Глава 2, часть 1

Глава 2, часть 1

Период профессионального роста клуба в общей сложности длился 9 лет – с моего первого сезона в Эредивизи в 1965-ом до мюнхенского финала ЧМ-1974. Меньше чем за десятилетие мы превратили «Аякс» из неизвестного клуба в обитель Тотального футбола, о котором всё говорят до сих пор. Все задаются вопросом: возможна ли ещё одна революция такого рода? Думаю, да. Уверен в этом. Доказательства предоставили «Аякс» 80-х и 90-х, а также игра «Барселоны» и «Баварии» в недалёком прошлом.

Прорыв «Аякса» стал возможным благодаря сочетанию таланта, техники и дисциплины. Как я уже говорил, в формировании этого большую роль сыграли Яни ван дер Вин и Ринус Михелс. Яни не только научил нас любить футбол и родной клуб, но ещё и проводил с нами серьёзную работу над техникой. Плюс он подмечал отдельные моменты, которые в дальнейшем встраивались в нашу позиционную игру. Я понял, что футбол – процесс совершения ошибок, их требуется проанализировать, чему-то научиться и при этом не поддаться разочарованию. Мы год за годом становились всё лучше и не оглядывались назад. В конце каждой игры я уже думал о том, что можно улучшить в следующей.

Затем мы оттачивали навыки у Михелса. Перевод клуба на профессиональные рельсы означал, что мы могли тренироваться всем коллективом в течение дня, и это принесло свои плоды, мы стали лучше технически и физически. Как только в этом направлении появились результаты, он сосредоточился на развитии нашей ментальности. Особенность всей работы заключалась в том, что, следуя его инструкциям и командам, мы никогда не доходили до покорного повиновения. Всегда оставалось место для шуток и розыгрышей, и благодаря подобному балансу и удалось выстроить вокруг команды такую ауру. Мы знали, что и зачем делаем, и делали свою работу с удовольствием. Это и пугало наших соперников больше всего.

В такой обстановке, окружавшей меня с детства, я никогда не боялся неудач и не переживал из-за предстоящего матча. Ежедневное пребывание на «Де Мере» с пятилетнего возраста позволило познакомиться со всеми игроками первой команды, и у меня не было ни тени страха, когда я переходил туда из молодёжки. Единственное, что меня интересовало, помимо непосредственно игры, это объяснение той тактики, по которой мы играли. До того как женился, я никогда не задумывался о будущем, жил сегодняшним днём и получал кайф. Я сходил с ума по футболу и считал, что играть в него – высшее удовольствие, не важно, за первую команду или за молодёжную.

Всё оставалось почти так же и в будущем, когда я играл в больших матчах, включая дебют в сборной Голландии в 1966-ом и первую игру в Кубке чемпионов. Я выходил и играл, как раньше. Михелс называл меня неогранённым бриллиантом и всегда привлекал к обсуждениям тактики и оппонентов перед матчами, уча с молодого возраста анализировать игру всей команды. Позднее я схожим образом относился к игрокам вроде Марко ван Бастена и Пепа Гвардиолы. Это хорошо отражается и на команде в целом, и на развитии конкретных футболистов.

Разумеется, у молодого игрока ошибки неизбежны, это часть процесса обучения, в середине которого он находится. Возьмём в качестве примера мою первую красную карточку. Мой второй матч за сборную против Чехословакии, 1967 год. С первых минут меня неистово бьют по ногам, но судья Руди Глокнер из ГДР ничего не замечает. Не выдерживаю и спрашиваю, почему защитники остаются безнаказанными, а он просто приказывает мне закрыть рот. Ещё раз моё терпение лопнуло, когда прямо у него под носом меня ударили со страшной силой. Я заработал удаление, меня дисквалифицировали от игр за национальную команду на один год. Случился большой скандал, и, пожалуй, впервые широко заговорили о том, что у футболиста есть право протестовать. Я знал, что целиком и полностью прав. Чехи намеренно старались вывести меня из игры, судья давал им это делать и в итоге напал на меня, потому что я осмелился спросить, почему он бездействует. Сегодня игроки и судьи совместно отвечают за то, чтобы болельщик увидел хорошее зрелище, но в 1967-ом дело обстояло иначе. Рефери был главным, никто не покушался на его авторитет, чего уж говорить про социальные различия между мною, молодым западным спортсменом в возрасте битломана, и восточным немцем, который раз в неделю полтора часа командовал на футбольном поле, а потом возвращался в свою ГДР и снова боялся лишний раз открыть рот.

В «Аяксе», за который я продолжал выступать во время бана, в это время были и хорошие моменты, и не очень. В мой первый сезон – 1965/66 – клуб стал чемпионом, и нам предстояло встретиться с «Ливерпулем» во втором раунде Кубка чемпионов. Они в то время были не просто лучшей командой в Англии, но ещё и одним из сильнейших клубов мира. Обычно я плохо запоминаю отдельные поединки и события, однако подробности «туманного матча» на Олимпийском стадионе Амстердама и ответную встречу на «Энфилде» помню чётко. Нужно учитывать, что англичане только что стали чемпионами мира, все вокруг только о них и говорили, а за «Ливерпуль» играли Рон Йейтс, Иан Сент-Джон, Томми Лоуренс и Питер Томпсон – отличные футболисты, о которых мы были изрядно наслышаны. Все предрекали нам поражение, однако после первого тайма мы вели со счётом 4:0. Игру чуть не отложили из-за тумана, никому было не по душе играть при такой видимости, но всё же обе команды находились в равных условиях.

Главная причина, почему я запомнил те встречи, – именно против «Ливерпуля» мы убедились, что технически превосходим соперника, а всё, что предлагал делать Михелс, работало идеально. В плане техники мы просто порвали англичан. В Амстердаме матч закончился 5:1, а их тренер Билл Шенкли после финального свистка признал, что «Ливерпуль» заслуживал получить 7:0.

Через неделю – ещё одно знаменательное событие. Я стоял на газоне «Энфилда», по телу бежали мурашки. Не из-за страха перед соперником, а из-за царившей там атмосферы. Фанатская трибуна «Коп», скандирующая слово «Энфилд», – это мощно. Я реально кайфовал от такого все 90 минут, а мы как команда провели отличную игру. Несмотря на то что закончили вничью 2:2, мы контролировали матч. Счастье от достигнутого прогресса и прохода в следующий раунд сравнимо только с впечатлением, которое на меня произвёл стадион. В тот вечер английский футбол покорил моё сердце. Я не так давно начал играть на высоком уровне и ничего подобного ещё не видел – такой страсти к игре, такого желания фанатов увидеть, как их команда побеждает. Даже подумал, что однажды было бы неплохо поиграть в Англии. Увы, мечта не осуществилась, тогда граница всё ещё была закрыта для иностранцев. До сих пор об этом сожалею.

После победы над «Ливерпулем» все начали говорить, что у нас есть шанс на трофей, однако в четвертьфинале мы вылетели от пражской «Дуклы», уступив с общим счётом 3:2. Не совсем справедливый исход, всё испортил поздний автогол, но что поделать. И я конечно же извлёк из этого поражения урок, наша философия требовала думать об игре и говорить о ней именно в таком ключе. Всё-таки с каждой игрой мы совершенствовались, делали шаг в направлении, заданном Михелсом. Мы хотели побеждать, но также хотели и радовать болельщиков, дабы они уходили домой счастливыми. Это непросто, однако победа над «Ливерпулем» показала, что мы шли верным курсом. Те игры были важны, ибо тот же Шенкли признал, что раньше никогда не слышал об «Аяксе» (это ещё что: Макс Меркель из «Нюрнберга» вообще думал, что «Аякс» – это чистящее средство). До встречи с «Ливерпулем» мы не имели веса на международной арене. После неё всё изменилось.

На следующий год нам не повезло с жеребьёвкой – в первом раунде выпал мадридский «Реал», одна из лучших команд того периода. Мы сделали ещё один шаг навстречу величию, достойно отыграв против них и уступив в упорной борьбе лишь в дополнительное время.

Ещё через год, в 1969-ом, нам удался очередной скачок: мы дошли до финала Кубка чемпионов, где со счётом 1:4 проиграли «Милану». Именно тогда Михелс ввёл в основу 6-7 новых игроков. Васович действовал на позиции либеро, здорово страховал защиту. Позднее на этом месте играл Хорст Бланкенбург, он лучше владел атакующими навыками, тогда как Васович давал команде дополнительную физическую мощь. Уверяю, вам бы не захотелось ссориться с таким человеком, как он. Любому форварду доставалось от него будь здоров. Его самое важное качество – это сила, не только физическая, но и ментальная, плюс у него был опыт игры в Европе. Эта перестановка стала ещё одним шагом на пути к Тотальному футболу.

Наконец, в 1971 году мы завоевали Кубок чемпионов, а потом сделали это ещё два раза кряду. «Аякс» за 6 лет прошёл путь от середняка до лучшего клуба в мире. В чём секрет? Всё просто: сочетание таланта, техники и игровой дисциплины – всё то, над чем мы усиленно работали на тренировках ещё до Михелса. Михелс, в свою очередь, привнёс другое, и мы с ним неоднократно это отмечали: важность командной организации на поле. Моя любовь ко всяким расчётам как раз и вышла на первый план, когда нужно было понимать, как использовать имеющееся перед тобой пространство для победы. Как только приходит понимание, как организовать команду, начинаешь заодно понимать, какие возможности у тебя есть. Мы пришли к этому в «Аяксе» раньше всех.

Левый фланг мы называли «тутти-фрутти», на правом всё было серьёзней, игравшие там Вим Сурбир, Йохан Нескенс и Шак Сварт обеспечивали надёжность. А вот что произойдёт на левом, нельзя было предугадать, и отвечали за это Руд Крол, Герри Мюрен, Пит Кейзер и ваш покорный слуга. Идеальная смесь техники, тактики, зрелища и стиля позволяла выигрывать матчи, но главное – делала зрителей счастливыми, мы всегда считали это важной частью нашей работы. Болельщики пашут целую неделю, мы обязаны развлечь их в единственный выходной отличным футболом и в то же время добыть результат.

Хороший игрок делает одно касание и после знает, куда нужно бежать. В этом суть голландского футбола. Я всегда говорил, что в футбол надо играть красиво и стремиться атаковать. Игра должна быть сродни спектаклю. В «Аяксе» всегда фокусировались на технике и тактике. Все тренеры талдычат о движении, о том, как много надо бегать, как надо отдаваться на поле. Я же говорю: не надо бегать слишком много. В футбол играют мозгами. Нужно быть в правильном месте в нужное время, не слишком поздно, но и не слишком рано.

Все эти принципы сошлись воедино на ЧМ-1974 в игре с Бразилией, когда сборную тренировал Михелс. До того поединка никто особо не представлял, на что мы способны, и тот матч, пожалуй, стал поворотным моментом, сейчас можно вспомнить его и сказать – да, вот это и был настоящий Тотальный футбол. Мы нервничали, выходя на поле, думали, что против нас выйдет примерно та же команда, что выиграла чемпионат в 1970-ом. Нам понадобилось минут тридцать, чтобы понять, что у нас больше мастерства. Победа – следствие процесса, на который мы настраивались: первым делом порадуй зрителей, а потом уже победи. То, чего мы достигли тогда, имело особую значимость.

Всё, чему я учился у Михелса с 1968 года и дальше, отразилось на моём понимании игры. Например, я перенял его убеждение, что игра в обороне прежде всего подразумевает дать сопернику как можно меньше времени на размышления; или что при владении мячом нужно иметь максимальное количество пространства, а когда ты его теряешь, то следует минимизировать пространство для соперника.

По сути, весь футбол – это сокращение и увеличение расстояний. И только потом уже можно говорить о десяти тысячах часов, проведённых за оттачиванием практических навыков. Я всегда рассматривал на поле все возможные варианты, но я глядел на них со своей точки зрения. Меня привлекал сам процесс. Если вы способны анализировать свой следующий шаг, то у вас есть шанс сделать этот шаг успешно. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что тогда мы действительно прогрессировали. Не думаю, что меня многому научили – самые значимые уроки усваивались через постоянное совершение ошибок. Что было, то было, я старался почерпнуть из произошедшего хоть что-нибудь и двигаться дальше. Я не оглядывался назад слишком часто, и когда дома закрывал за собой дверь, оставлял всё позади и забывал об этом. Поэтому мне тяжело вспоминать детали сыгранных матчей и даже забитые мной голы. Меня больше интересовал процесс. Я анализировал игру шестым чувством. Мне не требовалось пересматривать матчи, чтобы знать, что делать дальше.

К концу пребывания в «Аяксе» я трижды выиграл Кубок европейских чемпионов, а в 1971 и 1972 годах был назван лучшим игроком Европы. Это здорово, но что такое трофеи и медали на самом деле, если не сувениры из прошлого? У меня дома на стенах нет ничего связанного с футболом. Когда мне вручали какую-то награду, она тут же исчезала в бабушкиной коробке с игрушками. Футбол – игра ошибок. Я любил математику этой игры, анализ, любил размышлять о самосовершенствовании. Люди часто спрашивали, как нам это удаётся, что произошло в раздевалке и как мы придумали Тотальный футбол, но для меня не это было важным. У нас выработался коллективный инстинкт, мы годами играли вместе и отлично друг друга знали – это имело наибольшее значение. Разумеется, деньги – тоже фактор, хотя я никогда не видел, чтобы мешок с деньгами забивал гол; фундаментальная идея, стоявшая за всем этим, – работа всей команды: приехать на стадион как команда, уехать как команда и вернуться домой, оставшись командой.

Мы кое-чего достигли в «Аяксе» за те годы, порой играли в хороший футбол, однако я надеюсь, что меня запомнят не просто как футболиста, а как человека, всегда стремившегося к развитию. Можно честно признать, что финал КЕЧ, выигранный в 1971-ом на «Уэмбли» против «Панатинаикоса» мы провели не лучшим образом, не все игроки справились с давлением. А вот финал 1972-ого против «Интера» стал гораздо лучшим воплощением Тотального футбола.

Многие помнят мой знаменитый кручёный гол против «Ден Хаага», забитый в 1969 году. За ним стояла чистая интуиция, хотя, безусловно, приятно, что люди до сих пор говорят про тот мяч. Я технично сыграл, спору нет, но ведь у меня и не было других вариантов. И всё же людям тот гол нравится, а мы тогда смогли выиграть. Только в дальнейшем я осознал, как важен тот мяч и какое влияние на умы болельщиков он оказал. Я обработал мяч правой ногой на левом краю после выноса с нашей половины поля, причём перед этим я тейпировал ногу, и когда мяч полетел ко мне, у меня в руках до сих пор оставалась завязка. Мяч крутился, когда я наносил удар по воротам, и поэтому он по причудливой траектории пролетел над вратарём. Чистая интуиция. Как и все трюки, совершённые мною, я не тренировал этот специально – просто настигло озарение.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒