происходят"? ча протяжении зпучачня слона габарит; б —
мгновенный спектр гласного /I/ из этого слом
но и соединять их в одно целое, «компилируя»таким образом различные звукосочетания или искусственные слова. Например, выделив первый согласный из слова сок, гласный нз слова дым и конечный согласный нз слова лён, можно соединить эти звуки и получить слово сын. Такой опыт представляет интерес, например, для выяснения вопроса о том, как воспринимаются звуки с несоответствующими переходными фазами.
Определить значение того или иного акустического параметра при анализе естественной речи весьма затруднительно, так как все они складываются в единое неразделимое целое. Поэтому в акустике речи, в психоакустике и в фонетике в последнее время пользуются методом анализа через синтез \!64]. Произвольно меняя всоответствии с решаемой задачей и выдвигаемой гипотезой тот или иной параметр речи, экспериментатор получает возможность судить о его роли для изучаемого им явления, для восприятия последнего испытуемыми. Для этого служат сложные приборы, именуемые «синтезаторами», эффективность действия которых повышается в сочетании с электронно-вычислительными машинами. Новейшие приборы синтезируют речь, весьма близкую к естественной, но все же более бедную, чем последняя. Поэтому
заключения, которые вытекают из опытов с синтезированными звуками или синтезированной речью, могут считаться прнложимьши к явлениям естественной речи только после проверки этих результатов на материале естественной речи.
§ 18. Посредством описанных приборов и методов можпо получить данные об акустических характеристиках анализируемого материала и косвенным образом о способе образования звуков. Для более непосредственного ответа на столь важный вопрос о том, какой орган, в каком месте и каким способом артикулирует, служат соматические методы. Экспериментальная фонетика издавна пользуется методом и а л а т о г р а м м 1293], который заключается в следующем. Дл,я испытуемого изготовляется из тонкой целлулоидной пластинки (пли из какого-нибудь другого тонкого материала) искусственное нёбо (рис. 7, а), плотно прилегающее к твердому нёбу. Посыпанное тальком искусственное нёбо вкладывают испытуемому в рот. Затем испытуемому предлагают произнести соответствующий звук либо изолированно, либо в слоге или слове. На вынутом после произнесения слова искусственном нёбе тальк в тех местах, где язык прикасался к небу, окажется слизанным. Полученный рисунок переносят на проекцию искусственного нёба или фотографируют, в результате чего получается палатограмма (рис. 7, б).
Для того чтобы получить сведения о прикосновении языка не только к нёбу, по и к зубам (к задней поверхности их), соответственно увеличивают размеры искусственного неба. Для анализа положения кончика языка его прикосновение к задней стенке передних нижних зубов фиксируется на специальной пластинке, надеваемой на эти зубы. Тогда дополнительно к палатограмме можно получить и одонтограмму [145] (рис. 8).
В последнее время все больше применяется метод прямого палатографирования 1/3/] при помощи фотографирующего устройства. При прямом иалатографировании язык окрашивают водным раствором карболена. После произнесения испытуемым исследуемого звука в рот ему вставляется специальное зеркало; отражаемое в нем нёбо со следами от прикосновения к нему языка снимается фотоаппаратом. Специальным поворотом зеркала можно снять заднюю стенку нижних
передних зубов, чтобы получить одонтограмму, показывающую, прикасался ли кончик языка к нижним зубам.
Из сказанного видно, по-первых, что метод палатограмм может быть использован только для изучения артикуляции согласных, при произнесении которых участвует язык, и гласных высокого подъема; по-вторых, что па палатограмме фиксируется непосредственно только место (т. е. пассивный орган) и отчасти способ артикуляции. Экспериментатор должен обладать большим опытом, чтобы по месту расположения, а также по конфигурации следа, оставленного языком на искусственном нёбе, определить, какая именно часть языка участвовала в артикуляции.
Из-за непривычности произнесения отдельного звука, особенно согласного, а также из-за важности исследования комбинаторной вариантности при палатографировапии пользуются слогами и словами. В последних случаях подбирают такое сочетание, в котором бы, кроме
а)5}
Рис. 7. Метод палатограмм:
а — искусе!пенное нёбо: б — палатогрпм-ни согласного ■!•
Рис. 8. Одоито-грамма согласного «» (по Скалозуб)
исследуемого звука, не было ни одного произносимого с помощью языка. Так, например, для получения палатограмм русского согласного /I/ можно взять слова тамили пат, так как язык коснется неба только при произнесении /1/, но не следует использовать слово сад, при произнесении которого передняя часть языка коснется нёба дважды. Чтобы не осложнять рисунка палатограммьт, нежелательно пользоваться и такими словами, как так, по в случае необходимости их можно брать, так как отпечатки переднеязычной и заднеязычной артикуляции, как правило, не будут смешиваться.
Недостаток описанных методов палатографии заключается в их статичности. Для его устранения Ю. И. Кузьминым был предложен метод динамической палатографии. Особенность его заключается в том, что в разные части искусственного нёба попарно впаиваются электроды, от которых легкие провода протянуты к писчикам осциллографа. При прикосновении языка к соответствующей паре электродов ток замыкается и писчик отклоняется от нулевой линии; по отклонениям на той или иной кривой можно сделать заключение о том, в какой части нёба происходило прикосновение языка в каждый момент произнесения заданного отрезка речи 1961. На той же осциллограмме можно
синхронно записывать и другие параметры, например движение губ, что облегчает анализ полученных осциллограмм.
Изучение губных артикуляций производится посредством фото-или кинофотографирования. Чтобы получить не только форму губного отверстия и расстояние между губами, но и степень их выдвинутое™ вперед, делают одновременно два снимка: спереди
Рис. 9. Киноснимок губной артикуляции
и сбоку (рис. 9). Имеются и другие способы регистрации губных артикуляций\174, 27—30].'
Для изучения активности того или иного про] зносительного органа пользуются методом электромиографии, который позволяет измерять мышечную активность через биотоки [2201.
§ 19. Мысль применять в экспериментальной фонетике рентген, который, давая снимок внутренних органов человека, обладает возможностью запечатлевать положение любого произносительного органа, возникла давно. Первым русским ученым, получившим отчетли-
вые снимки ротовых артикуляций звуков речи, был Р. Д. Еньвд, опубликовавший результаты своих опытов еще в 1912 г. [74]. В последнее время рентгенографический метод получил широкое применение [284].
При использовании рентгена для фонетических исследований необходимо иметь в виду следующее:
1. Для получения снимка, соответствующего профилю произносительных органов, в частности языка, кассета с рентгенопленкой должна располагаться во время съемки строго параллельно продольному сечению головы, а для четкости снимка луч рентгеновской трубки должен быть направлен перпендикулярно плоскости кассеты. Если голова испытуемого будет несколько наклонена по отношению к кассете, то на снимке, представляющем проекцию на плоскость рентгепопленки, расстояние между языком и небом, например, будет меньше, чем в действительности, что может ввести исследователя в заблуждение.
2. Для получения сравнимых снимков нужно, чтобы голова испытуемого находилась во время съемки всегда в одном определенном положении1.
3. Для получения отчетливых снимков мягких частей произносительного аппарата необходимо производить съемку при достаточной жесткости лучей; кроме того, по средней продольной линии языка, а также нёба нужно нанести полоску барием.
4. Принимая со внимание кратковременность выдержки при рентгеносъемке, нужно иметь приспособление, при помощи которого испытуемый сам включал бы в соответствующий момент рентгеновский аппарат.
5. Ввиду опасности, которой подвергается здоровье испытуемого при воздействии на него рентгеновских лучей, между отдельными сеансами съемки (за один сеанс можно сделать не более 5—6 снимков) приходится делать перерывы в 3—4 недели, т. е. съемка полости рта при произнесении всех звуков какого-нибудь языка может оказаться растянутой на много месяцев (это не всегда желательно). Следует заметить, что общее число снимков с одного и того же лица не должно быть слишком велико.
На рентгеновском снимке получается проекция всех органов, лежащих на пути прохождения луча, и яснее всего — костей; мягкие органы часто отображаются на нем недостаточно четко. Вследствие этого анализ рентгеновских снимков представляет значительные трудности, требующие участия специалиста-рентгенолога (последнее необходимо, если у экспериментатора-фонетика пот достаточного опыта в этом деле). Однако целиком полагаться на показания рентгенолога нельзя, потому что он, не зная возможной в соответствующем случае артикуляции, не зная, чтб именно интересует фонетика, может упустить важные детали.
• Чтобы удовлетворить указанным Двум требованиям, необходимо специальное приспособление (кранеостат), которое должно быть устроено так, чтобы фиксировать в заданном положении голову и параллельно ей кассету с пленкой.
Указанные затруднения в расшифровке рентгеновских снимков могут быть устранены, если пользоваться не обыкновенным рентгеновским аппаратом, а так называемым «томографом». Томограф отличается тем, что он производит съемку не насквозь, а на заданной глубине. На обыкновенном рентгеновском снимке видно изображение всех органов, лежащих на пути прохождения рентгеновского луча, на томограмме же получается изображение только тех органов, которые расположены па определенной глубине. Если, скажем, снимать шею сзади или спереди обычным рентгеновским аппаратом, то на снимке фиксируются и позвонки, и все хрящи гортани. Если в таком же положении снимать томографом, то при определенной настройке на снимке получатся только голосовые связки (вернее, разрез через них) и все, что находится в той же вертикальной плоскости.
Так как обычные рентгеновские снимки (из-за сложности их) лишены необходимой наглядности, то в фонетике принято изготовлять по ним схемы рентгенограмм. Делается это следующим способом. Рентгеновский снимок накладывают на освещенное снизу стекло молочного цвета, на снимок кладут кальку, на которую перечерчивают контуры верхней и нижней челюсти, профиль языка, мягкого нёба и других произносительных органов в зависимости от задач Рис. !0. Схема рентгенограмм:
ИССЛеДОВаНИЯ (РИС. 10, и). В а — одного звука; 6 — леух звуков
случае необходимости сличения
двух артикуляций рентгенограммы нужно совмещать так, чтобы на них совпали линии твердого нёба и передних зубоп, т. е. пассивных, неподвижных органов; тогда легко можно обнаружить различие или совпадение в положении активных, подвижных органов (рис. 10, б).
Надо сказать, что недостаток описанного рентгенографического метода в его статичности: снимок фиксирует только один момент, одно положение. Звуки в потоке речи, и даже в простейших звукосочетаниях, оказываются недоступными для исследования этим методом. Следовательно, можно снимать артикуляции только изолированных звуков, а для умения произнести всякий звук в изолированном положении требуется известная фонетическая натренированность, которой, конечно, не обладает каждый испытуемый. Надежные данные можно получить только для гласных и щелевых согласных, если производить съемку в тот момент, когда произносится исследуемый звук, заставляя при этом испытуемого длительно фонировать его.
Недостатки статического рентгена, совпадающие с рассмотренными выше недостатками статической палатографни, заставили обратиться к кииорентгену. Значительные успехи в области кинорентгенографи-Рования речевых артикуляций достигнуты в лабораториях экспериментальной фонетики Киевского государственного университета и Инсти-
тута языка и литературы АН ЭССР. Кинорентгеновские снимки дают ясное представление о движениях языка, губ, нижней челюсти, а также, хотя и не в такой степени, о движении нёбной занавески и изменениях объема полости глотки (рис. 11), Можно достаточно отчетливо наблюдать явления коартикуляции, т. е. совмещения артикуляции на переходных участках соседних звуков.
Весьма важное значение имеет применение кинорептгена для изучения связи между арти-куляторным и акустическим аспектами речи [103\. Для этой цели пользуются синхронной записью артикуляции на кинорентгеновском аппарате с записью акустического речевого сигнала на динамическом спектрографе. Это дает возможность установить, в какой степени данная артикуляция коррелирует с соответствующим акустическим эффектом.
§ 20. При сравнении артикуляций разных испытуемых, кроме визуального изучения рентгенограмм, можно использовать некоторые измерения, например (когда не требуется большой точности) миллиметровую сетку, нанесенную на какой-нибудь прозрачный материал (стекло, целлулоид и т. п.); она накладывается на рентгенограмму параллельно верхней линии твердого нёба. Для того чтобы данные разных испытуемых, у которых размеры полостей рта и глотки существенно различаются, были соотносимы, нужно расстояние между верхними резцами и задней стенкой глотки разделить на равные десять частей и по перпендикулярам, проведенным через соответствующие точки, производить десять измерений, например расстояния от спинки языка до нёба (рис. 12). Аналогичным образом нужно поступать при измерениях расстояний между корнем языка и задней стенкой глотки, а также расстояний между губами.
В тех случаях, когда требуются более точные измерения, например когда необходимо определить объем резонаторных полостей в речевом тракте, пользуются более точными методами (см. 1267, 2591).
§ 21. Несмотря па разнообразие средств, которыми располагают объективные методы в фонетике, они не исключают необходимости пользования и субъективными методами. Приступать к изучению фонетики какого-нибудь языка при помощи приборов без предварительного
га
Рис. П. Схема кино рентгенограмм сочетания согласный + гласный
определения состава фонем этого языка и их основных характеристик невозможно. Чтобы решить объективными методами тот или иной вопрос, нужно суметь правильно поставить этот вопрос, а для этого нужно ориентироваться в фонетической системе изучаемого языка. Такая ориентировка достигается слуховым методом. Последний имеет, однако, не только рекогносцировочное значение. Им приходится пользоваться очень часто из-за громоздкости объективной методики. Применение слухового метода вполне допустимо с общеметодологнческон точки зрения, так как наше восприятие существует не независимо от объективной действительности, а отражает ее.
Чтобы с успехом пользоваться слуховым методом для определения характерных особенностей звуков речи, фонетик должен обладать не только тонким слухом, по и развитым мускульным чувством. Можно сказать, что оба эти свойства оказывают взаимное влияние друг на друга. Чтобы правильно интерпретировать услышанное, т. е. чтобы правильно определить, какая артикуляция вызвала его, фо-нетик должен четко понимать, какие движения он производит произносительными органами, образуя тот или иной звук. Для этого он должен упражняться в произвольных движениях всеми органами произношения, постепенно изменять характер этих движений и внимательно прислушиваться к тому, какой акустический эффект вызы-
у
1)
-1-
ь
1-
-.
Ш--
-
-
4-
^7
г
м
/*""" с
чи Р
4/-
/20- 1
- 1,
г
20--
А
л-
)
_
Рис. 12. Схема рентгенограммы с измерительной сеткой
вается этими изменениями. Й наоборот, услышав какое-нибудь новое для себя звучание, он должен суметь подобрать ту артикуляцию, которая лежит в его основе.
Только правильное сочетание объективных методов с субъективными при изучении фонетического аспекта звуковой стороны языка, с постоянным учетом фонематического аспекта может дать полную объективную характеристику его.
§ 22. До недавнего времени фонетики почти совершенно не занимались изучением восприятия речи. Исключение составляло только то направление, которое было названо его основателями — Э. и К. Цвирперами — фонометрией. Последняя обрабатывает методами вариационной статистики результаты опытов по восприятию того или иного фонетического явления [313].
Изучение восприятия речи носителями данного языка имеет большое значение, так как фонемы, ударение, интонация —это звуковые явления, различаемые в данном языке, т. е. различаемые носителями этого языка. То, что не различается ими, не может выполнять языковой функции. Необходимо подчеркнуть, что при этом имеется в виду не психофизическая способность человека распознавать те или иные звуковые различия, а восприятие носителей
данного языка, воспитанное системой этого языка (подробнее см с. 34—35).
Обращение к анализу восприятия было обусловлено потребностями техники связи, о которых речь шла в § 15.
Для лингвистики проблема изучения восприятия начинается с противопоставления языка и речи, хотя восприятие само по себе не относится ни к тому, ни к другому. В плане общей теории коммуникации язык можно рассматривать как код, а речь — как сообщение. Восприятие же будет тогда процессом декодирования. Л. В. Щерба, рассматривая антиномию языка и речи, предлагает третье понятие — речевую деятельность, под которой он подразумевает процессы говорении и понимания [/55].
Понимание речи и ее восприятие не одно и то же. В понимании имеется экстралингвистический аспект; оно предполагает знакомство слушателя с теми явлениями объективной действительности, которые служат предметом высказывания, его содержанием. В силу этого понимание полностью не обеспечивается знанием языка, но без владения им оно невозможно.
Восприятие как бы предшествует пониманию, поскольку оно заключается в декодировании звукового речевого сигнала. Для восприятия необходимо только владение языковым кодом. Надежность восприятия обеспечивается в первую очередь высокой помехоустойчивостью языкового кода, большой избыточностью его\!68, 89 и /77,267]. Известное значение для правильности и легкости восприятия имеет и обратное влияние на него понимания. Это доказывается хотя бы тем, что знакомые слова узнаются легче, чем незнакомые, осмысленные слова — легче, чем бессмысленные звукосочетания или, например, собственные имена. Однако не подлежит сомнению, что возможно восприятие и распознавание также и бессмысленных звукосочетаний; усвоение всякого нового слова и начинается с того, что оно воспринимается как бессмысленное звукосочетание. Иными словами: восприятие возможно и без понимания, понимание же без восприятия немыслимо. В этом смысле восприятие предшествует пониманию. Восприятие может быть определено как распознавание звуковой стороны значимых единиц языка — морфем, слов, фраз. Оно таким образом связано с чисто физическими характеристиками речи и должно было бы определяться чисто физиологическими способностями человеческого слуха. Однако широко известные фонетические факты противоречат этому.
Разумеется, когда необходимо различить два звука речи, следующих один за другим, то люди с нормальным слухом замечают это различие, по крайней мере в тех случаях, когда оно не слишком ничтожно. Можно, следовательно, сказать, что относительнымфонетическим слухом обладают все. Однако когда речь идет о восприятии как о распознана и и и, то имеется ввиду абсолютный ел ух — идентификация соответствующего звука. Такой слух не является врожденной способностью человека, он воспитывается в нем через систему фонем его родного языка или же специальной целенаправленной фонетической тренировкой.
Носители тех немецких диалектов, в которых не противопоставлены глухие и звонкие согласные {например — /р/ и /Ъ/, /г/ и Ш и т. п.), конечно, слышат разницу между ними, если сопоставить соответствующие пары, но, услышав, например, слово /Ьоска/, они затрудняются в отождествлении его с бочка или почка. Точно так же кореец, в языке которого не противопоставлены согласные /г/ и /1/, не может с уверенностью определить, слышит ли он слово рак или лак.
Как бы противоположные трудности испытывают люди при изучении произносительных норм чужого языка. Всем известно, с каким трудом, например, русские учащиеся усваивают произношение носовых гласных французского языка или же заднеязычный носовой согласный /д/ английского и немецкого языков.
Несомненно, и в трудностях распознавания, и в трудностях произношения мы имеем дело с аспектами одного и того же явления, отрицать наличие связи между ними невозможно. Во всяком случае, на основании наблюдений, подобных вышеописанным, можно с уверенностью утверждать, что восприятие, которое нужно рассматривать как первый этап декодирования речи, является не чисто физиологическим или психофизическим процессом, а скорее фонетическим в том смысле, что оно определяется языковой системой.
§ 23. Итак, как понимание, так и восприятие речи являются процессами декодирования,осуществляемого благодаря владению системой языка. Если не согласиться с этим, то придется признать, что в памяти носителя данного языка хранятся в качестве готовых эталонов целые речения, с которыми он сопоставляет услышанное. Едва ли такое предположение правдоподобно. В этой связи интересно привести следующие слова Л. В. Щербы: «Несомненно, что при говорении мы часто употребляем формы, которых нигде не слышали от данных слов, производим слова, непредусмотренные никакими словарями, и, что главное и в чем, я думаю, никто не сомневается, сочетаем слова, хотя и по определенным законам их сочетания, но зачастую самым неожиданным образом, во всяком случае не только употребляем слышанные сочетания, но постоянно делаем новые. Некоторые наивные эксперименты с выдуманными словами убеждают в правильности сказанного с полной несомненностью. То же самое справедливо и относительно процессов понимания, и это настолько очевидно, что не требует доказательств; мы постоянно читаем о вещах, которых не знали; мы часто лишь с затратой значительных усилий добиваемся понимания какого-либо трудного текста при помощи тех или иных приемов» 1/55, 24].
Этими словами Л. В. Щерба подчеркивает активность процесса говорения и понимания, который возможен благодаря наличию в памяти говорящего и слушающего системы языка. Речь, таким образом, возможна только благодаря наличию языка, хотя все языковые величины не даны в непосредственном опыте, а отвлекаются, абстрагируются из языкового материала, т. е. из совокупности всего говоримого и понимаемого, «Язык, — пишет Соссюр, — это клад, практикою речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу, это — грамматическая система, потенциально су-
2 Л. Р. Звндер 33
Шествующая в каждом мозгу или, лучше сказать, в мозгах целой совокупности индивидов, ибо язык не существуетполностью ни в одном на них, он существует в полной мере лишь о массе» [152, 381.
§ 24. Какими же единицами языка пользуется человек в процессе говорения и понимания, какие единицы хранятся в его памяти? Это будут, очевидно, словообразовательные и словоизменительные морфемы, которые позволяют раскрыть смысл слон, ранее незнакомых данному лицу. Число готовых слов, известных отдельному человеку, составляет, несомненно, лишь незначительную часть всего словарного фонда языка.
Полностью в памяти всякого носителя языка хранится состав наименьших звуковых единиц — фонем, о чем свидетельствуют, кроме сказанного выше, и слоговые артикуляционные испытания, широко применяемые в технике связи. В этих испытаниях единицами распознавания могут быть только звуки — фонемы, поскольку в качестве материала передачи используются бессмысленные слоги. Все это вполне естественно; напротив, было бы совершенно непонятно, если бы восприятие речи находилось в противоречии и, более того, не было бы в полном согласии с системой языка.
Уже говорилось о том, что избыточность делает язык высоко помехоустойчивым. К этому можно добавить, что фонетическая делимость делает его и высокоэкопомнчным. Экономичность языка выявляется в том, что человек, вместо того, чтобы хранить в своей памяти огромное количество сложных звуковых комплексов, образующих материальный облик слов, может обходиться ничтожным числом элементарных звуковых единиц — фонем, на которые может быть разложен план выражения любого слова.
С точки зрения языка как системы вопрос о членении на дискретные единицы-фонемы, равно как и само понятие фонемы, не представляет теоретической трудности, Иначе дело обстоит, если подойти к этому вопросу со стороны функционирования языка, если стремиться понять процесс говорения и понимания, что является предметом теории распознавания речи, в том числе автоматического распознавания.
§ 25. При изучении восприятия тех или иных звуковых явлений фонетика интересует не способность испытуемого различать или идентифицировать их. Для фонетики изучение восприятия — это один из методов проникновения в объективные отношения, существующие в системе данного языка. Обращение к восприятию методологически оправдано тем, что соответствующая способность не врожденное свойство человека, а воспитывается системой его родного языка. Это, безусловно, справедливо в том случае, если человек не владеет достаточно свободно другими языками.
Если в качестве аудиторов привлекаются квалифицировапные специалисты в области исследуемого языка, то они могут дополнить и уточнить проведенный экспериментатором слуховой анализ, однако смысл обращения к восприятию заключается не в том. Чтобы быть объективным информатором того, что присуще языковой системе, аудитор не должен понимать стоящей перед исследователемзадачи, даже не должен быть посвящен в нее. Он выступает в эксперименте как наивный
носитель языка, от которого требуется только хорошее владение своим родным языком [313, 170].
Эффективность опытов по восприятию в большой степени зависит от того, какой материал предъявляется испытуемым и как сформулирована задача. Если, например, решается вопрос о том, различается ли то или иное сочетание фонем (например, ск в русском языке) внутри морфемы и на стыке морфем, то должен быть соблюден ряд условий. Нужно, во-первых, чтобы материал, подготовленный для диктора, не давал ему возможности догадаться о поставленной задаче. Для этого полезно включить в список слов, предназначенных для прочтения, «посторонние» слова; например: не только указка, маска, плоско, носка и т. п., но и палка, ротик, способ, камень и т. п. Во-вторых, должны быть выделены при помощи соответствующего прибора (см. § 17) омонимичные части слов, например -аска, -оска и т. п., чтобы избежать фактора избыточности при восприятии. В-третьих,.необходимо точно и недвусмысленно сформулировать задание аудиторам; например: «В предложенном Вам списке содержатся части слов с сочетанием ск. Одни взяты из слов, где с относится к корню, а к суффикс (например, смазка), другие — из слов, где все сочетание относится к корню (например, маска). В первом случае поставьте между с и к вертикальную черту, во втором случае подчеркните ск. Если же Вы не можете определить характер сочетания, оставьте его без отметки».
§ 26. При всяком экспериментально-фонетическом исследовании возникает вопрос об объеме материала, о числе дикторов или аудиторов, необходимых и достаточных для того, чтобы результаты эксперимента были надежными и достоверными. Все эти вопросы решаются при помощи статистических методов.
Большое значение имеют эти методы для оценки полученных в эксперименте данных. При исследовании того или иного параметра всегда приходится иметь дело с переменной величиной. Когда измеряют длительность, высоту основного тона, интенсивность и т. д., результаты, даже если перед нами несколько произнесений одного и того же диктора, будут колебаться, а это заставляет искать среднее значение. Статистика позволяет оценить среднюю, определить доверительные интервалы, ошибку измерения и таким образом судить о надежности выводов из данных, полученных в ходе эксперимента.
Очень часто в фонетике приходится иметь дело со сравнением дан-пых, полученных на разных объектах. Нередко это является целью исследования. Так, например, анализируется зависимость длительности гласных от их положения перед согласными разного способа образования (смычными, щелевыми, дрожащими). Если средние длительности для разных позиций окажутся в нашем эксперименте разными, то надо удостовериться в том, что это различие не обусловлено, <ажем, недостаточным объемом обследованного материала. Математическая статистика располагает методами, при помощи которых -южно оценить существенность полученных в опыте расхождений (критерий х*. критерий Стьюдента I и т. п.) [241, 213, 38],
В. УЧЕНИЕ О ФОНЕМЕ 1. ДЕЛЕНИЕ ПОТОКА РЕЧИ НА ЗВУКИ
§ 27. Изучение звуков занимает в фонетике центральное место, поэтому одной из важнейших задач является определение понятия отдельного звука речи. Для выявления наименьшей звуковой единицы речи необходимо выяснить, как происходит деление потока речи. Последний ни в произносительном отношении, ни на слух, т. е. акустически, не распадается на отдельные звуки. Слушая непонятную для нас речь, мы улавливаем в ней те звуки, которые сходны со звуками какого-нибудь известного нам языка, но полностью расчленить незнакомую речь на отдельные звуки мы не в состоянии; она кажется нам в фонетическом отношении аморфной. Объективная картина, как это видно из приведенного примера со словом ад (см. с. 9), также не дает основания для членения.
Представители «чистой» экспериментальной фонетики, пренебрегавшие лингвистическим аспектом вопроса, пришли к отрицанию членения потока речи на языковые элементы. Так, Г. Панкончелли-Кальциа писал «...существуют только более или менее длинные группы звуков, границы которых определяются дыханием; звуки, образующие эти группы, неделимы, потому что они тесно сращены между собой» 1269, 119]. Еще более резко высказывался по этому поводу Э. Скрипчур, у которого мы находим такие строки: «Главная задача современной фонетики состоит в выработке новых понятий. Вместо старых понятий, таких, как звук речи, слог, такт и т. п., которые вместе и в отдельности суть лишь призрачные иллюзии и вообще не имеют реального существования, нужно попытаться на основании экспериментальных данных построить новые реальные понятия» 123/, 171]. Позднее П. Менцерат и А. Лацерда писали о том, что в речевой цепи имеет место коартнкуляция, т. е. когда артикуляция соседних звуков перекрещивается и разделить их невозможно [261]. Несовпадение акустических границ между звуками с языковыми границами было показано Г. Фантом и Б. Линдбломом [215]. Известный исследователь речи Дж. Фланаган так формулировал невозможность членения речи по объективной картине: «Распознавание лингвистических элементов основано на знании контекстуальных, грамматических и семантических закономерностей данного языка. Достаточно изучить сравнительно небольшое количество звуковых спектрограмм, чтобы убедиться, что в общем случае в акустическом сигнале не существует очевидных фонетических границ» [/65, 2111.
Таким образом, членение потока речи на звуки, которое несомненно имеет место, должно обусловливаться действием каких-то иных — не физиологических и не акустических — факторов. Таким фактором может быть чисто лингвистический, аналогичный тому, который определяет членение речи на морфемы. В качестве примера последнего можно взять слово учитель, которое распадается на два морфологических элемента (основу—учи- и суффикс-----тель), потому что
каждый из них встречается и в других словах {ср. учит, учим: писа-
щеЛЬ, читатель и т. п.), а главное потому, что каждый из них является носителем самостоятельного значения. Именно смысловая сторона, а не внешний ассоциативный анализ, основанный на совпадении звучания, играет при этом решающую роль. Так, звукосочетание тель представляет собой самостоятельную морфологическую единицу, суффикс, только в тех словах, где он имеет вполне определенный смысл, обозначая деятеля, В таких же словах, как корсстеяь, москатель, то же звукосочетание, лишенное самостоятельного значения, не является суффиксом и морфологически не может быть отделено от начала слов, точно так же, как не является суффиксом сочетание оль, встречающееся в целом ряде слов, например мозоль, боль, толь и т. д.
Со звуками речи дело обстоит, разумеется, сложнее, чем с морфемами, так как они не только не являются сами по себе носителями значений, но и не имеют самостоятельного употребления, служа лишь формой существования слов и морфем. Если да«<е отдельные звуки, как, например, почти все гласные и многие согласные русского языка, служат самостоятельными смысловыми единицами (ср. предлог о или окончание -а в русском языке), то в этих случаях они являются словами или морфемами, а не звуками речи как таковыми. Тем не менее, как показал Щерба еще в «Русских гласных», ведущим началом в членении речи на отдельные звуки является потенциальная связь их со смыслом. Именно возможность выступать в качестве смысловой единицы и выделяет отдельный звук в потоке речи. Щерба писал по этому поводу: «Так как основной интерес речи лежит в смысловых представлениях, то звуковые нормально не находятся в светлом пункте сознания. Казалось бы с этой точки зрения, что и анализ звуковых представлений нормально нами не производится, и фонетическая делимость есть результат в значительной степени научного мышления. Но дело в том, что элементы смысловых представлений оказываются зачастую ассоциированными с
