Часть III 4 страница

В углу кабинета Поль заметил печатное оборудование: ксерокс, две переплетные машины и бумагорезательный аппарат – джентльменский набор политического борца.

Густой смех Мариуса перекрывал далекую вибрацию зала.

– Сколько лет, сколько зим...

– В моем возрасте лучше не считать.

– Нам тебя не хватало, брат мой. Действительно не хватало.

Турок говорил по-французски без акцента. Они снова обнялись – играть следовало по правилам.

– Как дети? – спросил Шиффер насмешливым тоном.

– Они слишком быстро растут. Я глаз с них не спускаю. Боюсь что-нибудь упустить!

– А мой любимый малыш Али?

Мариус сделал шутливый выпад в сторону Шиффера, сделав вид, будто собирается нанести ему апперкот, но в последнее мгновение его кулак остановился.

– Этот самый шустрый из всех!

Внезапно Мариус заметил Поля, и глаза его заледенели, хотя губы продолжали улыбаться.

– Ты вернулся на службу? – спросил он у Шиффера.

– Просто консультирую. Представляю тебе Поля Нерто, капитана из Управления полиции.

Поколебавшись, Поль протянул руку, но ему не ответили. Секунду он смотрел на повисшие в пустоте пальцы. В этой комнате было слишком светло, улыбки выглядели фальшивыми, воняло табачным дымом. Пытаясь сохранить лицо, Поль притворился будто рассматривает стопку листовок.

– Все балуешься большевистскими сочинениями? – поинтересовался Шиффер.

– Мы живы благодаря идеалам.

Полицейский подцепил верхний листок и прочел вслух:

– "Когда трудящиеся овладеют средствами производства..." – Он фыркнул. – Я думал, ты вышел из того возраста, когда увлекаются подобной фигней.

– Шиффер, друг мой, то, что ты называешь "фигней", переживет нас.

– При условии, что кто-нибудь сегодня захочет прочитать написанное.

Мариус снова лучезарно улыбнулся – губами и глазами одновременно.

– Чаю, друзья мои?

Не дожидаясь ответа, он поднял высокий термос и наполнил три керамические чашки. Стены комнаты дрожали от шума и буханья оркестра.

– Тебе не надоели твои зулусы?

Мариус снова устроился за столом, откатившись в кресле к стене, медленно поднес чашку к губам:

– Музыка – колыбель мира, брат мой. Даже такая. Дома молодежь слушает те же группы. Рок объединит грядущие поколения, сотрет последние различия между людьми.

Шиффер облокотился на бумагорезку и поднял свою чашку:

– За тяжелый рок!

Мариус странно передернулся, выражая одновременно веселое удивление и усталость.

– Шиффер, ты ведь не затем сюда притащился, да еще в компании, чтобы поговорить со мной о музыке и наших былых идеалах?

Цифер присел на угол стола и несколько мгновений молча смотрел на турка. Потом вытащил из кармана фотографии изуродованных трупов и бросил их на стол. Марек Чезиуш инстинктивно отпрянул назад.

– Брат мой, что за мерзость ты мне показываешь?

– Три женщины. Три трупа, которые нашли в твоем квартале. С ноября по сегодняшний день. Мой коллега полагает, что речь идет о нелегалках. Я подумал, ты сможешь нас проинформировать.

Тон изменился. Казалось, что Шиффер нанизывает каждое слово на колючую проволоку.

– Я ничего об этом не слышал, – покачал головой Мариус.

Шиффер понимающе улыбнулся.

– Так уж и не слышал!.. После первого убийства в квартале наверняка только об этом и говорят. Выкладывай, что знаешь, так мы сэкономим время.

Наркоторговец нервным жестом схватил пачку "Каро" – турецких сигарет без фильтра.

– Брат, я тебя не понимаю.

Шиффер выпрямился и заблажил тоном ярмарочного зазывалы:

– Марек Чезиуш! Король лжи и подлога! Гений темных делишек!

Он шумно рассмеялся, и этот смех больше походил на рев разъяренного льва, бросил на собеседника недобрый взгляд.

– Колись, мерзавец, пока я не разнервничался.

Лицо турка закаменело. Продолжая неподвижно сидеть в своем кресле, он вытащил из пачки сигарету и закурил.

– Шиффер, у тебя ничего нет. Ни ордера, ни свидетелей, никакой зацепки. Ни-че-го. Ты пришел попросить у меня совета, который я не могу тебе дать, о чем очень сожалею. – Он махнул рукой в сторону двери, выдохнув струю серого дыма. – Теперь вам с другом лучше уйти, и все мы забудем об этом недоразумении.

Шиффер стоял перед столом Чезиуша, покачиваясь с пятки на носок на вытертом ковре.

– В этой комнате всего одно недоразумение – ты. В твоем гребаном кабинете все фальшивка, все вранье. Врут твои сраные листовки...

– Ты...

– Врешь ты, выставляя себя любителем музыки. Любой мусульманин считает рок сатанинским наваждением. Да ты бы своей рукой поджег этот зал, не будь он тебе нужен.

Мариус попытался было встать, но Шиффер толкнул его в кресло.

– И шкафы твои, набитые бумажками, – липа и лажа, и ты сам – чертов рабовладелец!

Шиффер подошел к бумагорезке, рассеянно погладил ладонью ножи.

– И оба мы прекрасно знаем, что машина нужна тебе для разрезания бумажных рулонов, пропитанных ЛСД.

Он развел руки жестом опереточного героя-любовника, словно призывал в свидетели грязный потолок:

– О брат мой, расскажи нам об этих трех женщинах, пока я не перевернул твой кабинет вверх дном и не отправил тебя во Флери на долгие-долгие годы!

Марек Чезиуш то и дело бросал взгляды на дверь. Шиффер зашел турку за спину и наклонился к его уху:

– Три женщины, Мариус. – Он массировал ему плечи. – Меньше чем за четыре месяца. Их пытали, изуродовали и бросили на тротуаре. Ты переправил их во Францию. Так что отдай мне досье, и мы уйдем.

Тишину комнаты нарушал доносившийся издалека грохот музыки. Можно было подумать, что это сердце турка бухает у него в груди. Наконец он прошептал:

– У меня их больше нет.

– Да? И почему же?

– Я их уничтожил. После каждого убийства сжигал карточку. Нет следов – нет и заморочек.

Поль внутренне ужаснулся, понимая, насколько важное признание сделал только что турок. Его расследование впервые за все время обретало почву под ногами. Все три женщины реально существовали: сейчас они словно рождались прямо у него на глазах. Тела действительно принадлежали нелегалкам.

Шиффер вернулся на середину комнаты.

– Следи за дверью, – сказал он Полю, не удостоив его даже взглядом.

– Ч...ЧТО-О-О?

– Дверь!

Не дожидаясь, пока Поль среагирует, Шиффер кинулся на Мариуса и ударил его головой об угол стола. Нос турка треснул, как скорлупа ореха в щипцах. Полицейский схватил его за волосы и ударил окровавленным лицом о стену:

– Давай сюда карточки, сволочь!

Поль рванулся было к ним, но Шиффер оттолкнул его, выставив локоть. Поль потянулся к кобуре, но окаменел: ему в лицо смотрело черное дуло "магнума" 44-го калибра. Цифер в мгновение ока выпустил турка и выхватил оружие.

– Следи за дверью, я сказал...

Поль замер. Откуда у Шиффера пушка? Мариус одним движением подъехал на стуле к столу, нырнул рукой в ящик.

– Сзади!

Шиффер крутанулся на каблуках и швырнул в лицо турку свой тяжелый пистолет. Мариус опрокинулся назад и рухнул на пол, развалив сложенные стопки листовок. Шиффер схватил его за майку, снова усадил на стул и приставил оружие к подбородку.

– Карточки, грязный турок! Иначе считай себя покойником.

Марека сотрясала дрожь. На зубах пенилась кровь, но он не переставал улыбаться. Шиффер сунул пистолет в карман и подтащил его к бумагорезке.

Поль тоже выхватил пистолет и заорал:

– Прекратите это!

Шиффер поднял крышку и затолкал внутрь машинки правую руку турка.

– Отдай мне эти досье, мешок с дерьмом!

– ПРЕКРАТИТЕ ЭТО ИЛИ Я БУДУ СТРЕЛЯТЬ!

Цифер даже глаз не поднял. Он начал медленно опускать резак. Кожа на пальцах сморщилась, из надрезов черными пузырьками выступила кровь. Мариус закричал, но вопль Поля заглушил его голос:

– ШИФФЕР!

Он целился в напарника, держа пистолет двумя руками. Он должен выстрелить. Должен...

Дверь с грохотом распахнулась, ударила Поля в спину, отбросив его к металлическому столу, и он упал, ударившись затылком об угол.

Телохранители попытались вытащить оружие, но тут комнату огласил вой гиены и на громил брызнула струя крови. Поль понял, что Шиффер довел дело до конца. Он опустился на колено и прокричал, махнув пистолетом:

– Убирайтесь!

Охранники не двинулись с места, загипнотизированные увиденным. Поля била крупная дрожь, он целился в охранников из своего 9-миллиметрового пистолета.

– Да отвалите же, черт вас побери!

Поль долбанул одного в грудь рукоятью пистолета, вытолкал наконец обоих за порог, захлопнул дверь, привалился к ней спиной и обернулся, чтобы взглянуть кошмару в лицо.

Мариус всхлипывал, стоя на коленях, его правая рука все еще была засунута в бумагорезку. Шиффер не довел дело до конца, но кожа и мясо на фалангах висели лохмотьями. Палач придерживал жертву за рукав, скалясь, как безумный.

Поль спрятал оружие в кобуру. Он понимал, что должен унять Шиффера, но тут Мариус махнул свободной рукой в сторону серебристых металлических шкафов рядом с ксероксом.

– Ключи! – рявкнул Шиффер.

Мариус попытался схватить висевшую на поясе связку ключей. Цифер опередил его и заставил указать подходящий к замку.

Пока старый сыщик возился с дверцей, Поль освободил раненого, осторожно подняв металлическую пластину, на которой висела окровавленная кожа. Турок тяжело рухнул на пол, свернулся калачиком и застонал:

– Больница... отвезите меня... в больницу...

Шиффер с недоумением обернулся. В руке он держал картонную папку на завязках. Он рывком дернул тесемки и нетерпеливо выхватил оттуда карточки с именами и поляроидные снимки трех жертв.

Ошеломленный Поль понял, что они победили.

Они выскочили через запасный выход и побежали к машине. Поль резко рванул "гольф" с места и едва не врезался в проезжавшую мимо машину.

Он повернул направо, к улице Люсьен-Сампе, и не сразу понял, что едет по встречной полосе. Резко взяв влево, он направился к бульвару Мажента.

Нерто едва видел, что происходит вокруг. Слезы мешались с дождем, красные огни светофоров на перекрестках выглядели кровоточащими ранами.

Он проскочил, не тормозя, два перекрестка, вслед ему неслись ругательства, оскорбления и гудки клаксонов. На третьем Поль наконец резко затормозил и через несколько секунд уже знал, что должен делать.

Зеленый свет.

Поль сорвался с места, мотор заглох, он ругнулся сквозь зубы и снова повернул ключ в зажигании.

– Куда ты едешь? – спросил Шиффер.

– В участок, – выдохнул Поль. – Я тебя арестую, сволочь.

На противоположной стороне площади, как океанский лайнер, сиял огнями Западный вокзал. Поль в очередной раз стартовал, но тут Шиффер внезапно нажал на педаль акселератора.

– Чертов...

Шиффер схватился за руль, крутанул вправо. Они въехали на улицу Сибур, змеившуюся вдоль церкви Сен-Лоран. По-прежнему удерживая руль одной рукой, Цифер резко приткнул "гольф" к тротуару.

Поль получил удар по ребрам, икнул и закашлялся, облившись горячим потом. Сжав кулаки, он повернулся к своему пассажиру, чтобы нанести тому удар по челюсти.

Его остановила смертельная бледность старого сыщика – Жан-Луи Шиффер снова постарел на двадцать лет. Лицо осунулось, остекленевшие глаза казались прозрачными – ну просто череп, да и только!

– Вы чокнутый! – прошипел Поль, подчеркивая обращением на "вы" отвращение к Шифферу. – Законченный псих. Я уж постараюсь упечь вас надолго, можете на меня рассчитывать! Да вы сгниете в тюрьме, чертов палач!

Не отвечая, Шиффер достал из перчаточного ящика старый атлас Парижа и вырвал несколько страниц, чтобы промокнуть закапанную кровью куртку. Руки в старческих пятнах дрожали, слова со свистом и клекотом вырывались из горла:

– С этими свиньями иначе нельзя...

– Мы полицейские.

– Мариус грязная тварь. Чтобы держать своих шлюх в подчинении здесь, он мучает их детей там, на родине. Уродует, калечит – кому руку, кому ногу, это здорово успокаивает турецких мамаш!

– Мы представляем закон.

Поль начал дышать ровнее, он почти успокоился и снова ясно различал перед собой черную церковную стену, видел горгулий, нависающих над их головами на манер виселиц, понимал, что на улице по-прежнему идет дождь.

Шиффер опустил стекло и сплюнул.

– Тебе поздно избавляться от меня, – заявил он, комкая грязную бумагу.

– Если вы думаете, что я побоюсь ответить за свои поступки... то глубоко заблуждаетесь. Вы отправитесь под замок, даже если мне придется сидеть с вами в одной камере!

Шиффер зажег свет, развязал лежавшую у него на коленях папку и выхватил листки с данными жертв. Открепив фотографии, он разложил их на приборной доске, на манер карт таро.

Откашлявшись, спросил:

– Что ты видишь?

Поль застыл в неподвижности. Свет уличных фонарей отбрасывал блики на глянцевую поверхность снимков. Два месяца он искал эти лица. Воображал их, рисовал и стирал, сотни раз начинал снова... А теперь вот испугался, как младенец.

Шиффер положил ему руку на затылок и заставил наклониться к фотографиям.

– Что ты видишь? – хрипло каркнул он.

Поль вгляделся. Три хорошенькие рыжеволосые круглолицые женщины смотрели на него удивленными глазами.

– Так что бросается тебе в глаза? – настаивал Шиффер.

Поль колебался.

– Они как будто похожи, я прав?

Шиффер с хохотом повторил:

– Похожи? Правильнее будет сказать, что это одна и та же женщина!

Поль повернулся к нему. Он не был уверен, что правильно ухватил суть дела.

– И что же?

– А то, что ты был прав. Убийца охотится за одним и тем же лицом. Тем лицом, которое он любит и ненавидит одновременно. Он одержим этим лицом, оно вызывает в нем противоречивые чувства. Мы по-прежнему ничего не знаем о побудительных мотивах его действий, но можем быть уверены, что он преследует совершенно определенную цель.

Гнев Поля уступил место ощущению одержанной победы. Итак, интуиция его не подвела: погибшие – нелегалки, похожие друг на друга... Интересно, прав ли он насчет античных статуй?

А Шиффер торопился закрепить успех:

– Эти лица – серьезный шаг вперед, поверь мне. Это дает нам главное – убийца знает квартал как свои пять пальцев.

– Тоже мне новость.

– Мы предполагали, что он турок, но не то, что он знает каждую мастерскую, каждый подвал. Ты понимаешь, каким терпеньем и упорством нужно обладать, чтобы находить женщин, до такой степени похожих друг на друга? Этот мерзавец ходит, где хочет.

Поль произнес – чуть спокойнее:

– Ладно. Признаю, что без вас никогда не получил бы этих фотографий. Поэтому я не сдам вас в полицию, а отвезу прямиком в Лонжер.

Он начал поворачивать ключ в замке зажигания, но Шиффер удержал его за руку.

– Ты совершаешь ошибку, малыш. Сейчас я нужен тебе, как никогда.

– Для вас все закончено.

Шиффер помахал одной из карточек.

– Теперь мы знаем не только их лица и имена, но и адреса мастерских, где они работали. С этим можно работать.

Поль замер.

– Хотите сказать, кто-то мог что-то видеть?

– Вспомни, что сказал судебный медик. У всех жертв желудок был пуст. Они возвращались с работы. Нужно допросить работниц, которые каждый вечер ходили этой дорогой. И хозяев мастерских. Но для этого, мой мальчик, тебе нужен я.

Шифферу не было нужды долго настаивать: три месяца Поль натыкался на одну и ту же глухую стену. Он уже представлял себе, как снова расследует дело один и в конце концов проигрывает.

– Даю вам день, – сдался он. – Обойдем мастерские. Опросим коллег, соседей, друзей – если таковые найдутся. И сразу – назад в приют. Предупреждаю: один неверный шаг – и я вас убью, на сей раз без малейших колебаний.

Шиффер попытался расслабиться, но Поль чувствовал, что старый сыщик испугался. Теперь страх завладел ими обоими. Он уже собирался тронуться с места, но снова остановился – хотел выяснить все до конца.

– Эта жестокость у Мариуса, к чему она?

Шиффер смотрел на выступавшие из темноты изваяния горгулий: черти, сидящие на насестах, курносые инкубы, демоны с крыльями летучей мыши. Наконец он ответил:

– Другого способа не было. Они решили молчать.

– Кто – "они"?

– Турки. Квартал "запечатан", ясно тебе? Нам придется выбивать из них правду!

Голос Поля сорвался почти на визг:

– Но почему они так поступают? Почему не хотят помогать нам?

Шиффер все еще разглядывал каменные головы. Лицо его было бледным, как побеленный известкой потолок.

– А ты еще не понял? Они защищают убийцу.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒