РУССКАЯ НАУКА ОБ АНТИЧНОСТИ 35 страница

5. Зайдель Г., Цвибак М.Классовый враг на историческом фронте. ДокладыГ.Зайделя и М.Цвибака о Тарле и Платонове и ихшколах и прения на объединенном заседанииИнститута истории при ЛОКА и Ленинградскогоотделения Общества историков-марксистов. М.-Л.,1931. (назад)

6. Жебелев С.А. Первоереволюционное восстание на территории СССР(историческая справка) // Сообщения ГАИМК, 1932, №9-10, с.35-37. - За этой краткой "справкой" вскорепоследовала развернутая публикация: Жебелев С.А.Последний Перисад и скифское восстание наБоспоре (Изв. ГАИМК, вып.70). Л., 1933 (переиздания: ВДИ,1938, № 3, с.43-71; Жебелев С.А. Северное Причерноморье.Исследования и статьи. М.-Л., 1953, с.82-115). (назад)

7. Лурье С.Я. 1) Геродот. М.-Л.,1947; 2) Демокрит: тексты, перевод, исследования. Л.,1970; 3) Язык и культура микенской Греции. М.-Л., 1957. (назад)

8. Доватур А.И. 1)Повествовательный и научный стиль Геродота. Л.,1957; 2) "Политика" и "Политии" Аристотеля.М.-Л., 1965. - Что касается эпиграфики, то здесьпрежде всего надо упомянуть об участии Доватурав издании фундаментального "Корпусабоспорских надписей" (М.-Л., 1965), где на его долюпришлась работа над доброй половиной текстов, атакже составление грамматического приложения. Всвоей преподавательской деятельности Доватур(как, впрочем, и Лурье) не забывал об эпиграфике, кзанятиям которой он приобщал своих учеников. (назад)

9. См., в частности:Виноградов Ю.Г. Политическая история Ольвийскогополиса VII-I вв. до н.э. (историко-эпиграфическоеисследование). М., 1989; Vinogradov J.G. Der Pontos Euxeinos als politische,okonomische und kulturelle Einheit und die Epigraphik // Acta Centri Historiae "TerraAntiqua Balcanica", vol.II, Trinovi, 1987, S.9-77 (перепечатка в видеотдельного издания - Севастополь, 1992). Кроме того,у Виноградова, как и у Яйленко, имеется множествоотдельных эпиграфических публикаций, рассеянныхв "Вестнике древней истории" и различныхсборниках. (назад)

10. Анохин В.А. Монетыантичных городов Северо-западногоПричерноморья. Киев, 1989. (назад)

11. Граков Б.Н.Древнегреческие клейма с именами астиномов. М.,1929. (назад)

12. Брашинский И.Б. 1)Греческий керамический импорт на Нижнем Дону вV-III вв. до н.э. Л., 1980; 2) Методы исследованияантичной торговли (на примере СеверногоПричерноморья). Л., 1984. (назад)

13. Утченко С.Л. 1)Идейно-политическая борьба в Риме наканунепадения республики. М., 1952 (гл.1, с.7-26); 2) Кризис ипадение Римской республики. М., 1965 (введение, с.3-32);3) Политические учения древнего Рима. М., 1977 (гл.1,с.18-41). (назад)

14. Ленцман Я.А. 1) Одревнегреческих терминах, обозначающих рабов //ВДИ, 1951, № 2, c.47-69; 2) Рабы в законах Солона // ВДИ, 1958,№ 4, c.51-69; 3) Рабство в микенской и гомеровскойГреции. М., 1963. (назад)

15. Куторга М.С.Общественное положение рабов и вольноотпущенныхв Афинской республике // Куторга М.С. Собр. соч., т.I,СПб., 1894, с.153-560. (назад)

16. Ленцман Я.А. Рабство вмиенской и гомеровской Греции. М., 1963. (назад)

17. Доватур А.И. Рабство вАттике VI-V вв. до н.э. Л., 1980. (назад)

18. Ср., в частности: УтченкоС.Л., Дьяконов И.М. Социальная стратификациядревнего общества. Доклад на XIII Международномконгрессе исторических наук. М., 1970. (назад)

19. Для ориентации в историивопроса см. теперь обстоятельную статьюА.К.Гаврилова (интересную, впрочем, не толькоэкскурсом в экзегетику): Гаврилов А.К. СкифыСавмака - восстание или вторжение? (IPE I2 352 - Syll.3 709)// Этюды по античной истории и культуре СеверногоПричерноморья. СПб., 1992, с.53-73. (назад)

20. Шепунова Т.М. В Академиинаук СССР: дискуссия об эгейской культуре // ВДИ,1940, № 2, c.204-218. (назад)

21. Тюменев А.И. 1) ПереднийВосток и античность // ВИ, 1957, № 6, c.50-70; 2) Восток иМикены // ВИ, 1959, № 12, c.58-74; Лурье С.Я. 1) Язык икультура микенской Греции, с.11-12; 2) Микенскиенадписи и древний Восток // Проблемысоциально-экономической истории древнего мира.М.-Л., 1963, с.179-180. (назад)

22. Ленцман Я.А. Рабство вмикенской и гомеровской Греции, с.185-190, 279-281. (назад)

23. Андреев Ю.В. 1)Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976;2) К проблеме послемикенского регресса // ВДИ, 1985,№ 3, c.9-29; Свенцицкая И.С. Некоторые проблемыземлевладения по "Илиаде" и "Одиссее" //ВДИ, 1976, № 1, c.52-63. (назад)

24. Доманский Я.В. 1) Оначальном периоде существования греческихгородов Северного Причерноморья //Археологический сборник (Гос. Эрмитажа), вып.7, 1965,с.116-141; 2) О характере ранних миграционныхдвижений в античном мире // Археологическийсборник (Гос. Эрмитажа), вып.14, 1972, с.32-42; БлаватскийВ.Д., Кошеленко Г.А., Кругликова И.Т. Полис имиграции греков // Проблемы греческойколонизации Северного и ВосточногоПричерноморья. Материалы симпозиума Цхалтубо-1(1977). Тбилиси, 1979, с.7-29; Брашинский И.Б., Щеглов А.Н.Некоторые проблемы греческой колонизации // Тамже, с.29-46, и др. (назад)

25. Ср. развернутую критикуэтих представлений в кн.: Фролов Э.Д. Рождениегреческого полиса. Л., 1988, с.141-158. (назад)

26. Лурье С.Я. 1) Историяантичной общественной мысли. М.-Л., 1929, с.99 слл.; 2)История Греции, ч.I, Л., 1940, с.110 слл. (назад)

27. Паршиков А.Е.Исследования по истории Афинской морскойдержавы. М., 1976 (посмертное собрание статей разныхлет, депонированное в ИНИОН АН СССР); СтрогецкийВ.М. Полис и империя в классической Греции. НижнийНовгород, 1991. (назад)

28. Из новейших работ вособенности см.: Глускина Л.М. Проблемы кризисаполиса // Античная Греция, т.II, M., 1983, c.5-42; ФроловЭ.Д. Факел Прометея (очерки античной общественноймысли). Л., 1991 (ч.II, гл.1-3, с.166-221); Маринович Л.П. Грекии Александр Македонский (к проблеме кризисаполиса. М., 1993 (введение, с.5-19). (назад)

29. Среди них важнейшая:Глускина Л.М. Проблемы социально-экономическойистории Афин IV в. до н.э. Л., 1975. (назад)

30. См. в частностиспециальную монографию: Маринович Л.П. Греческоенаемничество IV в. до н.э. и кризис полиса. М., 1975(французское переиздание - Париж, 1988). (назад)

31. Фролов Э.Д. 1) Греческиетираны (IV в. до н.э.). Л., 1972; 2) Сицилийская державаДионисия. Л., 1979; 3) Младшая тирания // АнтичнаяГреция, т.II, c.121-156; 4) Панэллинизм в политике IV в. дон.э. // Там же, с.157-207. (назад)

32. Фролов Э.Д. Историческиепредпосылки эллинизма // Эллинизм: экономика,политика, культура. М., 1990, с.14-58. - Представленнаяздесь концепция была развитием взгляда наформирующую роль македонской державнойполитики, обоснованного немецким исследователемУ.Вилькеном еще в первой трети нашего столетия. (назад)

33. Ковалев С.И. Македонскаяоппозиция в армии Александра // Изв. Ленингр.ун-та, т.II, 1930, c.148-183. (назад)

34. Зельин К.К. 1) Основныечерты эллинизма // ВДИ, 1953, № 4, с.145-156; 2) Некоторыеосновные проблемы истории эллинизма // СА, т.XXII,1955, c.99-108. (назад)

35.Залесский Н.Н. 1) Этруски вСеверной Италии. Л., 1959; 2) К истории этрусскойколонизации Италии в VII-IV вв. до н.э. Л., 1965;Немировский А.И. Этруски: от мифа к истории.М., 1983. (назад)

36. Маяк И.Л. Рим первыхцарей: генезис римского полиса. М., 1983. (назад)

37. Маяк И.Л. ВзаимотношенияРима и италийцев в III-II вв. до н.э. (до гракханскогодвижения). М., 1971. (назад)

38. Трухина Н.Н. Политика иполитики "золотого века" Римской республики(II в. до н.э.). М., 1986. (назад)

39. Утченко С.Л. 1) Цицерон иего время. М., 1972; 2) Юлий Цезарь. М., 1976. (назад)

40. Егоров А.Б. Рим на граниэпох: проблемы рождения и формированияпринципата. Л., 1985; Парфенов В.Н. Рим от Цезаря доАвгуста: очерки социально-политической истории.Саратов, 1987; Межерицкий Я.Ю. "Республиканскаямонархия": метаморфозы идеологии и политикиимператора Августа. Москва - Калуга, 1994. (назад)

41. Сергеенко М.Е. Очерки посельскому хозяйству древней Италии. М.-Л., 1958;Кузищин В.И. 1) Очерки по истории земледелияИталии II в. до н.э. - I в. н.э. М., 1966; 2) Римскоерабовладельческое поместье. М., 1973; 3) Генезисрабовладельческих латифундий в Италии (II в. дон.э. - I в. н.э.). М., 1976. (назад)

42. Штаерман Е.М. 1) Мораль ирелигия угнетенных классов Римской империи(Италия и западные провинции). М.,1961; 2) Расцветрабовладельческих отношений в Римскойреспублике. М., 1964; 3) Рабовладельческие отношенияв ранней Римской империи (Италия). М., 1971; 4) Рабствов западных провинциях Римской империи в I-III вв. М.,1977; 5) История крестьянства в древнем Риме. М., 1996. (назад)

43. Сергеенко М.Е. 1) Помпеи.М.-Л., 1949; 2) Жизнь древнего Рима: очерки быта. М.-Л.,1964; 3) Простые люди древней Италии. М.-Л., 1964; 4)Ремесленники древнего Рима. Л., 1968; Кнабе Г.С.Древний Рим - история и повседневность (очерки).М., 1986. (назад)

44. Свенцицкая И.С. Раннеехристианство: страницы истории. М., 1987; СвенцицкаяИ.С., Трофимова М.К. Апокрифы древних христиан:исследование, тексты, комментарии. М., 1989. (назад)

45. Амусин И.Д. 1) РукописиМертвого моря. М., 1960; 2) Тексты Кумрана: перевод,введение и комментарий, вып.1, М., 1971; 3) Кумранскаяобщина. М., 1983. (назад)

46. Гуторов В.А. Античнаясоциальная утопия. Л., 1989. (назад)

47. Зайцев А.И. Культурныйпереворот в древней Греции VIII-V вв. до н.э. Л., 1985. (назад)

48. Шифман И.Ш. 1)Возникновение Карфагенской державы. М.-Л., 1963; 2)Финикийские мореходы. М., 1965; 3) (под псевдонимом:Кораблев И.Ш.) Ганнибал. М., 1976; 4) Сирийскоеобщество эпохи Принципата (I-III вв. н.э.). М., 1977;Циркин Ю.Б. 1) Финикийская культура в Испании. М.,1976; 2) Карфаген и его культура. М., 1986. (назад)

49. Широкова Н.С. Древниекельты на рубеже старой и новой эры.Л., 1989. Крометого - многочисленные статьи как Широковой (оГаллии), так и Циркина (об Испании), рассыпанные вразличных периодических изданиях и сборниках. (назад)

Глава 10. ПОРТРЕТЫ УЧИТЕЛЕЙ.

1. Сергей Иванович Ковалев (1886-1960 гг.) 2. Соломон Яковлевич Лурье (1891-1964 гг.). 3. Аристид Иванович Доватур (1897-1982 гг.). 4. Ксения Михайловна Колобова (1905-1977 гг.)

[426] В дополнение к общему очерку отечественного антиковедения в новейшую эпоху (после 1917 г.) набросаем несколько портретов ученых, которые внесли наиболее крупный вклад в жизнь кафедры античной истории Ленинградского (Петербургского) университета и были учителями моего поколения. Эти портретные зарисовки, сделанные нами в большинстве случаев с привлечением не только официальных материалов, но и личных впечатлений, позволят более наглядно представить развитие науки об античности в советское время.

Вместе с тем пусть эти зарисовки будут данью уважения тем, кто в трудное для нашего общества время не оставил ученых занятий и своей деятельностью способствовал сохранению антиковедной научной традиции. Это были разные люди, в личном плане - по своим убеждениям, ценностной ориентации, характеру и, конечно же, судьбе - совершенно непохожие один на другого, но их объединяло служение университетской по преимуществу науке об античности, а разность этого служения, как и различие судеб, делает их своего рода знаковыми фигурами, позволяющими теперь, на исходе ХХ столетия, с большей полнотой, на конкретных примерах, обрисовать перипетии научной жизни в только что завершившееся советское время.

Мы остановили наш выбор на четырех персонажах. Трое из них - С.И.Ковалев, К.М.Колобова и А.И.Доватур - относятся самым точным образом к категории наших учителей, поскольку они были наставниками пишущего эти строки. Четвертый - С.Я.Лурье - таковым для нас не был (о чем, конечно, нам остается только сожалеть), но он не может быть обойден молчанием, так как входил в ту же группу ведущих ленинградских профессоров, был учителем для многих других и, таким образом, оказал воздействие на ту среду, из которой вышел и автор этих строк. В основу очерков о Ковалеве и Лурье легли наши статьи, приложенные к переизданиям их университетских курсов, очерки о Колобовой и Доватуре были написаны специально для данной книги.

1. Сергей Иванович Ковалев (1886-1960 гг.)¹

[427] Имя профессора Сергея Ивановича Ковалева неразрывно связано со становлением советской науки об античности. С юных лет связав свою судьбу с революционным движением в России, он после победы Октябрьской революции целиком отдал себя делу распространения и утверждения марксистских исторических идей. Блестящий лектор-пропагандист, вместе с тем крупный оригинальный ученый, наконец, великолепный организатор, он был одним из самых выдающихся строителей новой советской исторической науки, одним из главных создателей современной марксистской концепции древней истории. Чтобы представить себе характер и величину того вклада, который ученые-историки, подобные Ковалеву, внесли в строительство советской науки об античности, полезно еще раз напомнить о тех общих переменах, которые привнесла с собой революционная эпоха в отечественное антиковедение, о тех новых задачах, которые победа социализма в нашей стране поставила перед учеными, представлявшими столь редкостную область исторического знания.

В самом деле, как и во всех других областях исторической науки, в отечественном антиковедении с победой социалистической революции начался новый, качественно иной (хотя, как мы теперь понимаем, и не безусловно более высокий) этап развития. Революция принесла с собой торжество новых идей и в этой, казалось бы, наиболее консервативной области исторического знания. Под воздействием революционной обстановки, под натиском новых, марксистских идей произошел коренной сдвиг во взглядах молодого поколения отечественных антиковедов на предмет, цель и задачи своей науки, на методы изучения древней истории, на относительную значимость отдельных периодов и проблем.

Прежде всего существенно изменился самый предмет исследования. Наметившийся еще до революции поворот в сторону изучения социально-экономической истории древности (работы И.М.Гревса, М.И.Ростовцева, М.М.Хвостова) стал теперь свершившимся фактом. При этом, однако, самая трактовка этого предмета получила ярко выраженный избирательный, идеологизированный характер: жизнь и быт народа, положение трудящихся масс, социальная [428] борьба и революционные движения в древности - вот те проблемы, которые должны были стать и действительно стали центральным объектом изучения.

Но сдвиги коснулись не только предмета исследования - изменился самый метод (в его историко-философском понимании), изменились исходные представления о сущности исторического процесса, о задачах и пределах его познания. На смену распространенному в старой науке, достаточно расплывчатому представлению о естественной целесообразности исторического процесса пришло стройное (но вместе с тем и жесткое в своей безусловной определенности) марксистское учение об исторических закономерностях в общественном развитии, о последовательном ряде социально-экономических формаций, закономерно возникающих и сменяющих друг друга. Рабству, в частности и античному, в этом ряду было отведено место первой классовой формации.

Одновременно изменились требования, предъявляемые и к форме изложения. Революция пробудила к культурной жизни многомиллионные массы народа. Впервые аудитория, к которой обращались ученые, стала действительно массовой. В этих условиях колоссально возросли роль и значение популярных способов изложения, лекций и литературы, способных в простой и доходчивой форме донести до масс необходимые им элементарные знания. Что такое форсированное решение образовательных задач неизбежно должно было сказаться на уровне собственно научном, ведя к его снижению, - это понятно и не требует особых разъяснений. Так или иначе, повинуясь велению времени, все наши крупные ученые в 20-х и 30-х годах были не только исследователями, но и популяризаторами, в своей работе учитывавшими интересы широкой народной аудитории.

Перелом произошел не только во взглядах ученых и в манере преподавания - решительной перестройке подверглись организационные формы научно-исследовательской и учебной работы. Вследствие тех преобразований, которые были произведены в этой области в первые два десятилетия советской власти, отечественная наука об античности перестала быть делом отдельных университетских профессоров и академиков. Впервые она получила более общую организационную основу в виде академических институтов и университетских кафедр с большими коллективами сотрудников, чей труд был объединен и координирован наличием единой научной [429] программы или плана. Но в силу этого резко возросло значение таких ученых, которые могли совмещать в своем лице не только оригинального исследователя и популярного лектора, но и авторитетного организатора нового, масштабного научного и учебного дела.

К числу таких именно ученых и принадлежал С.И.Ковалев. При этом надо с самого начала указать на безусловную личную честность ленинградского профессора. В постсоветское, так называемое перестроечное время стало модным критиковать буквально все черты прежней общественной жизни, в том числе, разумеется, и деятельность строителей новой советской гуманитарной науки. Их принято стало изображать этакими бессовестными служителями злокачественной тоталитарной системы, насаждавшей рабскую идеологию, заменившей служение научной истине - преклонением перед псевдооткровениями марксизма, уничтожившей всякую свободу мысли.

На наш взгляд, это - крайне упрощенное, тенденциозное представление. Отрицательные свойства советской общественной системы, включая и тоталитаризм, не должны затемнять больших творческих успехов советского народа и его интеллигенции. Марксистская социологическая философия была и остается одним из самых высоких духовных достижений ХIХ века, этого последнего столетия подлинной гуманитарной культуры, и уж во всяком случае она не в ответе за тот исторический эксперимент, который был осуществлен в России ее экстремистски настроенными последователями. Равным образом и марксистский исторический материализм имеет и будет сохранять свой raison d'etre, поскольку остается неопровержимой сама материалистическая концепция мира. А в этой связи не утрачивает своего значения даже такое существенное звено марксистской исторической теории, как формационное учение, возведенное в догму в советское время и ставшее дурной притчей во языцех для всех поборников свободной мысли.

Короче говоря, злокачественные черты реализованной экстремистами системы не должны затемнять здравого смысла исходного философского учения точно так же, как насильственное втискивание догматиками всемирного исторического процесса в прокрустово ложе пяти социально-экономических формаций не должно вести к отрицанию их приложимости по крайней мере к одному, но важнейшему региону мировой истории, - к Западной Европе. И наконец, [430] начетничество и догматизм массы порожденных советским режимом усередненных историков-пропагандистов, или, как их официально величали, бойцов идеологического фронта, не должны компрометировать ученую деятельность таких высоко интеллигентных людей, еще до революции увлекшихся марксизмом и позднее, в советское время, с умом и совестью прилагавших его к истории, как А.И.Тюменев или тот же Ковалев.

Биография С.И.Ковалева, внешне почти лишенная каких-либо особенных перепадов, по-своему весьма интересна.² Она типична для человека, вышедшего из средней русской интеллигентной прослойки, традиционно тяготевшей к революционному движению. Будущий историк-марксист родился в 1886 г. на Урале в семье управляющего имением. В нем рано проснулся интерес к общественной жизни, и еще в юношеские годы он включился в революционную деятельность. До 1904 г. он учился в Уфимской гимназии, когда, как он сам пишет в своей автобиографии, "в связи с участием в революционном движении, вышел из VIII класса".³ Весной 1908 г. он сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости и осенью того же года поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Через два года он перешел на историко-филологический факультет, и с этих пор занятия историей - изучение, преподавание, исследование - становятся главным делом его жизни.

Не кончив университетского курса, С.И.Ковалев в 1915 г. оказался на военной службе и только после демобилизации, в 1918 г., сумел возобновить свои занятия в университете. Тогда же он начал преподавать в средних учебных заведениях Петрограда, в том числе и в школах рабочей молодежи. С 1919 г. он вновь на военной [431] службе в Красной Армии, где, находясь на культурно-просветительной работе в качестве преподавателя истории на различных курсах, а более всего в Военно-политической академии им. В.И.Ленина, оставался до 1938 г. Без отрыва от службы в РККА он в 1922 г. окончил историко-филологический факультет Петроградского университета, с 1924 г. стал преподавать в университете и педагогическом институте, а в 1930 г. был приглашен на работу в Государственную академию истории материальной культуры (ГАИМК), где возглавил сектор истории древнего мира. Сотрудником ГАИМК Ковалев был вплоть до 1937 г., а в системе Академии наук СССР работал и позже, и в частности в Ленинградском отделении Института истории АН СССР, откуда ушел только в 1950 г.

Между тем решениями Коммунистической партии и Советского государства в 1934 г. были восстановлены - разумеется, на новой идеологической основе - правильное преподавание и изучение гражданской истории в средней и высшей школе. В том же году С.И.Ковалев был назначен заведовать кафедрой истории древнего мира (позднее - истории древней Греции и Рима) на вновь открытом историческом факультете Ленинградского университета. На этом посту он проработал (с некоторыми перерывами) до 1956 г., а вообще в университете - до 1958 г. В последние годы жизни он работал также в Музее истории религии и атеизма АН СССР, где был директором с 1956 г. и до самой смерти.

Таков внешне достаточно сухой послужной список С.И.Ковалева. Однако как на самом деле была насыщена трудами и интересными, важными свершениями жизнь этого человека! Годы первоначальной преподавательской деятельности в средней школе, в университете, а более всего в Военно-политической академии были временем выработки того великолепного педагогического и, конечно же, лекторского мастерства, которое позднее так восхищало в Ковалеве его многочисленных слушателей в университете, на курсах повышения квалификации для учителей, в различных популярных аудиториях. Вместе с тем это было время первых научно-популярных литературных опытов, выросших из обработки лекционных курсов. Мы имеем в виду, в частности, обширный, в двух частях, "Курс всемирной истории" (Пг.-Л., 1923-1925) и пособие "для самообразования" - "Всеобщая история в популярном изложении" (ч.I, Л., 1925), оба посвященные главным образом истории древнего мира.

[432] С другой стороны, годы активного сотрудничества в ГАИМК были для С.И.Ковалева временем интенсивной теоретической работы, собственного глубокого проникновения в марксистско-ленинскую концепцию исторического процесса и энергичного приобщения к этой теории других, временем первоначального опробования марксистского учения в приложении к истории древнего мира. Образованная еще в 1919 г., взамен прежней Археологической комиссии, Государственная академия истории материальной культуры сыграла выдающуюся роль в жизни молодого советского антиковедения.⁴ Это учреждение, работавшее в тесном контакте с Академией наук СССР и позднее (в 1937 г.) вошедшее в ее состав в качестве Института истории материальной культуры (ныне Институт археологии [в Москве]), в 20-е и 30-е годы было практически крупнейшим в нашей стране центром по изучению древней истории. Более того, ГАИМК стала своеобразной основой для формирования в середине 30-х годов в этой отрасли гуманитарного знания новых научно-учебных центров. Ныне существующие секторы античной истории и античной археологии в академических институтах - родные детища этого учреждения. Равным образом, выработанные здесь идеи и принципы и воспитанные на них ученые стали тем живительным ферментом, который помог возродить на новой основе университетскую науку об античности.

Сотрудниками ГАИМК были и старые заслуженные ученые-классики типа С.А.Жебелева и Б.В.Фармаковского, и новые крупные ученые, приобретшие известность именно в эти годы (академики А.И.Тюменев и В.В.Струве, профессора Б.Л.Богаевский, Е.Г.Кагаров, Т.Н.Книпович, С.И.Ковалев, О.О.Крюгер, М.И.Максимова), и молодые ученые и аспиранты, еще только набиравшиеся сил (М.С.Альтман, Н.Н.Залесский, Д.П.Каллистов, К.М.Колобова, А.В.Мишулин, Р.В.Шмидт и др.). Для всех них, независимо от возраста и ученых заслуг, ГАИМК была универсальным пристанищем, совмещавшим в себе качества научно-исследовательского центра и высшей школы. Усилиями ученых старой [433] формации здесь, насколько это было возможно в годы революционной ломки, поддерживались традиции классического образования и прежнего, строго позитивного научного знания. В то же время стараниями нового поколения, с энтузиазмом обратившегося к освоению марксистских идей и метода, здесь реально подготавливался и в конце концов свершился переход отечественного антиковедения на марксистские рельсы. Первую линию в особенности представлял С.А.Жебелев, вторую - С.И.Ковалев, А.И.Тюменев и В.В.Струве. Сосуществование и взаимодействие этих двух, диаметрально противоположных направлений было делом непростым, и если между ними в конце концов наметилось известное сближение, то объяснялось это не только прямым идеологическим давлением коммунистических кругов, но и интеллигентностью и тактом таких новых лидеров, как Ковалев. Ему, в частности, удалось склонить патриарха отечественного антиковедения Жебелева к сотрудничеству в разработке такой актуальной, с точки зрения новой советской науки, проблемы, как восстания рабов в древнем мире.

Надо, впрочем, заметить, что и для нового поколения освоение марксистской философии истории и методологии было делом отнюдь не простым и не мгновенным. Первые попытки пересмотреть античную историю с марксистских позиций не были свободны от серьезных недостатков и даже ошибок: древнюю историю старались объяснить главным образом с точки зрения социально-экономической, но при этом не учитывали специфичности античной экономики; модернизируя отношения, сближали античное общество с феодальным и даже капиталистическим.

Эти недостатки в полной мере были присущи и ранним работам С.И.Ковалева, его упоминавшимся выше обзорам древней истории (в рамках всеобщей истории). Как общества Древнего Востока, так и ранняя Греция и ранний Рим трактовались там как типично феодальные. Расцвет феодальных отношений в Древней Греции был отнесен к VIII в. до н.э., последующее время, отмеченное развитием товарно-денежных отношений, связывалось уже с кризисом феодализма, а классическая эпоха (V-IV вв.) изображалась как эра господства торгового капитала. Афины периода расцвета представлялись буржуазно-демократической республикой, Перикл - вождем торговой партии, а Пелопоннесская война - столкновением соперничающих капиталистических групп в лице Афинского и Пелопоннесского [434] союзов.⁵ Надо, однако, заметить, что подобного рода взгляды на античную историю были вообще широко распространены в тот период. Исключение составляли разве что работы А.И.Тюменева, который первым, уже в начале 20-х годов, выступил против модернизации античности и стал трактовать древнегреческое общество - но только его одно - как особенное, в отличие от феодального или капиталистического основанное преимущественно на рабстве.⁶

Большую роль в деле преодоления этих модернизаторских концепций и выработки более соответствовавшего теории марксизма взгляда на античность как на особую формацию сыграло опубликование в 1929 г. знаменитой, прочитанной еще в 1919 г., лекции В.И.Ленина "О государстве", где была дана четкая, подчиненная социально-экономическому принципу схема развития человеческого общества как череды соответствующих периодов - рабовладельческого, феодального, капиталистического и социалистического. Развернувшаяся вслед за этим в ГАИМК в 1929-1933 гг. дискуссия об общественно-экономических формациях способствовала выработке окончательного взгляда на античность как на определенную стадию в развитии человеческого общества, как на античную рабовладельческую формацию.

С.И.Ковалев стоял в центре этой захватившей современников работы. Обладая ясным, логичным умом, несомненной эрудицией и талантом оратора-полемиста, будучи от природы человеком энергичным и целеустремленным, он как нельзя лучше подходил на роль научного руководителя. Умело сплачивая в единую исследовательскую группу историков и археологов, ученых старой формации и новых молодых специалистов, тактично, но твердо руководя научными спорами и задавая им тон собственными принципиальными выступлениями, он был, по отзыву современников, душою свершавшегося творческого процесса.⁷ Свидетельствами его собственных [435] огромных усилий по переводу старой науки о классической древности в новое русло, по внедрению марксизма в антиковедение, по выработке научно обоснованной концепции античного рабовладельческого общества являются осуществленные им в ту пору многочисленные и важные публикации. Это, прежде всего, две знаменитые, хорошо известные каждому советскому антиковеду хрестоматии - "К.Маркс и Ф.Энгельс об античности" (Л., 1932) и "Античный способ производства в источниках" (Изв. ГАИМК, вып.78, Л., 1933, совместно с С.А.Жебелевым), а также целый ряд других оригинальных теоретических работ - брошюр и статей.⁸

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒