от пуль, значит, здесь боя не было. А отчего немного стреляных гильз? Могли по самолетам стрелять из винтовок.

Броневая рубка дальномера (это та непонятная башня) была сама цела, но вот торчащие их нее 'рога' подорваны небольшими зарядами. Жалко, а то бы поглядел в мощную оптику. Дед Ковнир рассказывал, что он на войне с товарищами был на немецкой батарее, где при отходе забыли подорвать дальномер. Вот рядовой Костя Ковнир глянул в него и увидел, наверное, за пару километров, как местная жительница купается, и так, словно она окуналась в воду рядом. Даже шрам на животе от операции был различим.

Все подошли к входу в потерну, Как всегда, детям сказали не соваться вперед, и полковой комиссар попытался посветить вниз фонариком-динамкой. Внизу была вода. Метрах в десяти, наверное. Андрей Михайлович подобрал камешек и кинул в черные глубины. Они откликнулись 'бульком'.

--А что еще тут есть?

--Доты, товарищ комиссар.

--А они здесь откуда?

--Положено, товарищ полковой комиссар, так. Когда батарею строят, то возле нее делают противодесантную оборону, чтобы враги не высадились и батарею не испортили. Вот я на той стороне пролива на батарее бывал, что осенью построили, то там была только траншея и дзот. Ну и колючка в один кол. Может, потом и добавили еще чего-то.

Здесь же батарея тяжелая и довоенная, могли и побольше построить.

Два дота 'разведгруппа' осмотрела. Они были небольшие, на одну и две амбразуры, станки для пулеметов деревянные. 'Максимов', естественно, уже не было. Одну металлическую дверь явно какой-то добрый хозяин упер. Дети сказали, что раньше под потолком были кронштейны для подвешивания керосиновых ламп и крючки на стенах, чтобы можно пристроить шинель. Это уже тоже кому-то понадобилось. Следов боя доты не несли.

Можно ждать водителя. Все присели, укрывшись за рубкой дальномера от ветра. Андрей Михайлович залез в полевую сумку, где у него были бутерброды. и поделился с присутствующими. Кусочек хлеба достался и собаке. Она его сжевала и снова глянула: а не будет ли второй порции? Увы, песик, тут и так много желающих.

Давно Андрей Михайлович не видел собаку, что ела хлеб.

Лет десять, наверное, той, прежней, жизни.

'ГАЗик' прибыл и доставил 'комиссию' в жилой городок батареи. Здания были целы, но стекла, а частично и рамы ушли, частично в неизвестном направлении. Вот эти- побиты и вынесены от взрыва небольшой бомбы во дворе, и оконные рамы тоже не избежали ее удара. А вот тут старались хозяева, ибо снято все аккуратно, только на дереве следы лезвия топора, использовавшегося как рычаг. Внутри запустение. Полы еще целы, но двери тоже частью сняты. Мебели уже никакой не осталось. На полу мусор и бумаги. Вот это полуразорванный томик- Пушкин. Вот вам, ребята, подклейте и читайте. Штампа военной библиотеки нет, можно считать, что хозяин ее выбросил. Будет ваша.

А вот это похуже: явно какая-то инструкция с описанием противооткатных устройств орудия.

'45 - цилиндр компрессора. 48 - крышка компрессора. 49 - прокладка. 50 - воротник. 51 - нажимное кольцо. 52 - сальниковая набивка. 53 - сальниковая гайка. 59 - регулятор наката. 60 - шток. 63 - установочная гайка. 64 - крепительная гайка. 79 - задний цилиндр накатника. 80 - накатная пружина. 81 - передний цилиндр накатника. 83 - кольцо грязесчищателя. 85 - накатная труба. 86 - регулирующий стержень. 87 - упорная шайба. 88 - прокладная шайба. 92 - тяга накатника. 93 и 93-а - гайка тяги.' Ну и рисунок некоей многосоставной железяки, где эти номера показаны, какую деталь где искать.

--А ну-ка, ребятки, помогите собрать такие вот листочки. Видите, они чуть желтоватые? Но и другие можно тоже, разберемся. какой от чего!

Вчетвером собрали с полсотни листочков. Большая часть их от руководства к орудию и снарядам. Пяток листов - что-то художественное, про колхоз и уборку чая в Грузии. Один лист из письма девушки матросу Кириллу, еще на 'Вы'.

--От лица службы объявляю вам благодарности, ребята!

-Они с запинкой, но правильно ответили: 'Служим трудовому народу!' [27] Хотя меньший из них начал отвечать: 'Всегда готов!', но быстро поправился.

-- Ладно, пора на машину и возвращаться! Ребята, а вы с нами в Эльтиген, или что-то еще здесь ждет вас?

--Не, нам домой!

Ну вот и славно, поехали и доехали. Ребят ссадили возле школы, краснофлотца на посту, всем привет, мир этому дому, а нам- к другому. А пока под колеса ложатся километры дороги, то можно посмотреть еще на бумаги из казармы.

И вот: 'приняты деревянные разборные основания, взамен бетонных, требующих для своего устройства много времени, тогда как для укладки деревянного достаточно от 12 до 16 часов. Деревянное основание имеет следующее устройство: на дне квадратной ямы глубиной около 20 дм. и в стороне около 3 саж. в центре её укладывается нижний железный лист ф. 1 л. 25, состоящий из двух половин (1) ф. 1 л. 20, соединяемых при сборке основания в одно целое при помощи болтов (2) ф. 1, 5 л. 25 с гайками, притягивающими одну половину доски к накладке (3) ф. 1 л. 25, приклёпанной к другой половине. Кроме того, нижний лист имеет 24 отверстия (4) ф. 1 л. 25 квадратного сечения, расположенные по кругу и назначенные для помещения квадратных концов (1) ф. 8 л. 25 установочных болтов ф. 8 л. 25 основания, головки которых (2) ф. 8 л. 25 находятся под нижним листом. Установочные болты, двухдюймовые, круглого сечения, на верхних концах имеют винтовую нарезку под гайку (3) ф. 8 л. 25 и контргайки (4) ф. 8 л. 25, а под головку нижнего конца - чеки (5) ф. 8 л. 25. По углам нижнего листа ф. 1 л. 25 расположено по шесть круглых небольших отверстий для пропуска болтов ф. 7 л. 25, связывающих нижний лист основания, верхний железный составной лист ф. 4 л. 25 и проходящих через лежащие между листами деревянные брусья, под головки (1) ф. 7 л. 25 этих болтов, приходящиеся под нижним листом основания, положены чеки (2) ф. 7 л. 25, а верхние выходные концы их навинтованы и снабжены гайками (3) ф. 7 л. 25. На нижний лист помещается три слоя 6-дюймовых сосновых брусков (1) ф. 3 л. 25, по 20 [76] брусьев в каждом слое. Первый нижний слой расположен продольно, второй - поперёк, а третий опять продольно. В брусках высверлены отверстия для прохода установочных болтов ф. 8 л. 25 и связных ф. 7 л. 25. В каждом слое брусков 12 средних проходят через пространство, занимаемое нижним железным листом и верхним ф. 4 л. 25. Для связи листов и брусьев имеются вышеупомянутые болты (7) ф. 3 л. 25. Остальные крайние 8 брусков каждого слоя связаны между собой болтами ф. 6 л. 25, нижние концы которых имеют головку, квадратную шайбу и квадратное утолщение под головкой (1, 2, 6) ф. 6 л. 25, а верхние нарезку (3), круглую шайбу и гайку (3, 4, 5) ф. 6 л. 25: в брусках просверлены в соответствующих местах отверстия для прохода связных болтов и установочных. На верхний слой брусьев помещается верхний железный лист, состоящий из четырёх отдельных досок ф. 4 л. 25. Каждая доска имеет прямоугольное очертание с вырезом (1) ф. 4 л. 25 в одном из углов и отверстиями (2) ф. 4 25 для установочных болтов и (3) ф. 4 л. 25 для связных брусьев с листами. Доски эти складываются таким образом, что образуют общий квадратный лист (1) ф. 2 л. 25 с квадратным срединным отверстием (2) ф. 2 л. 25. На концы связных болтов навинчены гайки их, а на концы болтов установочных надевается отверстиями нижнего кольцевого круга тумба, которая и притягивается к основанию гайками и контргайками.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒